Текст книги "Мистер Уэст (ЛП)"
Автор книги: Р. Дж Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
27
Айви
Эйдан сосет мои соски, медленно потирая меня, его пальцы влажные от моей разрядки и, подозреваю, от его собственной. Я чувствую, как его семя вытекает из меня, и думаю, что он тоже это чувствует, потому что его ухмылка становится еще шире, когда тот ласкает меня, потирая мой клитор.
– Почему мы так долго ждали? – шепчу я, тело подергивается от удовольствия, которое он вытягивает из меня.
Мужчина усмехается.
– Потому что мне нужно было знать, что ты будешь моей. Я хотел, чтобы ты хотела нас.
– Это вроде как очевидно, мистер Уэст. Я захотела тебя задолго до того, как это сделал ты.
Он качает головой.
– Я захотел тебя в ту же секунду, когда ты выругалась во время того полета, искусительница. С другой стороны, ты хотела оторвать мне голову.
Я слабо улыбаюсь.
– Ладно, это правда, но я не разглядела тебя как следует.
– Значит, это моя привлекательная внешность покорила тебя?
– Твоя привлекательная внешность привлекла мое внимание, но, в конце концов, меня покорил твой грязный рот.
Он снова целует меня, также нежно.
– Когда я сказал, что трахну тебя так, как ты и представить себе не можешь?
– Ну, что ты только что и сделал.
Он качает головой.
– О, Айви, это ерунда. Есть так много вещей, которые я собираюсь сделать с этим телом. Оно будет моим.
Я дрожу от предвкушения. Он замечает это и посмеивается.
– Ты чувствительна, ты знаешь это? Твой аппетит к удовольствиям сведет меня с ума.
– Боишься, что не поспеешь за мной? – шучу я, когда тот дарит мне еще один целомудренный поцелуй.
– Без вариантов.
Эйдан берет мою руку и опускает на свой член. Он уже твердеет.
– Ты что-то делаешь со мной, Айви, – задумчиво признается он. – Это неестественно.
В этот момент его телефон вибрирует, прерывая нас. Он отстраняется, оставляя меня в недоумении, когда поднимает свои брюки от костюма и достает телефон из кармана. Потом смотрит на экран и отвечает.
– Да, – говорит тот, возвращаясь ко мне, и его рука снова у моего центра.
Для Эйдана необычно отвечать на телефонный звонок в разгар нашего совместного времяпрепровождения. Должно быть что-то случилось.
Я слышу знакомый голос на другом конце. Снова чертов Стивен.
– Я уверен, – произносит Эйдан, и в его голосе звучит веселье, когда он высовывает язык и проводит им по моему соску. Я немедленно реагирую, запуская пальцы в его волосы.
– Я не веду себя импульсивно, – продолжает Эйдан. – Думаю, ты пойдешь по моим стопам, Стивен.
Именно в этот момент я слышу слова Стивена.
– Что бы она ни сделала с тобой, Эйдан, тебе это идет.
Эйдан замолкает, на мгновение выглядя шокированным.
– Рад, что ты так думаешь.
– Увидимся в понедельник. Тебе нет смысла приходить завтра. Я со всем разберусь. Потребуется некоторое время, чтобы довести это до конца, но когда все станет достоянием общественности, ты захочешь спрятаться.
– Нет возможности сделать это без шума?
Стивен задумчиво хмыкает.
– Посмотрим.
Эйдан вешает трубку и отбрасывает телефон в сторону. Он возвращает свое внимание ко мне, покрывая поцелуями мое тело, сжимая мои бедра. Я наблюдаю за ним, испытывая любопытство.
– Что происходит на работе, Эйдан? – интересуюсь я.
– Большие дела, искусительница, – бормочет он.
Эйдан входит в меня пальцем, заставляя замолчать. Он отстраняется, чтобы посмотреть на мое лицо, пока вонзается в меня, выглядя чертовски дерзким, когда я снова кончаю. Затем поднимает мои бедра и притягивает к себе. Он немедленно погружает в меня свой член, снова входя в меня так неожиданно. И наблюдает за моей реакцией.
– Тебе это нравится, Айви? Когда я просто беру тебя вот так?
