Текст книги "Дополнительные занятия (ЛП)"

Автор книги: Поппи Данн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Шел снимает футболку, но не лифчик. Полагаю, не хочет вести себя слишком бесстыдно на публике. Медленно, я пробегаюсь языком между ее грудей, а затем кружу над соском, всасываю и кусаю еще раз. Шел пробегается пальцами по моим волосам, когда я перехожу от одной груди к другой, теряясь в них. Как у женщины могут быть такие идеальные сиськи? Целуя, кусая и посасывая их, я спускаю трусики вниз, чтобы она была почти полностью обнажена. Затем осыпаю поцелуями низ живота, глядя наверх, чтобы увидеть, как она смотрит на меня, раздвинув губы, в глазах сияет первобытная нужда. Да. Вот что я хочу увидеть: ее отчаянная нужда во мне, желание, чтобы я отправил ее через край.

Я опускаюсь все ниже и ниже, пока не оказываюсь в идеальном месте, пока Шел не задыхается и не краснеет и не ждёт.

И затем я приступаю.

13

Шел

Этот мужчина станет моей оргазмической погибелью, и меня это устраивает. Уилл целует меня внизу, его руки проходятся вверх-вниз по внутренней стороне моих бедер. Киска болит, клитор пульсирует, но он все медлит. И смотрит на меня, практически вынуждая меня умолять его продолжить.

Я бы так и сделала, вот только почти забыла, как говорить. Уилл улыбается, словно знает, что я с трудом соображаю. Словно наслаждается этим. Откидываюсь назад на сиденье и сдаюсь.

– Пожалуйста. Заставь меня кончить, – шепчу я.

Он даже не отвечает, потому что ему это не и нужно. Целует мое бедро, опускаясь вниз и прокладывая путь вниз по моему бедру, занимаясь полезным и приятным делом. Наконец-то...

Да. Пожалуйста. Щетина приятно трется о мою кожу, горячее дыхание на моей киске. Он бьет языком по клитору, заставляя меня вскрикнуть. И все еще удерживает меня, руки на моих ногах, в то время как язык продолжает кружить по клитору. Ощущения пульсируют сквозь меня; Почти уверена, что потеряю сознание просто от желания, желания, чтобы он заставил меня кончить. Он снова облизывает меня, на этот раз по прямой вдоль влагалища, прежде чем засунуть свой язык глубоко в меня.

Блин, ощущения лучше, чем я представляла.

Он несколько раз входит и выходит, а потом, наконец, движется снова вверх, чтобы поддразнить клитор. Затем он вводит в меня палец, входя-выходя, и продолжая облизывать. Еще один палец, и я откидываю голову назад. Я балансирую на грани оргазма, грозящего вот-вот разрушить меня. Когда он втягивает клитор в рот, моя киска сжимается вокруг его пальцев. Все мое тело двигается, бедра извиваются в ответ на его заботу. Боже, я никогда раньше не была настолько мокрой, и моя кожа, похоже, гудит от энергии. Я смотрю вниз, наблюдая, как он входит в меня пальцами и языком. Этот вид практически уничтожает меня. Он все продолжает, пальцы и затем язык, и я могла бы часами лежать вот так. У меня такое чувство, что я могу прожить всю жизнь на краю оргазма.

Будет немного неловко преподавать, но я была бы безумно счастлива.

Чувствую, как наполняюсь, все мои мышцы напрягаются и кричат об освобождении. В это мгновение Уилл останавливается, снова глядя на меня. Наши глаза встречаются его взгляд обжигающий и волнующий. Он полностью овладевает мной, и это так хорошо, что я хочу кричать.

– Ты невероятна, – шепчет он, горячо дыша мне в бедро. Затем снова лижет мой клитор, язык вырисовывает искусные круги. Пальцы снова вонзаются в меня, и я начинаю сильно дрожать. Мое тело больше не принадлежит мне. Я потеряла себя, и мне это нравится.

– Пожалуйста. Заставь меня кончить. Умоляю, – кричу я.

Он толкается быстрее, и ритмично всасывает мой клитор. Каждая мышца моего тела напрягается, ноги застывают. Я чувствую, как падаю, улетая в пропасть. Язык Уилла неумолим, и я кричу, дыхание становится прерывистым, и я начинаю задыхаться.

