Текст книги "Зло Валузии"

Автор книги: Ральф Шеппард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– О, боги! Я так любил эту женщину!– наконец проговорил он и закрыл лицо руками. Плечи его тряслись.

Конан и Йолчи хранили молчание, стараясь не глядеть в его сторону. Бортэ подошла к Таргитаю и ласково погладила его по черным спутанным волосам. Правитель будто очнулся. Глаза его были красны, но ни единой слезинки не таилось в них.

– Надо бросить ее тело собакам!– зло бросил он.

Бортэ покачала головой.

– Нет, государь!– негромко, но твердо возразила девушка,– Она и так уже наказана.

– Бортэ права,– поддержал ее киммериец.– Душу Нэркес уже терзает Нергал, а тело – ни при чем. Его надо захоронить со всеми почестями, подобающими особе королевской крови.

– Вряд ли мы успеем это сделать,– заметил Йолчи. В голосе его звучала тревога.– Как бы там ни было, но даже смерть Нэркес послужила силам Зла. Взгляните на воду – это Тиамат поднимается из глубин Апсу! Катастрофа идет в наш мир!

Действительно, подземная река, огибавшая пещеру грифов с одного края, заметно изменилась – воды ее бурлили, будто жуткое колдовское варево. Река все больше вздувалась и грозила выйти из берегов и затопить все подземные галереи и шахты, а в первую очередь – пещеру сокровищ!

– Надо немедленно убираться отсюда!– воскликнул Йолчи.– Скоро все вокруг покроет вода!

– Нергал раздери эту самую Тиамат!– проревел Конан.– Да ведь здесь такие сокровища! Кром! Не для того я так долго добирался до этой пещеры, чтобы все бросить!

Конан зачерпнул изрядную горсть золотого песка, но сухонькая ладошка Йолчи гневно ударила его по руке. Старец буравил киммерийца злым взглядом:

– Да пропади они пропадом, эти проклятые сокровища! Нам надо уходить немедленно! Скоро Тиамат прорвется наверх. Мы должны выбраться отсюда!

– И все же пара-тройка слитков не помешали бы!– пробурчал недовольный варвар.– Да на это золото я бы с потрохами купил самого Ездигерда!

– Раз так, хватай это треклятое золото и выбирайся из подземелий сам! Я тебе помогать не стану!– холодно отрезал Йолчи.– Да и не смог бы, даже если б и захотел! Золото и другие драгоценные металлы разрушает любые чары и делает телепортацию невозможной. Впрочем, решать тебе. Я только хочу напомнить: не ты ли освободил из зеленого саркофага проклятого монстра?

Возразить было нечего, и Конан глубоко вздохнул. Он не сомневался, что сумел бы, даже по уши, нагрузившись золотом, выбраться на поверхность раньше, чем разбушевавшаяся стихия настигнет его. Но Йолчи был прав: вся каша заварилась из-за него, Конана. Стало быть, ему и расхлебывать. Бросив прощальный взгляд на призывно мерцающие баснословные богатства, на которые можно было бы купить весь мир, варвар решительно повернулся к друзьям. Йолчи коротко кивнул ему, не произнеся ни слова, но Конан понял, что никто ничего другого от него и не ожидал, и внезапно устыдился своей слабости.

«Кром! В конце концов, я киммерийский варвар, а не заплывший жиром воротила из Шадизара, трясущийся над своими мешками с золотом!» – подумалось Конану, и неожиданно широкая улыбка озарила его, продубленное ветрами всего мира, лицо. Бортэ и Таргитай косо взглянули на него: особых поводов для радости не было, но Конан, расхохотавшись, с силой хлопнул их по плечам. В тот же миг их обволок белый искрящийся шар...

Могущественная магия Йолчи унесла Конана, Таргитая и Бортэ на поверхность, к солнечному свету, туда, где они были по-настоящему нужны. А через некоторое время яростные черные волны захлестнули сверкающие горы драгоценностей и неподвижное тело Нэркес, ставшей их последней и единственной хозяйкой...