Я почти не смотрю на него, слишком погруженная в свои чувства, и он хихикает в ответ. Эйдан заполняет меня так полно, так совершенно. Нет такой части меня, к которой тот не прикасался бы. Я имею в виду это не только в физическом смысле. Я чувствую, как Эйдан пробивается сквозь барьер, который я воздвигла вокруг своей души. Он разрушает его каждым движением своего члена, каждой очаровательной улыбкой и горячим взглядом.
Мужчина полностью владеет мной.
Я втягиваю воздух, чувствуя волнение, когда он воздействует на меня. К счастью, Эйдан опускается на меня, зарываясь лицом в мою шею и трахая меня быстро и жестко. Он не видит, как я распадаюсь. Не видит слез, набегающих в уголках моих глаз.
Он просто жестко трахает меня.
Затем медленнее.
Затем снова жестко, когда кончает внутри меня.
***
Я просыпаюсь оттого, что его член у меня между ног. Внезапно осознаю, что Эйдан навис надо мной, прижавшись к моей спине. Я все еще лежу на животе, все еще голая, все еще восстанавливаюсь после нашего последнего раза. Не знаю, как давно это было. Он держал меня, когда я в последний раз была в сознании. Не могу определить время, потому что в спальне так тихо и темно, но, должно быть, уже действительно поздно.
Я слышу, как он копается вокруг меня.
– Раздвинь ноги, – требует мужчина напряженным голосом.
Я немедленно выполняю приказ.
Эйдан медленно погружается в меня сзади. Я судорожно вздыхаю от этого ощущения. Он растягивает меня, заполняя каждым прекрасным сантиметром. И под этим углом это кажется невероятным. Он сжимает руками мою задницу, а затем раздвигает щечки, делая долгий вдох.
– Блядь, – ругается он. – Блядь, ты ощущаешься так прекрасно, Айви. Так хорошо.
Я отбрасываю подушку в сторону и прижимаюсь лицом к матрасу, пока Эйдан медленно берет меня, толкаясь пальцами в другую мою дырочку. Он снова добавляет то давление, среднее давление, которое довело меня до края, когда делал это в прошлый раз. Я издаю звук от этого чувства, и тот знает, что делает со мной.
– Я собираюсь трахнуть эту дырочку, – обещает он. – Когда ты будешь готова, Айви, нет ничего, чего я не хочу сделать с тобой.
От его слов по моему телу пробегают мурашки.
Обнаженная грудь Эйдана прижимается к моей спине. Он хватает меня за волосы и дергает за них, пока двигается во мне. Целует меня в плечо, такое нежное прикосновение, несмотря на доминирующее положение.
Это слишком сильно – ощущение, давление его внутри меня, угол проникновения, который позволяет войти невероятно глубоко, но я ненавижу, когда его нет внутри. Ненавижу это чувство, когда его кожа не касается моей. Я становлюсь опасно зависимой от Эйдана Уэста, даже несмотря на то, что скрытая часть меня кричит притормозить, успокоиться, сосредоточиться на себе и своих эмоциях, пока все это не стало слишком сильным.
Я не слушаю.
Закрываю глаза и прижимаюсь к его члену, наслаждаясь тем, что он нуждается во мне так же отчаянно, как и я в нем.
Он скользит под меня другой рукой и обхватывает мою грудь, захватывая ее целиком. И крепко сжимает ее, когда врезается в меня, его дыхание вырывается быстрыми, жесткими вздохами.
– Айви, – шепчет он мое имя. И оно звучит так любяще, так наполнено эмоциями, когда жестко кончает в меня.
***
– Я хочу знать, что означают твои татуировки, – говорю я сонно, моя голова покоится на его груди. Он вроде как спит, прислонившись к спинке кровати, но не совсем. Эйдан в ленивой позе, и я бездельничаю на нем.
В ванной комнате горит свет, создавая в комнате легкое свечение. Я отчетливо его вижу. Мы оба измотаны, вспотели, несмотря на прохладную температуру. Мы безостановочно занимались сексом, и я не вижу этому конца.
Его сердце ровно бьется у меня в ушах, когда он спрашивает:
– О какой из них ты хочешь узнать, малышка?
Я указываю на ту красивую, к которой прижато мое лицо.
– Вот эта. Шестеренки и часы – это прекрасно.
– Я не могу вспомнить большинство из них, – объясняет он. – Потому что сделал их, когда был под кайфом, но… Эту помню. Я бегу наперегонки со временем. Посылаю сообщение самому себе. Говорю, что время уходит, и я должен измениться, пока не стало слишком поздно.
