Текст книги "Дополнительные занятия (ЛП)"
Автор книги: Поппи Данн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Шел, похоже, плевать на все это. Никогда в жизни не видел более соблазнительного качества. Признаюсь, я поцеловал ее импульсивно. Но потом случилось то, чего я действительно не ожидал: это было чертовски потрясающе. То, как она растаяла прямо в моих руках, как прижалась ко мне, желая большего. Маленький вздох удивления, когда мы остановились, который тут же заставил меня стать твёрдым. Было немного трудновато идти за кофе.
Как я и сказал. Есть способ обойти это затруднительное положение. Для меня, всегда есть.
Потирая глаза, я возвращаю Гарфилда на его обычное место рядом с фотографией Амелии под номером 587. Глядя на лицо своего ребенка, я начинаю волноваться о ней больше, чем о ее великолепной учительнице. С чашкой что-это-за-хрень-такая я прокрался на прослушивание. У Амелии было столько энергии, что хватило бы подпитать весь центр Лос-Анджелеса, но даже я мог сказать, что она была немного расфокусирована. Она опережала музыку во время пения, и улыбалась, читая строки, даже драматические, где Оливер должен убегать от владельца фабрики, кричащего о подъеме пролетариата.
Уверен, они не из Диккенса, но ведь после окончания университета прошло время.
Но когда мой ангел не получит главную роль – и я знаю, что так и будет, потому что Шел уже закрепила ее за эльфийской девочкой – она будет опустошена, да? Может, это и к лучшему. Тогда мне не придётся слушать о том, какая Шел замечательная, насколько Шел хороша, и я мог бы начать недолюбливать Шел за то, что разрушила мечты моей маленькой девочки.
Все, что угодно, чтобы забыть этот гребаный поцелуй.
Звонит телефон, Ники с ресепшн. Поднимаю трубку.
– Привет. Новый звонок?
– Мне так жаль, – шепчет Ники. – Она уже идёт.
Судя по тому, как говорит Ники, мне даже не надо спрашивать, кто это «она». Я встаю, тут моя дверь распахивается, и в кабинет заходит моя бывшая жена. Утреннее солнце создает эффект ореола вокруг длинных светлых волос. Она все еще такая же высокая и стройная, как в тот день, когда мы познакомились, может быть, немного более загорелая. Она срывает темные очки, открывая глаза, такие же голубые, как океан снаружи, все еще искрящийся жизнью. Видя ее такой можно и забыть, почему это мы разъехались.
Затем, не говоря ни слова, она идет, и садиться в углу комнаты, лицом к стене. И выпускает длинное песнопение.
Ну вот, теперь я все вспомнил.
– Сьюз. Есть причина, по которой это не могло подождать до конца дня?– Интересно, что произойдет, если Берт войдет и увидит это. Учитывая, что у Берта сейчас жена номер три, он, вероятно, сочувственно кивнёт.
– Ой, да ничего серьёзного, Уилл. Просто наша дочь попала в сети хитреца!
Каждый мускул в моем теле напрягается, поскольку думаю, это она таким способом говорит мне объявить чёртову Amber Alert13, когда понимаю, что на языке Сюзанны это, вероятно, будет означать «у нашей дочери есть собственное мнение и характер».
– Типа как хитрая лиса? Ты все продолжала упоминать одну из последнего поиска прозрения, на который ты ездила, – Белые пески, Нью-Мехико. Сюзанна употребляла пейотль и общалась с тем своим духовным наставником, который похож на Боно, и у ящерицы родился малыш. Я помню все, словно это было на прошлой неделе. Когда в действительности это было... два месяца назад.
Боже, Сюзанна кутила совсем недавно. Если бы мой адвокат была здесь, она бы велела мне делать заметки.
– Она рассказывает мне об этом новом учителе драмы в «Заливе сновидений». Говорит, эта женщина – величайшая из когда-либо существовавших людей. – Все еще не глядя на меня, Сюзанна обвинительно поднимает палец вверх. – Ее слова. Она так же добавила «офигенная» для акцента. Потом сказала мне, что участвовала в прослушивании для школьной пьесы.– Сюзанна говорит так, словно Амелия нюхнула кокса, а затем отправилась на прогулку в полицейской машине.
