Текст книги "Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия."

Автор книги: Раи Сурретьлэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 58 страниц)

– Может вам не стоит это вспоминать? – тихо спросил юноша.

– Нет… – упрямо помотала головой девушка. – Мне нужно хоть кому-то это рассказать, а то я с ума сойду.

– Хорошо, – кивнул он. – Рассказывайте.

– Герцог раздел меня, жестоко изнасиловал, а потом прибил за руки к стене…

И Алнара показала Гадалу свои ладони. Посреди каждой был большой, звездчатый шрам.

– Как он только меня не мучил… – продолжила она, с трудом сдерживая стон от страшных воспоминаний. – Вспорол живот, вынул кишки и полил какой-то жгучей жидкостью… Оголил кости и начал медленно дробить их… Я помню только боль, страшную боль и ужас. Этот ужас и сейчас со мной, он никуда не уходит. Потом мне рассказали, что все продолжалось неделю. Если бы к нему в гости не приехала Магистр Боли – герцог ее любимец – то он бы меня так и замучил, никакие исцеляющие жезлы бы не помогли. Но у меня от боли пробудился Дар, и Магистр это увидела. Она велела зашить все мои раны и исцелила меня, забрав потом с собой в Башню. Но раздробленные кости и от заклинаний не срастаются как следует. Хожу, как утка, едва-едва, переваливаясь, но и то – чудо. Все тело постоянно болит. И все помню… А каждый урок у Магистра Боли… О боги, завтра же снова этот кошмар!

И Алнара залпом выпила бокал бренди, дрожа при этом мелкой дрожью.

– А что это за урок, – заинтересовался Гадал, потрясенный ее бессвязным, жутким рассказом.

– Она обучает магии через боль… – простонала девушка. – Через страшную боль… Да, это дает Силу… Но как же страшно она нас мучает…

Гадал содрогнулся, поняв, что предстояло ему назавтра, но сцепил зубы, зная, что вынесет все и не подведет Носителя Меча. Но Алнара была на грани истерики, и юноша вновь и вновь пытался успокоить ее, но у него ничего не получалось. При одном воспоминании о предстоящем ей завтра, девушка вновь впадала в ступор и пила, пила, пила… Пила, пока не прикончила всю бутылку бренди и почти не могла стоять на ногах. Гадал видел, что Алнара уже слишком пьяна, и ее нельзя оставлять здесь, как бы чего не случилось. С трудом выдавив из нее адрес, юноша решил отвести ее домой и уложить проспаться. Он хотел было рассчитаться с хозяином кабачка, но вспомнил, что он в одежде студиозуса и показал хозяину свой медальон. Тот только махнул рукой и отметил что-то в своем блокноте. Выйдя, Гадал не спеша повел девушку по улице, расспрашивая у прохожих дорогу. Но совсем было запутался в лабиринтах Колгарена. Наконец, они вышли на улицу, где можно было поймать наемный экипаж, и Гадал начал высматривать свободный. Тому, что случилось вслед за этим, он потом еще долго пытался найти объяснение, но подобрал лишь одно – судьба…

Он осторожно вел почти падающую Алнару, когда дорогу им преградил роскошно одетый красивый черноволосый мужчина с надменным выражением лица. Он с презрением оглядел студиозусов и гнусно осклабился.

– Кого я вижу! – разнесся в воздухе зычный насмешливый голос. – Моя дорогая маленькая женушка! Да еще и пьяненькая! Да еще и с любовничком!

Услышав этот голос, Алнара завизжала, как будто ее резали и попыталась спрятаться за спину Гадала. Юноша даже растерялся от ее оглушительного визга, сквозь который прорывались слова:

– Это он! Это он! Это он!

– Конечно, дорогая, – ухмыльнулся мужчина. – Это я. Ты мне не рада? Да, я вижу, что мои уроки не пошли тебе впрок. Надо бы повторить парочку… Для прочного усвоения.

Только тут Гадал понял, что перед ним герцог Триад. Гнев захлестнул юношу красной волной, в ушах застучало при воспонинании о рассказе несчастной девушки. Он сузил глаза и прошипел:

– Пшел отсюда, подонок! Она уже не в твоей власти!

– Это что за мелкий пес тут лает? – оскалившись, повернулся к нему герцог.

