Текст книги "Горячий доктор (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Она прослеживает за моим взглядом и прикусывает губу.

– Да, я собиралась обновить. Кроме того, не смогла поменять, но она твёрдая.

Я киваю и отпускаю руки, обхожу её, стремясь раскрыть секреты Бэйли Дженнингс.

Вместо прикроватной тумбочки она складывает учебники по медицине возле своей кровати, куда может поставить стакан воды.

– Ты осуждаешь, – обвиняет Бэйли, скрестив руки возле двери.

Я делаю шаг внутрь и медленно поворачиваюсь.

– Нет. Действительно. – Я смотрю на неё с ухмылкой. – Будет справедливо. Ты копалась в моей комнате, когда я отключился пьяный. Сейчас я должен сделать то же самое.

Она смеётся и качает головой.

– На самом деле я этого не делала. Слишком боялась того, что могу найти в твоей тумбочке.

– Там нет ничего слишком шокирующего. Упаковка презервативов. – Я безразлично пожимаю плечами. – Пара кляпов.

Бэйли задыхается от смеха, а затем округляет глаза и выглядывает в коридор.

– Упс. – Я не привык следить за тем, что говорю. – Не думаю, что она услышала. И ещё, для справки, я шучу.

Бэйли даёт мне время осмотреться. Я просматриваю её книги (у неё хороший вкус), проверяю её кровать (она твёрдая, как и обещала), а затем останавливаюсь, когда понимаю, что больше ничего нет. У неё пустые стены. У её кровати даже нет подголовника. И её пружинная кровать стоит на полу.

Джози кричит с кухни, что горячее какао готово, а по телевизору показывают «Эльфа».

– Не любитель украшения интерьера? – спрашиваю я, пока мы выходим в коридор.

Бэйли уклоняется.

– На самом деле нет на это времени.

Я не совсем верю в её ответ, особенно когда мы проходим мимо комнаты Джози, и я вижу, что она набита до краёв. У неё две полностью укомплектованные книжные полки тем, что очень напоминает содержимое подростковой секции Барнс и Нобл. Плакаты One Direction и какой-то парень по имени Энсел Эльгорт закрывает стену над её кроватью. Также есть маленький письменный стол, большая подушка и голубой в белую полоску ковёр.

Это подтверждает все, что я знаю о Бэйли.

Когда мы приходим в гостиную, Джози уверенно претендует на середину дивана. На её ногах одеяло, на коленях миска попкорна, и в одной руке охлаждается кружка горячего какао, а в другой руке находится пульт, направленный на телевизор.

– Быстрее, вы двое, – говорит Джози нетерпеливо.

– Джози, почему бы тебе не подвинуться, – предлагает Бэйли, указывая в левую сторону дивана.

Джози в знак протеста начинает сопеть носом.

– Что? Но ты знаешь, мне нравится сидеть посередине. У подушки есть небольшая выемка под мою задницу.

– Джози, – шипит Бэйли, очевидно, пытаясь намекнуть на что-то своей сестре, что четырнадцатилетний подросток явно не понимает.

Она выпячивает свою нижнюю губу.

– Но мне нравится сидеть посередине.

Как-то так. Бэйли и я должны сидеть по разные стороны от неё. Я едва сдерживаю смех, пока мы встречаемся взглядом за её головой.

– Прости, – Бэйли улыбается мне.

Я протягиваю руку вдоль спинки дивана и провожу своим большим пальцем по её плечу.

– Тихо! – настаивает Джози. – Начинается фильм!

Ирония в том, что Джози сама проговорила весь фильм, указывая на своих любимых персонажей и объясняя, почему некоторые шутки смешные, а потом смотрела, смеюсь ли я тоже.

Я смеюсь, потому что больше ничего делать нельзя. Эта ночь не такая, какой я её себе представлял.

Я замечаю, как время от времени Бэйли поглядывает на меня. Между нами присутствует некое напряжение, и в более медленных частях фильма я не могу не вспомнить некоторые моменты с вечеринки, каждую секунду, что мы провели вместе в ванной. Я ерзаю на своём месте и наклоняюсь вперёд, чтобы снять свой пиджак.

Затем встаю за водой, и Бэйли вскакивает на ноги за мной, объясняя Джози, что хочет показать мне, где находятся чашки.

– Хорошо, я поставлю на паузу.

