Текст книги "Горячий доктор (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Откуда ей знать, что мне на самом деле не везёт в любовных делах, и я просто тоскую по своему злому, горячему боссу?

– Нет, – отвечаю я, непринуждённым тоном. – Только моя сестра.

Они вовремя оглядываются, чтобы увидеть, как она берет ещё одну креветку с беконом с проходящего подноса. Надо же, мы родственники или что?

– А как насчёт блондинчика с Гладкого Томми? – спрашивает Мэган, наклоняя голову. – Он был милым и заинтересовался тобой. С ним что-то случилось?

Ха. Купер. Мне понадобится миллион лет, чтобы рассказать им, поэтому просто качаю головой и притворяюсь, что разочарована, когда отвечаю:

– Нет, ничего не вышло. Он оказался не готов к отношениям.

Это такая же хорошая ложь, как и все, и когда они сочувственно на меня смотрят, я ещё раз смотрю на дверь, у меня чуть не выпрыгивает сердце, когда улавливаю движение. К сожалению, это доктор Годдард и его жена, а за ними в унисон идут трое светловолосых детей. Несмотря на то, что они выглядят очаровательно, их рождественские костюмы выглядят не очень удобными, прекрасно сочетающимися с костюмом доктора Годдарда и платьем его жены. Весь эффект немного глупый.

– Итак, как работается с доктором Расселом? – спрашивает Мэган, направляя заговорщицкую улыбку Эрике, прежде чем продолжить: – На самом деле мы не думали, что ты так долго продержишься.

Конечно, будто нет других тем для разговора. Возможно, нужно было продолжить беседу о Купере, в конце концов. Это лучше, чем смотреть им в глаза и придумывать фальшивый ответ о том, что на самом деле он не такой уж и плохой парень. Ха-ха. Ага, мне просто пришлось потерпеть несколько первых недель, и сейчас мы нашли общий язык.

Если честно, этот негодяй-хирург украл моё сердце, и он вот-вот войдёт в дверь этого ресторана, а я не готова его видеть. Тот телефонный звонок прошлой ночью потрепал мои нервы.

«Ты слышишь это? Это звук, как я разрываю наш договор пополам».

Ха! Ну, очень жаль, приятель, потому что я сделала копии!

Я все ещё слышу решимость в его голосе. Мэтт действительно думает, что я отброшу осторожность и уступлю этой... этой страсти, которая нарастает внутри меня последние несколько недель.

Конечно, я подумаю над этим, когда он придёт. В одну минуту дверной проем пустой, а в следующую Мэтт двигается с уверенностью короля. Всё моё тело твердеет, когда я рассматриваю его с головы до ног. Его невозможно не заметить в специально сшитом чёрном костюме на заказ. Без галстука. Его загорелый цвет лица выделяется на фоне белоснежной рубашки. Немного вьющиеся волосы иссиня-черные и густые. Головы поворачиваются в его направлении, рядом с ним перестают разговаривать. Словно сам Бог дебютирует на этой вечеринке.

Хирурги со всех этажей больницы спешат поприветствовать его и пожать ему руку. Они хлопают его по плечу и ведут себя так, словно они лучшие друзья.

Мэтт слегка улыбается и делает весьма хорошее шоу, приветствуя каждого, но его глаза просматривают помещение в поисках... меня.

ОН ИЩЕТ МЕНЯ.

Я паникую и поворачиваюсь назад к группе, на сто процентов уверенная, что мне нужно убираться отсюда.

Мне не стоило приходить сегодня вечером.

Мои нервы ни к черту.

Он – мечта в чёрном костюме, а Джози уговорила меня надеть это шёлковое, короткое платье, которое дома казалось смелым и утончённым, но сейчас оно выглядит прямо-таки неуместно. Оглядываюсь в поисках пиджака и нацеливаюсь на спутника Эрики. Он большой парень, широкий в талии – его пиджак прикроет меня и даже больше.

– Эй, приятель. – Я говорю приятель, потому что отвлеклась, когда он представлялся. – Могу ли я одолжить твой пиджак?

Он скрещивает руки на груди, а затем вяло отвечает:

– На самом деле мне холодно.

Каких мужчин мы воспитываем в этой стране?!

У меня мелькнула мысль просто сорвать его с него, но не хочу устраивать сцену. На самом деле хочу прямо противоположное. Хочу уйти с этой вечеринки так, чтобы Мэтт не заметил, и бежать домой.

