Текст книги "Фиалки для леди"
Автор книги: Полли Форрестер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
К счастью, Луиза – не английская леди. Она любила проводить время на свежем воздухе, а если ее оставляли дома, то предпочитала читать, но, кажется, в Холли-Хаусе не было библиотеки.
На осмотр комнат у нее ушло все утро. Вдруг она вспомнила, что разожгла огонь в кухонной плите – единственный источник тепла, который надо поддержать любой ценой!
Луиза быстро сбежала по лестнице вниз и, войдя в кухню, была приятно удивлена – в комнате было тепло и светло. В очаге весело потрескивал огонь, а Хиггинс подливал горячее молоко в свежесваренный кофе. Он улыбнулся Луизе и достал из буфета китайскую кофейную чашечку с блюдечком. Поставив их на поднос, он положил на блюдечко серебряную ложечку.
– Редко встретишь садовника, который бы варил кофе и так искусно собирал на стол, – проговорила Луиза, весело улыбаясь.
– Нас здесь только трое – я, Мэгги да мистер Вильяме, шофер, и каждый из нас – мастер на все руки, – с улыбкой проговорил Хиггинс, но Луиза заметила, что он чем-то встревожен. – Если вы хотите пить кофе в комнате для завтрака, то я накрою на стол в считанные минуты!
Луиза поняла, что гостям не полагалось появляться на кухне. Интересно, что бы сказал Хиггинс, если б узнал, что она сегодня утром сама разожгла огонь в кухонной плите?
Луиза вышла и направилась в комнату для завтрака, Хиггинс шел за ней на расстоянии нескольких ярдов с тяжелым подносом в руках.
На нем стояли кофейник, изящная кофейная пара и три тарелки – все это Хиггинс поставил на стол перед Луизой. На одной тарелке были пирожные, на второй – домашнее печенье, а на третьей – шоколадное.
– Боже мой, Хиггинс! А я уж подумала, что в Холли-Хаусе отвыкли принимать гостей!
– Просто у нас нет возможности… Вы же знаете – в доме нет хозяйки. – Хиггинс чуть нахмурился и добавил, будто бы для того, чтобы отвлечь Луизу от только что сказанного: – Мэгги использует малейшую возможность, чтобы показать, как она замечательно печет. Она провозилась вчера до поздней ночи и даже сегодня утром что-то пекла.
– И это шоколадное печенье тоже? – спросила Луиза.
– О, нет, мадам. Я купил его вчера в Лондоне…
Луиза с любопытством уставилась на Хиггинса.
– Вы?! Это что же, наряду с обязанностями садовника, спутника, слуги, вы, ко всему прочему, должны еще и продукты покупать?
– Что вы, мадам! Я купил это печенье Мэгги в подарок… моей сестре. Она страстная почитательница королевской семьи, а в магазине сказали, что это любимое печенье нашего короля.
– Охотно верю. – Луиза перевела взгляд на печенье и вспомнила фотографии короля Эдуарда в «Бомбей таймс энд геральд». Выслушав рассказ Хиггинса, она успокоилась и… взяла с тарелки одно печеньице. – Хорошо, Хиггинс, хотя должна сказать, что лично я шоколадное печенье не люблю. – Она старалась солгать как можно правдоподобнее. – Так что лучше унесите, а то его вид и запах пробуждают во мне слишком много воспоминаний.
– Слушаюсь, мадам, – сказал Хиггинс, облегченно вздохнув. – Сегодня я вам еще понадоблюсь?
Роузберри-Холл! Вспомнив о нем, она тут же перестала вдаваться в кулинарные тонкости и стала серьезной.
– Конечно! Я хотела бы, чтобы вы немедленно отвезли меня в Роузберри-Холл.
Собираясь в Англию, Луиза была готова ко всяким неожиданностям. Она слышала, что в Англии холодно и дождливо, и собирала свой гардероб с учетом особенностей английской погоды. Она надела добротную юбку из толстого сукна, шерстяную кофту, теплый твидовый жакет и зимнее пальто. Предвидя, что ей придется ходить по усадьбе, она надела двое чулок и ботинки на пуговицах.
