Текст книги "Надэя. Незаконнорожденная (СИ)"

Автор книги: Раяна Спорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Раяна Спорт
Надэя. Незаконнорожденная

Глава 1

Известная цитата Лилиана Диксона «Жизнь как монета. Вы можете потратить её на что хотите, но только один раз», как нельзя лучше характеризует мое сегодняшнее состояние. Увы, но свою жизнь к пятидесяти пяти годам я с уверенностью могу сказать бездарно прожитой.

А ведь все так хорошо начиналось… Я родилась в большой и дружной семье простых рабочих третьим ребенком. Поздним ребенком, можно сказать случайным. Но несмотря на это любимым всеми членами моей семьи.

До пятнадцати лет моя жизнь протекала в лоне семьи, пока однажды один за другим не покинули этот мир родители. Опеку надо мной взял старший брат, который уже окончил техникум и успешно работал на заводе. Жил он со своей семьей в муниципальной квартире, поэтому единогласно было принято решение оставить меня дома под присмотром сестры, которая на тот момент оканчивала последний курс кулинарного техникума.

К сожалению, после смерти родителей сестра подалась во все тяжкие. Она и так не отличалась спокойным нравом, а тут словно с цепи сорвалась. За два года, пока я жила вместе с ней, видела все: и нескончаемые гулянки и пьянки, постоянные ссоры и драки, очередь из парней, которые желали оказаться в нашем некогда уютном доме.

Я смогла немного выдохнуть, лишь когда поступила в колледж, который находился соседнем городе. Мне, как иногородней, выделили место в общежитии, поэтому я с радостью окунулась в спокойную студенческую жизнь.

Понимая, что путь сестры – это путь в никуда, я всеми силами старалась урвать от жизни как можно больше. Училась на отлично, получая повышенную стипендию, работала по вечерам в кафе официанткой, а по ночам писала рефераты одногруппникам.

Меня сторонились, за спиной крутя у виска, но мне было все равно на мнение окружающих. У меня была цель – купить себе в ближайшие пять лет комнату в малосемейке. Надо мной смеялись, называя заучкой, но неизменно приходили за помощью перед очередной сессии. Я не отказывала, не проявляла свой характер. Пусть они злословили и насмехались, зато за их счет я могла накопить на первоначальный взнос по ипотеке, ужимая себя практически во всем.

Три года учебы прошли в мгновение ока. У меня был выбор – вернуться домой или попробовать начать новую жизнь в большом городе. Я осталась и ни разу об этом не пожалела. Да и возвращаться мне, по сути, было некуда. У брата своя семья и маленькие дети, а сестра, будучи в пьяном угаре, спалила дом и погибла сама.

Получив заветный диплом об образовании, устроилась на официальную работу. Спустя шесть месяцев смогла оформить первую ипотеку на однокомнатную квартиру, а спустя еще пять лет и на трешку. Было тяжело, а порой и голодно, но я не сдавалась. Трудилась не покладая рук, нарабатывая опыт и репутацию, а после основного трудового дня спешила на подработки – где подъезд помыть, где газеты разнести по почтовым ящикам, а где и вовсе вспомнить юность, помогая безалаберным студентам.

К тридцати годам я стала полноправной владелицей трехкомнатной квартиры и смогла немного выдохнуть от облегчения. Теперь у меня появилось желание, а главное возможность исполнять свои хотелки. Я стала не сразу, но красиво одеваться, научилась любить себя и свое тело. Ходила, как все нормальные девушки, в салоны красоты, а не постригала волосы в ванной, делала маникюр, педикюр, массажи.

С изменениями во внешности произошли изменения и в моей жизни. Меня стали замечать, оборачиваться вслед, благо моя фигура и природная харизма за эти годы никуда не исчезли. На горизонте появились первые поклонники, которые были не прочь продолжить со мной общение.

На работе тоже все складывалось неплохо. Из простого клерка я доросла до начальника пусть и небольшого, но отдела. И все бы ничего, но в свои тридцать два меня словно черт попутал. Захотелось замуж и как можно быстрее. Нет бы радоваться своим успехам, беря от вольной жизни все что можно!

Я вышла замуж намеренно. Только вот не поняла с кем связала свою жизнь. муж меня хоть и не бил, но держал в ежовых рукавицах. Нет, он меня любил, но его любовь была какая-то ненормальная, ревностная. К тому же я успела быстро забеременеть, чуть ли не сразу после скромной регистрации нашего брака, поэтому даже не задумывалась, чтобы собрать свои вещи и вернуться в свою добрачную квартиру.

