Текст книги "Жить с тобой"
Автор книги: Ребекка Кингстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Когда Молли проснулась, было уже светло, и первое, о чем она подумала, был дядя. Ведь он очень плох. Но звонков ночью не было – значит, следовало надеяться, что Чарльз выживет.
Из головы не выходил и Грегори, казалось, что и во сне он был рядом. Прямо-таки наваждение какое-то. Она никогда раньше не чувствовала такого желания, не удовлетворив которое, могла умереть, как от голода.
Надо бы, наверное, последовать за ним, когда он ушел, заявиться к нему в комнату почти голой – но это было бы безумием. Так что хорошо, что не сделала этого. В холодном свете дня она поняла, что поставила бы себя в жалкое положение, и он, конечно, тут же отослал бы ее обратно в собственную постель.
Платок Грегори лежал рядом на подушке. Молли подняла его, приложила к щеке и уныло подумала, что с наступлением дня ничего не изменилось – она все еще безумно хотела этого мужчину. А ведь может долго не увидеть его, по крайней мере до вечера. Он обычно уходит рано, и нужно спуститься вниз, пока он не укатил на «крайслере».
Она сняла ночную рубашку и устремилась в душ. Потом начала торопливо одеваться и, увидев на туалетном столике вчерашнее молоко, подернувшееся сморщенной пенкой, вылила его в раковину. Как раз вовремя, потому что раздался стук в дверь и появилась Дороти с чашкой чая.
Служанка улыбалась.
– Доброе утро! – пропела она. – Я собиралась сказать, что ваш дядя хорошо провел ночь – Грегори звонил в больницу!
– Приятно, когда день начинается с доброй новости, – обрадовалась Молли.
– У нас все тихо, – сказала служанка. – Кэрол еще не проснулась. Пейте чай и можете пока не торопиться.
Однако Молли поспешила вниз, чтобы поймать Грега, потому что ей казалось, если она не повидает его и не поговорит с ним перед уходом, то будет маяться весь день. Она быстренько оделась, расчесала спутанные волосы и наложила немного косметики, потому что показалась себе бледной, когда посмотрела в зеркало. Грег сказал, что она красивая и выглядит как топ-модель. Но таких девушек много, и ослепить его нелегко.
А может, она вообще не его тип. Особенно в сравнении с Даной. Та холодная, язвительная и шикарная, а от нее, Молли, одни неприятности. И хотя он умеет справляться с неприятностями, это не значит, что они ему нужны. Когда он увидит ее сегодня, то опять станет холодным и неприступным.
Она отпила обжигающего чаю и выплеснула остальное, затем спустилась вниз с трепетом в сердце. Как раз когда она ступила на нижнюю ступеньку, Грегори вышел из кабинета.
Молли внезапно остановилась, и пустая чашка у нее в руках зазвенела о блюдечко. В два шага он подскочил, забрал у нее посуду и поставил на дубовый столик. Он не обнял ее, только положил руки на плечи, но это тоже была ласка, и они несколько секунд молча смотрели друг на друга.
– Ну, как вы? – спросил он.
– Хорошо, – срывающимся от волнения голосом ответила Молли. – Сегодня утром – действительно хорошо.
– Молодец, девочка! Сегодня вы можете навестить дядю. Я сейчас уезжаю в контору. Встретимся там, ну, скажем, в час?
Девушка кивнула, изумленно уставившись на Грегори. Он улыбался ей так, словно собирался поцеловать, если бы не появилась Дороти, несущая хозяйке чай.
Молли не обманывала себя, что Грег чувствует то же, что и она. Он не сходил по ней с ума, но прошлой ночью между ними что-то началось. Она не была так уж сильно уверена – по правде говоря, совсем не уверена, – но теперь казалось, что в ее прошлом не было ни одного мужчины, потому что она всегда ждала только этого, самого лучшего, и что он – ее суженый на всю жизнь.
Ей было больно расставаться с Грегом. Хотелось подойти с ним к машине, поцеловать и помахать вслед рукой, как будто она – женщина, к которой он вернется. Но у нее не хватало смелости, к тому же надо было спешить к Кэрол.
