Текст книги "Жить с тобой"
Автор книги: Ребекка Кингстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Молли подозревала, что комплименты говорятся, чтобы не дать ей начать спор относительно счета в магазине. Конечно, было забавно все это слушать, но она твердо решила впоследствии вернуть деньги. Наконец старушка истощила запас славословий и попросила включить радио. Слушая его, она постоянно восклицала:
– Что за вздор молотят эти политиканы!
«Крайслер» стоял в гараже, когда Молли въехала на стоянку.
– Грег дома, – удовлетворенно сказала миссис Хартли, а ее спутница фыркнула. Дверь из гаража в боковой коридор была не заперта, и они прошли через него в дом.
– Ну вот мы и прибыли! – объявила хозяйка появившейся тут же Дороти. Со второго этажа спустился и Уилфилд.
– По-моему, вы переусердствовали! – обвинительным тоном сказала служанка, но миссис Хартли лишь улыбнулась.
– Мы прекрасно провели время. Ходили по магазинам в центре.
– Вижу, – кисло сказал Грегори. Молли тащила два больших красных пакета с черной надписью «Жанетта». – Как я понимаю, все это не для вас.
– Для моей милой помощницы.
– Ну, разумеется. А кто платил?
– Грегори! – возмущенно воскликнула тетушка. Затем попыталась объяснить: – Мисс Смитсон нужно что-то надеть сегодня вечером!
– А что будет сегодня вечером?
– Ко мне придут друзья.
– И у нее нет ничего подходящего?
Молли отчаянно хотелось крикнуть: «Разумеется, я платила!» Но сказать «Я собираюсь заплатить» было совсем не то же самое. Она бы вообще промолчала, если бы он не ждал ответа.
Пришлось признать:
– У меня не во что переодеться. С собой ничего нет.
– Ну, естественно… Вы всегда так делаете?
– Конечно же нет! Просто не успела еще забрать из дому свои вещи.
– Так заберите!
– Обязательно. Но мой дом очень далеко отсюда.
– Не хотите ли взять мою машину? – предложила миссис Хартли.
Но прежде чем Молли заикнулась: «М-может быть, завтра?», вмешался Уилфилд.
– Нет надобности, я ее подвезу.
Он увидел в глазах девушки вспышку паники, прежде чем она опустила голову, чтобы не выдать себя, и ее жалобный возглас «Пожалуйста, не беспокойтесь!» повис в воздухе.
– Никакого беспокойства!
Он взял у нее пакеты и поставил на пол. Затем вышел в коридор, ведущий в гараж, а Молли несколько секунд стояла, застыв на месте.
Миссис Хартли с легкой усмешкой сказала:
– Грег – хозяин!
Протестовать не было смысла. Уилфилд оказывал ей любезность. Он, должно быть, хотел посмотреть, где она живет. Может, конечно, подождать и в машине, но тогда придется собираться побыстрее.
Грегори уже сидел в «крайслере», двери гаража были открыты, и, когда девушка уселась рядом, он спросил:
– Куда мы едем?
– В район Эйтон-сити.
Уилфилд больше ничего не сказал, а она сидела, сцепив руки и выпрямившись, словно высматривала дорогу. Его близость снова внесла смятение в ее чувства, но на этот раз она хоть не была за рулем. Ну а ее присутствие вообще не имело для этого сурового мужчины никакого значения.
Был очередной час пик, но Грегори ехал быстро и ловко, как мастер, которым, конечно, и был за рулем. Искоса глянув на него, Молли вспомнила слова Кэрол, что подружки племянника не долго выдерживают. Господи, думала она, да какая же дура вообще захочет быть с подобным типом! Не я, уж это точно. Как только я тебя вижу, так чувствую потребность бежать прочь.
Они проехали старое летное поле и въехали в район Эйтон-сити. Уилфилд вопросительно посмотрел на спутницу, подняв бровь. Она указала поворот к маленьким особнякам за школой и церковью.
– Третий дом справа, – сказала она. У некоторых коттеджей были припаркованы машины, но не такие шикарные, как «крайслер».
У своего дома она открыла дверцу и вылезла, но когда Уилфилд, обогнув автомобиль, присоединился к ней, сказала:
– Вам нет нужды заходить…
– Я должен посмотреть ваши рекомендации.
