Текст книги "Зло Валузии"

Автор книги: Ральф Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Как! Ты знаешь эту легенду?!– удивленно воскликнул Таргитай.

Дед бросил на него проницательный взгляд.

– Старый Йолчи многое знает!

– Никогда бы не подумал, что тебе известны киммерийские предания!– удивленно покачал головой Конан.– Потому что и в наших горах есть скала Стариков, с которой когда-то отправляли на Серые Равнины всех, кто уже не мог назвать себя молодым. И был один герой, который отказался убивать своего отца. А зато потом он стал вождем клана!

– Я уже сказал тебе, Конан, называемый также Амрой,– ухмыльнулся в белую бороду Йолчи,– что знаю многое. И не пристало удивляться тебе, человеку, одолевшему столько демонов и колдунов, беседовавшему с Кромом и снискавшему благоволение Бога Света, называемого здесь Уту, а в странах заката – Митрой.

Конан вытаращил глаза. Таргитай выглядел не лучше киммерийца. Йолчи снова рассмеялся и похлопал его по плечу:

– Ну, полно, Таргитай! Где твое достоинство? Не пристало наследнику Хрустального Трона Анахарсидов, раскрыв рот, слушать россказни старого колдуна! Да полно же вам,– ворчливо успокоил он обалдевших друзей,– я обычный провидец, и только. Тоже мне, нашли чему удивляться!

Конан и Таргитай пошевелились, приходя в себя.

– Видал я и почище,– буркнул Конан, стараясь казаться невозмутимым.

«Кром!– подумал он про себя,– Ну, демон с ним, с наагом. Он – нелюдь, с него, как говорится, и взятки гладки. Ну а этот-то! Будешь тут спокойным, когда тебе рассказывает про твою жизнь какой-то дикий шаман из затерянной на краю света страны!»

– Вы собираетесь проникнуть за стены Аргаима?– сменив шутливый тон на деловой, продолжил разговор Йолчи.

– Ну да, мы собирались разведать обстановку в городе,– кивнул Конан.

– Не стоит этого делать,– возразил старик.– За стенами вы вряд ли найдете людей, которые поддержат вас. Купечество, ремесленники, ворье и даже попрошайки – все они недовольны властью Заркума. Но жители Аргаима все-таки живут относительно безбедно. Аргаим как-никак столица; в нем веками скапливалось добро. Городские склады битком набиты припасами, и раз в пол-луны власти устраивают бесплатную раздачу снеди для бедноты. Заркум далеко не дурак, он знает, как задабривать городскую чернь.

Раз в луну обязательно устраивается большой храмовый праздник с пышным богослужением, парадом гвардии, обильными жертвоприношениями, гладиаторскими боями, бесплатной едой и выпивкой. Во время таких гуляний люди забывают обо всех своих бедах и готовы терпеть насилие и дальше. Они слишком трусливы, чтобы подняться против узурпаторов. Мой вам совет, воины, ищите помощи не за стенами города, а под ними – там, где разбили свои шатры беглые жители окраин. Эти люди ждут своего избавителя. Если вы верите мне, то следуйте за мной!

... Конан и Таргитай шли в кромешной темноте, ориентируясь на белевшую впереди седую, косматую голову Йолчи, который видел в сумраке как кошка. Хотя ноги старика и не были обернуты шкурами, ни один сучок не хрустнул под его шагами.

Маленький отряд спускался с гор в Пасиртайскую долину, приближаясь к цепочке огней, опоясавшей Аргаим Трехстенный четвертым кольцом. Путники были слишком увлечены предстоящим делом, а потому не заметили, как в ста шагах сзади от них во тьме вдруг зажглись пять красных точек: две снизу и три сверху.

Красные огоньки последовали за путниками. Бесшумно, на почтительном расстоянии, не удаляясь и не приближаясь ни на шаг...

***

В лагере племени Кемер было шумно. Невзирая на поздний час, большинство мужчин племени, от безусых юнцов до седовласых ветеранов, собрались на сходку к костру Совета. Костер был разведен у шатра вождя, и глаза собравшихся воинов были обращены к войлочному пологу, в ожидании его выхода.