Бэйли смеётся.

– Ох, хорошо.

Их кухня рядом с гостиной, такая же маленькая и такая же старомодная, как и весь дом. Бэйли подходит к шкафу, достаёт чашку, а я подхожу к ней сзади, кладу руки на её бедра и медленно поворачиваю к себе.

Её глаза расширяются от шока, затем взгляд быстро устремляется в гостиную.

– Что ты делаешь? – шепчет она.

В ответ я наклоняю свою голову ниже и медленно целую её. Мой рот терзает её, а мои руки обхватывают её задницу, притягивая ближе, пока наши бедра не соприкасаются. Блядь. Я нуждаюсь в ней.

Наш поцелуй становится горячее, пока я пытаюсь передать каждую каплю мучения, которую чувствую, но затем голос Джози доносится до кухни, и мы отскакиваем друг от друга.

– Эй! – кричит она. – Не могла бы ты и мне принести воды, пожалуйста?

Бэйли поворачивается и берет с шкафа ещё один стакан.

– Да! Поняла!

Очевидно, что я не обращаю внимания на остальную часть фильма. Я сфокусирован на Бэйли. Каждое маленькое движение, которое она делает, каждый раз, когда она улыбается или смеётся. Я загипнотизирован, взвинчен и немного раздражен тем, что Джози не идёт спать в восемь часов вечера.

Подозреваю, что на улице усиливается снегопад, но решаю не думать об этом. Как только заканчивается фильм, и кружки с горячим какао опустевают, признаю тот факт, что возможно не смогу поехать домой. Мы втроем стоим возле двери, уставившись на дорогу. Толстый слой снега покрывает мою машину.

– Тебе не стоит садиться за руль, – говорит Бэйли, постучав по стеклу. – Посмотри, какой гололед.

– Да, держу пари, дороги такие же плохие. Ты можешь остаться здесь, – кивает Джози, прежде чем повернуться и посмотреть на нас. – Но, постойте, где он будет спать?

ГЛАВА 27

Мэтт

На следующее утро на всю громкость звучит рождественская музыка, снаружи свежий слой снега покрывает землю, кофейник с горячим кофе ждёт, когда его нальют, и я пытаюсь вырвать деревянную лопатку из рук Бэйли.

– Отдай её, Мэтт, или да поможет мне бог.

Дразнит она, и я могу только смеяться. Бэйли миниатюрная. Я могу схватить её двумя пальцами и переместить в другое место.

Выгибаю бровь и одним рывком выдергиваю лопатку из её рук и держу её над своей головой. Она подпрыгивает, чтобы достать лопатку, а я убираю её ещё выше. Внезапно, я становлюсь хулиганом с средней школы. Потом запихиваю её в шкафчик.

– Разве ты не хочешь просто пойти в гостиную и насладиться чашечкой кофе? – Прижимаю руку к её груди. – Иди, обернись в одеяло и наблюдай, как падает снег. Разве не здорово звучит?

Ей трудно из-за того, что я делаю завтрак. Вместо того чтобы послушать меня, она остаётся на кухне, спрашивая, нужна ли мне с чем-то помощь. Я взбиваю яйца и жарю немного бекона, всё это я купил, сбегав вниз по улице в магазин, пока Бэйли и Джози спали. Когда открыл сегодня утром холодильник, в нем было всего четыре предмета, и ни один из них не был пригоден для приготовления пищи.

Я кладу хлеб в тостер, и она подбегает, объясняя мне, как он работает.

– Оо, я вижу, – отвечаю я, словно впервые в жизни посвящён в искусство приготовления тостов. – Ты кладёшь хлеб в две маленькие щели и нажимаешь прямо сюда. Понял. Я всегда думал, что это не все.

Не обращая внимания на мой сарказм, девушка летит к холодильнику.

– Почему бы мне не сделать нам свежевыжатый апельсиновый сок?

Она наклоняется и роется в ящиках, без сомнения пытаясь найти апельсин, который я видел там ранее. На нем росла плесень размером с чашку Петри. Сейчас он в мусоре.

– Бэйли, – упрекаю я, опуская руки на её плечи и направляя в гостиную. Она пытается вывернуться, но мой рост делает эту её борьбу бесполезной. – Когда в последний раз тебе кто-то готовил?

Она хмурится, сильно задумываясь.

