Текст книги "Заколдованные сокровища"

Автор книги: Пятрас Тарасенка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Встречаю я как-то Тарулиса, а он мне и говорит: «Помнишь, Ила, тропинку, что мимо кладбища к речке ведет? Так вот, на этой тропинке, там, где из кладбищенской стены камни вывалились, клад зарыт». – «А откуда ты знаешь?» – спрашиваю. «Во сне приснилось», – отвечает. «Не все сны сбываются». – «А мой сбудется!» – твердит он. «А откуда ты знаешь, что твой сон сбудется?» – «Я его три раза видел, – отвечает Тарулис и рассказывает мне свой сон: – Вижу я во сне ту тропинку возле кладбища и развалившуюся ограду так ясно, будто сам там стою. А какой-то голос и говорит мне: «Копай в этом месте, Тарулис, здесь большой клад зарыт». Посмотрел я туда, сюда, а лопаты нет. Не будешь ведь руками копать. Подумал так—и проснулся. Не поверил я тогда в свой сон, хотя люди не раз говорили, что видели около кладбища огоньки—это будто деньги горели. На другую ночь – опять тот же сон вижу, и опять тот же голос велит клад искать. Я опять не поверил в свой сон. Но вот и на третью ночь то же самое снится, и тот же голос опять говорит: «Копай, Тарулис, здесь деньги!» Но я не стал копать». – «Почему же не стал копать?» – спрашиваю. «А чего снам верить? Кому клад предназначен, к тому он сам придет». Нет, думаю я, глупый ты человек, Тарулис, от своего счастья отказываешься! Если тебе клад не нужен, я возьму его!

Но об этом Тарулису ни слова. Дождался ночи, взял лопату и пошел клад копать. Копал, копал, вырыл глубокую яму, и тут моя лопата стукнулась обо что-то. «Ну, вот и клад!» – обрадовался я. А оказалось, что на этом месте кто-то собаку зарыл. Она уже гнить начала... Ох, и рассердился я тогда на Тарулиса – здорово он меня надул: сам дохлую собаку закопал, а чтобы посмеяться надо мной, рассказал про свой чудной сон! «Подожди, – говорю, – и я над тобой посмеюсь!» Быстро закопал яму, а собаку притащил к дому Тарул1иса. Смотрю– окно открыто. Ну, я и швырнул собаку прямо в избу. А под вечер случилось мне идти по той тропинке, что около кладбища. Вижу – на том месте, где я яму копал, будто что-то поблескивает. Нагнулся – а это золотая монета! Схватил я эту монету, стал еще искать. На ниве у тропинки нашел еще две монеты. Вот и весь мой клад...

Прошло несколько лет. Встретились мы однажды с Тарулисом в корчме, выпили, разговорились, и тут он признался, как разбогател. «Встаю, – говорит Тарулис,– как-то рано утром (дело летом было), смотрю – посреди избы дохлая собака лежит: кто-то ее в окно швырнул. Ну, думаю я, это проделка Ионаса, сынишка моего соседа забавляется. Подожди, чертенок, поймаю тебя – шкуру спущу! И пихнул собаку ногой. Смотрю, из этой собаки золотые монеты посыпались. Целую кучу собрал!» – хвастался Тарулис.

Тогда я не сказал Тарулису, что собаку я сам в окно бросил. Глупости своей постыдился. Ведь в шкуре той собаки золотые монеты были спрятаны, а я настоящий клад за дохлую собаку принял и своими собственными руками Тарулису в избу бросил. А он до сих пор не знает, чье богатство в своей избе нашел. Видно, тот клад действительно был заколдован и дался в руки тому, кому судьбой был предназначен. А судьба предназначала его Тарулису. Но мне не жалко, что я свое счастье упустил. У Тарулиса сердце доброе, он беднякам помогает, пусть тот клад ему на пользу пойдет...

Но не только сказками и преданиями покорял старик Ила своих слушателей. Он хорошо знал прошлое Литвы, и его можно было бы назвать первым нашим учителем истории.

Как-то в воскресенье собрались мы, дети, у Илы. А он такой серьезный был в тот день. Но не прогнал нас, а взглянул только мельком и спрашивает:

– Ну, а князь Гедимин чем знаменит был?