Едва Молли переступила порог ее спальни, как та спросила:
– Ну, как дядя?
Миссис Хартли никогда не встречалась с Чарльзом, но тревожилась о нем, и это было приятно.
– Мистер Уилфилд звонил в больницу, – ответила девушка. – Дядя хорошо провел ночь. Мне можно повидать его сегодня днем. Я не буду вам нужна?
Оказалось, что Кэрол сегодня отправлялась на ленч к подруге, и можно было отвезти ее и, сделав свои дела, забрать.
– Грегори велел зайти в офис перед ленчем, – сказала Молли.
– Он, наверное, хочет знать, как ваш дядюшка, – отозвалась Кэрол.
О да, хотя это легко можно было узнать, позвонив по телефону. Молли была почти уверена, что он просто хочет видеть ее, но не говорить же об этом миссис Хартли.
– Мой дядя лежал без сознания, когда мы нашли его, и я была в шоке. Грегори сделал ему искусственное дыхание.
Это не удивило Кэрол. Она отпила чаю, взглянув на помощницу полными гордости глазами.
– В критических ситуациях Грегу нет равных!
– Он замечательный человек, – признала Молли.
– Вот такой у меня племянник, – весело проговорила Кэрол. – Женщины от него дуреют.
Миссис Хартли явно предупреждала девушку. Должно быть, она заметила ее мечтательный вид. Молли готова была рассказать Кэрол то, чего не сказала бы больше никому. Эта старая мудрая леди казалась чуть ли не родной бабушкой, в которой Молли так нуждалась, но сейчас девушка никоим образом не могла ей заявить: меня не беспокоит, дурею ли я от него, потому что знаю: Грегори – мужчина моей мечты, и если я когда-нибудь полечу к звездам, то с собой возьму только его. Ей хотелось спросить, откуда женщины знают, выходя замуж, что избранник – их единственный. Но сейчас надо было спрятать свои чувства, потому что они только потревожили бы Кэрол. Так что лучше не говорить о ее племяннике и подавить искушение даже произносить его имя. А оно не выходило из ума, ей хотелось повторять: Грег, Грег, Грег – как песню. Так и подмывало задать Кэрол тысячу вопросов о нем, но она удержалась.
После завтрака они просмотрели газеты и письма, а потом Молли села за руль и отвезла свою подопечную в дом подруги, который представлял собой аккуратный, будто игрушечный, коттедж в небольшом саду. По дороге в больницу девушка остановилась купить цветов, винограда и книжку юмористических рассказов в мягкой обложке. И хотя дяде, лежавшему в палате интенсивной терапии, было не до чтения, он улыбнулся и пошутил: теперь для него юмор – лучшее лекарство. Около его кровати больше никого не было. Молли придвинула стул и уселась.
– Не знаю, какие цветы ты любишь, я раньше никогда не покупала их для тебя.
– Я тоже не знаю, какие у меня любимые, но отныне буду считать, что это розовые гвоздики.
Они тихо беседовали, она рассказывала дяде о Кэрол Хартли, о доме ее племянника, о своей работе.
– А Грегори Уилфилд был здесь, когда меня привезли?
– Да, – сказала она удивленно. По-видимому, смутные образы запечатлелись даже в беспамятстве.
– Ты счастлива, девочка?
Дядя до сих пор думал, что она живет с Грегори, не зная, что все это только в ее мечтах. Он даже, кажется, смирился с этим, и она не стала его переубеждать, наградив ослепительной улыбкой.
– Сегодня утром я очень счастлива, а прошлым вечером думала, что сойду с ума.
– Прости, дорогая, напугал я тебя. Но сейчас мне значительно лучше, – заверил он ее.
В это время вошла тетя Марин, неся цветочный горшок и сумку – видимо, с фруктами. Она бросила на мужа быстрый оценивающий взгляд и повернулась к племяннице.
– Надеюсь, ты его не переутомила!
– О нет, – весело ответила та. – Но как только его выпишут, мы обязательно сходим на танцы!
Встав со стула, куда тут же плюхнулась тетка, Молли нагнулась, чтобы поцеловать дядю в щеку.
– Я еще приду!