– Несколько месяцев назад Джози пыталась приготовить мне блинчики, но затем сработала пожарная сигнализация, и появилась целая дюжина пожарных. – Она машет рукой. – Это целая история.

Джози, которая сидит на диване и ест хлопья (которые я тоже купил), гордо улыбается.

– Это было действительно круто. Один из них разрешил мне померить свою униформу.

Я усмехаюсь и поворачиваюсь обратно к Бэйли. Её глаза говорят: пожалуйста, разреши мне помочь. Я качаю головой, наклоняю её подбородок ближе к себе и хочу оставить целомудренный поцелуй, когда вспоминаю, что её сестра смотрит на нас. Вместо этого выпрямляюсь и аккуратно подталкиваю её к дивану.

– Сидеть. – Бэйли пытается встать. – Нет. Я сказал сидеть. – Отступаю назад и поднимаю руки. – Не двигайся.

– Ты разговариваешь со мной, словно я собака, – демонстративно говорит она.

– И, если бы ты была ею, ты бы точно слушалась.

Девушка щурит свои глаза, прежде чем я возвращаюсь на кухню. Нужно отдать Бэйли должное, она остаётся на месте на протяжении десяти минут, позволяя закончить готовить мне бекон и яйца. Я кладу еду, наливаю кофе и накрываю на стол.

Бэйли необъяснимо тронута этим жестом.

– Ты не должен был все это делать, – говорит она, указывая на еду и букет цветов, которые по прихоти я взял у кассы. Мне было слишком неловко, когда я принёс их раньше, возможно, это слишком, но, когда Бэйли вышла со спальни, потирая глаза и еле волоча ноги, она остановилась с застывшим лицом и открытым ртом, а затем очень медленно спросила:

– Это для меня?

Миллион ответов пришло мне в голову в тот момент, но ни один из них не казался мне подходящим, поэтому я остановился на простом:

– Счастливого Рождества.

Я никогда не видел, чтобы кто-то так суетился из-за нескольких чёртовых роз. Бэйли тщательно их подстригла и поставила в вазу. Сейчас они стоят между нами на столе, и она пристально смотрит на них, когда берет большой кусок омлета.

Джози решает доесть свои хлопья в гостиной. Скорее всего, по телевизору показывают какой-то праздничный киномарафон, который она не хочет пропустить.

– Мэтт, это потрясающе, – усмехается Бэйли.

– Пустяки, каждое утро я сам себе готовлю завтрак.

Она смотрит на меня.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Я правда это очень ценю.

– Как ты меня отблагодаришь? – спрашиваю я, надеясь, что Джози сильно очарована своим банальным фильмом, чтобы уловить мой намёк.

У Бэйли загораются глаза.

– Я должна подарить тебе подарки!

– Подарки, больше, чем один?

Бэйли вскакивает и выбегает из комнаты. Спустя секунду, на мои ноги падает упакованная коробка. Наверху розовый бант.

– Открывай его, открывай его! – настаивает она.

У меня странное желание протестовать. Если я открою его сейчас, что буду открывать рождественским утром? Но потом вспоминаю, я взрослый, а не десятилетий мальчик. Не говоря уже о том, что я не хочу убивать энтузиазм Бэйли. Начинаю его разворачивать, и я очень аккуратен с бантиком и оберточной бумагой, словно собираюсь идти домой и положить все это в альбом. Бэйли замечает.

– Боже, ты во всем дотошный? Я должна была догадаться, что хирург просто не будет разрывать на части подарок.

– Ха-ха, – насмехаюсь я, выравнивая оберточную бумагу на столе только для того, чтобы поиздеваться над ней. Затем складываю её пополам, и снова, в стиле хот-дога.

Бэйли почти подпрыгивает от нетерпения.

Наверху коробки есть лента. Я протягиваю руку к Бэйли и требую:

– Скальпель.

Она волнуется, теребит свои волосы, явно из-за моих шуток, поэтому быстро открываю подарок и в замешательстве смотрю на его содержимое.

Она застенчиво улыбается.

– Это маленькое табло, ну знаешь, для баскетбольного кольца в твоём офисе.

Я смеюсь.

– Потрясающе.

Я беру его, чтобы посмотреть, как он устроен, и вдруг замечаю вторую вещь, которую Бэйли положила в коробку.

Моя фотография.

Моя фотография с рогами дьявола и маленьким красным хвостом.