– Я могу представить вам одну.
Ей дали рекомендацию с последнего места работы.
– Вот и представьте, – согласился он. – А заодно мне бы хотелось познакомиться с вашей семьей.
Она откинула волосы с пылающего лица.
– Хотелось бы? – резко спросила она. – Если вы желаете получить устные рекомендации, то будете в восторге!
3
Открывая калитку, Молли заметила, как дернулась кружевная занавеска на одном из окон гостиной. Кто-то увидел, как подъехала машина, и наблюдал, кто из нее вышел. Это, наверное, тетя Марин. Должно быть, теперь она вертелась в холле, ожидая звонка в дверь. Девушка медленно шла по короткой дорожке к парадной двери.
Если Уилфилд думает, что она вышла из семьи дикарей, то уж, конечно, переменит свое мнение при первом взгляде на женщину, которая откроет дверь. Так и случилось – Марин Гордон, безупречно причесанная, аккуратно и строго одетая, являла собой образец респектабельности.
Сегодня она была в бежевой юбке длиной до середины икры и в двойке – джемпер и кардиган – под цвет голубых глаз. Макияж был матовый, едва заметный, с бледно-голубыми тенями у глаз и бледно-розовой губной помадой.
– Заходите, – сказала она и отошла в сторону, пропуская племянницу и ее спутника.
– Я приехала, чтобы забрать некоторые вещи, – без особых церемоний заявила Молли.
– Бери, я тебе не мешаю! – Раздраженный голос женщины не совсем подходил к ее внешности. – Я тебе никогда и ни в чем не мешала!
Это было неправдой, но для постороннего, наверное, звучало довольно убедительно.
– Дядя Чарльз дома? – спросила Молли, не желая препираться.
– Нет.
Ей хотелось спросить, как он себя чувствует, потому что его одолевали недуги, но она вряд ли бы получила вразумительный ответ. Да к тому же собиралась в среду навестить дядю.
– Я возьму чемодан, – сказала Молли.
Поднимаясь по лестнице, она слышала, как Грегори Уилфилд заговорил с хозяйкой.
Комната, в которой Молли прожила большую часть своей жизни, была опрятная и скромная, как в мотеле. Она старалась поддерживать в ней порядок, потому что иначе тетя Марин принималась сама за уборку, сопровождаемую оскорбительными тирадами.
Сейчас кровать была расстелена. Тетка, видно, не заходила сюда с тех пор, как Молли ушла. Она принялась лихорадочно укладываться, боясь сойти вниз и не застать Уилфилда.
Девушка побросала в чемодан одежду, обувь, туалетные принадлежности и косметику, добавив туда же поздравительные открытки ко дню рождения и оставив пальто и прочие тяжелые вещи до следующего раза. Затолкав все в чемодан, она села на него, чтобы защелкнуть замки, и спустилась вниз, таща поклажу.
Тетя Марин усадила гостя в кресло, аккуратное, словно только из магазина. Интересно, как Уилфилд воспринимает то, что ему говорят, подумала девушка. Марин выглядела прямо-таки мученицей, но лицо ее собеседника ничего не выражало.
Тетка явно игнорировала племянницу и, провожая их, сказала Уилфилду:
– Надеюсь, она причинит вам меньше горя, чем нам.
Молли на мгновение заколебалась: надо ли отстаивать свое достоинство, высказывать обоим, на что была похожа ее жизнь в этом доме? Надо ли говорить, что истинным горем была тетка и что если у дяди Чарльза порой сдает сердце, то это потому, что она заездила мужа до смерти?!
Все слова были бы лишь сотрясением воздуха. Молли поглядела на тетку, а та ответила ей немигающим взглядом, свидетельствующим, что эта женщина искренне верит в то, что наговорила впервые увиденному человеку. Нет, сейчас было бы неуместно и даже оскорбительно в чем-то оправдываться, затевать перебранку…
Они с Грегори молчали, пока не выехали из Эйтон-сити. И тут Молли не выдержала и сказала:
– Не вздумайте повторять то, что вам наговорила тетка.
– Нет, нет. Я только хочу спросить: вы действительно спите с кем попало?
