Текст книги "Спасение Лоусона (ЛП)"

Автор книги: Р. Д. Левис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Это наркотики? – Её безэмоциональный голос вырвался наружу.

Я покачал головой, хотя она этого не видела.

– Нет, детка, я не принимаю наркотиками.

– Но ты скрываешь от меня что-то важное. – Это был не вопрос.

Просто наблюдение, утверждение, которое она хотела услышать вслух и которое я должен был признать.

Я с трудом сглотнул.

– Да.

– Это как-то связано с записной книжкой, которую я нашла у тебя в кармане?

Я замер. Иисус. Я даже не думал об этом блокноте весь день. О, чёрт.

– Где она? – отчаянно потребовал ответа я.

– Положила её на прежнее место.

– Ты кому-нибудь её показывала?

– Например?

– Кому-нибудь?

– Нет, – раздражённо ответила она.

Мои плечи поникли от облегчения. Я не мог снова всё испортить. Я должен был всегда держать этот блокнот при себе. Моё сердце, казалось, было на грани срыва. Я потёр грудь и приказал себе успокоиться. Она никому не показывала.

Конечно, она никому не показывала! И вообще кому бы она показала? Я вёл себя неразумно.

– Да, – наконец, ответил я со вздохом. – Всё дело в ней.

– И ты не можешь сказать мне, в чём именно дело.

– Нет.

Ещё мгновение тишины прошло, пока она впитывала мой ответ, а затем безжизненно пробормотала:

– Ладно.

И это всё? Ладно?

Мне показалось, что этого недостаточно. Мне нужно было больше.

Я подошёл к ней, ненавидя то, как безэмоционально она выглядела и звучала. Я опустился перед ней на колени, моё сердце разбилось при виде её заплаканного лица. Я схватил её свободную руку и прижал к своей груди, надеясь, что она посмотрит на меня.

– Я расскажу тебе, когда смогу, – пообещал я. – Клянусь. Доверься мне.

Её глаза метнулись к моим.

– Довериться тебе? Доверие – это слово, которое ты не понимаешь. Я бы поверила тебе, если бы ты пришёл ко мне с самого начала. Ты уже давно мне лжёшь, а я не люблю лгунов. И ты это знаешь. Ты знаешь, через что мне пришлось пройти из-за твоего брата, сколько лжи он мне скормил, какую двойную жизнь вёл… Не сиди здесь и не делай вид, что это не то же самое.

– Это совсем другое, – твердо ответил я.

Она отстранилась от меня, вырываясь их моей хватки, и покачала головой.

– Нет, это не так. Нет никакой разницы, а если ты думаешь иначе, то ошибаешься.

– Так к чему ты клонишь?

– Я говорю, что не доверяю тебе, – смело возразила она.

Расстроенный, я хотел вбить в неё немного здравого смысла!

Она искренне верила, что я никогда не причиню ей вреда. Она убедила себя, что я – идеальное существо, которое не может сделать ничего плохого. Но она ошибалась. Мой образ в её голове должен был сгореть или уйти, и я ничего не мог сделать с этим или как-то остановить. В кои-то веки мне трудно было поддерживать этот образ. В конце концов, я человек. А люди порочные и мрачные, в них столько же плохого, сколько и хорошего.

Но доверие… Доверие – это то, что я поднёс ей на золотом блюде.

Она должна была доверять мне в этом, и всё же Элли отказывалась. Она сторонилась прошлого и всего, что я для неё сделал. И это заставляло меня кипеть от ярости из-за такой дерзости!

Как она посмела, чёрт возьми?!

Я наклонился ближе к ней, заставляя посмотреть на меня. Когда она это сделала, мои глаза потемнели, и я тихо прошипел:

– Не говори эту чушь о том, что не доверяешь мне после всего, что я для тебя сделал. Я, чёрт подери, разорвал свою жизнь на куски, изменил каждую частичку себя ради тебя. Отпустил свою старую жизнь, взял на себя ответственность, которую не должен был брать, и возвращался домой к тебе каждый грёбаный день с тех пор, как ты пришла ко мне за помощью. Тебя обрюхатил мой брат. Ты полюбила его первым. Ты трахалась с ним в этой самой квартире и смотрела на него так, словно он был твоим грёбаным навсегда. И всё же я принял тебя и желал тебя. Я отбросил все стены и открылся тебе, боролся за тебя и сделал всё, что было в моих силах, чтобы сделать тебя счастливой… – почти кипя от злости, я придвинулся ещё ближе и прорычал: – Ты не имеешь права говорить мне, что не доверяешь мне.