– Я знаком с Шел. Она очень поддерживает Амелию, – сажусь обратно за стол, потому что я многое терплю от своей бывшей, но эта методика духовного избегания – дерьмо. Загружая компьютер, возвращаюсь к работе. – Это проблема, Сьюз? Что наша дочь получает поощрение?
– Поощрение за неправильные вещи, – Сюзанна, наконец, встаёт и садится напротив меня. Кладёт сумку из конопли на облачённые в сандалии ноги, и опускает загорелые безупречные руки по бокам кресла.
– Мы знаем, что у Амелии нет необходимой предрасположенности к театру.
– Мы не знаем ничего подобного. То, что ты только что сказала и сделала, словно мы оба согласились на это, вероятно, произошло в каком-то измерении, которое доступно только через ту машину из фильма «Контакт», – если это звучит странно эксцентрично, это потому, что у нас уже была точно такая же дискуссия.
– Я хочу, чтобы Амелия блистала. Развивая свой потенциал, – пока говорит, Сюзанна делает какой-то таинственный жест руками. Похоже на рефери, подающего кучу сигналов, когда игра приближается к перерыву, за исключением того, что ни один из них не имеет смысла. – Призвание Амелии – не театр. Мой любимый монах сказал мне об этом.
Верно. Сюзанна знает достаточно монахов, чтобы у неё был любимчик. Откуда? Не спрашивайте меня, я в это время работал.
– Сьюз, позволь мне перейти сразу к делу, – я гляжу на свою бывшую жену, убеждаясь, что смотрю ей прямо в глаза, – Амелия обожает играть. Может, ей год или два будет нравиться это занятие, а потом она его бросит. Может быть, она станет звездой и поразит всех нас. Дело в том, что она взволнована и счастлива, и я не собираюсь отговаривать ее от этого. У тебя может быть иное мнение. Просто я с ним не согласен.
Глубокий вдох, выдох. Смотрите-ка, как все хорошо получается после стольких лет ее попыток заставить меня заниматься водной йогой.
Сюзанна поджимает губы, но не спорит. Она любит нашу малышку. Знаю, что любит. Но показывает это, как-то абстрактно контролируя каждый ее шаг. Это как худший вариант чрезмерной родительской опеки в сочетании с воспитанием ребенка с буквально круглосуточно работающими родителями.
– Что ж, полагаю эта «Шел», как ты ее называешь, позаботиться о внутреннем росте Амелии.
– Почему ты поставила воздушные кавычки вокруг Шел?
– Однажды она может решить, что это не ее имя. Она также может обнаружить, что она иная, так что она может быть другим видом. На днях я встретила морского конька, оказавшегося в ловушке человеческого тела...
– Я с удовольствием продолжил бы этот разговор, но, к сожалению, у меня встреча, – встреча с кричащими голосами в моей голове. Я поднимаюсь, и Сюзанна тоже поднимается, подтягивая сумочку к плечу. – Давай поговорим сегодня вечером, хорошо? Крепко обними Амелию за меня.
– О, и последнее. Мне нужно твое одобрение для чего-то очень незначительного.
Я навострил уши, ну как делают койоты. Это обязательно будет каким угодно, но уж точно не незначительным.
– Я хочу организовать очищение соками организма Амелии. Оно длится всего лишь неделю, и, думаю, ее тело засорено слишком большим количеством переработанного сахара. Мне нужно, чтобы ты помог мне на выходных, когда она у тебя. Убедись, что она выпивает четыре стакана сока в день вместе с двумя стаканами воды. Таким образом, все токсины вытекут из нее в большой стремительной реке.
– Дерьма? Потому что, судя по всему, так и будет, – беру со стола Гарфилда и пару раз хорошенько сжимаю. Помоги мне пройти через это, приятель.
– Амелии это нужно, Уилл.
– Она сама тебе это сказала?
Сюзанна снова поджимает губы. Вот и ответ.
– Она не хочет, но я сказала, что иногда родителям лучше знать.
– А иногда – нет. Ты не будешь морить мою дочь голодом, – я вынимаю телефон и ищу номер адвоката. – Пожалуйста, ради твоего же блага, не делай Шейлу ещё счастливей, чем она была все эти месяцы.
Сюзанн знает, что тут давить не стоит. Вздыхает и снова надевает очки.