***

В Стране Аримаспов случилось невиданное. Грифы, лишь изредка по ночам покидавшие свои шахты и пещеры, вдруг разом вылетели из ходов, которые вели в их подземную страну. Это было жутко и необычно, и, пожалуй, впервые страх проник в мужественные сердца аримаспов, ни разу не дрогнувших во время сражений с чудовищами в недрах земли. По всей долине шли лихорадочные приготовления к большой войне. В гигантских кузницах неутомимые мастера-великаны, с головы до ног покрытые блестящими капельками пота, спешно ковали огромные двуручные мечи и топоры из стали, обмененной на золото. На грандиозном алтаре курился дымок – седовласый жрец аримаспов возносил молитвы Джеббалу Сагу.

К середине дня разведчики принесли недобрые вести:

– Грифы образовали кольцо вокруг центра плато!

Лазутчикам не удалось разглядеть, кто же собирает подземную нечисть, да и что бы это им дало? Ведь они не могли и подумать, что тот, кто заставил повиноваться безмолвных чудовищ, держит в руках такое оружие, против которого окажутся бессильны все их исполинские мечи, топоры и дубины. Об этом догадывался лишь жрец, но пока он хранил молчание.

... Торжествующий Кахха стоял в центре круга, образованного грифами. В его руках продолжал выводить свои жуткие трели Шип Тиамат.

Нааг прекрасно понимал, что мог бы и не возвращать в мир Праматерь Драконов. Талисман, которым он теперь обладал, делал его величайшим магом мира. Он мог мгновенно перемещаться в любую точку Вселенной, мог мановением руки превращать навоз в чистое золото, но такие мелочи не интересовали Короля-Змея. Он осуществлял свою самую заветную мечту – возродить Эру Змей во всем ее былом великолепии. Ради этого он был готов уступить Тиамат и ее грозному отпрыску Сету власть над миром.

Кахха вдохновенно взмахнул тонкими сухими руками, и послушное ему крылатое воинство взмыло в воздух, сохраняя при этом строй. Издалека это выглядело очень красиво и величественно – черное живое кольцо поднялось и зависло над землей. Однако с тревогой взиравшие на это удивительное зрелище разведчики-аримаспы не замечали его красоты. Для них было ясно лишь одно: грифы выполняют недоступный пониманию ритуал.

Зато Кахха все прекрасно понимал. Он величаво восседал вместе с поскуливающим Заркумом на ковре из мамонтовой шерсти, который клювами и лапами удерживали в воздухе грифы. Зоркие глаза его уже успели заметить изменения, происходившие внизу и предрекавшие скорое появление Матери Сета: под кольцом, которое образовывали в воздухе грифы, земля покрылась сетью трещин, как при подземных толчках. Нааг знал, что находиться сейчас внизу крайне опасно...

... Кемеры во главе с Кайратом Одноглазым сгрудились вокруг алтаря, где совершал моление седовласый жрец-аримпас. Большинство аримаспов тоже собрались на площади, напряженно ожидая, что скажет старик. Наконец он завершил обряд и обвел присутствующих тяжелым взглядом из-под нависших бровей.

– В горы!– коротко приказал он.– Всем срочно уходить в горы!

– Что ты говоришь, святой Урнамм?!– воскликнул Агбал.– Ты предлагаешь нам спасаться бегством? Но никогда еще аримаспы не бежали от грифов!

– А теперь придется!– отрезал старый Урнамм.– Иначе всех нас поглотит разбушевавшаяся бездна Апсу.

***

Трещины змеились по земле, расползаясь все дальше и становясь все глубже и шире. Сквозь них начала пробиваться клокочущая черная вода, и через несколько мгновений ревущие потоки выплеснулись на землю.

Аримаспы и присоединившиеся к ним кемеры едва, успели добраться до безопасного места, как столб черной воды, прорвавший земную твердь, со всей яростью бушующей стихии обрушился на плато. Вода с ревом сметала все на своем пути, одинаково легко вырывая из земли деревья и огромные валуны и неся их с собой, как клочья шерсти. Наконец поток ударил в башни поселка аримапсов, и сложенные на века грандиозные постройки не устояли под его натиском. Замерев от ужаса, великаны смотрели, как рушатся их исполинские дома-крепости.

Но самое страшное ждало их впереди. Новый водяной смерч взмыл в воздух и плато, мгновенно превратившееся в чашу, до краев наполненную кипящей водой, сотряс рёв невероятной силы. Вихрь сверкающих брызг разлетелся во все стороны и, достигнув людей и великанов, обдал их обжигающим душем.