– Что-о?! – взвизгнула девушка над ухом Уилфилда. Так она и думала, что чертова родственница намекнет на что-нибудь этакое, если прямо не сболтнет. – Все это неправда! Этого никогда не было! – зло выкрикнула девушка. Природа одарила ее – или наказала? – броской сексуальной внешностью, заставляющей мужчин волочиться за ней, но еще с ранней молодости она поняла, что такого рода привлекательность – обоюдоострое оружие: и заманчивое, и губительное. Скорее, последнее. Поэтому она ни с кем еще не спала и играла только по своим правилам!
– Так откуда же у вашей тети возникла такая мысль? – не унимался Уилфилд. В его голосе слышалось ленивое мужское любопытство, и Молли подумала, что этот ханжа никогда ее не поймет! Но тут же поймала себя на том, что хочет отвести от себя все наветы. Уставившись в окошко, за которым мелькали красивые особняки милуокских пригородов, девушка видела перед собой совсем другие картины – сценки из собственной жизни.
– Тетка всегда ждала от меня самого худшего. Когда мне было тринадцать, я перестала носить косу. Она всегда заплетала мне ее и так туго, что бывало больно. И тогда я сказала, что больше этого не потерплю. Был крупный скандал, но я оставила волосы распущенными, а она заявила, что я выгляжу совсем как маленькая шлюха. На нее не действовали никакие доводы, поверьте!
Глубокая морщина пролегла между темными бровями Грегори. Заглянув ему в лицо, Молли заметила в нем какую-то перемену и подумала, что он, кажется, все-таки что-то понял. Теперь ее голос окреп, потому что она говорила о том, что уже давно наболело в душе:
– Тетя этого не знает, но, полагаю, она оказала на меня хорошее влияние, потому что каждый раз, когда она начинала брюзжать, что я набралась морали от уличной кошки, я думала: вот уж никогда не стану ни кошкой, ни такой, как ты, желчная карга!
Мужчина улыбнулся.
– И вы ей это говорили? – спросил он.
– Не имело смысла. Она верит только в то, во что хочет верить.
– Так поступает большинство… И сколько вы с ней прожили?
– Пятнадцать лет.
– Почему же вы оставались?
– Из-за дядюшки, – объяснила она. – Он совсем другой.
– Ему нужно было быть другим!
– Когда мама умерла, забрать меня пришел дядя, не тетя! Моя мать была ее сестрой, но они между собой не ладили, и мы тоже не поладили. Она меня всегда терпеть не могла! Дядя Чарльз когда-то сказал, что моя мать получала все, чего ни пожелает, так как была ласковая и всегда смеялась, а Марин ничего не получала. «Но ведь она получила тебя», – возразила я дяде. Мне было больно за доброго, умного человека, когда тот ответил: «Ну, я не подарок!» – Молли вздохнула и договорила: – У него больное сердце, и он нуждается во мне.
– Но все же вы решили уйти. Это еще до того, как вам предложили работу с жильем?
– Да, это так. Я подумывала на некоторое время остановиться у друзей. У меня их много, даже среди хиппи.
– Я в этом не сомневался.
Что это, ирония? Она не могла сказать, о чем он думает, только удивленно глянула на его ястребиный профиль.
Молли снова заговорила:
– Вчера утром в доме вспыхнул скандал. Прямо как пожар. Это был мой день рождения, вы знаете, а тетка его всегда помнила. Моя мать не была замужем, и тетя Марин этого ей не простила. Времена меняются, но она – нет.
Дядя Чарльз поздравил племянницу с днем рождения, а тетка начала с желчного «Ха! Тоже мне – событие», а затем пошла и пошла: что день рождения Молли – это черный день, что ее мать покрыла позором всю семью, что дочь вся в нее и рождена для горя. Не выдержав злобной болтовни, дядя вышел из комнаты. Он всегда так поступал. Чарльз любил племянницу, но был не в силах перечить жене. Маленький праздник девушки был испорчен, и ее охватил гнев.
– И как он с тобой живет, не понимаю! – взорвалась Молли, обращаясь к тетке. – Разве лишь потому, что я тут все эти годы болталась, но сейчас – ухожу! И не вернусь, так что можешь радоваться! И пусть моя мать слыла необузданной и бесшабашной, но именно ты всегда была проклятием семьи!
