Текст книги "Фиалки для леди"

Автор книги: Полли Форрестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Внезапно Джеффри наклонился над ней так низко, что смог шептать ей прямо в ухо.

– Вы сможете импровизировать, миссис Хескет? – спросил он.

– В какой-то степени – да, – прошептала Луиза.

– Тогда сыграйте «Последний аккорд», а я попытаюсь найти его ноты и слова. Вот увидите, как нам будут аплодировать, – проговорил он, определившись наконец с выбором.

Луиза улыбнулась ему с видом заправской заговорщицы.

– Очень хорошо, – сказал он с улыбкой, но Луиза сразу поняла, что что-то здесь было не то: от нее не ускользнуло, что он очень растерян и смущен. – Помогите мне, Луиза! Я не знаю ни одной песни и не умею читать по нотам! – прошептал он в отчаянии.

Луиза посмотрела на Редверса с явным недоверием, полагая, что он что-то задумал, но, приглядевшись внимательней, поняла, что он не шутит. Он был предельно серьезен – она видела это по его бледному, напряженному лицу. Он ждал, что она что-нибудь придумает.

Луиза испугалась. Обстановка накалялась. Джентльмены начали покашливать, и Эдна Тонбридж пыталась завязать разговор между ними и леди. Луиза лихорадочно думала.

– Какой вздор, Джеффри! Вы хотите сказать, что не знаете слова и мелодию песни «Мод, выйди в сад»? – недоуменно прошептала Луиза. – Да ее знают абсолютно все!

– Что?! После того, что мисс Мэри Ллойд с ней сделала, я эту песню петь не буду!

– Ах, но вы – другое дело! Вы споете ее превосходно! – настаивала на своем Луиза. – Вы обычно поете в какой тональности?

Он был в явном затруднении.

– А вы что предлагаете? Луиза взяла первый аккорд.

– Я предлагаю вам собраться, сделать глубокий вдох и начать петь. – Луиза опустила руки на клавиши, как бы призывая Джеффри к порядку, затем сыграла несколько вступительных тактов.

Гул восхищения пронесся по гостиной, и Луиза с облегчением обнаружила, что у Джеффри оказался превосходный бархатный баритон, ничуть не хуже, чем у других салонных певцов, которым ей приходилось аккомпанировать.

Их выступление понравилось. Луиза быстро встала из-за фортепиано и взяла Джеффри за руку.

– Джеффри, что вы еще знаете наизусть?

– «Балладу о мореплавателе», – мрачно прошептал он.

Луиза вернулась к фортепиано и задумалась. Она еще не успела побывать в лондонских театрах и не слышала ни одной современной песни.

– А как вам это? – Она сыграла несколько тактов песни «Там, за домами» и с радостью увидела, как просияло его лицо.

– Вы думаете, что это можно спеть здесь, в Англии? – спросил ее он.

– Вы просто обязаны это спеть, – сказала, улыбаясь, Луиза. – Джеффри, вы любимец публики! Они хотят слушать только вас!

Она взглянула на него из-под длинных ресниц и улыбнулась – чтобы поддержать его, но взгляд, которым он ответил на ее улыбку, был таким многозначительным, что ее сердце бешено забилось. В его взгляде слились воедино восхищение и обожание – так смотрел на нее покойный Элджи, когда она находила неизвестное науке растение в одной из его экспедиций…

Джеффри с воодушевлением спел знакомую песню, успокоился и буквально преобразился. Гости были в восторге и дружно ему аплодировали.

Все получилось как нельзя лучше, и Луиза решила закончить выступление. Тем более что у Джеффри пересохло в горле, и он просто жаждал вырваться на волю и выпить бокал шампанского, которым хозяева уже угощали довольную публику.

Луиза выпила один бокал, потом второй. В Индии шампанское подавали очень редко, и только сейчас Луиза распробовала его и нашла очень приятным, особенно с тарталетками с лососем и сыром, которыми миссис Тонбридж всех щедро угощала. Луиза хотела все попробовать и запомнить, чтобы потом применить на своих вечерах, которые она будет устраивать у себя в Роузберри-Холле.

– Я вам очень благодарен, миссис Хескет, – услышала она бархатный баритон, который мгновенно отвлек ее от мыслей о новом доме.

