Текст книги "Диско 2000"

Автор книги: Поппи Брайт

Соавторы: Пат (Пэт) Кадиган,Пол Ди Филиппо,Стив Айлетт,Грант Моррисон,Николас Блинкоу,Чарли Холл,Джонатан Брук,Сара Чемпион,Дуг Хоувз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Мать вашу, постучать, что ли, нельзя?

– Заткни пасть. Дай лучше курнуть.

– Не.

– Что?

Он поднял глаза и увидел своего братца Ника: тот возвышался над ним, огромный, одетый в канареечно-желтый костюм от «Эксель»; узкая пурпурная бандана удерживала в относительном порядке его буйную шевелюру. Он пошел в своего отца (который вовсе не был отцом Стэйси) и был большим, сильным и широкогрудым. Никки было двадцать пять, и он был «скверным парнем» Гринсайда, цель жизни которого, похоже, заключалась в том, чтобы превратить все существование своего брата в сплошное несчастье.

– Я же тебе сказал, нет ничего, – зло выплюнул Стэйси. У него действительно не было настроения этим заниматься.

– Не ври, парень, я чую запах травки. У тебя всегда есть, я же знаю, – Никки пошел к шкафу Стэйси и начал вытаскивать ящики, разыскивая травку. Малыш Стэйси поднялся с кровати и уставился на своего брата.

– Отвали к матери от моих ящиков, нечего тут хозяйничать в моей комнате. Иди ищи сам, где хочешь и отвяжись от меня!

Никки цыкнул зубом и продолжил рыться в вещах.

– Точно тебе говорю, ты тут ничего не найдешь.

Никки еще покопался в ящиках, повыдвигав их все, пока не понял, что Стэйси был прав. Он фыркнул, захлопнул шкаф, поднялся и пошел к выходу.

– Сопляк поганый, – зло фыркнул он, прежде чем с грохотом захлопнул дверь спальни.

Стэйси закатил глаза, сделал не вполне приличный жест в сторону двери, потом перевернулся на спину и уставился в потолок. У него и без того болела голова, ему вовсе не нужен был еще и братец, чтобы ухудшить состояние. Может быть, все происходящее было дурным предзнаменованием перед грядущей ночью. Может быть, ему не стоит идти на сегодняшнюю вечеринку. Но, с другой стороны, если не пойти, то что же он будет делать? Он же точно не станет болтаться по Гринсайду в ожидании наступления 2000 года. Тогда – что же ему делать?

Некоторое время он размышлял о том, чтобы позвонить своей девушке Рошель и сказать ей, что сегодня он не придет. Он знал, что она расстроится. Знал, что она не поймет. Рошель была мечтой цвета черного дерева, состоявшей исключительно из изгибов и мягких округлостей – и при этом такая же серьезная и деловая, как и все остальные его друзья. Они хорошо работали вместе, их семьи любили друг друга, да и сами они выглядели неплохо. Она была утесом среди волн его штормовой уличной жизни, хотя иногда он и задумывался о том, кто из них двоих больше вовлечен во все сложности этой жизни.

Он поднялся с постели, пошел к двери спальни и тихо, так, чтобы не услышал Никки, повернул замок. Потом прокрался к шкафу и сдвинул его так, чтобы шкаф встал под углом к стене. Он наклонился и вытащил толстый пакет, завернутый в полотенце; потом бросил пакет на кровать, развернул полотенце и уставился внутрь, как зачарованный.

Там лежало полкило травы: по крайней мере, двадцать готовых десятифунтовых пакетиков марихуаны. Бенджи приберег немного крэка, а у Орина имелось экстази – они втроем решили, что поставят всю вечеринку на уши. Рошель и остальные девушки заявили, что не против подержать наркотики у себя, пока охранника «Розового Сада» будут обыскивать ребят, так что все должно было выйти круто. Именно поэтому он и не мог остаться сегодня дома. Нужно было сделать деньги и устроить веселье.

Почти в тот же момент он услышал легкое постукивание в дверь. Встревоженный, он спрыгнул с кровати и оглядел комнату, словно внутрь уже ворвалась целая бригада полиции с ордерами на обыск и собаками, натасканными на поиск наркотиков. Его взгляд стал жестким и сосредоточенным.

– Кто здесь? – рявкнул он.