И тогда я кончаю, мир вокруг меня рушится и уносится во вспышке белого горячего света. Я понимаю, что кричу его имя, руки прижаты к крыше машины, чтобы не упасть. Тогда Уилл садится, прижимая меня к себе. Целует меня, и я чувствую свой вкус. Пробую на вкус его очевидную гордость, и почему бы ему не гордиться? Часть меня задавалась вопросом, была ли прошлая ночь такой хорошей из-за того, что во мне было немного вина, но вот оно, доказательство того, что Уилл Монро сам по себе более чем секси.

Или это или яблочный пирог – адский афродизиак.

А может и то и другое?

– Теперь тебе лучше? – шепчет Уилл мне на ухо, отводя волосы в сторону, пока целует шею. Я практически мурлычу, прижимаясь к нему.

– Невероятно. Но чувствую, мне надо вернуть услугу, – шепчу я, обхватив поразительную выпуклость в его штанах. Он стонет, когда я сжимаю его, размышляя о том, как собираюсь...

И тут раздается стук в окно, и мы оба замираем. Пока я скольжу на пол в машине, делая вид, что я – брошенный плащ – а что, обучение театральному искусству действительно пригодилось – Уилл немного приоткрывает окно. Более чем уверена, пар уплывает на вечерний воздух.

– Мы, ах, уезжаем, – говорит Уилл. Тот, кто снаружи, что-то еле слышно отвечает и уходит. Он смотрит на меня, когда я быстро натягиваю трусики, и мы оба начинаем смеяться.

– Хочу признаться, – говорю ему. – Думаю, я лежу на коробке с пирогом.

– Похоже, нам на ужин нужно что-то еще, – он помогает мне найти мои штаны и возвращается на место водителя. – Суши?

Никогда не думала, что рол с угрями может быть настолько вкусным. Нет, я не говорю эвфемизмами, мы находимся в очень красивом суши-баре в Санта-Монике. Уилл словно из тех богатеев, ради которого пробки исчезают как по волшебству: поездка по 405-му в это время дня должна была бы стать кошмаром. Есть вообще в мире что-то, не подвластное ему?

Имею в виду, мужчина может сделать так, что поглощение суши будет выглядеть эротично. И это тоже не эвфемизм.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит Уилл, опуская кусок сашими в соевый соус. Надеюсь, следующие слова будут сочетанием: мы снова должны заняться сексом и я оставил место для десерта. Если мы проделаем все это одновременно, тем лучше.

– И что? – прислоняюсь щекой к руке, чувствуя себя такой умиротворенной, когда беру палочки для еды, чтобы подцепить рол с тунцом. Прямо сейчас жизнь прекрасна. Абсолютно безмятежна. Знаю, надо бы с подозрением отнестись к этим эмоциям, но я, похоже, никогда не учусь.

Именно поэтому, когда Уилл говорит:

– Я должен поехать на пару недель в Токио, – ну, тогда мой разум начинает блуждать в тумане. Сначала я думаю, что он выбрал суши как тематический способ попросить меня поехать с ним. Я бы согласилась на это с большим энтузиазмом, чем должна.

– А. По работе?

Нет, блин, для нелегальной контрабанды, Шел? Чем ты думаешь, он там занимается?

– У компании есть идеи по расширению. Похоже, они думают, что я подходящий паренек для этой работы, – говорит он. Я тоже думаю, он подходящий для работы паренек, если эта работа включает стягивание с меня штанов зубами. Естественно, его боссы думали не об этом. Их потеря.

Ладно, вернемся к реальности. Не хочу выглядеть эмоционально зависимой или навязчивой – с чего бы, когда у меня только что был потрясающий оргазм на заднем сиденье его автомобиля? Имею в виду, как я и говорила, случайная связь – это хорошо. Именно этого я и хочу.

Именно это я и собираюсь повторять себе снова и снова.

– Амелия будет скучать по тебе, – говорю я, заставляя себя не добавить, что я тоже, или моя вагина тоже, потому что это может быть немного слишком поспешно.

– Знаю, да. И знаю, что буду скучать по ней, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. С мягким потолочным освещением, идеально подчёркивающим скулы, его красота немного отвлекает, но у меня создается впечатление, что он имеет в виду, что будет скучать по мне. Или я уж слишком усиленно ищу скрытый смысл в его словах.

