Текст книги "«Симпсоны» как философия"

Автор книги: Раджа Халвани

На людях Барт вместе со всеми бойкотирует Лизу, не решаясь признать свою сестру. Оставшись с ней наедине, он извиняется: «Прости, что бегал от тебя, Лиз. Я… я просто не хотел, чтобы парни подумали, будто я размяк». Тем не менее Барт тайком помогает Лизе тренироваться по ночам на «элиминаторе» – препятствии с веревкой, натянутой на головокружительной высоте «с фактором риска двенадцать». В итоге Лиза одолевает препятствие, несмотря на крики мальчишек: «Падай, падай, падай». Барт в конце концов идет против задир, подав одинокий, но ободряющий голос. Даже он знает, что отказываться от сестры неправильно. Прекрасно, если бы Гарри Поттер смог столь же ярко отличиться.

Грусть и саксофон

Чем-то большим, чем послушный ребенок, Лизу делает тот факт, что она – очень чувствительный человек, жаждущий личного счастья. Конфликтная природа морального долга, часто требующего жертв, также представлена здесь крайне остро. Она терпит все страдания, которые только может причинить не по годам развитому чувствительному ребенку преданность самостоятельно выработанным принципам. Свойственная ей сильная любовь к жизни и красоте, сочетающаяся с искренней верой в правду и добро, приводит к разочарованиям и грусти, которые находят выражение в печальных, тоскливых звуках ее джазового саксофона. Кант считает, что красота и искусство, воздействуя на чувства человека, делают возможной более нравственную жизнь. Когда действительность не способствует или препятствует реализации этих возможностей, душевные страдания Лизы вырываются наружу сквозь раструб саксофона. Благодаря персонажу Лизы комедия «Симпсоны» не позволяет нам забыть о глубинах трагедии.

В эпизоде Moaning Lisa [6] у Лизы возникают проблемы из-за традиционного патриотизма. На уроке музыки вместо простенькой песенки My Country ʼTis of Thee[207]207
  Страна моя, это о тебе (англ.).


[Закрыть] Лиза импровизирует и выдает задушевное соло на саксофоне. «В My Country ʼTis of Thee нет сумасшедшего би-бопа», – говорит ей учитель музыки. «Но ведь он так похож на мою страну, – тут же с пафосом произносит Лиза. – Моя игра – это стенания по бездомному человеку, живущему в своей машине, по фермеру из Айовы, чью землю забрали бессердечные бюрократы, по шахтеру из Западной Виргинии, попавшему…» «Да-да, все это очень хорошо, Лиза, – отвечает учитель, – но никого из этих неприятных людей не будет на предстоящем концерте».

Домой из школы приходит письмо, в котором для разнообразия критикуется Лиза, а не Барт: «Лиза не желает играть в „увернись от мяча“, потому что она слишком печальна». Игра «увернись от мяча», кажется, очень хорошо отражает ситуацию, в которой оказалась Лиза. По ее правилам, одного человека выбирают для атаки со стороны всех остальных. Лиза не защищается и упрямо сносит удары, отказываясь проникнуться духом игры. Напомним, что данный эпизод был сделан задолго до натиска реалити-шоу, прославляющего дарвинистскую борьбу за выживание.

Главная беда состоит в том, что вокруг Лизы нет никого, с кем она могла бы поделиться причинами своей меланхолии. Барт и Гомер увлечены жестокими видеоиграми. Разве могут они понять ее проблемы? Лиза пытается объяснить: «Мне просто интересно понять, в чем смысл? Изменилось бы что-нибудь, если бы я вообще не появилась на свет? Как мы можем спокойно спать по ночам, когда в мире столько страданий?» Гомер старается подбодрить ее, качая на коленях. Может, это связано с нижним бельем, предполагает он, когда Мардж делает замечание о ее трудном возрасте. Что ж, по крайней мере, сердце у Гомера есть.

Настроение Лизы начинает подниматься, когда она слышит грустные звуки инструмента другого саксофониста – Мерфи по прозвищу Кровавые Десны. Ночью при свете луны он играет на безлюдном мосту на фоне пронзительного городского пейзажа. Десны Мерфи кровоточат, потому что он никогда не был у зубного врача. «Мне и так хватает боли», – говорит он. Лиза рассказывает ему о своих страданиях. «Тут я тебе ничем не могу помочь, – отвечает он, – но мы можем сыграть вместе».