А в центре плато все росло и росло с невероятной скоростью нечто – бесформенное и черное. Исполинское чудовище, вышедшее из подземного океана Апсу, в мрачных глубинах которого оно дремало многие тысячелетия, раскачивало огромной уродливой башкой из стороны в сторону, оглашая округу жутким ревом. Над ним демоническим нимбом парило в небе кольцо грифов...

Свершилось! Змеиное сердце наага замерло от восторга, когда из необъятной, взвихрившей клокочущую воду воронки к небу взметнулась гигантская туша Тиамат. Ее рев, от которого у людей и великанов кровь леденела в жилах, казался наагу прекрасней любой музыки. Краем глаза он успел заметить Заркума, который, трясясь, будто в припадке, распластался на ковре и остекленевшими глазами разглядывал необъятное тело Праматери Драконов. Кахха слегка усмехнулся. Заркум мог лишь благодарить Эрлика, вовремя даровавшего ему глухоту и безумие, иначе его мозг просто не выдержал бы и вытек через глаза. Правда, если бы это произошло, нааг нисколько не пожалел бы о своем свихнувшемся помощнике, хотя старикашка еще мог пригодиться для каких-нибудь новых экспериментов с живой материей, когда Великая Праматерь и ее грозный сын воцарятся в мире и он, Король-Змей, сможет с чистой совестью уединиться в какой-нибудь цитадели и всецело посвятить себя магии. Заркум был довольно любопытным и ценным человечком, и только поэтому нааг не спихнул хныкающего идиота вниз – в зияющую, в каких-то двадцати локтях от парящего в воздухе ковра, бездонную пасть с черными зубами, которые могли легко искрошить любую из земных скал.

Тиамат была воистину необъятна и уродлива: гигантская плоская голова с огромными челюстями, усеянными семью рядами острейших копий-зубов, круглые выпуклые глаза, величиной с дом, невероятные бугры, рытвины, рога и наросты, покрывавшие серовато-синюю чешую, гребень из огромных шипов вдоль широкой и длинной спины, на которой запросто могло разместиться пол-армии. Гребень этот поднимался вверх почти под прямым углом, однако самая верхушка его была будто срезана.

Прокричав несколько слов родного языка, потонувших в реве чудовища, Кахха благоговейно выпустил из рук Шип, который тотчас же стремительно полетел вниз к своей хозяйке, излучая ядовитое сияние. Шип, а точнее, крохотная верхушка центрального ппша спинного гребня, был как бы вторым сердцем чудовища, средоточием его магической энергии. Без него Тиамат оставалась всего лишь тупым исполинским ящером, он же делал ее самым жутким порождением Хаоса, которое когда-либо появлялось в нашем мире и которое могло уничтожить все живое вокруг. Верхушка шипа, долгие тысячелетия служившая самым могучим колдовским средством, упала точно на свое место, будто притянутая магнитом, и тут же раздался такой могучий рев, что нааг и Заркум едва не слетели с ковра. Гигантское туловище Тиамат на миг озарилось голубоватым свечением, и сразу вслед за этим страшные молнии прочертили небо...

– О, великий Teнгри!– в ужасе прошептал Саидхан, вместе с остальными людьми и великанами наблюдавший за чудовищем со склона горы, до которого еще не добралась упорно прибывающая вода.– Чудовище притягивает молнии!

И действительно, яркие голубые стрелы одна за другой устремлялись в верхушку спинного гребня Тиамат. Теперь ее тело, напитанное разрушительной энергией, высасываемой через Шип из самой природы, светилось постоянно.

Глаза Тиамат вспыхнули синим зловещим огнем, из глубоких ноздрей, напоминавших кратеры внезапно пробудившихся вулканов, клубами повалил дым, как бы предвещая начинающееся извержение. Чудовищная пасть широко раскрылась и извергла столб пламени, который полетел прямо в сторону замерших в своем укрытии людей и великанов.

В толпе кемеров и аримапсов раздались крики ужаса, они бросились врассыпную, и вовремя: ослепительный взрыв сотряс гору. Если бы не стремительно наступавшая вода, с шипением поглотившая пламя, оно пожрало бы все вокруг.