Она оставила тетю Марин задыхающейся от злобы…
– Вернуться я не могу, – закончила Молли, не поднимая глаз на спутника.
– Она и не ждет, что вы вернетесь. Похоже, ваша тетя знает меня, и, когда я сказал, что вы останетесь у нас как компаньонка пожилой женщины, она восприняла как должное, что вы будете жить в моем доме.
– Ну да, быть у вас под рукой…
– Она так и решила, посчитав нас любовниками.
– О нет! – простонала Молли. Конечно, тетя Марин могла мыслить только так.
– Она не предупреждала меня, что вы человек ненадежный, но сказала, что вы и на этот раз сделали все так, как делала ваша мать.
– Меня от тетки тошнит, – процедила сквозь зубы девушка.
Уилфилд улыбнулся с едва заметным участием.
– Видно, скверно у вас на душе.
Да, скверно, просто отвратительно. Неприятно и то, что приходится делиться своей болью с человеком малознакомым, чужим.
– П-простите. Вас это, должно быть, сильно смущает, – пробормотала она, хотя и представить себе не могла, что его что-нибудь может смутить.
– Не только ваша тетка сгущает краски. Моя служанка тоже не убеждена, что я не имею на вас виды, – сказал он, заставив Молли покраснеть. – Дороти спрашивала меня, доволен ли я выделенной вам комнатой, или дать другую, поближе к моей.
Вот чем объяснялось удивление служанки, когда Молли так восхищалась своей спальней.
– И что же вы ей сказали?
– Что счел нужным, то и сказал. Не беспокойтесь.
Его, видно, позабавила ситуация, и девушка решила, что, поскольку он считает подозрения Дороти смешными, не стоит обращать на них внимания.
– Имейте в виду, – сказал Уилфилд, – что вы вовсе не выглядите типичной компаньонкой старой леди!
– Как удачно, что миссис Хартли не типичная старая брюзга. Впрочем, внешний вид мало что значит. – Она усмехнулась. – Вы тоже иногда выглядите как вампир Дракула, но ведь вы не такой, правда?
– Только в полнолуние, – ответил он, и Молли хихикнула. Вот уж не ожидала, что, возвращаясь от тетки, сможет еще веселиться и подшучивать!
– Вам бы следовало сказать тете Марин, что взяли меня с испытательным сроком. Если не понравлюсь, выгоните. Ведь так?
– Это бы дало ей пищу для буйной фантазии!
И они вместе рассмеялись над злобной теткой, причем Уилфилд, похоже, был на стороне племянницы. Они ехали мимо старого летного поля. Скучный пейзаж вокруг ничем не привлекал внимания.
– Я знаю, вы бы меня не выбрали. Это все Кэрол, но не будет ли неудобно, что я у вас проживаю?
– Почему?
– Тетя Марин только что вам сказала.
– Ну, это ее больное воображение…
– Люди скажут.
– Вас это беспокоит?
– Н-нет, нисколько. – Она запнулась и поежилась, словно перед броском в холодную воду. – Я думала, может быть, вам…
– Думаете, вы можете скомпрометировать меня?
Тут в ней заговорило тщеславие, и она ляпнула:
– Думаю, если под одной крышей с вами проживает рыжая бестия – а ведь так я и выгляжу? – то это не очень украшает доброе имя босса известной юридической конторы.
– Полагаю, что моя фирма как-нибудь выдержит, – сказал он, и девушке стало стыдно. – Разумеется, нет нужды заверять вас, что вы, такая соблазнительная, ни при каких условиях не будет скомпрометированы мной.
Она уже пожалела, что завела этот разговор.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Молли.
– Забудьте, что могут подумать другие, – весело продолжал он. – Мы-то с вами знаем, что у нас за ситуация: вооруженный нейтралитет.
Девушка уныло улыбнулась.
– Если кто и вооружен – так это вы, а я всего лишь подсадная утка.
– Подсадная утка – прекрасная штука, – сказал он. – Нечто тихое, спокойное и бдительное. Только она не болтает так много, как вы.
– Вы – за бдительность? Я постараюсь быть настороже! Сожалею, что от моей тети вы получили такую ужасную характеристику.
– А у вас есть другие родственники?