Я терпела, думая, что перебеситься после рождения сына, что в прочем и произошло. Три года тишины и спокойствия канули в Лету, стоило мне только выйти на работу. Но тут я уже была непреклонна. Зарплата мужа едва хватала чтобы погасить текущие расходы. Нужно было не только питаться и одеваться, но оплачивать коммуналку и ипотеку мужа, благо с этим проблем не было. Свою квартиру я сдавала и эти деньги шли в счет погашения очередных платежей перед банком. А ведь у нас еще рос сын, который требовал много внимания и финансовых затрат. Я хотела ему дать все, чем была обделена в своем детстве.

Увы, но моя погоня за деньгами не привела ни к чему хорошему. Сын вырос эгоистичным, жадным и своенравным. К своим двадцати годам он уже умело мной манипулировал, да и характер отца сказывался при нашем общении. И для мужа, и для сына я была лишь ломовой лошадью, которая сделает все, что ей не прикажут.

Я не жалуюсь, сама виновата. Чувствовала ведь, что все к этому идет, но ничего в свое время не исправила. Сын вырос и в ультимативной форме потребовал переоформить квартиру, которую я купила еще до брака, на него. Был большой скандал, в котором я с трудом, но одержала победу. К двадцати трем годам он стал заядлым игроманом, и я боялась, что он продаст, а деньги спустит на игровые автоматы.

Вот не зря говорят, беда никогда не приходит одна. Отметив свой пятидесяти пятилетний юбилей, я почувствовала себя плохо, да так, что пришлось вызывать скорую. А дальше все пошло по накатанной. Обследования, врачебные комиссии и вновь обследования. И диагноз, как окончательный приговор – рак головного мозга с метастазами.

Лечение положительных результатов не давало. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Я практически поселилась в больнице, потому что ни муж, ни сын не изъявили желания оказывать мне посильную помощь в бытовых делах.

Спустя полтора месяца меня выписали домой как безнадежную больную. Муж нехотя, но забрал меня из онко центра и отвез в мою добрачную квартиру.

– Ты прости меня, Надя, но так будет лучше для всех нас.

Я не стала возмущаться и унижаться. Зачем? У него уже давно нет ко мне никаких чувств, да и его постоянная любовница, с которой он уже лет пять, приходила ко мне и просила оставить их в покое. Молча вышла из машины и направилась в подъезд.

Жить одной с таким диагнозом очень сложно. Сын приходил пару раз, ругался и подсовывал какие-то документы, но я раз за разом отклоняла его настойчивые просьбы. В последний его визит он нанес мне глубокую рану в самое сердце, пожелав мне как можно быстрее сдохнуть и не мешать ему жить так, как он того хочет.

Оправившись от потрясения, я приняла единственное верное решение – ушла доживать в хоспис. Квартиру я никому не говоря продала, часть денег перевела на счет медицинского учреждения, в котором я буду жить, и на свои похороны, а оставшиеся деньги разделила между племянниками, которые на тот момент уже успели обзавестись своими детьми.

Муж, впрочем, как и сын, когда узнали всю правду о моих метрах, долго рвали и метали, но поделать ничего не могли. В хоспис их по моей просьбе не пускали, а телефон я свой выключила. Единственными, кто меня навещал – это брат и его жена. Именно они поддерживали меня все время, пока я цеплялась сознанием за этот мир.

Меньше месяца я прожила в хосписе, окруженная вниманием посторонних мне людей. Боролась с дикой головной болью, слезно прося сделать мне еще один укол морфина. Боль была невыносимой. Она сводила с ума, хотелось просто биться головой об стену, чтобы хоть ненамного уменьшить ее проявления.

Но увы. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. В конечном итоге в ночь с пятницы на субботу я почувствовала себя настолько плохо, что сил бороться с ней просто не осталось.

Я сдалась ее натиску. Сквозь замутненное сознание видела, как перед моими глазами разверзается пространство. И понимала, что мое время пришло. Со спокойной душой следила за тем, как в мою палату входит медсестра, как она зовет лечащего врача, как накрывают мое тело белой простыней.

Я много раз читала и слушала по телевизору рассказы людей, которые побывали в коме между жизнью и смертью. Все они утверждали, что их душа в пиковый момент воспарялась над телом и они неслись по большому белому коридору. Куда – никто из них не смог точно ответить.

Я же оставалась на месте, с недоумением озираясь по сторонам. И где обещанный коридор? Куда мне двигаться? Увы, но на эти вопросы никто ответ мне дать не мог.

Мое тело спустя час вывезли на каталке в морг. Не знаю почему, но я последовала за ним. Видимо хотелось все же быть с чем-то родным и близким, чем парить прозрачной оболочкой в стенах хосписа.

