Текст книги "Каролинец"

Автор книги: Рафаэль Сабатини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава X. Мешок с почтой

На следующий день рано утром к Лэтимеру пришли Уильям Генри Драйтон с членом Секретного комитета Томом Корбетом.

– Гарри, пойдем с нами, – предложил Драйтон, – и не забудь захватить пистолет.

Лэтимер, естественно, потребовал объяснений, и они были ему представлены.

Неделю назад имело место довольно представительное заседание Совета безопасности – исполнительной группы, назначенной Провинциальным конгрессом и облеченной самыми широкими полномочиями. Драйтон тогда поразил собрание предложением взять под стражу лорда Уильяма Кемпбелла.

Эта радикальная мера нашла поддержку только у двоих коллег Драйтона по комитету. Остальные, во главе со спикером Палаты общин Ролинсом Лаундсом, были категорически против. они сочли предложение Драйтона недостаточно обоснованным и решили ни в коем случае не предпринимать такого провокационного шага.

В результате затянувшихся дебатов решено было все-таки внимательно следить за распоряжениями лорда Уильяма. Визит Лэтимера к губернатору практически ничего не добавил к информации, полученной Драйтоном во время поездки по провинции. Поэтому Совет безопасности санкционировал тщательную негласную проверку почты губернатора; ее поручили проводить Томасу Корбету. Корбет жил у самой бухты и, следовательно, мог очень быстро узнавать о поступлении какого-нибудь пакета из Англии.

В то утро Корбет узнал о прибытии нового британского корабля и поспешил на поиски Драйтона, чтобы тот помог ему выполнить поручение. Им пришло на ум, что неплохо было бы заручиться третьим компаньоном, и Драйтон посоветовал включить в предприятие Гарри Лэтимера.

– Вы – самая подходящая кандидатура. Во-первых, потому, что ваш дом рядом, и, во-вторых, потому, что лучше привлечь к этому делу человека, который, подобно мне, уже подлежит аресту за ночные события, нежели ни в чем еще не замешанного.

– Вы подразумеваете, что хуже не будет, ибо дважды меня не повесят? – рассмеялся Лэтимер, и все трое отправились на новую акцию.

А в это же время Уильям Кемпбелл, доведенный прошедшей ночью почти до отчаяния, выслушивал настоятельные рекомендации Мендвилла, как отомстить убийце Фезерстона.

Первые сведения о совершенном насилии губернатор получил непосредственно от распоясавшихся громил, которые вызывающе разгуливали у него под окнами, насмехались и угрожали таким же способом разделаться с остальными шпионами. Тогда же лорд Уильям повздорил со своим конюшим. Сначала он ругал его последними словами за недостаток рвения, потом голову его светлости закрались подозрения, что Мендвилл преднамеренно не торопился со спасением агента. Однако Мендвилл, держась спокойно и корректно, утверждал, что он сразу пошел на квартиру Фезерстона, но парня там не застал, тогда он отправился искать его в кофейню на аллее святого Михаила, известную как любимое заведение Фезерстона; там ему сообщили, что Фезерстон поехал к Гусиному ручью, и он поскакал туда во весь опор, чтобы не дать ему вернуться в город. Они разминулись буквально на несколько минут.

Утром губернатору доложили подробности. Он узнал, что парня схватили в доме сестры, вытащив из-за обеденного стола. Эта свежая информация возбудила новые подозрения, и лорд Уильям возобновил расспросы.

– Как случилось, что вы ни слова не сказали миссис Григг?

Мендвилл пожал плечами:

– Конечно, так было бы лучше. Но я не хотел тревожить ее без особой нужды. Я надеялся самостоятельно разыскать Фезерстона.

Лорд Уильям смотрел на него с подозрением. Подозрение овладело и присутствовавшим при этом Иннесом.