Луиза не стала ждать в фойе, пока Хиггинс подъедет к парадному подъезду, и вышла на свежий воздух. Стояла чудесная погода: ярко светило солнце, чуть-чуть подморозило, и поэтому голубое небо казалось необыкновенно высоким. Было тихо. Здесь все не так, как в Индии, в который раз подумала Луиза.
Вдруг она услышала разговор женщин, очевидно шедших на работу в поле. Их голоса далеко разносились в морозном воздухе. Они, к удивлению Луизы, обсуждали случай с ее экипажем, который все еще стоял в канаве за сотню ярдов отсюда. Луиза еще больше удивилась, когда женщины стали судачить о том, что у мистера Редверса в доме гость, и не просто гость, а гостья! Женщина в доме у этого! Ха-ха-ха! – раздался их веселый смех.
Луиза не могла сдержаться и улыбнулась. Если Редверс обращался с жителями деревни так же, как со своей прислугой, то, конечно, ее приезд стал поводом для пересудов.
Вне всякого сомнения, с первого взгляда полное представление о Редверсе составить невозможно. Луиза зарделась от мысли, что ей хотелось бы изучить те глубины его души, которые он тщательно скрывает. Вот если бы она была не хорошо воспитанной леди, а Редверс не был бы истинным джентльменом…
Для нее было большим облегчением, когда послышался шум подъезжающей повозки, который прервал ход ее мыслей. Оказалось, что это Хиггинс выехал из каретного сарая, находившегося за домом. В повозку был впряжен серый пони, который, хотя и выглядел ухоженным, казался понурым – видно, сытая жизнь в стойле его томила, и он скучал по воле.
Хорошо, что я приколола шляпу булавкой, подумала Луиза, когда Хиггинс пустил пони рысью. Когда они проезжали мимо ее экипажа, все еще стоявшего в канаве, Хиггинс сказал, что несколько дюжих молодцов с соседней фермы его сегодня вытащат и отвезут в ремонт.
– Ваш парнишка Сэми живет в деревне, мадам. Я сказал хозяину пивного бара, что вы останетесь в Холли-Хаусе до тех пор, пока в вашей усадьбе не закончится ремонт.
– Прямо так и сказали?! – воскликнула Луиза, насмешливо глядя на садовника, но тот смотрел на нее взглядом невинного младенца.
– Я сказал только то, что велел сказать мистер Редверс, – парировал Хиггинс, словно обиделся, что Луиза заподозрила его в излишней болтливости. – Хозяин полагает, что это объяснение не даст повода для сплетен.
Я на это даже не рассчитывала, подумала Луиза. Хотя этот Редверс много на себя берет, в глубине души Луиза была рада такому повороту дела – это освобождало ее от поисков временного жилья на то время, пока Роузберри-Холл будут приводить в порядок.
Хиггинс натянул вожжи, и пони пошел ленивой рысцой. Это означало только одно – они приехали в Роузберри-Холл.
Глава третья
– Вот, мадам, и Роузберри-Холл.
– Если бы ваш хозяин не рассказал мне, в каком состоянии мое поместье, я бы не перенесла эту мрачную картину запустения.
– С этой стороны усадьба пострадала меньше всего, – сказал Хиггинс.
Когда они въехали на дорожку, ведущую к дому, Луиза, не поднимая головы, перевела взгляд на свои перчатки. Когда она, наконец, заставила себя оглядеться вокруг, то поняла, что Хиггинс был прав – наружная сторона Роузберри-Холла почти не пострадала от времени, если не считать молодого деревца, тянувшегося к свету через разбитое окно первого этажа.