– Хорошо. Если ты хочешь, чтоб твоя дочь была засорена, это твоё право.
Чертовски верно. Я хочу, чтоб она была засорена чём-то классным, вот что я хочу.
Что за херню я несу?
– По крайней мере, не забудь забрать Амелию сегодня вечером. Ты можешь отвезти ее в юрту, – непринужденно говорит Сюзанна, словно слово «юрта» – это то, что каждая разведенная пара включает в свой разговорный словарь. – Мой урок Рейки будет сложным.
– Я буду там, – говорю ей.
И я буду.
Приехав, я иду прямо к дверям зала, потому что хочу быть там, чтобы обнять Амелию. Никаких сомнений, она будет разочарована.
Двери открываются, и выбегает куча детей. Вскоре я вижу мышиные ушки и готовлюсь к тому, что малышка будет пытаться не подавать виду. Разочарование делает вас сильным. Всегда есть следующая игра. Я пытаюсь выбрать, с чего бы начать, когда Амелия, словно ракета, бросается в мои объятия.
– Угадай, что? Угадай, что? – она практически вырывает мне волосы, но кому есть дело до моего скальпа? Моя девочка счастлива. Меня все устраивает.
Черт возьми, она что, получила главную роль? Возможно, это как в конце одного из тех фильмов, где такой плебей, типа меня, не может сказать, что у его ребенка есть настоящий талант. Как в «Пурпуном дожде», только без секса и причесок 80-х.
– Я получила роль, – говорит Амелия, делая драматичную паузу, – одного из карманников!
– Это... потрясающе!– говорю я, напрягая мозги, чтобы вспомнить «Оливера Твиста». Давайте попробуем, десятый класс, третий урок, я сидел рядом с Луизой Джонсон, и она всегда оставляла две верхние пуговицы блузки расстегнутыми... нет. Диккенса больше нет. Остается только грудь. – Значит, ты будешь ...
– В хоре, но это нормально. Я придумаю свой собственный костюм и все такое! – моя дочь, наконец, слезает с меня и решительно направляется к машине. – Я должна сделать микс! Буду слушать его каждый день, чтобы войти в роль! – кричит она.
Ребенок готов по полной использовать наименьшую из возможностей. Простите, мой ребенок лучший. Спасибо, что прояснили ситуацию для остальной части планеты.
– Они все были очень взволнованы, – говорит позади меня знакомый сексуальный голос. Шел хихикает, наблюдая, как дети несутся к машинам, готовые рассказать родителям. – Обычно присутствует ревность по поводу того, кто получил главную роль, но они все так хорошо воспитаны.
Она небрежно накручивает волосы на палец, и в этот момент я попал. Я могу проиграть этот бой, но собираюсь сделать свой лучший проклятый выстрел. Женщина сексуальна, смешна, умна, душевна и хороша в своей работе? Как, черт возьми, ее уже не урвала какая-нибудь элитная школа? Или элитный мужчина?
Опять же, я что, правда, хочу жаловаться на последнюю часть?
– Я тут подумал, мы могли бы собраться и начать планировать, – говорю я, привлекая ее внимание. Слежу за тем, чтобы мой взгляд танцевал с ее. Я почти подмигиваю ей, когда говорю: – Только вдвоем.
– Отличная идея. Нам надо двигаться вперед, – она улыбается, ужасно деловитая. Господи, эта женщина или дразнит меня, или не знает, чего я хочу, и, в любом случае, это охрененно заводит.
– Как насчет Embargo? Новое место на западной стороне. Мы могли бы встретиться завтра, может в семь? – она посмотрит информацию о ресторане, увидит, что это за место, и сразу поймёт, что на самом деле мы делаем. Это способ намекнуть, не будучи очевидным. Тише едешь, дальше будешь, – сказала черепаха. И в этом случае черепаха пытается обольстить особенно дерзкого зайца.
Знаю, все не так, как в той басне, и есть элемент межвидовой странности, но я не отказываюсь от этой аналогии. Нет, я так не сделаю.
– Звучит отлично! – Шел записывает информацию в свой телефонный календарь и идет со мной обратно к припаркованным машинам. Амелия дергает дверную ручку, пытаясь проникнуть внутрь и начать создавать свой потрясающий микс. – Увидимся завтра, – Шел кричит мне, маша рукой Амелии, пока идет к своей машине.