– Пес, значит? – ухмыльнулся в ответ Гадал. – Ну, ладно…

Гнев продолжал расти в нем, и из-за этого гнева он впервые в жизни ощутил не силы стихий, а что-то огромное, всеобъемлющее, охватившее собой всю вселенную. Тогда юноша еще не знал, что впервые в жизни дотронулся до Предела. Он инстинктивно, руководствуясь лишь своей яростью, сплел потоки этой новой для него силы, неосознанно применив выведенную им сегодня формулу. На другом конце города вскочил из-за стола Элинор, а в Серой Башне выронил из рук чьё-то донесение Фолерг – оба поняли, что в Колгарене только что появился новый маг Предела. И оба же поняли, кто этот маг… Магистр Книги удовлетворенно улыбнулся, а Верховный Маг лишь досадливо поморщился – для него это было весьма и весьма некстати.

Герцог Триад продолжал насмешливо ухмыляться, когда какая-то сила вдруг вздернула его в воздух, и каждый нерв его тела взорвался дикой болью. Он сперва ничего не понял и завизжал, потом кинул взгляд на простолюдина, сопровождавшего его недомученную жену, и на его лице появилось выражение смертельного ужаса. Ведь тот носил одежды студиозуса Высшей Академии. Значит, он, герцог Триад, ошибся, оскорбил будущего мага и сейчас умрет… Герцог забился, попытался что-то сказать, извиниться, как-то исправить свою ошибку, но было уже поздно…

– Я, Гадал Ридар, ученик Магистра Книги Элинора, приговариваю тебя, герцог Триад, к смерти! – донесся до его ушей яростный голос юноши, он отчаянно задергался и обделался. – За Алнару, за других тобой замученных – сдохни!

Казалось, что сотни маленьких молний впились в тело герцога, лишь только прозвучало последнее слово. Висящее в воздухе тело почернело, протяжный предсмертный вопль разнесся над улицей. А еще через несколько секунд сухая и черная мумия рухнула на камни мостовой. Алнара, не верящая своим глазам, медленно приблизилась к трупу мужа и ошеломленно уставилась на него. Гадал подошел к ней и обнял дрожащую девушку за плечи. Он не испытывал и тени угрызений совести – подонок должен был быть наказан за совершенные им зверства. Алнара подняла на него заплаканные глаза и тихонько спросила:

– Он правда мертв?

– Мертвее не бывает, – ободряюще улыбнулся ей юноша, и она снова разрыдалась.

Но каким-то шестым чувством Гадал понял, что это слезы облегчения. Он прижал бедняжку к себе и тихо гладил по голове, дожидаясь, пока она выплачется.

– Эй, чего это тут происходит? – прервал их грубый голос.

Юноша оглянулся и увидел двух стражников магистрата. Алнара тоже повернулась к ним, на ее лице тут же появилась решительная мина, и она заявила:

– Герцог Триад смертельно оскорбил студиозуса Академии, господина Гадала Ридара. Состоялась дуэль, и герцог был убит в поединке. Я, герцогиня Триад, подтверждаю законность поединка. Никто и никогда не может безнаказанно оскорбить мага!

– Говорил же тебе, – обратился один стражник к другому, – шо это падло када-нибудь таки допрыгается.

И он кивнул в сторону высушенного трупа. Затем поклонился Гадалу и сказал:

– Поздравляю с победой, господин студиозус! Вам в этом городе стоко людей спасибо скажут…

Гадал был несколько удивлен подобным исходом дела, но быстро понял, что герцог успел насолить слишком многим. А из-за его ранга подонка опасались трогать, боясь навлечь на себя месть его родственников и Серой Башни. Но юноша не стал показывать своего удивления, он просто кивнул, взял Алнару за руку и повел ее прочь, оставив труп на попечение стражников. Ему только пришлось назвать свое полное имя и подписаться в том, что он действительно был оскорблен герцогом Триад. Алнара все время всхлипывала, еще не придя в себя от пережитого ужаса, но при этом в глазах ее светилась такая радость, что Гадалу даже было неловко. Приведя девушку к ней домой, он уложил ее в постель и сидел рядом, пока она не заснула. Он рассказывал ей разные истории, а она держалась при этом за его руку, как за последний якорь определенности. Только убедившись, что Алнара спит, Гадал осторожно освободился и тихо ушел.