Ему было явно лучше, но самое главное – он не потерял присутствия духа, как это бывает со многими в его положении. За ним нужен уход, и он, конечно, поправится. Этим утром Молли все казалось возможным. Она выехала с больничной стоянки, остановилась недалеко от парка и пошла по дорожке под деревьями, убивая время перед встречей с Грегори.
Это нельзя считать настоящим свиданием, но на душе у нее было так хорошо, что хоть в пляс пускайся. Она криво улыбалась мужчинам, которые глазели на ее прелестные формы, и быстро уходила на красивых длинных ногах, прежде чем успевала поймать призывную ответную улыбку.
Без десяти час Молли проехала под аркой старинного георгианского здания, где размещалась юридическая контора Уилфилда, и встала на первое свободное место. Красный «крайслер» был припаркован там же, где три года назад стояла прежняя машина босса. Интересно, где автомобиль Дерека, если он в конторе? Она полагала, что это должна быть скоростная спортивная модель, потому что, как сказала миссис Хартли, ее младший племянник в душе все еще оставался мальчишкой.
Холл не изменился с тех пор, как Молли была с позором изгнана, – мраморные плиты на полу, отделанные панелями стены, дорогие кожаные кресла, экзотические растения в кадках. В приемной за низкой стойкой сидели две женщины. Одна из них новенькая, но выглядела очень уверенно. Другой была мисс Клиффорд, не изменившая ни аккуратной короткой стрижки, ни стиля одежды – по-прежнему темный костюм и накрахмаленная до хруста белая блузка.
Взгляд, который она обратила на Молли, тоже был прежним. Те несколько дней, что они работали вместе, эта особа проявляла нервозность, потому что ее помощница, похоже, болталась без дела. После драки у нее глаза полезли на лоб от ужаса, но теперь она лучше владела собой.
– Мистер Уилфилд ждет вас, – сказала секретарша, когда Молли подошла к стойке. – Присядьте, я доложу о вашем приходе.
Девушка села, а через пару минут в приемную с возгласом «Молли!» стремительно вошел Дерек, и она на мгновение подумала, что секретарша доложила не тому Уилфилду. Но эта встреча была случайной, хоть и радостной для обоих.
– У вас что-то кислый вид! – сказал он. Затем внезапно посерьезнел: – Мне жаль вашего дядю, я вам сочувствую, но ведь все, кажется, обошлось?
– Да, ему лучше. – Молли поблагодарила молодого человека и почувствовала еще большую уверенность, что все обойдется. Радость осветила ее лицо, и Дерек не удержался от комплимента:
– А вы стали еще красивее! Влюбились, что ли?
Ну что ж, он не ошибся, и девушка рассмеялась.
– Влюбиться – еще не значит найти ответное чувство.
– Да кто же вам не ответит? Вы выглядите так аппетитно, что вас хочется съесть!
Она знала, что секретарши наблюдают за ними и что такая беседа кажется им откровенным заигрыванием, и сменила тон:
– И не пытайтесь!
– Как будто я пытаюсь… Грегори доложили?
– Конечно.
– А вот и он!
Большой босс вышел из кабинета, и Дерек отступил, как будто стоял слишком близко к Молли, хотя она уже даже не замечала его, потому что, когда Грег был поблизости, Дерек становился почти невидимым. Как, впрочем, и все остальные в помещении, на улице и во всем мире.
Грегори не выразил восторга, как Дерек, но, когда улыбнулся, по-дружески бросив «Привет», и заглянул девушке в глаза, у нее перехватило дыхание, как от крепкого поцелуя, и она не смогла даже ответить.
Выходя из здания, он взял ее под руку и спросил:
– Вы видели Чарльза?
Если бы новости были плохие, она опять почерпнула бы в Грегори силу. Если бы споткнулась, он бы ее поддержал.
– Дядя разговаривает, шутит, – ответила Молли. – Мы оба чуть не рассмеялись, когда явилась тетя Марин с полной сумкой и цветочным горшком.
– Кактус?
Она прыснула.
– Возможно, только у него были листочки и цветочки. Куда мы идем?
Они переходили площадь, а куда шли – не имело значения, потому что сейчас Молли была счастлива идти хоть на край света.
– Давайте поедим, – сказал он.