– Да, – говорю я, потому что слово многое добавляет к этому разговору. Беря свои палочки, я концентрируюсь на захвате кусочка имбиря, чтобы отбить послевкусие.

– Знаю, ты сказала, что хочешь, чтоб все было ненавязчиво и случайно, – Уилл наливает ещё чуть-чуть саке, для которого у меня всегда есть настроение.

– Случайность, это про меня, ага. Если ты посмотришь, как я одеваюсь, это слово подходит ко всем аспектам моей жизни, – говорю я, стараясь не слишком-то смущать себя. Как обычно, это борьба, в которой я проигрываю.

Уилл пожимает плечами.

– Достаточно честно. Хотя я задавался вопросом, а есть ли у тебя какая-то формальная одежда.

В течение секунды я думаю, что это совершенно не в тему, пока не вспоминаю, что скоро будет мероприятие. В «Заливе сновидений» проходит благотворительный гала-концерт. Они хотят расширить восточное крыло, возможно, привнести больше фэн-шуй в деревянные конструкции или что там они еще хотят сделать. Я согласилась поставить с детьми небольшую музыкальную пьесу, что-то из предстоящего шоу, которое мы можем использовать, чтобы показать благотворителям, насколько хороша наша школа.

Черт возьми, если я смогу сделать так, что школа будет выглядеть хорошо, они могли бы нанять меня на постоянную работу. У меня как раз есть подходящее для этого случая маленькое черное платье.

Теперь Уилл говорит... он говорит то, что я думаю?

– Ты просишь меня об обычном свидании? – делаю глоток саке, и оно чуть стекает по моему подбородку. Иди ко мне.

– Обычном, конечно, – он улыбается, и у него снова появляется этот порочный взгляд. Но это тот взгляд, который говорит о том, что он хочет взять меня всю такую красивую на шикарное мероприятие, а не просто трахнуть в машине. Или квартире. Или на полу ресторана. Это не предложение, нет, просто я не могу перестать думать об этом.

Есть часть меня, которая все еще тревожно напоминает о Даррене и о замечательных, ужасных неприятностях с прошлыми парнями. Но если мы с Уиллом знаем правила игры, не должно быть никаких проблем.

За исключением посещения гала с родителем ученицы и риска разоблачения наших горячих сексуальных сценок. Полагаю, это может удостоиться некоторого внимания.

Но если нам повезет, все пожилые благодетели наклюкаются и не заметят, как мы с Уиллом выйдем на танцпол под знойные звуки «Время моей жизни». И да, я сейчас фантазирую.

– Если мы будем осторожны, может быть весело, – подмигивая, говорю я. Случайное подмигивание, конечно же. Уиллу, похоже, это нравится, потому что я чувствую, как его пальцы касаются верхней части моего бедра. Он не двигается дальше, ведь мы в общественном месте. Но обещание, определённо, присутствует.

Если бы я только смогла убедить себя, что легкомысленное, случайное веселье именно то, что я действительно ищу, я могла бы стать счастливее, чего не было уже довольно давно.

14

Шел

– Помните, во время припева вам нужно продолжать размахивать знаками протеста, – говорю я ребятам, когда репетиция продолжается. Мой аккомпаниатор за пианино выглядит так, словно с нее достаточно наших глупостей, сидя с очками набекрень и быстро глотая вторую банку диетического Ред Булл. Не могу винить ее, мы здесь уже два часа, и солнце уже начинает садиться.

Но нам необходима эта дополнительная сцена, которую я вынуждена была добавить к «Оливеру», и нам нужно, чтобы она была идеальной. Школьный совет хотел получить больше информации о муках шиншилл из-за торговли мехом. В результате Оливеру и Ловкому Плуту нужно прерваться, перестать голодать на улицах и спеть песню о самом первом знакомом Плута, уличной шиншилле по имени Адриана, которую зверски эксплуатировали торговцы роскошным мехом.

Если для вас это звучит безумно, я даже не могу объяснить, как можно написать такое. Попытайтесь рифмовать шиншиллу с чем-то кроме ванили.

По крайней мере, Амелия хорошо проводит время. В этой сценке она задействована в нескольких ролях: в качестве участницы протеста, а еще показывает самый милейший символ: девочка и шиншилла держатся за руки, улыбаясь с радугой растянутой над ними.