Он неспешно шел по улицам Колгарена, размышляя обо всем произошедшем в этот донельзя длинный день. Действительно, произошло столько событий, что хватило бы и на неделю. Встреча с этой несчастной девушкой очень много дала ему – Гадал чуть ли не впервые задумался о том, что нельзя судить о людях по принадлежности к какому-то сословию, к какой-либо группе. Что каждый человек особенный, что за свой выбор он отвечает только сам. Юноша припомнил, сколько сволочей и подонков было среди рабов, которых ему доводилось встречать, и вздохнул. Мир, казавшийся таким простым и понятным, вдруг обернулся калейдоскопом сложнейших взаимосвязей. Он понял, что больше никогда не будет осуждать ни одного человека сразу, до тех пор, пока тот не даст ему повод. Ведь все люди такие разные… Осуждать всех скопом слишком просто и так трудно с этим в себе бороться – человек ведь всегда стремится к простоте, даже не отдавая самому себе отчета в этом. И презирать человека за то, что он дворянин или раб – глупо. Ведь каждый всегда сам отвечает за то, каким он становится. На то человеку дано творцом всего сущего право выбора, и он сам выбирает, то ли ему с удобством съезжать вниз, то ли с трудом карабкаться наверх. Но никто не вправе потребовать от человека быть добрым, если в жизни своей этот человек видел только горе и боль. Хотя такой человек должен быть отчасти справедливым и не пытаться отомстить за свои несчастья тем, кто в них не виноват.

Так, размышляя и занимаясь «высокой философией», Гадал и не заметил, как добрался до башни Магистра Книги. Поднявшись, он сразу пошел в библиотеку, надеясь застать Элинора там. И не ошибся – тот действительно по своему обыкновению читал какой-то толстый фолиант, делая короткие пометки на полях и прихлебывая свой любимый храргианский коньяк, стоявший перед ним в причудливой форме бокале. Гадал был в некотором смятении – ведь он снова сорвался и своими сегодняшними действиями мог сильно навредить старшему брату. Элинор, уже некоторое время смотревший на него, заметил нерешительность юноши и улыбнулся. Затем спросил:

– Ну, и чего же ты сегодня натворил?

– Ой, боюсь, что много чего… – вздохнул Гадал.

Он сел, тоже налил себе коньяку и начал подробно рассказывать о том, что случилось за этот безразмерный день. Маг внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но ничем не показывал своего отношения к услышанному. Закончив, юноша вздохнул и посмотрел на него, но Элинор довольно долго молчал, что-то обдумывая. Только после этого маг снова улыбнулся, и уже начавший нервничать Гадал несколько успокоился.

– В общем, ничего страшного, – отозвался маг, смотря на свечу через бокал. – То, что ты сразу же зарекомендовал себя гением – совсем даже неплохо. Теперь к тебе будут относиться иначе. Но и будут очень внимательно присматриваться. Ты учти это, пожалуйста, и удвой осторожность. Но не выходи из психологического образа гневливого юнца, это их несколько успокоит. Постарайся не совершать ошибок, мой мальчик.

– А что герцог? – спросил Гадал, удивленный тем, что старший брат не упомянул об этом.

– Да ничего, – ухмыльнулся Элинор. – Все законно. Он оказался таким идиотом, что осмелился оскорбить мага. Пусть даже только будущего, еще студиозуса. И получил свое. По заслугам подонку. Я и сам давно хотел прибить его, да все случая не выпадало – скот знал о моем отношении к нему и умело скрывался при моем приближении. Тот стражник правду сказал – тебе очень многие благодарны будут. Вот только Магистр Боли шипеть от злости будет, но и она не осмелится причинить вред студиозусу. Да и меня слишком уж боится.

– Но я ведь не из-за оскорбления его убил! – возмутился юноша. – Я рассказ Алнары вспомнил…

– А кому до этого какое дело, из-за чего именно ты его убил? – иронично спросил Магистр Книги. – Формальный повод – оскорбление. Для закона этого достаточно. А по поводу Алнары… Девочка хорошая, я давно к ней присматриваюсь. Но ее постоянные депрессии меня смущали. Я же не знал о их причинах.