На этот вопрос Илы ни я и никто из нас не смог ответить. Были среди нас ребята взрослые, но никто никогда и не слыхивал о князе Гедимине.

Тогда надел Ила большие очки и медленно начал читать нам историю Литвы, написанную Симонасом Да-укантасом.

Вот каким был старик Ила, бывший панский «бегун», книгоноша, «живая история» нашего городка, первый наш учитель.

ИСКАТЕЛИ ЗАКОЛДОВАННЫХ СОКРОВИЩ

– Эй, чего ты у берега барахтаешься? Там только куры купаются! Плыви сюда! Или испугался? – крикнул с другого берега спокойной, но глубокой реки Айтра черный от загара мальчуган лет двенадцати—тринадцати. Сам он, только что переплыв десятиметровой ширины речку, сидел, отдуваясь, на берегу и смотрел на другой берег, где плескался гимназист. Гимназисту, наверно, было столько же лет, сколько и загорелому мальчугану.

– Думаешь, я плавать не умею или боюсь? – сердито ответил гимназист. Слова незнакомого мальчишки, видимо, глубоко задели его. – Думаешь, я не могу переплыть эту речушку? Одним махом!

Хотя у гимназиста смелости было довольно, но сил у него хватило ненадолго, а главное – у него не было сноровки. Скоро стало ясно, что пловец он никудышный: он так сильно бил по воде руками и ногами, что поднимал целые фонтаны брызг, и окуни, спокойно дремавшие на дне реки, с испугу разбегались во все стороны. Но смельчак, хоть и очень медленно, продвигался вперед. Казалось, до берега рукой подать, но на самом деле желанный берег был еще очень далеко. Вдруг мальчик понял, что ему не переплыть речку. Он сразу ощутил большую усталость, тело сделалось каким-то тяжелым, и он стал погружаться в воду. Собрав последние силы, гимназист еще пытался плыть; но вот он почувствовал, будто кто-то стиснул его тело и потащил в глубину. Скрывшись под водой, он все же вынырнул на поверхность, и тут опять услышал слова мальчишки:

– Да ты не только плавать, но и нырять умеешь! Настоящая рыба!

Но эти слова не прибавили сил пловцу.

– Тону, спасай!—успел крикнуть он и опять с головой ушел под воду. Теперь загорелый мальчуган понял, что гимназист не шутит. Не раздумывая, он прыгнул в воду, быстро подплыл к гимназисту и стал вытаскивать его из воды. Почувствовав, что его спасают, гимназист бессознательно ухватился за руки спасителя. Перебирая в воде одними ногами, мальчик изо всех сил пытался освободить свои руки, но гимназист стиснул их будто клещами. На самом глубоком месте реки двое утопающих подняли настоящую борьбу. То один, то другой с головой уходили под воду, потом показывались на поверхности, чтобы отдышаться, и опять скрывались под водой. Загорелый мальчуган перепугался не на шутку и начал кричать, чтобы гимназист отпустил его руки, но тот что-то рычал сквозь стиснутые зубы, а рук не отпускал. Наконец спасителю удалось освободить одну руку, и он медленно продвигался теперь к берегу, волоча за собой гимназиста. Мальчик совсем выбился из сил. Но вот – о счастье! – его нога почувствовала под собой дно. Тогда он поднялся во весь рост, поднатужился и вытащил на берег уже ничего не соображавшего гимназиста.

Бледный гимназист лежал неподвижно и, широко раскрыв рот, дышал тяжело, как рыба, выброшенная на берег. Вода текла из его рта.

– Никогда бы не подумал, что ты такой тяжелый! Настоящая глыба, с места не сдвинешь. Чуть не утопил меня, – сказал загорелый мальчуган.

– Правда? Я понял, что тону, и перепугался. А потом уже больше ничего не помню.

– Ведь ты и плавать-то совсем не умеешь, а захотел такую широкую реку переплыть! Если не умеешь, так и барахтайся себе у берега.

– А ты чего смеешься надо мной?

– Как же не смеяться? Гимназист, все науки изучил, а у берега брызгается, плавать не умеет!

Гимназист обиделся и заплакал.

– Ну, что ты... как маленький!

– А чего ты смеешься?