Ухмыляясь, я сажусь за руль. Мой план совершенен. Завтра она появится, готовая к продолжению.
Она определенно в деле.
9
Шел
Святое дерьмо, я в толстовке с Вольтроном в шикарном винном баре. Как, черт возьми, это произошло?
Мне удалось найти идеальное место для парковки прямо перед местом встречи... помогло и то, что у меня верный маленький Smart Car, который, как я понимаю, выглядит почти так же, как и первый клоунский автомобиль моих родителей. Это немного убило мою радость, но я назвала его ТАРДИС14 и почувствовала себя лучше. Он маленький снаружи, просторный внутри! И цвета лайма, так что не ТАРДИС, но я хочу сказать...
Хорошо. Винный бар. Я должна была более внимательно изучить адрес, когда ввела его в GPS. У меня почему-то была глупая идея, что это кофейня, и я оделась соответственно. Кроссовки, серые штаны для йоги, и, как уже сказала, толстовка с Вольтроном. Это моя самая милая толстовка с Вольтроном – у робота есть меч и все такое.
Вероятно, лишь может быть, я забыла, как вести себя в обществе.
Люди, входящие и выходящие из бара, выглядят так, словно в любой момент могут сорваться и махнуть на Капри. В них нет ни грамма жира. Может я даже не смогу войти в дверь. Возможно, у них есть сканер сетчатки, который определяет, богаты вы или нет.
И как сканирование сетчатки может определить подобное?
Покраснев, я беру блокнот и сумочку и быстро захожу в бар. Прохожу мимо нескольких футуристических ламп, вроде тех, которые напоминают катушку Тесла, но более причудливых. Атмосфера этого места – «Бегущий по лезвию» встречает миллиардера. Бармены одеты в черный шелк, а окружающее освещение мягкое. Бокалы мерцают в свете, и люди рассматривают меня сквозь свой дорогой Мальбек. Хотела бы я вместо этого надеть кожаный пиджак. Да, на нем розовые сердечки из «Розовые Леди 2014» с блестящей краской, но, черт возьми, это была лучшая постановка «Бриолина» в Сиэтле.
И тут я останавливаюсь, поворачиваюсь, и иду прямо к двери. Черт бы побрал «Гуччи», их коктейли с азотом или что все пьют здесь, мне с ними не по пути. Я напишу Уиллу из машины и скажу, что умерла. Проблем не возникнет.
– Шел! Ты куда? – а вот и он, точно по расписанию. Я позволяю себе медленно повернуться, задаваясь вопросом, могу ли я подойти к нему и изобразить убедительный фальшивый акцентом. Шел, кито это? Я, есть французский шпион, мсье.
Поддельный акцент застревает в горле и отказывается выходить, потому что Уилл крадет мою способность говорить. Его волосы привлекательно взъерошены, будто он только что из душа. Он в темно-синем спортивном пиджаке поверх синей рубашки, подчеркивающей загар и демонстрирующей накачанное тело. Виден лишь кусочек, и он настолько идеально сложен, что я почти начинаю пускать слюни на Вольтрона.
Вольтрон не возражает. Вольтрон узнает горячего мужчину, когда тот стоит напротив.
– Я, ах, не думаю, что вписываюсь, – посмотрим правде в глаза, я никогда не вписывалась, но обычно я, по крайней мере, выгляжу хорошо. Уилл, наконец, осматривает меня, оценивая мой хвостик, свежевымытое, без макияжа лицо, штаны для йоги.
Господи боже, мои штаны йоги. Могла бы одеть хоть черные. По крайней мере, в тусклом свете, я могла бы выдать их за Armani.
– Давай просто возьмем тебе выпить, – наконец, произносит Уилл.
– Не думаю, что могу оставаться здесь. Полагаю, в эту дверь вам позволят войти лишь, если в вашей зарплате больше четырех нулей.
– Тогда я сгожусь за нас обоих, – спокойно говорит он. Ах, мистер Транжира. Немного краснею от смущения.
– Я выгляжу неуместно.