Разговор происходил все в том же уютном кабинете окнами в сад. Вместе с нагретым воздухом в них вливался тяжелый аромат магнолий. Влетела пчела, и несколько мгновений только ее жужжание нарушало тишину. Потом Мендвилл, непринужденно развалясь на губернаторской кушетке, снова заговорил:

– О чем действительно стоит поразмыслить, так это об ответных мерах, которые вам теперь следует предпринять.

– Меры? – переспросил лорд Уильям.

– Преступление не должно остаться безнаказанным.

– Нельзя наказать толпу.

– Нельзя. Но известен подстрекатель. Лэтимер…

Лорд Уильям перебил раздраженно:

– Я вчера сказал вам, какую мы займем позицию, если что-нибудь случится. Не произошло ничего такого, что изменило бы ее. Начинать сейчас судебное разбирательство означает риск вызвать беспорядки. А тогда последствия будут гораздо страшнее, чем этой ночью.

– Но если вы никак не отреагируете, то конец вашему авторитету.

– Проклятье, Мендвилл! Почему вы не отправили вчера Фезерстона! – Он стал вышагивать к окну и обратно, затем, приняв решение, остановился у письменного стола. – Иннес, напишите, пожалуйста, несколько строк спикеру Палаты общин. Спросите, не будет ли он столь любезен нанести мне визит. – Иннес принялся выполнять поручение. – Сделаю хорошую мину при плохой игре и, по крайней мере, сохраню лицо, как губернатор Булль после нападения на арсенал. Пусть Палата общин назначит комиссию по расследованию этого грубого надругательства над законом.

– Но это ведь комедия чистой воды, – сказал Мендвилл.

– Я твердо намерен не допустить трагедии.

Однако спустя полчаса поступили новости, пошатнувшие решимость губернатора. Принес их управляющий почтовой конторой Стивенс. Бледный, трясясь от возмущения и недавно пережитого страха, он сообщил, что, как только сегодня утром в контору был доставлен мешок с почтой, туда ворвались три джентльмена и потребовали отдать его им. Когда Стивенс наотрез отказался, один из них приставил ему ко лбу пистолет, приказал под угрозой смерти не шевелиться, а двое других завладели мешком и унесли его прочь. Только после этого их главарь – как Стивенс заключил по его поведению – убрал пистолет и был таков.

Губернатор и конюший с секретарем восприняли рассказ как новое грозное предзнаменование.

Мендвилл, которого труднее было сбить с толку и отвлечь от главного, чем лорда Уильяма, не позволял себе роскоши долго предаваться эмоциям и сразу приступил к вопросам по существу.

– Джентльмены? – переспросил он. – Вы сказали, это были джентльмены, Стивенс?

– Да, ваша честь.

– Это исключает предположение об ограблении. Дело приобретает политическую окраску. Кто были эти джентльмены, Стивенс? Сдается, вы их знаете.

– Нет, капитан, не требуйте от меня имен! – нервно запричитал Стивенс.

– Я не хочу составить компанию Фезерстону.

– Вот как? – Мендвилл задумался и пальнул наугад: – Одним их них был Лэтимер, не так ли?

Это предположение повергло Стивенса в ужас.

– Я не говорил этого! Я никогда не говорил этого! Ваша светлость, я не называл никаких имен, – взмолился он. – Вот вы, сэр, – метнулся он к Иннесу,

– будьте моим свидетелем, сэр, я же ни слова не говорил о том, кто это сделал.

Мендвилл рассудил, что за Стивенса все сказала его паническая реакция. В тот же миг в его памяти всплыла картина: Гарри Лэтимер в Фэргроуве вытаскивает из кармана бутылочно-зеленого сюртука тяжелый пистолет… Поэтому он выпустил еще один пробный шар:

– Как вы полагаете, пистолет у мистера Лэтимера был заряжен?

– Я не проверял – это могло стоить мне жизни… – ответил Стивенс, прежде, чем осознал, что проговорился.

– А двое других? Кто были они? – спросил лорд Уильям.

– Не спрашивайте меня, мой господин! Это члены Провинциального конгресса, и почта сейчас находится в конгрессе или в одном из комитетов.