Роузберри-Холл был построен из того же светло-серого камня, что и Холли-Хаус. Дом показался Луизе очень маленьким, но потом она поняла, что вторую половину дома закрывает огромный старый кедр. С фасада дом был украшен огромным эркером с двумя окнами. Только когда они повернули, чтобы ехать вдоль торца дома, Луиза увидела, что дом достаточно большой. Казалось, что, когда строили, ошиблись и неправильно его поставили, и теперь для того, чтобы подъехать к парадному подъезду, надо было долго тащиться вдоль глухой стены.
Хиггинс, однако, повернул во двор, мощенный булыжником и буйно заросший сорняками. Казалось, природа решила уничтожить все, что было создано человеком.
Хиггинс помог Луизе выйти, и она настроилась начать осмотр. Она представляла, что он будет недолгим, так как еще не получила ключи от своего поверенного. Но у Хиггинса на это было свое мнение.
– Смотрите, окно не заперто. Хотите, я пролезу через него в дом и открою черный ход?
Луиза посмотрела на маленькое окошко рядом с черным ходом. Над ним, словно живой вечнозеленый занавес, нависли заросли плюща, и, когда Хиггинс подошел к нему, оттуда выпорхнула вспугнутая птичка.
Вот я и дома, подумала Луиза с внезапным приливом гордости за поместье, где она теперь полная хозяйка. Я просто обязана привести его в порядок.
Хиггинс тем временем открыл окно и, вскочив на подоконник, проник внутрь дома.
Через несколько минут он появился на пороге, приглашая Луизу войти.
– Это дверь на кухню, мадам. По полу идти не страшно – он из каменных плит, – но сам дом сильно обветшал.
Она осторожно вошла – в нос ударил запах сырости и плесени, с потолка свисала паутина, на всем лежал толстый слой пыли.
– И что вы об этом думаете, Хиггинс? – спросила Луиза, стоя в прихожей и раздумывая, стоит ли продолжать осмотр.
– Знаете, есть дома, которые с первого взгляда кажутся безнадежными, но потом оказывается, что их можно быстро привести в порядок, – ответил Хиггинс, выгнав голубя через разбитое окно.
– Да, вы правы. – Роузберри-Холл будет восстановлен. Он должен быть восстановлен. Она так решила и слово свое сдержит. – Можно пройти дальше, Хиггинс?
– Разумеется. Только я пойду первым.
Луиза посмотрела на выцветший план дома, висевший над большим камином в кухне. Она насчитала четырнадцать комнат на первом этаже и пятнадцать – на верхнем, да еще три комнаты с надписью «Помещение для прислуги».
Да, было время, когда их бунгало из пяти комнат – там, в Индии, – казалось ей таким огромным и просторным! А теперь у нее столько комнат! И что прикажете делать с ними?
– Я буду устраивать здесь званые обеды и вечера, – вслух проговорила она, вспомнив вчерашний ужин у Редверса. – И, конечно, отпраздную Рождество.
– Ну, конечно, следующее Рождество – здесь, – согласился Хиггинс.
– Да нет же! Это Рождество! – возразила она, вспомнив, как мало комнат, пригодных для жилья, в Холли-Хаусе.
Хиггинс посмотрел на нее с явным недоумением.
– Самое время привести этот дом в порядок и сделать все, чтобы в нем было нестрашно и уютно.
– Но, мадам, а как же строители? А ремонт? Где вы найдете людей, которые сделают то, что вы задумали, за такой короткий срок?
– Я дам задание моему поверенному, – сказала Луиза высокомерным тоном. Теперь, когда она увидела Роузберри-Холл своими глазами, она знала, что тут надо сделать, а сделать можно многое, стоит только захотеть.
Редверс отсутствовал больше недели. Был поздний вечер, Луиза уже поужинала, когда неожиданно вернулся хозяин Холли-Хауса. Войдя в столовую, он мрачно посмотрел на вазы со свежими цветами и накрахмаленные белоснежные скатерти. Похоже, его поездка в Лондон не была удачной.
– Мистер Редверс! Какой приятный сюрприз! – приветствовала его Луиза, стараясь отвлечь хозяина от невеселых мыслей.