Боясь вымолвить что-то ещё, чего не имел в виду, я выбежал из комнаты, оставив её ошеломлённой и потрясённой.

Глава 9

Райкер

– Ты слабак, – сказал Рипер, посмеиваясь надо мной, пока я мысленно готовился к схватке с каким-то стероидным вором, которого называли Зверем.

Зверь был новичком. Поскольку никто не стал с ним связываться, Рипер переложил это задание на меня, будто это было так же банально, как предсказывать погоду. Но если взглянуть на этого парня, то становилось понятно, почему его звали Зверем. Он был массивным, не просто крупным качком от занятий в спортзале, а массивным от природы. Он был мощным и крупным, как чертов викинг.

– Я уже давно учу тебя драться, а ты до сих пор не можешь собраться. Грёбаная киска.

Я напрягся и посмотрел на него снизу вверх.

– Этот мужик в три раза больше меня, Рип. Знаешь, есть причина, по которой никто с ним не связывался. Если бы у тебя было два грёбаных глаза, ты бы понял.

Он всё ещё смеялся, словно это доставляло ему удовольствие. Мудак. Рипер был садистским ублюдком. После того, как он немного помучил меня, я решил, что с меня хватит, и взял себя в руки. Он не разозлился из-за этого, как я ожидал. Казалось, ему нравилось моё отношение к нему, когда я ругался на него. Думаю, так бывает, когда проводишь с кем-то много времени. Вы привыкаете к дерьму друг друга.

– Всё ещё киска, – повторил он.

– Есть какие-нибудь новые слова в твоём явно ограниченном словарном запасе?

Он покачал головой.

– Только не в том, что касается Райкера-Киски-Лоусона.

Я стиснул зубы и смотрел, как он завтракает. Мне предстояла стирка – самая дерьмовая работа в таком убогом месте, как это, а Виперу – работа в саду. Иногда хотелось накричать на него и сказать, что он понятия не имеет, что такое тяжёлый день на самом деле, особенно если он может подкупить всех вокруг и превратить тюремный срок в приятный отдых.

– Я был на твоём месте однажды, – сказал он, легко прочитав мой взгляд. – Разница в том, что я отрастил пару яиц и сделал всё, что было необходимо для этого. Иначе этот мир поглотит тебя. Ты хочешь, чтобы эти нацисты набросились на тебя? Мечтаешь стоять на коленях и молить о помощи, когда они будут запихивать тебе в глотку свои члены? Ты должен заявить миру о себе. Ты должен доказать, что ты не слабак и что будешь бороться, даже если придётся понести за это наказание.

Я окинул взглядом кафетерий, где нацистская банда терроризировала какого-то случайного парня. Все они были жалкими кусками дерьма.

– Если бы здесь была моя собственная банда, – пробормотал я себе под нос, – я был бы неприкасаемым.

– Нет, не был, – не согласился он, насмехаясь надо мной. – Их бы кинули, как и тебя. Ты пешка, Рай. Нет причин тебя защищать. Держу пари, что твой босс ждёт не дождётся, чтобы увидеть, как ты справишься здесь в одиночку. Как я уже сказал, это может как закалить, так и сломать тебя. Выйди отсюда с оружием в руках, и он примет тебя с распростёртыми объятиями.

Да, мне нужно было, чтобы это произошло. Это мой единственный путь, чтобы выбраться отсюда.

– Да, хорошо, – наконец сказал я. – Я запрыгну на этого ублюдка. Просто не знаю, как перенесу боль.

Он на мгновение перестал есть свой намазанный маслом тост и пристально посмотрел на меня.

– Ты думаешь о прошлом, когда тебе было больно, – тихо сказал он, и его взгляд стал отстранённым, как будто он вспоминал что-то из своего собственного прошлого. – Я не имею в виду физическое воздействие. Речь про эмоции. Используй это как топливо. Боль находится в сознании. Если будешь слишком долго злиться на воспоминания, ты её не почувствуешь.