– Еще есть дядя, больше никого.
Она знала, что у Грегори есть младший брат. Дерек Уилфилд был младшим партнером, и даже за те несколько дней, что Молли проработала в фирме, она поняла, что тот – младший во всех отношениях. Дело вел старший, а Дерек был просто славным парнем. Но уйдя из фирмы, она никогда не видела его в городе и не думала о нем.
– У вас ведь есть брат, не правда ли? – сказала она. – А кто еще в вашей семье?
– Только Кэрол.
Они снова достигли кольцевой дороги, где машины, потоками идущие под вечер в город, снижали скорость чуть ли не до черепашьего шага.
Молли представила Кэрол с ее задумчивым взглядом и мягко сказала:
– Она говорила, что вы ей как сын, но миссис Хартли всегда хотелось иметь собственных детей и внуков.
– Надеюсь, вы не дали ей повода вообразить, что она нашла внучку. – Быть может, он заметил что-то в выражении ее лица, заставившее его добавить: – Даже не думайте об этом!
Не успев сдержаться, она огрызнулась:
– Не указывайте мне, что я должна думать!
Ей бы следовало прикусить язычок. Эти слова вылетели как раз тогда, когда их отношения вроде бы начали улучшаться. Машина стояла, и Грегори пристально посмотрел на спутницу.
– Это не указание, это предупреждение, – сказал он. – Я знаю, что вы думаете, потому что читаю по глазам ваши мысли.
Ну что ж, в это можно поверить. Передняя машина тронулась, он перевел взгляд вперед, и силовое поле между ними, похоже, исчезло.
Девушка несколько секунд моргала, прежде чем смогла пробормотать:
– Напомните мне надеть темные очки.
Она снова улыбнулся, и больше они не нарушали молчания, пока ехали по городским улицам до самого дома.
В гараже Молли вылезла из машины, взяла чемодан с заднего сиденья и потащила через дверь. Он тут же застрял, она принялась дергать, и замки один за другим раскрылись, высыпав содержимое ей под ноги. Она начала сгребать вещи и быстро швырять в чемодан. Уилфилд не стал ей помогать. Алое белье было здорово носить, но вовсе не хотелось видеть его в руках мужчины.
Пачка поздравительных открыток тоже рассыпалась, и она начала подбирать их.
– Я позабыла рекомендации, но у меня они есть, у вас не должно быть никаких сомнений. – Девушка подняла на Уилфилда глаза.
– Я бы все же хотел увидеть их!
Его настойчивость задела ее.
– Вот поздравительные открытки. Насчет дня рождения вы тоже мне не верили, не так ли?
Он бросил открытки в чемодан.
– Скажем так: я остаюсь при своем мнении. И еще – не искушайте судьбу!
Он повернулся и ушел, а его слова отдавались эхом у нее в мозгу.
Да, не надо искушать судьбу. Следует быть спокойной, внимательной и предупредительной, потому что он очень далек от того, чтобы быть на стороне Молли, и, если что не так, первый же обрушится на нее.
Защелкнув чемодан, она отнесла его в кухню, прижимая к бедру, чтобы снова не раскрылся. Там была Дороти, она вынимала из печи противень с пирожками, и кругом чудесно пахло.
– Все взяли? – спросила она, не отрывая глаз от румяных изделий.
– Кое-что из вещей.
– Покупки в вашей комнате! – Дороти поставила противень на подставку и начала осторожно, по одному снимать пирожки деревянной лопаточкой на сетчатый проволочный поднос. – А миссис Хартли имеет обыкновение отдыхать во второй половине дня. Запомните, пожалуйста, если вы здесь, чтобы присматривать за ней!
– Да, именно для этого я здесь, – тихо сказала Молли, и Дороти, кажется, слегка смутилась.
Наверху, в своей маленькой комнате, девушка задумалась: что же Грегори сказал служанке о ней, Молли? Ведь она здесь в интересах тети, а не его. О чем и надо было заявить: мол, во-первых, не ваше дело, а во-вторых, зачем мне девушка в соседней спальне? Не говорите глупостей! Она служащая – всего лишь, да к тому же, вероятно, временная!