И его оставили в покое. Лорд Уильям был слишком озабочен и слишком встревожен собственно происшествием, чтобы перегружать свой мозг деталями, мысли же Мендвилла захватило открытие, что главным действующим лицом нового налета опять оказался Лэтимер; кто были остальные, его мало волновало.

– Ну, а теперь что вы собираетесь предпринять? – спокойно поинтересовался капитан после того, как Стивенса отпустили.

– Что тут можно поделать? – его светлость был в отчаянии и даже не пытался этого скрыть.

– На мой взгляд, ответные меры очевидны, хотя… Я жду распоряжений вашей светлости, – И он щелкнул табакеркой.

Губернатор сварливо заметил:

– Черт бы побрал ваши советы, Мендвилл! – Мысли его блуждали вокруг другой, менее насущной проблемы. – Как бы то ни было, я сомневаюсь, что в захваченной почте содержались какие-нибудь депеши для меня. Мои прибывают на «Чероки». Так что вряд ли это им что-нибудь даст.

Мендвилл набрал щепоть табаку и задумался, потом произнес:

– Будем надеяться, так оно и есть. Но даже в этом случае нападение на почту его величества не становится менее тяжким преступлением. И здесь, и в Англии оно карается смертной казнью. Если вы ничего не предпримете, то, честное слово, потеряете уважение и поддержку немногих оставшихся в провинции верноподданных короля. С тем же успехом вы могли бы собраться и уехать, ибо совершенно перестанете контролировать ситуацию.

– А если я арестую Лэтимера, как вы рекомендуете, случится то же самое и даже кое-что похуже. Я перестану контролировать ситуацию потому, что меня вышвырнут вон; да еще начнется гражданская война.

– Хорошо, но если Лэтимер остается на свободе и будет устраивать свои заговоры, то гражданская война вам также гарантирована. Так что вы находитесь между двух огней. Вы теперь поняли, с каким человеком имеете дело. Отчаянный авнтюрист и самый опасный бунтовщик в провинции. С каждым днем, проведенным на свободе, он становится все опаснее, ибо одновременно растет его популярность. Совершенно ясно, как с ним поступить, причем сделать это надо без промедления. Посадите его на английский корабль и отправьте в Лондон. Пусть там с ним разбираются.

Губернатор на минуту замер, размышляя.

– Это было невозможно вчера, – сказал он наконец, растягивая слова, – но, исходя из ваших же слов, это еще более невозможно сегодня.

– И будет окончательно невозможно завтра, – подхватил Мендвилл, – когда необходимость в этом станет неизмеримо острее. Колебания вашей светлости уже привели к теперешним трудностям. Эти мерзавцы играют на ваших сомнениях. Это трусы, злоупотребляющие вашим великодушием. Вы чересчур с ними нянчились начиная с самого своего приезда. Продемонстрируй вы сразу силу власти, покажи вы им, что отнюдь не страшитесь призрака гражданской войны, которым они всячески запугивают нас, и все сложилось бы иначе. Они играют на ваших сомнениях и ваших опасениях. Преодолейте их, нанесите удар, и вы увидите, как они замечутся в ужасе. Время выжидания, полумер и компромиссов миновало.

Наконец Мендвилл отчасти убедил губернатора – его напористость, твердость и то, что, не в пример лорду Уильяму, он не позволял сомнениям и опасениям парализовать свою волю, подействовали на лорда Уильяма.

– М-да, – неохотно, но все же согласился он, – вы правы, Мендвилл. Этот человек и впрямь слишком опасен, чтобы позволять ему и дальше мутить воду. Если уж так суждено, что за попытку избавиться от Лэтимера толпа растопчет меня ногами, по крайней мере, я выполню свой долг перед державой. Иннес, если вы подготовите ордер на арест Гарри Лэтимера и принесете мне после завтрака, я его подпишу. Мендвилл сформулирует обвинение.