– Хиггинс сообщил мне, что вы все время были здесь, – проговорил он резким тоном, когда слуга поставил второе на дальний от Луизы конец обеденного стола. – А обо всем этом не сказал, – проговорил Редверс, показав рукой на вазы с цветами и кипенно-белые скатерти.
– Вы просили меня быть как дома, мистер Редверс, – возразила Луиза. – Поскольку Холли-Хаус такой же гостеприимный, как церковь ночью, я велела Хиггинсу немного оживить комнаты цветами. Я считаю, что он очень талантливый человек и у вас на службе не может в должной мере проявить свои блестящие способности.
Она улыбнулась Хиггинсу, который подлил ей немного вина в бокал. Редверс ничего не сказал, очевидно, дожидаясь, когда Хиггинс выйдет из столовой. У хозяина было такое грозное выражение лица, что без слов было ясно: к мнению Луизы он прислушиваться не собирается.
– С прислугой надо вести себя более сдержанно. Здесь вам не Индия, – холодно напомнил он.
Каков наглец!
– Надеюсь, поездка в Лондон была успешной? – подчеркнуто любезно, но с достаточной долей яда, спросила Луиза, когда Хиггинс принес своему хозяину жареную баранину с тушеными овощами.
– Боюсь, я должен туда вернуться, и как можно скорее.
Его слова подтолкнули ее к неожиданному решению.
– Не сочтите меня дерзкой за мою просьбу, но не могли бы вы взять меня с собой в столицу? – спросила Луиза с покоряющей улыбкой. – Мне нужно сделать в Лондоне кое-какие покупки.
– А как же Роузберри-Холл? Вы же собирались заняться своим имением, – невежливо и резко заметил Редверс.
– Именно из-за него мне и нужно посетить магазины. – Заговорив о своей усадьбе, Луиза почувствовала, как на душе у нее стало теплей. – Я решила, что несколько комнат можно будет сделать вполне пригодными для жилья уже к Рождеству. Я велела своему поверенному найти солидную строительную фирму. Рабочие вот-вот начнут расчищать усадьбу от старого хлама. Потом подсчитаем примерную стоимость ремонта. Как видите, в ваше отсутствие я не теряла времени даром.
– Разумеется, нет. – Редверс снова раздраженно взглянул на вазы с цветами. В это время с одной из роскошных хризантем упала улитка и поползла по накрахмаленной скатерти. – Я чувствую себя так, будто ужинаю на цветочной клумбе, – сердито буркнул он.
Он выглядел очень мрачным, потом оживился, что-то вспомнив.
– Разумеется, я мог бы распорядиться, чтобы вас отвезли на железнодорожную станцию, но я не могу допустить, чтобы леди ходила по Лондону одна. Это считается верхом неприличия.
Луиза уже подумала об этом.
– Со мной поедет Мэгги Хиггинс, она согласилась поработать у меня служанкой.
– Что вы говорите?! – удивленно воскликнул Редверс. – Вы не только несколько минут назад хвалили Хиггинса в его присутствии, но и сообщаете мне, что я должен срочно искать нового шеф-повара, так как решили отнять у меня Мэгги?
– Временно, мистер Редверс, временно! Пока я нахожусь здесь, в Холли-Хаусе.
– Я очень сожалею, что вы даже не подумали поставить меня в известность, действуя совершенно самостоятельно. – Редверс раздраженно ковырял вилкой в тарелке с остывшей бараниной. – Хотя наше с вами знакомство очень непродолжительно, я пришел к выводу, что мне пора привыкнуть к неожиданностям и относиться спокойно к вашим выходкам, что бы вы ни делали.
– Вы позволите нам с Мэгги сопровождать вас до Лондона? – спросила Луиза, загораясь от одной мысли о новом приключении.
– В том случае, если вы твердо усвоите, что мой автомобиль отправится в путь ровно в половине восьмого утра. Я не буду ждать ни минуты.