Она сжимает вместе губы, прежде чем объяснить.

– Это, ну... ты, должно быть, слышал, но это та фотография, которая висела в комнате отдыха персонала.

– Какой прекрасный подарок, – сухо отвечаю я.

– На самом деле это не подарок, – размышляя, она наклоняет голову. – Полагаю, то, что я его сняла, это своего рода подарок, но думаю, что тот факт, что я, ээм, тот человек, который повесил его, отчасти отрицает это. Ты так не думаешь? – Я ловлю её взгляд, и Бэйли беззащитно улыбается. – Это было до того, как я начала работать на тебя. Кирт плакал, на самом деле плакал, и я сделала это, чтобы развеселить его.

– Ты нарисовала дьявольские рога?

Она гримасничает.

– Виновата. Пожалуйста, не ненавидь меня.

Если честно, на самом деле это забавно, что Бэйли виновница этой фотографии. Я имею в виду, поговорим об иронии судьбы.

– Если хочешь, ты можешь нарисовать меня и повесить в комнате отдыха врачей! – поспешно добавляет она. – Просто, чтобы сравнять счёт.

Я внимательно смотрю на неё и отвечаю максимально серьёзно.

– Ты права. Попозируешь мне после завтрака.

Её глаза расширяются, когда до неё доходит смысл моих слов, и она краснеет с головы до ног.

– Мэтт.

Я ухмыляюсь и кладу фотографию обратно в коробку.

– Считай, что мы в расчёте.

– Ты не злишься?

– Ни в коем случае. На самом деле мне нравятся оба моих подарка. А сейчас доедай свой завтрак. Мне нужно пойти и проверить Джун, пока дороги еще чистые и, если хочешь, можешь пойти со мной.

Она хватает свою вилку.

– Да!

***

Дни, предшествующие Рождеству, проходят быстро. Я планировал в полной мере воспользоваться пустым офисом и наверстать упущенное, но так или иначе этого никогда не случится. А всё потому, что я не способен отказать Бэйли. В первый день, после того как мы проведали Джун, мы проезжали мимо праздничной ярмарки, где продают праздничные подарки, которые можно купить в последнюю минуту. Там был рождественский концерт, грузовики с едой и даже небольшой каток.

– Мы должны забрать Джози! – восклицает Бэйли, прижимая лицо и руки к моему пассажирскому окну. – Она это любит!

Так что, естественно, мы так и делаем. Но сначала останавливаемся возле моего дома, чтобы я принял душ и переоделся в чистые вещи. После того как я ополоснулся, захожу в комнату с обернутым полотенцем на бёдрах и нахожу Бэйли, укладывающую часть моей одежды в спортивную сумку.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, заглядывая вниз, чтобы посмотреть, что она упаковала. Там примерно сорок пять пар носков, и ничего больше.

– Я решила, что будет проще, если твоя одежда будет у меня дома.

– Оу?

Бэйли в панике поворачивается ко мне, её лицо бледнеет.

– Или я неправильно поняла ситуацию? Вот дерьмо, это всего однодневная интрижка.

Прежде чем я успеваю ей ответить, она переворачивает мою сумку и вытряхивает все её содержимое на кровать. Как я и думал, там одни носки. По крайней мере, разнообразие.

Я смеюсь.

– Нет, Бэйли. Я действительно хотел упаковать немного одежды, но ты положила хороший старт.

Она наблюдает за мной, пока я иду к своему шкафу, чтобы взять джинсы и фланелевую рубашку.

– Подожди, Эмм... до того, как ты оденешься...

Её голос утихает, пока она трёт руку и прочищает горло. Я несу свои вещи обратно в спальню и кладу их на пуфик перед кроватью. Я знаю, она предлагает заняться нам сексом, и мысль, что она думает, что я не планировал выйти из дома и не сделать это впервые, – просто очаровательна.

Я пугающе улыбаюсь.

– Закончи предложение.

Бэйли отворачивается и щурит нос, а затем смотрит на изголовье кровати, словно глубоко в мыслях.

– Я просто собиралась сказать... Потому что у тебя королевская кровать, а у нас прошлой ночью была моя одинарная кровать... – Я подхожу к ней и начинаю тянуть её рубашку к груди и животу. – Не говоря уже о том, что у тебя пустой дом, а Джози думает, что мы проведываем Джун... – Я расстёгиваю пуговицу на ее джинсах и начинаю стягивать их вниз по её ногам. – Это действительно имеет для нас смысл заняться сексом прямо сейчас! – наконец заканчивает она на тяжёлом выдохе.

