Текст книги "Радужный слон (или как довести начальника...) (СИ)"

Автор книги: Полина Ветер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Радужный слон (или как довести начальника…)
Полина Ветер

Глава 1

Евгений

И чего я вообще к ней прицепился?

Нормально девчонка работает: исполнительная, трудолюбивая, упорная.

Странная немного, и выглядит так… сложно выразиться одной фразой.

Проработав в нашем коллективе почти месяц, так и не познала главную истину любого офиса: «кто везёт, на того и накладывают».

Полина Сергеевна предпочитает не замечать, как другие сотрудники фирмы сваливают на неё свою ответственность и нежелательные к выполнению дела, для которых будто «лобным местом» стала стойка администратора.

У меня, патологического перфекциониста, творческий беспорядок на главном рабочем месте Полины Сергеевны и соответственно визитной карточке моего детища, вызывает чуть ли не резь в глазах, отсюда неконтролируемые приступы «придирчивого папочки», которому вечно всё не так, да не эдак.

И ещё этот её внешний вид…

Ну почему нельзя совместить в себе ответственного сотрудника и привлекательную улыбчивую девушку, к которой и обратиться приятно, и положиться можно в любом деле?

На эту вечно растрёпанную шевелюру, заколотую на затылке ручкой, темный поношенный пиджак и бабушкину юбку просто страшно смотреть.

На первом собеседовании я почему-то выпустил из виду сей досадный факт, что Полина Сергеевна, хоть и молодая, но жуть какая закомплексованная, и акцентировать своё внимание на внешности отнюдь не собирается. Для меня главным критерием тогда для приема сотрудника на должность администратора была ответственность и производительность, про красоту я как-то даже не подумал.

Зря.

Её отвратительная на вид одежда и отсутствие умения пользоваться косметикой оказались личной проблемой для меня, потому что при входе в собственный офис я каждый раз ужасаюсь, видя затрапезную пыльную дамочку неопределённого возраста, вместо молодой симпатичной девушки, коей Платонова должна являться. Ну должна же, ей-богу. Где-то там, под слоем этих странных пожёванных тряпок явно сидит нерожавшая упругая фигура, не утратившая ещё своей свежести и прелести, просто Полина Сергеевна почему-то упорно её прячет, пытаясь компенсировать отсутствие красоты общественно полезными делами.

Её логику мне сложно понять, и я пытаюсь как-то мягко намекнуть ей, что встречают, как говорится, по одёжке, мужчины и вовсе «любят глазами», а с такими успехами, сидеть нашей Полине Сергеевне до скончания времён в девицах. К тому же, посетители иногда впадают в ступор, видя её «лук из семидесятых».

Но Платонова просто непрошибаема. Вдобавок, она все мои замечания воспринимает в штыки и постоянно пререкается.

Распоясалась совсем эта госпожа администратор.

Вот и сегодня я снова наблюдаю прелестную картину: её стойка завалена каким-то хламом, папками и бумагами, фикус – единственный представитель живой флоры в нашей обители, стоит пожухлый, а сама Платонова, чертыхаясь, как заправский дальнобойщик, пятой точкой кверху, с чем-то ковыряется у самого пола.

– Доброе утро, Полина Сергеевна.

– А?

Короткий глухой стук, за которым следует сдавленное шипение.

– Вы там живы? – Моё раздражение пополам с любопытством разгоняют по крови гормоны, придавая вопросу саркастический оттенок.

Из-за стойки появляется красное, в обрамлении пушистых, растрёпанных прядей волос, лицо, раздувая щёки, будто готовое нырнуть под воду.

Шикарное зрелище. Меня аж передёрнуло.

– Всё в порядке у вас?

– В порядке? – Перебрасывает обратно мой же вопрос. – Кто додумался установить цветной принтер на полу? Там бумага застряла, и чтобы её вытащить, мне нужно разобрать половину ресепшна!

– Как видите, мы оптимизировали пространство. Если бы здесь не было столько хлама, работать было бы гораздо проще, вам не кажется?

Глаза девушки мечут молнии.

– Это всё для текущей работы. – Указывает рукой, с коротко подстриженными бесцветными ногтями, на безобразие вокруг себя. – Куда вы прикажете их сложить, на полу, рядом с принтером?

– Для начала, научитесь распределять дела по мере их важности: от срочных до «можно отложить». – Для пущего понимания жестикулирую рукой, обрисовывая элементарное правило. – И в сотый раз вас прошу: не вешайте на себя обязанности других сотрудников! Научитесь, наконец, отказывать! И фикус несчастный полейте, уже больно на него смотреть.

– Вообще-то, его уборщица поливает. – Оправдывается Платонова.

– Ровно минуту занимает это нехитрое действие. Проявите хоть немного сострадания к бедному существу.

У Полины Сергеевны даже уши становятся пунцовыми, маленькие ладошки сжимаются в кулачки.

– Вы же сами сказали, не брать на себя чужие обязанности!

– То есть, взваливать на себя заботы юриста или менеджеров вы готовы, а выполнить элементарное поручение начальства – нет?

Платонова мечется. Сдувает прядь волос со лба и сквозь зубы цедит: «Как скажете».

Я разворачиваюсь, чтобы пройти в свой кабинет, иначе точно не сдержусь и наговорю чего-нибудь лишнего. Слишком сильное влияние на меня оказывает, почему-то, эта несуразная особа.

Утро начинается не с кофе.

А с таких вот перепалок. Уже в течение месяца, каждый будний день стабильно подбрасывая в кровь адреналин.

И ничего не меняется.

Я бьюсь об стену собственного бессилия.