На следующее утро в двенадцать минут восьмого Луиза вышла к парадному подъезду. Мэгги Хиггинс, хорошенькая цветущая девушка лет двадцати, уже стояла с дорожными сумками. Как только автомобиль Редверса подъехал к женщинам, тут же вышел и сам хозяин.
– Где ваши вещи? – строго спросил он после обычного приветствия.
– Это все, что мы решили взять с собой. Я побоялась брать больше, чтобы не перегружать ваше авто, – сказала Луиза, обменявшись со своей временной служанкой быстрыми взглядами.
– Гм, – только и произнес Редверс. Мэгги уселась рядом с шофером. Редверс сам открыл Луизе дверцу и помог подняться в автомобиль, в то время как Вильямс укладывал сумки в багажный отсек.
Прежде чем занять свое место в авто, Редверс обернулся к своей собаке. Грип чувствовал, что хозяин уезжает, и весь дрожал – от головы до хвоста. Редверс почесал ему за ухом, и пес уткнулся мордой ему в ладонь.
Этому человеку все же не чуждо чувство привязанности, подумала с улыбкой Луиза и быстро отвела глаза, чтобы Редверс не заметил, что она наблюдает за ним.
– Мне не терпится попасть в Лондон, – громко сказала Луиза, стараясь перекричать оглушительный гул мотора, когда они тряслись в авто по направлению к железнодорожной станции.
– Не думайте, что вы найдете там улицы, мощенные золотыми слитками, как вы вообразили, – возразил Редверс.
– Ах, нет… Единственное, что я собираюсь сделать, – истратить свои деньги наилучшим образом. Мой консультант по финансам, мистер Виллис, разрешил мне потратить некоторую сумму, так что я от души повеселюсь.
– Виллис? Уж не Генри ли Виллис из Данстона?
– Он! Вы его знаете? Его отец вел дела моей двоюродной бабушки.
Редверс уставился на нее в раздумье.
– Значит, с мистером Виллисом-старшим вы напрямую дел не вели?
– Нет, только с его сыном. Видите ли, они оба – Генри, – ответила Луиза.
Лицо Редверса приняло серьезное выражение. Он что-то проговорил, но она не расслышала из-за шума мотора.
– У вас есть какие-то претензии к Виллису-младшему, мистер Редверс? Он хочет составить подробную смету по Роузберри-Холлу, прежде чем оформить договор со строительной фирмой. А вы как думаете? – с тревогой спросила она.
– Сейчас не время и не место для такого разговора, – сказал Редверс, бросив многозначительный взгляд на шофера и служанку, сидевших впереди. – Нельзя обсуждать свои дела в присутствии слуг, – добавил он.
Луиза поджала губы, больше не проронив ни слова. Очевидно, Редверс знает правила, принятые в приличном обществе, вдоль и поперек, и ей надо у него поучиться. И тогда она станет настоящей английской леди, усвоившей правила хорошего тона назубок.
В поезде, идущем в Лондон, Луиза заняла место в вагоне первого класса, а Мэгги пошла искать свободное место в вагоне классом ниже.
Луиза полагала, что они с Редверсом окажутся в разных вагонах, но тот думал иначе – он занял место в том же купе, что и она.
Прежде чем занять место напротив Луизы, он подошел и, протягивая ей «Таймс», сказал, что чтение поможет легче перенести скуку, неизбежную в любой поездке.
– Боже мой! Мистер Редверс! Представляю, что начнут говорить в Стентоне, когда узнают, что мы поехали в Лондон вдвоем! – наконец проговорила Луиза, придя в себя от его неожиданного появления.
– Единственный свидетель – Мэгги, но ее так ошеломила непривычная обстановка, что она вряд ли что заметила, – сказал Редверс категорическим тоном, разворачивая свою газету.
Не похоже, что, сев напротив, он преследовал какие-то неблаговидные цели. Если так, то, что двигало им, когда он решил ехать в одном купе с ней? Не желание же развлекать ее беседой! Так ничего и, не придумав, она стала смотреть в окно: поезд тронулся и стал набирать скорость. За окном одни английские осенние пейзажи сменялись другими, но для нее они по-прежнему были чужими.