Она обернулась и увидела, что Редверс стоит рядом и предлагает ей бокал шампанского. Подумав, Луиза взяла его. Скорее всего, он предлагал ей короткое перемирие перед тем, как она исчезнет из его дома и из его жизни. Если так, она не должна отказываться, хотя бы из вежливости.

– Спасибо, – сказала Луиза, изящным движением взяв бокал и с улыбкой пригубив его.

– Как вы могли видеть, я не силен в музыке, – продолжал Джеффри. – Явный пробел в моем образовании.

– Какой вздор! Джеффри, у вас прекрасный голос!

– Ну, это все благодаря вашему таланту аккомпаниатора, миссис Хескет!

Он улыбнулся ей ослепительной улыбкой и снова многозначительно взглянул на нее, отчего ее сердце забилось так, что было готово вырваться из груди.

– Почему вы перестали называть меня Луизой? – спросила она, с трудом узнав свой голос. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, выжидая, кто заговорит первым.

– Джеффри, дорогой, – перебила их подошедшая хозяйка дома. – Когда Хекни появится в городе?

Джеффри последовал за миссис Тонбридж и вернулся к своим друзьям. Луиза видела, с каким вниманием они слушали его, с каким обожанием на него смотрели. Ей было трудно примириться с мыслью, что тот интерес, который он только что проявлял к ней, пропал, и она чувствовала себя потерянной.

– В самом деле, леди и джентльмены, – услышала Луиза Джеффри. – Я вот что подумал: почему бы мне и моему чудесному аккомпаниатору не провести какое-то время вместе, обсуждая, чем мы сможем вас удивить в следующий раз? Эдна, я могу воспользоваться вашим зимним садом?

Все ахнули от изумления, когда Джеффри растолкал окружавших его друзей и подошел к Луизе. Она была ни жива, ни мертва. Мысль, что она снова будет рядом с ним, приятно ошеломила ее, но то, что все происходило на людях, смущало.

– О… нет, мистер Редверс, я не согласна, – быстро проговорила Луиза, ловя на себе пристальный взгляд Виктории Эндрюс.

– Я так решил, миссис Хескет! – возразил Джеффри.

Он предложил ей руку и повел ее в зимний сад. Все улыбались, глядя на них, только мисс Виктория Эндрюс и ее отец мрачно смотрели им вслед.

Когда они проходили через двери зимнего сада, Джеффри оставил их открытыми, и Луиза облегченно вздохнула – правила благопристойности были соблюдены.

Цитрусовые деревца источали едва уловимый аромат.

– Разве Сэму Хиггинсу не по силам сделать в Холли-Хаусе то же самое? – спросила Луиза, наклоняясь, чтобы вдохнуть аромат цветущего лимонного деревца. Правила хорошего тона требовали, чтобы она была предельно осторожна, оставаясь одна с любым мужчиной, и с Джеффри Редверсом в частности.

– Вряд ли можно сделать что-нибудь значительное, не имея знаний и мастерства. Вы могли это видеть по моему пению, – проговорил Джеффри, садясь на край водоема в центре зимнего сада. Золотая рыбка подплыла поближе в надежде, что ей бросят какое-нибудь лакомство. – Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за ту неоценимую услугу, которую вы мне сегодня оказали.

– Не стоит благодарности. – Луиза пожала плечами, озираясь по сторонам. Зимний сад напомнил ей джунгли, с их хищниками, которые требуют осторожного обращения. И уважения, добавила она с улыбкой.

Улыбка угасла, стоило ей поймать взгляд, брошенный на нее Джеффри. Он смотрел на нее с нескрываемым вожделением. Сейчас Луиза чувствовала себя незащищенной под его бесцеремонным взглядом, которым он, казалось, раздевал ее.

– Мне пришлось самому пробиваться в люди с очень раннего возраста, – медленно произнес он, понизив голос, чтобы не услышали в гостиной. – Обучение музыке было для меня непозволительной роскошью.

– Мы только что были свидетелями вашего триумфа, – начала, было, Луиза, но Джеффри, по всей видимости, устал от лести своих поклонниц. Он поднялся и пошел вплотную к молодой женщине. Поскольку дорожка в зимнем саду была очень узкой, Луиза оказалась загнанной в угол.