Лиза и Кровавые Десны начинают лабать: «Детка бросила меня, и мне так одиноко…» А Лиза отвечает:

 
У меня есть вздорный братец,
Каждый день он меня достает,
Мамаша этим утром
Не дала мне кусок пирога.
А папаша превращает
Дом в безумный цирк зверей.
О! несчастней меня нет
Во всем втором классе.
 

Мардж прерывает эту джем-сессию и забирает Лизу. «Ничего личного, – говорит Мардж блюзмену. – Я просто боюсь неизвестного».

Как того требует ее роль традиционной матери, Мардж советует Лизе улыбаться. Именно так советовала ей ее собственная мать. «Смотри на мир веселей, – говорит мама юной Мардж в одной из ретроспективных серий, – ведь все судят о твоей маме по тому, как широко ты улыбаешься». Лиза отвечает, что ей не хочется улыбаться. Но Мардж непреклонна: «Послушай меня, Лиза. Это важно. Я хочу, чтобы сегодня ты улыбалась. Знаешь, то, что у тебя на душе, не имеет значения. Самое главное то, что у тебя на лице. Этому меня учила моя мама. Возьми все свои неприятные чувства и затолкай их подальше вниз, ниже колен, пока они не окажутся у тебя под ногами. И тогда ты окажешься в своей тарелке, будешь нравиться мальчикам, тебя начнут приглашать на вечеринки, а потом и счастье придет».

Лиза, теперь уже, возможно, жаждущая хоть какого-то облегчения, следует совету матери. И это срабатывает! «Эй, классная улыбка», – говорит один мальчик. Приятель одергивает его: «Что толку с ней говорить? Она отвечает что-то странное». Лиза продолжает улыбаться. «Я думал, ты зазнайка, но, похоже, ты ничего», – говорит еще один мальчик. Другой приглашает ее в гости: «Заходи ко мне сегодня. Сделаешь мои уроки». «Ладно», – соглашается Лиза. Появляется учитель, который надеется, что у Лизы не случится «очередной приступ необузданной творческой активности». «Нет, сэр», – отвечает Лиза, широко улыбаясь.

Наблюдающая за этой сценой Мардж замечает ошибку традиционного образования и увозит Лизу прочь так поспешно, что у машины скрипят покрышки. «Так вот откуда у нее это», – говорит учитель, обнажая скрытую правду отношений между Лизой и ее матерью. Мардж просит у Лизы прощения: «Я была не права. Беру свои слова назад. Всегда оставайся сама собой. Хочешь грустить – грусти, милая. Мы переживем это вместе. А когда ты перестанешь грустить, мы по-прежнему будем с тобой. С этого момента я буду улыбаться за нас обеих».

Услышав слова, соответствующие ее собственным чувствам, Лиза впервые искренне улыбается. Следуя предложению Лизы, вся семья идет в клуб, где Кровавые Десны исполняет в честь «великой юной леди джаза» Лизину песню. В компании счастливой и заботливой семьи (включая малютку Мэгги, которая сосет пустышку в ритм мелодии) Лиза сияет. Свободная, независимая и помнящая о долге личность достойна счастья.

11.
«Симпсоны»: Атомистическая политика и нуклеарная семья
Пол Кантор

В мае 1999 года сенатор Чарльз Шумер, посещая среднюю школу в одном из северных городов штата Нью-Йорк, получил неожиданный урок гражданственности из неожиданного источника. Говоря о злободневной проблеме школьного насилия, сенатор хвалил закон Брэди[208]208
  Официальное название этого документа «Закон о предотвращении насилия с применением личного огнестрельного оружия»; принятый в 1993 г., он предъявляет более жесткие требования к покупателям огнестрельного оружия. – Примеч. перев.


[Закрыть], одним из поборников которого он являлся, отмечая его роль в предотвращении преступности. Поднимая вопрос об эффективности такой меры, как усиление контроля за продажей оружия, учащийся Кевин Дэвис привел пример, наверняка хорошо знакомый его одноклассникам, но неизвестный сенатору от Нью-Йорка: «Это напоминает мне один эпизод из „Симпсонов“. Когда Гомер хотел купить себе пистолет, его признали „потенциально опасным“, так как он дважды сидел в тюрьме и лежал в психиатрической лечебнице. Когда Гомер спросил, что это значит, то продавец оружия ответил: „Это значит, что тебе нужно подождать еще недельку, и тогда ты сможешь купить пистолет“»[209]209
  Roll Call. 44. 81 (13 may 1999).