На площади было много торговых центров, а в летний сезон – и масса нарядных и уютных кафе. У многих столики были вынесены на тротуар, и Грегори со спутницей заняли место под полосатым красно-белым тентом.
В этом небольшом заведении была греческая кухня, и Молли заказала деревенский салат с помидорами, огурцами, луком, оливками и брынзой. Грегори взял блюдо с дарами моря. В солнечном свете, под ярко-голубым небом, без суеты и гомона обычно многочисленных посетителей, в основном туристов, девушка представила, будто она на одном из греческих островов с любимым человеком.
Ей посчастливилось побывать на Родосе с друзьями и пить ледяные напитки, как сейчас. Хотя Уилфилд носил легкий, но официальный костюм с рубашкой и галстуком, ей нетрудно было представить его в тенниске с открытым воротом, потягивающим холодную, с привкусом смолы средиземноморской сосны рицину, а потом увозящим ее на виллу для двоих или, быть может, на яхту, чтобы плыть на другой остров.
Среди прохожих мелькнуло несколько знакомых лиц, а один юноша остановился и воскликнул:
– Молли!
– Привет! – отозвалась она. – Это…
– Я знаю, кто это! – Он узнал известного в штате Висконсин адвоката. – Ты что затеяла? – понизил приятель голос.
– Ты будешь удивлен, – пообещала девушка.
– Нет, не буду, – пробормотал юноша, попятившись. Он никогда не чувствовал себя уютно около людей, от которых зависела чья-то судьба, и всегда считал, что у Молли авантюрный склад характера.
– Будешь, милый, – мягко сказала она ему вслед, и Грегори рассмеялся. – Он думает, будто вы мой адвокат.
– Так оно и есть.
– Как будто я могу себе это позволить!
– О, пустяки, – сказал Грегори. – В некоторых случаях я беру символическую плату.
– Что ж, учту.
Они продолжали беседовать в тени тента, и разговор шел легко и естественно. Она рассказала все, что знала, о своих родителях. Ее отец был канадским студентом и вернулся на родину еще до того, как ее мать поняла, что беременна. Она не написала ему. У нее хватало друзей, а сама она была веселой, беспечной девчонкой, моложе, чем Молли сейчас. Через пять лет после рождения дочери, когда они жили в Чикаго, мать подцепила грипп и, поздно обратившись к врачам, пала жертвой убийственного вируса, который поражает одного из тысяч.
– Дядя Чарльз и тетя Марин забрали меня, – вспоминала Молли, – и с тех пор я жила с ними. Тетка всегда говорила, что выполняет свой долг, и я имела кров и пищу, жила в чистоте и опрятности, но лишь дядя искренне хотел видеть меня в своем доме.
– Присмотрит ли она за ним? Он сейчас нуждается в уходе.
– О, эта особа исполнит свой долг, да и я буду поблизости, хочет она того или нет.
– Согласится ли она взять сиделку с проживанием?
– Не думаю, что они могут себе это позволить.
– Это не проблема, – сказал Грегори, и Молли подумала, что профессиональная сиделка была бы для нее большим облегчением, но ей не хотелось, чтобы за все это платил кто-то посторонний.
Тетя Марин не отвергла бы такую помощь, к тому же она могла бы щегольнуть перед друзьями постоянно проживающей сиделкой, но это вряд ли понравилось бы дяде. Он гордый человек, и нельзя слишком уж полагаться на поддержку Уилфилда.
Молли поставила локти на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы.
– Я бы, конечно, хотела, чтобы у него была сиделка, – сказала она. – Нежная заботливость никогда не была сильной стороной тети Марин. Но я хочу сама оплатить расходы.
– Справедливо. Я найду сиделку и пришлю вам счет! – Грегори улыбнулся ей, и она могла бы обсудить с ним все договорные условия, но не сделала этого, размечтавшись.
Они друзья. И любовники на маленьком острове, затерянном в Карибском море, наслаждалась грезами Молли. Под хорошо сшитым пиджаком Грега угадывались широкие плечи, мощная грудь и стальные мускулы. А на острове она бы гладила пальцами его обнаженное тело. Раздевать глазами всегда было присуще мужчинам, и ей хотелось бы знать: неужели он видит под тонкой блузкой ее оголенные плечи и грудь?