Я задумался об этом на мгновение. Вспомнил лицо Элли и то, что она сказала мне, когда я увидел её в комнате для свиданий. Я так надеялся, что смогу наладить отношения между нами. А ещё был помешан на мысли, что она навсегда поддастся моему обаянию. Я подумал о том, как они с Хитом были вместе, и о том, как она бросила меня в таком дерьмовом месте, как это, а сама ушла трахаться с ним.

Но это больше не вызывало во мне злости. Лишь… Огорчение.

Не понимаю, почему говорят, что твоё сердце разрывается на части в момент горя. Для меня оно разбилось на миллион острых осколков. Его невозможно было собрать заново. Даже если бы вы попытались, оно выглядело бы как жалкий кусок мышцы с тысячами маленьких дырочек.

Если бы я только был честен с ней с самого начала…

– Не думай о ней, – подчеркнул Рипер, словно прочитав мои мысли. – Потому что она не заставит тебя испытывать такой гнев. Подумай о чём-нибудь другом. О своём брате, к примеру. Разве ты не говорил, что хотел перерезать горло этому парню? Подумай о том, что он с тобой сделал.

– Я думаю об этом каждый день, – слабо ответил я. – Я думаю о нашем разговоре, когда он пришёл навестить меня. Прокручиваю его в голове всё время, чёрт возьми, но… Это не злит меня.

– А что тогда злит?

С тяжёлым вздохом я ответил:

– Понятия не имею.

Но на самом деле это не правда. Просто не хотел ему говорить. Это воспоминание было предназначено только для меня. И было бы чертовски паршиво пережить его заново.

***

После утреннего разбора белья я последовал за Зверем, когда он направился в столовую. Он казался уверенным в своей походке, как будто опасность давно миновала и он действительно был неприкасаем. Я поймал взгляд Рипера, когда он сидел на одном из обеденных столов, словно место в первом ряду было специально для него. Он жестом подозвал меня к себе, и я отошёл от Зверя, который стоял в очереди за едой.

– Ты готов, чувак? – спросил Рипер, спрыгивая со стола и становясь передо мной. Его глаза блестели. Мне хотелось убить его на хрен за то, что он так радуется.

– Да, настолько, насколько может быть готов семидесятикилограммовый мужчина к бою против стодвадцатикилограммового? – Рипер заглянул мне за плечо и на секунду задумался. – Может, стотридцатикилограммивого?

Меня охватило чувство паники. Чёрт, я не смогу этого сделать. Этот человек точно собирался вытереть мной пол.

– А если он убьёт меня? – тупо спросил я.

– Тогда надейся на быстрый и безболезненный удар, – ответил он.

– Чёрт возьми, Рип!

Он разразился лающим смехом.

– Где твоё чувство юмора?

– Оно, чёрт подери, куда-то пропало, когда я понял, что в нескольких минутах от того, чтобы наброситься на викинга по имени Зверь.

Он ухмыльнулся.

– Ты бы предпочёл, чтобы тебя трахнули в туалете? Я могу отвести тебя туда прямо сейчас. Мы пройдём мимо, и ты сможешь насладиться радостными звуками рыданий и шлепков по коже.

Я зарычал на него.

– Пошёл ты, Рипер. Ты был рядом со мной уже несколько месяцев, и тебе наплевать на то, что со мной происходит, не так ли? Тебя не волнует моя безопасность. По-прежнему не волнует, когда мной помыкают. Всё, что тебя заботит – это ты сам.

Ухмылка мгновенно исчезла с его лица.

– Если бы мне не было дела до такого ничтожества, как ты, я бы надрал тебе задницу в ту же секунду, как ты подошёл к моему столу и начал нести чушь о яблоках и лезвиях, как чёртов умник.

– Ты смотрел на меня как на игрушку.

– Ты ждёшь, что я прямо сейчас начну вести себя с тобой по-братски и скажу, что передумал? Подожди здесь, я попрошу охранника принести тебе цветы. – Тут он отбросил свой сарказм и ткнул меня пальцем в грудь. – Как только сделаешь это, ты поблагодаришь меня за то, что я не встал на твою защиту. Как только ты начнёшь стоять за себя, тебе не придётся зависеть ни от кого, кроме себя.