[Закрыть]. Если не заострять внимания на плюсах и минусах закона, то данный пример помогает понять, как мультипликационный сериал компании Fox формирует образ мыслей американских зрителей, особенно молодого поколения. Возможно, тот факт, что, заглянув в телепрограмму, мы можем догадаться, какие политические уроки нам преподнесут, не лишен смысла. Многим кажется, что «Симпсоны» – это бездумное развлечение, но на самом деле этот мультфильм является одним из самых сложных комедийных сатирических шоу, которые когда-либо появлялись на американском телевидении. За все годы своего существования сериал затронул множество серьезных проблем: безопасность использования ядерной энергии, охрана окружающей среды, иммиграция, права сексуальных меньшинств и женщин-военных… Как это ни парадоксально, именно фарсовая природа сериала позволяет ему быть серьезным в тех случаях, в которых другим телевизионным программам не удается это сделать.

Тем не менее я не стану рассуждать о политической ориентации сериала в узком смысле его приверженности той или иной партии. «Симпсоны» в равной степени высмеивают как республиканцев, так и демократов. Чаще всего появляющийся на экране политик – местный мэр Куимби – говорит с тем же акцентом, что и Кеннеди[210]210
  Сходство становится более полным, когда в эпизоде Burns Verkaufen der Kraftwerk [46] Куимби произносит: «Ich bin ein Springfielder». Я привожу все названия серий «Симпсонов», используя информацию из бесценной работы: The Simpsons: A Complete Guide to Our Favourite Family.


[Закрыть] и в целом ведет себя как типичный функционер Демократической партии, тогда как зловещая политическая сила, управляющая Спрингфилдом из-за кулис, неизменно изображается похожей на республиканцев. С другой стороны, справедливо будет отметить, что «Симпсоны», являясь продемократическим и антиреспубликанским сериалом, просто продолжают традицию Голливуда. Один эпизод вообще был необоснованно жесткой карикатурой на экс-президента Буша[211]211
  Two Bad Neighbors [141].


[Закрыть]; но в то же время странно, что президент Клинтон осмеивался столь осторожно[212]212
  Нежелание создателей сериала клевать Клинтона заметно в довольно скучной сатире на президентскую кампанию в части Citizen Kang (Treehouse of Horror VII [154]). Но после лавины скандалов вокруг администрации Клинтона создатели сериала в сезоне 1998–1999 гг. перестали осторожничать в отношении президента, что нашло свое отражение в серии Homer to the Max [216] (в которой Гомер законно меняет свое имя и становится Максом Пауэром). Мардж, к которой Клинтон жмется на вечеринке, вынуждена спросить: «Вы уверены, что по федеральному законодательству я обязана танцевать с вами?» Уверяя Мардж, что она достаточно хороша для человека с его положением, Клинтон говорит: «Черт, да я делал это даже со свиньями – серьезно, со свиньями».


[Закрыть]. И все же одна из самых забавных политических реплик за всю историю «Симпсонов» была направлена против демократов. Когда дедушка Эйбрахам Симпсон забирает деньги, предназначенные его внукам, Барт спрашивает его: «А ты не удивлялся, когда получал чеки абсолютно ни за что?» Эйб отвечает: «Я думал, дело в том, что демократы снова пришли к власти»[213]213
  The Front [78].


[Закрыть]. Не желая пропускать ни одной возможности пошутить, в течение всех этих лет создатели сериала были беспристрастны в своих насмешках над обеими партиями, а также над левыми и правыми[214]214
  В The Wall Street Journal происходили довольно интересные дебаты по поводу политики в «Симпсонах». Они начались со статьи Бенджамина Стейна «ТВ мир: от Мао к Дао» (5 февраля 1997 г.), в которой он утверждал, что в сериале политика отсутствует. На что Джон Мак-Грю в письме «„Симпсоны“ подрывают семейные ценности» (19 марта 1997 г.) ответил, что сериал политичен и определенно пропагандирует левые взгляды. Дерой Мердок и Джонсон-младший 12 марта 1997 г. возражали: сериал так же часто нападает на левое крыло, как и поддерживает традиционные ценности. Мнение Джонсона о том, что сериал «политически амбивалентен», а следовательно, примыкает «как к консерваторам, так и к либералам», подтверждено самим этим спором.