Мендвилл победно улыбнулся и сказал:

– Поздравляю вашу светлость с мудрым решением.

Потускневшие глаза лорда Уильяма мрачно разглядывали конюшего.

– Хочется надеяться, что вы не ошиблись, – со вздохом произнес он. – Бог знает! – И губернатор отправился завтракать.

Завтракал он всегда наедине с леди Уильям в изысканном будуаре ее светлости, который находился на первом этаже, прямо под рабочим кабинетом.

Лорд Уильям был глубоко погружен в свои думы и не расположен к общению. И думы те, как заметила его супруга, были далеко не веселыми, но она приписала это жутким событиям прошедшей ночи.

Мудрая женщина, она не стала пытаться вызвать его на откровенность, а терпеливо ждала, пока муж сам поделится с нею новостями. Но завтрак подошел к концу, а Уильям по-прежнему пребывал в мрачной задумчивости, и она пренебрегла доводами разума, дав выход своему беспокойству.

Она вытянула-таки из мужа рассказ о нападении на почту, об ордере, который должен быть подписан вследствие этого нападения, и о прочих событиях. Все это сильно ее поразило. Гарри Лэтимер с детства был ее другом, он был также другом всех ее братьев и сестер, особенно Тома; с Миртль Кэри дружила она сама. И хотя леди Уильям Кемпбелл, пользуясь доверием Миртль, знала о туче, нависшей над отношениями влюбленных, она верила, что любовь их достаточно крепка, и в конце концов все тучи рассеются.

– Это… это разумно, Уилл? – спросила она.

– Надеюсь, – отвечал он устало.

– Так ты не уверен?

– Я уверен только в том, что это необходимо. Недопустимо, чтобы к моему авторитету и дальше относились с пренебрежением и чтобы Лэтимер, оставаясь на свободе, продолжал свою карьеру преступника.

– Ты говоришь, как капитан Мендвилл, – заметила она. – Это он тебя убедил?

Лорду Уильяму не хватило духу признаться, что ее догадка верна. В душе он стыдился, что позволил конюшему всецело подчинить его своему влиянию. Лорд Уильям ответил уклончиво:

– Вчера он пытался убедить меня, но я отказался его слушать. Но сегодня, после ужасного конца Фезерстона и налета на почту, больше нет необходимости меня убеждать.

– Ты понимаешь, во что это может вылиться? – строго спросила она.

– Я понимаю, что нам грозит, если я этого не сделаю.

– Ты думаешь, здесь, в Каролине, найдется хоть один суд, который признает Лэтимера виновным?

Ответ мужа умерил ее страхи.

– Нет, я так не думаю.

– Тогда зачем тебе выставлять себя в нелепом свете, арестовывая его?

– Его будут судить не в Каролине. Он будет отправлен в Англию, как предписано законом для такого рода преступников.

– Боже милосердный! – ужаснулась леди Кемпбелл. – Уилл, этого нельзя делать!

– Либо я это сделаю, либо нужно отказываться от губернаторства и самому плыть в Англию. Я и мистер Лэтимер несовместимы и не можем одновременно находиться в Чарлстоне. Это теперь не подлежит сомнению.

Леди Кемпбелл не успела оправиться от испуга, как слуга возвестил о приходе ее зятя Майлса Брютона. Она обрадовалась ему как ценному союзнику.

Брютон, импозантный, одетый по последней моде мужчина средних лет, был искренне привязан к лорду Уильяму. Невзирая на то, что сам принадлежал к патриотической партии, он не однажды помогал губернатору миновать мели и опасные проходы, и лорд Уильям охотно прислушивался к его мнению, ибо понял, что Брютон, по-видимому, так же консервативен и верит в конституцию, как любой сторонник короля. Благодаря своей расположенности к губернатору, Брютон не жалел сил для укрепления популярности родственника. Как раз на завтрашний вечер был назначен бал, который он устраивал в его честь.