– Она никак не может забыть… – глухо отозвался сжавший кулаки Гадал. – Ей каждую ночь снится…

– Неудивительно, – кивнул маг. – Но теперь, я думаю, это у нее пройдет. Ведь она видела виновника своих несчастий мертвым. Впрочем, там посмотрим. Сейчас нам не до нее. Важно другое.

– Что именно?

– Ты хоть понял, чем ты убил герцога?

– Огнем… – удивленно ответил юноша, пытаясь вспомнить свои действия.

– Нет, мой мальчик! – торжествующе заявил вставший на ноги Элинор. – Ты впервые в своей жизни смог дотянуться до Предела и использовать его силу. Поздравляю – сегодня ты родился заново! Родился, как маг Предела!

Гадал был несколько ошеломлен этим заявлением. Он снова начал вспоминать свои действия и понял, что огонь тогда действительно был какой-то не такой, странный по ощущениям. Вместо жара, он гнал по жилам ледышки, но горячие ледышки. Тогда юноша не обратил на эту странность внимания, не до того ему как-то было. Но теперь… Правда, отчетливо он запомнил только волну гнева, которая поднялась в нем, когда он понял, кто стоит перед ним. И он рассказал об этом Элинору.

– Все верно, – кинул тот. – Предел по настоящему пробуждается только от праведного гнева. Иначе попросту не бывает.

Они долго еще говорили о многом, обсуждали происшедшее и философствовали. Элинор показывал Гадалу элементарные преобразования Предела, который если уж однажды приходил к человеку, то оставался с ним на всю его жизнь. Юноша схватывал все на лету, ему очень нравилось, что при работе с Пределом почти не затрачивалась собственная энергия. Это было так необычно… Ему много пришлось поработать в этот вечер, но он работал с удовольствием и полной самоотдачей, мгновенно анализируя и сортируя новые знания. Гадал даже ухитрился прочесть после ухода Элинора еще пару книг по дифференциальной магоматике, правда, он не смог уже осмыслить их, а просто загрузил в память с тем, чтобы разобраться в прочитанном назавтра. Заснул он прямо в библиотеке, на кушетке, не раздеваясь, но зато с чувством выполненного долга. За что утром и был отчитан Магистром Книги, утверждавшим, что отдыхать нужно полноценно. Юноша уныло соглашался, оставаясь про себя при мнении, что дело важнее отдыха.

На скорую руку позавтракав, он ухватил пару книг и понесся к башне Магистра Боли, где и должны были состояться сегодняшние занятия. Гадал знал, что придется переносить пытки, но ради постижения Силы был готов на все, он понимал необходимость этого – слишком многое в человеке пробуждалось только под влиянием сильной боли. Этому необходимо было научиться. Научиться и использовать. Юноша не собирался упускать ни одну из сторон магии, какой бы жестокой и страшной она не была. Но он, конечно, боялся – боли он не любил, как некоторые из его знакомых еще во время рабства. Мимо мелькали улицы и мосты Колгарена, но Гадалу было не до них – он по дороге обдумывал линию поведения. И решил быть наглым до беспредельности, чтобы не выходить из образа оборзевшего щенка. У входа в башню он увидел всю свою группу. Впереди всех стояла сияющая Алнара. Когда юноша подошел, девушка вдруг опустилась перед ним на колени, схватила его руку и поцеловала.

– Встаньте! – изумленно воскликнул Гадал, вырывая свою руку у нее. – Вы что?!

– Спасибо вам… – сквозь слезы улыбалась ему она. – Я сегодня впервые за три года без кошмаров спала…

Гадал поднял Алнару на ноги и, достав платок, утер ей слезы. Девушка благодарно уткнулась ему подмышку, а юноше вдруг захотелось защитить ее от всего мира, дать ей все на свете, и он сильно удивился такому странному для него желанию. Остальные студиозусы тем временем окружили их и принялись аплодировать. Гадал даже растерялся, не понимая, с чего бы это они. Потом вспомнил свое вчерашнее поведение, и ему стало неловко.

– Извините меня, – обратился он к сокурсникам, когда они прекратили рукоплескать. – Я, наверное, вчера обидел вас всех своим поведением. Но я просто очень нелюдимый человек и слишком много горя повидал в своей жизни. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Мне очень трудно поверить кому-либо…

И юноша заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка не слишком-то получилась – она была кривой.