Сердце в груди сжимается.
– Что именно привело тебя в такую яму, Эйдан? Наркотики просто заглушают уже имеющуюся боль, верно?
– Просто тяжелое детство, Айви. Сколько себя помню, я был в полной заднице. – Он медленно выдыхает. – У моих родителей всегда были неприятности. Тюрьма была для них вращающейся дверью. В нашем доме ничего не было. Я помню, как стащил с помойки старый телевизор, думая, что, если смогу как-то заставить его работать, может быть, Алекс перестанет плакать. – Он издал сухой смешок. – Мне было девять.
– Сколько было Алексу?
– Младенец.
– Телевизор работал?
– Ага, он работал целых пять минут, прежде чем отец увидел, что я его подключил, и продал в ломбарде за десять баксов. Но прежде, чем он это сделал, тот посмотрел на меня так «ладно, этот ублюдок все-таки может быть полезен». Каждый день, когда я возвращался из школы, отправлял меня просматривать мусор.
– Господи, Эйдан.
Он пожимает плечами.
– Я не пытаюсь скормить тебе слезливую историю, Айви…
– Нет, я знаю.
– Но это то дерьмо, среди которого я вырос. Ты знаешь, они пропивали свои жизни, нюхали всякое дерьмо. Отец словил передозировку, когда мне было двенадцать, а у матери был рак легких. Это был дерьмовый, очень дерьмовый конец для нее. К счастью, к тому времени мы уже были с Рут. Они задолго до этого потеряли над нам опеку.
– Значит твоя бабушка появилась раньше.
– Да.
– Она помогла?
– Она сделала все, что могла, Айви, но к тому времени я был уже потерян.
– Ты имеешь в виду, попал не в ту компанию?
– Нет, нет, ничего подобного. Я был грязным мусорщиком. У меня не было круга общения, кроме Стивена, но только потому, что он был из того же дерьмового района, что и я. Мы плыли по течению вместе. Он поляк, его семья была только что приехавшими иммигрантами, но они были добры к нему и ко мне. Мы погрузились в технологии, потому что его отец был увлечен ими. Познакомился с программированием, и вот как все началось: мы страдали херней в дерьмовой мужской пещере в подвале его отца. Когда говорю, что был потерян, я имею в виду, что я замкнут в себе с раннего возраста. Никому не позволял достучаться до себя, каким бы неуклюжим и жалким ни был.
Я внимательно слушаю, пытаясь представить его ребенком.
– Ты не был жалким, Эйдан. Я бы хотела увидеть твои фотографии в таком возрасте.
– Я выглядел как тощий ботаник.
– О, пожалуйста.
– Ну, так и было. – Он слабо улыбается, предаваясь воспоминаниям. – Я любил свои комиксы, любил читать, играть и заниматься чем угодно, чего не было в реальном мире. Было легче погрузиться во что-то с головой, чем интегрироваться в социальную среду вокруг кучки маленьких чванливых засранцев, которым доставляло огромное удовольствие делать меня несчастным. Взросление было чертовски трудным.
Я с любопытством рисую круги у него на груди.
– Как, черт возьми, этот неуклюжий мальчик стал Мудаком Востока, высокомерным мужчиной, за плечами которого было множество женщин…
– Я притворяюсь, – быстро перебивает он, глядя на меня сверху вниз серьезным взглядом. – Это маска, Айви. Я притворяюсь. Это все, что я знаю.
Я подношу руку к его лицу и провожу по нему пальцами.
– Сбрось ее, – тихо прошу я.
Он улыбается, но улыбка не касается его глаз.
– Я это сделал. С тобой. – Теперь его губы опускаются. – Как ты думаешь, Айви, почему я сдерживался? Прямо сейчас я напуган до смерти. Ты у меня под кожей, бежишь по моим венам. Ты – все, о чем я, блядь, думаю.
Мое сердце замирает. Я чувствую его меланхолию и страх.
Я тоже чувствую их в себе.
Я смотрю на него, желая, чтобы он увидел искренность во мне, глубокую благодарность, когда говорю:
– Спасибо, что позволил мне увидеть тебя, Эйдан.