[Закрыть].

Помимо лежащего на поверхности вопроса о политической ориентации, меня интересует глубинная политика «Симпсонов» и то, как в данном сериале отражаются основные принципы политической жизни США. В «Симпсонах» политические вопросы освещаются через проблему семьи, что само по себе является политическим заявлением. Интересуясь в основном семьей, «Симпсоны» поднимают самые разные актуальные вопросы. Поэтому сериал во многом является менее «мультяшным», чем другие телевизионные программы. Его рисованные герои более реальны и человечны, чем актеры в большинстве комедийных сериалов. Помимо этого в сериале создано вполне правдоподобное сообщество людей: Спрингфилд, США. «Симпсоны» показывают семью как часть большего сообщества и, в сущности, утверждают такое сообщество, которое могло бы стать опорой для семьи. Данный факт раскрывает секрет популярности сериала в Америке и одновременно является очень интересным политическим заявлением.

«Симпсоны» предлагают зрителю один из самых важных образов семьи в современной американской культуре – образ нуклеарной семьи. Симпсоны, имена которых заимствованы из детства создателя сериала Мэтта Гроенинга, являются среднестатистической американской семьей, состоящей из отца (Гомер), матери (Мардж) и 2,3 ребенка (Барт, Лиза и малышка Мэгги). Многие критики высказывали разочарование тем, что сериал, являясь примером обычной семейной жизни в Америке, якобы предлагает детям и их родителям ужасные модели поведения. Популярность данного шоу часто трактуется как свидетельство упадка семейных ценностей в США. Но критикам «Симпсонов» необходимо более внимательно присмотреться к сериалу и проанализировать его в контексте истории телевидения. Несмотря на фарсовую природу мультфильма и постоянные насмешки над определенными сторонами семейной жизни, «Симпсоны» оказывают и позитивное действие, поскольку прославляют нуклеарную семью как институт. На протяжении десятилетий американское телевидение было склонно умалять важность образа нуклеарной семьи, предлагая в качестве альтернативы различные неполные и другие нетрадиционные семьи. Комедия положений о неполной семье фактически родилась в момент появления кабельного телевидения. Во всяком случае, можно вспомнить сериал «Моя малютка Марджи» (1952–1955). Но классические комедии положений о неполной семье, такие как «Шоу Энди Гриффита» (1960–1968) или «Три моих сына» (1960–1972), так или иначе воссоздавали образ нуклеарной семьи (часто за счет привлечения дяди или тети), таким образом представляя ее в качестве нормы (иногда вдовец женился во второй раз, как это произошло со Стивом Дугласом – героем Фреда Мак-Мюррея – в сериале «Три моих сына»).

Но с появлением в семидесятые годы таких сериалов, как «Алиса» (1976–1985), американское телевидение в целом начало отступать от стандарта нуклеарной семьи, предлагая другие модели воспитания детей, не уступающие общепринятой, а возможно, и превосходящие ее. В восьмидесятых и девяностых годах телевидение экспериментировало с различными вариациями на тему ненуклеарной семьи в сериалах «От Сидни с любовью» (1981–1983), «Панки Брюстер» (1984–1986), «Два моих папы» (1987–1990) и других. Данный процесс отчасти был порожден стандартной голливудской практикой штамповки новых серий путем незамысловатого изменения удачных находок[215]215
  Возможно, наиболее известным примером являются «Зеленые мили» (1965–1971), ставшие инверсией «Деревенщин из Беверли-Хиллз» (1962–1971). Если семья, переехавшая из деревни в город, может быть смешной, то, решили телевизионные продюсеры, история о паре умников, переехавших из города в деревню, тоже станет хитом. Так оно и вышло.


[Закрыть]. Но данная тенденция также отражала идеологическую направленность Голливуда и его стремление ставить под вопрос традиционные семейные ценности. Кроме того, хотя отсутствие в телевизионных сериалах одного или обоих родителей чаще всего объяснялось их смертью, отход от нуклеарной семьи, очевидно, отражал реальности американской жизни с ее большим числом разводов (особенно в Голливуде). Желая быть прогрессивными, телепродюсеры перенимали современные им социальные тенденции и постепенно отдалялись от стабильной, традиционной нуклеарной семьи. С типичной для индустрии развлечений скоростью Голливуд довел этот процесс до логического итога, коим стала семья без родителей: другая популярная программа компании Fox – «Великолепная пятерка» (Party of Five, 1994–2000) – показывает семью, в которой дети погибших в автокатастрофе родителей самостоятельно становятся на ноги.