Наконец по толпе собравшихся прошел гул. Люди оживились: из шатра неслышным, плавным движением выскользнул вождь. Возгласы и бряцанье оружия послужили ему приветствием. Вождь – его звали Амракан – повелительно поднял руку, и все умолкло. Слышно было, как трещат дрова в костре и, плавясь, шипит смола, стекая с сосновых поленьев. Вождь обвел присутствующих пронзительным взглядом ледяных голубых глаз.

Это был рослый, мускулистый мужчина лет пятидесяти. В его иссиня-черных волосах, заплетенных в косы, уже пробивалась седина. Лохматые густые брови придавали его мужественному лицу несколько угрюмый вид, а шрамы даже делали его устрашающим.

– Горные орлы!– обратился он к воинам.– Все мы собрались здесь, поскольку знаем – приближается смутное время! Нам известно о предсказании, которое сделал вчера в лагере иирков их шаман Йолчи! Все считали, что он давно умер, но старец восстал со смертного одра и провозгласил будущее пришествие принца Таргитая! Ваше дело – верить или не верить в предсказанное. Жив Таргитай или нет – час выбора пробил! Останетесь ли вы покорны правителю Шульге и жрецу Заркуму или же подниметесь против них – выбирать вам, воины! Но я скажу свое слово вождя!

И Амракан вынул кинжал из ножен, висевших на наборном поясе, и ловко метнул его в землю. Острие кинжала, сверкнув, вонзилось справа от костра Совета.

– Тот, кто последует моему примеру и вонзит оружие справа от костра, будет считаться мятежником,– просто сказал он.– Для верноподданных – левая сторона. Делайте свой выбор, воины! Чья бы сторона ни взяла верх, я останусь при своем мнении. Если племя воздержится от выступления, то я сложу с себя полномочия вождя! Я свой выбор сделал.

– И ты оказался прав!– раздался старческий голос. В свет костра Совета из темноты выступил Йолчи.

– Святой шаман!– раздались возгласы в рядах воинов.– Он воскрес, чтобы предсказать волю богов!

В скором времени, однако, крики утихли и сменились молчаливым любопытством при виде тех, кто пришел вместе со старцем. Огромный варвар в медвежьей шкуре и смуглый юноша со шрамом над губой произвели впечатление. Но гораздо в большее изумление кемеров повергли огромный медный топор в могучих руках Конана и тонкий, необычной формы кхитайский меч, висевший у пояса Таргитая. Друзья, в свою очередь, также во все глаза разглядывали сгрудившихся у костра воинов,

– Кром!– неожиданно сорвалось с языка у Конана.

Ему на мгновение показалось, что он никуда и не уезжал из родной деревни. Со всех сторон его окружали рослые, черноволосые здоровяки, пристально смотревшие на него синими, голубыми и серыми глазами. Услышав имя киммерийского бога, воины удивленно переглянулись и стали переговариваться между собой на наречии, которое до удивления было похоже на то, на котором пела ему колыбельные песни матушка Маев.

В этой речи, правда, было слишком много устарелых слов, которые в деревне Конана помнили лишь дряхлые старики, мелькали в ней и гирканские выражения, но общая суть была ясна. Здесь, на краю света... Как могло случиться такое?

– Кром?– переспросил у Конана удивленный донельзя вождь.– Почтенный старец,– обратился он к Йолчи,– чье имя назвал этот чужеземец с глазами человека из нашего народа?

– Кром – это его бог,– пояснил ведун, усмехаясь в бороду,– Владыка Могильных Курганов.

– Но это же Корум!– воскликнул Амракан,– это наш бог! Древний бог кемеров!

– Кемеров?!– переспросил Конан. До него начало кое-что доходить. Волею прихотливой судьбы, забросившей его на край населенного мира, он нашел здесь народ, удивительно похожий на киммерийцев.

– Стоило уезжать из Киммерии и без малого двадцать лет шляться по свету, чтобы в конце концов, встретиться со своими родственничками. Ну, надо же!– пробормотал Конан, хотя в душе он был даже рад. Наконец-то он увидел народ, похожий на его собственный!