– Ну, перестань, не буду! Хочешь, я научу тебя плавать?

– Правда?

– Правда! Если хочешь, так и сейчас!

Гимназист смахнул слезу:

– Спасибо. Будешь дружить со мной?

– Ладно. Меня зовут Владасом... а тебя как?

– Пятрасом.

Так в теплый солнечный летний день познакомились двенадцатилетний гимназист Пятрас, сын недавно приехавшего в городок доктора Йонайтиса, и пастух Вла-дас, сын вдовы Антанене, бедной поденщицы.

Мальчики прыгнули в воду, и Владас начал обучать Пятраса искусству плавания. Хотя Владас был не ахти каким учителем, однако Пятрас быстро понял, как нужно действовать руками и ногами, чтобы удержаться на воде и плыть. Скоро Пятрас уже довольно хорошо плавал у берега, но отплыть чуть дальше пока еще не решался.

Накупавшись вволю, ребята вылезли из реки. Пятрас надел красивую гимназическую форму—белую гимназическую блузу со светлыми серебряными пуговицами, синие брюки – и подпоясался ремнем. Ботинки и фуражка с большой гимназической бляхой завершали его наряд. Теперь перед Владасом стоял настоящий паныч. А Владас надел грязные заплатанные штаны из грубого полотна, такую же рубашку, накинул на плечи отцовский пиджачок – совсем старенький, заплата на заплате; голову же прикрыть было нечем.

Разговаривая, мальчишки зашагали в городок.

– Ты что делаешь летом? – спросил Пятрас.

– Пасу коз и коров. Знаешь что, Пятрас, приходи к нам на пастбище! Не пожалеешь. Костер разведем, покажем тебе козла Менделя и журавля Йонаса. Увидишь, какие они штучки откалывают! Не зря учили их уму-разуму. Придешь?

– Хорошо, приду!

– А ты в каком классе учишься? – спросил Владас, поглядев на друга.

– В третий перешел.

– Знаешь что, Пятрас, когда придешь на пастбище, принеси мне какую-нибудь книгу. Я очень люблю читать. У тебя есть книги?

– У меня много книг, отец покупает. Я принесу тебе. А ты умеешь читать?

– Умею. Два года в школу ходил, научился. Зимой в школе книги брал, а сейчас учитель не дает. Принеси, очень хочется почитать! —сказал Владас, и глаза у него заблестели.

– Хорошо, принесу!

Дойдя до городка, мальчики разошлись.

Дома Пятрас ни словом не обмолвился о том, как он едва не утонул, а начал хвастаться, что он уже хорошо плавает. Мать наказала ему, чтобы он был осторожен, далеко не заплывал.

На другой день Пятрас взял несколько книг и пошел к Владасу. Городские пастбища тянулись на большое расстояние. Равнины, холмы, чахлые кустарники... Только вот травы почти не было. После дождя в лощинах то тут, то там вдруг вспыхнет яркая молодая зелень, но коровы и козы тут же ее уничтожали. Одни только кусты репейника гордо тянулись вверх. Местами это были настоящие заросли, потому что скотина никогда, даже если была голодная, не трогала их. Не найдя травы, коровы, а особенно козы грызли горькую кору ольхи.

На пастбище, возле стада, Пятрас кроме Владаса увидел еще двух подростков. Встретили Пятраса очень приветливо, тут же стали рассматривать и листать его книги, а Владас прямо-таки впился в них. Пастушки показали пастбище, стадо, отличившихся чем-либо коров и коз, а главное, хорошо известного всему городу огромного серого козла Менделя, который водил за собой все стадо. Хитрый был этот козел: стоило только пастухам чуть зазеваться, он тут же уведет все стадо в рожь или пшеницу какого-нибудь десятинника. Отхлестают его за это кнутом, а он даже не рассердится. Бьют его, гонят, а он спокойно, не теряя достоинства, отойдет в сторонку и тут же, забыв про кнут, опять направится со всем стадом в хлеба. Много забот было у пастухов с козлом Менделем, но ему все прощали, потому что был он очень ласковый, привязчивый. С помощью корки хлеба ребята обучили его всевозможным проделкам. Захочется козлу хлеба, он и бежит к ребятам, и сам вызывает их на игру.; Пастушкй наперебой рассказывали Пятрасу о своем ученом козле, а потом показали, что он умеет делать.