Наверное, да, потому что в его улыбке и взоре было больше, чем намек на то, что он уже раздел ее. И она засмеялась, сверкнув безупречными зубами и отбросив назад гриву рыжих волос, в то время как окружающие таращились на нее и элегантного, красивого и очень опасного спутника.
6
Грегори проводил ее на стоянку, где она оставила машину Кэрол. Для Молли этот день был, несомненно, прекраснейшим в году. Все вокруг ослепительно сияло под солнцем, а голоса и шаги толпы и даже гул уличного движения звучали музыкой.
Персонал стоянки разом повернул головы, стараясь разобраться, кем эта рыжая и длинноногая приходится адвокату Уилфилду – подругой или клиентом. Забравшись на сиденье, она опустила стекло и сказала:
– Спасибо за ленч! – И снова ей показалось, будто он не улыбнулся, а коснулся ее губ быстрым, чувственным движением.
Проезжая под аркой, она оглянулась и увидела, что Грегори стоит и смотрит вслед. Она послала ему воздушный поцелуй, из чего продолжавшие пялиться парни заключили, что адвокат и эта рыжая по меньшей мере близкие друзья.
Было чуть больше двух – время забирать миссис Хартли домой. Та сидела в патио с женщинами, с двумя из которых Молли познакомилась вечером в понедельник. Третья, очевидно хозяйка дома, была одного возраста с подругами. В самой же Кэрол ощущалась та особая искорка, которая в школьные годы, вероятно, позволяла ей быть заводилой в компании девчонок-сорванцов.
На столе стояли остатки салата и четыре стакана рядом с почти пустой бутылкой белого вина. Миссис Хартли была готова к отъезду.
Она попрощалась с подругами и расцеловала их.
– Мы в вашем распоряжении в среду, примерно с половины девятого! – сказала она хозяйке, и Молли подумала, что надо бы помочь Кэрол сесть в машину, но та бодро забралась в салон сама. Вино не повлияло на ее координацию движений.
– Как ваш дядя? – поинтересовалась она.
– В отделении интенсивной терапии, конечно, – вздохнула Молли, – но он чувствует себя лучше, хотя пока еще очень слаб.
– Значит, вам бы не хотелось оставить его?
– Оставить его?
– Мы с Кристи собираемся на несколько дней в Хамптон-Бич, на побережье Атлантики. Вы могли бы поехать с нами, но, я полагаю, вам следует остаться здесь.
Конечно, ведь дядя… Ей надо быть поблизости. И, честно говоря, не хотелось покидать Грегори. Но не откажешь же сразу старой леди.
– Если надо – я поеду.
– Надо – не надо, если бы да кабы… – проворчала Кэрол. – Вам есть чем заняться и здесь. Грег привез мне пишущую машинку – некоторые бумаги лучше будет отпечатать. Вы видели его?
– Да. Мы были на ленче.
– Он, оказывается, находит время на свидания с хорошенькой девушкой! – удивилась Кэрол.
Чтобы пресечь расспросы, Молли начала болтать о погоде, а тут уже и домой добрались…
К шести часам она снова приехала в больницу, оставив свою подопечную отдыхать и сделав кое-какие покупки. Дядя выглядел неважно, но оживился, когда Молли присела около него.
– На этот раз без гвоздик! – сказала она. – Я только на минутку, мне надо возвращаться на службу.
– Как приятно тебя видеть! – услышала девушка негромкий голос и подумала, что, конечно, не следует ей уезжать, пока дядя не будет вне опасности.
– Тебе что-нибудь принести? – спросила она.
– Нет, здесь есть все, что нужно. – Дядя пристально посмотрел на нее. – А что случилось? Я ждал тебя вместе с Уилфилдом. Ведь это вы нашли меня…
– Все сделал Грегори. Я ему так благодарна!
– Марин сказала, что ты живешь с ним.
– Я работаю у его тети, миссис Хартли. Я тебе о ней рассказывала.
– Да, да, – слабо улыбнулся Чарльз. – Я тоже благодарен ему, но не хочу, чтобы ты чувствовала себя перед ним в долгу.