– Ты выглядишь достаточно уместно. Алкоголь поможет тебе расслабиться. Все лучшие врачи подтвердят тебе эту теорию, – говорит он, поднимая брови, пока ведёт меня вперёд. Это словно идти по сказке, лос-анджелесской сказке, где заколдованный лес из кирпичных стен и спокойная бонго музыка, и волшебник – невероятно привлекательный мужчина с кучей наличных и щепоткой высокомерия.
Да, да, слышу, как вы из зала кричите мне что-то о совершенстве, но я ничего не понимаю.
Наконец мы садимся за стол с маленькой открытой ямой для огня. Мне надо помнить об этом и случайно не свалиться лицом в угли, хотя прямо сейчас это, возможно, будет благословением. Официант с хипстерской козлиной бородкой и в шелковой свободной рубашке принимает наш заказ – он берет виски со льдом, я выпью все вино, что у них есть. И вот остаёмся мы, он и его модная одежда, я, моя сумочка и блокнот Hello Kitty. Я не вытаскиваю Hello Kitty из сумочки, но чувствую, как блокнот смотрит на меня из сумочки и осуждает.
– Господи, я ведь думала, что это кофейня, – говорю я в качестве объяснения. Пребывает вино, и я делаю аккуратный большой глоток. – Прости. Не хотела сбегать и оставлять тебя тут в ожидании. Дело в том, что это место действительно шикарное, с мягким освещением, романтической музыкой, изысканным персоналом и твоим стильным нарядом, и это последнее место, которое я бы выбрала для неофициальной встречи по поводу школьной пьесы и, святое дерьмо, это ведь свидание, да?
Все это вылетает из меня как безумный, разноцветный водопад. Уилл терпеливо смотрит на меня, стальным взглядом человека, который понимает, что застрял и виноват в этом сам.
Я на свидании с родителем ученика. Нет, нет, этого сейчас не происходит. Давай, вставай, Шел. Независимо от того, насколько он горяч, или насколько великолепен, и изумителен был тот поцелуй, или насколько совершенны его губы, или насколько он горяч, подожди, ты это уже говорила. Дерьмо. Придумай что-нибудь новенькое.
До того, как у меня появляется шанс сбежать или непреднамеренно поджечь что-нибудь, что было вариантом номер два, Уилл делает нечто совсем неожиданное.
Он смеется. Не лающим смехом или психо-убийственным, такие бы все испортили бы. Он своего рода восхищенный, и совершенно удивленный, смех, который кто-то выдаёт, когда происходит что-то хорошее.
Он почти заставляет меня чувствовать себя так, словно я совсем не облажалась. Почти.
– Да, это свидание, – он смотрит на меня через стол, и камин отбрасывает опасные тени на его лицо. Опасные в хорошем смысле. – По крайней мере, возможно.
– Э? – рада, что издала этот звук вместо того, чтобы взвизгнуть и высунуть язык. Надо было мне отреагировать на слово «свидание» так, словно оно шокировало мою безумно утончённую, изысканную натуру. Вместо всего этого я растаяла прямо на месте.
– Я верю в переговоры. Если тебе это подходит, – говорит он, кладя руку на мой блокнот, – мы допиваем свои напитки, обсуждаем пьесу и отправляемся домой. Никаких повторений, никаких новых переговоров. – Сейчас он выдает полуулыбку, глаза оживают с вызовом. – Но если ты согласишься ненадолго позабыть об этом, вечер станет свиданием. Никаких условий, никаких обещаний ничего, кроме одного-двух бокалов. И мы увидим, куда нас заведёт ночь.
Боже, у него такой самоуверенный голос. Он знает, что точно не проиграет.
– Предположим, я выберу вариант А? – меня не волнует, насколько великолепен этот парень... в смысле, ну только если чуть-чуть... но ему не удастся победить так сразу. Я делаю глоток вина, чувствуя себя немного шикарной, даже в толстовке с Вольтроном.
Уилл усмехается, выглядя очаровательно похожим на волка. Очень мило.
– Ты могла бы, но это будет менее авантюрный вариант. Что не очень-то похоже на тебя, я прав? – спрашивает он.
Неа. Однажды я связала гремучую змею, чтобы она не надоедала нашей лучшей свинке-танцовщице чечетки. Я родилась авантюристкой.
– Ты не настолько хорошо меня знаешь, – говорю я, пытаясь быть благоразумной. Думаю, по крайней мере, пытаюсь делать что-то в этом роде.