– Мы пропали!– раздались крики отчаявшихся. Многие аримаспы и кемеры погибли при взрыве. К счастью, Урнамм, Агбал, Кайрат, Мохира и Саидхан успели спастись. Увидев огромный ствол сосны, с корнем вывороченный из земли, люди и великаны схватились за него и бросились в воду, ища в ней спасения от огненных плевков чудовища. Их несло бурной водой, поднимавшейся все выше. Казалось разбушевавшийся поток вот-вот захлестнет вершины скал, окаймлявших плато и отделявших его от внешнего мира.

Тиамат же все было нипочем – чем больше воды выплескивалось из недр земли, тем больше становилось ее исполинское туловище, выраставшее из бездны. Вот уже над водой показались огромные лапы с когтистыми плавниками, каждый из которых одним ударом мог легко повергнуть в прах Зиккурат Уту.

– Это катастрофа!– воскликнул Саидхан, пытаясь перекричать рев чудовища и раскаты грома.– Да она же затопит весь мир!

– Не думаю!– ответил ему Урнамм, выплевывая воду.– Пока ей будет достаточно и того, что она превратит наше плато в море. Как только из бездны покажется хвост твари, уровень воды перестанет повышаться. Но, конечно, если Тиамат захочет, она запросто устроит новый Всемирный Потоп.

– Вот напасть!– крикнул в отчаянии Саидхан.– Ну и где же колдун? Где правитель, Бортэ и Конан? Что он сделал с владычицей моего сердца?

... Едва белый шар рассыпался на мириады искр, потоки холодной, как лед воды обрушились на Йолчи, Таргитая, Конана и Бортэ.

– Кром!– проревел киммериец.– Что это такое?

– Выбираясь на поверхность,– отозвался плывущий по-собачьи Йолчи.– Тиамат устроила наводнение.

– Это все дело рук проклятого наага,– буркнул Конан, борясь с волнами, накатывавшими со стороны чудовища, смутно видневшегося вдалеке среди беснующихся вод.—

Ну и громадина эта Праматерь Драконов! Ее и на коне в три дня не обскакать! Впрочем, чего ожидать от мамаши Сета? Эй, погоди-ка, что это?– Варвар указал на черное небо.

Таргитай, Бортэ и Йолчи поглядели наверх и издали восторженный крик. Оставляя дымящийся след в грозовых тучах, к месту, где бушевала Тиамат, стремительно летел огромный шестиногий лось.

– Ну, наконец-то!– воскликнул Йолчи.

– Давай, Шарабха, задай этой ящерице! – в тон ему послышался чей-то ворчливый, шамкающий голосок. Из бушевавших вод показалось огромное бревно, верхом на котором сидели два аримаспа и компания Кайрата, возглавляемая бойкой Мохирой.

– А ну, хватайтесь быстрее!– грозно закричала суровая старуха.– Колдун, тоже мне, Эрлик тебя раздери!– накинулась она на Йолчи.– Едва не потопил мою внученьку! Если б не я...

– Да что бы мы вообще без тебя делали?– польстил старухе Конан, забираясь на бревно и втаскивая вслед за собой насквозь промокшую Бортэ.

– Ты здесь, моя госпожа!– обрадованно закричал Саидхан и услужливо протянул Бортэ руку, невзирая на то, что киммериец уже вытащил ее из воды.

– О, Тенгри!– обреченно вздохнула девушка.– Даже здесь он за своё!

Тем временем Дух Огня, перевоплощенный в огненного зверя, стремительно подлетел к неповоротливому чудищу. Огромные заостренные копыта шести мощных ног Небесного Лося с размаху врезались в бугристую плоть Праматери Драконов, оскаленная пасть опалила ее огненным дыханием. Мириады искр разлетелись во все стороны: два титана сшиблись в отчаянной смертельной схватке.

Тотчас же гигантский хвост, покрытый зубчатыми шипами, с огромным игольчатым шаром величиной с порядочный обломок утеса взметнулся вверх, стараясь поразить неожиданного противника. Шарабха мгновенно отпрянул, и в тот же миг на него со всех сторон налетели грифы, явно намеревавшиеся растерзать его в клочья. Стоило крылатым монстрам коснуться тела Шарабхи, как они тут же вспыхивали, словно мотыльки, и лишь пепел разлетался по ветру. Атака грифов прекратилась также быстро, как и началась.