Прошел час, как они были в пути, и Луиза развернула газету. Просмотрев первую страницу и увидев там некрологи, она перешла к письмам читателей. Закончив чтение, Луиза пришла к выводу, что читатели «Таймс» совершенно лишены чувства юмора.
Статьи о членах королевской семьи были гораздо интереснее. Луиза с головой ушла в подробные описания, что носят сейчас принцессы и какие деликатесы подают на королевских приемах. Как только приведу Роузберри-Холл в порядок, устрою чаепитие, не уступающее королевскому, подумала она, представляя, как будет рассылать приглашения, отпечатанные на дорогой белой бумаге.
Отложив газету, Луиза взглянула на Редверса. Он весь углубился в чтение, но, словно почувствовав на себе ее взгляд, поднял голову и улыбнулся.
– Путешествие на поезде требует определенного навыка, не правда ли?
Луиза смотрела на него, не отрываясь, стараясь понять, что вызвало такую перемену в его поведении.
– Многие женщины просто одержимы внешним видом, но вы довольно равнодушны к своей внешности, – заключил он.
Что он имеет в виду? – подумала Луиза. У нее появилось непреодолимое желание посмотреть на себя в зеркало, но она стеснялась Редверса. Когда молодая женщина убедилась, что попутчик опять углубился в чтение, она вынула из сумочки карманное зеркальце и посмотрелась в него. Кончик ее маленького носика был – подумать только – в саже!
– Ой! – вырвалось у нее.
Редверс отложил газету и поднял голову, улыбаясь во весь рот. Не обращая внимания на своего спутника, она рылась в сумочке, чтобы найти носовой платок. Вдруг сумочка выскользнула у нее из рук, и все содержимое оказалось на полу. Пудра, губная помада, расческа, карамельки катались и подпрыгивали на ковре в такт движению поезда, но Луизе было не до них. Так и не найдя носового платка, она стала стирать сажу каким-то кусочком кружева. К ее удивлению, Редверс нагнулся и начал собирать с пола содержимое ее сумочки.
– Нет, нет, пожалуйста, не беспокойтесь, я сама… – начала, было, Луиза и подумала, что он, должно быть, в душе смеется над ней. – Премного вам благодарна, что предупредили меня, – проговорила она резким тоном, вконец расстроенная.
Несмотря на сердитый тон попутчицы, Редверс кинул ее быстрым озорным взглядом.
– Не волнуйтесь, миссис Хескет. Сейчас было сажи не больше, чем на прошлой неделе, когда вы разводили огонь в кухонном очаге, – насмешливо сказал Редверс. Хотя они были одни в купе, щеки Луизы залились ярким румянцем.
– Все равно, как вы могли допустить, чтобы я появилась на людях в таком виде? Это не по-джентльменски!
– Но может быть, это типографская краска с газеты, которую вы читали, а вовсе не сажа. Когда мы отъезжали от станции, вы выглядели безукоризненно, – проговорил он, поднимая последней серебряную булавку для шляпы. – Когда поезд тронулся, вы долго смотрели в окно и только потом развернули газету. Положитесь на меня, миссис Хескет, я никому не скажу об этом досадном происшествии.
Остаток пути они провели в полном молчании. Попав в неловкое положение в его присутствии уже во второй раз, она поклялась, что будет держаться с ним строго официально, но очень скоро забыла об этом. Больше того, она поймала себя на том, что, то и дело исподтишка поглядывает на него из-под длинных черных ресниц. Он был очень хорош собой, несмотря на то что его темно-серый деловой костюм придавал его лицу еще большую бледность, чем обычно.