Молли, со своей стороны, считала, что у Дороти должно быть больше здравого смысла. Похоже, она открытая, простая душа и, зная своего хозяина, могла бы видеть, что Молли – не его тип женщины! Вот именно – не его тип. Да и он для нее не более чем работодатель. А уж как мужчину и – господи упаси! – как любовника она его и представить себе не могла.
Пакеты из магазина лежали на полу, и она достала из них покупки, повесила новое платье в шкаф, затем открыла чемодан и начала раскладывать одежду и белье по полкам и ящикам.
Ей приходилось видеть в городе Грегори Уилфилда с женщиной его лет, входящим в театр, выходящим из ресторана. И еще несколько раз видела в местных газетах и иллюстрированных журналах его фото, сделанные на благотворительных мероприятиях или каких-то официальных приемах.
Вероятно, Дороти чувствовала, как и он, что внешность Молли не вяжется с образом компаньонки и водителя старой леди, и она, видимо, на самом деле не похожа на таковую. Да, она любила стариков и хорошо ладила с ними. Но то, что старая леди из объявления оказалась тетушкой Уилфилда, – просто фантастика.
Старушка мила, восхитительна, между ними сразу возникла какая-то душевная привязанность. И если Молли хотелось вообразить, что Кэрол Хартли – ее бабушка, кто мог узнать об этом? Чепуха, будто Уилфилд мог читать чужие мысли. Этого никто не может. Он способен с дьявольской легкостью выбить ее из колеи и заставить вспыхнуть, но внутренний мир ему недоступен.
Разложив все по местам, она разделась и приняла душ, а затем переоделась в хлопковую юбку и белую блузку, обувшись в новые черные туфли. Слегка подкрасившись и пригладив волосы, она пошла заглянуть в комнату миссис Хартли.
Элегантная и отдохнувшая, та задумчиво сидела на софе. Увидев в дверях голову Молли, она встрепенулась:
– Я жду рассказа! Как все прошло?
– Дяди не было дома, а тетя Марин мне почти ничего не сказала, – ответила девушка. – Она впустила нас, и я пошла наверх собирать чемодан, а тетя осталась с мистером Уилфилдом.
Молли взглянула на собеседницу – та была вся внимание.
– Она решила, что я переезжаю к нему, потому что… – Девушка умолкла, увидев недоумение на лице миссис Хартли.
– Потому что вы живете с Грегом? – Эта мысль заставила ее оживиться. – Вы и Грегори?! О господи, – хихикнула она, – ну разве это не забавно?
Молли тоже рассмеялась, хотя не видела в том, что о ней подумала тетка, ничего забавного, а старая женщина даже утерла слезы смеха кружевным платочком.
– Замечание тетушки было очень кстати, – продолжила Молли. – Потом она могла говорить что угодно, Уилфилд уже не обращал внимания на ее болтовню.
– Вот неуемная особа, – сказала миссис Хартли. – Между прочим, вы не обязаны оставаться на этот вечер, если хотите пойти встретиться с друзьями. Вам следует вести собственную жизнь, не стоит все время суетиться вокруг меня!
Приятели Молли с удовольствием бы услышали, где она теперь живет и работает, но ей не хотелось даже упоминать имя Грегори Уилфилда. Под их расспросами она могла бы проговориться о том, о чем ей самой не хотелось и думать.
– Нет, я сегодня никуда не хочу идти. Не нужно ли вам чего-нибудь? Записывать? Печатать?
Миссис Хартли пришла в восторг:
– Вы умеете печатать?
– Да.
– Надо купить машинку! – Она подумала. – Можно будет вести записи и кое-что классифицировать! А пока, милочка, разберите кое-какие мои заметки.
Через пять минут Молли снова открывала бюро с фотографией Грегори Уилфилда в серебряной рамочке. Перед тем как начать рыться в верхнем ящике, она взяла портрет и положила его лицевой стороной вниз. Потом стала разбирать беспорядочное собрание писем и записок, приглашений и театральных программок, брошюр и газетных вырезок.
Молли нагромоздила кучу бумаг на длинном столе, когда Уилфилд, проходя мимо открытой двери, заглянул в комнату.
– А теперь что вы здесь делаете? – спросил он.
– Сортирую эту груду, – ответила девушка. – Миссис Хартли хочет привести бюро в порядок.