По мнению некоторых телевизионных продюсеров, сериал «Великолепная пятерка» показывает как раз то, что хотят увидеть современные зрители: дети могут прекрасно обойтись без одного и даже без обоих родителей. Этот факт отражает потребность детей в независимости и успокаивает чувство вины родителей, которые совсем (как это иногда бывает при разводах) забрасывают своих детей или не уделяют им достаточного внимания. Такие родители утешают себя мыслью, что их детям без них гораздо лучше, «совсем как тем милым – и немыслимо красивым – детишкам из „Великолепной пятерки“». Таким образом, грубо говоря, последние двадцать лет некоторые американские продюсеры проповедовали, что упадок американской семьи не является социальным кризисом или даже серьезной общественной проблемой. На самом же деле они просто освобождались от созданного в 1950-е годы образа нуклеарной семьи, который уже не был интересен зрителям 1990-х. Итак, на таком историческом фоне мы просто не можем переоценить попытку «Симпсонов» возвратить образ нуклеарной семьи на экраны.

Конечно, телевидение не оставляло его в стороне даже в восьмидесятые годы, что видно по популярности сериалов «Все в семье» (1971–1983), «Семейные узы» (1982–1989) и «Шоу Кросби» (1984–1992). И когда в 1989 году серии «Симпсонов» стали выходить регулярно, это, без сомнения, стало уникальным фактом восстановления ценности образа нуклеарной семьи. В 1990-х годах по их стопам пошли еще несколько сериалов. Они отразили глубокие социальные и политические течения общества, в частности утвердили новые семейные ценности, которые в наше время вошли в программы обеих политических партий Соединенных Штатов. Сериал компании Fox «Женаты, с детьми» (1987–1998) несколько раньше «Симпсонов» представил зрителям забавную и проблемную нуклеарную семью. Не менее интересный образ представлен в сериале «Домашний ремонт» (1991–1999) компании ABC. В нем делается попытка восстановления традиционных семейных ценностей и даже гендерных ролей в постмодернистском телевизионном контексте. Но «Симпсоны» во многих отношениях являются самым интересным примером возвращения к образу нуклеарной семьи. Хотя многим кажется, будто данный сериал подрывает основы американской семьи или ее авторитет, на самом деле это не так. Он просто напоминает нам о том, что антиавторитаризм сам по себе является американской традицией, и что в демократической Америке всегда остро стояла проблема семейного авторитета. Именно сочетание традиционного и нетрадиционного делает «Симпсонов» столь интересными. Сериал пронизан насмешками над нуклеарной американской семьей, однако за ними просматривается ее четкий образ, утверждаемый в самом процессе осмеяния. Многие традиционные ценности американской семьи, и в первую очередь сам образ традиционной нуклеарной семьи, выдерживают все сатирические нападки.

Как я уже отмечал, понять это можно, только вспомнив некоторые факты из истории телевидения. «Симпсоны» – это модное, постмодернистское, рефлектирующее шоу[216]216
  Подробнее о самокритичном характере сериала читайте в моем эссе: Cantor P. A. The Greatest TV Show Ever // American Enterprise. 8. 5 (Sept. – Oct. 1997). P. 34–37.


[Закрыть]. Но его самоосознание фокусируется на традиционном для телевидения изображении американской семьи. Следовательно, мультфильм представляет собой парадоксальное нетрадиционное шоу, корни которого глубоко уходят в телевизионные традиции. Можно сказать, что «Симпсоны» берут начало из более ранних мультфильмов о семейной жизни, таких как «Флинстоны» или «Джетсоны». А истоки этих мультфильмов следует искать в популярных комедиях положений пятидесятых годов о нуклеарных семьях: «Я люблю Люси», «Приключения Оззи и Харриет», «Папа знает лучше всех», «Предоставьте это Биверу». «Симпсоны» являются постмодернистским вариантом первого поколения семейных телевизионных комедий положений. Сравнивая последние с «Симпсонами», мы легко можем заметить все произошедшие трансформации и отклонения. В «Симпсонах» подчеркнуто, что отец уж точно не знает лучше всех. И совершенно очевидно, что гораздо опаснее предоставить что-либо Барту, нежели Биверу. Несомненно, «Симпсоны» не являются простым возвратом к семейным шоу пятидесятых. Но даже в процессе воссоздания и трансформации данный сериал сохраняет некоторую преемственность, делающую «Симпсонов» более традиционными, чем это может показаться на первый взгляд.