Небесный Лось, избавившись от них, как от назойливых насекомых, вновь напал на Тиамат. Он отчаянно бил копытами в её шипастую шкуру, палил огнем, вгрызался огромными зубами, но могучий ящер был далеко не так уязвим, как его молчаливые помощники. Ни единого следа не оставалось на непробиваемом теле Тиамат. Исторгнув из бездонного чрева отвратительный рев, Праматерь Драконов выпустила сноп синевато-белого огня, который ударился в бок Шарабхи.

Небесный Лось едва не опрокинулся от этого удара. В боку его появилась глубокая рваная рана, она быстро разрасталась, казалось, пламя, из которого было соткано, пожирало самое себя. В реве чудовища явственно посльппалось торжество. А сверху, с летящего ковра, донесся едва различимый смех: злорадный – наага и скулящий – безумного Заркума...

Бревно, на котором сидели люди и великаны носилось по волнам образовавшегося моря. Хотя вода почти перестала прибывать, пучина все еще волновалась: в самом центре ее шла грозная схватка. Две стихии схлестнулись здесь насмерть – вода и огонь. Конан с друзьями, затаив дыхание, наблюдали за титаническим сражением, от исхода которого зависела дальнейшая судьба мира.

– О, боги!– переменившись в лице, закричал Йолчи.– Она поразила Духа Огня! Еще несколько атак Тиамат – и Шарабха погибнет!

– Еще бы!– пробормотал киммериец.– Вода огонь тушит! Ну, да ладно! Вы как хотите, а мне надоело быть зрителем.

И, помянув Крома, Конан с ловкостью водяного животного подцепил проплывавшее мимо бревно и перепрыгнул на него. Никто не успел остановить его, и варвар направил свое судно к месту битвы.

– Что он делает?!– в один голос завопили Бортэ и Таргитай.

– Он хочет пустить в ход молнии Митры,– вздохнул Йолчи.– Вот только, боюсь, вряд ли они помогут!

– А я верю в него,– прошептал Таргитай, с надеждой глядя на удаляющееся бревно.

Конан изо всех сил работал обеими руками, загребая воду и направляя бревно к сражавшимся исполинам. Наконец он подплыл к ним достаточно близко, чтобы можно было пустить в ход солнечное оружие. Однако, очутившись почти под боком Тиамат, которая, словно пик из Химелианской гряды, уходила в самые облака, Конан впервые усомнился в чудотворном даре Митры. Многое он повидал в жизни: и драконов, и гигантских змей, и грозных древних исполинов,– но такое... Киммериец на мгновение ощутил себя маленьким муравьишкой, плывущим на тростинке в луже воды, по которой шлепает уличный мальчишка. Во всяком случае, соотношение сил и размеров было примерно таким.

– Подумаешь, ящерица-переросток!– разозлившись на свою минутную слабость, прорычал киммериец. Он вдруг подумал, что во Вселенной есть такие существа, для которых грозная Праматерь Драконов покажется проказничающей мелюзгой. А если так, значит, Митра или какие-нибудь другие боги одолеют эту тварь.

– Начнем с Митры,– решил варвар.– Получай, гадина! – заревел он, пуская целый сноп фиолетовых молний в беснующуюся Тиамат, которая уже явно одолевала отчаянно оборонявшегося Шарабху.

Но что это? Молнии Митры, сплетясь в огненный жгут, мягко скользнули вверх, обволакивая необъятную тушу, и исчезли в верхушке спинного гребня. На какой-то миг гигантского ящера окутало золотисто-голубое свечение, а затем пасть Тиамат извергла такой мощный поток искрящейся энергии, что от удара этого ослепительно сверкнувшего бича у Шарабхи оторвало сразу две ноги. Тело Небесного Лося сотрясли судороги, дикий вопль боли и отчаяния прорезал небо, перекрыв даже торжествующий рев Тиамат.

Дух Огня просил о помощи.

Но Конан не успел этого осознать. Он был настолько потрясен случившимся, что даже не сразу понял, что в его руки и ноги впились стальные когти грифов, которые стремительно поднимали его в поднебесье...

Киммериец очнулся на ковре – прямо перед усмехающимся Каххой. Проклятый Змей уже успел сковать его тело каким-то леденящим заклинанием, и варвар не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Что уж теперь говорить о молниях Митры!