– Когда я проверял в последний раз, узнать друг друга – причина для свидания.
Хорошо, хорошо, туше, сэр.
– И никаких дел? – Уилл все не отвечает. – Эй!
– Прости, собирался пошутить на тему клоунов, но остановился, – он откидывается назад, уверенный, неуязвимый и действительно приятно пахнущий. Аромат удачи и густого соснового леса. – Что скажешь, Шел?
После минутного размышления я беру блокнот со стола и кладу обратно в сумку. Улыбка Уилла становится ещё шире. В конце концов, это всего лишь один напиток. Что такого ужасного, кроме потери работы, вероятного смущения перед человеком, с которым мне придется проводить много времени и, возможно, случайного поджога стола, может случиться?
Все это довольно плохо, да. Но что ещё хуже? Хуже будет уйти, потому что этот мужчина в равной степени замечательный и приводящий в бешенство.
Я делаю ещё один глоток вина, и, наконец, говорю:
– Скажу, что нам стоит заглянуть в меню. Мы могли бы остаться ненадолго.
Думаю, это достаточно смело для Уилла. На самом деле, я бы сказала, что это чертовски заводит.
– Ты уехала из города посреди ночи, учитывая, что на следующее утро у тебя экзамен? – Теперь мы с Уиллом сидим намного ближе, уютно устроившись в уголке. Мое вино подмигивает мне в бокале или, по крайней мере, то, что от него осталось. Подмигивает. Хех. Вино с глазами.
Я немного пьяна, тсс.
– Заметь, ACT15. у меня был бы идеальный результат, если бы не вечеринка в честь дня рождения Мелиссы Энн в Глендейле, – я вскидываю кулак в потолок. – Проклинаю вас, родители, за то, что поручили мне управлять машиной с пузырьками. – Черт, я всегда могу сказать, что изучала торговлю. На самом деле, так и есть, если судить по моему заявлению в Северо-Западный. И они проглотили это.
– Разве ты не скучала по друзьям? – Уилл снял пиджак, и эта рубашка превосходно облегает его тело, показывая все границы и твердые линии.
Ммм. Твердая. Ммм, линия. Вино. Без разницы.
– Если бы мне было по кому скучать, то конечно. Но свинья Монго Джерри и банановый слизень Персик были всеми друзьями, которые были мне нужны. – Часы, которые я потратила, изливая свою маленькую подростковую душу слизняку, не стоит записывать в книги по истории. Мы должны позволить этой части умереть.
– И никаких парней, оставшихся в пыли трейлера? – Уилл двигает мой бокал обратно ко мне, задевая кончиками пальцев мои, когда я беру бокал. От этого прикосновения по позвоночнику пробегает теплая, восхитительная дрожь. Я скрещиваю ноги, когда тепло растекается между ними. Разум затуманен, а этот мужчина идеально заботлив. Сегодня вечером будет тяжело уйти домой в одиночестве.
– На самом деле, в школе я не часто ходила на свидания. Стоит парню узнать, что ты можешь жонглировать лучше него, все, игра окончена.
– Парни чертовы идиоты. Мне нравится женщина, которая отлично владеет руками, – говорит Уилл.
Ммм, так много шуток об обращении с шарами и так мало времени.
– А ты? Оставил после себя кучу девушек в предобморочном состоянии?
– Сотни, – он наклоняется ближе, шепча мне в ухо. – Я никогда не лгу.
– Такой скромник.
– Нет, ни настолько. Просто опытный, – говорит он, голос становится все глубже и богаче. Божечки, я готова упасть со своего места, и не потому что мы оба несём чушь. Медленно, очень медленно, рука Уилла опускается на мое бедро. Я не могу сдержать мягкий вздох, вырывающийся из моего рта. И он, кажется, рад услышать его. – Шучу, конечно. Ну, про опыт. Скорее, их было трое.
– Так ты практически монах, – протягиваю я. Уилл пожимает плечами, легко и непринуждённо.
– Я был запасным в футбольной команде в маленьком городке США, я бы мог уложить в постель кого угодно. Но слишком много учился и, к тому же, мне нравятся женщины, бросающие вызов, – говорит он.