– Немо, – ответствовал голос из-за двери. – Пришел насчет того дела с тысячелетием, ну, ты понял.

Лицо Малыша Стэйси снова помолодело от облегчения. Он выдохнул и немного расслабился.

– Погоди! – крикнул он художнику граффити, поднимая один из десятка пакетиков и засовывая его в карман. Затем он снова завернул траву в полотенце и придвинул шкаф к стене. За дверью преувеличенно громко и утомленно вздыхал Немо.

– Ну, давай же, чем ты там занят, приятель – фокус готовишь?

– Вроде того, – проворчал в ответ Стэйси, открывая дверь. Немо зашел внутрь; в мотавшемся на его спине рюкзаке что-то звякало – явно банки с аэрозолем. Судя по его виду, под курткой с капюшоном на нем было надето пол крайней мере два свитера, а лицо его было наполовину закрыто толстым шарфом. Юноши крепко пожали друг другу руки, потом Немо шагнул назад к двери и плотно закрыл ее. Он стянул с лица шарф, открыв рот, и заговорил хриплым шепотом:

– Эй, что это с твоим братцем, Стэйс? Он выглядел так, как будто готов был в клочья меня разорвать…

Стэйси пожал плечами.

– Не обращай внимания на моего братца, он просто курит слишком много дерьма, – безразлично объяснил он; заметив рюкзак, ткнул в него пальцем и, улыбаясь, спросил: – Это все для сегодняшнего дня, точно?

– Точно, точно… – Немо присел на постель и улыбнулся в ответ. – Не могу дождаться – я обещаю, это будет лучшим, что я когда-нибудь делал. Правда. Я ухватил самый дух, все будет отлично…

Он умолк, по-прежнему улыбаясь в пространство. Стэйси присел рядом; он немного завидовал хорошему настроению друга.

– Хочешь шмальнуть?

– Только с тобой.

– Да ну, брось, мне не в напряг…

– Ах-х… хорошо, тогда давай «Ризлу».

Стэйси порылся в кармане, вытащил пакетик и передал его приятелю, а сам снова включил радио. Некоторое время оба сидели молча. По радио передавал рэп в вольном стиле, и минут пять оба сосредоточенно слушали.

– Брер классно выдает, – в конце концов, заметил Немо, затянувшись последний раз. Стэйси согласно кивнул:

– Точно, это круто… Когда начинаешь, Мо?

Художник граффити скорчил гримасу:

– Думаю, когда у меня будет настроение. Сейчас пока нет.

– Хотел бы я пойти вместе с тобой.

Немо повернулся к юноше и серьезно посмотрел на него, хотя его глаза и слегка туманились:

– Почему бы и нет? Я не откажусь, если кто решит мне помочь, въезжаешь? Ты раньше ничего такого не делал, а?

– Не-а… – с минуту Малыш Стейси выглядел растерянным и несколько ошеломленным, Потом покачал головой, словно вспомнил внезапно все, что должен был еще сделать. – Нет, не смогу, приятель. Сегодня ночью мне нужно еще кое-что сделать, Мо, – я не могу войти в следующий век с ветром в карманах, понимаешь?

– Ну, судя по твоему виду, с этим у тебя все в порядке, – заметил его друг. Стэйси забавно пошевелил носом, словно собирался усмехнуться, и рассеянно потер лоб:

– Верно, но мне нужно держать марку. Продолжать вкалывать, понимаешь? Все это даром не дается.

Немо медленно кивнул:

– Ладно, тогда все ясно. Но если передумаешь и решишь пойти со мной, я буду только за.

– Где ты будешь?

– Знаешь ту большую стену, которая проходит вдоль здания «Би-Би-Си», в парке «Би-Би-Си»?

На минуту в комнате повисло молчание, потом глаза Стэйси расширились, став похожими на блюдца. Увидев появившееся на его лице выражение, Немо рассмеялся.

– Что?

Стейси потряс головой, потом присоединился к смеху друга.

– Да, братишка! – хихикнул он, коснувшись сжатого кулака Немо. – Богом клянусь, ты просто сумасшедший!

– Ты меня знаешь, приятель, – скромно ответил Немо.

«Нокиа» Малыша Стейси запищала настойчиво, как одинокий ребенок, требующий внимания. Стэйси перекатился по кровати и быстро взял трубку. Она выпала из его руки и со стуком упала на пол.