– Господи, я и сама этого не хочу! – покривила она душой. – Я только рада, что он помог тебе!
Когда-нибудь она расскажет дяде Чарльзу, как была рада. Но не сейчас. Если сказать, что, мол, испытывала всего лишь чувство благодарности к Грегу, а той же ночью вдруг обнаружила, что без ума от него, то у дяди не выдержит сердце.
На обратном пути она ощутила уже знакомое чувство возвращения домой, и, конечно, дело было не только в милой старушке Кэрол. Это был дом Грегори, и мысль о том, что она будет рядом с этим человеком, наполняла ее трепетным блаженством.
Пока она ожидала возможности свернуть с шоссе на подъездную дорогу, оттуда выехала спортивная машина. Молли мельком взглянула на девушку за рулем – очень миленькая, с пышными русыми волосами…
Хозяйский «крайслер» стоял в гараже. Молли прошла в кухню, и служанка сказала:
– Миссис Хартли в гостиной. Вы привезли то, что она просила?
У Молли был список, простирающийся от кремов для рук и лица до очень тонких колготок.
– Все здесь, – ответила она, махнув рукой на сумку с покупками.
В гостиной у кресла сидящей тетушки стоял Грег, и Молли подумала, что он только что вошел в комнату, попрощавшись с той девушкой в спортивном автомобиле. Интересно, кто же она?
Словно угадав ее мысли, Кэрол сказала с сожалением:
– Вы чуть-чуть разминулись с Мэри. Она славная девушка, вам бы понравилась!
– Пассия Дерека, – пояснил Грегори.
– Они поженятся в октябре, – ворчливо проговорила Кэрол, как будто не одобряла сожительство до брака. Молли сомневалась, что женитьба положит конец заигрываниям Дерека, но невеста была хорошенькая, и если старая леди считала, что она славная, – значит, так оно и есть.
– Это прекрасно, – сказала Молли и выразила надежду, что будущие супруги будут счастливы.
– А что вы делаете сегодня вечером? – осведомился Грегори.
– Я? Ничего, – ответила она, поглядев на Кэрол.
– Тогда я приглашаю вас на обед, – сказал Грегори.
Молли продолжала смотреть на его тетушку, ожидая, что та подскажет ей ответ. Но женщина сидела молча, хотя и бросила неодобрительный взгляд на племянника, и тот рассмеялся.
– Знаете, почему она всегда хотела иметь внучку? – спросил он, обращаясь к Молли. – Да чтобы охранять ее от злых козней мужчин вроде меня!
– Что за чушь ты несешь! – запротестовала женщина, а Молли опустила ресницы, чтобы скрыть сияющие глаза.
– Через полчаса будете готовы? – спросил Грегори.
– Да, буду, – спокойно ответила она. – И с удовольствием поеду обедать.
«С удовольствием» – это неточно сказано. Она была на седьмом небе от радости, но сумела не выдать своих чувств и, передав покупки, хладнокровно отправилась наверх. И только запершись в своей комнате, сбросила туфли и закружилась в бурном танце. Через полчаса? Да она готова отправиться через пять минут! Через минуту! А за полчаса можно тысячу раз собраться!
Она нырнула под душ, надев резиновую шапочку, а когда, помывшись, сняла ее, волосы пылающими прядями рассыпались по плечам, достигая талии.
Молли надела подаренный браслет и платье цвета меди и озабоченно оглядела себя в зеркале. Она была хороша – надо быть слепым, чтобы этого не видеть! – но в глубине души таилась неуверенность. Такая внешность, вне сомнения, привлекает мужчин, но раньше это не имело большого значения. Сегодня, когда ей отчаянно хотелось выглядеть сексуальной и притягательной, она засомневалась, сможет ли подать себя в выгодном свете…
Кэрол сидела в гостиной одна и, когда Молли вошла, окинула ее пристальным взглядом.
– Вы выглядите прелестно!
– Спасибо! – Молли как раз собиралась спросить, не подвязать ли волосы сзади и в порядке ли платье, потому что ей нужна была поддержка, но женщина опередила ее:
– Грег у себя. Идите, и дай вам бог приятно провести время!