– Полагаю, здесь вы особого вреда не причините, так что продолжайте! – Он повернулся и сказал кому-то: – Это мисс Смитсон, о которой я тебе говорил.
В дверях появилась элегантная молодая женщина.
– А, привет, труженица! – У незнакомки был слегка насмешливый голос. – Я Дана Стоун!
Она была высокая и тонкая, с гладкими светлыми волосами до плеч, одетая в кремовый брючный костюм с кремовой же шелковой блузкой. Того же цвета лакированная кожаная сумочка стоила не меньше половины полученного Молли аванса.
Да, с такой красавицей не стыдно показаться на людях, уныло подумала Молли, а та, следуя за Грегори к лестнице, вдруг остановилась, чтобы кинуть на «труженицу» второй, менее дружелюбный взгляд. Затем она вплыла в комнату, бросила сумочку в кресло, сунула руку в карманы и, пристально разглядывая девушку, певуче протянула:
– Я видела вас где-то в городе! Запомнились ваши яркие волосы.
Молли держала в руках двухлетней давности приглашение на балетную премьеру. Она положила его в стопку подобных же бумаг и ядовито ответила:
– Да, мои волосы можно увидеть там же, где и меня.
– А теперь вы приехали с ними сюда, чтобы возить миссис Хартли и раскладывать ее бумаги?
Молли кивнула, и Дана шумно вздохнула и закатила глаза к потолку, как будто ища поддержки свыше.
– Эти капризы – достоверное доказательство, что тетя Кэрол спятила.
– А вы скажите это ей, – невозмутимо посоветовала Молли. – Интересно, что миссис Хартли вам ответит?
Она понимала, что Дана задумалась, не будет ли передан старой леди этот разговор. Могла бы не беспокоиться – никто на нее не донесет. Когда язвительная красавица выходила из комнаты, Молли крикнула ей вдогонку:
– Эй, не забудьте свою сумочку! В наше время нельзя никому доверять!
– Красивый у вас браслет! – заметила в ответ Дана. – Уж не видела ли я его где-то раньше? – Подхватив сумочку, она поторопилась к ожидавшему ее у двери Уилфилду.
– Продолжайте свое дело, Молли, – бросил тот на ходу. Видимо, предварительно проверил, нет ли в бюро каких-либо важных бумаг.
Через несколько минут Уилфилд снова возник на пороге комнаты.
– Ну, как идет работа? – ухмыльнулся он.
– Здесь нет ничего, что представляло бы материальную ценность. – Стол был завален старыми бумагами, уложенными аккуратными стопочками. – Разобрать что-нибудь еще? Может, ваши бумаги? – язвительно спросила Молли.
Уилфилд пропустил колкость мимо ушей.
– Быстро же вы успели разозлить Дану.
Девушка пожала плечами, не зная, что и ответить.
– Что вы ей сказали?
– Ничего особенного, так, пару слов.
– Кажется, хватило и их.
Красотка невзлюбила меня с первого взгляда, уже не сомневалась Молли и представила, как та виляет хвостиком перед миссис Хартли или нашептывает Грегори: «А ей можно доверять? А разве это не браслет Кэрол?»
– Если я разозлила ее, то прошу меня простить, – кисло проговорила Молли.
– Постарайтесь поменьше взбрыкивать! – раздраженно сказал он.
Господи, да она только дала сдачи, но Уилфилд, видимо, больше поверил этой смазливой телке.
– Ну, так уж получилось! – вздохнула девушка.
– Да, у вас к этому способности! – Уголок рта у Грегори приподнялся, и ей показалось, что во взгляде промелькнуло понимание и сочувствие. У тебя не меньше своих способностей! – подумала она. Возможно, в этом мы похожи.
– Не открывайте окна! – предупредил он, кивнув в сторону заваленного бумагами стола.
Молли и не думала открывать – в комнате и так свежо.
– Не буду и подходить к окнам, – пообещала она, – и все аккуратно приберу!
Хозяин шагнул было к двери, потом повернулся, подошел к Молли. Приподняв двумя пальцами ее подбородок, он заглянул ей в глаза.