– Мать!..

Телефон все еще звонил. Стэйси резко свесился с постели, сгреб его и нажал на кнопку.

– Да, да… Ну, все в порядке, дети, что случилось… Да? О, я просто уронил этот чертов телефон, вот и все… Ничего, все в порядке… Да… Я по любому собираюсь с тобой скоро связаться, просто сначала нужно достучаться до Рэя… Он собирается в этом участвовать? Я буду через час, не больше… Хорошо, малышки… Скоро буду…

Он дал отбой. Немо улыбался.

– Рошель?

Стэйси улыбнулся в ответ и кивнул:

– Точно. Она молодец, даже дала мне немного денег, чтобы я мог затариться травкой. Ей тоже семнадцать, но она настоящий свой парень.

– Значит, сегодня ты точно идешь на праздник?

Малыш Стэйси медленно кивнул:

– Да, похоже на то, верно? Я не могу их так вот кинуть, они на меня полагаются, понимаешь?

– Да не волнуйся ты…

Немо поднялся с кровати и дотронулся до руки Стэйси:

– Жаль, конечно, но вы там повеселитесь и за меня, ладно?

– Конечно! Если что, буду возвращаться из «Сада» – может, буду проходить мимо парка «Би-Би-Си», тогда я к тебе подскочу. Посмотрю, что там делается…

– Клево. Ну, будь осторожен.

– Обязательно.

Стэйси следил за уходящим Немо, не испытывая особенного разочарования. Его скверные предчувствия нимало не уменьшились – просто другие мысли вытеснили их, загнав в дальний уголок сознания. Но когда он снова остался один в комнате, эти мысли вернулись с беспощадной ясностью. Через пять минут после ухода Немо он взял свою куртку, ключи и мобильник и решил немедленно отправиться к Рэю.

Час почти настал. Немо двигался словно бы в сюрреалистическом мире снов – шел среди домов, образовывавших западную границу его района, по улицам, которые сейчас наполняли бессчетные толпы людей… Звуки свистков и рожков звучали теперь громче, из некоторых квартир доносился гром музыки и гомон голосов, хотя света там и не зажигали. С востока район до него доносилась еще более громкая музыка: там праздник отмечали прямо на улице. Над головами людей плыли дирижабли крупных компаний, похожие на мыльные пузыри, и с ними вместе плыли слова приветствия новому тысячелетию. Огромные электронные часы на крыше «Денвер Хауз» отсчитывали минуты и секунды; 10.05:35… 36… 37…

Немо не обращал на это внимания. Часы его не интересовали.

Он слышал, как его окликают; он махал рукой в ответ, обменивался приветствиями и двигался дальше. Все его существо наполнял почти животный восторг; пальцы сжимались и разжимались – они оцепенели от холода, но не могли дождаться того мига, когда можно будет начать работу. Глаза Немо горели фанатичным огнем.

Он проходил мимо магазинов, когда снова увидел четырех девушек – Ванессу, Бузу, Кэйт и Мелинду, – пивших шампанское из маленьких бутылочек и куривших сигареты, являвших собой живую рекламу продажи спиртного на вынос. Ему стало достаточно скверно – до того, что захотелось пройти мимо, но огромным усилием воли он подавил в себе это желание; вместо этого он направился прямо к веселой компании. Похоже, его действия сильно удивили Бузу и ее подружек; Ванесса отвернулась, словно бы и не заметила Немо. Он встал прямо перед ней и посмотрел ей прямо в лицо. Ванесса его игнорировала.

Буза (его добрая подруга Буза!) дала ему небольшую передышку:

– Привет, Немо, как дела?

– Все в порядке. Вы в порядке, Мелинда, Кэйт?

– Да-а, – ответили девушки; они были слишком заняты разглядыванием их с Ванессой, чтобы сказать что-нибудь более толковое.

– Ванесса, можно тебя на минуточку – на пару слов? – немного неловко спросил он. Она скрестила на груди руки и одарила его пронизывающим взглядом, чуть вздернув верхнюю губу, как рассерженная кошка.

– Зачем?