Хватаю бокал шампанского у проходящего мимо официанта, выпиваю его одним глотком, а затем ставлю назад. Группа смотрит на меня, пока я вытираю рот тыльной стороной ладони.

Официант сильно впечатлен моими способностями.

– Эм, хотите ещё один бокал, мэм?

Я хочу все бокалы на его подносе, но это не решит проблемы. Качаю головой и благодарю его, прежде чем обратиться к группе.

– Послушайте, ребята, я не очень хорошо себя чувствую...

– Возможно, потому что ты только что залпом выпила шампанское, словно на студенческой вечеринке, – вмешивается Эрика.

Я отбрасываю её безумное предложение.

– Нет. Мне было плохо до этого.

– Что болит? – с беспокойством спрашивает Мэган. Она более доверчива, чем Эрика.

– Голова. – Этого недостаточно, чтобы убедить Эрику, поэтому я добавляю: – И моя... – Не могу вспомнить ни одной части человеческого тела. – Руууука? Да, моя рука. – Я прижимаю её к груди. – Я собираюсь идти домой. Всех с Рождеством!

Оборачиваюсь и осматриваю вечеринку, чтобы найти лучший маршрут. Есть только один выход, и Мэтт блокирует его, но я надеюсь, что к тому времени, как найду Джози, один из его многочисленных поклонников затянет его дальше в комнату, и я улизну так, что он даже не узнает, что я тут была. Это единственный вариант, который у меня есть. Я двигаюсь быстро, словно на секретном задании. Перекинув волосы на левое плечо, использую их, как занавес, если Мэтт посмотрит в мою сторону.

Мне требуется вечность, чтобы добраться до Джози, потому что я вынуждена прятаться за рождественскими елками.

– Джози! – шиплю я и захлопываю её книгу. – Торопись, нам нужно идти.

Она стонет.

– Ты шутишь? Ты только что погнула мою страницу! И я не положила туда закладку. Мне понадобится вечность, чтобы найти то место.

– Мне жаль. Правда. – Обхожу стол и просовываю свои руки под её подмышки, чтобы поднять на ноги. – Давай, я куплю тебе другую книгу – десять книг. Только...

Вокруг моего бицепса оборачивается рука, и я от неожиданности подпрыгиваю.

– Бэйли, – прямо мне на ухо говорит Мэтт, хладнокровно и непринуждённо, – я надеюсь, ты не сбегаешь?

Джози отскакивает от меня и садится на место, а Мэтт, используя свою хватку на моей руке, медленно разворачивает меня. Я не отвожу взгляда от его груди. У меня горят щеки. Веселье в его голосе ясно даёт понять, что он видел каждый кусочек моей маленькой шарады.

Я сглатываю и киваю.

– Да. Видишь, моя рука... – бесполезно смотрю вниз на свою прекрасно функционирующую руку, – травмирована.

Даже для моих ушей это жалко звучит.

Он саркастически смеётся, затем наклоняется к моей сестре.

– Джози, если ты простишь нас, мне нужно поговорить с твоей сестрой.

– Нет, она про...

Джози тянет свою книгу обратно на свою сторону стола и начинает искать свою страницу, не волнуясь о хватке Мэтта на моей руке.

– Вы прощены.

Выбрать Гарри Поттера вместо своей крови и плоти?! Я бы тоже так сделала, но как она смеет?

Мэтт держит свою руку на моей руке, пока отводит меня от стола в угол комнаты, частично скрытый одной из праздничных сцен. Гигантские олени прыгают по воздуху, резвясь вокруг белых рождественских ёлок. Я спрашиваю у Мэтта, нравятся ли ему декорации, и его глаза сужаются на мне.

О, я вижу. Любезности пропали, сейчас мы одни.

– Ты или не ты просила прийти меня сегодня вечером? – спрашивает он обманчиво спокойным тоном.

Я сглатываю и отвожу взгляд.

– Я.

– Тогда почему ты собиралась уходить?

Я не готова признать правду, или точнее, слишком смущаюсь.

Когда я не говорю, его хватка на моей руке ослабевает, затем он отпускает меня. Разочарование бьёт меня прямо в грудь.