28
Айви
Мы вместе принимаем душ, как только рассветает. Я измучена до мозга костей, но я на таком подъеме, что мне почти все равно. Он осыпает меня легкими поцелуями и помогает мыться.
– Я покрыта тобой, – замечаю я, устало улыбаясь ему.
Эйдан ухмыляется мне. Конечно, он не выглядит разбитым. И конечно же, в сравнении со мной тот выглядит как гребаная модель. От его улыбки у меня учащается пульс, потому что от нее все его лицо словно светится. У него щетина на щеках, а волосы торчат в разные стороны. В последнее время я часто вижу Эйдана в таком состоянии, и мне это нравится.
– Я намерен держать тебя, покрытой мной, – игриво размышляет он. – Это было бы серьезной медвежьей услугой человечеству, если бы моя соблазнительница не была покрыта ароматом своего мужчины.
– Думаю, я покрыта гораздо большим, чем просто твоим ароматом.
– Хорошо. Я хочу, чтобы ты была отмечена.
– Обращаешься к своему первобытному мужскому «я»?
– Нет, просто хочу, чтобы мир узнал, что ты занята.
Эйдан всегда знает, что сказать. Я таю рядом с ним.
После совместного душа я заворачиваюсь в полотенце и снова падаю в постель. Эйдан обматывает полотенцем бедра. Тот носит его низко, и я не могу перестать пялиться на него. Он ненадолго выходит из спальни. Я хватаю с комода свой дерьмовый телефон и включаю легкую музыку. Затем просматриваю сообщения. Ничего от моей матери. Ничего нового от Аны. Это хорошо. Отсутствие новостей – это хорошие новости. Я кладу телефон как раз в тот момент, когда Эйдан возвращается в комнату с чашкой кофе.
– Это тебе, – говорит он, передавая мне кофе.
Я ухмыляюсь ему.
– Ты зарабатываешь несколько очков, Эйдан.
Он усмехается.
– Я так понимаю, они мне понадобятся позже?
– Если ты в списке засранцев, да.
Его глаза блестят, когда он смотрит на меня.
– Что-то подсказывает мне, что я никогда не захочу быть в твоем списке засранцев.
Я похлопываю его по руке.
– Ты начинаешь разбираться в этих штучках с бойфрендом.
Он задерживается рядом, переваривая мои слова. На его лице довольная улыбка.
– Бойфренд звучит по-детски, тебе не кажется?
Я утыкаюсь лицом в кружку, теперь уже не глядя на него.
– На данный момент это то, кто ты есть.
Верно?
Это его статус? По крайней мере, до тех пор, пока я официально не разведусь, но и тогда Эйдан все еще будет моим бойфрендом. Не уверена, намекает ли он на то, что хочет быть кем-то большим, но кем? Я перестаю обдумывать это. Не могу задерживаться на этих мыслях. Потому что не готова к этому.
– Эй. – Он внезапно касается моей щеки пальцами. Поднимаю на него взгляд. Мужчина серьезен, потому что знает, о чем я думаю. – Мне все равно, сколько времени это займет, хорошо?
Я сглатываю и напряженно киваю.
Он выходит из комнаты, а я смотрю ему вслед, удивляясь, почему в груди все сжимается. Эйдан просто успокоил меня, сказал, что ему все равно, как долго продлиться бракоразводный процесс. Я считаю на пальцах, сколько у меня осталось времени до того, как смогу официально подать заявление.
Это просто отстой, потому что я чувствую, что все еще не свободна. Будто все еще задерживаю дыхание. Я предполагаю, что Дерек не будет оспаривать заявление. Зачем ему это? У нас нет крупных активов. Все это время была причина, по которой я сдержанно относилась к инвестированию во что-либо вдвоем. Часть меня всегда знала, что это произойдет.
Эйдан возвращается со своим кофе. Он ставит кружку на комод и роется в ящиках.
– Что ты ищешь? – спрашиваю я.
Он достает спортивные штаны и свободную футболку.
– Мне нужно поддерживать эту мальчишескую фигуру, – отвечает он, ухмыляясь мне через плечо.
– Будешь еще более подтянутым, и я не смогу угнаться за тобой.
– Все в порядке. Ты можешь просто лежать здесь, в моих объятиях, а я хорошенько заставлю тебя попотеть, малышка.
Моя кожа вспыхивает от обжигающего взгляда, который тот бросает на меня.