Один пастушок вытащил из кармана губную гармо"ш-ку и заиграл веселую польку. Услышав музыку и увидав в руках ребят хлеб, козел давай кружиться, притопывать ногами – не хуже любого деревенского парня!

А вскоре из кустов приковылял еще один танцор.

– Вот и наш журавль Йонас, он еще получше козла отплясывает! Станцуй, Йонялис, станцуй, – стал уговаривать Владас журавля.

Танцора не надо было долго упрашивать. Он тут же начал подскакивать и приседать в такт музыке; танцевал он и в самом деле замечательно. Если козел умел только притопывать ногами и кружиться, как попало, то журавль, следя за музыкой и не сбиваясь с такта, показывал такие фигуры, что никакая балерина не смогла бы проделать ничего подобного.

Пятрас хохотал до слез – так понравились ему козел и журавль.

– Ну, а теперь хватит! – сказал пастушок и спрятал гармошку. – Дайте танцорам хлеба, пусть полакомятся.

Ребята угостили плясунов, а те, мигом проглотив хлеб, ждали еще, обшаривая глазами карманы ребят.

– Теперь, козел, споем!—сказал один мальчик и громко начал:

Ой, козел наш, козлик,

Потряси бородкой,

Потряси бородкой,

Спой нам песенку!

Спой нам песенку —

Дадим тебе хлебушка!

К мальчику присоединился козел и заблеял так громко, что даже коровы и козы, перестав щипать траву, с любопытством уставились на своего вожака.

А сам певец, видимо упиваясь своим голосом, стоял с закинутой головой, тряс бородой и блеял все громче и громче.

Ребята помирали со смеху. Один только журавль казался равнодушным. Он стоял, выпрямившись, склонив голову набок, и с презрением поглядывал одним глазом на козла.

Кончив петь, козел опять получил кусок хлеба. За хлебом подошел и журавль.

– Подожди, подожди, Йонялис! – сказал Владас. —

Ты тоже получишь свою долю, но сначала покажи, как Каралюс в корчму к Абраму бежит, бежит, бежит!

Услышав эти слова, журавль весь как-то сжался, сгорбился и побежал, засеменив ногами.

– А как пьяный Каралюс домой идет, идет, идет! – снова закричал Владас.

Журавль выпрямился, задрал голову, широко расставил ноги и зашагал, покачиваясь и прихрамывая: вот как подвыпивший Каралюс из корчмы возвращается!

Такого представления Пятрас даже в Каунасе ни в театре, ни в цирке не видывал, и за всю свою жизнь он еще никогда так не смеялся.

– А может, хочешь прокатиться на нашем козлике? Он покатает не хуже коня! – сказал один из мальчиков и, взобравшись козлу на спину, ухватился за его большие рога, как за вожжи, и погнал его по кругу. Козел и в самом деле был сильный. Сначала он шагал со своей ношей не спеша, а потом вдруг как припустится! Все ребята покатались на козле, захотелось и Пятрасу. Он вскарабкался на козла, ухватился за рога и давай погонять: «Но, но, но!» И козел, не выказывая недовольства, понес гимназиста.

Мальчики даже не заметили, как безоблачное небо затянуло большой черной тучей, все вокруг потемнело, блеснула молния и так загрохотал гром, что коровы и козы от испуга попадали на землю. Поднялся сильный ветер. Испугавшись грома, упал на землю и козел с гимназистом, но быстро вскочил и с громким блеянием со всех ног помчался домой. Не успели ребята опомниться, как все стадо, поднимая пыль, понеслось с пастбища вслед за козлом. За стадом побежали и пастухи.

Пятрас, перепугавшись не меньше других, еще крепче ухватился за рога и даже не заметил, как козел принес его в городок. Хотя он и кричал во все горло «тпру, тпру!», козел не останавливался, а прыгать на скаку Пятрас не решался.

И Пятрас, будто лихой наездник, вихрем примчался прямо к корчме Менделя. Тут он соскочил наземь. В это время доктор и его жена стояли у окна и смотрели, как надвигается гроза. До чего же они удивились, увидев, что их Пятрас скачет на козле впереди стада! Пятрас, в гимназической форме, верхом на козле... Отец залился смехом:

– Ну и наездник!