Я вздохнул. Он был прав. Мне нужно было набраться мужества. Всю свою жизнь я твердил о том, что должен быть мужчиной, но в каждой безвыходной ситуации убегал.

Пришло время остановиться.

– Помни, – тихо сказал Рипер, – ударь его первым. Сделай это, когда он меньше всего ожидает. Предлагаю сразу после того, как он возьмёт свою еду и направится к столу. Ударь его сильно, Райкер, по-настоящему сильно, чёрт возьми. Это немного собьёт его с толку, и он потеряет самообладание. А после того, как он выбьет из тебя всё дерьмо, если у тебя ещё будут силы, нанеси апперкот (прим. – Резкий удар снизу по подбородку соперника в боксе). Это дерьмо хорошенько его нокаутирует.

У меня отвисла челюсть.

– После того, как он выбьет из меня всё дерьмо, значит? – Рипер кивнул, будто, так и должно быть. – Да. Удачи.

Ошеломлённый, я собрался уходить, когда он схватил меня за руку.

– Кстати, – добавил он, – я забыл дать тебе это.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, когда…

БАЦ!

Белая, горячая и обжигающая боль пронзила лицо. Я выдохнул, когда зрение восстановилось.

Этот ублюдок только что дал мне пощёчину!

– Тебе нужно быть немного агрессивнее, – услышал я его слова сквозь шум крови в ушах. – Тебе нужен выброс адреналина в кровь. Ты ведь чувствуешь это сейчас, не так ли? Этот гнев? Да, ублюдок, почувствуй это. Хороший удар в лицо, где нервные окончания расположены близко к мозгу. Блядь, это верный способ завести тебя. А теперь давай, ублюдок, пока я доедаю своё яблоко.

Он был прав. Я почувствовал злость. Моё тело затряслось от внезапного выброса адреналина. Мне нужно было двигаться, пока адреналин не закончился. Нужно было покончить с этим и молиться, чтобы меня не засунули в мешок для трупов по завершению боя. Половина моего лица онемела к тому времени, когда я поспешил к Зверю, как только он вышел из очереди.

Он не ожидал этого. А почему должен был? Я был никем. И на ту короткую секунду, прежде чем я занёс кулак, как учил Рипер, и направил его ему в лицо, когда мы проходили мимо друг друга, я подумал о том, что однажды сказала мне Элли после того, как я рассказал о том, что пытался драться, как Хит.

– Тебе не обязательно быть таким, как твой брат, Райкер. Быть жёстким – это не значит бить кого-то по лицу и получать за это деньги. Жёсткость может исходить и от тебя самого.

Я никогда по-настоящему не понимал этого до сих пор. Мне не нужно было быть физически большим, чтобы быть сильным. Элли была права. Я должен был показать людям, что я силён изнутри.

Мой кулак врезался ему в щеку с отвратительным треском. Совершенно неподготовленный, Зверь качнулся вправо, поднос выскользнул из его рук и с грохотом упал на пол. В кафетерии сразу же воцарилась тишина, и все взгляды устремились на нас. Зверь восстановил равновесие, когда на его лице отразилось то, что я сделал. В нём вспыхнула ярость, и я понял, что сейчас начнётся настоящий ад.

Я быстро оглянулся и увидел Рипера. Он поднял руку, останавливая охранников, которые подошли, чтобы вмешаться. Они повиновались ему и наблюдали за нами. Только тогда я понял, что остался совершенно один.

Зверь бросился на меня, и я упал, ударившись головой о твёрдый пол. Он сел на меня и наносил удары кулаком в лицо. Я боролся с его железной хваткой, неуклюже прикрывая голову руками. Паника охватила меня изнутри, и в этом хаосе я на мгновение закрыл глаза, вспомнив самое худшее, что когда-либо случалось со мной.

Я подумал о ребёнке, которого нашёл. Грязный.

Испачканный.

Еле шевелится.

Подумал о том, как отчаянно Рикардо хотел бросить её. Бросить беспомощного ребёнка…

О гневе. Грёбаный гнев, который овладел мной, был неописуем.