На следующий день за мной приехал брат и забрал тело. Я отрешенно смотрела на то, как оно лежит в гробу, как к нему подходят мои коллеги по работе и просто знакомые. Но ни мужа, ни сына я так и не дождалась.

На улице, словно сочувствуя, мне моросил осенний дождик. Будто сама природа оплакивала мою кончину. Взмах лопатой и первые комья земли застучали по крышке гроба.

Бум-бум-бум! Стучат так, словно подражают биению сердца.

Я отвлеклась всего лишь на мгновение, завидев чуть в стороне одинокую фигуру девочки, одетую не по нашей моде, а мое тело уже успели окончательно засыпать землей. Незнакомый мужчина поставил у изголовья крест с небольшой табличкой, на которой было написано: Ковалева Надежда Михайловна, дата рождения и дата смерти.

Наконец все стали расходиться. Самым последним ушел брат со своей женой, пожелав мне спокойного сна. Я заметалась, не зная, что делать. Идти с ними или все же остаться? Решила остаться, все же это последнее мое пристанище в этом мире. Думала посижу немного и начну осматриваться, как около меня раздался детский голосок:

– Вы меня видите?

Я обернулась на голос и увидела в трех шагах от себя ту самую девочку.

– Конечно. Ты потерялась? Как ты оказалась на кладбище?

Вопросы, конечно, звучали странно, учитывая наше положение. Но мое сознание еще не успело смириться с мыслью, что я умерла.

– Мне нужна помощь, – чуть слышно проговорила она, потянувшись ко мне.

Не стала ее отталкивать. Не думаю, что душа столь маленького человечка успела погрязнуть во грехе, значит произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Какая?

– Займите мое место в моем мире. Вы сильная! Вы справитесь! А я слаба, не годная для той жизни!

Вот это новости! Мне предлагают занять тело маленькой девочки?! Я правильно все поняла?

– Но… как же...? И что ты будешь делать в этом мире? Не можешь же ты слоняться неприкаянной?!

– О, я нашла уже для себя новую семью! Просто мне хочется помочь и вам. Я же вижу, что вы были несчастны. Там, дома, без души медленно умирает мое тело. Но возвращаться я не хочу. Вы не подумайте, меня любят и очень сильно. Просто меня по ошибке направили в тот мир, а душа не желает с этим мириться. Рано или поздно мое тело все равно умрет, но у вас будет шанс прожить жизнь заново!

Я призадумалась. Предложение конечно заманчивое, но не будет ли ее принятие очередной моей ошибкой? Ай, ладно! Где наша не пропадала! Выдюжим, выживем.

– Что нужно делать?

Девочка улыбнулась и словно выдохнула.

– Просто закройте глаза и все!

Я скептически посмотрела на нее. Ну ладно, сделаю как она того просит, с меня не убудет. Едва прикрыла глаза, почувствовала сильный толчок, отправивший меня в кратковременный полет в бездну. Сильный удар и я будто вынырнула из толщи воды, с трудом наполняя легкие чистым воздухом.

Глава 2

Приходила в себя урывками. Голова неимоверно раскалывалась, что ее, наверное, проще было отсечь напрочь, не пытаясь даже привести в нормальное состояние. Тело абсолютно не желало слушаться моих команд, а во рту стояла самая натуральная засуха, да такая, что пустыня уже казалась благодатным раем.

Мой тихий стон незаметно для меня вырывается из груди. Он словно стал катализатором для действий, начавшихся около меня. Кто-то осторожно приподнимает мою голову от подушки и подставляет к губам чашку. В рот тонкой струйкой льется живительная влага. Чуть солоноватая и небольшой кислинкой. Прохладная и такая вкусная.

Несмотря на мои попытки открыть глаза, ничего не получается. Я могу лишь глотать. И слушать. Рук и ног не чувствую, хотя откуда-то приходит понимание, что они есть. Просто двигать ими почему-то не получается.

Продолжаю пить и не могу напиться. Вдруг понимаю, что вода закончилась и сейчас уберут от потрескавшихся губ стакан. Пытаюсь донести до окружающих, что не напилась, но кроме мычания ничего не выходит.

Меня укладывают на подушку, прикрыв тело простыней. Спустя, наверное, минуту до меня доходит осознание того, что в тело постепенно оживает и возвращается чувствительность. Ноги сковывает сильнейшей судорогой, заставляющей меня выгнуться в пояснице, а пальцы на руках неприятно покалывать.

Все бы ничего, но и головная боль усилилась в разы, пока чья-то теплая крупная ладонь не легла на мой лоб, будто забирая адскую боль. Нежные поглаживания по лицу, шее, волосам, чье-то дыхание совсем рядом заставляют отвлечься от боли и неприятных ощущений, от которых хочется выть в голос.