Уже в детстве Конан остро почувствовал разницу между своим маленьким, затерянным в северных горах, гордым и угрюмым племенем и чуждым ему окружающим миром. Киммерия была зажата на задворках Хайбории, между Пустошами Пиктов и Нордхеймом.

Злобные, бездушные гиперборейцы, медлительные, неповоротливые бритунцы, расчетливые и надменные немедийцы, гордые и воинственные аквилонцы, коварные офирцы и кофийцы, вспыльчивые и страстные южане – зингарцы и аргосцы – все они отличались друг от друга, как цвета радуги, и в то же время ощущали подспудно некое единство.

Ибо все эти народы происходили от древних хайборийцев – дикой орды пришельцев с северо-востока, которые смели с лица земли Ахерон и другие осколки Темных империй, правивших миром до Великой Катастрофы. Их потомки перемешались с остатками древних народов, свет учения Митры смягчил их варварские нравы. Но память о былом единстве осталась, так же как и языковое родство. И даже полудикие гандеры, жители аквилонского Пограничья, смотрели на своих северных соседей свысока. Киммерийцы всегда были белыми воронами.

Пиктов хайборийцы презирали и ненавидели еще больше, но их дикие Пустоши простирались на тысячи лиг с юга на север, и на этих бескрайних просторах, соединявших почти все географические пояса – от субтропических джунглей Конаджохары до дикой тайги на рубежах с Ванахеймом – жило множество кланов. Не было сходства между пиктами различных племен, родов и кланов, и часто враждовали они между собой. Но их было много, и они всегда помнили, что есть у них один общий бог – Гулл и общие прародители – великие вожди Кулрикс и Семитха.

И даже свирепые и звероподобные жители Нордхейма, чьи первобытные предки вступали в соитие с обезьянолюдьми, даже обитатели ледяных пустынь асиры и ваниры осознавали свое единство, невзирая на постоянную, непрекращающуюся войну между рыжими и белокурыми детьми Имира.

Страшно одиноки были киммерийцы, затерянные в диких, заснеженных скалах осколки древнего народа Атлантиды; Не от того ли вечно угрюмы были сыновья Крома? Но все же есть справедливость на свете! Конан улыбнулся своим обретенным на чужбине братьям по крови.

– Эй, парень!– неуверенно обратился к нему Амракан.– Ты из какого клана? Ты, наверное, давно покинул Сакалибу, потому что никто из наших не помнит тебя и имени твоего отца. Да и говоришь ты как-то странно, и имя бога произносишь как-то не по-нашему.

Улыбка тронула губы варвара.

– Я – Конан из Киммерии, что на Западе. Мой отец – кузнец Ниал! Мой бог – Кром!

– Что за нелепость!– пробормотал Амракан, пожимая плечами.

Кемеры неуверенно перешептывались между собой, то и дело, поглядывая на киммерийца, сложившего бугрящиеся мышцами руки на необъятной груди и терпеливо ожидавшего дальнейших событий. Таргитай хотел было выйти вперед и что-то сказать, но сухая рука Йолчи удержала его на месте.

Неожиданно ряды воинов расступились, давая дорогу маленькой, круглой старушке. Коричневое от загара лицо ее было изрезано мелкой сетью морщин, беззубый рот и лукавые выцветшие васильковые глаза улыбались. Ловко и быстро передвигаясь на коротеньких ножках, старушка, похожая на живой, перекатывающийся шарик ртути, подошла к гиганту-киммерийцу, почти уткнувшись носом в его живот. Она подняла голову кверху и пристально посмотрела в синие глаза Конана. А затем прошамкала:

– Я знаю, откуда этот человек!

– Расскажи нам, бабушка Мохира!– раздались оживленные голоса в толпе воинов.– Мы тебя слушаем!