– Да все в порядке, дружище! – подскочил к нему рыжий парнишка с обезьяньей мордочкой, наследный серг из Фофара, как он назвался вчера. – Мы все поняли. Но герцога вы уделали просто отлично! Я тоже мечтал отомстить этому гаду за Алнару, но силенки, увы, не те…

И он, ухмыляясь во весь рот, развел руками.

– Что за балаган, господа студиозусы?! – раздался от входа в башню ледяной голос Магистра Боли.

Улыбки мгновенно послетали с лиц сокурсников Гадала, в глазах у всех юноша увидел глубоко затаившийся ужас. Сам он ничуть не боялся, наоборот, веселая злость бодрила его и придавала новые силы. Потому Гадал встретил взгляд Занахры с насмешливой, циничной ухмылкой. Темная аллорна ощерилась и спросила его:

– И чем же вам, молодой человек, так помешал герцог Триад?

– Он оскорбил меня, – осклабился Гадал.

– Все прекрасно понимают, что оскорбление – только формальный повод для отвода глаз!

– Вы хотите знать настоящую причину? – еще язвительнее ухмыльнулся юноша.

– Желала бы, – холодно ответила Магистр Боли.

– Таких, как он и вы, вообще не должно быть в этом мире! – с ненавистью выплюнул из себя он. – И уж будьте уверены, Магистр, я об этом позабочусь.

– Вот даже как? – приподняла брови Занахра, с насмешкой смотря на него. – Посмотрим, посмотрим…

– Вы прекрасно понимаете, – холодно заметил Гадал, – что это мне по силам уже сейчас. Я способен убить вас тогда, когда того пожелаю.

– Да, – согласилась она, – я это знаю. Вопрос только в том, а кто же в этом случае обучит вас некоторым специфическим аспектам магии и точному управлению силами?

– Да уж нашлось бы кому, – ухмыльнулся бывший раб. – Но раз вы знаете теперь, как я вас ненавижу, чего я, впрочем, и не скрывал, то я теперь вынужден предпринять некоторые меры безопасности. Это пока предупреждение…

И Гадал, мгновенно перейдя Предел, окружил себя сотнями тысяч активных нитей разных сил, в основном Огня и Ветра, придав каждой образ змеи. Занахра, присматривавшая за студиозусами и в магическом диапазоне, запнулась и закашлялась, увидев этот взрыв энергий. Из ее взгляда исчезла насмешка, она теперь смотрела на юношу с удивлением, оценивающе как-то. Он же не спеша стянул созданную защиту в шар и поместил у себя над головой, задав программу поиска любых возможных угроз со стороны любого из магов. Затем, легко проломив защиту Магистра Боли, проник в ее мозг и прицепил к нескольким известным ему нервным центрам ниточки Духа, по которым мгновенно мог считывать ее истинные намерения. Глаза Занахры во время этой процедуры лезли на лоб, она глухо стонала и изо всех сил пыталась противостоять этому вторжению, но у нее ничего не получилось, слишком несопоставимы были их силы. Закончив, Гадал ехидно ухмыльнулся и сказал:

– Вот теперь я за свою жизнь не опасаюсь.

– Зря вы так, молодой человек… – с трудом прохрипела Магистр Боли. – Пора бы знать, что реального вреда мы студиозусу причинить не имеем права – это смертный приговор вне зависимости от ранга…

– Я это знаю, – пожал плечами Гадал, – да только вам я не верю, не может человек, получающий удовольствие от боли других быть хоть в чем-либо честным. А так мне куда спокойнее.

– Да уж, – просипела постепенно приходящая в себя Занахра, – подобрал Элинор себе волчонка…

– Какие есть… – ощерился Гадал. – А мне вот жаль, что у такого отца такая дочь.

– Вы знаете моего отца, – задумчиво протянула Занахра, внимательно смотря на юношу, она не спрашивала, а утверждала. – Хотела бы я знать, откуда?

Он только нагло ухмыльнулся в ответ и скрестил руки на груди, всем своим видом являя собой вызов. Магистр Боли еще довольно долго рассматривала его, но ничего по ее бесстрастному лицу понять было невозможно. Затем она кивнула каким-то своим мыслям и повернулась к остальным.