– По-другому я не умею, – прошептал он и, обняв Луизу, поцеловал так, как ее никто еще не целовал.

Это было похоже на бег по краю пропасти – все такое ужасающе запретное, чувственное. Луиза была потрясена до глубины души. Такому разгулу чувств надо положить конец!

И немедленно!

Как только она высвободила руку, Стефен Джеффри Редверс-Эллингтон получил то, что заслужил, а именно – звонкую пощечину.

– Мистер Редверс! – гневно воскликнула Луиза, как только к ней вернулся дар речи. – Что вы себе позволяете?!

– Ничего особенного, – просто ответил он, широко улыбаясь. – Вы тоже, наверное, так думаете!

– Вам нравится порочить репутацию истинной леди? – вполголоса проговорила Луиза. Лицо ее пылало, но не только от гнева.

– Разумеется, нет, – проговорил он и повернулся к двери. – Знали бы вы, сколько раз мне приходилось жертвовать собой!

Луиза тяжело вздохнула. Ее обвели вокруг пальца! Этот мерзкий-премерзкий человек дождался своего часа! Выждал, мерзавец, момент, когда ей некуда будет бежать, и набросился на свою жертву.

– Вы садист! – выкрикнула Луиза, задыхаясь от переполнявшей ее ярости.

– Что вы! В конце концов, я проделываю свои шуточки с глазу на глаз, – бросил он на ходу, направляясь к двери. Он спешил к своим друзьям, чтобы веселиться, как ни в чем не бывало.

Пытаясь прийти в себя и успокоиться, Луиза крепко смежила веки, но помимо ее воли образ Джеффри всплыл в воображении так явственно, что она вздрогнула. Иллюзия его присутствия усиливалась еще тем, что она продолжала ощущать прикосновение его губ к ее губам – прохладное, крепкое, долгое. Она была вынуждена признать, что ей было невероятно хорошо в его объятиях и, как ей показалось, ему тоже доставляло удовольствие обнимать и целовать ее. Во всяком случае, она не чувствовала себя обиженной. Подтверждением этому служило лихорадочное возбуждение, которое заставляло ее кровь быстрее мчаться по венам.

Остальную часть вечера Джеффри держался подальше от Луизы. Когда хозяйка дома стала выспрашивать у Луизы, когда они с Джеффри снова выступят, Джеффри прокричал с другого конца гостиной, что они устали и решили отдохнуть.

Луиза не отходила от хозяйки, поддерживая легкий, ни к чему не обязывающий светский разговор. Потом к ним присоединились Чарлз и супруги Бригстоун, и завязалась оживленная беседа, которая позволила Луизе не замечать Джеффри и не смотреть в его сторону.

Но она не могла не слышать его глубокий бархатный голос, не могла не переживать все случившееся в зимнем саду. Это оказалось выше ее сил. Стараясь подавить охватившее ее чувство стыда и обиды, Луиза с головой окунулась во все перипетии вечера.

Но праздник близился к концу, гости постепенно расходились, и Луизе становилось все труднее изображать веселость и беззаботность. Она решила попрощаться и вернуться в свою комнату. Здесь было тихо и темно, только на потолке плясали отсветы догоравшего в камине огня. Луиза разделась и легла в постель, но мысли, теснившиеся в ее голове, не давали ей заснуть.

Наверное, это все из-за шампанского, думала Луиза, стараясь найти причину своей бессонницы. Разумеется, она не допускала даже мысли, что виной всему ее близкое и слишком продолжительное общение с Джеффри Редверсом.

Она лежала, не сомкнув глаз до трех часов утра. Не желая больше мучиться, накинула пеньюар из китайского шелка, надела легкие туфли и, взяв с прикроватной тумбочки подсвечник с зажженной свечой, бесшумно выскользнула из своей комнаты.

В доме было темно и тихо. Она решила взять какую-нибудь книгу в библиотеке, чтобы скоротать время до рассвета. Изучая библиотеку Тонбриджей накануне торжественного вечера, Луиза получила истинное удовольствие.

Дверь библиотеки оказалась незапертой, и Луиза облегченно вздохнула. Она шагнула за порог и остановилась как вкопанная.