Старая Мохира прикрыла на мгновение веки, пожевала ртом и начала свой рассказ:

– В стародавние времена жили кемеры на Большой Земле. И лежала та земля далеко к закату и окружена была со всех сторон великими водами Синего океана – Тенгиза, в волны которого уходит каждую ночь колесница Огненноокого Уту. В той земле было много всего: прекрасные долины, обширные леса, водопады, реки и озера. Все это великолепие защищала с севера от буйства ледяных ветров гряда могучих гор, взметнувшихся к небу. Наши Рипы показались бы жалкими холмиками рядом с этими грозными пиками. Горная гряда делила землю пополам. На юг от этих гор расстилалась плодородная теплая долина, где стояло вечное лето, а на север с горных вершин несла свои бурные воды в Ледовитое море великая река Кем. По имени этой реки и получил свое гордое имя наш народ. Потому-то мы до сих пор называемся кемерами, то есть людьми с Кема!

– Смотри-ка!– воскликнул Амракан.– Ты не рассказывала нам об этом раньше, бабушка Мохира. А ведь я-то думал, что кемер – это просто человек с большой реки. Ведь «кем» на нашем языке и означает большая река. Так мы называем Джаих!

– Так оно и есть. Наши предки словом «кем» называли только великие реки. Но все равно настоящим Кемом был тот, на котором жили наши праотцы. А не рассказывала я об этом – значит, нужды в том не было,– хмыкнула старуха.– Зато теперь будете знать, где была наша прародина, Страна Священной Земли-Воды. Субер – так ее называли наши предки! Да, я говорю, называли, потому что страна эта погибла в пучине разбушевавшихся вод Тенгиза. Боги прогневались на нечестивых правителей и жрецов Юга!

Южане всегда отличались от кемеров – суровых жителей гор. Они стремились жить по-другому, не так, как завещали предки. Вначале они тоже были дики и свирепы, как и кемеры, и наводили ужас на все народы по обе стороны Тенгиза. А затем завоевали побережья восточного материка – того, где мы с вами сейчас находимся,– и покорили все древние царства, существовавшие там. Бывшие варвары стали купаться в роскоши. Они забыли заветы предков, забыли своих племенных богов и стали искать себе новую веру. Откуда-то с юга пришли к ним проповедники черной религии Великого Змея. И вскоре жрецы Культа Змея захватили почти всю власть в Средиземной империи – так она называлась, ибо лежала в сердце всех земель и правила ими всеми! О, глупые жители южных равнин, возомнившие себя равными богам! Они забыли старые заветы, которых всегда придерживались кемеры: близко не подпускать к себе приспешников Змея. Так учил великий герой, который в стародавние времена бежал из Субер на восточный материк и стал там правителем. Всю свою жизнь он сражался с культом Змея и его последователями, которые на самом деле и были змеями в человеческом обличье.

«Да это же она про правителя Кулла рассказывает!»– осенила догадка Конана, который, как и все, затаив дыхание слушал удивительный рассказ старухи. А старая Мохира продолжала:

– Но, увы, забыли глупые южане заветы предков, и забрали власть над ними жрецы Змея, которого люди, в невежестве своем, называли Отцом. Дошло даже до того, что один недалекий правитель повелел называть Средиземную империю Страной Отца Змея – то есть Ата Илан. Это название прижилось. Восточные народы переделали это имя в Аталану или Аталанту, а жители западного материка – в Атцлан. И в этой стране власть Змея была велика, как никогда прежде! Жрецы Змея,– а под их личинами прятались последние из древней расы змеелюдей,– стали подлинными повелителями Аталанты, а правители древней династии были игрушками в их руках. Мир захлебывался от крови! Воины Аталанты на своих летающих лодках наводили ужас на все народы! Они захватывали рабов, и в городах Средиземной империи их ждал непосильный труд, или смерть на аренах цирков или от ножей жрецов. Ведь кроме Великого Змея аталанты поклонялись еще Черному демону и сотне других разнообразных чудовищ. И каждый из этих алчных богов требовал свежей крови!

Долго аталанты опустошали все подвластные им земли, но наступил предел терпению людей! И даже боги на небесах возмутились. И на землю спустился сам Пресветлый Уту, который проклял страну Змея и наслал на эту землю страшные катастрофы. Невиданные ранее ураганы, смерчи и мор бушевали в стране. А затем ужасное землетрясение сотрясло Аталанту. И оракулы предрекли участь, уготованную Уту и другими богами для проклятой страны – потоп! Все, кто имел возможность, бежал с обреченной земли кто куда – на юг, на восток, на запад! А в некогда прекрасных городах остались лишь простолюдины и рабы, которые не могли найти способ покинуть страну. И они предавались разврату и разгулу, страшась неминуемой смерти!