– Я просто хочу с тобой поговорить, не нужно так со мной…

Она уронила руки; лицо ее сохраняло рассерженное выражение. Ее голос прозвучал громко и эмоционально:

– Почему это не нужно? Ты-то ловишь кайф от того, что именно так со мной обращаешься безо всяких причин, Немо. Я тебе ничего не сделала для того, чтобы ты меня опускал так, как ты это обычно делаешь! Ты должен быть благодарен за то, что кого-то настолько интересуешь ты и то, что ты делаешь, а не вести себя так, словно я пиявка какая, которая грозит досуха высосать твой талант! Мне сдается, это не со мной, а с тобой не все в порядке, и…

Немо оглядел остальных девушек, немного посмотрел в небо, потом снова развернулся к Ванессе.

– Я знаю…

Она остановилась на середине фразы; моргнула.

– Что?..

– Я сказал, я… – он снова посмотрел на Бузу. Девушка казалась ошеломленной; она стояла, чуть приоткрыв рот, но уголки губ начали приподниматься в улыбке. Мелинда и Кэйт выглядели почти так же. Немо снова заговорил с Ванессой:

– Послушай, можно просто поговорить с тобой? На пару секунд – вон туда?

Он указал на маленький парк напротив через дорогу. Ванесса молча кивнула; они оба развернулись и пошли к воротам парка, остановились там и посмотрели друг на друга. Над ними взвизгивали и взрывались фейерверки, рассыпались множеством пучков разноцветных огней, бесчисленным множеством цветов. Самый воздух был насыщен электричеством; они оба это чувствовали.

– Я правильно тебя поняла? – начала Ванесса; на ее лице удивление мешалось с неуверенностью.

– Да, правильно, и не надо больше об этом, потому что и без этого чертовски тяжело. Самое главное – я хочу, чтобы ты пошла со мной сегодня. Туда, где я буду рисовать. Я хочу сказать, мне действительно нужно твое общество. Ты хочешь пойти?

Она уперла руки в бедра и прищелкнула языком:

– Это что, извинения?

Немо вздохнул.

– Брось, Несса – я знаю, что до этого вел себя паршиво, я понимаю, что это было свинством. Мне… мне правда тяжело все это дерьмо, поэтому, может, ты облегчишь мне задачу?

– То есть, я должна чувствовать себя виноватой? Или пожалеть тебя? Почему я должна что-то тебе облегчать? Разве ты это для меня сделал?

Новые фейерверки. На этот раз белые, словно маленькие молнии, высветившие фигуры стоявших через дорогу подруг Ванессы. Мимо прошла компания парней; задержалась и вступила в разговор. Девушки отвечали небрежно, все их внимание было поглощено сценой, разыгрывавшейся напротив.

– Ну, Мелинда, тогда дай мне свой телефон, что ли.

– У тебя есть парень? Я знаю, что у тебя есть парень, точно?

– У меня кое-что есть, Буза – пойдем, встретим Новый Год вместе…

В конце концов, Мелинда обернулась к парням и яростно набросилась на них:

– Почему бы тебе не отвалить, Джейсон? Мы никуда не собираемся, не хотим выпить – мы ждем свою подругу, а потом пойдем на уличный праздник, ясно?

Парень, которого назвали Джейсоном, сунул руки в карманы и тряхнул заново отросшими волосами:

– Ладно, и хрен с вами, отваливайте, – прорычал он и пошел прочь вместе со своими приятелями. Буза услышала последнюю фразу и развернулась к удаляющейся компании:

– С чего это мы должны отваливать, Джейсон? Вы думаете, вы крутые мужики? Да вы просто пацаны сопливые! Валите домой, играйте там в мужчин!

Один из молодых людей, смуглый и массивный, хотел было повернуть назад, но его друзья, включая и Джейсона, остановили его и увели за собой. Было видно, что они крайне недовольны. Забыв о них, девушки снова повернулись к Ванессе и Немо.

– Ну, так что, идешь ты со мной, или нет? – с явным раздражением говорил Немо.

Девушка закатила глаза и отвернулась, словно бы вглядываясь в угольную черноту за воротами парка:

– Видишь, Немо, ты даже попросить нормально не можешь – с чего же мне хотеть с тобой идти?

Он вздохнул – но вздох этот был пропитан злостью:

– Да с того, что ты сама этого хотела, – зашипел он на нее, понимая, что выглядит и поступает глупо. – Послушай, мы ведь друзья, верно?