Я ухмыляюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать её.

– Забавно, просто я собирался предложить то же самое.

На следующее утро после рождественской ярмарки заставляю себя провести пару часов в больнице. Мне нужно проверить несколько пациентов и наверстать упущенное на работе, но это длится недолго.

Бэйли: Ты уже закончил?

Мэтт: Я здесь всего несколько часов. Только закончил со своими пациентами.

Бэйли: Ну, наша рождественская елка официально умерла. Судя по всему, есть ограниченное количество украшений, которое может выдержать одно крошечное дерево. Я думаю, нам придётся купить новую. Бедолага раскололась на две части.

Затем отправляет фотографию Джози, которая склоняется над деревом, хмурится и показывает пальцем вниз.

Интересно, бывает ли у Бэйли нормальный скучный день. Почему-то я в этом сомневаюсь.

Тем же вечером мы едем на фермерское хозяйство, и нам везёт, когда мы видим, что все деревья со скидкой.

– Ещё бы! – говорит Джози с заднего сиденья. – Завтра канун Рождества!

Я даже и не понял. Дерьмо. Я должен был перезвонить маме несколько дней назад, но это совершенно вылетело у меня из головы. Она, наверное, отказалась от моего места за рождественским ужином, а если нет, то посадит разрезанную версию меня. Наверное, будет максимально весело, как и во время праздников.

Я оставляю Бэйли и Джози выбирать ёлки и говорю найти им лучшее, а затем возвращаюсь к своей машине, чтобы позвонить маме.

– Не это ли рождественское чудо, – дразнит она, как только берет трубку.

Я улыбаюсь.

– Привет. Прости, последние несколько дней были сумасшедшими.

– Разве так не всегда? Дай угадаю, ты сейчас работаешь в офисе, хотя должен наслаждаться праздниками?

Я тру шею и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джози указывает на заднюю часть участка, где они держат гигантов, и говорит сопровождающему:

– Мы ищем что-то большое!

Господи.

– На самом деле, я на фермерском хозяйстве с Бэйли и её сестрой.

– Бэйли.... – она произносит имя, словно пытается её вспомнить.

– Девушка, с которой я встречаюсь, – уточняю я в тот момент, когда она восклицает:

– Твой хирургический помощник?! Девушка, с которой Купер был на свадьбе Молли?

Я смотрю, как Джози указывает, я клянусь, на самую большую и широкую ёлку на всем этом проклятом участке и просит сопровождающего завернуть её. Бэйли поворачивается ко мне и разводит руками словно: что мы будем делать?

Я смеюсь и качаю головой. С вероятностью в 110% я поеду домой с этой ёлкой, прикреплённой к крыше моего Приуса.

Мама издаёт забавный звук.

– Итак, она вытащила тебя из офиса, да?

Я вздыхаю.

– Кажется да.

– Черт побери! Ты собираешься провести с ней Рождество, так?

Бэйли ясно дала понять, что меня ждут. Ну, технически, Джози первая меня пригласила.

– Ты должен! Бэйли делает лучшие в мире булочки с корицей! Это рождественская традиция!

– Возможно.

– Ну, можешь пригласить их к нам. Нас будет несколько человек. Твой дядя Пэт со своей женой, Молли и Томас вернулись после медового месяца, поэтому они тоже будут. Купер остаётся в Цинциннати.

– Ладно, давай я поговорю с Бэйли и дам тебе знать.

Я ожидаю, что Бэйли вздрогнет от мысли провести Рождество с моей семьёй, я даже не набрался смелости предложить это, пока мы на половине пути домой с тисовой фермы. Это занимает больше времени, чем обычно, потому что елка на моей крыше, и я едва вижу лобовое стекло.

– Действительно?! Я бы с удовольствием поехала в дом твоих родителей на Рождество! – говорит она, улыбаясь. – Откровенно говоря, на праздниках немного одиноко, когда мы с Джози только вдвоем, и это проблема готовить еду только на двоих. Обычно, мы сразу переходим к десерту. – Она поворачивается к заднему сидению. – Что ты думаешь об этом, Джоз? Ты хочешь поехать?