Леди Кемпбелл поначалу предположила, что, быть может, это и послужило причиной раннего визита зятя, но тот вскоре объявил, что желает переговорить с губернатором конфиденциально. Они вышли прогуляться в сад, и ее светлость благоразумно не сделала ни малейшей попытки к ним присоединиться.

Ей не суждено было долго предаваться одиноким раздумьям: тотчас же прибыл новый посетитель, ее брат Том, принесший вместе с собой в маленькую комнату свойственное его особе настроение юной беспечности.

Том заглянул к сестре, чтобы прощупать почву и выяснить, насколько Гарри был прав в своей оценке Мендвилла и в том, что тот сознательно подставил Лэтимера. Том приступил к этому предмету с ловкостью молодого слона.

– Салли, говорят, в том, что случилось с Фезерстоном, обвиняют Гарри Лэтимера?

Она внимательно взглянула на него снизу вверх.

– От кого это ты услышал?

– От кого? – мастер Том пришел в замешательство, но нашел выход в правде. – Ну… от самого Гарри.

– А он откуда это знает?

Том, большой и добродушный, возвышался над сестрой, сидевшей на диване.

– Я пришел сюда задавать вопросы, а не для того, чтобы спрашивали меня,

– ответил он и спросил: – Это правда?

– Боюсь, что правда, Том. – Ее внезапно осенило. – Лучшая услуга, которую ты можешь оказать Гарри, – скорее пойти к нему и передать, чтобы он покинул город, не мешкая ни минуты. Уилл подписывает ордер на его арест – за Фезерстона и за нападение на почтовую контору сегодняшним утром. Поторопи его, Том!

Но Том не стал спешить. Вместо этого он уселся рядом с сестрой и флегматично улыбнулся; его поведение ее встревожило.

– Не пойду, пока не повидаю Уилла, – заявил он.

– И чем ты можешь обрадовать Уилла?

– То, что я ему скажу, заставит его одновременно подписать ордер и на мой арест. Потому что этой ночью я вместе с Гарри был на мясном рынке. Весь Чарлстон знает, что я там был. И, между нами, в нападении на почту я тоже замешан.

– Ты с ума сошел, Том! О, как ты мог! Ты хоть немножко подумал обо мне?

– Ее статная фигура, казалось, еще выросла от негодования. – Как ты мог поставить меня в такое дурацкое положение!

– Это не ты в дурацком положении, а Уилл. Ему придется арестовать своего шурина или изменить намерение относительно Лэтимера.

Томас Айзард, как видим, был, в конечном счете, не лишен-таки определенной находчивости.

Глава XI. Пат

Совместными усилиями брат и сестра частично поколебали решимость губернатора. Посещение Майлса Брютона тоже имело отношение к ночному происшествию и предполагаемой реакции лорда Уильяма. Брютон пришел, чтобы предостеречь свояка от опрометчивых шагов. Слабовольный лорд Уильям, как флюгер, поворачивался под любым дуновением ветерка и, когда он возвращался из сада, его жесткая позиция была уже расшатана. Получив ультиматум Тома, он в сердцах припомнил, что имя Айзарда упоминалось также и в списке мятежников, нападавших на арсенал.

Но смятенные его мысли првел в порядок голос Мендвилла, явственно зазвучавший в мозгу: «Продемонстрируйте свою силу… докажите, что вы не страшитесь призрака гражданской войны… Они играют на вашем страхе».

Если Мендвилл прав – а в этом он лорда Уильяма убедил – то, имея в виду избавление от этого окаянного Гарри Лэтимера, угроза ареста должна подействовать столь же эффективно, как и сам арест. Нужно избавиться от него

– неважно, каким способом – и тогда с большинством проблем будет покончено.

В результате губернатор принял новое решение и с не меньшей, чем прежде, твердостью объявил:

– Приказ об аресте не может быть отменен. Сегодня я подпишу его. У меня нет выбора. Губернатор Южной Каролины, имея очевидные доказательства грабежа и государственной измены, совершенных одним и тем же лицом, обязан принять меры. Но наказание может быть отсрочено. Я приостановлю исполнение приказа на двадцать четыре… нет, на сорок восемь часов и сегодня же официально предупрежу об этом мистера Лэтимера. Меня вполне удовлетворит, если он покинет Южную Каролину в течение предоставленной отсрочки.