– Иногда – когда ты в настроении.

– Но мы ведь дружим с тобой, разве нет? Если бы кто-то спросил тебя, друзья ли мы, что бы ты сказала?

– Немо…

– Нет, ты ответь – что бы ты сказала?

Ванесса начала нервно постукивать пальцами по запястью; теперь она снова избегала смотреть в лицо Немо.

– Я бы сказала – да, дружим, а что? Что же мне еще говорить?

– Потому что до сегодняшнего дня мы ни разу не ссорились, так?

В голосе Немо слышалось отчаянье. Как ни странно, Ванесса поняла, что не испытывает от этого ни малейшего удовольствия. Но ей все-таки нужно было высказаться.

– Да, до сегодняшнего дня мы ни разу не ссорились, но это не означает, что ты хоть когда-нибудь относился ко мне как к другу, Немо. По правде сказать, обычно ты ведешь себя грубо, заносчиво, надменно…

Немо широко открыл рот, задохнувшись от удивления:

– Что?..

– Проклятье! Это правда, Немо, и нечего на меня так пялиться, ты знаешь, что я не вру!

Некоторое время ему пришлось собираться с мыслями и подыскивать слова в свою защиту. Слова Ванессы казались ему горстью острых булавок.

– Несса, послушай, может, ты позволишь мне все-таки извиниться и сказать, что я сожалею? Послушай меня: я прошу прощения. Я в полном дерьме. Я был не прав. Ну, теперь-то все нормально, и мы можем идти?

Долгое молчание. Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что сами испугались этого и отвели взгляды. Немо почувствовал, что что-то внутри него сжимается: за долгие годы он никогда не позволял себе такого. Внутри была какая-то пустота, которую он жаждал заполнить; ему отчаянно захотелось снова увидеть отражение этого чувства в глазах Ванессы.

К сожалению, она стояла, опустив голову, глядя на грязный тротуар под ногами. Она глубоко вздохнула: сердце Немо подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

– Нет, не все нормально, но это неважно, – осторожно проговорила она. – Не думаю, чтобы мне хоть раз приходилось видеть тебя таким виноватым за все время нашего знакомства. Думаю, на этом можно и успокоиться.

Немо поскреб голову под капюшоном и несколько смущенно пожал плечами. Ванесса повторила его движение и сделала несколько шажков к нему.

– Неужели ты никогда не снимаешь этот капюшон? Иногда было бы неплохо видеть твое лицо…

Он откинул капюшон на плечи. Ванесса улыбнулась, и он улыбнулся в ответ; и долго они стояли так.

Стоявшие через дорогу Мелинда и Кэйт выглядели озадаченными.

– Что происходит? – быстро проговорила Мелинда, сдвинув брови. – Может, нам надо пойти через дорогу и напомнить ей, что нам пора?

На лице Бузы появилась медленная улыбка, которую она не могла прогнать.

– Нет, оставь ее, – не отрывая глаз от парочки у ворот, усмехнулась она. – По правде сказать, не думаю, что она сегодня куда-нибудь пойдет с нами.

– Проклятье, – хором высказались Мелинда и Кэйт. Все три девушки переглянулись и рассмеялись.

Снятый в аренду «Эспейс» сотрясался от рева басовых динамиков. Рэй без видимых усилий вел фургон по забитых машинами улицам – дымящийся косяк в зубах, невскрытая банка «Рэд Страйп» между ног; рядом с ним Малыш Стэйси и его девушка Рошель торопливо сворачивали косяки, позади Бенджи, Робби, Райан, Орин, Малькольм, Сисси и Валентин, все пьяные после бессчетного количества выпитых бутылок шампанского, выкрикивали что-то и смеялись. Орин вылил немного шампанского на покрытый ковриком пол грузовичка. Это вывело Малыша Стэйси из себя:

– Мать твою, что ты делаешь! – крикнул он, насколько мог, развернувшись назад и держа полусвернутый косяк в руке. Орин недоуменно воззрился на него.

– Что это с тобой?

– Не лей выпивку на пол, для этого и завтра времени хватит!

– Мать твою, я это делаю за того парня, которого здесь с нами нет, въезжаешь? За Джонни! – в голосе Орина звучало справедливое негодование.

– Точно, – поддержал его Рэй. – За Джонни!