– Что же, господа студиозусы, – разнесся в воздухе уже абсолютно спокойный голос. – Пора на занятия. А вам, наглый юноша, я скажу лишь одно. У вас очень много врожденной силы, но очень немного ума. Ничего, пройдет пару десятков лет, и вы сами поймете, как были глупы. Узнаете, что нахрапом далеко не всегда можно чего-либо добиться. Прошу всех следовать за мной.

Занахра повернулась и скрылась в глубине своей башни. Этот бывший раб еще вчера на экзамене сильно поразил аллорну, а теперь она была попросту потрясена. Откуда такая сила? Непонятно было, неужели же в его родном Олтияре не было ни одного мага? Как его вообще могли не заметить? Ненависть юноши тоже была ей понятна – видимо, хозяева его были садистами, и он немало выстрадал. Хорошо бы, чтобы он пообтесался, а не то получится второй Элинор без сдержанного характера того. Она вспомнила о данном ей Верховным магом глупом поручении и чуть не зашипела от досады – это сколько же времени и сил придется потратить впустую? Старик совсем выжил из ума… Да кто же из владельцев допустит, чтобы его раб стал свободным, да еще и магом? Ха! Ищи дураков. Поднявшись еще на этаж, Занахра подошла к своему самому сильному амулету и попыталась с его помощью избавиться от наложенного Гадалом заклятия. Увы, проклятый юнец был слишком силен и закрепил силу искренней ненавистью. Избавиться от подобного было выше ее сил и возможностей. Придется вечером идти к Фолергу. Да уж, каков учитель, таков и ученичок… Мало здесь самого Элинора – всем сколько крови попортил – так он еще и этого озлобленного наглого щенка сюда притащил… «Чтоб вам обоим пусто было!», – выругалась в сердцах Магистр Боли. Но она прекрасно понимала, что из этого волчонка вырастет матерый волчище. Скорее всего – будущий Верховный Маг. Но почему все же он так на нее взъелся? Именно на нее… Неужели же моралист? Смешно… Хотя и бывает, конечно. Хуже, если он осознанно не принимает законов Башни. С такой врожденной силой сломать парня будет очень и очень непросто. Но необходимо. Действовать придется очень медленно и хитро, выстраивая такие комбинации, чтобы он и заподозрить не мог в причастности к ним Магистра Боли. Что-что, а это аллорна умела очень хорошо, еще собственный, так ныне презираемый, отец научил. Занахра задумалась о том, какие именно болевые воздействия применять к нему. Но все осложнялось тем, что Гадал абсолютно ее не боялся, а только презирал и ненавидел. Аллорна в досаде сплюнула на пол, чего не позволяла себе, в общем, никогда.

Произошедшее вслед за тем Гадал помнил несколько смутно. И выражалась эта память одним – адской болью. Занахра занялась лично им и поочередно как бы прозванивала болью каждый нерв его тела, одновременно поясняя, как эту боль можно использовать и с какой силой связать. Как ни странно, очень многое стало для юноши откровением, и было очень полезно для многого и многого. Он терпел боль молча сцепив зубы и изо всех сил старался тут же испытывать слова Занахры. Остальные студиозусы вопили и визжали так, что комната, казалось, тряслась. Им занимались многочисленные помощники и помощницы магистра Боли. Гадал на всякий случай запомнил каждого. Краем глаза он видел Алнару, насаженную на толстый кол с шипами, кончик которого торчал у нее изо рта, не давая девушке даже кричать. Юноша, конечно, понимал, что по окончании занятия они все будут полностью исцелены, но такая картина была для него слишком жуткой. Ему было до боли жаль несчастную девушку – из ее глаз потоком бежали слезы, и она слабо, почти неслышно хрипела. Эта пронзительная жалость даже заглушала порой его собственную боль. А уж Магистр Боли старалась вовсю… Она уделяла почему-то особое внимание его половому органу. Краем глаза он замечал тиски, щипцы, изогнутые иглы, крючья и многие иные приспособления, которым с ходу-то и наименования не придумаешь. Его тело то тут, то там вдруг взрывалось приступами боли, он извивался и хрипел, честно пытаясь направить эту боль в центральный поток силы. Но это далеко не всегда получалось… Занахра, как ни горько было юноше это признавать, была права – сил и знаний у него не так и мало, а вот умения тонко управлять всем этим недостаточно. Гадал сцепил зубы и чуть не застонал от очередной вспышки боли, дав себе слово научиться всему, чему его только смогут здесь научить. Ведь даже враги могут, сами того не желая, научить очень и очень многому. А затем придет время, когда с помощью полученных знаний этих же врагов и сокрушит.