Джози наклоняется вперёд и кладёт руку на мой подголовник.

– А какая еда там будет? Твоя стандартная индейка и начинка?

– И, наверное, ветчина.

Её глаза сужаются в серьёзном размышлении.

– А будет ли запеканка из сладкого картофеля?

– Всегда.

– Пирог из фасоли?

Моя улыбка становится шире.

– Определённо.

– А сколько вариантов десертов? Плюс, минус.

– Джози! – прерывает Бэйли, предупреждающе широко открывая глаза.

– По крайней мере, пол дюжины, – хвастаюсь я.

– Свежеиспеченные булочки?

Усмехаюсь, прекрасно зная, что она согласилась.

– Моя мама использует старинный семейный рецепт. Говорят, что она использует пол пачки масла для каждой.

Джози усмехается и дважды хлопает по подголовнику.

– Тогда все в порядке. Я надену самые растягивающиеся штаны.

ГЛАВА 29

Бэйли

Я настолько счастлива в рождественское утро, что могла бы стать миссис Клаус. Я просыпаюсь до захода солнца и стараюсь не разбудить Мэтта, пока вылезаю с постели. Между прочим, он любит обниматься, и я должна одновременно вытащить свое тело из-под его руки и засунуть под неё большую пушистую подушку. Это работает как одно заклинание.

Я маленький эльф, который крадётся в гостиную, чтобы выполнить приказ Санты. Раскладываю чулки на кофейном столике для Мэтта и Джози. У Мэтта самодельный (мы с Джози вчера повеселились с войлочными буквами и пистолетом с горячим клеем), и конечно он немного хилый: сестра сделала буквы М-Э-Т настолько большими, что ещё одна Т оказалась сзади, но ведь важен не подарок, а внимание. Я наполняю оба носка конфетами: вишневые с ликером для Джози и самый тёмный шоколад, который смогла найти, для Мэтта. Мы с Джози вдвоём застонали в знак протеста, когда он сказал нам, что это его любимое лакомство.

После этого зажигаю ёлку и кладу для Джози «‎подарок от Санты». Это традиция. Я всегда заворачиваю для неё несколько подарков, но настоящий подарок – Большой Кахуна, если угодно, всегда находится не обёрнутый возле ёлки в ожидании, когда она забежит, увидит его и завизжит от восторга. В прошлом году это был Киндл. В этом году я экономила и откладывала, и она получит билеты на «Гарри Поттера и Проклятого дитя» на Бродвее. Мы поедем на поезде в город и проведём там целый день. У меня аж голова кружится, когда только думаю об этом. Она точно будет кричать, а может даже плакать. Я должна установить свой телефон и записать это.

После того как все подготовлено в гостиной, иду на кухню, так же известное место, где происходит настоящее волшебство рождественским утром.

Я включаю свет, и тихая, пустая комната пронзает моё сердце. Я осторожна с праздниками. После стольких лет отсутствия родителей поняла, что это плохая идея слишком много думать о них в это время года. Первые годы без них Джози была слишком молода, чтобы думать о том, что наших родителей нет с нами, пока под ёлкой ее ждали подарки. Долларовые безделушки зажигали огонь в ее глазах, а ужин из замороженной индейки был так же хорош, как любой другой. Тем временем, единственное, что я хотела сделать, это свернуться в клубок и прекратить свое существование, но из-за Джози, которая полагается на меня, я брала себя в руки и поднимала праздничный дух.

С тех пор мы медленно начали вспоминать родителей все больше и больше. Это больше не пугает меня так, как раньше. Теперь мы вешаем на ёлку старинные украшения нашей мамы и каждый раз, когда «Счастливого Рождества» появляется на радио, мы изо всех сил подпеваем ему, как делал мой папа. Моя любимая традиция – печь рождественским утром. Это то, что мы с мамой делали вместе. Мы с ней вставали первые и старались быть очень тихими, пока крались на кухню, чтобы не разбудить папу и Джози.

Ее булочки с корицей – лучшие в этом мире. По сей день Джози говорит о них каждый день в декабре, до тошноты обсуждая каждую маленькую деталь, которая делает их такими чертовски вкусными. Эта мысль заставляет меня улыбаться, пока вытаскиваю карту с рецептами с жестяной банки и провожу подушечкой пальца по ней. Я знаю, что не должна. Инструкции моей мамы написаны карандашом, и они поблекли, но я ничего не могу с собой поделать. Находясь здесь, чувствую себя ближе к ней, как будто мы все ещё делаем это вместе.