Молли нервно пригладила волосы и глубоко вздохнула, прежде чем постучаться в закрытую дверь кабинета. В конце концов, ее ждет всего лишь совместная трапеза. Вряд ли это к чему-то обязывает, когда мужчина небрежно говорит: «Если вам сегодня вечером нечего делать, пойдемте пообедаем». Но внезапно она ощутила неловкость и робость и почувствовала себя такой неуклюжей, что чуть не споткнулась.
Грегори открыл дверь – чисто выбритый, в безупречном темном костюме, и ей не нужно было спрашивать, как она выглядит, потому что его улыбка выразила непритворное восхищение. Ему явно хотелось провести с ней этот вечер, и она вновь обрела уверенность.
Когда они сели в машину, он спросил:
– Кэрол велела вам вернуться до полуночи?
– Нет, зачем?
Грег засмеялся.
– Тетя присматривает за вами. Это комплекс бабушки-наседки. Я никогда не знал, что ей хочется внучку, пока вы не сказали!
– И она считает, что меня нужно защищать от вас?
– Мы-то с вами знаем, что не нужно. Но даже вздумай я вас соблазнить, это не пройдет, потому что Кэрол с нас глаз не спускает.
– О, я верю вам, – сказала Молли, действительно веря этому человеку.
Но через несколько дней миссис Хартли отправляется на отдых, Дороти на все смотрит сквозь пальцы, и предстоит пребывание в доме Грегори практически наедине с ним. Она отвернулась к окну, потому что не хотела, чтобы он заглядывал ей в лицо и читал ее мысли. Они миновали окружную дорогу и проехали через красивые предместья в маленький городок на берегу Мичигана. В машине звучала музыка, а в веселом спутнике, похоже, ничего не было от обычно строгого мистера Уилфилда.
Отель «Эсканоба» был старым, но уютным, а ресторан «Пилигрим» едва ли не самым известным и изысканным на западном побережье озера. Название ресторана сохранилось еще со времен освоения Запада, сюда любила наведываться романтически настроенная публика, люди искусства. Здесь уже много лет работал знаменитый шеф-повар, на накрахмаленных льняных скатертях сверкало столовое серебро. Но цены держались на уровне, доступном для многих.
Внутреннее убранство было в староанглийском стиле – красные с золотом обои, красные же плюшевые стулья и люстры над головами. Летними вечерами играл пианист, и в зале освобождали место для танцев, которые для Молли были большим удовольствием.
– Здесь чудесно! – сказала она, когда они сели за столик достаточно далеко от пианиста. Большинство мест было занято, и она спросила: – Вы часто здесь бываете?
– Нет, – ответил Грегори, – хотя здесь хорошо кормят.
– Держу пари, что часто!
Он рассмеялся и сказал:
– Ну, не часто и не редко, когда позволяет время.
Они просмотрели меню, сделали заказ, и девушка подняла взгляд к хрустальным подвескам в люстрах над головой. Они сверкали, как бриллианты, и она почувствовала, что все кругом замечательно. Еда была действительно очень вкусной, и Грегори улыбался, а она оказалась красивой и остроумной, обмениваясь с ним анекдотами и шутками.
Пианист непрерывно играл, и площадка для танцев не пустовала.
– Вы танцуете? – спросила Молли.
– Я умею двигаться под музыку, но могу и наступить на ногу.
– Что ж, рискну!
Она встала и отдалась в объятия Грегу. Мелодия звучала мечтательно, и девушка таяла в мужских руках, ощущая блаженство. Вот чего ей хотелось – двигаться в ритме музыки, закрыв глаза, чувствуя его губы так близко, что, казалось, он вот-вот поцелует ее. Однако вместо желаемого поцелуя Грегори неожиданно наступил ей на ногу, как и предупреждал, и Молли, не удержавшись, вскрикнула.
– Простите, – сказал он, – но я плохой танцор.
– Как же это? Никогда ни в чем не ошибаетесь, и на тебе…
– Одна из тайн жизни.
– Приятно знать, что даже Грегори Уилфилд всего не умеет! – съязвила она.
– Можно составить целый список моих недостатков.
– С удовольствием бы посмотрела.