– Вот мы и встретились, мой беспокойный приятель!– Желтые змеиные клыки наага ощерились в саркастической усмешке. За его костлявым плечом заходился в припадке идиотского смеха Заркум. Конану даже стало на мгновение жаль колдуна – допрыгался, заигрывая с силами Мрака.– Надеюсь, все случившееся заставит тебя философски осмыслить бытие, Конан! – надменно проговорил Кахха, скрестив сухие тонкие руки на чешуйчатой груди.– Недаром символ нашей расы – змея, заглатывающая свой хвост. Все в мире движется по кольцу, и все возвращается на круги своя. Возвращается Эра Змей и Драконов, а вы – потомки крыс и обезьян – вернетесь к прозябанию в древесных дуплах и норах, где будете трястись от ужаса перед Истинными Владыками Земли. И самое смешное, что начало этому положил именно ты, Конан, столь сильно ненавидящий Сета и его родичей! Ты пробудил меня от тысячелетнего сна в Зеленом Саркофаге, а я пробудил Тиамат. Затем где-нибудь далеко в Стигии пробудится великий отпрыск Тиамат – Отец Сет, и катастрофа, угрожающая твоей расе, разразится! А ты, жалкий человечишко, варварская душонка, еще пытался противостоять самой грозной силе в этом мире! Самонадеянный глупец! Впрочем, в этом всегда была ваша слабость. Вы слишком покорны душевным порывам. И никакие молнии Митры тебе не помогут.

– А ты освободи меня от своих колдовских оков, тогда поглядим! – угрожающе прорычал Конан.

– Ты считаешь меня дураком?– нааг снисходительно улыбнулся.– Нет, ты не возьмешь меня идиотскими уловками, на которые так падки людишки... Вроде тех, что воины и мужчины требует дать врагу шанс на справедливый исход поединка и так далее. В конце концов, Конан, у меня тоже есть огненное оружие – «Стрелы Сета», ничуть не уступающие твоим жалким молниям, Мы могли бы провести захватывающий поединок! Но это мне не интересно. Моя кровь холодна, как лед на вершинах твоих родных киммерийских гор. Да, да, ты не зря вспомнил свою родину! Скоро твое тело станет таким же холодным. Ты превратишься в такую же ледышку, как и Имир, но в отличие от него жизнь навсегда покинет твое тело. Дух твой отлетит на Серые Равнины, но я всегда смогу вызвать его оттуда, чтобы заставить служить мне верой и правдой.

Неожиданно оглушительный грохот и вспышка ослепительного света прервали напьпценную речь наага.

– О, Сет,– прошипел он, и киммериец заметил тень страха в его желтых раскосых глазах.

То, что увидел Кахха, повергло в ужас его ледяную душу.

Призыв Шарабхи о помощи был услышан. Разорвав гряду черных туч, прямо с неба окруженный ослепительно белым светом спускался величественный бог. Гигантский торс его облачали грохочущие, как раскаты грома, доспехи, огромный куполообразный шлем был низко надвинут на суровое, испещренное шрамами величественное лицо. Исполинские руки, перевитые вздувшимися мускулами, сжимали меч. Вместо клинка из рукояти, рассекая черные, клубящиеся облака, вырастал пламенеющий багряный столб.

– Мардук!– в ужасе прошептал Кахха.– Но как же так?! Об этом ничего не было сказано в Зурийском Предсказании!

Да, в древнейшем Предсказании змеелюдей Зурии ничего не говорилось о втором сошествии Мардука на землю. Кахха слишком долго проспал в своем Зеленом Саркофаге и потому не мог знать о Железной Книге Скелоса.

В небе прогремели слова Бога-Воителя:

– Клянусь Сагом! Опять эта гадина вылезла наружу! На этот раз я окончательно разделаюсь с тобой, Тиамат!

При виде Мардука, стремительно летящего в потоке ослепительного света и заносящего свой огненный меч, Тиамат собралась в тугой, бугрящийся комок. На этот раз ее глотка исторгла шипение испуганной змеи. Вобрав в гребень несколько молний, Тиамат послала в грозного небожителя сноп огня. Взмах небесного меча – и плевок гадины рассыпался на сотни тысяч искр. В следующее мгновение мощнейший удар Мардука рассек надвое огромную башку и гребнистое тело Праматери Драконов. Как только разящий меч небожителя коснулся туловища Тиамат, с ней начали происходить странные изменения. Огромная туша, развалившись на две части, в последний раз озарилась вспышкой зеленоватого сияния, а затем, чернея и дымясь, начала оседать в воду. Вода вокруг гадины зашипела, превращаясь в клубы пара, которые заволокли небо, и Тиамат перестала существовать.