Симпсоны действительно нашли свой собственный необычный способ защиты нуклеарной семьи. В сущности, сериал заявляет: «Возьмите наихудший вариант – Симпсонов – и убедитесь, что даже такая семья лучше, чем вообще никакой». На самом деле семья Симпсонов не плоха. Некоторых людей пугает сама мысль о том, что подростки подражают Барту, в частности его неуважению к старшим, и особенно к учителям. Но такие критики забывают, что бунтарство Барта согласуется с почитаемым американским архетипом, что Америка была основана на неуважении к властям и мятежном духе. Барт – это икона Америки, современная версия Тома Сойера и Гека Финна в одном лице. Несмотря на все свои проказы (или даже благодаря им), Барт ведет себя именно так, как и полагается вести себя мальчишке из американской мифологии, от комиксов про «Денниса-мучителя» до комедии «Наша банда»[217]217
  Довольно странно, но сам создатель Барта – Мэтт Гроенинг – присоединился к осуждающим поведение младшего Симпсона. В 1999 г. новостное агентство процитировало высказывание Гроенинга, обращенное к тем, кто называл Барта плохой моделью для поведения: «Сейчас, когда у меня самого два сына семи и девяти лет, я приношу свои извинения. Теперь я знаю, что вы имели в виду».


[Закрыть].

Если рассматривать мать и дочь Симпсон, то Мардж и Лиза не являются плохими образцами для подражания. Мардж Симпсон, в первую очередь, любящая мать и хорошая домохозяйка; но иногда в ней просыпаются феминистские черточки, особенно в серии, когда она уезжает в увеселительную поездку а-ля «Тельма и Луиза»[218]218
  Marge on the Lam [87].


[Закрыть]. Действительно, она вполне современна в своих попытках сочетать некоторые феминистские порывы с традиционной ролью матери. Ну а Лиза по нынешним меркам просто идеальный ребенок: отличница, феминистка, вегетарианка и ярая защитница окружающей среды. Лиза политкорректна со всех сторон.

Действительно проблемным остается образ Гомера. «Симпсонов» часто критиковали именно за изображение недалекого, необразованного, слабохарактерного отца, не имеющего никаких моральных принципов. Да, Гомер именно таков, но он хотя бы наличествует и выполняет минимум отцовских функций. Несомненно, ему недостает многих качеств идеального отца. Он эгоист, который часто ставит собственные интересы выше семейных. В одной из серий про Хеллоуин мы видим, что Гомер готов продать душу дьяволу в обмен на пончик (но в итоге выясняется, что его душа уже принадлежит Мардж и сам Гомер не имеет права ею распоряжаться)[219]219
  The Devil and Homer Simpson в Treehouse of Horror IV [86].


[Закрыть]. Бесспорно, Гомер груб, вульгарен, неспособен оценить то хорошее, что есть в жизни. Если он и пытался разделить интересы Лизы, то не в добрый час. (Момент, когда Лиза открыла в себе замечательную способность предугадывать результаты футбольных матчей, благодаря чему Гомер стал раз за разом срывать банк в тотализаторе Мо, стали исключением[220]220
  Lisa the Greek [49].


[Закрыть].) Гомер легко может выйти из себя и сорвать злость на детях, свидетельством чему служат многократные попытки Гомера придушить Барта.

С какой стороны ни глянь, Гомер представляется никудышным отцом. Но после некоторого размышления можно с удивлением обнаружить в нем и множество хороших качеств. Прежде всего, он глубоко привязан к тому, что имеет: он любит свою семью, потому что она его. В упрощенном варианте его девиз звучит как «Это моя семья, какой бы она ни была». Едва ли это можно считать философской позицией, зато такая фраза вполне может лечь в фундамент семьи как института, отчего «Государство» Платона предполагало низвергнуть власть семьи. Гомер Симпсон является полной противоположностью этому королю философов: он любит не то, что лучше, а то, что принадлежит ему. У данной позиции есть свои недостатки, но она действительно помогает понять, как удается существовать такой, казалось бы, проблемной семье, как Симпсоны.