В дальнем углу комнаты, при свете простой свечи, в полном парадном облачении стоял Джеффри Редверс.

От мысли о том, что сегодня произошло между ними, ее бросило в дрожь, и она еще больше испугалась, представив, что все может снова повториться.

– Джеффри! Чем вы тут занимаетесь? – вырвалось у нее помимо воли.

Он вздрогнул и задел подсвечник, который бы упал, если бы Редверс не подхватил его.

– Луиза! – воскликнул он и выбежал из-за стола, стараясь загородить его собою. – Я… я хотел кое-что выяснить… ну, то, что я увидел сегодня…

– Выяснить?! В три часа ночи? Честный человек не стал бы пробираться сюда в такое время!

Луиза плотнее запахнула полы своего пеньюара, словно это была прочная броня.

– Я слышала, как вы вырывали страницы! Зачем вы решили испортить книги Тонбриджей?

– Ничего подобного! – закричал он, придя в ярость от ее предположения.

– Тогда объясните, что вы тут делаете, Джеффри Редверс? – настаивала на своем Луиза.

– Ничего особенного, миссис Хескет. Не стоит беспокоиться. – Он выпрямился, расправив плечи, как пленный солдат на допросе.

– А разорванные страницы? – наседала Луиза.

– Это получилось нечаянно.

Луиза видела, что он понял: так просто она от него не отвяжется – и постарался улыбнуться.

– Послушайте, Луиза… Все произошло случайно. Хотите, я соберу клочки и склею? В самом деле, глупость несусветная, поверьте. Никто не должен знать об этом.

Он пытался выглядеть беззаботным, будто ничего не случилось, но кажущееся спокойствие имело явный подтекст: «Вы никому не расскажете, правда?»

Луиза молчала, сверля его долгим изучающим взглядом. Он стоял спиной к столу, опершись на него ладонями, и она видела, как дрожали его пальцы, предательски выдавая его, хотя лицо было спокойным и бесстрастным.

– Я зашла сюда, чтобы взять что-нибудь почитать, – неожиданно для себя проговорила Луиза, хотя прекрасно сознавала, что не обязана ничего объяснять. Если кому и надо было объяснить свои действия, так это Редверсу!

– Надо же! Вы сменили свои привычки: раньше вы бродили по ночам с зонтиком и подсвечником! – ядовито заметил он.

Слава богу, он не вспомнил о том, что случилось сегодня вечером в зимнем саду, а то бы она умерла от страха и обиды!

– Я думала, что мы договорились молчать… – прошептала Луиза, стараясь найти выход из создавшегося положения, – обо всем, что связано с моим пребыванием в Холли-Хаусе…

– Я думаю, мы могли бы договориться, – медленно, с расстановкой произнес он, глядя, как Луиза начала передвигаться вдоль полок с книгами в другой, дальний от Редверса, угол комнаты. – Если, конечно, вы постараетесь забыть все, что только что здесь видели…

Это уже был откровенный шантаж! Луиза обернулась, чтобы взглянуть на выражение его лица.

Он не спускал с нее глаз, словно кот, выслеживающий мышь. Луиза выдержала его пристальный взгляд, гордо вскинув голову и всем своим видом давая понять, что его угрозы не возымели должного действия.

– А я-то думала, что вы займетесь склеиванием разорванных страниц! – ехидно заметила Луиза.

– Разумеется, – сказал он, слегка поклонившись и собираясь уйти, но Луиза быстро отвела от него взгляд и стала рассматривать корешки книг, стоявших на полках вдоль стен.

Хотя она отвернулась от Редверса, но хорошо слышала какое-то странное шуршание у себя за спиной – такой звук издает бумага, когда складывают газету. Луиза обернулась как раз в тот момент, когда Редверс был уже в дверях. Луиза не ошиблась – Джеффри уходил со свернутой газетой.

Похоже, он листал одну из подшивок старых газет и вырвал из нее какой-то экземпляр! Тайком от меня, подумала она.