Но северных горцев-кемеров спас Корум, их древний бог, которому они остались верны. Он предупредил свой народ о будущей гибели материка и указал путь к спасению. И кемеры покинули древнюю родину свою – Субер и переправились на восточный материк. И опустели охраняемые ранее кемерами северные границы Аталанты, и вторглись в нее жуткие дикари-островитяне.

«Должно быть, пикты!»– решил Конан. Он, конечно, и раньше слышал о гибели Атлантиды, но такую легенду – впервые!

– А затем и с запада, и с востока, и с юга,– продолжила Мохира,– в некогда грозную, а ныне беззащитную страну хлынули орды черных, красных, белых и желтых дикарей, горящих жаждой отомстить так долго наводившей на них ужас империи. Так начался великий грабеж Аталанты, который длился сорок дней и сорок ночей. Те племена, что пришли в Аталанту раньше всех, вернулись к своим дымам, отягощенные богатой добычей. Но те, кто пришел позже или сверх меры увлекся грабежом, насилием и разгулом,– все они пошли на корм рыбам, вместе с несчастными жителями Аталанты. Потому что в сорок первую ночь выпустил Папай свою огненную стрелу, и она насквозь пробила подземное сердце Аталанты. И волны Океана-Тенгиза поднялись до самых небес, и еще целых сорок дней и ночей продолжался великий потоп. Расколотая на куски Аталанта опустилась на дно морское, а по всему миру прошел страшный, водяной вал. И долго еще солнца не было видно из-за туч пыли и пепла, поднятых к небу во время Великой Катастрофы. Так погибла одна из величайших земных империй.

Из всей Аталанты спаслась лишь небольшая горстка южан – жрецы Змея, чиновники, солдаты, которые бежали на юг и обосновались на берегах великой реки, которую они в память о погибшей родине назвали Кем.

«Так вот почему город в устье Стикса называется Кеми, а сами стигийцы свою страну называют Кеметом!»– мелькнуло в голове у Конана. Воистину, он узнал от этой старухи, жившей на краю света, больше, чем от самого просвещенного мудреца Хайбории!

– Вскоре остатки жителей Аталанты, живших на берегах Нового Кема, были покорены пришельцами с востока, которые называли себя кхари. Кхари восприняли культ Змея и вскоре стали самыми яростными его исповедниками. И до сих пор на далеком юге потомки аталантов и кхари поклоняются проклятому Змею и называют его своим Отцом. А кемеры обосновались на севере восточного материка. Там их со всех сторон окружали враги. И вскоре большая часть кемеров ушла далеко на восток, где нашла прибежище у отрогов Рипейских гор. И лишь несколько кланов откололись от них и остались на северо-западе, где обосновались в диких, заснеженных горах. Перед вами, о воины, один из западных кемеров!– закончила свой рассказ Мохира и довольно ощутимо хлопнула Копана по животу.

– Ну что ж, здорово, родичи!– хмыкнул Конан.– Если вернусь в Хайборию, обязательно найму какого-нибудь умника и заставлю его нанести на карту мира Восточную Киммерию!

Глава 4. Мятеж

– Это хороший знак!– воскликнул Амракан, подходя к Конану и протягивая ему руку.– Боги с нами, кемеры! Они прислали к нам в помощь воина из числа наших пропавших сородичей! Удача на нашей стороне! Корум, Уту и Папай даруют нам победу над Заркумом!

– Боги прислали вам не только меня, но и подлинного наследника Хрустального Престола!– заявил киммериец, пожимая протянутую руку вождя, и, тихонько поддав коленом, вытолкнул Таргитая в центр круга.

– Так ли это, великий шаман?– спросил Амракан у Йолчи.

Кемеры замерли, напряженно ожидая ответа. Старец, не говоря ни слова, подошел к Таргитаю, и неожиданно распахнул полы его гирканского халата, подбитого овчиной. Обнажилась смуглая грудь с искусно вытатуированной эмблемой Аргаима – колесом Уту – в области солнечного сплетения.