Весь вымокнув под дождем, Пятрас прибежал домой. Доктор весело смеялся, когда Пятрас стал рассказывать ему про козла Менделя и журавля Йонаса. Только матери все это не понравилось.

– Нечего тебе, Пятрас, заводить дружбу с пастухами! – сердито выговаривала она своему любимому сыну. – Ничему хорошему они тебя не научат. В городке немало приличных детей, с ними и дружи!

– Ну за что, милая Веруте, ты его бранишь? – весело сказал доктор. – За то, что он на козле прокатился? В детстве, когда я пастухом был, я еще не так на своих горбатых свиньях разъезжал. Мы даже соревнование устраивали. Вот было смеху, когда свиньи нас прямо в лужу сбрасывали!

– Так ты был пастухом, Пятрас не пастух, он сын доктора, гимназист.

– Ну, и что тут такого? Пошалить, порезвиться можно и гимназисту.

– Только не на козле кататься и не на свиньях. И не с пастухами дружить!

– Животных мучить действительно не годится, но подружиться с пастухами нашему Пятрасу не мешало бы. Пусть посмотрит, как живут другие дети.

Мать нахмурилась, но не сказала ни слова. Она знала, что отца трудно переубедить, когда речь заходит о воспитании сына.

Лето было в разгаре. Пятрас подружился с городскими пастухами и часто приходил к ним на пастбище, но охотнее всего он бывал с Владасом. Пятрас каждый раз приносил ему'новые книги, и они разговаривали о прочитанном.

– Какие науки проходят в гимназии? – спросил его как-то Владас.

Пятрас сказал, что он учит русский язык и немецкий, историю, географию, показал, какие трудные задачи приходится решать по арифметике о бассейнах, поездах и складах. Владас с завистью слушал Пятраса.

– Как бы я хотел все это знать! Но моя мать бедная, она не может отдать меня в школу. Говорила, что осенью мне не придется даже в начальную школу ходить– отправит меня в деревню, к чужим людям в батраки.

– Если хочешь учиться, я тебе книги пришлю,– успокаивал Пятрас друга.

Но слова эти не могли утешить Владаса.

Однажды он прочитал книгу Марка Твена «Приключения Тома Сойера», которую так любят все дети. Владас с жадностью следил за всеми приключениями Тома и его друга Гекльберри Финна. И как он завидовал им, когда они нашли в пещере большой клад: бедный Финн разбогател и смог потом учиться.

– Вот если бы и мне найти клад! – мечтал Владас.– Старик Ила рассказывал, что в окрестностях нашего городка много заколдованных кладов зарыто, и уже не раз люди находили эти клады и богатели. Но, говорят, еще немало их в земле лежит, только не всем они в руки даются.

– Знаешь что, Владас? Давай спросим Илу, где зарыты клады, и начнем искать. Ведь находят же люди. Может, и мы найдем1

– Хорошо тебе говорить... Но ведь клады почти все заколдованные.

– Не все же заколдованные; а если найдем, может, как-нибудь и снимем заклятье. Ты только подумай, что

тогда будет: бросишь коров пасти, поедем вместе в город, вместе в гимназии будем учиться! А потом в далекие чужие страны отправимся... Путешествовать будем...

– Нет, никуда я отсюда не поеду! Здесь все свои, а среди своих лучше.

– Это верно! И отец говорит, что только в своей стране люди могут быть совсем счастливыми. Я нигде в другом месте жить не хочу, а посмотреть на чужие страны и на других людей хочется!

– Давай и вправду искать клад! Пойдем-ка в. воскресенье вечером к Иле, расспросим его как следует, Ила нас вишнями угостит. Он говорит, что таких вкусных вишен даже в саду у настоятеля нет.

– Ну что ж, пойдем! – согласился Пятрас.

Так Пятрас и Владас решили вместе искать заколдованные сокровища в окрестностях городка.