Эйдан сбрасывает полотенце и переодевается у меня на глазах. Этот парень – гребаное чудовище. Я бесстыдно строю ему глазки. В конце концов, теперь он мой, верно? В ту секунду, когда мужчина надевает футболку, его телефон на прикроватной тумбочке начинает разрываться. Эйдан небрежно подходит к нему и проводит пальцем по экрану, отключая звук.
Он снова игнорирует свой телефон.
– Ты продолжаешь это делать.
– Мир не перевернется без меня, – отвечает он. А потом наклоняется и целует меня. – Это плохо, что я уже скучаю по тебе? – шепчет мне в губы.
– Я тоже по тебе скучаю. – Затем я откидываюсь на подушки. – Оставайся. Ты можешь провести тренировку со мной.
Он снова ухмыляется, отчего мой пульс учащается.
– Ты недостаточно тяжелая, искусительница.
Затем Эйдан выходит из комнаты, и я чувствую эту невыносимую боль, когда он уходит.
Снова одна. Слышу, как бьется пульс в ушах. Я увеличиваю громкость музыки и соскальзываю с кровати. Чувствую себя неуютно. Мои ноги заняты, а в горле какой-то странный ком. Я потираю шею, обеспокоенная странными чувствами, охватившими меня.
Почему у меня возникает желание разрыдаться? Погрузиться под горячие струи душа и прижать колени к груди?
Стоп, Айви, остановись. Это ненастоящее.
Думаю, мне нужно быть чем-то занятой. Вот и все. Я не привыкла сидеть сложа руки.
Поэтому надеваю безразмерную футболку, которую нахожу в спортивном ящике Эйдана, прибираюсь в комнате, застилаю кровать и ухожу.
А потом я оказываюсь на кухне и роюсь в шкафчиках. У Эйдана хорошие запасы. Полагаю, его шеф-повар тоже несет за это ответственность. Уверена, что все это предназначено для нее, но я склонна думать, что она не будет возражать, если я возьму кое-что. Мне нужно что-то душевное. Что-то вроде вкусной еды.
Разве я не обещала Эйдану домашнюю лазанью?
– Да, обещала, – отвечаю я сама себе.
Я собираю волосы в небрежный пучок. Затем достаю все ингредиенты, беру маленькую доску и начинаю нарезку. Еще рано. Очень рано. Но мы можем устроить ранний ланч. Не знаю, сколько времени ему требуется, чтобы потренироваться, я предполагаю, что какое-то время, потому что, занимаясь минимум, не добьешься такого результата.
Я измельчаю зубчик чеснока, нарезаю болгарский перец, шинкую кубиками немного лука и нахожу в холодильнике упаковку фарша. Потом прокручиваю свой Spotify в поисках идеальной песни.
«6’s to 9’s» в исполнении Big Wild. Я танцую, покачивая бедрами, и напеваю.
Видишь, я в порядке!
Духовка действительно чертовски невероятная. Мне приходится гуглить: «Как, черт возьми, управлять шикарной духовкой?»
Я неловко понимаю это долгое время спустя.
К тому времени, когда я готова поставить противень в духовку, кухня выглядит словно после бомбежки. Я вся в соусе и пахну чесноком. Достаю френч-пресс, потому что не знаю, как пользоваться модной кофемашиной Эйдана, а Google – мудак, который не отвечает на мои запросы. Я готовлю себе еще чашечку кофе, и от аромата лазаньи, смешанного с кофейными зернами, можно умереть.
Я просматриваю свой телефон в поисках новых идей для приготовления еды, когда слышу позади себя шаги. Оборачиваюсь. Эйдан стоит прямо у входа в кухню, уставившись на меня, а затем на духовку. Мужчина весь потный и без футболки. Вокруг его шеи обернуто полотенце, и он все еще тяжело дышит. На его лице появляется странное выражение, когда тот осматривает зрелище.
Я сделала что-то не так?
– Я все уберу, – говорю ему. – Не беспокойся о беспорядке.
– Мне похрен на беспорядок.
– О, хорошо.
– Ты готовишь.
– Лазанью, как и обещала.
Его грудь опускается, когда он смотрит на меня, раскрыв рот. Я не думаю, что тот злится, вовсе нет. Он… что-то еще. Эйдан отводит взгляд, прежде чем я успеваю проанализировать его еще немного.