***

Конан стоял на вершине одной из скал, окаймлявших плато, которое превратилось в море. Рядом трепетал на ветру древний ковер, на котором его вместе с наагом и Заркумом принесли сюда, подальше от гибнущей Тиамат и от Мардука, празднующего победу, послушные грифы. Только они и были теперь единственной демонической силой, которой мог повелевать Кахха после крушения его грандиозных планов.

Резкие порывы ветра трепали черные непокорные волосы Конана. Он стоял, выпрямившись во весь рост, как статуя древнего героя. Киммериец не мог пошевелить даже пальцем и старался не смотреть на ноги, которые, как это уже было однажды на берегу Джаиха, вновь сковало ледяным панцирем, медленно и неумолимо ползущим вверх.

– Стань льдом, киммериец! – прошипел Король-Змей, и кобры, плясавшие в его глазах, казалось, готовы были выпрыгнуть из неподвижных зрачков и излить свой яд.

Раскатистый хохот прозвучал ему в ответ.

– Наслаждайся, гад!– резко бросил ему киммериец.– Я умру улыбаясь. Пусть я освободил тебя от оков Зеленого Саркофага, но я дал свободу и Духу Огня. Ты вызвал Тиамат из бездны Апсу, а Дух Огня – Мардука с Девятого Неба! Великое Равновесие сохранено, и совесть моя чиста! Но она была бы еще чище, если б я смог превратить тебя в кучку пепла, змеиный выродок!

– И не надейся, человечек!– Улыбка Каххи источала тысячи тысяч змей.– На этой скале ты умрешь.

– Еще неизвестно, кто найдет здесь свою смерть!– прозвучал голос Йолчи.

Белый шар, появившийся на вершине, рассыпался, и с мечами в руках выскочили волшебник, Таргитай, Кайрат Одноглазый и Бортэ, которые тут же вступили в ожесточенную схватку с грифами. Haaг продолжал злорадно хохотать наблюдая за ходом сражения. Но улыбка его мгновенно погасла, когда Йолчи выкрикну слова древнего заклинания. Конан почувствовал, как сотня иголочек покалывают его ноги – к ним возвратилась чувствительность. Чары наага больше не действовали, а значит, у варвара в руках снова были Молнии Митры.

– Кром и Митра!– вздохнул киммериец.

Через миг исход сражения стал ясен. Молнии одного за другим поражали грифов, оставляя от них лишь горстки пепла. Конан взглянул на перекошенное от ужаса лицо Заркума, в его расширенные безумные глаза и сплюнул: на такого жаль тратить молниюl Таргитай твердой рукой отстранил Конана.

– Оставь его мне,– попросил он.– У меня с ним свои счеты!

Таргитай поднял меч, но правосудие Небес свершилось раньше, не дав правителю запачкать благородный металл поганой кровью служителя Зла. Издав отчаянный звериный вопль, колдун, в глазах которого в последний миг зажегся разум, бросился со скалы. Наклонившись, Таргитай смотрел, как быстро летит тело Заркума, ударяясь о выступы и превращаясь в кровавые лохмотья…

Оставался нааг. Кахха стоял на краю пропасти, и в воздухе вокруг него мерцала защитная сфера. Теперь его не брали ни копье, ни меч. Король-Змей собирался телепортироваться, но Йолчи, собрав все свои магические силы, держал его.

В руках Конана зажегся синевато-фиолетовый прозрачный переливающийся шар. Солнечное оружие наконец-то покарает отродье Сета! В глазах наага мелькнул ужас.

– Не делай этого, Конан,– просипел Кахха.– Ты все равно не прорвешь мою защиту.

Коротко хмыкнув, Конан метнул молнию, и переливающаяся сфера исчезла, будто ее и не существовало вовсе. И тогда... Тогда гордый, надменный и напыщенный Король-Змей вдруг упал на колени перед киммерийцем, как вассал перед грозным владыкой, смиренно сорвав с голого черепа ослепительную корону.