– Вот ваш подлинный правитель!– молвил Йолчи.

Оглушительный боевой клич, исторгнутый из сотен глоток, сотряс ночную степь. Племя кемеров приветствовало вернувшегося из изгнания повелителя Сакалибы. Ни один кинжал не вонзился в землю слева от костра.

– Я не забуду этого, кемеры, когда взойду на Хрустальный Престол,– заявил Таргитай, который был торжественно поднят на щите, обитом белым войлоком – в знак признания его власти.

За несколько мгновений скромный юноша преобразился. Теперь это был подлинный владыка,– с гордо вскинутой головой в ореоле черных как смоль волос, заплетенных в косы, с грозным взглядом сверкающих глаз, не предвещавших ничего хорошего врагам. В руке его, воздетой к небесам, хищно сверкала в свете костра сталь грозной катаны.

«Власть меняет людей,– подумал Конан, всякого насмотревшийся за годы своих скитаний. Перевороты, мятежи, войны – все это было ему не в диковинку.– Хотя и не каждый рожден для власти. Есть люди, которые не знают, как с ней поступить, Но этот мальчик, пожалуй, далеко не Сантидио. Надеюсь только, что он не превратится в Мордерми».

А принц тем временем уже отдавал краткие, сухие распоряжения своим в одночасье обретенным подданным:

– Тебя, Амракан, назначаю туменбаши. Ты будешь возглавлять авангард. Его составят воины твоего племени. Им выпадет славная доля – составить каляк моей повстанческой армии. Многие погибнут на поле брани, но выжившие и закаленные в битвах воины войдут в мой личный гвардейский полк.

– Тебе, шаман,– в голосе юного царевича зазвучало почтение,– я предлагаю стать Верховным жрецом Уту вместо проклятого Заркума, которого я скормлю волкам.

Йолчи поклонился Таргитаю и, пряча улыбку в глубине проницательных глаз, вежливо сказал:

– Я подумаю, о величайший, осмелиться ли мне занять этот высокий пост.

– На твое усмотрение, почтеннейший,– молвил Таргитай и наконец повернулся к Конану.

Лицо его по-прежнему оставалось каменным,– как и подобает принцу, собирающемуся отвоевывать трон, но в глазах светились восхищение и признательность. Однако через миг и взгляд его сделался деловым и суровым. Таргитай поднял руку и выкрикнул, обращаясь к воинам:

– Вы видите перед собой человека, пришедшего из страны ваших западных сородичей! Он великий воин, и я обязан ему жизнью. Вам надлежит подчиняться его приказам, как моим собственным! С этого дня Конан из Киммерии командует нашей армией

Дикий рев голосов приветствовал нового командира. Конан кивнул головой в ответ и жестом остановил ликующие возгласы, тем самым очень естественно приняв бразды правления повстанческим войском.

«Я был капитаном в армии Илдиза, капитаном на пиратских судах. Был ли я полководцем? Пожалуй, был,– ухмыльнулся про себя Конан,– и тоже руководил восставшим народом. Славно я провел тогда времечко в Зингаре! Как, интересно, поживает кордавское жулье в Преисподней?.. И вот я вновь во главе войска. Можешь поздравить себя, Конан-полководец!»

Однако тут же Конану пришлось почувствовать некоторые тяготы, связанные с его новым званием. Он только хотел, воспользовавшись данной ему властью, отдать распоряжения по поводу предстоящих военных действий, но шустрая Мохира, и рта не дав ему раскрыть, потащила новоиспеченного военачальника к костру Совета, где уже около десятка невесть откуда взявшихся шаманов и шаманок совершали некий таинственный обряд.

– Это обычай, позаимствованный у гирканцев,– пояснил Конану Йолчи, который вместе с Таргитаем также вынужден был участвовать в культовом действе.– Сейчас нас будут окуривать священным дымом, дабы полностью очистить души от скверны и зла перед началом великих деяний.