Тихое бормотание на незнакомом мне языке усыпляло сознание, даря умиротворение и покой, но неожиданный скрип заставил его встрепенуться и начать анализировать. Я лежала на чем то ровном и жестком, укрыта чуть ли не по самую макушку то ли ватным одеялом, то ли войлоком. Принюхавшись, поняла, что в помещении пахло не лекарствами, а травами и вареным мясом.

Сил открыть глаза не было, поэтому начала вслушиваться в тихий, но не менее яростный спор двух людей, что находились со мной в одном помещении.

– Мы не имеем права скрывать правду от его сиятельства! – донесся до меня приглушенный голос мужчины.

– А что ты предлагаешь, Дарк? Едва лекари увидят ауру, то сразу определят иномирность души, вселившийся в тело! – теперь послышался шепот старческого голоса, принадлежавшего женщине.

– Но…

Голос неизвестного мужчины звучал растерянно, словно он не знал, как быть и что делать.

– Никаких «но», Дарк! – строго произнесла старуха, зашипев змеей. – Мы ничего не скажем его светлости! Никто не узнает, что душа его дочери покинула тело, а на ее место пришла другая! Она должна жить! Ради Надэи и ради себя!

На минуту в помещении наступила оглушающая тишина. И тем неожиданней было услышать сломленный голос взрослого мужчины:

– Может ты и права, старая ведьма! Только вот граф захочет забрать дочь домой, как быть в этом случае?

– Не переживай об этом. Девочка настолько плоха, что любое лишнее движение ее убьет. Его светлости ничего не останется, как оставить дочь на мое попечение. Месяц у нас будет, чтобы подготовить новую душу к новым реалиям. А теперь иди в замок и сообщи о случившемся своему господину.

Тихо скрипнувшая дверь известила меня о том, что неизвестный собеседник покинул помещение. Шарканье ног и злобное бормотание где-то чуть в стороне от моего ложа заставили меня напрячься в ожидании худшего.

Вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Заботливые руки подоткнули сползшее с меня «одеяло», в следом за этим действием к моим губам вновь был приставлена чашка с живительной влагой, вкус которой был иным, чем несколько минут ранее.

– Тише, тише дитя иного мира, – в старческом голосе прорезалась теплота и забота, – Не торопись, Надэя, и не сопротивляйся. Так надо, так будет лучше!

Я не поняла сказанного, пока не осознала, что мое восприятие мира поплыло. Пыталась бороться, но ничего не выходило. В конечном итоге я оказалась в полудреме, в этаком насильственном полусознании.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Я словно плыла по волнам, лежа на поверхности воды. Ко мне прикасались, гладили, целовали, что-то говорили, но ни разу за это время я не смогла дать понять окружающим, что не понимаю происходящего, что меня чем-то напоили и буквально заставили изображать полутруп.

Мозг путался, пытаясь анализировать происходящее. Единственное, что удалось осознать, это то, что меня наконец-то оставили в покое. Больше не было слышно грозного и властного голоса, больше не было слышно неспешного бормотания старухи, лишь крепкая мужская рука с грубой кожей от множественных мозолей аккуратно сжала мою ладонь и ободряюще легонько похлопала по ней.

– Ничего, милая. Мы справимся со всем. Жизнь твоя будет тяжелой и тернистой, но ты с легкостью пройдешь путь моей девочки. Я дал слово оберегать жизнь хозяйки этого тела и не твоя вина, что на ее место пришла ты. Я буду заботиться о тебе, как о своей госпоже.

Я плавала по волнам, то нежась в лучах солнца, то с головой окунаясь в пучину водной стихии. Минуты редких бодрствований сменялись часами беспамятства. Тело не желало принимать новою хозяйку, отталкивало меня. Я с упорством раз за разом возвращалась в него, понимая, что это мой единственный шанс выполнить свое обещание той девочке, что уступило мне свое место и не уйти на перерождение.

Спустя примерно неделю я наконец-то пришла в себя. Чужое тело устало бороться с моей душой и окончательно сдалось, признав меня своей хозяйкой. Открыв глаза, оглянулась. Я была одна и находилась не в помещении, а в одноэтажном строении из камня и глины.

Дом или скорее землянка была небольшой по площади, но уютной. Сквозь небольшое оконце проникал солнечный свет, давая мне возможность осмотреться. Я лежала на сколоченной из досок лежанке и была укрыта не одеялом, как ранее думала, а хорошо выделанной шкурой какого-то животного.