Я проверяю телефон и обнаруживаю, что настало время отпустить детишек с репетиции. Это означает, что все родители подъедут, чтобы забрать своих маленьких ангелочков, а значит, я могу нарваться на Уилла. Я планирую вести себя легко и естественно, и уж точно не раздевать глазами перед его собственной дочерью. Прошло два дня после нашей пирог-секс-суши экскурсии и мы обменивались дружескими сообщениями. Может быть, это даже было немного рискованно, с точки зрения смайликов.

Тем не менее, мы с Уиллом не обсуждали четкие планы на вечер, который состоится уже совсем скоро. Надеюсь, мы поймем, как будем вести себя там. Сейчас в моей фантазии мы приезжаем на разных машинах, не глядя друг другу в глаза поверх слоек с крабами, занимаемся страстным сексом в учительской, а затем возвращаемся, словно ничего не случилось. Так же, в моей фантазии, где-то по пути я теряю трусики, и мы вынуждены поздно ночью прошмыгнуть сюда и вернуть их. Любовь к шпионажу затмевает мой разум.

Как бы то ни было, репетиция окончена, и дети прыгают со сцены, чтобы сдать реквизит и чучела шиншилл. Мы выходим вместе, пока аккомпаниатор уходит с ворчанием, и я запираю двери. Стайки загорелых и бодрых матерей с восхитительно плоскими животами ждут своих детишек. Я оглядываюсь и... неа. Никакого Уилла. Может, он появится через секунду, а сейчас просто отправился на быструю дневную пробежку. Может, его футболка все еще будет влажной от пота, цепляясь к его грудным мышцам и прессу, обращая внимание на его рельефное тело как...

– Мам! – Амелия останавливается рядом со мной, переминаясь с ноги на ногу в восхитительном, неловком танце. Я переключаю внимание на светловолосую амазонку с идеально загорелыми руками и кожей, настолько здоровой, что она практически светится.

Так-так. Вот оно. Значит, это бывшая жена Уилла. Теперь я знаю, что любой здравомыслящий и умный взрослый понимает, что браки распадаются по всем видам причин. Исходя из этого, я не особенно здравомыслящая или умная, и эта женщина – та самая богиня, ради которой люди идут на войну. Так что, если вы спросите меня, эй, Шел, как ты себя чувствуешь сейчас, стоя в коротких и грязных тренировочных штанах? Мой ответ – не очень, Боб. Не хорошо.

Я называю воздух Боб, ну, потому что должна ж я его как-то называть.

– Амелия, нам нужно немедленно вернуться домой. Может пойти дождь, – говорит женщина, глядя вверх. Сюзанна, теперь я вспоминаю, как ее зовут. Амелия издает небольшой вздох, необычный для такого полного энергии ребенка, и бежит к матери.

– Мы должны сделать юрту водонепроницаемой, – обращается Амелия ко мне через плечо.

Я моргаю, потому что, когда слышу слово юрта, у меня перед глазами лишь такие просторные палатки, в которых раньше жили монголы. Женщина передо мной одета в нежно-розовые кашемировые штаны для йоги, которые, вероятно, стоят баксов пятьсот. Думаю, даже она не может быть настолько помешанной на здоровом образе жизни.

– Но не раньше, чем мы прикроем сад Дзен, – напоминает Сюзанна дочери таким же нелепым тоном, который вы могли бы ожидать, если попросили бы ребенка выбросить мусор.

Я ошиблась. Да она долбанутая на всю голову.

– Привет. Я учитель Амелии, – говорю я, улыбаясь, когда иду к женщине. Она занята, печатая что-то на своем айфоне, но думаю, можно было бы проявить и больше дружелюбия. Имею в виду, мы оба спали с ее бывшим мужем. Объединенные общим пенисом, вот кто мы. Во всяком случае, я должна быть в хороших отношениях со всеми родителями детей.

– Шаль, – сухо говорит Сюзанна, уставившись в экран.

– Ой. Ну да, здесь прохладно по вечерам и шаль бы не помешала, – говорю я.

– Это ваше имя, не так ли? – наконец Сюзанна опускает солнечные очки до кончика носа, чтобы лучше рассмотреть меня. Эти крошки от Вэрби Паркер, вероятно, стоят как моя недельная зарплата.