Луиза сгорала от любопытства: интересно, подшивку какой газеты испортил Редверс? Она быстро подошла к тому месту, где он стоял. Полки были буквально забиты подшивками разных газет и журналов, и, внимательно приглядевшись, Луиза обнаружила, что одной подшивки на полке не хватало – она лежала на столе. Это была годовая подшивка «Бомбей тайме энд геральд» за 1904 год. Луиза внимательно осмотрела подшивку – первый номер отсутствовал, шелковый шнурок, стягивавший экземпляры газет, был развязан. Когда Луиза проходила мимо стола, откуда-то вылетел аккуратный квадратик бумаги и упал на пол.

Луиза остановилась, подняла его – и замерла от страха, увидев, что это была вырезка из газеты. Она, должно быть, упала в тот момент, когда Джеффри вырывал нужный ему номер из подшивки.

Она увидела два набранных крупным шрифтом слова и остановилась, пораженная.

«Стефен Эллингтон», – прочитала она.

Глава седьмая

Здесь существовало только одно объяснение: в газете была опубликована статья о Стефене Эллингтоне, которая может скомпрометировать Джеффри Редверса, подумала Луиза, восстанавливая дату выхода того экземпляра, который он вынул из подшивки и унес с собой.

Так вот почему он искал газету! Вот почему так вздрогнул, когда она вошла в библиотеку! Его поведение только подтверждало ее догадку, что Джеффри есть, что скрывать в прошлой жизни. Будучи частым гостем Тонбриджей, он, очевидно, увидел, что у них собрана большая коллекция подшивок старых газет и журналов, и испугался, что изобличающие его статьи могут попасться на глаза гостеприимным хозяевам дома. Тем более что Чарлз уже не раз называл его по привычке Стефеном Эллингтоном. Если кто-нибудь из гостей или даже хозяева дома увидят статью о Стефене Эллингтоне и вспомнят, что это и есть Джеффри Редверс, его тайна будет раскрыта.

Луиза запомнила даты выхода недостающих газет – их оказалось несколько, – положила вырезку из газеты на стол и схватила с полки первую попавшуюся книгу. Сунув ее под мышку, она, прикрыв ладонью пламя свечи, быстро выбежала из библиотеки и вернулась в свою комнату.

Ей надо написать письмо!

Нет никакого смысла пререкаться с Джеффри, высказывая ему свои подозрения. Он будет лгать и изворачиваться, подумала она с неприязнью. Вне всяких сомнений, этот очаровательный светский волокита – ловкий и опытный обманщик. Ну, нет, решила Луиза, я сама проведу расследование с помощью своих старых друзей.

Почтовая бумага, конверт, ручка и чернила как нельзя кстати лежали на столе ее комнаты, так что ей понадобилось всего несколько минут, чтобы настрочить письмо женщине, которая была ее ближайшей соседкой там, в Индии. Известная сплетница Анджела Хистон могла разузнать мельчайшие подробности из темного прошлого любого человека. В благодарность за помощь Луиза сообщила Анджеле новости с вечеринки Тонбриджей, описала их прекрасный дом с зимним садом, танцы и другие замечательные вещи, которыми хозяева развлекали своих гостей. Разумеется, она ничего не написала ни о своем падении с лошади на охоте, ни о своем вызывающем поведении в зимнем саду, потому что одно дело – сообщать свежие новости и совсем другое – быть «гвоздем» этих новостей.

Как бы, между прочим, Луиза вскользь упомянула, что хотела бы узнать побольше о человеке по имени Стефен Эллингтон – ее ближайшем соседе по имению, сообщив, что о нем были статьи в «Бомбей тайме энд геральд», опубликованные в начале тысяча девятьсот четвертого года. Луиза знала, что этого вполне достаточно, чтобы направить Анджелу по верному следу: та бросится рыться в старых газетах с настойчивостью опытного сыщика.

Луиза решила не бросать письмо в корзину для почтовых отправлений в доме Тонбриджей, так как Джеффри, увидев письмо, направляемое в Индию, мог сразу насторожиться и вскрыть его.

Соблюдая осторожность, она бросила использованную промокательную бумагу в горевший камин, а письмо Анджеле спрятала в свою сумочку. Облегченно вздохнув, она легла в постель. Мысли теснились в голове, и о сне не было и речи.