– Я не хочу делать это, Бэйли. Я не буду преследовать тебя. Я говорил тебе прошлой ночью, что разрываю контракт. Если тебя это пугает, я услышу и буду уважать это. Ты понимаешь? Я не буду искать путь к твоему сердцу.

– Искать путь к моему сердцу? – повторяю я за ним, звуча невероятно. Мой взгляд сталкивается с его возмущением. – Ты думаешь, что тебе надо искать туда путь? Ты уже там, Мэтт! В каждом чёртовом уголке и трещине. Вот почему я составила этот глупый контракт!

Он тянется к моей руке, и я не осознаю, что дрожу, пока не чувствую, как крепко он меня держит.

– Что ты сказала?

– Я не могу быть более ясной.

Он смеётся, его лицо передаёт каждую каплю его восторга. Я никогда не видела его настолько захватывающе красивым.

– Ну, тебе придётся, потому что я не хочу таких недопониманий.

У меня сдвигаются брови.

– Ты правда ждёшь, что я расскажу тебе о своих чувствах здесь? Этот олень глазами преследует меня. Каждый в этой комнате видел, что мы тут. Они видели, как ты тащил меня сюда, как пещерный человек, и я уверена, ждут того, что случится, поцелуй или пощёчина, или типа того.

– Я знаю, что из этого всего я бы предпочёл, – прохладно отвечает Мэтт, не стесняясь мысли, что все смотрят на нас. Полагаю, в некотором роде он привык к этому.

Однако я нет.

Мэтт шагает вперёд и соединяет свои пальцы с моими. Интимный жест. Я слышу, как стучит моё сердце в ушах. Мой желудок дрожит от его тяжёлого взгляда на мои губы. Он собирается поцеловать меня прямо тут, на глазах у всех! Он сделает это! И это единственная причина, по которой я заставляю его следовать за мной по коридору справа от нас и затаскиваю его в первую дверь, которую увидела.

Это ванная комната. Хорошо! Закрываю дверь и оборачиваюсь к нему лицом, тыкая пальцем в его большую, мужественную грудь. Разумеется, наверное, это ранит меня больше, чем его, но он должен знать, что я серьезна.

– Ты собирался меня там поцеловать! – возмущённо говорю я. – Перед всеми!

Мэтт протягивает свою руку и притягивает за переднюю часть моего платья, используя шелковистый материал. Я спотыкаюсь каблуками и сталкиваюсь с ним. Он неподвижная скала, даже когда я всем весом врезаюсь в него. Его руки придерживают меня за талию. Его мускулистые бедра прижимаются к моим. Мои руки прижаты ладонями к его груди, поэтому чувствую каждый вздох, каждый удар его сердца. Его пальцы скручивают ткань моего платья и слегка задевают мои бедра, поднимая ещё на несколько дюймов, так что мои голые ноги задевают его брюки от костюма.

Я заставляю себя посмотреть на высокого, пугающего мужчину, готового разрушить мой мир. Его тёмные брови сведены вместе. Его голубые глаза сдерживают шторм эмоций, пока он смотрит в мои, пытаясь найти ответ на невысказанный вопрос.

Я дрожу, словно Мэтт держит меня на краю обрыва. Один единственный палец может столкнуть меня свыше. Я упаду вниз, и сейчас нет способа узнать, что ждёт меня внизу. Боль, любовь, страдание, восторг – каждая из них может быть, как последняя, и я не могу добровольно сделать это с собой. Не могу отдать себя мужчине, который так легко может разрушить мою жизнь.

Я делаю небольшой шаг, чтобы отойти, в тот самый момент, когда он наклоняет голову и захватывает мой рот в бесконечном, страстном поцелуе. Его сильная хватка удерживает меня на месте, прижимая к нему. Я чувствую себя опьяненной, пока Мэтт целует меня снова и снова, его руки поднимаются выше, дразня и лаская везде, где могут. Его большой палец повторяет изгибы моих бёдер и касается края моей груди через платье. Его рот на мне, и я дрожу. Это обольщение. Я беспомощно застываю, используя все свое сознание, чтобы стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы поцеловать его в ответ. Мои руки не двигаются на его груди. Я вообще забыла, что нужно выполнять такой простой акт, как дышать.