– Фактически это указ об изгнании, – сказал Брютон, выпячивая губы.

– И величайшее снисхождение, причем гораздо больше, чем я имею право оказать. Если вы ему друг, Том, и мне тоже, убедите его воспользоваться отсрочкой.

Чем больше лорд Уильям размышлял о новом решении проблемы, пришедшем ему в голову с внезапностью вдохновения, тем больше оно ему нравилось. Оно казалось ему чуть ли не Соломоновым; он подозревал в нем достоинства маленького дипломатического шедевра. Одним удачным ходом он спасет свое реноме, избавит провинцию от бунтаря и ничего при этом не спровоцирует. Подавленность лорда Кемпбелла как рукой сняло, он воспрял духом и, приятно возбужденный, поднялся в кабинет, откуда послал за Мендвиллом. Явившись на вызов, конюший застал лорда Уильяма мурлыкающим какой-то песенный мотивчик.

– Ордер подписан, – важно начал губернатор, – но исполнение отложено до утра пятницы – на сорок восемь часов, начиная с этой минуты. Вам надлежит немедленно поставить в известность мистера Лэтимера.

Мендвилл подумал было, не сошел ли губернатор с ума, и едва не спросил его об этом. Но когда его светлость изволил объясниться, Мендвилл переменил свое мнение. Он уже почти восхищался гибкостью, с которой лорд Уильям проскользнул между Сциллой и Харибдой труднейшей дилеммы. А коль скоро самому Мендвиллу, по сути, нечего было желать, кроме устранения Лэтимера, то для него не имело особого значения, каким путем оно будет достигнуто.

Поэтому довольный капитан Мендвилл выбежал из дому и зашагал вниз по Брод-стрит, затем свернул на север и двинулся вдоль широкой Бэй-стрит, мимо бастионов и куртинnote 26Note26
  Бастион – фортификационное сооружение, обычно из камня, служащее в качестве огневой позиции и укрытия пушек. Куртина – стена, соединяющая два бастиона.


[Закрыть] над широкой гладью Купера, выносящего свои воды в океан. В бухте, за множеством более мелких посудин, он различил черно-белый корпус шлюпа «Тамар», стоящего на рейде на расстоянии мили от берега, и подумал, что полдюжины таких кораблей быстро отбили бы бунтарские замашки у этих колониальных выскочек. Он миновал людную набережную, начало Куин-стрит, вошел в тихий квартал за таможней и добрался наконец до владения Гарри Лэтимера.

Джулиус в шитой серебром небесно-голубой ливрее проводил капитана в библиотеку, где ему предоставилась возможность скоротать ожидание, изумляясь произведениями искусства, которыми себя окружали Лэтимеры.

Ему пришлось-таки изрядно поизумляться: Лэтимер долго не хотел отрывать его от этого занятия. Когда молодой хозяин дома все же появился, он был одет в абрикосовый бархатный сюртук поверх черных атласных панталон, завязанных ниже колен, и в черные шелковые чулки. Тесьма на воротнике и обшлагах сюртука являла великолепный образец работы Мешлена, на пальце у Лэтимера сверкал перстень с дорогим бриллиантом, а туфли на красных каблуках, украшенные пряжками со стразами, явно совершили путешествие из Парижа.

Джулиус придержал дверь, и Лэтимер с порога отвесил посетителю изящный поклон.

– Мое почтение, капитан Мендвилл.

– Ваш покорный слуга, сэр, – ответил Мендвилл, в свою очередь, шаркнув ножкой. – Я прислан к вам его светлостью губернатором.

Лэтимер подошел ближе. Джулиус попятился, дверь закрылась, и они остались вдвоем.

– Вот кресло, сэр.