Она взяла книгу, которую не глядя схватила с книжной полки, и прочитала название – «Жизнеописание знаменитых ученых». От одного названия ее потянуло ко сну, и ей оставалось только надеяться, что она проснется в привычное для себя время. Она должна встать как можно раньше и отправиться на поиски почтового ящика, чтобы ее письмо ушло в Индию уже в понедельник. Чем скорее Анджела получит письмо, тем скорее будет раскрыта тайна загадочного мистера Редверса-Эллингтона.

Несмотря на все перипетии бурной ночи, Луиза проснулась, как обычно, в семь утра. Она быстро поднялась с постели и позвонила в колокольчик, вызывая служанку.

Луиза вернулась в Кингз-Фолли часа через два. Она дошла до соседней деревни и опустила письмо в местный почтовый ящик. Подходя к дому, увидела в окне знакомую фигуру. Стефен Эллингтон, он же Джеффри Редверс, стоял у окна первого этажа.

Смерив его долгим пристальным взглядом, она спокойно вошла в дом.

– Я хочу еще раз поблагодарить вас за ту помощь, которую вы мне оказали… Луиза, – обратился он к ней, как только она вошла в комнату для завтрака.

– Да? И за что же вы изволите меня благодарить, мистер Редверс? – приторно улыбаясь, спросила она, хотя взгляд ее выражал явное недоверие. – За мой аккомпанемент, когда вы пели? За то, что вы злоупотребили моим доверием в зимнем саду? Или за то, что я стала невольной соучастницей каких-то ваших дел в библиотеке?

– За все. Я знаю, что могу рассчитывать на вашу порядочность, миссис Хескет, – сказал он, смущенно улыбаясь.

В его голосе слышалась неловкость за то, что он пытался припугнуть ее в библиотеке. Луиза смотрела на него вызывающе и молчала. Он достал из кармана часы и посмотрел, который час, – как показалось Луизе, вздохнув с облегчением.

– Служба в церкви начнется в одиннадцать, так что я еще успею зайти в библиотеку, – проговорил он.

Он положил часы обратно в карман, но было непохоже, что он действительно спешит. Луиза отвернулась к столу, на котором был сервирован завтрак, небрежно бросив через плечо замечание насчет нескольких разрозненных подшивок. Джеффри замялся и неловко молчал несколько минут, потом заговорил снова:

– Ну что ж, хватит об этом. Надеюсь, Луиза, мы еще увидимся.

– Несомненно. – Почему-то она не торопилась отчитать его за дерзкое обращение по имени, и когда, наконец, обернулась, чтобы выговорить ему, было уже слишком поздно. Джеффри ушел.

Вместо того чтобы в понедельник утром отправиться домой, Луиза воспользовалась только что поставленным в Роузберри-Холле телефонным аппаратом и сообщила, что задерживается. Затем она приняла приглашение Чарлза посетить лондонский чайный склад его торговой компании. Чарлз рассказал ей, что здесь собраны лучшие образцы чая из Африки, Индии и Китая.

– А у вас есть чай с привкусом цитрона? – неожиданно спросила она. – Когда я жила в Индии, это был мой самый любимый чай, но здесь, в Англии, я его ни разу не встречала.

– Разве дома у Джеффри его нет? – спросил Чарлз.

– Дома?! – переспросила она, стараясь выглядеть спокойной и не выдать своего удивления.

– Ну да, в Стентоне, в Холли-Хаусе, – добавил Чарлз с улыбкой.

Луиза растерялась. К счастью, Чарлз подозвал дегустатора чая и попросил его заварить чай с цитроном. Луиза лихорадочно перебирала в уме, что бы ей сказать в ответ, но в эту минуту Чарлз успокоил ее отеческой улыбкой.

– Не волнуйтесь, Луиза, – тихо сказал он, чтобы не услышал дегустатор. – Я все знаю.

– Тогда почему Джеффри – или Стефен – не пригласил вас остановиться в Холли-Хаусе? Вы такие близкие друзья!

– Если быть точным, то я сам отказался от его приглашения. Ему пришлось бы ломать голову, чем меня занять, а я не хочу никого обременять своим присутствием.

От объяснения Чарлза Луизе стало не по себе. Получалось, что она не только злоупотребляет гостеприимством Джеффри, но еще и не дает ему пригласить своего делового партнера.