Например, ради содержания семьи Гомер согласен работать на такой опасной должности, как специалист по безопасности атомной электростанции (а поскольку он единственный занимает подобную должность, то работа становится еще опаснее). В одном из эпизодов, когда Лизе безумно захотелось иметь пони, Гомер, чтобы заработать достаточно денег на его содержание, нанимается к Апу Нахасапимапетилону в его Kwik-E-Mart и чуть не лишается из-за этого жизни. В этих поступках проявляется искреннее беспокойство Гомера за семью. Он постоянно доказывает, что при необходимости готов защищать ее, даже подвергая себя риску[221]221
  Lisaʼs Pony [43].


[Закрыть]. Часто такие поступки не приносят ожидаемого результата, но делают его заботу о семье еще более трогательной. Гомер – это квинтэссенция отцовства в чистом виде. Если отбросить все качества, присущие действительно хорошему отцу – мудрость, сострадание, ровный характер, бескорыстие, – то в итоге мы получим Гомера Симпсона с его чистой, бездумной и преданной любовью к семье. Поэтому, несмотря на его глупость, одержимость и другие эгоистические качества, мы не в силах ненавидеть Гомера. Ему не удается быть хорошим отцом постоянно, но он не оставляет попыток стать им, и это делает его (в некоем фундаментальном и важном смысле) хорошим отцом.

Эпизод, когда семья Симпсонов находится практически на грани распада, можно назвать одним из самых эффективных выступлений в защиту семьи[222]222
  Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131].


[Закрыть]. Серия начинается с того, что заботливая Мардж готовит детям завтрак и школьный ленч. Она даже дает Барту и Лизе советы по хранению сэндвичей: «До половины двенадцатого держите салат отдельно». Но после этой многообещающей сцены материнской заботы начинается череда несчастий. Гомер и Мардж отправляются на заслуженный день отдыха в Mingled Waters Health Spa. Но второпях они оставляют дом неприбранным, а кучу грязной посуды в раковине – невымытой. Тем временем у детей в школе тоже не все в порядке. Барт случайно подхватил вши от обезьяны своего лучшего друга Милхауза. Это дало повод директору Скиннеру задать вопрос: «Что за родители могли допустить такой недочет в соблюдении гигиены головы?» Свидетельств против Симпсонов прибавляется, когда Скиннер посылает за сестрой Барта. Лиза выглядит как уличный мальчишка, сошедший со страниц Диккенса, – ноги покрыты грязью, так как одноклассники стащили ее обувь.

В шоке от всех этих проявлений родительской недобросовестности, директор обращается в Управление по защите детства, которое в свою очередь приходит в ужас после обследования дома Симпсонов. Члены комитета абсолютно неправильно интерпретируют увиденное. (Обнаружив кипу старых газет, они решают, что Мардж – плохая хозяйка, хотя она просто подбирала необходимый материал для доклада Лизы.) В итоге чиновники приходят к выводу, что Гомер и Мардж являются плохими родителями, и составляют специальный акт о том, что домашнее хозяйство Симпсонов – это «грязная дыра, в которой даже туалетная бумага висит неправильно». Власти решают отдать детей Симпсонов приемным родителям. Барта, Лизу и Мэгги передают семье, живущей по соседству, главой которой является патриархальный Нед Фландерс. На протяжении всего сериала Фландерсы служат «дублерами» семьи Симпсонов. Фландерс и его семейство действительно образуют идеальную семью, живущую по патриархальным представлениям о нравственности и религии. Контраст между Бартом и младшими Фландерсами очевиден: Род и Тодд отличаются хорошим поведением и послушанием. Помимо всего прочего, семья Фландерсов чересчур набожна, она даже более фанатична, чем преподобный Лавджой. Они очень любят проводить время за чтением Библии. Предлагая Барту и Лизе поиграть в «бомбардировку», Нед имеет в виду бомбардировку вопросами на знание Библии. Фландерсы приходят в ужас от того, что их соседи не слыхали о Рехобоаме, не говоря уже о Захассадарском колодце и свадебном пире Бет Чадрухараззеб.