Он снял одну руку с руля, большим пальцем вскрыл банку «Рэд Страйп», уперев ее в руль, и вылил немного на пол. После этого Стэйси почел за благо не спорить. Джонни Уинсам был одним из самых близких друзей Рэя; восемь месяцев назад на Буш Грин его сбил шальной мотоцикл: он умер на месте. Молодые люди как по команде умолкли – какое-то время в машине звучала только музыка да гул мотора «Эспейса».

– Да, парень, нам тебя не хватает, – внезапно пробормотал Малькольм, выразив всеобщие чувства. Валентин кивнул, пожал плечами и потянулся за очередной бутылкой шампанского.

– Да, но сегодня надо думать о живых. О живых! – заявил он приятелям, едва не свалившись с сидения, когда фургончик свернул за угол.

– Точно! – заорал Бенджи, как всегда говоривший в полный голос.

Малыш Стэйси улыбнулся и покачал головой; сегодня он любил своих друзей, которых знал всю жизнь, как никогда. Он развернулся и подмигнул Рошель; девушка сжала его руку и мягко опустила голову ему на плечо.

«Эспейс» ехал вперед.

– Ты уверена, что после прыжка с того забора с тобой все будет в порядке? – обеспокоено поинтересовался Немо у Ванессы минут через десять после того, как был окончен разговор у ворот парка. Он говорил приглушенно и вел себя обходительно, почти ласково – он вел себя так уже некоторое время, но Ванесса вовсе не была уверена, что ей это нравится. Тем не менее, она полагала, что такую перемену в сравнении с его обычным грубоватым поведением можно только приветствовать. Она обернулась к нему с чувством гордости за то, что сумела так повлиять на него.

– Конечно, со мной все будет в порядке. Я же не инвалид.

– Я знаю.

– Хорошо.

Еще один долгий пристальный взгляд. И снова Ванесса отвела глаза первой и повернулась к забору, взялась за него обоими руками и сильным рывком бросила тело вверх, еле слышно застонав от напряжения. Она скребла ногами по камню, пока не добралась до верха, потом перекинула обтянутую спортивными штанами ногу через гребень стены и уселась на нее верхом как раз рядом с воротами парка «Би-Би-Си». На самом-то деле он назывался парком Хаммерсмита, но находился не в Хаммерсмите, да и не было никому дела до настоящего его названия. Ванесса посмотрела на Немо сверху вниз и шутливо показала ему язык.

– Давай побыстрее, – улыбнулась она, чуть склонив набок голову. Он кивнул и сбросил с плеч рюкзак.

– Лови, – сказал он и бросил рюкзак наверх; Ванесса его поймала и перекинула на другую сторону стены.

Немо поспешил за ней, и вскоре оба они уже тихо, но упорно пробирались по задворкам темного парка. Они прошли по маленькому мостику, переброшенному над темным, заросшим ряской прудом. Ванесса попрыгала с одной ноги на другую, потом указала на купу деревьев:

– Мне нужно в кустики. Это все выпивка…

– Хорошо.

Она побежала к деревьям; Немо следил за ней со странным чувством. С Ванессой и вправду было все в порядке. Теперь, глядя на нее другими глазами, он замечал в ней множество черт, которые прежде оставались скрытым от него – и всё это были прекрасные черты. Ее улыбка. Запах ее волос (в Гринсайде они обнялись в знак дружбы, и теперь запах ее волос жил в его памяти: как вкус кукурузного зернышка на зубах). Округлые плавные линии ее тела, которые не мог скрыть даже мешковатый костюм. Казалось, что у него на глазах она расцвела, стала другим человеком… Да нет же, черт возьми: скорее покров упал с его глаз, и он, наконец, осознал те чувства, которые так долго скрывал сам от себя. Черт с ним, с этим самоанализом, цинично хмыкнул он про себя. Тебе просто одиноко в канун Нового Года, и в этом все дело.

Но дело было не только в этом, и он это знал. Его бабушка, Господи упокой ее душу, часто делала ему замечания из-за того, что он предпочитал все время быть один, хотя сам он утверждал, что счастлив, и старался не обращать внимания на слова бабушки. Может быть, подумалось ему, я все время обманывал себя? Может быть, я просто боялся привязываться к кому-нибудь? Если это и было так, то все должно было измениться.