Когда пытки, наконец, закончились, Гадал первым делом кинулся к только что снятой с кола Алнаре. Исцеление уже произвели, физически девушка была здорова, но никак не могла придти в себя и все время хрипло рыдала, сотрясаясь на кушетке. Он присел рядом, положил плачущей девушке руку на голову и начал нашептывать успокоительные слова. Услыхав его голос, Алнара приподняла голову и слабо улыбнулась. После вчерашнего Гадала почему-то тянуло к ней очень сильно, ему страшно хотелось оберечь и защитить ее от всего мира. Еще никто и никогда не вызывал в душе озлобленного волчонка таких странных чувств, не вызывал такой странной и щемящей сердце нежности. Девушка, видно, уловила эту нежность в его глазах, так как ее улыбка стала шире и более открытой, что ли. Она так и потянулась навстречу Гадалу. Юноша не знал, что и сказать ей, он только сжал ее руку в своей. Она ответила ему тем же.

– Господин Гадал, – донесся до его слуха чей-то веселый голос.

Позади стоял уже знакомый юноше рыжий парнишка с обезьяньей мордочкой. Его улыбка была настолько задорной, что Гадал сам улыбнулся в ответ.

– Мы тут вечеринку запланировали, – продолжил рыжий. – В вашу честь! Вам вся группа за Алнару благодарна!

– Но мне же в семь вечера к Верховному Магу… – растерянно пробормотал смущенный Гадал, никак не ожидавший, что его вчерашний поступок вызовет такую восторженную реакцию.

– Так сейчас же только три! – расцвел Иглио. – Успеем посидеть. Тут не очень далеко есть шикарное местечко! Там так готовят, что руки можно до локтей обкусать.

– Почему бы и нет, – засмеялся при виде его энтузиазма Гадал. – Пойдем, Аланара?

– С удовольствием… – ответила уже несколько пришедшая в себя и севшая на кушетке девушка.

Всей гурьбой студиозусы выскочили из башни Магистра Боли, донельзя счастливые оттого, что теперь им с пару недель не придется тут появляться. Они направились в сторону таверны «Лошадь на столе», весело смеясь и распевая задорные песни. Гадалу было хорошо – он впервые в жизни ощутил себя своим среди своих, такого с ним еще не случалось. Студиозусы приняли его таким, каким он был, им наплевать было на то, что он бывший раб – они видели только то, что он сделал и чего действительно стоил. Рыжий Иглио возглавлял разбитную компанию, и простые горожане спешили убраться с дороги будущих магов. Гадал заново, уже без предубеждения перезнакомился со всеми. И, в общем-то, это были самые обычные люди, откровенных садистов или мазохистов среди них не было.

В «Лошади на столе» действительно готовили потрясающе. Особенно мясные блюда, рыбу и торты. Хозяин уже хорошо знал их группу и обслуживал с удовольствием – студиозусы всегда гуляли от души, а Башня щедро оплачивала их гулянки. Гадал с удовольствием поел и понял, что, пожалуй, отныне будет постоянно столоваться здесь. Даже в королевском дворце Олтияра он не ел так вкусно. Он после обеда подозвал кабатчика и заказал роскошный ужин на двоих домой, желая порадовать старшего брата. Узнав, что ему предстоит отныне постоянно обслуживать башню самого Магистра Книги, кабатчик пришел в сугубый восторг и выставил на стол за счет заведения несколько бутылок столетнего вина. Гадал только попробовал – он не хотел быть пьяным, идя на бой. А именно как бой он воспринимал предстоящую беседу с Фолергом.