Эпизод с приемными родителями предлагает два варианта решения проблемы несостоятельности семьи Симпсонов. С одной стороны – образец патриархальной морально-религиозной семьи, с другой – терапевтическое государство, то, что сейчас называют государством-нянькой. Кто из них способен лучше воспитать детей Симпсонов? По мнению городских властей, Гомер и Мардж не подходят на роль хороших родителей и нуждаются в «переподготовке». Их посылают на «родительские курсы» на том основании, что эксперты лучше знают, как воспитывать детей. Воспитание детей – это своего рода специальность, которой можно обучить. Таково современное решение: если семья как общественный институт не состоялась, для восстановления ее функционирования необходимо вмешательство властей. Но в то же время эпизод представляет и патриархальное морально-религиозное решение: для воспитания богобоязненных детей необходимы богобоязненные родители. Действительно, Нед Фландерс делает все, что в его силах, чтобы Барт и Лиза перевоспитались и стали вести себя так же благочестиво, как и его собственные дети.

Но все же серия показывает, что младшим Симпсонам гораздо лучше с собственными родителями, и не благодаря наличию у тех особой подготовки или уникального опыта воспитания детей, и совсем не потому, что они набожны или высоконравственны. А просто потому, что Гомер и Мардж больше способны испытывать привязанность к Барту, Лизе и Мэгги, поскольку те их собственные отпрыски. Эпизод очень хорошо показывает ужас вмешательства всезнающих и всемогущих властей во все аспекты семейной жизни. Когда Гомер в отчаянии пытается позвонить Барту и Лизе, он получает официальное уведомление о том, что набранный им номер «не будет отвечать, так как он нерадивый монстр».

И в то же время мы видим ущербность патриархальной религиозности. Фландерсы могут быть справедливыми родителями, но им свойственно ханжество. Миссис Фландерс говорит: «Я не стану осуждать Гомера и Мардж, это сделает Господь карающий». Своей набожностью Нед иногда превосходит даже преподобного Лавджоя, который однажды спросил его: «Ты никогда не подумывал о переходе в другую веру? Они все примерно одинаковы».

Радостное воссоединение семьи Симпсонов в конце концов происходит. Вопреки всем заявлениям о ее «дисфункции», Симпсоны очень хорошо функционируют, так как дети и родители сильно привязаны друг к другу. Те, кто пытался отнять детей, предполагали, что существует некий внешний принцип, определяющий степень функциональной состоятельности семьи и базирующийся на современных или патриархально-религиозных теориях воспитания. Эпизод с приемной семьей доказывает обратное – каждая семья устанавливает свои собственные правила. Семья знает лучше. Таким образом, эта серия представляет странное сочетание традиционализма и антитрадиционализма в «Симпсонах». Хотя сама идея простого возвращения к патриархальности отрицается, попытки современных статистиков подвести подкоп под значимость семьи также отвергаются в пользу вечной ценности семьи как института.

Образ Неда Фландерса в данном эпизоде важен тем, что дает нам понять значение роли религии в «Симпсонах». А это совершенно нехарактерно для подобных шоу. Мы видим, что религия является частью семейной жизни Симпсонов. Несколько серий строятся на посещении церкви, включая эпизод, в котором Бог разговаривает с Гомером[223]223
  Homer the Heretic [62].


[Закрыть]. Более того, религия важна для большинства жителей Спрингфилда. Помимо Неда Фландерса, в нескольких эпизодах появляется преподобный Лавджой, в том числе в том эпизоде, где его дочку озвучила не кто иная, как Мерил Стрип[224]224
  Bartʼs Girlfriend [110].


[Закрыть].

Такое внимание к религии нетипично для американского телевидения 1990-х годов. Действительно, по большинству современных телевизионных программ ни за что не догадаешься, что американцы – религиозные, регулярно посещающие церковь люди. Телевидение, как правило, относится к религии так, будто она не играет особенной роли в повседневной жизни американцев, входя в противоречие с действительностью. Было предложено множество объяснений тому, почему телевидение старается не касаться вопросов религии. Продюсеры часто избегают религиозных тем, поскольку боятся оскорбить ортодоксальных зрителей, породив тем самым конфликт; менеджеры опасаются бойкота, которому влиятельные религиозные группы могут подвергнуть рекламодателей. Более того, само телевизионное сообщество в основном имеет светский взгляд на жизнь и поэтому не интересуется вопросами религии. На самом деле Голливуд почти антирелигиозен и особенно противится всему, что связано с религиозным фундаментализмом (а к религиозному фундаментализму они относят все, что находится правее унитарианства[225]225
  Унитарианство – в общем смысле принцип единоличия Бога в лице Бога-отца, а также религиозное учение или движение, исходящее из этого принципа. – Примеч. перев.


[Закрыть]).