ПИЛЯКАЛЬНИС⁵

За большим топким болотом Пекла ^{6, которое широко раскинулось на восток от полей настоятеля и через которое редкий смельчак решился бы пройти, потому что ни болото это, ни речушка Мусе, протекающая через болото, никогда не высыхают, в том месте, где сливаются Айтра и Мусе, возвышался холм. Все называли его Пи-лякальнисом. Холм этот был высотой в несколько метров, круглый, с крутыми склонами; в одном его конце был бугор, который еще на несколько метров возвышался над Пилякальнисом. На склонах холма росли старые деревья, а на вершине только трава.}

Траву эту косили, складывали в копны, и она лежала там до самой зимы. Только зимой, когда болото и речушка Мусе покрывались льдом, люди могли перевезти сено домой. А травы накашивали немало, потому что луг

был большой, чуть ли не с полгектара. Земля здесь была черная, точно сажа, и очень плодородная. Жители деревни Казлай, которым принадлежал Пилякальнис, мечтали посеять там хлеб, но добраться до него даже в сухое лето было трудно – через болото Пекла вообще нельзя проехать, а перебраться через Айтру тоже не было возможности: ехать в объезд, лугом – далеко, а кроме того, на другом берегу Айтры были помещичьи луга и поля – ездить по ним не разрешалось. Так и пришлось этот неприступный Пилякальнис оставить в покое.

Хотя в окрестностях нашего городка было еще три небольших, удобно расположенных Пилякальниса, однако о том, посреди болота, говорили больше, чем о других. Старик Ила тоже знал о нем множество всяких историй и однажды летним воскресным вечером рассказал их ребятам. Здесь были и Владас с Пятрасом. Они слушали развесив уши, а Ила все рассказывал и рассказывал:

– Люди говорят, что в старину на Пилякальнисе стоял замок, но потом он провалился под землю. А случилось это так. В замке жил богатый пан. У него была красавица дочь. Пришло время ее замуж выдавать, и в земке то и дело гостили женихи со сватами. А на горе Ажушилай стоял другой замок, и жила в нем злая ведьма. У ведьмы был взрослый сын, который тоже задумал посвататься к красавице. Он был очень уродливый—» маленький, косоглазый, горбатый. Красавица и слышать о нем не хотела и вышла замуж за прекрасного чуже-странца-королевича. Отец ее устроил пир. Сын ведьмы, прослышав об этом, рассердился, стал матери жаловаться. «Не горюй, сыночек!—говорит ему ведьма.—* Не захотела панночка быть твоей женой – не видать ей и королевича». И заколдовала злая ведьма панский замок, с людьми, со всем богатством ушел он под землю, а красавицу дочку ведьма превратила в жабу. Да только неглубоко провалился замок. Кое-кто пробовал копать гору, так говорили, что даже до крыши докапывались.

– А зачем люди копали Пилякальнис? – спросил кто-то из ребят.

– Заколдованные сокровища хотели найти. Много всяких сокровищ в том замке, и если бы кто нашел их, стал бы богатым человеком.

– А как же люди до Пилякальниса добирались? Ведь через болото не пройдешь!

– В старину совсем не трудно было туда добраться. К горе через болото вела широкая, сухая дорога. Когда замок в землю провалился, тогда и дорогу болотом затянуло. Но под водой она и теперь еще сохранилась. Кто знает ту дорогу, тому нетрудно и до Пилякальниса добраться. Еще недавно по той дороге люди ходили. Однажды парень из Казлай пас ночью лошадей недалеко от болота. Глянул он – а прямо к нему идет крагивая панночка, вся в белом. Подошла и говорит: «Юноша, ты смелый и сильный, и, если бы захотел, мог бы спасти меня и снять заклятье с замка. Если спасешь, дорогих подарков для тебя не пожалею. А спасти нетрудно: нужно только поцеловать ту, которую первой встретишь на горе». Выслушал юноша панночку и пошел через болото к горе. Пришел и оглядывается по сторонам, ищет, кого ему поцеловать придется. И видит – прямо к нему прыгает большая, противная жаба. Совсем не того ждал юноша. «Неужели должен я ее поцеловать?» – думает он. А жаба уже совсем близко’, вот она уже положила свою гадкую лапу на его босую ногу. Противно стало юноше, рассердился он, сбросил жабу, а сам бросился бежать. Вдруг слышит – позади него кто-то горько, горько плачет. Оглянулся, а на горе та самая панночка стоит и плачет. И говорит она тому глупому парню: «О юноша, не захотел ты меня от злых чар спасти! Ведь жабой-то я сама была. Злая ведьма превратила меня в жабу. Теперь придется мне еще семь лет под землей жить, солнца не видать, придется другого смельчака ждать...