Как только поезд прибыл в Лондон на Пэддингтонский вокзал и остановился у платформы, Редверс быстро встал и открыл дверь купе, чтобы пропустить Луизу вперед. Оказавшись на перроне, она оглянулась, чтобы поблагодарить своего спутника, но тот уже затерялся в толпе, и ей пришлось удовлетвориться обществом Мэгги, которая говорила без умолку. Наняв кеб, они отправились за покупками.
Ходить по магазинам в столице было одно удовольствие, не то, что в Индии, где приходилось толкаться в душном, пыльном помещении. Для Луизы было подлинным открытием, что можно сидеть в огромном магазине и изучать прекрасные обивочные материалы, ковры, декоративные ткани в окружении вышколенных продавцов, исполнявших все ее желания.
Еще в Холли-Хаусе она определила, какую сумму может потратить на Роузберри-Холл, и, когда у нее осталось всего пять фунтов, решила сделать передышку и попить чаю.
Отправив Мэгги домой шестичасовым поездом, Луиза направилась в гостиницу «Летбридж». Ей не раз приходилось слышать, как знакомые родителей рассказывали о «Летбридж-отеле» с затаенной тоской и советовали ей обязательно посетить его в хорошей компании, так как там превосходно готовят.
Что касается хорошей компании, то Луиза совершенно выпустила ее из виду. Она вспомнила о ней, подойдя к поражающему воображение фасаду гостиницы. Было без десяти пять – время пить чай, – и несколько пар выплыли из опустившихся сумерек и исчезли в этом гостеприимном оазисе. Вдруг она обратила внимание, как швейцар, стоявший у входа, стал что-то говорить подошедшей хорошо одетой, но одинокой даме. С вежливой, но непреклонной улыбкой леди попросили отойти от двери.
Луиза в нерешительности остановилась. «Летбридж-отель» был единственным заведением, к репутации которого она относилась с доверием – ведь истинная леди не может пойти куда попало.
Все разрешилось неожиданным образом.
– Никак Луиза! – раздался у нее за спиной рокочущий бас. Обернувшись, она улыбнулась благодарной улыбкой, сразу же узнав в говорившем друга ее покойного мужа.
– Мистер Дарбли-Барр! Как я рада вас видеть! – приветствовала Луиза высокого полного господина. – Я и не знала, что вы в Лондоне.
Эта встреча была как нельзя кстати: Чарлз Дарбли-Барр немедленно пригласил Луизу на чашечку чая. Они вошли в «Летбридж-отель», и раскаты его баса заполнили весь вестибюль.
– В самом деле, вы оказали мне неоценимую услугу, Луиза. Мы с моим совладельцем Стефеном назначили здесь деловую встречу с нашим клиентом и его женой, но, сказать по правде, они довольно молчаливые люди, ну, немного ограниченные, что ли. Так что я надеюсь, вы не дадите нашему разговору угаснуть, едва начавшись.
Когда Дарбли-Барр сказал, что его клиента зовут Сидни Тонбридж, она вздохнула с облегчением. Сидни и его жена были давнишними друзьями ее родителей, так что поддерживать разговор ей будет нетрудно.
Только Чарлз и Луиза сели за столик в отдельном кабинете, как появились супруги Тонбридж.
Они выразили Луизе свои соболезнования в связи с кончиной ее мужа.
– Мы слышали, что бедный Элджернон погиб, но и представить себе не могли, что его жена оказалась такой храброй женщиной. Дорогая моя… вам, должно быть, столько пришлось пережить, – с сочувствием запричитала миссис Тонбридж.
Луиза ответила обычными в подобных случаях словами – сказала то, что люди ожидают услышать. К счастью, супруги быстро сменили тему разговора, сгорая от нетерпения узнать новости от совладельца Дарбли-Барра, который почему-то задерживался.
– Представляете, омнибус столкнулся с экипажем. Так этот человек согласился быть третейским судьей. Если вы не знаете Джеффри, то скоро узнаете! Вы и глазом моргнуть не успеете, как окажетесь во власти его потрясающего обаяния!
– Как – Джеффри? Вы говорили – Стефен! – удивленно воскликнула Луиза, обращаясь к Чарлзу.