– Я собираюсь ополоснуться.
– Хорошо, без проблем. Лазанья скоро будет готова.
И он исчезает, чтобы принять душ.
Вскоре после этого достаю противень и ставлю его остывать на островок. Мой желудок урчит, а я пускаю слюни на печальное блюдо. Вскоре Эйдан появляется в другой паре спортивных штанов, с мокрыми волосами и влажной обнаженной грудью. Он подходит к острову и смотрит на противень, на его губах появляется задумчивая улыбка.
– Она лучше, чем выглядит? – спрашивает он, забавляясь.
Я ахаю от ужаса.
– Я предупреждала тебя, что я не Гордон Рамзи.
Он слегка смеется.
– Буквально.
Я напускаю на себя свирепый вид и указываю на него пальцем, сдерживая смех, пока говорю:
– Знаешь, что, ты, нахальный засранец, ты ничего не получишь.
Он берет мою руку и целует ее.
– Нет, не будь такой.
– Слишком поздно.
– Я хочу твою печальную лазанью.
– Моя лазанья совсем не печальная. Просто немного беспорядочная.
Он целует меня, заставляя замолчать.
– Не могу дождаться, когда попробую ее, Айви.
Я прижимаю руку к его груди, принимая его поцелуи. Когда отстраняюсь, то ничего не могу поделать с тем, что мой взгляд скользит по его обнаженному торсу.
– Вы пытаетесь мучить меня, мистер Уэст?
– Я думал, тебя мучили костюмы.
– Ты полуголый. Это свело бы с ума любую женщину.
Он быстро оглядывает меня.
– И на тебе только лишь футболка.
Я прикусываю губу.
– Откуда ты знаешь, что на мне нет ничего под ней?
– Потому что я несколько минут простоял у входа на кухню, наблюдая, как ты наклоняешься и заглядываешь в духовку.
– О боже.
– Ага, я сказал то же самое. Я сказал себе: «О боже, она показывает мне свою киску». Мне нужна эта киска прямо сейчас, Айви.
– Ты не можешь получить ее. – Я морщу нос. – От меня пахнет чесноком.
– Мне похер. Я хочу тебя сейчас.
– Сначала мне нужно ополоснуться…
– Айви, – обрывает меня Эйдан, и я узнаю этот взгляд. Сейчас он действительно хочет меня. – Повернись и наклонись над островом для меня.
Я ни за что не собираюсь сопротивляться. Потому что тоже хочу этого. Я хочу всего, что он делает со мной, ведь это означает, что его член будет погружен в меня. Сегодня мне нужно отвлечься больше, чем когда-либо.
Я поворачиваюсь на дрожащих ногах. Не могу поверить, что все еще нервничаю. Эйдан познакомился с каждым сантиметром моего тела, и все же это простое требование заставляет меня дрожать всем телом.
Потом медленно наклоняюсь над островком, прижимаясь грудью к столешнице. Я очень хорошо осознаю, как задирается моя футболка. Она заканчивается чуть ниже моей задницы. Я прижимаюсь лбом к дереву и закрываю глаза, внимательно слушая, как Эйдан приближается ко мне. Он скользит руками по моим ногам. Я задерживаю дыхание, когда тот добирается до подола футболки. Он задирает ее, открывая меня ему. Руками блуждает по моим ягодицам, пальцами впивается в плоть, лаская кожу.
– Блядь, ты уже мокрая, – стонет он. – Я вижу, как блестит твоя киска, Айви. Ты хочешь этого?
– Да, – шепчу я.
– Говори громче, – твердо требует он.
– Да, – говорю я громче.
Он внезапно шлепает меня по заднице.
– Да, что, малышка?
– Да, сэр.
Эйдан спускает свои штаны. Я чувствую, как его член упирается в мою задницу. Он тверже, чем когда-либо, дразня меня, проводя головкой по моим складочкам. В комнате тишина, и я едва дышу. Затем он прижимается головкой к моему входу, медленно скользя в меня. Мое тело не сопротивляется. Оно открывается ему, приветствуя его настолько, насколько он может войти.
Он делает глубокий вдох, будто тоже задерживал дыхание.
А потом говорит:
– Держись крепче, Айви.
Я протягиваю руки, хватаясь за край столешницы, когда он выходит и снова врезается в меня. Удовольствие взрывается в моем центре, и я издаю глубокий стон.