Пальцы нерешительно двигаются вдоль моего бедра, проверяя, как далеко я позволю ему зайти. Черт, но я готова позволить ему зайти очень, очень далеко. За секунду до того, как он достигнет, э-э-э, конечной точки, я кладу руку на его. Останавливая. Уилл напрягается... не в этом смысле. Ну, может и в этом, я не сижу у него на коленях, так что точно сказать не могу. Он издаёт низкий шум, практически рычание. То, как он сжимает мое бедро и улыбка, играющая на его губах, заставляют меня думать, что ему нравится охота.
– Так ты хочешь посмотреть, сможешь ли уложить милую маленькую рыжую из школы своей дочери? – пытаюсь говорить легко, но боюсь, что в этих словах есть доля правды.
Уилл убирает руку. Дерьмо, я зациклилась на этом.
– Думаю, ты используешь неправильные слова, – невозмутимо говорит он.
Ах вот оно что. Любитель покомандовать. Вероятно, мне надо угадать, по крайней мере, семь из пятнадцати слов из его «я бы соблазнил» словаря.
– «Милая» неверное слово?
– Определенно. Страстная. Дерзкая. Красивая, – его взгляд опускается к моей груди – когда стало немного тепло, я сняла Вольтрона. – Фантастически одаренная. Мы могли бы начать с этого.
– Где все это закончится?– спрашиваю я, у меня перехватывает дыхание. Никогда еще не пищала так сексуально.
– Зависит от следующего шага, – говорит Уилл, притягивая меня к себе и целуя. Это не неожиданное движение, как в прошлый раз. Теперь, я осознаю все, когда он наклоняется, на мгновение прикасаясь своими губами к моим. Словно проверяет, все ли в порядке. Так не должно быть, потому что он все еще родитель, и я все еще сомнительный профессионал.
– Да, – выдыхаю я, и он захватывает мой рот. Я стону у его губ, когда он прослеживает рукой вдоль края моей майки, проводя пальцами по выпуклости груди. Соски твердеют при малейшем прикосновении. К черту сегодня школу и все остальное. Прошло много месяцев со времени моих последних отношений, и я не из тех, кто ходит по барам в поисках интрижки. Мое тело готово к этому.
– Мы выпили лишнего, – мягко говорит он, губы все ещё порхают по моим. Сначала я боюсь, что он собирается предположить, что я не в себе из-за алкоголя, и нам надо притормозить. Поэтому мое тело давит на внутреннюю педаль газа, несясь с рёвом по Дороге Ярости секса. Что бы это ни значило. Мне нужно прекратить смотреть фильм «Безумный Макс» перед сном.
К счастью, он продолжает:
– Нам не стоит садиться за руль.
– Хорошо, что есть такси, – говорю я, беря телефон и даже не роняя его. Очко мне, тем более, что я практически выпускаю мобильник, когда его рука ласкает мое бедро всего в нескольких дюймах от опасной зоны.
Прямо сейчас в моей голове должен играть Кенни Логгинс. Я вот-вот пересплю кое с кем.
10
Уилл
Я не думаю о том, что делаю. Ни тогда, когда Шел прижимается ко мне в машине, мои руки скользят по ее охрененно идеальной груди. Она ахает и хнычет от этого маленького контакта, и я твёрдый от этого звука. Не задумываюсь, когда мы выбираемся из машины и идём вверх по лестнице в мою квартиру, я иду за ней, очень близко, и смотрю на ее попку в этих штанах для йоги. Изобретатель этих мерзавцев – герой всего человечества.
Не думаю ни о чем, когда неуклюже открываю дверь, но думаю о том, чтобы не включать свет. Свет с улицы проникает сквозь окна, но в остальном я хочу ее здесь, вот так, в темноте.
У Шел перехватывает дыхание, когда я поднимаю ее, и она обнимает меня ногами, когда я кладу ее на диван. Она смотрит на меня, губы раскрыты. Снова целую ее, прислушиваясь к стону, когда мой язык толкается ей в рот.
– Я хочу тебя вот так, – говорю я, скользя рукой к ее майке. – В темноте, чтоб ты меня умоляла. – Она замирает, когда я потираю сосок сквозь тонкую ткань лифчика. Выгибает спину, и рыжие волосы рассыпаются по дивану. Твою мать, мне приходиться приложить все усилия, чтоб не кончить прямо сейчас.