С устрашающими завываниями шаманы приблизились и, обступив троих соратников со всех сторон, принялись размахивать висевшими на цепях бронзовыми чашами, наполненными тлеющими углями. Едкий густой белый дым обволок уши и глаза, наполнил ноздри и рты. Конан закашлялся. Он уловил странный горьковатый аромат в запахе дыма.

«Дурман-трава!»– догадался киммериец. Ему доводилось слышать о том, как гирканцы вдыхают дым тлеющей травы, дабы общаться с богами. В голове начало шуметь. Только богов мне теперь и не хватает!..»

Конан собрал в кулак всю свою волю, сопротивляясь действию дурмана. С огромным трудом ему удалось прояснить сознание. И чтобы вновь не попасть под дымные чары, он сосредоточил свой взгляд на ярко пылающем костре Совета. Это было тем более приятно, что вокруг огня затеяли пляску невесть откуда появившиеся молодые девушки-кемерийки.

Вскоре Конан осознал, что ему вовсе не обязательно смотреть на огонь, чтобы не впасть в наркотическое забытье, Взгляд варвара был неотрывно прикован к ослепительной девушке, танцевавшей с редким изяществом. На кемерской красотке не было никаких одежд, кроме небольших лоскутков кхитайского шелка, обмотанных вокруг стройных бедер и высокой груди. Смуглая кожа навевала воспоминания о персиковых садах Хоарезма, а алые, как рубин, губы и сапфировые глаза заставили Конана вспомнить о позабытых за последние дни сокровищах грифов.

Могучее сердце киммерийца застучало гулко, как молот его отца Ниала. Лед, прочно сковавший его чувства с того времени, как он отправил пылающую «Тигрицу» в последний путь, начал стремительно таять. Так плавится металл под умелыми руками сурового кузнеца... А девушка извивалась и кружилась в варварском танце не хуже вендийской наложницы, и Конан почувствовал, что пьянеет от нее сильнее, чем от вина.

Шаманы все вились вокруг Таргитая, Конана и Йолчи, как встрепанные птицы, звеня нашитыми на ветхие одежды погремушками и бормоча заклинания. Киммериец уже не обращал внимания на их назойливые манипуляции. Он смотрел во все глаза. А рипейская дева отплясывала все более самозабвенно, и, наконец, в кульминации древнего танца тело ее стремительно изогнулось, как тетива гирканского лука,– и красавица, как горная серна, стремительно прыгнула через костер.

И в тот самый, неуловимый момент, когда она парила в воздухе, едва не касаясь пляшущих языков пламени, в сердце бушующего огня произошли странные метаморфозы. Свет костра вдруг приобрел зловещий, темно-фиолетовый оттенок. Внутри пламени молниеносно вырос прозрачный зеленоватый шар, который через миг уже обрел очертания омерзительного демона. Пробирающий до костей рев потряс все вокруг. Девушка, так прекрасно начавшая свой прыжок, завершила его, упав по другую сторону костра, полумертвая от страха.

Смертельно бледная, она лежала у самых ног демона, а он возвышался над ней, как воплощение ожившего адского пламени, Языки огня лизали его пупырчатую кожу, но ему все было нипочем. Капли слизи, истекавшие с тела чудовища, стали падать в костер,– и он, зашипев, начал угасать. Пять налитых кровью глаз – два, как у всех обычных существ, а три сверху, на стеблевидных отростках,– обводили застывших в ужасе людей хищным взглядом.

Киммерийца охватила бешеная берсеркская ярость,– как мог он допустить, чтобы какой-то шипастый слизняк причинил вред красавице! Не думая об опасности, варвар метнулся вперед, в прыжке обрушив топор на покрытую безобразными наростами плоскую башку.

Однако медь топора, едва коснувшись брони адской твари, отскочила, как от камня. В порыве отчаяния он ударил демона еще раз, и многострадальный топор не выдержал: лезвие разлетелось на куски. Мощная когтистая лапа схватила киммерийца и отбросила его назад с невероятной силой.