Давно еще, при крепостном праве, был и такой случай. Жил в деревне Казлай бедный мужичок. Целыми днями вместе с другими крепостными гнул он спину на помещичьем поле, а свой клочок мог обрабатывать только по вечерам да по праздникам. Однажды вечером задумал этот мужичок вспахать свою полоску у болота Пекла. Весь день промаявшись в поместье, он и его лошаденка еле ноги передвигали от усталости. Провел мужичок одну борозду, другую... Тут лошадь стала – и ни с места. Присел он на межу немного передохнуть. Сидит, понурившись, и думает о своей тяжкой доле. И вдруг слышит: будто кто-то зовет его. Поднял он голову– прямо против него стоит какой-то незнакомый пан и говорит ему: «Пойдем со мной в замок, мне нужна твоя помощь. Если поможешь мне – ничего для тебя не пожалею, всех крепостных счастливыми сделаю». Взобрался мужичок с тем паном на гору, видит – а гора-то не просто гора, там дворец стоит. Открыл пан первые, деревянные двери, и оба вошли во дворец, прошли через вторые железные двери и через третьи, из меди выкованные, и очутились в большом, красиво убранном зале. А в том зале длинный стол стоит, весь яствами и винами заставленный. За столом жених с невестой, понурившись, сидят и множество гостей. Сидят и молчат все. А посередине стола – смотрит мужик и своим глазам не верит! – на хлебе сидит большая, страшная жаба.

Пан и говорит человеку: «Большой свадебный пир устроил я своей дочери, много гостей позвал. Веселый был праздник. Задумали и мои крепостные молодых поздравить, с хлебом-солью пришли в замок. Посмеялся я над их подарком и выгнал из замка, а хлеб собакам выбросил. Жестоко меня за это бог наказал. Видишь, жаба прыгнула на хлеб и всех околдовала – никто не может ни есть, ни пить, ни встать. Помоги, добрый человек, вынеси эту жабу во двор, только из рук смотри не выпускай. В награду получишь все, что ни попросишь».

Доброе сердце было у мужика—пожалел он пана. Недолго думая схватил он ту страшную жабу и понес из зала. Но что за чудо! С каждым шагом жаба в его руках становилась все больше, все тяжелее, все уродливее... С трудом прошел мужик через медные двери, а уже через вторые, железные, насилу протиснулся со своей ношей. А когда добрался до деревянных дверей– жаба так раздулась, стала такой тяжелой, что мужичок едва держался на ногах. Стал он толкать жабу через двери. Толкал, толкал – устал, хотел пот смахнуть, да позабыл про слова пана и выпустил жабу из рук... Захохотала жаба и опять на хлеб прыгнула. И в этот миг все исчезло. Очнулся мужичок: поздняя ночь, сидит он на меже, тут же и его лошаденка в упряжке дремлет.

– А может, там уже никаких сокровищ нет? – спросил кто-то из ребят.

– Есть! – серьезно сказал Ила. – Мой покойный отец рассказывал, что на той горе есть большая дыра и он туда с ребятами камни кидал. Долго летит камень, пока на дно упадет. Как-то раз ребята пошутили – сняли с одного парнишки новую шапку и бросили в дыру. Заплакал мальчик, жалко ему было своей новой шапки. Стал он просить ребят, чтобы помогли ему в дыру спуститься. Ребята на вожжах спустили мальчика, а немного погодя назад вытащили. Смотрят – шапка у мальчика полным-полна золота! Спрашивают, кто ему это золото дал. Мальчик рассказал, что попал он в большой зал. В том зале перед зеркалом сидела красивая панночка и расчесывала свои длинные волосы. Она спросила мальчика, что ему тут надо, а он заплакал и стал просить, чтобы ему шапку отдали. Взяла тогда панночка шапку, подошла к сундуку, насыпала в нее золота и отдала мальчику.