Эйдан не сдерживается. Трахает меня жестко и быстро таким образом, которого я начинаю ожидать от него. Он крепко сжимает мои бедра, доминируя надо мной, заставляя меня оставаться на месте, пока тот толкается в меня без какого-либо перерыва. В эти моменты он теряется, даже одержим, и я ничего не могу поделать с тем, как мое тело выгибается к нему, позволяя ему потеряться внутри меня. Мне нравится, когда тот ставит себя на первое место, потому что это редкость, и мужчина этого заслуживает. Эйдан трахает меня, заботясь сначала о своем собственном члене, и меня чертовски заводит, что меня используют для его удовольствия.
– Вам это нравится, мисс Монткальм? – напряженно выдавливает он.
– Да, сэр.
Он шлепает меня по заднице.
– Громче.
Я стону.
– Да, сэр!
Он жестко кончает, прижимаясь грудью к моему телу. Я чувствую, как бешено колотится его сердце, когда тот переживает свой оргазм.
Но его член, его член не смягчается. Эйдан выходит из меня, и, когда оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, я вижу, что его глаза все еще светятся потребностью, все еще желают.
Это будет долгий день.
***
Аппетит Эйдана вызывает беспокойство. Может быть, у него какое-то заболевание. Его член уже должен был отвалиться, но он все еще твердый и готовый. Я этого не понимаю. Мы трахались везде.
Он наклонил меня над диваном и вонзился в меня, шлепая по заднице, пока я не кончила. Затем провел целый час, уткнувшись ртом в мою киску, возбуждая меня так, словно у него было все время мира. Все мое тело дрожало. Давайте просто скажем, слава богу, что в его распоряжении целый верхний этаж, потому что соседи обливали бы нашу дверь святой водой за все те греховные вещи, которые тот со мной творил.
Я выпустила зверя.
После этого он трахнул мой рот, а затем врезался в меня перед большими окнами от пола до потолка. Эйдан дергал меня за волосы, кусал за плечо, сильно шлепал по заднице и целовал до тех пор, пока у меня не заболели губы. Мне действительно нужно сидеть на подушке следующие несколько дней, потому что моя задница все еще горит.
Нет такого места, к которому бы он не прикоснулся, и все обещания, которые тот давал – «Я бы трахнул тебя так, как ты и представить себе не можешь» – сбываются. Потому что Эйдан владел мной так, как и я представить себе не могла, поэтому к середине дня я чувствую себя разбитой.
Мы проголодались и устали. И теперь снова принимаем душ. Но на этот раз он только лениво потирает мой клитор, пока моет мое тело, а я слишком онемела, чтобы испытывать удовольствие.
Я хочу сказать ему: «Вы сломали меня, мистер Уэст». Но не хочу доставлять ему такого удовольствия.
Когда мы выходим, я оборачиваю вокруг тела полотенце, не утруждая себя тем, чтобы переодеться во что-нибудь. Он все равно разденет меня. Так какой в этом смысл? У Эйдана на уме то же самое, так что он даже не утруждает себя полотенцем. И расхаживает по квартире голый, ни о чем не заботясь.
– Мы будем есть эту лазанью или вы собираетесь и дальше откладывать, мисс Монткальм? – игриво спрашивает он.
– Я здесь жертва, – беспечно отвечаю я, доставая несколько тарелок. – Я была во власти очень плохого человека.
Он сидит на острове, на котором дерзко трахнул меня сегодня утром, и ухмыляется мне.
– Я плохой человек?
– Когда трахаешься.
– Хм. – Он даже не отрицает этого. – Ты можешь винить меня? Я нахожусь рядом с самой красивой женщиной, и она моя.
Мои щеки горят от его слов. Обычно я бы сказала что-нибудь саркастическое. И преуменьшила бы значение его комплимента, отмахнувшись от него. Вместо этого я искренне смотрю на него и шепчу:
– Спасибо, Эйдан.
Мы едим в уютной тишине. Я внимательно наблюдаю за ним, пока он ест лазанью, и на его лице появляется удивленное выражение.
– Тебе нравится? – спрашиваю я.
– Это потрясающе, мисс Монткальм, – отвечает он. – Возможно, мне придется уволить своего шеф-повара.