Мэтт отстраняется, и его рука обхватывает мой подбородок, так что он может поднять моё лицо к своему. Его прекрасные черты скрываются за отчаянной потребностью. Этого достаточно, чтобы разбить моё сердце, когда его губы прикасается к виску, щеке, чувствительный впадине чуть ниже моего уха. Мои глаза сжаты, по спине бегут мурашки.

– Поцелуй меня, – умоляет он, его руки скользят вокруг меня, прижимая меня к себе так, что между нами не остаётся места. – Бэйли... поцелуй меня.

Слова так же эффективны, как ниточки кукловода. Тоска в его тоне ломает последние цепи, сковывающие моё сердце. Его полуоткрытые губы снова находят мои, и в этот раз я не застываю. Я женщина, которая берет то, что она хочет. Я стону, запутывая одну руку в густых волосах у основания его шеи, и в этот самый момент мой рот открывается, и мой язык дразнит его. Я целую его со всей безоглядной страстью, внезапно слишком жаждущей этого. Целую его со всем желанием, которое безрассудно пыталась подавить на протяжении последних недель.

Его ответ – глубокий, голодный стон, и это разжигает огонь внутри меня. Сейчас мы целуемся без запретов. Мэтт обхватывает моё бедро, поднимая мою ногу. Моё платье задирается по пояс, а его рука поднимается выше, скользя по моей разогретой коже бедра. Мой желудок сжимается в ожидании. Обжигающее желание захлестывает мой организм.

Мы целуемся, пока у меня не начинают болеть губы, пока мне не требуется оторваться, пока у меня не начинается головокружение и безрассудная необходимость. Если бы у меня была бутылка воды в пределах досягаемости, я бы вылила её себе на голову. На всё, к чему он прикасался, мне кажется, что моя кожа горит. Это обжигает. Это разжигает. Это заводит меня до такой степени, что хочется сорвать одежду, царапать ногтями и безумно кусать зубами.

Мои руки на брюках от его костюма, и я вошкаюсь с пуговицей, словно дай мне, дай мне, дай мне.

Я хочу, чтобы он толкнул меня к этой стене и закончил моё трехлетнее затишье. Наконец, хочу узнать, каково это, когда Мэтт врезается в меня и теряет контроль, прижимается своими бёдрами ко мне и... говорю об этом ему. Каждое слово проливается через край, и Мэтт ругается сквозь зубы и дёргает мои трусики, пытаясь стянуть их с моих бёдер, и Иисус.

– Просто порви эту чёртову вещь! – умоляю я, почти в слезах.

Он так и делает, и засовывает их в карман. Проклятье, это были мои хорошие трусики, но к черту, потому что пальцы Мэтта между моих бёдер, я видела, как он оперирует этими руками, но то, что они делают со мной. Это... это...

БОЖЕ МОЙ.

Его рука скользит туда-сюда, и ему нравится, как я готова, насколько очень-очень-очень мокрая. Для него.

Он прижимает рот к раковине моего уха и говорит, как хорошо я ощущаюсь, когда его палец скользит во мне.

Мой рот открывается, и я на сто процентов не уверена, что не сломала челюсть, потому что ДОКТОР РАССЕЛ медленно достаёт палец и добавляет второй, и это нежное покачивание не такое уж и нежное. Я трусь о нижнюю часть его ладони, пока он поворачивает нас левее и толкает меня к стене. Это почти унизительно, как легко я сдалась, как легко два маленьких (ладно, больших) пальцев могут заставить меня урчать, как кошка.

– Я хочу тебя, – резко прошу я, звуча почти одержимой необходимостью, но он единственный, кто мыслит ясно, потому что качает головой и использует подушечку своего большого пальца, закрутив в том самом месте, которое заставляет скрючиваться мои пальцы и закрыть глаза.

Несколько первых волн наслаждения начинают зарождаться внутри меня, но Мэтт прекращает свои движения, что ещё больше заводит меня, прежде чем его большой палец возвращается, вращаясь достаточно медленно.

– Нет времени, – настаивает он, его голос бархатный и командующий, прежде чем он подавляет мой протест своим ртом. Его зубы прикусывают мою губу, и Мэтт немного груб, но я знала, что так будет. Мягкость, которую он скрывает от всего мира, теряется и в этот момент. Человек, который делает со мной грешные вещи в этой ванной, это тот же человек, который вдохновил дьявола на картину в комнате отдыха. Это горячий хирург со всей уверенностью мира, мужчина, который пугает меня так же, как и возбуждает.