Захотелось золота и другим ребятам. Один завистник сорвал с головы шапку, бросил ее в дыру и стал просить ребят, чтобы они и его вниз спустили. Спустили и его. Ждали-ждали, пока он дернет вожжи, даст знак наверх его тащить, да так и не дождались. Тогда стали его тянуть. Тяжело было тянуть. Ну, думают ребята, повезло их приятелю, много золота набрал... А вытащили —* смотрят, мальчик-то неживой!

От этих рассказов Илы наши друзья, Пятрас и Вла-дас, совсем потеряли покой. Они и вправду поверили в заколдованный замок и в сокровища, которые будто бы лежат в том замке. И наши смельчаки решили во что бы то ни стало добраться до Пилякальниса и откопать замок.

– А как же мы доберемся до Пилякальниса? Ведь через болото не пройдешь, а на помещичьи поля даже ступить нельзя! – с грустью заметил Владас.

– Ила сказал, что где-то дорога есть! – вспомнил Пятрас. – Надо только отыскать ее.

И вот как-то раз после обеда, выбрав свободное время, мальчики отправились к болоту Пеклы. Они долго ходили с лопатами по краю болота, искали скрытую от глаз дорогу на Пилякальнис. То тут, то там пробовали они пройти, но ноги глубоко проваливались, и мальчики нигде не могли нащупать твердую почву: не было никаких следов не только исчезнувшей дороги, но даже брода. Вдруг Пятрас заметил, что через бугор, который был тут же, около болота, шла какая-то ложбинка, уже распаханная и засеянная.

– Вот где дорога! – весело закричал он. – Посмотри, эта ложбинка на бугре как раз ведет на гору!

Исследовав бугор, Владас согласился с товарищем.

– Здесь и нужно ее искать, – сказал Владас и смело побрел в направлении Пилякальниса, нащупывая палкой дно.

И действительно, палка сразу же уперлась в твердый грунт: дорога была совсем неглубоко. Осмотревшись, мальчики двинулись по ней дальше. Это была дорога шириной примерно в три—четыре метра, заросшая, как и все болото, густой травой. Обочины дороги местами были выложены камнями, а местами там лежали бревна, плотно подогнанные одно к другому. Чуть левее или правее обочин палки мальчиков уже не доставали дна.

Ребята медленно продвигались вперед. Нелегким был этот путь: все болото заросло высокой, густой травой. Через некоторое время они заметили, что дорога свернула в сторону и они идут теперь не к Пилякальнису, а совсем в другом направлении.

– Куда мы идем? – сказал Владас. – Ведь Пиля-кильнис-то вон где!

– По дороге идем, – ответил Пятрас, шедший впереди. – Куда дорога ведет, туда и идем.

'Но вот дорога, к удивлению ребят, куда-то исчезла. Они стояли на самом ее краю, и их палки уже не доставали дна – кругом было глубокое болото. Что делать? Дальше идти нельзя, нужно возвращаться. И ребята повернули назад.

– Владас, вот где дорога! – сказал вдруг Пятрас, который и теперь шел первым. Нащупывая палкой дно, он заметил, что дорога сворачивала куда-то вправо. – Идем туда!

– Идем! – согласился Владас.

Через некоторое время дорога опять потерялась. Но теперь, уже привыкнув к коварству таинственной дороги, мальчики чувствовали себя увереннее, быстрее отыскивали верный путь и все дальше и дальше брели в глубь болота. Наконец, порядком измучившись, они благополучно добрались до Пилякальниса. Их неожиданное появление было встречено невообразимым шумом и гамом. В летнее время люди никогда не заглядывали на остров, и здесь было настоящее царство птиц. Никем не пуганные, тут вили гнезда аисты, журавли, дикие гуси, утки и другие водяные птицы. Сейчас все они страшно переполошились – кричали, гоготали, пищали, разлетались в разные стороны, торопясь спрятаться в траве или кустах.

Немного отдышавшись, мальчики, не обращая внимания на птичий переполох, принялись искать таинственную пещеру. Они облазили весь Пилякальнис по нескольку раз, но дыры будто и не бывало. А проникнуть в провалившийся замок можно было только через нее.

– Пятрас, давай попробуем откопать замок, – предложил Владас: —ведь Ила рассказывал, что замок провалился неглубоко и кто-то даже докопался до его крыши.

– Ну что ж, попробуем! – согласился Пятрас.