– Чарлз, я скоро уеду из Холли-Хауса, и вы сможете приехать в гости к Джеффри, когда сочтете нужным, – сказала она.

– Научитесь ездить на велосипеде, и вы сможете приезжать в Холли-Хаус, когда захотите! – подзадоривал ее Чарлз.

– Точнее будет сказать, когда захочет Джеффри, а такое, по всей видимости, будет случаться нечасто, – ответила Луиза. В это время пришел дегустатор с маленьким чайником и фарфоровой чашкой с блюдцем.

Чай был превосходный. Луиза смаковала каждый глоток.

– Большое спасибо, что показали мне чайный склад, – с искренним чувством проговорила она.

– Ну, когда вы научитесь ездить на велосипеде, вы забудете про чай, – засмеялся Чарлз и повел ее из кабинета к маленькой двери в торце склада.

Дверь вела на гладкую бетонную дорожку между двумя строениями. Луиза огляделась – и ахнула: она увидела прислоненный к дальней стене склада новенький велосипед.

– Неплохо было бы немного попрактиковаться, – многозначительно проговорила она, и очень обрадовалась, когда Чарлз прошел в дальний конец аллеи.

Воспользовавшись тем, что Чарлз – скорее всего, из вежливости – отвел глаза в сторону, Луиза подобрала толстую твидовую юбку и «оседлала» велосипед.

Удерживать равновесие оказалось не так-то просто, и Луизе пришлось одной рукой держаться за стену. Сначала велосипед кренился то в одну, то в другую сторону, но постепенно Луиза освоилась.

Езда на велосипеде напоминала верховую езду. Осмелев, она прибавила скорость и забыла обо всем на свете… пока на ее пути не появился Джеффри Редверс.

Луиза резко нажала обеими руками на тормоза, велосипед потерял равновесие и упал набок, увлекая за собой Луизу, запутавшуюся в своих нижних юбках.

– Слава богу! – воскликнул Джеффри, бросившись ей на помощь. – Вы чудом остались живы!

– Полноте, Джеффри! – возразил Чарлз, поспешив к Луизе, однако, увидев, что она отделалась несколькими царапинами, успокоился.

– Представляю, как это здорово – кататься на велосипеде! – восхищенно проговорила Луиза, будто ничего не случилось. – А вы как считаете, Джеффри? Вам тоже надо этому научиться!

Редверс в ужасе отпрянул.

– Боже правый! Вы хотите, чтобы я стал поклонником этого никчемного занятия?!

Он выглядел таким потрясенным, что Чарлз разразился гомерическим хохотом.

– Джеффри, а Луиза права. Вам надо бы поучиться: молодому человеку гораздо полезнее заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе, чем корпеть над бухгалтерскими книгами в душной конторе!

– Джеффри, я думала, что вы на совещании, – сказала Луиза.

– Совещание закончилось раньше, чем предполагалось. Я думал, что вы в Холли-Хаусе, Луиза. Уже довольно поздно… если, конечно, вы собираетесь вернуться домой сегодня. Мне кажется, вы должны сейчас же поехать со мной на вокзал.

Хотя Луизе претила сама мысль, что она ему навязывается, выбора у нее не оставалось. Она была вынуждена принять его предложение, так как еще плохо знала Лондон, а перспектива передвигаться через весь город одной вызывала у нее тревогу и страх.

Редверс коротко изложил Чарлзу, о чем говорилось на совещании, передал ему кое-какие деловые бумаги и повел Луизу на стоянку экипажей.

Они приехали довольно поздно, и поезд, шедший на Глочестер, оказался полон. Найдя Луизе место в вагоне первого класса, Джеффри, договорившись, где они встретятся в Глочестере, ушел.

В купе подобралась приятная компания, и время пролетело незаметно. Когда поезд прибыл в Глочестер, стало совсем темно.

Выйдя на платформу, Луиза не спускала глаз с вагонов первого класса, чтобы узнать, в котором из них ехал Джеффри. Вдруг она увидела, как из одного купе выпорхнуло несколько хорошо одетых леди, которые пошли рядом с Редверсом. Луиза ломала голову, какую из своих ролей играл Джеффри во время поездки – светского обольстителя или угрюмого, обремененного заботами землевладельца.