Мэтт отстраняется и смотрит на меня с прикрытыми глазами, его пальцы продолжают меня медленно убивать. Его слабая ухмылка говорит мне, что он доволен каждым моим стоном и нытьём.

За исключением одного бедра, прижимающего меня к стене и его раскачивающихся туда-сюда пальцев, он не прикоснулся ко мне. Мэтт по-прежнему остаётся таким, достаточно отстраненным, что он может наблюдать за тем, что со мной делает. Возможно, позже я буду смущена своей покрасневшей кожей и опухшими губами, но прямо сейчас мне нравится, когда он смотрит на меня. Мне нравится позволять ему делать это со мной.

Большой кулак стучит в дверь ванной, и я от неожиданности подпрыгиваю.

Пальцы Мэтта двигаются во мне.

Дверная ручка трясётся и глубокий голос спрашивает:

– Здесь кто-то есть?

Большой палец Мэтта вращается быстрее, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы не заплакать.

Его взгляд находит мой, и он качает головой, прижимая палец к своему рту.

Ещё раз стучат, человек становится ещё больше нетерпеливым. Половина моего ума хочет закричать: НАМ ВСЕМ НЕ ТЕРПИТСЯ, ХОРОШО, ПРИЯТЕЛЬ?!

Я так долго ждала этого момента, что сама идея, что могу этого лишиться, делает меня более отчаянной, чем когда-либо. Моя грудь быстро поднимается и отпускается. Я рукой ударяю запястье Мэтта и сжимаю её сильнее. Будто говоря, если ты остановишься, я убью тебя.

Его ухмылка превращает его в дьявола, и Мэтт понимает намёк, потому что перестаёт меня медленно дразнить. Есть лишь его палец и его взгляд на мне, и я шепчу:

– Я кончаю.

Его рука закрывает мой рот как раз в тот момент, когда пик удовольствия врезается в меня. Бьёт снова и снова. Покалывание накрывает меня с головы до ног. Я кричу в его руку, и он приглушает этот звук насколько может, но, скорее всего, этого недостаточно. Папа Римский, мой первый учитель и моя бабушка могли стоять возле двери в ванную, и я бы не смогла промолчать.

Рука Мэтта мешает дышать, но этот оргазм не заканчивается, и я сейчас на небесах. Я отказываюсь спускаться на землю. Его рот прижимается к моему лбу в целомудренном поцелуе, и его рука немного расслабляется.

– Бэйли? – спрашивает он, его тон окрашен удовольствием. – Сейчас я собираюсь пошевелить рукой.

Я киваю ему, давая знать, что не собираюсь делать ничего сумасшедшего, типа заявлять: «НАРОД, ДОКТОР РАССЕЛ ТУТ ДЕЛАЕТ СО МНОЙ ГРЯЗНЫЕ ВЕЩИ».

Хотя, если быть честной, часть меня хотела этого.

Мэтт отступает назад, медленно отрывает свои бедра от моих, и я критически оцениваю свое тело. Мои конечности каким-то образом не повреждены, моё дыхание медленно возвращается к нормальному, у меня все ещё покрасневшие щеки, и они, наверное, такими и останутся до тех пор, пока Мэтт смотрит на меня со знающим блеском в глазах. Поправляю платье, подхожу к зеркалу и съёживаюсь. Мой рот говорит, что я была непослушной. Мои волосы в полном беспорядке. Запускаю в них свои пальцы и пытаюсь уложить, насколько это возможно, но нет способа вернуть их в нормальное состояние.

Я стону, когда осознаю.

Мы на рождественском корпоративе.

На мне нет трусиков.

За дверью все ещё кто-то ждёт.

– Как, черт возьми, мы выберемся отсюда? – спрашиваю я, смотря на его отражение у меня за плечом.

По-видимому, Мэтт уже думал об этом.

Когда я готова идти, показываю ему большой палец, и он открывает дверь настолько, что можно просунуть голову.

– Доктор Ричардс, – морщится он, – мне нужна помощь. Меня постоянно тошнит – пищевое отравление или что-то наподобие.

– Что? – стонет доктор Ричардс. – Ты в порядке? Ты ж не ел шпинатный соус, не так ли? Проклятье, я знал, что не стоило возвращаться на несколько секунд.