Обливаясь кровью, исполосованный когтями демона, Конан рухнул на землю, однако тут же вскочил и бросился вперед, стремясь задержать чудовище. Опомнившиеся кемеры выпустили в мерзкую тварь целый рой стрел, но они отскочили от него, как когда-то отскакивали зингарские арбалетные болты от каменного воинства короля Калениуса. Однако, демон не обратил никакого внимания на лежавшую без чувств девушку. Очевидно, он преследовал иную, вполне определенную жертву.

Сухонькие цепкие руки с неожиданной силой удержали рвавшегося к чудищу Конана и Таргитая, устремившегося было ему на помощь.

– Не утруждайте себя, дети мои! Это – Кантрагор. Он пришел по мою душу! Я избавлю вас от него,– спокойно молвил Йолчи, бесстрашно идя навстречу твари, плотоядно взвывшей, едва завидев старика.– И не медлите, воины! Монстра этого прислал Заркум, а значит, он знает о готовящемся мятеже. Дальше вам придется действовать без меня, ибо я вынужден вас покинуть!

И старый маг, подойдя к монстру почти вплотную, с усмешкой пробормотал, невзирая на тянущиеся к нему жуткие лапы:

– Тебе придется попотеть, красавчик, гоняясь за мной по лабиринту миров. Ну что же, лягушонок,– в путь!– И, завертевшись волчком, Йолчи исчез, оставив после себя белую вспышку света.

Кантрагор взревел от досады. Несуразное тело его обволокло зеленоватое сияние. Вскоре он превратился в полупрозрачный клокочущий изнутри шар, который тут же растворился в воздухе, оставив после себя ужасающее зловоние.

Конан, забыв о ранах и превозмогая боль, кинулся к лежавшей без сознания девушке. Он бережно поднял ее на руки, с тревогой всматриваясь в прекрасные черты. Наконец красавица подняла бархатные ресницы и удивленно взглянула на киммерийца фиалковыми глазами, тщетно попытавшись вырваться из его объятий. Легкая улыбка оживила мужественное лицо Конана.

– Как тебя зовут, детка?– спросил он ее.

Смуглое личико зарделось. Девушка стыдливо потупила глазки, но тут же, однако, метнула на киммерийца лукавый взгляд из-под густых ресниц и произнесла мелодичным голоском:

– Мое имя – Бортэ!

– Военачальник Конан к твоим услугам,– шутливо представился киммериец.

– Я знаю,– произнесла Бортэ, оглядывая Конана с восхищением, которого и не пыталась скрыть.

Вдруг она побледнела:

– Да ты же весь в крови! Пойдем, я залечу твои раны...

С неожиданной легкостью она выскользнула из мускулистых рук Конана и быстро потащила растерявшегося варвара за собой. Воины понимающе переглянулись.

Таргитай, проводив взглядом приятеля, обратился к остальным:

– Это было предупреждение всем нам! Шаман прав – дальше медлить нельзя. Мы должны идти на Аргаим!– В голосе наследника трона была такая уверенность и сила, что никому и в голову не пришло бы противиться его воле.

– На Аргаим!– подхватили его клич воодушевленные кемеры.

– По коням! – раздалась зычная команда Конана.

Опомнившись от страстного натиска, он мягко отстранил повисшую на нем Бортэ. Сейчас было не время для утех плоти!..

К киммерийцу незамедлительно подвели прекрасного боевого коня в полной сбруе и поднесли кольчугу, кованную мастерами из Кангхи, а также украшенный шипами меруанский шлем. Приставленный к нему оруженосец – молодой кемер по имени Арслан – подал киммерийцу слегка изогнутую гирканскую саблю. Конан взвесил ее в руке, привыкая к непривычной легкости,– обычно он предпочитал тяжелые, двуручные мечи. Затем легко вскочил на коня. Бортэ повисла на стременах. Лицо ее было мокрым от слез.

– Возвращайся, Конан!– шепнула она киммерийцу.– Бортэ будет ждать тебя!

Конан неожиданно подхватил легкую, как тростинка, девушку и, подняв ее, наградил жарким поцелуем. После чего, отпустив красавицу и уже не оглядываясь более, пустил коня вскачь. Орда кемеров, грозно ощетинившись пиками и саблями, поскакала вслед за Конаном и своим будущим правителем – вперед на Аргаим.