Я смеюсь, съедая свою порцию и наблюдая, как он расправляется со своей. Должно быть, тот говорит правду, потому что снова наполняет свою тарелку и жадно ест.
– Так вот каково это – быть счастливым, – бормочет Эйдан себе под нос, нежно поглядывая на меня. – Есть домашнюю еду с женщиной, которую любишь.
Замираю, мои глаза расширяются, когда я нервно смотрю на него.
– Ты же не это имеешь в виду.
Он просто улыбается мне.
– Это правда, Айви. Я влюблен в тебя.
Я отвечаю не сразу. Мой пульс учащен. Тело дрожит, пока я обдумываю его заявление. С другой стороны, Эйдан расслаблен. Он посмеивается над моей реакцией и наклоняется над островком, чтобы взять меня за руку. Мужчина не ожидает, что я скажу что-то в ответ. Кажется, его не беспокоит, что я этого не делаю.
Не знаю, почему не делаю этого. Я лишена дара речи и напугана, и мое тело словно сопротивляется тому, чтобы копнуть поглубже и переварить все эмоции, которые я испытываю к Эйдану. Этот барьер упорно сопротивляется, потому что он в ужасе от того, что откроется, как только я его разрушу.
Когда мы заканчиваем есть, он собирает тарелки и ставит их в посудомоечную машину. Его телефон снова разрывается, и Эйдан один раз сжимает мое плечо, прежде чем подойти к нему.
– Уэст, – отвечает он, расхаживая по квартире.
На другой линии не Стивен. Это другой мужчина, и голос у него не очень счастливый.
– Мне жаль, что вы так думаете, мистер Эгер, но я не собираюсь отступать, – парирует Эйдан, исчезая в своей спальне.
Я все еще сижу, все еще чувствую дрожь, пытаюсь все переварить, но обнаруживаю, что не могу этого сделать. До меня внезапно доходит, насколько все на самом деле по-другому. Потом оглядываю квартиру, на самом деле не видя ее.
Этот кричащий голос в моей душе снова вернулся ко мне.
Я же просила тебя подождать, Айви. Я говорила тебе.
Я провожу рукой по лицу и вздыхаю.
Эйдан
Я влюбился в Айви Монткальм. Мне кажется, я любил ее очень долгое время. И не уверен, когда это произошло. Это могло быть, когда я сидел рядом во время того полета, когда она царапала лак на ногтях и ее уродливые браслеты звенели друг о друга.
Возможно, это произошло перед ее уродливым многоквартирным домом, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на свою квартиру с трепетом в глазах. Она хотела убежать. Но я должен был забрать ее прямо тогда и сделать своей.
Возможно, я влюбился в нее, когда увидел в кафе-мороженом, и она выглядела так, словно считала, что ей не место рядом с таким мужчиной, как я. Но это не так.
Дело в том, что я не знаю, когда влюбился в Айви, но теперь мне кажется, что так было всегда. Правда в том, что мы одинаковы под всеми этими разноцветными слоями дерьма. Нам больно каждый день. Мы прячемся от боли, хороним ее глубоко.
Я смотрю, как она спит. И делаю это часто не для того, чтобы быть гребаным извращенцем или что-то в этом роде. Я делаю это потому, что она гипнотизирует меня, и мне хочется защитить ее.
Я вижу, как напрягается ее лицо во время ночных кошмаров; у нее их много. Она дрожит, прижимает колени к груди и так крепко обхватывает себя, выкрикивая одно и то же имя.
Изабелла.
Я чувствую себя несчастным из-за нее. Мне хочется познать ее боль. Я бы забрал боль себе, если бы она мне позволила. Все, что угодно, лишь бы успокоить ее.
Однако Рут права.
Я чувствую беспокойство Айви. Я чувствую ее страх. В ней есть реакция «борись или беги», и я в ужасе от этого. В ужасе от того, что она убегает.
Она бережет эту крошечную частичку себя. Часть, которая дает ей возможность отключиться и отстраниться. Это чертовски удивительно, что делает тело, чтобы похоронить нашу боль. И знал это слишком хорошо… я чувствую это каждый день.
Я прижимаю Айви к себе, зарываюсь носом в ее волосы и молюсь, чтобы она нашла утешение от ночных кошмаров, от своей боли. Каким бы испорченным я ни был, я молюсь, чтобы быть достаточно хорошим – достаточно достойным, – чтобы заполучить ее.