– Нет, нет. Просто, принесите мне воды, хорошо? И что-то, что успокоит мой желудок, если сможете найти.

Доктор Ричардс бормочет себе что-то под нос, и Мэтт внимательно наблюдает, как он поворачивается и идёт вниз по коридору выполнять свое поручение. В тот момент, когда он исчезает, и горизонт чист, Мэтт выпрямляется, поправляет свой пиджак и предлагает мне свой локоть.

– Давай убираться отсюда.

Я выхожу из своего ступора.

– На самом деле ты выбрал не ту профессию, – поддразниваю я, – Это представление достойно Оскара.

ГЛАВА 26

Мэтт

Давайте на чистоту: все знают, что только что произошло в ванной. Доктор Ричардс единственный, кто думает, что у меня проблемы с желудком. Когда я беру Бэйли за руку и веду её обратно к сестре, он мчится ко мне с водой и некоторыми антацидами, которые нашёл в сумке своей жены. Пот стекает по его лбу, и он прижимает руку к своему животу.

– Теперь, когда ты упомянул об этом, я тоже не очень хорошо себя чувствую.

Бэйли пытается замаскировать свой смех плохо исполненным кашлем, и я тяну её подальше, прежде чем она разрушит наше прикрытие.

– На самом деле? – отчитываю я, не в состоянии стереть с лица удовлетворённую ухмылку.

Бэйли качает головой и прикрывает свою улыбку.

– Я не могу остановиться.

После оргазма она головокружительна. По крайней мере, один из нас. Я все ещё возбужден, мягкое касание её руки к моей промежности, и я покойник. Это убого. Мне нужно убираться отсюда к чёртовой матери. Я выполнил свою миссию. Пришёл, увидел, победил.

– Люди все ещё смотрят на нас, – бормочет Бэйли.

– Ха, – звучу скучающе. – Правда?

– Ты же знаешь, что так и есть, – говорит она, обняв меня за предплечье, девушка пытается прикрыться мной. Несколько минут назад она хотела убежать от меня как можно быстрее. Сейчас же пытается прижаться ближе. Это лучший пример хлыста, который у меня был.

– Просто улыбайся и выгляди уверенно. Они пойдут дальше. Смотри, доктор Годдард и его жена выставляют из себя дураков. До нас никому больше нет дела.

Это правда. Доктор Годдард топает ногой и настаивает, чтобы дети стояли по возрасту, а не по высоте для их фотографии с Сантой, в то время как его жена гневно кричит обратное. Тем не менее половина людей в комнате сфокусированы на нас. Мне стоит отпустить руку Бэйли. Но это не помогает. Вместо этого усиливаю свою хватку.

– Просто уточняю, – говорит она, наклонившись и понизив голос, чтобы только я мог слышать. – Держаться сейчас за руки – это то же самое, что объявить в громкоговоритель, что мы пара. Если ты хочешь быть осторожнее, на твоём месте я бы отпустила.

– Я не отпущу, – уверенно отвечаю я.

Её рот образует идеальную «О».

Я уверенно смотрю вперёд.

– Ты передумала?

– О том, что только что произошло в ванной? – острит она, возвращая ленивую улыбку.

– О согласии дать нам шанс.

Она смеётся.

– Ооооо, я не знала, что именно это там происходило. – Я насмешливо смотрю на неё, и она крепче сжимает мою руку. – Отлично. Хорошо! Да! Давай попробуем, но, если ничего не получится, скажешь всем, что я действительно хороша в постели, очень умная, и это я бросила тебя.

Бэйли дразнит, но её слова все ещё жалят.

Она пытается поймать мой взгляд, но я тяну её за собой.

– Давай, похоже, Джози закончила свою книгу, и группа парней пытаются с ней поговорить.

– О, хорошо! Напугай их всех, ладно? Ей нельзя встречаться, пока не стукнет сорок.

***

Меня беспокоит, как к Бэйли будут относиться люди после нашего маленького шоу. Мне следовало дать ей выбор о том, где и когда она хотела бы рассказать о наших отношениях, но... вещи случаются. Мы планировали уехать вскоре после возвращения к Джози, но слишком много людей хотели услышать новости о Джун и её восстановлении. Я даже не успел сказать Бэйли хорошую новость – у Джун сегодня в обед был положительный результат на двигательные и сенсорные функции. Ей все ещё нужна физиотерапия, но не сомневаюсь, что она восстановит нормальное функционирование обеих ног. Я наблюдаю за лицом Бэйли, когда говорю об этом группе хирургов, окруживших нас. У неё слезятся глаза, и она тяжело сглатывает, как будто это помогает ей сдерживать эмоции. Я хочу обернуть свою руку вокруг неё и прижать её ближе, сказать, что она имеет такое же отношение к выздоровлению Джун, как и я, но мои коллеги торопятся, как приливная волна, стремясь задать вопросы.