– И еще вот что: вы знаете, Кэрол сегодня пригласила на вечер пару старых подруг. Вы можете и их расположить к себе, тетушка-то уже к вам расположена! Гостьям будет интересно познакомиться с вами. Постарайтесь заверить их, что не отобьете у Кэрол охоту к путешествиям.
– А вы не думаете, что я могу завезти ее куда-нибудь не туда?
– Конечно нет! – засмеялся Грегори. – Потому что вы знаете: при первом неверном шаге я вмешаюсь.
Надеяться, что это шутка, не следовало.
Начав укладывать бумаги обратно в бюро, Молли услышала шум мотора хозяйской машины и представила себе лицо Грегори и обращенный на него взгляд Даны, сидящей рядом. Интересно, куда они направляются, чем намерены сегодня заниматься. Оба были нарядно одеты, наверное, их ждал уютный столик на двоих в тихом уголке, а не шумное застолье или какое-нибудь многолюдное сборище.
Интересно бы знать, что им подадут, о чем они будут говорить, а если они любовники, то как потеплеет выражение его мрачного лица и потеплеет ли вообще. Наверное, у него все чувства управляемы и преобладает лишь одно – подавляющее других чувство собственного превосходства.
Она задвинула ящик, поставила на место фотографию Грегори и несколько секунд глядела на нее, прежде чем выйти из комнаты, унося с собой его образ. Поднявшись в свою спальню, смыла с рук бумажную пыль, затем спустилась в кухню и спросила Дороти, не надо ли чем-нибудь помочь ей.
– Гостьи уже пришли, – объявила служанка. – Я отнесла им поднос. – Она ободряюще улыбнулась. – Им рассказали про вас, и теперь эти дамы хотят с вами познакомиться. А вдруг вы окажетесь не такая, как они ожидают?
– Мне об этом уже несколько раз говорили, – пробормотала Молли, решив не разочаровывать гостий.
Две старушки примерно того же возраста, что и миссис Хартли, одетые не по моде, седовласые и едва тронутые косметикой, сидели рядышком в удобных креслах. Одна из них была в прошлом женой мэра и достаточно хорошо знала Марин Гордон, чтобы наслушаться от той жалоб на племянницу. Кэрол, должно быть, упомянула имя своей компаньонки, потому что, когда та вошла в комнату, одна из старушек воскликнула:
– А вот и Молли!
– Да-а… – протянула вторая таким тоном, словно ее сомнения подтвердились.
Они продолжали жевать пироги, делая вид, будто заняты дружеской болтовней за чашкой чая, а не перекрестным допросом, которому подвергалась Молли. Жене бывшего мэра надо было знать, как давно она водит машину и не была ли в авариях, где раньше работала. Другая интересовалась личной жизнью. И тут на выручку пришла миссис Хартли, заявившая, что не надо лезть в душу девушке.
– А вот три года назад, – продолжала старая леди, – Молли работала у моего Грега и была отличным работником! – И она подмигнула компаньонке, еле удержавшись от смеха.
Если бы кто-нибудь из дам спросил Уилфилда, тот бы сразу все выложил. А вмешательство Кэрол сразу прекратило расспросы, и старые подруги перешли на другую тему, далекую от Молли.
Еще через несколько минут она пожелала всем спокойной ночи и ушла, надеясь, что оставила о себе хорошее впечатление. Может быть, Уилфилд и был бы недоволен, что его имя использовали в качестве щита, но это была не ее идея. И хватит о нем думать!
Около кровати стоял маленький приемник. Она нашла музыкальную передачу и, убавив громкость, свернулась клубочком на кровати, не следя за временем. Затем выключила свет, присела у окна и вгляделась вниз, в сад.
Сегодня там никто не гулял. Это будет ее тайный сад, где она сможет побродить одна! Молли прокралась вниз и вышла из дома, никого не встретив. Она прошлась по газонам и направилась в глубь сада. Он был полон аромата ночных цветов. Вдали виднелись огни города, лунного света было достаточно, чтобы видеть дорожки. Ее окружал сказочный мир тишины и покоя. Девушка замурлыкала мелодию и позволила себе пройтись в томном танце, как будто на ней было длинное бальное платье.
Хотелось бы ей знать, танцуют ли Грегори и Дана в интимном полусвете изысканного ночного клуба? И обнимает ли он партнершу?