Капитан Мендвилл присел.

– Я перейду прямо к делу, мистер Лэтимер. Не взыщите, но вы допустили серьезный промах.

– Воистину, сэр, и не однажды, – с легкостью подтвердил его слова Лэтимер.

– Я подразумеваю ваше ночное выступление перед толпой на мясном рынке, в результате которого был убит человек.

– Вы уверены, капитан Мендвилл, что это случилось из-за моего выступления?

– Отчего же еще?

– У меня есть подозрение, что это было следствием вашей, сэр, преднамеренной нерасторопности. Вы не воспользовались предупреждением, полученным от меня в Фэргроуве. Так что не я вынес приговор Фезерстону – это вы убили его.

– Сэр! – вскричал, вскочив, капитан.

Синие глаза Лэтимера безмятежно перебегали с одного зрачка Мендвилла на другой. Складывалось впечатление, что он развлекается.

– Вы отрицаете это – вот тут, передо мной?

Капитан справился с собой.

– Мне незачем что-либо отрицать или признавать. Мне не грозит судебное разбирательство.

– У вас все еще впереди, – обнадежил его Лэтимер.

– Что вы имеете в виду? – несколько встревожился капитан.

– О, так ли это важно? Но я, верно, вас задерживаю. А вы, как я понимаю, имеете нечто мне сообщить?

– Да, – ответил Мендвилл, – думаю, нам лучше держаться этого. Так вот, подписан приказ о вашем аресте, мистер Лэтимер. Вы, конечно, понимаете, что с вами произойдет, если этот приказ будет выполнен.

– Если он будет выполнен? – Лэтимер пристально на него посмотрел. – Но приказы обычно выполняются неукоснительно, разве не так?

Капитан предпочел уклониться от прямого ответа.

– В данном случае лорда Уильяма уговорили дать вам поблажку и не применять закон во всей его строгости, если вы выполните одно условие.

– Это будет зависеть от сути условия.

– Его светлость удовлетворится, если вы подчинитесь решению о высылке из Южной Каролины. Он дает вам сорок восемь часов – весьма щедро по любым меркам – в течение которых вы должны покинуть Чарлстон. Но он желает также, чтобы вы отчетливо понимали: если к десяти утра в пятницу вы еще будете здесь, приказ будет исполнен и судебная машина запущена в ход.

Лэтимер прошелся вдоль стеллажей с книгами, но раздумывал он не над преимуществами, которые сулило это условие, а всего лишь над ответом.

– Не будет ли слишком дерзко с моей стороны, капитан Мендвилл, или нескромно, если я спрошу вас, кто уговорил его светлость обойтись со мной столь милостиво?

– Главным образом, я полагаю, леди Кемпбелл.

– А! – Лэтимер смотрел на соперника испытующе. – Мне на мгновение показалось, уж не вы ли это были?

– Я? – Мендвилл, в свою очередь, внимательно посмотрел на него. – Честное слово, мистер Лэтимер, вы слишком хорошо обо мне думаете.

– Когда мне так показалось, я вовсе не думал о вас хорошо. Вам не приходило в голову, капитан Мендвилл, что, если меня привлекут к суду, то, защищаясь, я буду настаивать на том, что заблаговременно и без утайки предупредил вас и сэра Эндрю Кэри? Ведь вы не удалили предателя из города?

– И что тогда, сэр? – вызывающе спросил капитан.

– По этому поводу допросят вас, сэра Эндрю Кэри и даже, при необходимости, мисс Кэри, которая тоже при этом присутствовала. – Мендвилл прикрыл веки. От Лэтимера не укрылся этот единственный изъян в демонстрации железного самообладания. – Вас приведут к присяге, и вы должны понимать, что вряд ли все трое станут лжесвидетельствовать.

– Какая в том необходимость? Вы сделаете свое заявление, но дальше-то вас все равно признают виновным.