Некоторое время я притворяюсь вежливым, с удовлетворением замечая кислое лицо доктора Годдарда каждый раз, когда мы встречаемся глазами через комнату. Доктор Ричардс и доктор Смут быстро изменили свою позицию по данному вопросу.

– Мы не сомневались в вас, доктор Рассел.

Учитывая количество упоминаний в прессе об этом деле, Медицинский Центр Новой Англии не будет испытывать недостаток хирургических пациентов в ближайшее время.

Поскольку ночь продолжается, я даю Бэйли возможность освободиться и спасти себя. Возможно, она хочет пообщаться с другими хирургическими помощниками или найти свою сестру, но вместо этого она остаётся со мной. Мои коллеги замечают это. Они пытаются лукавить, но точно заметили, насколько близко мы стоим. Они обращают пристальное внимание, когда я шепчу ей что-то на ухо, и Бэйли улыбается. Некоторые из хирургов задают ей вопросы по поводу дела Джун, и нужно отдать Бэйли должное, она не дрожит от страха. Она поднимает подбородок и держится в группе самовлюбленных хирургов так же уверенно, как и в день нашей первой встречи.

Никто прямо не спрашивает о наших отношениях. Я думаю, они заняты своими делами, потому что знают, что не стоит совать свой нос в чужие дела.

Бэйли думает, что это смешно, и сообщает, что за нашими спинами они безостановочно шепчутся, но ни у кого не хватает смелости спросить прямо, встречаемся ли мы, потому что они боятся меня. Я улыбаюсь от этой мысли. Есть один человек, который достаточно смелый, чтобы затронуть эту тему.

Патриция проходит мимо с тарелкой десерта в руке. Она останавливается рядом с нами, опускает подбородок и пристально через свои очки смотрит на наши соединенные руки. Затем издаёт полузаинтересованное хмыканье и продолжает идти. Вот и все.

– Клянусь, она слегка улыбнулась, – замечает Бэйли, наблюдая за её уходом через плечо.

– Патриция? Не уверен, что она знает, как смеяться.

***

Снег продолжает падать, когда нам удаётся сбежать с вечеринки, и я настаиваю на том, чтобы отвезти Бэйли и Джози домой. Бэйли подозрительно молчаливая на пассажирском сидении. Её руки обернуты вокруг сумочки, и я вижу край подарка, торчащего сверху, моего подарка. Тем временем Джози сидит посередине заднего сиденья, делая все возможное, чтобы наверстать упущенное за последние несколько часов. На каждый вопрос, который мне задавали мои коллеги на вечеринке, Джози задаёт пять.

– Итак, вы двое действительно сейчас встречаетесь? Как на официальной странице в Фейсбуке?

– Я не сижу в Фейсбуке, – быстро отвечает Бэйли. – Но, конечно, да. Не хочешь дальше продолжить чтение?

– Я закончила свою книгу. Гарри на лето вернулся на Тисовую улицу. Итак, Мэтт, могу я так тебя называть? Или мне говорить доктор?

Я смеюсь.

– Мэтт подойдёт.

– Правильно. Мэтт, у тебя было много серьёзных подружек в жизни?

– Жена. – Я встречаюсь с ней взглядами в зеркале заднего вида. – Это считается?

– ЖЕНА? – Джози ведёт себя возмущённо, и я должен подавить смех, когда Бэйли кладёт голову на руки и стонет.

– Почему бы тебе просто не высадить нас здесь? – предлагает Бэйли. – Да, все в порядке. Мы всего лишь в четырёх милях от дома.

Я игнорирую её и кратко пересказываю Джози о моих отношениях с Викторией.

– Так это было много лет назад? – спрашивает Джози, когда я заканчиваю.

– Целая вечность, – подтверждаю я.

Она кивает и наклоняется ближе, так что её голова парит между Бэйли и мной.