Боже, я скучаю по ней.

– Ух, я могу поклясться, что уже почувствовала запах булочек с корицей, но, наверно, мне это приснилось.

Я от неожиданности подпрыгиваю и оборачиваюсь назад, чтобы увидеть, как Джози стоит в проходе, протирая ото сна свои сонные глаза. Ее светлые волосы торчат в разные стороны, а на подбородке высохла слюна. На ее рождественской ночнушке написано: «Все, что я хочу на Рождество, – твоя еда».

– О, нет. Я же не разбудила тебя?

Она обнимает себя, чтобы согреться, и качает головой.

– Нет, я была слишком взволнована, чтобы заснуть.

Я приподнимаю бровь.

– Ты еще не заходила в гостиную?

У нее загораются глаза от понимания того, что в соседней комнате ее ждут подарки с ее именем. Джози оборачивается, словно собирается бежать спринт.

– Подожди! – умоляю я, – Сначала помоги мне испечь. Пожалуйста? Мы посмотрим твои подарки через минуту

Она стонет, и я могу сказать, что она действительно хочет посмотреть свои подарки, но что-то в моем тоне, должно быть, предупреждает ее о вещах, которые я не говорю, о воспоминаниях, которые мы так тщательно скрываем, потому что она смягчается и подходит ко мне. Ее руки обнимают меня за талию, и она кладёт голову мне на плечо.

– С Рождеством, Бэйли, – говорит Джози тоскливо.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

– С рождеством, Джози.

***

Я очень рада поехать домой к родителям Мэтта, но хотела бы, чтобы он сообщил об этом раньше, возможно до того, как закрылись все магазины. Я бы хотела купить его маме что-то: свечу, кухонное полотенце, не знаю. У меня никогда не было парня, поэтому, мне никогда не нужно было удивлять маму парня, я просто исхожу из того, что сделала бы Риз Уизерспун или Джоана Гейнс, и принесла бы подарок для миссис Рассел.

Мэтт уверяет меня, что это не имеет значения, но я настаиваю, он уступает, и по пути к ним мы заскакиваем к нему домой за бутылкой вина. Я чувствую себя намного лучше, ощущая бутылку на своих коленях. Даже после завтрака Джози помогла мне испечь печенье в виде снежинок, таким образом, у нас есть два разных подарка для миссис Рассел, чтобы я ей понравилась. Верно?

По крайней мере, я выгляжу достойно. Я одета в красный кашемировый свитер. У меня никогда ничего не было из кашемира и, черт возьми, почему этот материал такой мягкий? Свитер – подарок Джози. Когда я открыла его сегодня утром, моей первой мыслью было: «О, боже, я люблю его»; моей второй мыслью было: «Боже, как Джози смогла позволить себе это?» Я могла обвинить ее в мелком воровстве до того, как она сказала мне, что на протяжении последних двух месяцев она прочищала тротуар миссис Мерфи от снега и выносила мусор, чтобы смогла позволить себе что-то купить мне. Это был такой милый жест, что я заплакала. Джози велела мне собраться, но слезы продолжали течь. Это утро было одним эмоциональным ударом в живот за другим. Например, Мэтт каким-то образом умудрился ускользнуть за последние несколько дней достаточно надолго, чтобы купить мне и Джози подарки. Я ничего не ждала, но когда он вручает каждой из нас подарок, слезы возвращаются.

Джози стонет.

– Честно, тебе нужна минута успокоиться?

– Нет, я в порядке! Клянусь! – протестую я, сопли стекают вниз по моему лицу. – Вот, разреши мне вытереть об твою пижаму свой нос.

Джози открывает свой подарок первая.

– Это дневник, – немного нервно говорит Мэтт. – Я подумал, раз тебе нравится читать, тебе также понравится писать.

Что это за болезненное чувство? О, да, это мое сердце увеличивается в десять раз и вторгается к моим другим органам.

Мэтт смущённо трёт заднюю часть шеи.

– Кроме того, на дне пакета есть подарочная карта Барнс и Нобл, на случай, если тебе не понравится это.