Год 2000 почти наступил – я больше не могу быть один!

Ванесса пробиралась сквозь деревья, возвращаясь к нему с видом крайнего облегчения. Подойдя, она взяла его за руку.

– Там целый ворох использованных презервативов, – игриво сообщила она.

Он что-то проворчал и сжал протянутую руку; это оказалось очень просто. Они пошли вперед, пока не достигли кирпичной стены, окружавшей парк, и уставились на нее, пораженные тем, что собирались сделать. По другую сторону стены возвышалось массивное здание «Би-Би-Си» – самая большая студия прямого эфира в Европе. Белые огоньки, горевшие по контуру здания, делали его похожим на только что приземлившийся инопланетный корабль. Огни освещали Немо и Ванессу, но не слишком ярко.

– Ну? – сказала Ванесса, когда ей подумалось, что они постояли тут достаточно. Немо кивнул, выпустил ее руку, потом бросил на землю рюкзак и принялся внимательно изучать стену. Потом порылся в рюкзаке и достал несколько баллончиков, казавшихся довольно тяжелыми.

– «Крайлонз энд Белтонз», – гордо объявил Немо, бросив один баллончик Ванессе; она поймала его и стала читать надпись на этикетке. – Самая лучшая краска, которую только можно достать, настоящие живые цвета. Я возьму тонкий колпачок, чтобы набросать эскиз, потом другой, пошире, чтобы заполнить контуры. Если берешь широкий колпачок, краски уходит больше, но зато дело идет быстрее.

– Ясно… – с сомнением проговорила девушка, подходя ближе. – А что мне сейчас делать, ты скажешь?

– Угу…

Художник граффити вытаскивал из кармана свернутый лист формата А3 с наброском того, что в итоге должно было появиться на стене. Он включил карманный фонарик и, сдвинув брови, принялся рассматривать рисунок, так что даже не сразу вспомнил, что Ванесса о чем-то спрашивала его.

– Сейчас ты пока ничего не можешь сделать, Несса, только стоять настороже. Мне вовсе не улыбается встретить Новый Год в полицейском участке.

– Это ты прав, – ответила она, притоптывая ногами по траве, чтобы согреться. Немо взглянул на нее, но она только состроила гримаску и пожала плечами.

– Со мной все в порядке. Я просто побуду здесь, пока ты этим занимаешься.

– Хорошо… – пробормотал он отстранено.

Она улыбнулась про себя и уселась на траву, скрестив ноги и выпрямившись.

Немо приступил к работе. Он рисовал контур длинными штрихами – Ванесса наблюдала за ним, но для нее эти линии ничего не значили, не складывались в одно целое: она не понимала, что рисует молодой человек. Немо рисовал линию, задумывался, потом сверялся с листом, потом снова приступал к делу, временами подпрыгивая, когда линия должна была проходить слишком высоко, проводя штрихи, пальцем убирая лишнюю краску.

Через полчаса молчаливого созерцания Ванесса поднялась и встала рядом с ним. У Немо как раз наступил очередной момент раздумья: он стоял, потирая измазанный краской подбородок и оглядывая стену. Наконец он перевел взгляд на девушку и улыбнулся:

– Ну, и как тебе?

Пока я не очень понимаю, что к чему. Но вот это смотрится хорошо, – ответила она, кивнув на карандашный рисунок. Немо подмигнул ей:

– Не беспокойся, скоро все сложится воедино, – пообещал он с уверенностью профессионала.

– Тогда продолжай.

– Да-да…

Несколько больше времени ушло на то, чтобы очертить фигуру высокого мускулистого мужчины; эта работа потребовала гораздо больше внимания от Немо. Сначала он сделал набросок мелом, поскольку так легче было исправлять ошибки; потом, когда качество стало его удовлетворять, продолжил работу уже при помощи аэрозоли.

– О, да! – проговорила Ванесса, заглядывая ему через плечо в лист с оригиналом: она наконец-то начала понимать, что к чему. Огромная картина понемногу начала приобретать ясный облик.

Вскоре контуры были завершены, включая и танцующих людей внизу. Немо откашлялся и уселся рядом с девушкой, решив, что заслужил отдых. Из своего рюкзака он извлек банку кока-колы, вскрыл ее, отпил половину, а остальное отдал Ванессе. Девушка взяла банку, потом не без гордости погладила Немо по ноге.