– Ммм, почти. Шел, – я протягиваю руку, чтобы поздороваться, и она посылает немного шокированный взгляд. Знаю, прикасаться к людям, зарабатывающим меньше пятидесяти штук в год, шок для окружающих здесь. Разволновавшись, я убираю руку.

– Извините, просто рукопожатие – это патриархальная модель. Я учу Амелию соединяться с чужими с помощью ауры. Лучший способ поздороваться, так не считаете? – Сюзанна улыбается дочери, и я признаю, что от улыбки действительно веет теплом.

Амелия оборачивает ручки вокруг маминой талии. Ой. Что ж, у всех нас есть странные причуды и привычки. Я смягчаюсь по отношению к Сюзанне.

– Конечно, я поняла! Просто хотела сказать вам, что Амелия просто удивительная, – подмигиваю малышке, выдающей сияющую улыбку. Имею в виду, все, что касается Амелии в значительной степени сияющее. Меня удивляет, когда Сюзанна хмурится.

– Ценю ее попытки. Мы лишь хотим, чтоб она прилагала усилия там, где у неё есть способности, верно? – Сюзанна крепче обнимает Амелию, и небольшое количество света покидает глаза ребенка. Ладно, я знаю, традиционная игра здесь – умиротворенные состоятельные родители, особенно когда вы увлечены их бывшими, но некоторые вещи нельзя спускать.

– Думаю, у Амелии действительно есть потенциал. Она одна из самых усердных учениц, что я видела, – вот тебе. Наслаждайся своим матриархальным смузи или что ты там пьёшь.

Сюзанна моргает. Не думаю, что она знает, как реагировать. Черт, я переиграла сама себя.

– Дайте угадаю, – Сюзанна сочувственно наклоняет голову. – Вы едите красное мясо, так ведь?

Виновна по всем пунктам.

– В двух кварталах от моей квартиры есть «Ин-и-аут»¹⁹. Грешно было бы не воспользоваться этим.

Женщина вздыхает, роясь в огромной сумочке, которая, кажется, соткана из множества разновидностей местных трав, и вытаскивает стеклянную бутылку, заполненную коричневато-зеленоватым удобрением. Она передает его мне, пока я смотрю на содержимое пузырька и комочки. На самом деле больше похоже на морскую водоросль.

– Куркума с водорослями, зелеными морскими водорослями, корнем имбиря, ананасом и индонезийскими грибами, – Сюзанна выглядит гордой. – Это моя особая смесь, – говорит она, словно это секрет на вечеринке «Тапперваре»²⁰.

– Вкусно звучит. Вы этим занимаетесь?

Она отмахивается.

– Нет, я думаю, что рынки – такая шутка. Я верю в то, что можно давать, ничего не ожидая взамен.

Хорошая мысль, если б только мы не стояли на стоянке безумно дорогой школы ее дочери, оплаченной алиментами ее мужа, ради которых он усердно работает. Тем не менее, я считаю, что нужно быть вежливой.

Амелия морщит нос, глядя на бутылку, и кривит губки.

– Гадость! – обращаясь ко мне. Я понимаю тебя, малышка.

Сюзанна с любовью проводит рукой по волосам дочери, что заставляет меня улыбнуться.

А затем она выдаёт:

– Вы могли бы подумать о двухнедельной очистке куркумой. Она бы сотворила чудеса с вашей кожей и помогла бы с вздутием живота. Я могу сказать, что у вас вздутие.

Мои эмоции похожи на йо-йо, и эта женщина походит на обезумевшего школьного задиру, который слишком много гуляет с собакой. Это имело смысл в моей голове. Поджимая губы, произношу:

– Спасибо. Я подумаю об этом, когда не буду работать двенадцать часов в день, шесть дней в неделю.

– Конечно. Работа заставляет женщин сильно торопиться. Разрушает механизм богини, – она говорит это все, глядя на свой телефон.

Мне приходиться останавливать себя, чтобы не достать одну неприлично большую колотушку как в «Луни Тюнз»²¹ и не шандарахнуть ее. И да, у меня есть одна в багажнике машины. У меня много вещей, много темных тайн.