И именно тогда я почувствовал прилив сил. Взрыв ярости, который придал мощи, как ничто другое прежде. Я открыл глаза и изо всех сил ударил Зверя головой, когда он наклонился, чтобы оттолкнуть мои руки. Он зарычал от боли, половина его тела рухнула на меня, но мне удалось оттолкнуть его от себя. Я чувствовал, что голова вот-вот развалится от силы удара, но я действовал исключительно благодаря своей новообретённой способности чувствовать гнев. Гнев, который заглушал во мне все уровни боли.

Мы боролись, вцепившись друг в друга, нанося удары кулаками, в то время как толпа вокруг начала кричать со всех сторон. Я не мог думать. Даже дышать не мог, когда защищался от человека, которого никогда бы не подумал ударить раньше.

Он избил меня до полусмерти. Даже когда было так больно, что я не мог дышать, и был слишком уставшим, чтобы размахивать руками, я всё равно выкладывался по полной. Это было моим посланием всем окружающим. Вы хотите драться со мной? Тогда вам стоит хорошенько постараться. Я не собирался отступать. Я не собирался быть слабаком и съёживаться от страха быть избитым.

Нет, я использовал свой гнев и стёр его лицо в кровь. Доказывая всем, что то, что я меньше его, не значит, что слабее.

Это странным образом придало мне сил. Все страхи, которые я испытывал в этом месте, исчезли.

Охранники, в конце концов, разняли нас, когда интенсивность наших ударов поутихла, и я решил, что скорее всего Рипер попросил остановить драку. Я направился прямиком в медицинский кабинет. И всё время, пока охранники тащили меня, закованного в наручники, как животное, на глазах у всех ошеломлённых заключённых, я улыбался небрежной кровавой улыбкой всем, кто мог это видеть.

После этого меня прозвали Безумцем.

***

– Молодец, – сказал Рипер, похлопав меня по спине.

Я зашипел от боли и широко улыбнулся ему. Он вздрогнул, увидев мои опухшие губы и лицо. Я не мог открыть глаз, а второй приоткрылся только наполовину.

– Ты похож на грёбаную рыбу.

Я пожал плечами. Даже это причинило мне жуткую боль.

– По крайней мере, я сделал это, так?

Он просто уставился на меня, пока я пытался съесть свою утреннюю кашу. А потом ни с того ни с сего его рот расплылся в улыбке. Такой, на которую, я был уверен, падки все дамы. Он рассмеялся. Просто рассмеялся. В кои-то веки по-настоящему, чёрт возьми, рассмеялся. И при этом качал головой.

– Райкер, – сказал он в перерывах между смехом, – ты грёбаный псих, чувак. Я действительно не думал, что ты пойдёшь на это. Чёрт возьми, я просто хотел похлопать тебя по спине за то, что ты оказался рядом с этим ублюдком. Ты… удивил меня. А обычно меня удивить сложно.

– Видишь, во мне есть сила воли.

– А теперь ты позволяешь своему эго взять верх.

Я усмехнулся и тут же остановился. Боже, как больно.

– Что ж, ты был прав, я хотел быть похожим на тебя. Жаждал обладать твоим духом.

Он обдумал мои слова, прежде чем вздохнуть.

– Да, у таких ублюдков, как я, нет духа, Рай. Мы мертвы внутри. Но быть здесь с тобой… Это было чертовски здорово.

Я знал, что он говорит мне это, потому что должен выйти через несколько недель. Мысль о том, что я останусь без парня, с которым проводил свои дни, повергала меня в панику. Он был хорошим другом, несмотря на пугающий вид.

– Если когда-нибудь понадобится помощь в реальном мире, – торжественно добавил он, – можешь быть уверен, я буду рядом, понял?

Я кивнул.

– Я ценю это.

Но он ещё не закончил. Его что-то беспокоило. Парень провёл рукой по своим тёмным и густым волосам и прошептал:

– Не становись на ту же дорогу, что и я. Не губи свою жизнь. Не опускайся в дерьмо только потому, что тебя обожгли, Рай. Мир, конечно, грёбаная помойка, но если хорошенько присмотреться, там есть нечто хорошее.

Я снова кивнул, но в глубине души знал, что он ошибается. В этом мире больше нет ничего хорошего. Я уже смирился с этим.

Глава 10

Элли

Я всегда старалась быть честным человеком. И гордилась этим. Даже если с правдой было трудно смириться, я была обязана рассказать её всем, кто хотел знать.

Райкер причинил мне боль. Он кормил меня ложью и скрывал те части себя, которые до сих пор оставались для меня загадкой. Я почувствовала, что он ускользает из моих рук, задолго до его ареста. Я всегда знала, что отношения могут функционировать только тогда, когда их основа – честность. Потому что с честностью приходит общение, а когда ты можешь рассказать обо всем человеку, с которым тебе суждено разделить свою жизнь, то недопонимание уходит в прошлое.

Я задавалась вопросом, не ускользает ли Хит от меня. Возможно, я была наивна, думая, что между нами всё было идеально. Возможно, надеялась на счастливую жизнь и игнорировала все знаки, как поступала с его братом.

Всё, о чём я продолжала думать, так это о том, как легко он солгал мне. Это получилось быстро и непринуждённо, как будто он делал это и раньше. Так ли это было на самом деле? Если он солгал мне о том, где был всю ночь, что ещё он мог скрывать?

Я проглотила комок в горле, обдумывая такую возможность, хотя больше всего на свете хотела сжать грудь и унять боль в сердце. Я не могла смириться с тем, что он причиняет мне боль. Боже, если он разобьёт мне сердце… Я отдала ему его так охотно и быстро!

С той ночи, когда Хит вернулся домой с подозрительными царапинами на лице, он стал замкнутым. Утверждал, что я не имею права ему не доверять, но я не соглашалась. Он явно что-то скрывал от меня. Продолжал уходить по ночам, только на этот раз ничего не объяснял или не лгал о своём местонахождении. После этого он приходил домой, не говорил мне ни слова и проводил большую часть времени с Кайденом.

Затем, что ещё хуже, до меня дошли странные слухи, когда я была на занятиях. Ко мне подошла случайная девушка и сказала:

– Жаль, что так вышло с Хитом. Мужчины – кобели, да? – Я не понимала этого несколько дней, пока не услышала от подруги по классу такие же сплетни. Очевидно какое-то время фанатки Хита думали, что раз я не появлялась на его боях, то, вероятно, застукала его с другой девушкой.

Сначала я испытала некоторое облегчение от того, что Хит по-настоящему продолжает драться. Но потом они произнесли имя Труди, и всё облегчение сменилось горькой злостью. Эта злость из-за возможности его измены с этой сучкой росла внутри каждый вечер, когда он поздно возвращался домой. Я гадала, был ли он с ней, даже заходила в комнаты, которые он покидал, чтобы посмотреть, не оставил ли он после себя запах духов.

Я превращалась в сумасшедшую и параноидальную девчонку.

Пропасть в нашей постели становилась всё больше, и ни один из нас не хотел её закрывать. Я была обижена, зла и относилась ко всему с подозрением. Я умирала от желания узнать, что же было настолько важным, что меня так отодвинули в сторону. Я чувствовала себя жалкой и нуждающейся и вскоре впала в депрессию, позволив мужчине определять моё счастье!

Независимо от того, насколько сильно я была влюблена в него, мне не хотелось, чтобы ко мне относились хуже, чем я заслуживала. Я не собиралась становиться очередной подстилкой для ног, не собиралась мириться с ложью. Я боролась с депрессией, закаляя своё сердце и направляя все силы на занятия и Кайдена. Я игнорировала слухи и пристальные взгляды. Взгляды, в которых сквозила жалость или издёвка. Я не стану позволять этому задеть меня. Ведь я сама поставила себя в такое положение с самого начала, и мне следовало знать, чего ожидать.

Быть с кем-то – это всегда риск того, что твоё сердце разобьётся. В конце концов, в этом нет ничьей вины, кроме твоей собственной. Ты совершила прыжок. Решила вмешаться вслепую, но с открытыми глазами. Вот, что нужно, чтобы влюбиться. Это страшно, но в то же время прекрасно.

А ещё чертовски больно.