За несколько минут до назначенного срока он уже стоял у входа в Серую Башню. Заходить без приглашения юноша даже и не пытался – жить ему еще несколько хотелось. Даже его магии не хватило бы на то, чтобы преодолеть завесу. Никто из нынешних магов не понимал, каким образом была создана подобная защита, как именно она работала, и что ее поддерживало все эти тысячи и тысячи лет. Но завеса стояла, и никто не мог войти, если не был приглашен кем-то из обитателей Башни, признанных ею самою. Порой бывало так, что она отказывала в доступе кому-либо из высших магов, и ничего поделать с этим было нельзя. Потому-то лишь когда в кристалле над входом появилось лицо Верховного Мага, и скрипучий голос пригласил его войти, он вошел. Поднявшись Зал Встреч, он ступил в уже горящую синим пламенем пентаграмму Перехода, которая и перенесла его в кабинет Фолерга. Старый маг ожидал его, сидя в глубоком удобном кресле с бокалом какого-то черного напитка в руках. Он указал юноше на кресло напротив, и Гадал, гордо держа голову и продолжая сохранять неприступно-гордый вид, сел. Он дал себе слово перед этой встречей – быть очень сдержанным и осторожным, но продолжать следовать линии поведения «наглый щенок». Нельзя позволить старику вывести его из себя.

– Итак, молодой человек, – с иронией прокаркал Фолерг, – ты уже набедокурил. Ай-яй-яй…

Во взгляде старика читалась легкая насмешка.

– Вы считаете, Верховный, – приподнялись вверх брови бывшего раба, – что подонок, подобный герцогу Триад, имеет право на жизнь?

– Не нам об этом судить, мальчишка! Эту жизнь не ты давал, не тебе и отбирать.

– Да ну? – хихикнул Гадал. – А ему, значит, можно было судить? Не сходится, Верховный, никак не сходится… Как же я мог дать ему и дальше пытать, убивать, издеваться? Никак не мог.

– Он делал все по закону, – устало ответил Фолерг. – А раз так, то был в своем праве. Лучше такие как он, чем полная анархия.

– Закон – палка о двух концах, – заплясало ехидное выражение в глазах Гадала. – Вот и я убил герцога по закону. Оскорбление мага. Попробуйте-ка доказать обратное.

Старик хрипло расхохотался и с возрастающим интересом посмотрел на наглого юнца. Элинор таки подобрал себе достойного ученичка! Хорош! Будет из мальчишки толк, да еще и какой толк. Его не нужно подталкивать, как самого Элинора когда-то – сам прет в нужном направлении. Как он утром Занахру окоротил, глянуть любо-дорого было на это заклинание, да и снимать его нелегко. Фолергу самому давно уже надоела эта аллорна со своими глупыми претензиями. Но она была слишком полезна, и с ней приходилось считаться. Сама Магистр Боли это тоже прекрасно понимала и вовсю этим пользовалась. Старик снова взглянул на Гадала – с его гениальностью мальчик за год вполне сможет пройти весь курс Академии и получить посох. Кроме того, он почти физически ощущал, что Гадал не последний такой – он чувствовал, что с разных сторон к Колгарену стягиваются какие-то силы, точнее, носители каких-то сил. Видно приближается время больших перемен, раз уж боги позволили нескольким магам уровня этого наглого юнца появиться на свет в одну эпоху. Фолерг сам не понимал своих нынешних предчувствий, но он привык им доверять – интуиция его не подводила почти никогда. Сделать старый маг не мог ничего, и это бессилие бесило его больше всего. Оставалось, как ни горько, только ждать, ждать того, когда развяжется узел кармы, и носители сил окажутся в Колгарене. А пока стоило всерьез заняться Гадалом. Такого мага действительно не рождалось уже с тысячу лет. Мало его невероятной силы, так мальчишка еще и гений с абсолютной памятью. Очень хорошо также, что он уже бунтарь, иначе бы пришлось его на этот бунт провоцировать. Провоцировать, используя весьма и весьма жесткие меры. Верховный маг продолжал расспрашивать Гадала, сохраняя привычную маску чванливого дурака. Тот что-то скрывал, но это не было Фолергу интересно – все выяснится со временем. Важнее, куда как важнее было развить таланты этого мальчика. Ведь, кроме всего прочего, Гадал был одним из троих на Архре, включая и его, Фолерга, магом Предела. Старик понял, что через некоторое время ему придется открываться этим двоим, чтобы его знания не ушли вместе с ним. Ведь Магистр Книги многие вещи делает столь топорно, что оторопь берет. Фолерг поморщился – ну что возьмешь с самоучки? И удивительно, весьма и весьма удивительно, что его приняла Книга Предела. Все-таки слишком много непонятных и странных вещей происходит в последнее время на Архре. Верховный маг недовольно пошамкал губами, глотнул бренди и начал первый урок по преобразованиям Света и Тьмы.