– Увидимся позже, Амелия. Ты сегодня отлично потрудилась, – я улыбаюсь ребёнку, пока она уходит с матерью, бросая на меня последний, печальный взгляд. У меня дрожат руки, когда я достаю телефон и быстро пишу смс Уиллу. Не волноваться, сдержанно и с чувством собственного достоинства.

ТВОЯ БЫВШАЯ – МОНСТР.

Хорошо, хорошо, ещё разок обычным шрифтом:

Твоя бывшая жена – монстр.

Ммм, может все ещё слишком враждебно. Попробуем-ка пошутить:

Встретила твою бывшую. Сказала бы, что она похожа на Стервеллу Де Виль, но, думаю, она против меха.

Краснея, все стираю. В конце концов, какое я имею право вовлекать во все это Уилла? Не его вина, что он был женат на этой самовлюблённой вегетарианке с домашней куркумой. Может, мы просто обсудим это. Хорошая идея, Шел.

Встретила твою бывшую. Она немного грубовата. Она в курсе?

В ту же секунду, как я печатаю, мое тело бросает в дрожь. Вспышки воспоминаний о Даррене, как он твердил мне, что он и его бывшая закончили отношения. Полностью. И совсем не спали вместе. Затем, как гром среди ясного неба, он станцевал с ней голое танго и выскочил еще один ребёнок, и я просто... Не знаю, смогу ли я сделать это снова.

Дети.

Это следующее, что я, совершенно не задумываюсь, печатаю. Я пытаюсь удалить эти чертовы слова, но потом, к моему ужасу, мой дурацкий палец бьет по глупой кнопке отправки. Со звуком «вуууш» смс отправляется. И выглядит примерно так:

Встретила твоих детей. О нас?

Твою ма-а-ать. Через полсекунды получаю ответ.

...ты пытаешься мне что-то сказать?

Я не беременна или что там ещё, печатаю я, воображая, как лежу посреди улицы и позволяю «Приусу» переехать меня. Встретила твою бывшую. Она забрала Амелию. Сюзанна – тот ещё фрукт.

Ну вот, а теперь у меня такое чувство, что мне стоит спрыгнуть с обрыва и спасти нас обоих от общения со мной. Когда я получаю ещё одно смс, даже боюсь смотреть что там. Может, я могу случайно уничтожить свой телефон своим же смешным большим молотком. Вполне возможно.

Так и есть. Проходит минута, затем, Это личный разговор, не для переписки. Мы можем поговорить завтра, когда я заберу тебя.

Вечер. Точно. Праздник. Правильно. Нет ничего лучше медленного танца под лучший ансамбль, коктейлей с шампанским и разговора о случайном сексе с бывшей-хиппи. Это как в «Красотке», только все это не похоже на «Красотку».

Я пишу ответ, что это отлично и иду к своей машине, внутренности скручиваются в узел. Я должна постоянно твердить себе, что Уилл – не Даррен. Он не вернется к Сюзанне. В конце концов, они развелись. Подписано, запечатано, отправлено и все такое прочее.

Просто мне хотелось бы чувствовать больше уверенности по этому поводу.

15

Шел

– Как я выгляжу? – я поворачиваюсь перед ноутбуком, кружась в своем шикарном, новом, совершенно-точно-не-из-Росс-вы-бы-так-и-не-подумали-ха-ха платье. Эмери, находясь в своем классе, наблюдает за мной по скайпу, чтобы помочь мне перестать нервничать. Она тоже идет на вечер, но так как ее не забирает горячий папочка, с которым она кувыркается, она просто пойдет туда из школы.

Эмери делает намного лучшие выборы в жизни, чем я.

– Хорошо выглядишь. У тебя подходящая грудь для верха, расшитого бисером, – говорит она, указывая рукой на свои великолепные сиськи, чтобы проиллюстрировать. Я не слишком одарена в области груди, это правда, но я немного подчеркиваю ее кристальными бусинками. На мне красивое голубое платье длиной до колен, с искусным узором на лифе и тоненькими лямками. Сегодня я чувствую себя принцессой Средиземья. Что почти заставляет меня захотеть надеть свои эльфийские ушки, которые у меня есть, но у меня такое чувство, что это слишком даже для толпы в «Заливе сновидений».

– Когда он тебя забирает? – Эмери жуёт морковь и хумус.