Джози, девочка, которая никогда не испытывала сложностей с поиском слов, не знает, что сказать. Она смотрит на дневник и кивает. Мэтт откашливается и поднимает свою пустую чашку, смотрит внутрь и ставит её на место.

– И еще у меня есть чек в бумажнике, если...

Она быстро качает головой.

– Нет! Это замечательно!

Затем, она прижимает его к груди, как птенца, пока Мэтт поддаётся вперёд, чтобы схватить маленький подарочный пакет с кофейного столика для меня. Я с улыбкой его беру и начинаю аккуратно вытаскивать папирусную бумагу. В самом низу небольшая черная бархатная коробочка.

Коробочка с кольцом.

О, БОЖЕ МОЙ. ВАУ. СЛИШКОМ РАНО! НО, ДА, ХОРОШО!

Я достаю коробочку и раскрываю ее, «ДА» готово вырваться с моего языка до тех пор, пока мои глаза не замечают, что в коробке не один, а два настоящих бриллианта, и в форме гвоздика, а не кольца.

– Серьги, – медленно говорю я, мгновенно сожалея, что не проявила больше энтузиазма.

ЭТО БЛИН БРИЛЛИАНТОВЫЕ СЕРЬГИ, БЭЙЛИ! Соберись!

– Я знаю, что ювелирные украшения – это банально, но так как ты всегда собираешь свои волосы на работе...

Джози поднимает свою руку, чтобы остановить его.

– Каждая девушка хочет бриллианты. Ты хорошо справился.

– Бэйли? – спрашивает он.

Мой рот открывается, но из меня не выходит ни слова, потому что мой мозг не может справиться с потрясением последних нескольких минут. Я действительно думала, что Мэтт сделает мне предложение после недели отношений. Я схожу с ума.

– Они прекрасны, – шепчу я, надеясь, что он не будет слишком анализировать мою реакцию.

Теперь я ношу серьги, и я уже дважды открывала зеркало для пассажиров в машине Мэтта, чтобы проверить, как они смотрятся на моих ушах. Я завила волосы и собрала их в хвост, чтобы можно было показать сережки. В сочетании с красным свитером я не помню времени в своей жизни, когда чувствовала себя более красивой.

– Они нравятся тебе? – спрашивает Мэтт с водительского сидения, смотря на меня.

– Они идеальны, – отвечаю я, беру его руку и кладу её себе на колени.

– Хорошо, достаточно этой телячьей нежности, – стонет Джози на заднем сиденье. – Кто-то может включить рождественскую музыку? Я готова петь!

ГЛАВА 30

Бэйли

Обычно, мне немного грустно видеть, что выходные заканчиваются, но в этом году все по-другому. Я снова готова начать работать. Хочу вернуться в операционную с Мэттом. Его расписание полностью забито делами, которые мы отложили из-за операции Джун, но я уже сказала ему, что готова работать столько, сколько ему нужно. Мы справимся с этим вместе.

Хотя я готова вернуться в больницу, я не могу поверить, как быстро пролетели каникулы. Мэтт и я почти все это время провели вместе. Мы были с его семьёй на Рождество. После лидирования в круге шарады его тётя и дядя с энтузиазмом обняли меня и Джози, словно мы одни из них. Его мама во время ужина заставила меня сесть возле себя, и даже украдкой показывала мне смущающие фотографии Мэтта и Купера, когда они были младенцами. Мэтт и я счастливо улеглись на мою узкую кровать.

Все последующие дни мы (я) пекли печенье и ели его прямо из духовки. Мы баловали Джози и потратили большую ее часть подарочной карты в Бернс и Нобле. Она взяла столько книг, которых хватит ей на всю жизнь, но я боюсь, что она прочитает их за неделю.

Между мной и Мэттом дела идут быстро. Это не мимолетная интрижка и, хотя я готова пойти на все, беспокоюсь, что для Мэтта это слишком, потому что начинаю замечать небольшие изменения в его поведении в последние выходные перед тем, как мы вернёмся в госпиталь. Это начинается, когда мы едем домой в пятницу после ужина, и когда я спрашиваю о какой-то ерунде, он не отвечает. Я смотрю на него, а он даже не слушает. Когда мы приходим домой, набираюсь смелости спросить его, все ли в порядке, и он откидывает мое беспокойство, словно это ничего не значит, и притягивает меня для поцелуя, к черту беспокойства.