– Нет, я не доставлю вам этого удовольствия. Может, вернемся за столик?
– Вы так легко не отделаетесь, – заявила она. – Стойте на месте, а я потанцую вокруг вас.
Большинство так и делали, кружась друг возле друга, качаясь и вихляя бедрами. Молли теперь танцевала на расстоянии вытянутых рук, положив их на плечи Грега и смеясь, потому что он улыбался ей. Это тоже был чувственный танец, хотя они и не прижимались друг к другу. Электрический заряд между ними был так силен, что они его ощущали каждым нервом.
Когда пианист закончил попурри и потянулся за холодным пивом, Молли почувствовала, что аргентинское танго гораздо волнительнее, чем респектабельное вальсирование где-нибудь на губернаторском балу. Конечно, виноваты Грег и его близость, но ей-то надо вести себя разумно, а не то недолго и совсем потерять голову.
Время прошло как-то слишком быстро. Они благополучно вернулись домой до двенадцати, но окна в комнате Кэрол были темные, да и Дороти, видно, отправилась спать. Молли все еще пребывала в восторге от полутемного зала, музыки и того постоянного и нераздельного внимания, которое ей оказывал Грег.
Войдя в молчащий дом, она сказала:
– Я прекрасно провела время.
– Я тоже.
– И Золушка вернулась до полуночи!
– Это порадует добрую фею, – усмехнулся он.
Ей не хотелось заканчивать вечер уходом в свою комнату одной, но она не привыкла заигрывать. Обычно проблема состояла в том, чтобы держаться от мужчин подальше. Грегори был самым искушенным из тех, с кем ей приходилось сталкиваться, и если у него были дальнейшие планы на сегодня, то мог бы и сам перейти к действиям. Но он пожелал Молли спокойной ночи, направляясь к себе, и той пришлось изменить своему правилу:
– Не хотите ли прогуляться со мной по саду?
Грег должен был понять, что это означает: «Пойдем отсюда, я хочу, чтобы ты любил меня под луной!»
– Не сегодня, – сказал он, и отказ прозвучал обнадеживающе.
– В другой раз? – спросила она смущенно.
– В другой вечер…
Молли была почти уверена, что он готов поцеловать ее, но она бросила «До завтра!» и быстро взбежала по лестнице. Если бы Грег поцеловал ее, она бы не удержалась и вцепилась в него. Но он прав – сегодня еще рано это делать.
Он находит ее привлекательной, считает особенной, и ничего не случится, если еще немного подождать. Поспешишь – людей насмешишь. У него холодная голова, и она доверяла его суждениям…
Миссис Хартли с приятельницей отбывали в среду. Молли должна была отвезти их в аэропорт и встретить через пару недель, если только женщинам не захочется остаться у океана подольше. А до того времени Молли была занята поездками с Кэрол то туда, то сюда – к друзьям, к парикмахеру, к педикюрше – и тасканием ящиков и коробок с пожертвованиями для бедных – одеждой, домашней утварью, лекарствами…
Девушка видела Грегори иногда утром и всегда – вечером. Утром – в лучшем случае несколько минут, потому что он обычно уходил рано. Но этих минут хватало, чтобы обменяться взглядами, которые говорили, что, если понадобится, он придет ей на помощь.
Вечерами она большей частью работала допоздна, иногда в его кабинете, иногда где-то еще, но Грег всегда, глядя на нее, давал понять, что ему приятно видеть ее. И девичье сердце начинало бешено колотиться от страсти.
В течение дня, а если удавалось, и вечером, она обязательно заглядывала в больницу. Дядя Чарльз, слава богу, поправлялся и крепнул. У его постели стояло много цветов, лежали открытки с пожеланиями здоровья, и он был удивлен и тронут вниманием людей.
А вот Молли не удивлялась – дядя такой прекрасный человек! Однажды, столкнувшись у его кровати с тетей Марин, она сказала:
– Чарльза все так любят. – Тетя пробормотала что-то невнятное, а вечером Молли рассказывала Грегори: – У нее был такой вид, будто она перепутала кровати!
Когда же она поведала Кэрол, как много к дяде приходит гостей и что он поправляется, та заметила:
