Текст книги "Спасение Лоусона (ЛП)"

Автор книги: Р. Д. Левис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Переводчик:  Юлия Цветкова

Сверщик:  Алина Дихтярь

Редактор:  Леруся Нефедьева

Вычитка:  Kseny

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Часть 1

«Внутри каждого из нас есть зерно добра и зла. Это постоянная борьба того, что победит. И одно не может существовать без другого».

Эрик Бёрдон

Глава 1

Райкер

Прошлое

– А что мне делать, если у него будет пистолет и он начнёт стрелять в меня? – спросил я, чувствуя, как мою кожу пробирает дрожь.

Рикардо посмотрел на меня так, словно я был полным идиотом.

– Стреляй в ответ.

Я с трудом сглотнул и потёр свой покалывающий нос. Мне нужна была ещё одна порция. Адреналин, который дал мне кокаин, заставил меня почувствовать себя бессмертным богом. Я мог бы сделать всё что угодно с этим дерьмом в моем организме. Я подсел на него несколько месяцев назад, и это была единственная хорошая вещь в моей извращённой и испорченной жизни. В такие моменты, когда реальность обрушивалась на меня, словно тонна кирпичей, напоминая о том, что я делаю и кем стал, я цеплялся за этот наркотик, словно это было всё, что имело значение в этом мире, и только потому, что это заставляло правду исчезнуть на некоторое время.

Я нуждался во лжи. Чёрт, эта ложь была единственным, что заставляло меня двигаться большую часть времени.

– Оставайся здесь, – прошептал Рикардо. – Я проверю окна и посмотрю, нет ли там какого-нибудь движения.

Он оставил меня сидеть на корточках за кустами обветшалого передвижного дома и скрылся из виду, обойдя дом вокруг. Всюду была кромешная тьма. Мы были в той части города, где не было ни одного проклятого уличного фонаря поблизости. Из-за этого дерьма Амбер Алерт (прим. – Название района, где проживает герой) выглядел как предел мечтаний.

Если не считать собачьего лая вдалеке, вокруг не было ничего, кроме тишины. Даже шелеста листьев, колышущихся на ветру, или мягкого жужжания чьего-то телевизора поблизости. Жутко, как в аду. Я крепче сжал пистолет, который мне дали. Я носил его слишком часто, но до сих пор не чувствовал себя с ним уютно. Несмотря на его назначение, я не чувствовал себя защищённым. Я слышал своё собственное дыхание и думал о том, что кто-то может услышать его, если пройдёт мимо. Я был подобен добыче, жаждущей признаков безопасности, слишком напуганным, чтобы встретиться лицом к лицу с неизвестностью. Я тосковал по своей прежней жизни.

Как же всё так быстро изменилось?

Рикардо вернулся через пару минут.

– Никакого движения нет. Должно быть, он спит.

– С чего ты решил, что он вообще здесь? – спросил я его, отчасти надеясь, что мы найдём дыру в нашем плане и повернём назад.

Я не мог ясно видеть его лицо, но минутная тишина говорила сама за себя. Он был в бешенстве.

– Его машина припаркована перед домом, а мусорный бак был вынесен сегодня вечером, как и все остальные на улице. Чувак, почему босс так высоко тебя ценит? Ты бесполезен.

Я открыл рот, чтобы ответить, но ничего не приходило в голову. Я понятия не имел, почему босс взял меня под своё крыло. Собственными глазами видел всех других хищников, которые работали на него, и он ни к кому так не относился, как ко мне. Он никогда и никому не оказывал такого милосердия, как мне в тот день, когда его люди нашли меня в переулке, где я разговаривал с избитым отцом Элли. Босс был человеком загадочным, поэтому я был уверен, что никогда не докопаюсь до сути.

– Так как же мы это сделаем? – спросил я, пытаясь отойти от темы своей очевидной бесполезности.

Рикардо смахнул с лица дреды и оглянулся на дом.

– У меня есть несколько отмычек. Мы обойдём дом сзади, и я займусь этим. Ты знаешь, как с ними работать? – Когда я покачал головой, он закатил свои тёмные глаза. – Ну естественно. Пойдём за мной, принцесса.

Я снова потёр нос и тихонько пошёл за ним. Лужайка была заросшей и грязной от ночного дождя. Бьюсь об заклад, что тот, кто был внутри, мог слышать звуки наших шагов прямо за окном, и моя грудь болела от того, что я задержал дыхание, просто ожидая, что кто-то выскочит из-за двери с пистолетом в руке. В последнее время я видел кое-какое безумное дерьмо, так что отчасти не был виноват в этой паранойе.

Рикардо направился прямо к двери и достал из кармана отмычки. Я выглянул в неухоженный двор, стараясь не терять бдительности. Крепче сжал пистолет, когда адреналин во мне начал сильнее пульсировать по телу. Господи, если сегодня ночью всё пойдёт наперекосяк, я труп. Никому не будет до этого дела. Просто ещё один глупый ребёнок, погибший при ограблении.

Даже мимолётной мысли не было о людях, сидевших ранним утром за своим столом и читавших газету с одним лишь отстраненным любопытством к событиям в Хедли.

– Какого хрена? – прошипел Рикардо приглушённым голосом.

Я резко повернул к нему голову.

– Что случилось?

Он сделал шаг назад и повернул ручку двери.

– Дверь открыта.

– Разве это плохо?

Он промолчал. Я слегка задрожал от предчувствия, которое ощущал всеми костями. Что-то было не так. Если Рикардо тоже это чувствовал, то у него яйца были побольше, чем у меня, потому что ему было плевать. Он повернул ручку и толкнул дверь. Она заскрипела, отрываясь от дверного косяка. Он прицелился из пистолета и прокрался внутрь, один раз остановившись, чтобы дать мне знак следовать за ним. Я отбросил своё беспокойство и пошёл за ним.

Ничто иное кроме темноты нас не встретило. Дом напоминал фотографию: тихий и неподвижный, застывший во времени образ или что-то в этом роде. Рикардо возможно и говорил, что кто-то был здесь пару часов назад, но я определённо не чувствовал, что сейчас здесь кто-то есть. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел груды мусора и хлама, разбросанные вокруг. Но то, что я учуял… Это было хуже, чем любая другая еда, с которой я когда-либо сталкивался. Это был гнилой, газоподобный запах, который сгущался всё больше, когда я всё дальше уходил по короткому коридору. Даже Рикардо прикрывал нос и подавлял кашель. Он тихо выругался и вдруг пошёл быстрее, как будто точно знал, что происходит. Я следовал за ним по пятам, когда он вошёл в единственную спальню и включил свет.

– Чёрт, так и знал, – пробормотал он, загораживая собой дверной проем.

– Что? – Пришлось заглянуть ему через плечо, чтобы увидеть, на что он смотрит. В спальне было полно использованных иголок и крошечных пустых пакетиков. Пустые ящики от мебели беспорядочно валялись на грязном ковре, повсюду была разбросана одежда. Она выглядела так, словно кто-то разорвал её на части в поисках чего-то.

Мои глаза изучали пол не более секунды, прежде чем мой взгляд упал на кровать, и именно тогда я почувствовал, как у меня подкосились ноги. Рикардо медленно вошёл в комнату. Как раз вовремя, чтобы я успел ухватиться за дверной косяк и удержаться на ногах. Иисус-грёбаный-Христос, там были мёртвые тела, распростёртые лицом вниз на матрасе с лужей крови вокруг голов. Я зажмурился и попытался дышать ртом.

– Похоже, кто-то нас опередил, – сказал маленький садист Рикардо.

– Т-ты… ты сказал, что мы только напугаем его, – прошептал я дрожащим голосом. – Ты не говорил об убийстве…

– Когда кто-то должен нам, принцесса, мы не даём ему и десяти миллионов шансов вернуть долг. Есть только одна возможность. Как думаешь, почему нас никто не наёбывает?

Я ничего не ответил.

– Чёрт, чувак, открой свои глазки. Перестань быть ребёнком. Потому что именно это ты сейчас и делаешь.

– Если дело сделано, я не обязан смотреть!

Он язвительно усмехнулся.

– Если кто-то позаботился о нашей цели, принцесса Райкер, то это значит, что у нас тут идёт соревнование.

Я видел только избиения людей, которые каким-то образом причинили им зло, но никогда не видел такого. Я открыл глаза и медленно вошёл вглубь комнаты. Попытался отстраниться от этого зрелища, но скрутило живот. Я проглотил рвоту, которая жгла горло, и снова потёр нос. Зрелище было ужасное. Как из грёбаного фильма ужасов.

Два тела. Один мужчина и одна женщина почти без одежды. Я вздрогнул и отвернулся, делая вид, что внимательно рассматриваю другие случайные вещи в комнате. Рикардо же, напротив, кружил вокруг тел, наклоняясь и осматривая раны, словно какой-то детектив из отдела убийств.

– Они мертвы уже больше двадцати четырёх часов, – сказал он. – Воняет так, как будто они весь день провели в сауне.

– Кажется, ты говорил, что сегодня вечером они вынесли мусорное ведро.

– Ну, кто-то же это сделал.

– Но зачем?

– Наверное, чтобы дом не так бросался в глаза, чёрт возьми. Ясно, что эти ублюдки что-то искали. Скорее всего деньги. Мешочки героина пусты, и они не наши. Похоже, бедняга Чак задолжал кому-то ещё, и его подрезали ещё до нашего прихода. – Парень серьёзно нахмурился, словно предпочёл бы сделать это сам. – Им снесло головы, как будто это была казнь, и это было неожиданно. Они лежали на этой кровати и трахались, словно кролики, когда их застрелили. Посмотри, как она одета. Несчастная сука.

Я вздрогнул от его слов. Он произнёс это таким безразличным тоном, будто всё происходящее вовсе его не трогало. Я знал, что это не так. Он привык к такому сумасшествию. Надо превратиться в своего рода умалишённого, чтобы совершить нечто подобное в жизни, Райкер.

– Значит, он был целью, а она… Кем вообще?

Он ухмыльнулся.

– Просто оказалась не в том месте и не в то время.

На это я ничего не ответил. Я почти не дышал и каждую секунду пытался остановить скручивание в животе, потому что, чёрт возьми, казалось, что там была змея. Каждая секунда после этого была как в тумане. У меня кружилась голова от недостатка кислорода, тошнило от того, что я наблюдал за чем-то настолько запутанным и жаждал ещё одной порции кокаина, потому что снова начинал чувствовать себя человеком.

– Мы проведём расследование, – возбужденно продолжал он. – Самое время поговорить с кем-нибудь из приятелей покойного Чака и выяснить, у кого он покупал это дерьмо. Потому что есть вероятность, что этот поставщик украдёт ещё больше нашего бизнеса, а этого дерьма не произойдёт.

Я автоматически кивнул, но едва переваривал его слова. Мне и не нужно было этого делать. Я уже понял, к чему он клонит. Будет ещё одна уличная война. Он узнает, у кого покупал Чак, а потом закопает их в землю. Посылая сообщение, что улицы Хедли уже принадлежат синдикату, лучше не связываться с ним.

– Ладно, пора расходиться, принцесса. У нас есть о чём доложить боссу, а потом можем отдыхать…

Он продолжил говорить, когда моё внимание привлёк шум. Я не мог понять, что это было, пока не протянул ему руку. Он мгновенно заткнулся и наблюдал, как я осторожно оглядываю комнату.

Сначала это был слабый шум. Как тихое ворчание, которое вы никогда бы не услышали, если бы обратили внимание на бормотание Рикардо. Когда тишина заполнила все углы комнаты, звук раздался снова, на этот раз громче.

Тихое ворчание. Едва слышные всхлипы, из-за которых пришлось бы напрягать слух. Я перешагнул через валявшийся на земле мусор и направился к нему. Подойдя поближе к кровати, я наклонился и отодвинул несколько ящиков. Снова хныканье. Тихие и беспомощные крики, от которых у меня мгновенно встали дыбом волосы на затылке. Если раньше мне казалось, что я чувствую себя больным, то теперь меня ждало нечто совсем другое. Это был холодный вкус реальности, и когда я, наконец, отодвинул всё, что было на пути, то столкнулся с этим лицом к лицу.

Из-под кровати торчала колыбелька. Едва заметная. Я видел движение, идущее изнутри, как будто кто-то пинал одеяло. Моё сердце забилось чаще. Двигаясь как ракета, я бросился к ней и вытащил из-под кровати. В этот момент у меня перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы.

Младенец.

Чёртов ребёнок.

В этой всей канители. В наркотической дыре.

Её рот и глаза были открыты, но она едва могла издать звук. В полной панике я взглянул на Рикардо. Он немного побледнел, но его самообладание всё ещё было лучше моего. Он нахмурился и покачал головой.

– Даже не думай об этом, – сказал он. Но было уже слишком поздно. Я уже поднял крошечное и хрупкое тельце. Господи, какая же она была маленькая? Её голова помещалась в моей ладони. Казалось, что розовый комбинезон, в котором был ребёнок, большеват.

– Положи эту штуку туда, где она лежала, – сердито потребовал Рикардо. – Мы не похищаем младенцев из колыбелек, Райкер!

– Она наполовину мертва, – возразил я. – Она бы умерла, если бы мы не пришли сюда.

– Это не наша проблема.

– Черта с два!

Серьёзный взгляд на его лице мог бы напугать меня ещё десять секунд назад, но теперь у меня была цель. Но чёрт возьми, он собирался помешать мне. Рикардо сделал шаг вперёд и указал на ребёнка, едва шевелящегося у меня на руках.

– Мы этим не занимаемся. Положи его на пол.

– Нет. – Я прижал крошечное тельце к груди и отвернулся от него. Мне нужно было немедленно убираться отсюда. Мне нужно было попасть в больницу.

– Ты покойник, если думаешь, что сможешь уйти отсюда с этим ребёнком на руках, Райкер. Это место убийства. Что ты будешь делать с этим ребёнком? Кто-нибудь узнает, что он у тебя.

– Отвезу её в больницу.

– Ты идёшь по лезвию ножа. Босс оторвёт тебе голову за это. А теперь я скажу тебе ещё один грёбаный раз: положи её обратно, и мы уберёмся отсюда.

Я снова повернулся к нему и сделал шаг вперёд. Уставился на него с угрозой в глазах, чувствуя, как гнев во мне ревёт, как никогда прежде. Этот придурок слишком долго обращался со мной как с дерьмом. Меня это тоже вполне устраивало. Я смирился со своей новой жизнью, но это не означало, что я собирался отбросить все свои моральные принципы.

– Нет, – отрезал я, пригвоздив его своим ледяным взглядом. – Нет, Рикардо, это ты послушай. То, что я буду делать с этого момента, не твоя грёбаная забота. Ты не хочешь иметь к этому никакого отношения? Хорошо. Убери отсюда свою уродливую задницу и оставь меня в покое. Ничто из того, что ты скажешь, не изменит того факта, что я не оставлю ребёнка. И если это означает, что меня убьют, то я сделаю это с улыбкой на лице. Мне нечего терять, принцесса, так что не угрожай моей жизни, как будто это всё, что имеет для меня значение. Это не так.

Он просто долго пялился на меня. Его глаза немного расширились. Он потерял дар речи. Хорошо, потому что я был уверен, что больше не смогу продолжать эту тему. Когда удивление прошло, парень просто вышел из комнаты, и я был рад увидеть его затылок. Он не хотел оставлять меня здесь. Он будет ждать в машине, и этот ублюдок отвезёт меня в больницу, нравится ему это или нет.

Хотите, чтобы я заставил другого человека истекать кровью? Хорошо. Чтобы сломал несколько костей и опустошил пару бумажников? Без проблем. Хотите, чтобы лишил жизни какого-то наркомана? Конечно, это будет трудно, но я, возможно, найду в себе силы сделать это. Однако я не собирался превращаться в монстра, который лишился человечности и позволит ребёнку умереть в таком месте.

Если это означало, что я получу пулю в голову за это, то я не против.

И с удовольствием приму это.

***

Есть некоторые моменты в жизни, после которых вы не можете двигаться дальше. Они выворачивают душу наизнанку, пока вы сидите, нюхая кокаин, чтобы смыть их.

Четыре часа назад я смывал с себя реальность общения с бандитами, которые зарабатывают на жизнь тем, что причиняют людям боль. В эту самую секунду я смывал с себя образ умирающего младенца на руках. Её запавшие глаза и раскрасневшиеся щеки не выходили у меня из головы.

Чёрт.

Надев толстовку, я оставил её у дверей скорой помощи в больнице. Самое трудное было уйти и не знать, что будет дальше. Будет ли она в порядке? Как долго она плакала, прежде чем её звуки затихли до тех стонов, которые я всё ещё слышал в своих ушах? Это дерьмо убивало.

– Я вижу, ты не присоединился к веселью? – Я напрягся, услышав голос босса у себя за спиной. Я сидел на крыльце возле дерьмовой хижины, которую мы использовали в качестве места встречи. Внутри вовсю гремела вечеринка. Отсюда я слышал музыку и громкий ор овец, которых мне нравилось называть приспешниками. Много алкоголя. Много цыпочек. То же самое дерьмо, что и в другие дни.

Я едва шевельнул плечами. Прикусил губу, чтобы не нахмуриться, когда он сел рядом со мной. Я не хотел смотреть на него. Он мог прочесть меня, когда я смотрел ему в глаза. Я уставился в тёмный лес, и только когда он толкнул меня локтем, посмотрел на бутылку пива, которую он мне протягивал. Я взял её, но пить не стал.

– Рикардо мне всё рассказал, – сказал он наконец. Я не мог уловить никакого неодобрения в его тоне. Его голос звучал нейтрально, но иногда это было ещё хуже. Не в силах сопротивляться, я на мгновение перевёл взгляд на его лицо.

Ничего, кроме лысой головы и густой чёрной бороды, что можно было бы увидеть. Его лицо было так же невозможно прочитать.

Босс был человеком-загадкой. Никто не знал его настоящего имени. Или где он живёт. Никто ничего о нём не знал. Он просто приходил, отдавал приказ и уходил. И в такие ночи, как эта, он оставался рядом и праздновал, погружая свои яйца и член глубоко в любую молодую киску.

– У меня не было выбора, – тихо сказал ему. Я нервно пинал землю вокруг носком ботинка, ожидая, что произойдёт что-то плохое.

– Я не нанимаю ангелов, Райкер. Мне нужны крепкие мужчины. Я не могу допустить, чтобы ты открывал своё сердце каждый раз, когда случается что-то плохое вроде этого.

– А ты бы предпочёл, чтобы я оставил её умирать? – возразил я, не в силах сдержать гнев, прозвучавший в моём голосе.

– Я бы предпочёл, чтобы ты сделал что-нибудь такое без риска, что люди станут совать нос в мои дела. Ты мог бы вернуться позже, убедиться, что нет свидетелей, убедиться, что в больнице, куда вы привезли этого ребёнка, никто не смотрит на вас по пути к этим дверям. Такое дерьмо, как это, должно быть сделано таким образом, чтобы не было абсолютно никаких следов ко мне.

Я ничего не ответил. Да, он был прав. Я поторопился, но никогда не сделал бы по-другому. Я не мог бросить этого ребёнка.

– Ты не выживешь, пока не закалишься, – продолжал он. – Теперь ты один из нас, а это означает, что в процессе будут потери. Будет дерьмо, которое ты просто должен оставить позади. В ту секунду, когда оступаешься, ты становишься мишенью. Ты же не хочешь быть таким? Я бы не хотел видеть тебя в подобной ситуации: твоя голова, разлетающаяся вдребезги из-за какой-то ошибки с плачущим ребёнком, оставленным умирать другими бездушными людьми. Подумай об этом, мальчик. Это мир полон собак, которые едят себе подобных, и единственный способ выжить в нём – это стать больше, чем все остальные.

Я задумчиво нахмурился, пока его слова крутились в моей голове. Расстроенный, я поставил пиво и провёл рукой по волосам. Закалить сердце? Мне придётся подавить свои эмоции? Как кому-то удаётся это делать?

– Я взял тебя не просто так, – задумчиво произнёс он, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. – Тебе столько же лет, сколько моему сыну, и он чертовски разочаровывает меня. Терпеть не могу этого маленького ублюдка. Когда я увидел тебя пристёгнутым к тому стулу, в тебе была борьба. Я восхищался этим. Я увидел потенциал. В тебе есть потенциал лидера. Ты проигнорировал Рикардо, потому что верил в то, что делал. Это потенциал, Райкер. Именно это я ищу в преемнике, потому что не собираюсь оставаться здесь вечно. Мне нужно знать, что я могу оставить после себя кого-то надёжного. В таком случае это можешь быть и ты.

Не дожидаясь моей реакции, он встал и снова исчез внутри. Он видел во мне борьбу? Лидера? Я никак не мог это переварить.

Я знал, что босса надолго не хватит. Он впустил меня, сказал, что моё будущее будет навсегда изменено, но сейчас это поразило меня больше, чем до этого. Образ плачущего ребёнка рядом с моим холодным мёртвым телом делал со мной странные вещи. От этого захотелось упасть в обморок или блевать. Как будто у меня может быть ребёнок! Подобное дерьмо было невозможно. Любая ошибка и любой, кого я полюблю, станет мишенью.

Я не мог любить. У меня не может быть семьи. Я не мог этого сделать, зная, что в любой момент они могут оказаться в опасности из-за моего вынужденного изменения образа жизни.

Моя жизненная цель – одиночество, и я не был уверен, что предпочёл бы получить в конце пулю.

Райкер

Настоящее

Он напугал меня до смерти, чёрт возьми. Напугал всех, кого только можно.

Страшный человек, от которого все старались держаться подальше. Тот, чьи глаза были такими холодными, что у тебя напрягался позвоночник и учащалось сердцебиение. Если он смотрел на тебя, ты, блядь, не смел оглянуться на него.

Ты просто ждал и молился, чтобы он оставил тебя в покое.

Я видел, как самые сильные из людей были сломлены. Они знали, на что он способен. Хладнокровный убийца. Кто-то, кто может отнять жизнь голыми руками. Его репутация была сильна, как каменные стены, заточающие нас. Не было ни одного уголка, за которым можно было бы спрятаться, не слушая того, что он сделал.

Все жизни, которые он забрал.

В нём не было милосердия.

Я наблюдал за ним каждый день. Видел, как он грубо обращался с людьми, которые его бесили. Он был крупным и крепким, но я чувствовал, что это не совсем та причина, по которой он был способен причинить боль кому угодно. В его глазах был голод. Он сражался изнутри, и я заметил это в первый раз, когда он избил какого-то нацистского придурка до полусмерти. Это был первый день, когда он пришёл в тюрьму. Обычно именно в этот день нацистская банда набивала тебе задницу до смерти. Им нравилось делать вид, что они самые сильные, но это было только потому, что они были самой большой бандой, имеющей преимущество над остальными только из-за численности.

Он был так взбешён нападением, что снял рубашку и колотил себя в грудь кулаками, крича всем, чтобы к нему подошли. Это было после того, как он без особых усилий сбросил самого крупного парня в банде нацистов – и в тюрьме – и выбил из него всю дурь одним подносом для завтрака. Подносом, который был использован на нем изначально.

– Идите сюда и попробуйте, чёртовы ублюдки! – закричал он глубоким и сильным голосом. – Кто ещё хочет добавки?

Заключённые приветствовали его со всех сторон, смеясь и отскакивая от грёбаных стен, как шимпанзе. Им нравилось то, что они видели, вероятно потому что их самих когда-то избил тот же самый нацистский мудак, прежде чем этот парень пришёл и станцевал вокруг него.

Но в ту же секунду, как он снял рубашку, его губы сомкнулись в мгновение ока. Тишина. Впервые с тех пор, как я здесь оказался, здесь было тихо, как в могиле.

Я знал, на что они смотрят. Это была та же самая чертова штука, на которую смотрел и я. Гигантская татуировка на его спине. Эмблема, говорящая о том, откуда он пришёл и кем был.

Татуировка, которая могла быть сделана только члену «Чернокожего Шакала МК» – самой страшной байкерской банды, которую когда-либо видели за последнее десятилетие, существующей почти в каждом городе страны. Однако его выдали другие татуировки. Все сразу же узнали его, и от этого имени у меня мурашки побежали по коже.

Рипер.

Они называли его Рипер, хотя на самом деле его звали Реми Мартинес.

Он избил этого придурка в первый же день, окровавленный парень лежал без сознания у его ног, его одежда была пропитана кровью. Когда никто больше не вышел вперёд, чтобы сразиться с ним, Рипер небрежно фыркнул и отряхнулся. Затем подошёл к брошенному подносу, схватил нетронутое яблоко «Грэнни Смит» из всего ассортимента еды и съел его за столиком в дальнем конце зала.

Он не стал снова надевать рубашку до конца дня, гордо демонстрируя свою истинную власть.

Этот парень был крепким, как грёбаный гвоздь. Вскоре после этого он уже правил этим местом. Его связи во внешнем мире позволили откупиться от тюремных охранников, так что Рипер получал, что хотел и когда хотел. Он жил здесь в роскоши, и у этого ублюдка был бесконечный запас сигарет и лезвий, которыми он обменивался в течение дня.

Как и сейчас, он использовал свой яблочный нож. Ублюдок любил яблоки, приберёг этот грёбаный нож специально для такого случая. Сумасшедший. Тот, с кем мне нужно было стать ближе.

Я видел, как заключённые время от времени приближались к нему. Они искали безопасность, хотели найти место рядом с ним и подальше от нацистской банды, которая всё ещё таскала плачущих слабаков в туалет, чтобы насадить на свой винт. Они смотрели на меня этим высокомерным взглядом всё больше и больше с каждым днём, как будто это был только вопрос времени. И последнее, что мне было нужно, это член в заднице в этом аду. Мне нужно было быть похожим на Рипера, даже если это означало невозможность стоять рядом с ним. Мне нужно было попытаться уничтожить этих ублюдков, если хочу оставаться невредимым в ближайшие пару лет. На меня нападали достаточно раз, чтобы я понял, что очень скоро стану чьей-то сукой.

Схватив однажды с подноса яблоко, я собрался с духом и направился к Риперу. У него был свой собственный чёртов стол, и никто больше не садился за него. Ублюдок любил одиночество. Своё одиночество и свои яблоки. Он ни разу не взглянул на меня, когда я начал приближаться к нему, но я знал, что он знает обо мне. Он был осведомлён обо всём.

Он держал в одной руке яблочный нож и медленно и расчётливо срезал кожицу с плода. Кожа болталась, как лента, пока он продолжал работать лезвием. Я стоял перед ним, молча наблюдая и гадая, ждёт ли он, что я заговорю первым. Я никогда не слышал, как он разговаривал с парнями до меня, чтобы узнать, как они получили отказ. Может, именно поэтому он казался незаинтересованным во мне. Я был просто ещё одним бедняком.

– Давай быстрее, – наконец, сказал он, всё ещё не отрывая глаз от своего долбанного яблока.

Чувствуя себя неловко, я наклонился вперёд и положил яблоко на его поднос.

– Для… тебя. – Чёрт побери, я был не в себе, предлагая ему своё яблоко, как будто он был каким-то богом, которому я приношу подаяния.

Он смотрел на моё яблоко в течение половины удара сердца, прежде чем продолжить чистку.

– Ты пришёл сюда, чтобы отдать мне своё долбанное яблоко?

– Знак мира, – сказал я, пожав плечами.

– Мне не нужен мир от хуя, с которым не воюю.

Я выдохнул и провёл рукой по волосам.

– Чёрт, чувак, я не знаю, что делаю, ясно? Я пришёл сюда.

– Ты пришёл сюда, как и все остальные, умоляя о безопасности. Как будто мне не плевать на вас, беспринципные придурки. Я ни хрена не помогаю и ни для кого ничего не делаю. Так как насчёт того, чтобы ты повернулся и убрался нахуй с моего поля зрения, прежде чем брошу этот нож тебе в голову?

Я застыл от его угрозы. Когда-то я думал, что босс – это страшно.

Этот парень был чем-то совершенно другим.

– Ты не станешь использовать этот нож, чтобы убить меня, – неожиданно для себя сказал я. – У тебя разные ножи для разных вещей. Когда на прошлой неделе ты зарезал одного из нацистов, это был нож с коричневой рукояткой, который потом ты больше не носил. Я бы сказал, что ты избавился от него или что-то вроде того, и судя по тому, как ты вздрогнул от крови, капающей с лезвия, я бы предположил, что ты не любишь кровь. На самом деле ты ненавидишь это настолько сильно, что не можешь вынести её соприкосновения с тем, что принадлежит тебе. И этот ножик для яблок не менялся. Тебе он слишком нравится, чтобы швырнуть его мне в голову.

Тишина.

Его движения замедлились, и тёмные глаза, наконец, поднялись на меня.

Я старался сохранять самообладание, старался смотреть ему прямо в глаза, и сам удивлялся тому, что держу себя в руках достаточно долго.

– Ты следил за мной, парень? – прорычал он. – Тебе нравится то, что ты видишь, или что-то в этом роде?

– Нет.

– Надеялся, что сможешь произвести на меня такое впечатление, что я захочу, чтобы ты был на моей стороне или ещё что-нибудь в этом роде?

– Нет.

– Тогда какого хрена ты хочешь?

– Я хочу сражаться.

Его тёмные брови взлетели вверх.

– Ты хочешь драться со мной?

Мой пульс резко подскочил, когда я быстро ответил:

– Нет! Не с тобой. Я хочу, чтобы ты научил меня драться. Ты… ты лучший боец, чем тот, кого я когда-либо считал лучшим.

Хит. Он дрался лучше, чем Хит когда-либо.

– И что ты будешь делать с этими навыками? – спросил он, забавляясь тем, что продолжает этот разговор.

– Защищать себя, – ответил я. – И убью кое-кого, когда выйду отсюда.

Он закончил чистить яблоко. Затем бросил его на поднос и скрестил руки на груди, глядя на меня снизу вверх. Он выглядел заинтересованным, но смешок всё ещё плясал в его убийственных глазах.

– Ты хочешь убить кого-то, когда выйдешь отсюда, – медленно повторил он, подавляя смех. – За кем ты охотишься? Тот ублюдок, который посадил тебя сюда, полагаю?

– Нет, – резко ответил я. – Я заслуживаю того, чтобы быть здесь.

Но не за то преступление, за которое меня посадили, заметьте, потому что я получил деньги как раз в тот момент, когда приехала полиция. Было очевидно, что кто-то предупредил их, и как это иронично, что я сделал то, чего никогда не делал раньше, и был пойман на этом.

Кто-то меня продал.

– Тогда кого же ты хочешь убить? – спросил Рипер, вырывая меня из моей задумчивости.

– Своего брата.

Его лицо просветлело, и он разразился глубоким смехом.

– Брата? Блин, чувак, что этот придурок с тобой сделал?

– Забрал мою женщину.

Ещё одна минута молчания.

На этот раз Рипер посмотрел на меня иначе. Что-то промелькнуло в его глазах. Какое-то понимание, и я был счастлив видеть, что насмешка полностью исчезла.

– Он забрал твою женщину?

– Да, мою.

Он усмехнулся.

– Ты уверен, что она не хотела, чтобы её забрали?

Я стиснул зубы и ничего не ответил. Моя грудь отяжелела от боли и гнева. Единственное, что удерживало меня на плаву, было оторвано от меня, и я был слишком взбешён, чтобы мыслить здраво.

– Ты грёбаная киска, – сказал он, усмехнувшись глубоким грудным смехом и покачав головой. – Если ты пойдёшь к нему и убьёшь его, это ничего не изменит. Она не примет тебя обратно.

– Я уже в курсе.

– И ты всё ещё хочешь убить этого парня?

– Да.

– Потому что был достаточно слаб, чтобы полюбить какую-то цыпочку, которая явно не отвечала тебе взаимностью?

– Да, – выдавил я, потому что правда была лучшим путём в этой долбанной ситуации. – И любовь к кому-то не делает тебя слабым.

Впервые с тех пор, как я увидел его здесь, он, кажется, лишился дара речи. Он просто долго смотрел на меня, его мозг напряжённо работал, пока он сканировал меня своими глазами вверх и вниз. Я не был большим, и он убеждался в этом. Вероятно, он не видел перед собой ничего, кроме пешек, но если бы он мог достаточно долго смотреть мне в глаза, то увидел бы в них огонь.

Тот же огонь, что горел в его собственных глазах.

– Я могу научить тебя драться, – наконец, задумчиво произнёс он. – Но я не стану тебя защищать. Если на тебя набросятся или трахнут, это не моё дело. Ты не получишь никакого особого обращения. Ты мне не друг. Ты никогда не станешь моим другом. Ты для меня всего лишь хобби, чтобы скоротать время, пока я не выберусь отсюда через двенадцать месяцев. Если ты меня разозлишь, я тебе ноги переломаю. Если хоть как-то предашь, я оторву голову от твоей хорошенькой юной шеи. Мы сделаем что-то и с твоей внешностью красавчика, потому что я чертовски ненавижу красивых мальчиков. Они выводят меня из себя. Уяснил?