Она садится, чтобы помочь мне снять майку, и я начинаю расстегивать лифчик, пока целую ее. Она феноменальна на вкус: красное вино и клубничный блеск для губ. Лифчик соскальзывает с плеч, обнажая грудь. Соски твердые и совершенные, пока я провожу по одному языком, касаясь груди губами. Постанывая, она садится на меня, обнимая ногами талию. Моя эрекция прижимается к ней, моля об освобождении. Боже, она начинает двигать бедрами. И потирается об меня.
Черт возьми, мне сейчас же нужна эта женщина.
– Подожди, – шепчу я, пока она возится с моим пиджаком. Снимаю его, и ее руки начинают работать над пуговицами рубашки. Ее губы раскрыты от нужды – она покраснела и выпрашивает мой член. – Ожидание будет стоит того, – рычу я, опуская ее на диван.
Одним быстрым движением стягиваю с нее штаны. Она лежит там, одетая лишь в трусики, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не разорвать их. Встаю перед ней на колени, вынимаю презерватив из кармана и разрываю фольгу. Шел смеется, тяжело дыша.
– А ты подготовился, – восхищенно говорит она.
– Времена бойскаутов, – говорю ей, пока она расстегивает мой ремень и брюки. Замечу, такие знаки отличия мы не получали. В то время как она освобождает мой член и начинает поглаживать, горячая маленькая ручка бежит вверх и вниз по моему стволу, я кладу руку ей между ног. Твою ж мать, ее трусики промокли. Она готова и она хочет этого.
Шел ахает, когда я дергаю их вниз, проводя пальцами по голому бедру. Затем потираю припухший клитор, наслаждаясь тем, как она выкрикивает мое имя и дрожит под моей рукой. Всхлипывая, она приподнимает бедра, заставляя меня пойти дальше. Я так и делаю, медленно дразня ее, пока она извивается подо мной.
– Пожалуйста, – шепчет она. – Уилл, трахни меня.
– Когда буду готов, – говорю я, скользя одним пальцем глубоко в ее киску. Затем, для верности, добавляю второй. Постанывая от удовольствия, Шел начинает объезжать мои пальцы, насаживаясь на них. Черт, она такая мокрая и тугая. Киска сжимает мои пальцы, движения требуют, чтоб я взял ее полностью. Прежде чем сдаться, прижимаю большой палец к клитору, потирая все сильнее и сильнее, пока она не закидывает голову назад и не кричит:
– Боже, я сейчас кончу. Ох, черт, – стонет она, прижимаясь ко мне. Иисус, думаю, я вот-вот потеряю голову от того, как ее киска сжимается вокруг моих пальцев.
Я отдергиваю руку, когда Шел садится, прижимая колени к груди. Она поднимает на меня глаза, умоляющие и полные самодовольства. Она знает, я хочу этого так же отчаянно, как и она, может быть, даже сильнее.
– Ты кончишь, когда я буду внутри тебя, жёстко трахая тебя, – говорю я, наконец, вытаскивая презерватив. Шел тянется и берет его, потирая мой член. Бл*дь да, она гладит его до основания и сжимает, прежде чем двинуться обратно. Я низко стону, когда она продолжает, наклонившись вперед, чтобы дотронуться губами до самого кончика. Боже, я мог бы кончить прямо сейчас, но знаю, ее киска будет лучше. Я должен быть внутри нее.
Шел встаёт на колени, все ещё проходясь рукой вверх-вниз по моему члену. Я прижимаюсь ближе, приподнимая ее, пока снова целую.
– Ты нужен мне внутри, – шепчет она против моих губ. В руке презерватив и она ловко раскатывает его по моему стволу, затем снова седлает меня. Мой член трется о ее вход. Она тянется вниз и, поддразнивая, проводит им по своим складочкам. Похныкивая, она почти скользит им внутрь. Почти. Но это моя работа.
Я застаю ее врасплох, укладывая обратно на диван. Начинаю погружаться в нее, пока она ловит ртом воздух, но затем наполовину выхожу обратно. Усмехаясь, слушая ее хныканье, проделываю это снова и снова. Провожу членом вверх и вниз по ее киске, задерживаясь на клиторе. На какое-то мгновение, прежде чем войти в нее, я снова останавливаюсь. Она замирает, глаза широко раскрыты и умоляют.