Справа от меня находился стол с сиротливо стоящей на нем глиняным кувшином и такой же чашкой. Вмиг захотелось пить, но сил встать не было. Пришлось проглотить вязкую слюну и продолжить осматриваться.

Справа от стола виднелась обычная деревенская печка с разожженным очагом. Огонь лениво вылизывал и пожирал уложенные стопкой поленья, лишь изредка касаясь стоявшего рядом с ним казанка.

Перевела взгляд левее и наткнулась на скамью, на которой стояла домашняя утварь, деревянные ведра и тазы. Над ней были прибиты грубо сколоченные полки, в которых виднелась посуда и горшки.

Обстановка была бедной и убогой, но несмотря на это, в доме было на редкость уютно и спокойно. Везде, где бы не останавливался мой взгляд, я натыкалась на висящие пучки трав.

«Это дом травницы», – мысленно подвела итог увиденному, но что-то внутри меня воспротивилось. – «Нет, не травницы, а ведьмы!»

Испугаться или что-то предпринять не успела. Проржавевшие петли деревянной двери неприятно скрипнули, она приоткрылась, впуская в дом хозяйку и спешащий вслед за ней свежий воздух.

Я с настороженностью следила за расторопными движениями старушки. Она словно и не замечала моего бодрствования, хотя в глубине души я была уверена в обратном. Пододвинув казанок поближе к разгоревшемуся очагу, она неожиданно заговорила:

– Ты вовремя очнулась, девочка. Скоро вторая седмица будет на исходе, как ты попала в наш мир. Долго боролась, да видать крепко связана с телом моей Надэи. Ну ничего, времени у меня еще немного есть, чтобы поставить тебя на ноги и поделиться своими знаниями, – пробормотала она и неожиданно спросила: – Пить хочешь?

С трудом кивнула, чувствуя, как затекло все тело. Даже небольшие движения приносили ощутимый дискомфорт.

Старушка подошла к столу и налила из кувшина в чашку тягучую жидкость зеленоватого цвета.

– Пей! Не дыши и просто глотай, иначе вывернет от запаха.

Мою голову приподняли и проворно сунули ко рту глиняную посуду. Исходивший от нее запах был невыносимым, но я сделала все, как мне сказали. Во-первых, очень хотелось пить, а во-вторых, я не чувствовала для себя опасности. Уж не знаю, откуда у меня возникла такая уверенность, но игнорировать ее я не стала. Раз выхаживала меня все это время, значит действительно хотела, чтобы я выжила и не дала этому телу умереть.

Травяной отвар действительно помог, причем едва ли не с первой минуты. Пропало головокружение и неестественная дрожь в теле.

– Вот молодец! – похвалила меня старушка, убирая на место глиняную чашку. – А теперь слушай и не перебивай! У нас слишком мало времени, чтобы подготовить тебя к новой жизни.

В течении получаса я слушала краткое повествование о жизни бывшей хозяйки тела и мне стало ее так жаль, что аж немного всплакнула. Из всего повествования я поняла, что теперь меня зовут Надэя, мне пять лет от роду, дочь графа. Остальное прошло мимо моего сознания, не укладываясь в голове. Старушка явно была раздосадована такой невнимательностью, но ругаться не стала. Лишь махнула рукой и пошла готовить обед.

Еще недели две я пролежала в постели, знакомясь с телом девочки. В силу ее возраста и развития, многое мне было непривычно и вызывали дискомфорт. Умом то я взрослая женщина, а вот оказалась запертой в детском тельце.

Пару раз нас навещал местный лекарь из замка отца Надэи. Водил руками по моему телу и что-то заунывно бормотал, не прикасаясь при этом ко мне своими руками. Старушка, в отличии от первых дней моего попаданства, была спокойна как удав. Еще бы! Мир меня принял и теперь никто не сможет сказать, что я пришлая душа, занявшее тело ребенка. Аура полностью восстановилась, а разрыв затянулся без видимых последствий.

Еще месяц я провела в лесу у местной ведьмы, знакомясь со своими возможностями и со своим телом. Осторожно делала первые шаги в этом мире, пытаясь разузнать о нем как можно больше.

По нашей с ведьмой договоренности, было принято решение объявить о потери мной памяти. Никому и в голову не пришло проверить так ли это на самом деле. Мне даже врать практически не приходилось, я ведь действительно ничего не знала и многое попросту не понимала.

Наконец за мной пришли люди из замка отца. Умытую и накормленную водрузили в телегу и отвезли домой. Впервые за полтора месяца моей новой жизни я испугалась неизвестности. Справлюсь ли с уготованной мне судьбой? Смогу ли безропотно следовать за ней?