Однако леди не обратили на Джеффри никакого внимания и пошли своей дорогой, даже не бросив на недавнего попутчика прощального взгляда.

– Машина ждет нас. – Редверс взял Луизу за локоть и потащил к выходу. – Я полагаю, вы довольны, как прошли выходные, миссис Хескет? – спросил Редверс, пока шофер укладывал их ручной багаж в машину.

– Да, все было прекрасно, благодарю вас, мистер Редверс, – сдержанно сказала Луиза. – За исключением отдельных моментов.

– Я полагаю, не случилось ничего такого, что бросило бы тень на ваше пребывание в Холли-Хаусе?

– Мне кажется, настало время покинуть ваш дом. Я больше не могу злоупотреблять вашим гостеприимством, мистер Редверс, – проговорила Луиза, испытывая неловкость от мысли, что шофер, должно быть, слышит их разговор.

Несколько миль они ехали в полном молчании. Когда, наконец, показался Холли-Хаус, Луиза была приятно удивлена, что в окнах горел свет, и место уже не было таким мрачным и заброшенным, каким оно ей показалось в первый раз.

– Миссис Хескет, я приказал, чтобы перед нашим приездом Грипа привязали, так как вы не любите, когда он проявляет к вам повышенное внимание, – сказал Редверс, едва машина остановилась у парадного подъезда.

Луиза почувствовала себя крайне неловко. Мало того, что Редверс не мог из-за ее присутствия пригласить к себе в дом своего друга и компаньона, так еще ему приходится держать на привязи свою любимую собаку.

– Право же, мистер Редверс, мне неловко, что я причиняю вам столько хлопот, – проговорила она удрученно.

Как только автомобиль остановился, из дома выбежал Сэм Хиггинс, чтобы открыть дверцу машины.

– Ужин подадут через час, мистер Редверс… мадам. В ваше отсутствие скопилось много почты, мистер Редверс, – сказал Сэм по дороге в дом. Взяв у Луизы пальто, шляпу и перчатки, он открыл ей дверь в гостиную. В гостиной было тепло и уютно, в камине весело потрескивал огонь, и Луиза протянула к огню озябшие руки.

– Просто поразительно, как огонь преобразил эту комнату, – неожиданно сказал хозяин дома.

Луизу его слова повергли в изумление.

– Я ожидала, что вашим первым порывом будет желание залить огонь и таким образом сэкономить уголь, как было в тот вечер, когда я здесь впервые появилась!

– Вероятно, я не на том экономил, – задумчиво произнес он. Луиза явственно уловила в его голосе печальные нотки. Она улыбнулась, стараясь придать ему смелости сказать что-то важное: она чувствовала, что он готов раскрыть ей свою душу. Но в дверь гостиной неожиданно постучали.

Хиггинс принес поднос с чаем и легкими закусками и почтовую корзину с корреспонденцией.

– Ваш чай, сэр, – сказал Хиггинс, ставя поднос на стол. – Вот почта за четыре дня и… письмо вам, миссис Хескет.

– Письмо?! – удивленно воскликнула Луиза. Она взяла письмо, лежавшее сверху. Если бы это письмо было из Индии, то его конверт за долгий путь в Англию сильно бы измялся, а этот был как новенький. В то же время она твердо знала, что в Англии у нее нет никого, кто бы мог ей написать. Вероятно, это письмо – от миссис Тонбридж, которой не терпится сообщить ей что-то очень срочное!

Поскольку Хиггинс забыл взять с собой приспособление для вскрытия писем, то Луиза, рискуя сломать ногти, вскрыла письмо сама.

Оно было от миссис Виллис, матери Виллиса-младшего, советника Луизы по финансам. Лицо Луизы расплылось в довольной улыбке, когда она читала послание, написанное на дорогой бумаге.

– О, миссис Виллис приглашает меня отужинать завтра вечером! Хиггинс, вы не могли бы сказать Мэгги, чтобы она приготовила мое серое шелковое платье?

– И сказать Вильямсу, чтобы он держал авто наготове, – добавил Редверс.

– О… я не знаю… – замялась Луиза. – Конечно, приехать в гости на автомобиле заманчиво и престижно, но на двуколке, запряженной пони, – спокойнее.