Неделю спустя мы начали готовить квартиру к переезду. С Хитом можно было легко договориться. Он не сжимал челюсти, словно пытался сдержать слова. Он упаковал большую часть вещей, пока я присматривала за Кайденом, и время от времени останавливался и просто смотрел на меня. Я не оглядывалась. Я притворилась занятой, но спиной чувствовала жар его взгляда. Казалось, что время перемотали вспять. И теперь мы застряли в нашем старом шаблоне неловкого взаимодействия.

Каждый раз, когда он выносил из квартиры большую коробку, я бросала свои дела и смотрела на него. Трудно было не восхищаться потным подтянутым мужчиной, от которого сердце билось сильнее, а разум кружился от вожделения. В этот день он был особенно красив, одетый в обтягивающую белую футболку, из-за которой его бицепсы выпирали из рукавов. Слова «Бро, сколько жмёшь?» были написаны на его спине огромными жирными буквами, что заставило меня закатить глаза от его самомнения. И именно эти короткие мгновения заставили моё сердце оттаять, а стены рухнуть. Я хотела броситься к нему, сказать, что всё в порядке, что он может скрывать от меня всё, что хочет, пока я снова могу чувствовать его любовь.

Конечно, я этого не сделала. Я была слишком гордой.

Утро ушло на то, чтобы освободить большую часть квартиры, а в новом доме на раскладывание всех наших вещей ушла вся вторая половина дня. У нас было не так уж много всего, поэтому дом всё ещё оставался пустым и нуждался в дополнительной мебели. Мы совершили несколько поездок туда и обратно и прекрасно понимали, что придётся провести в квартире ещё как минимум ночь, прежде чем всё будет полностью убрано. Поэтому мы оставили на ночь самое необходимое и кровать.

Хит подошёл ко мне, когда я опустошала шкафы. Он прислонился своим огромным телом к дверному косяку и скрестил руки на груди, пристально наблюдая за мной, словно я показывала какой-то фокус, который он пытался разгадать.

Моё тело мгновенно вспыхнуло. Я слегка задрожала, убирая косметику и ожидая, что он что-нибудь скажет. Когда я мельком взглянула в зеркало, то заметила горячий взгляд, скользящий по моему телу. Как и всегда, я почувствовала, как у меня ёкнуло в животе и сжалась промежность. Одно только представление о том, каково это было с ним, возбуждало, но то, как он выглядел голодным по мне, было толчком, который пробирал до самых костей. Это превращало меня в кашу. Заставляло чувствовать себя сексуальной и желанной, невзирая на наши проблемы.

– Сегодня у меня бой, – наконец, сказал он.

Я немного напряглась от его слов, потому что часть меня задавалась вопросом, не было ли это очередной ложью. А потом я пожала плечами.

– Хорошо.

Он не уходил. Просто продолжал наблюдать за мной тем захватывающим взглядом, который мне так нравился. Часть меня молилась, чтобы он просто прижал меня к стене, в то время как другая логичная и скучная часть меня помнила о лжи.

«Не ведись, Элли», – твердила я себе снова и снова.

– Я серьёзно, – добавил он со всей серьёзностью. – У меня правда бой.

– Хорошо, – рассеянно повторила я.

– Пойдём со мной.

Я замерла и снова посмотрела на его отражение в зеркале, по-настоящему оценив его внешность. Его тёмные глаза встретились с моими. В них, наконец-то, появилось мягкое и манящее выражение. Царапины давно сошли, но на щеках у него теперь была щетина, а волосы спадали на лоб. Он выглядел таким чертовски взъерошенным, и я не могла представить себе другого образа, который подошёл бы ему больше.

– Не могу, – ответила я. – Кайден…

– Позвони своей маме, – перебил он, словно у него уже были ответы на все вопросы. – Скажи, что я заплачу. Она может приехать и присмотреть за ним. В любом случае пришло время заплатить ей за то, что она с ним нянчится.

Когда я не ответила сразу, он оттолкнулся от дверного косяка и придвинулся ближе. Его грудь прижалась к моей спине, а пальцы перебирали пряди моих волос сверху донизу.

– Эллисон, я не хочу с тобой ссориться.