– С минуты на минуту. Думаю, мы поговорим о его бывшей.

– Господи, с чего бы? – Эмери закатывает глаза. В этот момент мой телефон гудит, Уилл. Внизу. Мой живот начинает крутить, делая все, чтобы убедить меня, что остаться дома – лучшая идея. Дома с Арчи и Netflix и моим разрушающим отчаянием, увеличивающимся с каждым годом.

Но имею в виду, вы знаете. Netflix.

Черт с ним. Я хватаю клатч, прощаюсь с Эмери и спускаюсь вниз. Здороваюсь с двумя пожилыми мужчинами, которые всегда сидят в приемной, споря друг с другом о том, у кого в семидесятых лучше работал желудок, и выхожу на улицу. Уилл заставил свою машину залезть на тротуар. В этой части города она словно чудесная колесница с кожаными сиденьями, и я с благодарностью сажусь в нее.

У меня на уме было несколько умных вещей, которые я собиралась сказать, но они улетучиваются, стоит мне посмотреть на Уилла. Чудо, что я не начинаю пускать слюни, потому что сегодня он приложил дополнительные усилия. Он всегда выглядит хорошо, думаю, я частенько ударяюсь в лирику по этому поводу. Но он в костюме, который, вероятно, стоит как половина моей годовой зарплаты, и его одеколон заставляет меня думать, что он умылся в горном ручье, а затем повалялся в куче наличности и измельченной траве. Его темные волосы – идеальное сочетание взъерошенности и аккуратности, и он гладко выбрит. Как бы мне не нравилось прикосновение его щетины, бритье заставляет вас понять, что этой челюсть можно резать стекло.

– Ты. Травы, – громко выпаливаю я, разум захвачен тем, о чем я сейчас думала и представляла.

– Обычно женщины просят подарить им цветы, но посмотрим, что можем сделать, – он наклоняется, целует меня, и все мое тело загорается. Не буквально, потому что, тогда он был бы радиоактивным, ну вы понимаете, о чем я. Когда мы отъезжаем и вливаемся в поток, он бормочет: – Ты великолепно выглядишь.

Лесть обеспечит вам необходимый путь к успеху, сэр. Лесть обеспечит вам дикий, необузданный секс у кирпичной стены. Не то чтобы я хотела подать тебе идею...

– Итак, – отличное начало, Шел.

– Итак. Думаю, нам стоит поговорить до того, как приедем на вечеринку, – тихо говорит он. Угу, хорошая идея. Я так сильно сжимаю клатч, что парочка пайеток выпивается в ладонь, но я спокойна. Абсолютно спокойна.

– Не хотела вчера доставать тебя.

– Думаю, мне нужно объяснить по поводу моей бывшей, – говорит он, когда мы въезжаем на автостраду. Обнимая себя, в ожидании продолжения, я наблюдаю за задними фарами автомобилей впереди нас. – Сейчас все сложно.

Блин, мои худшие страхи становятся реальностью. У них будет ребёнок. Двое. И они усыновит трёх бассет-хаундов. Если я на такой скорости выпрыгну из машины, я умру? Может, стоит попробовать?

– Но, – говорит он.

Но. Это волшебное слово но.

– Между нами действительно все кончено, Шел. Хочу еще раз подчеркнуть это, – Уилл прочищает горло, проверяя зеркало заднего вида. У меня такое чувство, что это не самый приятный для него разговор, и разве можно винить в этом парня? – Мы расстались уже больше года, а брак закончился задолго до этого. Когда Амелии было пять, я проводил больше ночей на диване в своем кабинете, чем в нашей постели. Единственная причина, по которой мы откладывали развод, это дочь. Но я понял, что ей будет еще труднее расти в доме, где родители не выносят друг друга. Так что мы расстались, – он смотрит на меня, взгляд одновременно теплый и вопросительный. Он хочет увидеть, как я реагирую. – У меня такое чувство, что ты нервничаешь из-за Сюзанны.

Оу, нервничаю из-за роскошной блондинки в кашемировых штанах? Да ты шутишь.

– У меня был неудачный опыт, – просто говорю я. Поиграв с браслетом, бормочу: – Меня обманул парень, который не закончил со своей бывшей. Или, по крайней мере, не оставил ее.