– Ну, у Бэйли ещё не было серьёзных отношений. Ты сказала ему об этом, сестрёнка? Кажется, парень хотел бы знать, прежде чем решиться.

Бэйли тянется, чтобы разблокировать машину и покончить жизнь самоубийством на шоссе, но я слишком быстрый и опять блокирую замок.

– На самом деле, Джози, – я усмехаюсь, – она этого не рассказывала.

Джози кивает.

– Да, Бэйли, сколько парней было у тебя? Два?

– ТРИ, – поправляет она, скрестив руки на груди, и смотрит в окно. – И я больше в этом разговоре не участвую.

– Верно, я имею в виду, что три не так уж и много. Черт, я поцеловала трех мальчиков в детском саду.

Я стараюсь не засмеяться.

Так продолжается до самого их дома. Джози строит из себя саму невинность, но я уверен, она точно знает, как мучать свою сестру. Это похоже на нас с Купером, когда мы вместе.

После нескольких объездных дорог из-за сильного снега я, в конце концов, добираюсь до их дома и паркуюсь на подъездной дорожке.

– Хочешь зайти внутрь и выпить горячего какао? – взволновано спрашивает Джози.

Я смотрю на Бэйли, пытаясь понять, чего хочет она, и к моему облегчению, девушка улыбается и пожимает плечами.

– Я тоже собиралась предложить это, но Джози опередила меня.

Когда мы выходим и идём по дорожке, Бэйли берет меня за руку прежде, чем это делаю я. Мы так много сегодня вечером держимся за руки, что это должно было мне надоесть, но нет. Я не могу вспомнить, чтобы в последнее время просто хотел кого-то так держать за руку. Это кажется глупым, но не могу перестать делать это.

В фойе мы снимаем обувь, и Бэйли поворачивается к своей сестре.

– Джози, почему бы тебе не пойти и не сделать горячее какао? Мне нужно секунду поговорить с Мэттом.

– Хорошо! Я также выберу фильм!

Бэйли слабо улыбается, пока её сестра бежит на кухню.

– Прости, ты, наверное, не думал, что сегодня вечером будешь тусоваться с девочкой-подростком.

– Мне кажется, она забавная.

Бэйли закатывает глаза.

– Ну, чтобы не случилось, не говори ей об этом. Сейчас, давай, я устрою тебе экскурсию.

В их доме ещё больше праздничных украшений, чем когда я был здесь в прошлый раз. Рождественская елка ещё больше покрыта праздничной мишурой, из-за этого есть опасность, что она перевернётся. Под деревом стоит несколько подарков, не так много, как в моем детстве. Я сужаю глаза, пытаясь увидеть, есть ли там подарок для Бэйли, но она тянет меня за собой, прежде чем могу рассмотреть.

– Ковёр старый и в пятнах. Игнорируй это. Он с восьмидесятых, и мы сделали только хуже, когда взяли собаку в прошлом году на три недели. Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, я не могу растить Джози и щенка, который не был домашним. Я имею в виду, едва справляюсь с Джози, – с улыбкой острит она.

Если Бэйли думает, что я смотрю на её ковёр, то она сумасшедшая.

– Теперь это, – говорит она, похлопывая по стене с игривым блеском в глазах. – Эта панель класса А.

– Шикарно, – говорю я с улыбкой.

– Любой старый дом может этим похвастаться.

Я смеюсь и подхожу к ней, чтобы обнять её за талию, и следую за ней по пятам, пока она продолжает идти в свою комнату.

– А что насчёт обоев в ванной семидесятых годов? – спрашиваю я, указывая подбородком.

Бэйли хлопает меня по груди.

– Самые розовые, самая уродливая вещь, которую ты когда-либо видел.

Мы подходим к двери рядом с ванной, и она тянется к ней, чтобы повернуть ручку, её глаза пристально смотрят на меня, пока она это делает.

– Готов увидеть главную достопримечательность? – спрашивает Бэйли, шевеля бровями.

Я усмехаюсь и подталкиваю нас вперёд, пока её дверь полностью не открывается, я стою на пороге комнаты Бэйли.

Первое, что я замечаю – односпальная кровать. Пытаюсь подавить стон. Серьёзно? Односпальная? У меня не было секса на односпальной кровати со времен первого курса колледжа, не то, что у нас есть секс. Ещё нет.