Эллисон. Я страстно желала, чтобы он называл меня так, потому что это слово с нежностью слетало с его языка.

– Я слишком сильно люблю тебя, чтобы продолжать в том же духе, – успокаивающе продолжил он. – Мы тратим время на ссоры, но это того не стоит. Мы выше этого.

Я хотела избавиться от этого чувства, но всё, что потребовалось – это вновь пережить его ложь и ощущение, что надо мной смеются на публике, чтобы всё усугубить.

– Мне тоже казалось, что мы были выше этого, – ответила я жёстким тоном. – Думала, что ты другой. Но всё, что нужно, чтобы по-настоящему понять, что ты из себя представляешь – это пройтись по улицам и послушать, что говорят люди.

На его лице отразилось замешательство.

– А что они говорят?

– Ты лжёшь мне, но они, кажется, знают, чем ты занимаешься вне дома.

Выражение его лица стало серьёзным, когда он ответил:

– Что ты имеешь в виду?

Я повернулась к нему лицом. У меня было такое чувство, словно я проглотила комок в горле, когда я выдавила из себя:

– Говорят, ты встречаешься с другими девушками.

Серьёзность тут же исчезла, сменившись раздражением.

– Чёрт возьми, Элли…

– Ты говоришь мне, что не трахаешься с другими девушками, но в этих слухах я слышу кучу дерьма о Труди.

Теперь в его глазах не было ничего, кроме шока.

– Труди?

– Да, Труди.

Я почувствовала себя немного глупо, упомянув о ней. Его реакция удивила до глубины души. Я была уверена, что пытаюсь найти тему для спора. Всё это разочарование нужно было как-то выплеснуть, и я только что ввязалась в самый глупый спор из всех.

– Да, наверное, именно Труди распускает эти слухи, – сказал он мне.

– Какое удобное время для Труди, чтобы распускать их, – саркастично ответила я, протискиваясь мимо него. Он последовал за мной в полупустую спальню и встал рядом со мной у кровати, пока я укладывала одежду в открытый чемодан, стоявший на матрасе.

– Послушай, – напряжённо сказал он, – если бы ты не позвонила Мэтту и не спросила, где я, она, вероятно, вообще не открыла бы свой мерзкий рот.

Я бросила на него странный взгляд.

– Какое отношение звонок Мэтту имеет к Труди?

– Потому что это он позвонил ей! Спросил её, спала ли она со мной, чёрт возьми.

Я уставилась на него на мгновение, держа рубашку наполовину сложенной в руке. Что, чёрт возьми, он только что сказал? Моё сердце учащенно забилось.

– Откуда ты вообще знаешь, что он ей звонил? – спросила я, чувствуя, что только что поймала его на лжи.

Он вздохнул и покачал головой.

– Какого чёрта ты думаешь обо мне самое худшее? Я знаю это не потому, что на самом деле был в её постели, Элли. А потому, что она сказала мне, когда я вошёл в здание той ночью.

– Как удобно, что она снова здесь, чтобы сказать тебе это, – пробормотала себе под нос, хватаясь за другую рубашку, чтобы сложить её.

– Это было не в первые, – нерешительно ответил он. – Я застал её пьяной, когда она вырубалась рядом с лифтами. Я отвёз Труди в её квартиру…

– Что? – Я перебиваю. – Ты отвёз её в квартиру?!

Он стиснул зубы и пристально посмотрел на меня.

– Элли, я, чёрт возьми, ничего такого не делал! Не смей смотреть на меня так, словно я сделал…

– Что ж, Хит, ты больше не так честен, как раньше! Так что я думаю, что имею право смотреть на тебя так, как захочу.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановил себя и отпрянул от меня. Проведя пальцами по волосам, он поспешно вышел из комнаты, оставив меня одну. Обычно мне требовалось это время, чтобы успокоиться, но я была слишком зла, чтобы смотреть на всё сквозь пальцы. И теперь вдобавок ко всему прочему я представляла, как он прикасается к Труди и ведёт её в квартиру. Серьёзно? Как я могла понять, что мой мужчина ведёт в квартиру девушку, с которой спал там же?

Когда он вернулся, меня трясло от злости. Его грудь быстро поднималась и опускалась, когда он остановился рядом со мной.