– Я не думаю, что такая достойная вдова, как Луиза, сгорает от нетерпения завести знакомство с Джеффри, – неожиданно резко возразила миссис Тонбридж, глядя на Луизу с лукавыми искорками в глазах. – Джеффри превосходный предприниматель, но неисправимый волокита.
Луиза усмехнулась, услышав сказки о якобы неисправимом волокитстве Джеффри. А может, они говорят о другом Джеффри, не из Холли-Хауса? Джеффри Редверс, с его мрачным видом, неразговорчивостью и неумением поддержать беседу, никак не подходил под определение «неисправимый волокита».
Луиза в компании Дарбли-Барра и супругов Тонбридж чувствовала себя прекрасно, несмотря на нетерпеливые возгласы миссис Тонбридж, возмущавшейся отсутствием Джеффри. От Луизы не ускользнула неуклюжая попытка этой дамы «сосватать» ее – молодую вдову – какому-то Джеффри. За время своего вдовства Луиза научилась не обращать внимания на попытки досужих кумушек найти ей нового мужа.
Ее брак с Элджи был подлинным счастьем. Благодаря ему она стала увереннее в себе. «Если будешь сидеть сложа руки – никогда не узнаешь, на что ты способен» – было его любимым афоризмом, вдохновлявшим ее на плавание на утлых суденышках по Гангу, на переходы по ветхим, качающимся подвесным мостам через глубокие ущелья и через непроходимые джунгли. И все это ради сбора неизвестных науке растений.
Нужно быть таким же замечательным человеком, как Элджернон Хескет, чтобы занять его место в ее опустевшем сердце, и маловероятно, что она встретит достойного человека в огромной лондонской гостинице, да еще за чаем! Уверенная в своей неприступности, она приняла приглашение Тонбриджей прийти в следующее воскресенье к ним на званый вечер, и это несмотря на предупреждение, что потрясающе обаятельный Джеффри не преминет за ней ухаживать.
– Знаете, на вечере мы будем лакомиться виноградом с собственного виноградника, – гордо сообщил Луизе мистер Тонбридж, рассказывая о своем поместье. – Мой служащий Чиверс – просто чудо. Стоит только сказать: «А не развести ли нам ананасы?», как на следующий день он приносит готовую смету на постройку теплицы и расход угля на ее обогрев! Не представляю, что бы мы без него делали?!
– Надо же! – воскликнула Луиза с искренним восхищением.
Рассказ Тонбриджа заставил ее задуматься. Сколько понадобится времени, чтобы сад в Роузберри-Холле начал плодоносить? Элджи научил ее разбираться в растительном и животном мире Индии, но ее знания о растениях английских садов были очень скудны. Просто поразительно, как это Чарлз Дарвин догадался, что должны были пройти миллионы лет, прежде чем дикорастущее растение стало культурным и его оказалось, возможно, выращивать, к примеру, на огороде в Роузберри-Холле! Луиза решила, что на своих землях она будет выращивать экзотические овощи и фрукты поинтереснее каких-то ананасов, только дайте время!
– А вот и Джеффри! – воскликнула миссис Тонбридж, выведя Луизу из глубокой задумчивости.
– Ну, сейчас мы повеселимся, – усмехнувшись, сказал Тонбридж. – Приготовьтесь, дорогая Луиза!
Оборачиваться в сторону сногсшибательного Джеффри было бы нарушением неписаных правил, принятых в приличном английском обществе, и она решила спокойно сидеть, улыбаясь Чарлзу, но краем глаза взглянула в сторону приближавшегося пятого члена компании.
Судьбе было угодно, чтобы ее намерение вести себя как настоящая английская леди так и не осуществилось. Забыв обо всем на свете, она резко повернулась и уставилась на вновь прибывшего.
Легко ступая по мягким дорогим коврам, к ним приближался любитель уединения и ярый поборник аскетического образа жизни Джеффри Редверс.