– Нет, сэр. Это вас признают виновным, причем в самом отвратительном и жестоком преступлении. Почему вы ничего не предприняли для спасения Фезерстона? Почему вы его даже не предупредили? Что вы намеренно этого не сделали – совершенно бесспорно: стоит только вспомнить, каким образом его захватили – врасплох, за мирной трапезой с сестрой и деверем. От вас потребуют ответа и на этот вопрос, и на многие другие, которые возникнут в связи с вашей причастностью к случившемуся. – Лэтимер недобро рассмеялся. – Вы принесли в жертву своего агента, преданного исполнителя вашей воли, лишь бы засунуть в петлю мою шею! – Он подступил еще на шаг ближе к капитану и зловеще ухмыльнулся, глядя прямо в его остекленевшие глаза. – Абсолютно ли вы уверены, капитан Мендвилл, в том, что не сунули в петлю свою шею? Неужели вы не опасаетесь, что, когда все узнают об этих делишках, вас самого может постичь судьба Фезерстона? Что вас, как и его, вымазав дегтем, обваляют в перьях? Возможно ли, чтобы вы об этом не подумали?

Мендвилл отшатнулся. Он все-таки изменился в лице, и темные его глаза стали казаться еще темнее.

– Ваша риторика не имеет отношения к моему делу, мистер Лэтимер, – заговорил Мендвилл подчеркнуто официальным тоном. – Я имел честь доставить вам извещение, с которым меня прислал его светлость, и был бы счастлив передать ему ваш ответ.

– Вы получите его, капитан Мендвилл. Передайте его светлости, что ему нет нужды связывать себе руки до пятницы. Я не намерен подчиниться указу об изгнанию и останусь в Чарлстоне – ради удовольствия понаблюдать, как вы попадетесь в собственную грязную западню.

– Мистер Лэтимер! – Самообладание Мендвилла иссякло, и он прошипел: – Вы мне еще заплатите за это.

– Именно этого я и добиваюсь, – сардонически усмехнулся Лэтимер, – я заплачу вам сполна. В здании суда! И нигде кроме суда, капитан Мендвилл! – И Лэтимер дернул за шнур от колокольчика.

Мендвилл мгновение смотрел на него с бешеной злобой. Потом повернулся и резко зашагал к выходу. На пороге он вновь остановился. Только правда и могла довести его до такой степени ярости. Он пойман и уличен – Лэтимер оказался слишком хитер. Он нашел Ахиллесову пяту, о которой Мендвилл вовремя не подумал. И теперь капитан благодарил небеса за то, что лорд Уильям не поддался его настояниям и не арестовал Лэтимера немедленно. Теперь уже самому Мендвиллу надо сделать все, чтобы предотвратить этот арест. Лэтимера необходимо во что бы то ни стало вспугнуть и заставить скрыться.

Стоя в дверях, Мендвилл разыграл свою последнюю карту.

– Мистер Лэтимер, пожалуй, мой долг предостеречь вас. Все ваши построения держатся на песке. То, что вы себе вообразили, могло бы осуществиться, но только при условии, что судить вас будут в Чарлстоне. Однако после ареста вас отправят в Англию, как требует закон в случае обвинения в преступлении, подобном вашему.

Лэтимер секунду помедлил с ответом. Но только секунду, которая требовалась мозгу, чтобы перебрать варианты.

– Я не поверю, капитан Мендвилл, что лорд Уильям пойдет на подобную глупость. Закон, на который вы ссылаетесь, – один из тех камней преткновения, которые вызывают волнения в наших колониях. Осмелиться при настоящем положении вещей применить его на практике равносильно взрыву, который сметет вас всех. Вы сказали это, чтобы напугать меня. Но пусть даже это не так – мне и тогда нечего бояться. В Англии пока есть правосудие. Англичане справедливы, да и не очень-то симпатизируют правительству, которое пытается урезать свободы англичан за океаном. А в общем, как бы все ни обернулось для меня, будьте уверены: вам, капитан Мендвилл, в руках английского правосудия не поздоровится. Это все, что я могу сказать.