– Хорошо смотрится, – улыбнулась она.

– Классно. Когда я займусь цветом, будет гораздо лучше. Потом я сделаю посвящения, надписи…

– Надеюсь, и мне достанется!

– Конечно… Тогда все будет закончено.

Она откинулась назад. Немо наблюдал за ней, стараясь сдерживать те чувства, которые вызывала у него эта девушка.

– Как ты думаешь, сколько это займет?

– Надеюсь, не слишком долго.

– Это сколько?

– Не знаю… с полчаса, наверное. Мы должны это закончить после двенадцати.

– А что будем делать потом? – поинтересовалась Ванесса, пристально глядя на Немо; тот рассмеялся, надеясь скрыть свою неуверенность и нервозность:

– Все что захочешь. Если тебе это интересно, то я живу один…

Она коротко усмехнулась:

– Я это знаю… И все же…

Она умолкла, и Немо тут же понял, что грядут неприятности. Он посмотрел на Ванессу: глаза девушки были расширены, рот приоткрыт.

– Вот дерьмо, Немо…

Он посмотрел туда же, куда и она. За воротами парка были видны огни машины, слышался лай собак, заглушавший рык мотора, работающего на холостых оборотах. Немо хватило одного взгляда, чтобы понять, кто это. Он поднялся, потянул девушку за руку и поднял ее, пока один из новоприбывших возился с ключами от ворот парка. Времени у них оставалось мало.

– Полиция парка. Надо линять! – прошипел он, заранее оплакивая потерю рюкзака: им нельзя было задерживаться для того, чтобы прихватить краски. Любая другая девушка замерла бы в ужасе, или начала кричать, или ударилась бы в истерику; любая – но не Ванесса. Можно было относиться к этому как угодно, но Ванесса была девочкой из гетто: для таких, как она, удирать от полиции – дело привычное.

Другими словами, Ванесса дала деру.

Они побежали к другим воротам парка, тем, что были ближе к Гринсайд – а позади них уже слышались крики и требования остановиться; разумеется, этого они делать не стали. Добежав до ограды, они взлетели на нее как кадеты военного училища: собаки были уже близко. Ванесса оказалась на гребне первой и протянула Немо руку, помогая взобраться наверх. Собаки, три голодного вида немецких овчарки, добежали до ворот и теперь стояли внизу, рыча и щеря зубы на беглецов.

– Хрен вам! – крикнул Немо, переваливая на ту сторону забора. Шум и огни Гринсайдского праздника показались обоим истинным благословением. Немо отряхнулся и накинул капюшон.

– Надо бежать туда, там ругаться будешь, – почти с материнским упреком проговорила Ванесса. Немо кивнул, признавая ее правоту.

Мимо них с ревом промчалась полицейская машина; раздался визг тормозов – полиция затормозила метрах в ста от них. Немо почувствовал в желудке неприятную сосущую пустоту. Он оглянулся назад: из глубины парка к ним направлялись бегущие фигуры. Полицейская машина начала разворачиваться.

– Твою мать! Хреновые наши дела, Несса.

– Бежим.

Они рванули в Гринсайд, сопровождаемые криками и руганью полицейских. Позади остались «Денвер Хауз», Маккензи – они приближались к Роквуду…

Когда молодые люди добежали до этого квартала, Немо остановился с задумчивым лицом. Перед ними был мусоросборник; двери были приоткрыты – туда недавно поставили новый мусорный бак. Это зрелище – а также перспектива, которую оно обещало – заворожили Немо. Ванесса взглянула туда же, потом потянула Немо за руку:

– Пошли…

– Лучше найти какое-нибудь укрытие… – быстро проговорил Немо.

Ванесса поняла, почему они остановились; но она все еще надеялась, что Немо изменит решение.

– Ни в коем разе! Я туда не полезу, ты шутишь!..

– Хочешь, чтобы нас замели?

– А ты как думаешь?

Пока вокруг было тихо, но кто знал, сколько продлится это затишье, когда все вокруг наполнится ревом сирен… Ванесса прищелкнула языком. Немо воспринял это как знак согласия и бросился вперед, волоча за собой девушку. Оказавшись внутри, они закрыли, насколько могли, дверь и замерли, стараясь ни до чего не дотронуться.