Уилл напрягает челюсть.

– Я не тот парень. То, что между нами? – он осторожно искоса смотрит на меня. – Мне это нравится. Так что я хотел, чтоб ты была в курсе.

Мое тело сейчас гиперчувствительное – это абсолютная правда. Мои ноги и руки расслаблены, потому что каждое слово, которое он говорит, именно то, что мне нужно услышать. До тех пор, пока Сюзанна вне игры, я могу принять все, что приходит. Даже если дело не выгорит, я просто не смогу вынести, если мне снова солгут. Думаю, я бы сорвалась. И сделала это так, как сделало бы любое дитя клоунов, маниакально смеясь и нападая на обидчика с бутылкой сельтерской воды.

Народ, вы не захотите видеть меня безумной.

– О чем ты сейчас думаешь? – спрашивает он, глубокий голос наполнен любопытством.

– Сельтерская вода, – честно отвечаю я. Некоторое время мы продолжаем двигаться в тишине.

– Ты странная, – секунду он раздумывает. – Это сексуально.

Если бы каждый раз, когда слышу подобное, я получала бы пять центов, то уже была бы богатой. Но я все равно признательна за эти слова и скольжу рукой по его руке. Он подмигивает мне, и я чувствую, как тепло проходит сквозь меня, устремляясь к моим конечностям. Я расслаблена. Я в безопасности.

Время повеселиться.

Я не понимала, сколько родителей и благодетелей из «Залива сновидений» были либо знаменитостями, либо спали со знаменитостями. Если бы я знала, что здесь будут три звезды, пять звездочек рангом ниже, несколько продюсеров и Мит Лоуф, я бы подготовилась. То есть, имею в виду, сегодня вечером я бы принесла свою тетрадь для автографов и визжала бы от радости сегодня позже ночью в своей комнате. Ситуация такова, что мне неудобно просить у людей оставить автограф на телефоне или на спине, поэтому я стою в уголочке и вздыхаю над упущенной возможностью.

Хотя Мит Лоуф оставил автограф на моей салфетке после того, как я нежно, льстиво и с придыханием спела «I’d Do Anything for Love» как раз тогда, когда он проходил мимо. Да, мне определённо повезло.

Мои дети отлично справляются, распевая для родителей, которые аплодируют и воркуют с обожанием. Тем не менее, затем на сцену поднимается Джей Зи – он, видимо, дядя кого-то здесь – и показывает импровизированное выступление, и я вынуждена признать, что моих очаровательных проказников обскакали. Эй, каково это, жить в подобно мире? Все женщины загорелые и спокойные, у всех мужчин ровные и белые зубы. Это же Божья страна, ребятки.

– Вижу, глазеешь на знаменитостей, – говорит Уилл, появляясь рядом со мной с бокалом красного вина и тарелкой, наполненной деликатесами. На ней какие-то кусочки с настоящей говядиной Кобе и сыром моцарелла, наряду с хрустящими рыбными тако. Еда настолько восхитительная, чудесная и настоящая, что на секунду я думаю, будто у меня галлюцинации.

– Откуда ты это стащил? – спрашиваю я, практически ныряя лицом в тарелку.

– Когда им надо собрать деньги, «Залив сновидений» понимает, что нужно быть более терпимым к другим стилям жизни, – Уилл подмигивает мне и цепляет кусочек фрикадельки для себя. Я стараюсь есть осторожно, чтобы не измазать лицо соусом. А то мне придется начисто вылизать его. Или попросить Уилла заняться этим. Это было бы и вульгарно и, вместе с тем, эротично, а еще могло бы привести к некоторым сомнительным поступкам.

Словно этот вечер сам по себе уже не сомнительный поступок. Когда я закончила, довольно быстро, надо сказать, Уилл протягивает мне руку. Черт, дорогая говядина хороша.

– Думаю, они играют нашу песню, – говорит он. Один из родителей, поп-панк-рокер, бывший богом альт-рока еще в девяностых, вышел на сцену и поет о том, что деревья являются нашими друзьями, и о том, что деревьями должны управлять гигантские корпорации. Я начинаю смеяться, и, к счастью, Уилл присоединяется. – Серьезно, однако. Давай потанцуем.

– Никто не танцует. Все слишком поражены праведностью музыки.