– Пощади!– заклинал нааг.– Именем всего, что для тебя свято! Сохрани мне жизнь! Не дай погибнуть!

Случилось то, чего больше всего боялся Конан. Коварный монстр угадал его самые потаенные мысли, и теперь в его униженных завываниях слышалось скрытое, злорадное торжество.

– Ты не сделаешь этого, Конан!– внезапно пропел нежный голосок.

Белит?! Этот голос он узнал бы и на краю могилы, будучи столетним старцем! Киммериец ошалело глядел туда, где только что ползал нааг. Его прекрасная возлюбленная, его первая любовь стояла перед ним на коленях. Большие черные глаза смотрели на Конана из-под густых ресниц, алые губы, влажно поблескивая, шептали:

– Помни, Конан! Если ты еще раз нарушишь Главную Заповедь Слуг Света и направишь свое оружие против просящего пощады, Дар навсегда покинет тебя, а вместе с ним и разум! Навсегда! До конца дней своих ты будешь лишен разума в назидание другим дерзнувшим нарушить божественные заповеди. Помни, Конан!

«Конан... Конан... Конан...» – взывали к нему женские голоса, такие разные, но все одинаково ласковые, чарующие. Прекрасные глаза, сменяя друг друга, глядели на него с нежностью и мольбой. Глаза Белит, глаза Дайомы, глаза Айя-Ни, Алмены, Филиопы, Эйи, Борта... И все они просили об одном: «Помни, Конан Конан Конан...» Бортэ! И будто бичом ударило Конана. Да вот же она, здесь, стоит позади, настоящая, живая, а вовсе не призрак, вызванный паскудной тварью!

«Жалко Бортэ! Сильно будет убиваться по мне»,– мелькнуло в голове Конана, но искрящийся шар уже зажегся в его ладонях. Сверкнув, разящая молния ударила в то место, где ползал, меняя облики, Король-Змей. Нестерпимо яркий свет ударил в глаза, и все закружилось в мозгу Конана стремительным хороводом...

Кое-как разлепив веки, в которые било яркое солнце, Конан обнаружил, что лежит на скале. Над ним склонились встревоженные лица Борта, Кайрата и Таргитая. Проведя рукой по горевшему лицу, киммериец начал кое-что припоминать... Нааг, просящий пощады. Молния, сразившая его... Предостережение...

– Кром!– В следующее мгновение Конан уже был на ногах.– Дар Митры!..

Дар покинул его, это, несомненно. Исчезла легкость, переполнявшая ранее все его существо. Конан вскинул руки и не ощутил приятного покалывания и треска молний у пальцев. Но разум?! Он все прекрасно осознавал! Не было бреда, кружащего голову, не было отупляющей пустоты в мозгу, как в прошлый раз, когда он впервые преступил Заповедь Митры.

– Так я не безумен?– недоумевающий взгляд сапфировых глаз Конана встретился с мудрым взглядом Йолчи.

– Нет, сын мой!– старик глубоко, прерывисто вздохнул, и было видно, что это далось ему с трудом. Старый волшебник лежал на ковре из мамонтовой шерсти, и сухонькое тело его казалось еще меньше на фоне грандиозного творения чудо-ткачей древнего Туле.

– Сделка состоялась. Только вот, к несчастью, Дар Митры уже никогда не вернется к тебе. Только это достойно сожаления, и больше ничего.– Йолчи слабо улыбнулся: жизненные силы на глазах покидали его.

– Что больше?!– воскликнул Конан. Оглядевшись вокруг, он встретил горестные лица Борта, Таргитая и Кайрата. Страшная догадка осенила его.

– Как?!– только и смог он спросить у умирающего шамана.

– Увы, Конан, в сделке с богами платой служит жизнь. Я заранее искупил твой грех перед Митрой. Боги назначают высокую цену, но это ничего. Я и так позволил себе многое. Ведь я, считай, уподобил себя древнему чудотворцу Эпимитреусу, который, совершая свою великую миссию на земле, прожил три обычные человеческие жизни. Я вернусь к вам в новом воплощении, дети мои! Один раз я уже проделал такой трюк, когда моя мятущаяся душа вселилась в тело умершего шамана иирков. Теперь я вновь отлетаю к Яшмовым Садам Небесного Императора.