И уволить её не могу, потому что коллективу она нравится, и с обязанностями, даже не совсем своими, Полина умудряется успешно справляться.

Замкнутый круг.

А я баран, находящийся в этом круге.

Глава 2

Полина

Снова что-то не так.

За тот неполный месяц, что я работаю в фирме, занимающейся широкоформатной печатью и изготовлением всяких там буклетов, визиток и прочего, ещё ни разу не услышала из уст своего начальника, хоть сколько-нибудь лестный отзыв в свой адрес.

«Радужный слон» печатает всё, что угодно, на всём, чём угодно, и это позволяет фирме работать на широкий круг потребителей.

Я устроилась сюда через сайт по подбору вакансий, и первое впечатление моё было очень положительным. Просторный офис, красивый интерьер, интересная работа, связанная в основном с общением, что не могло не радовать. Мне пора уже выбираться потихоньку из своей скорлупы и учиться доверять людям.

После смерти моей бабушки, жизнь изменилась очень круто. Я осталась жить в её квартире, которую она мне завещала, и свела к минимуму общение с тёткой, которая заменила мне родителей, но родной, к сожалению, так и не стала. Из-за того, что я имела множество ограничений в юном возрасте и пока училась в институте, у меня сейчас нет друзей, я не имею практически никаких сбережений и испытываю проблемы с коммуникацией.

Один плюс – я теперь живу одна. В старом районе, в пошарпанной квартире, но зато свободна от многочисленных упрёков и обязанностей, коих было с лихвой в тётином доме.

Сейчас я практически абсолютно счастлива, ведь меня хорошо принял коллектив, никто не тычет в меня пальцем здесь, называя странной, наверное, потому, что половина офиса – сплошные фрики.

Кроме одного человека.

При самом первом нашем разговоре Евгений Дмитриевич показался мне интеллигентным образованным мужчиной, с добродушной улыбкой и твердым стержнем внутри. Я была им даже очарована какое-то время.

Да что там! Я влюбилась с первого взгляда и прослушала половину из того, что он говорил.

В тот день я подумала, что наконец-то ко мне повернулась удача, раз я буду работать рядом с таким красавцем каждый день.

А потом началось…

«Полина Сергеевна, что это за хлам у вас на столе – уберите»

«Полина Сергеевна, почему вы никогда ничего не успеваете?»

«Полина Сергеевна, я даю поручения для того, чтобы их выполняли, а не забывали про них»

«Полина Сергеевна, что это за колючки в нашем офисе? Немедленно уберите, не отпугивайте посетителей»

«Полина Сергеевна, что это за одежда на вас? Не вынуждайте меня вводить дресс-код, никому из сотрудников это не понравится!».

До того момента, как шеф заикнулся про то, как я выгляжу, ещё можно было терпеть эти несправедливые нападки. Но после такого, моя женская (спящая много лет), но гордость, вспыхнула и вдруг стала за меня заступаться.

Нормальная у меня одежда. Да, не брендовая, строгая, офисная. Зато чистая и даже выглаженная с утра. Но часам к десяти я уже обычно в такой запаре, что волосы похожи на пучок полыни, и блузка теряет первозданный свежий вид.

А вообще, после его самого первого замечания к моему внешнему виду, мне почему-то стало так обидно, что я вообще достала из закромов старые тёткины костюмы, чтобы доказать: ум и красота – вещи обособленные, никак друг с другом не связанные, и к тому же, есть ещё доброжелательность и уважительное отношение к собеседнику – то, что нужно для приятного взаимного общения.

По крайней мере, так говорила моя бабушка. Это то немногое, что я о ней помню.

И хорошие были кактусы, многим они понравились, вот чем они ему помешали?

– Доброе утро, Полина Сергеевна.

Это уже ритуал.

Заставать меня в неестественных положениях и нелепых ситуациях.

Сегодня я развешиваю гирлянды и новогодние украшения, балансируя на непрочной стремянке под потолком.

Начальник сам мне их вчера перед уходом выдал вместе с ответственным поручением украсить к Новому году самое важное в этом офисе помещение – фойе.

Мои руки пытаются пристроить ёлочные шары на нитках из дождика под потолочными плитками, рот занят скрепками и остатками блестящего дождя, поэтому в ответ лишь приветственно мычу.

– Вам помощь нужна? – Спрашивая, он почему-то морщится, словно вместе со словами ему в рот попала долька лимона.

Я отрицательно мотаю головой. Ещё не хватало, чтобы потом высказал, что я с такой элементарной задачей не справилась. Хотя, всё равно за что-нибудь выскажет.

– Вы, когда закончите, подойдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Есть разговор.

Уже прекрасно.

И что на этот раз, даже стесняюсь предположить…

Но может, зря себя накручиваю.

– Тебе помочь, ляля? – Сева, наш водитель, заходит в помещение, принося с собой шум и ощущение постоянного движения. «Человек-мотор» – так я его про себя зову. – Забралась-то! Давай хоть лестницу подержу.

Он хохочет громко, заливисто, хоть ничего смешного не сказал, и я тоже улыбаюсь, насколько это возможно с плотно сжатыми губами. Офис постепенно наполняется народом, и каждый норовит поинтересоваться моим занятием, да ещё и спереть из коробки какой-нибудь красивый шарик. Так всё разворуют, бессовестные, нечем будет нарядить холл, и мне прилетит от «главного слона».

Поэтому решаю спуститься пока к насущным делам, чтобы потом, в перерыве, закончить начатое.

Севу отвлекли в отдел печати, поэтому справляюсь сама, но не замечаю, как подол юбки зацепляется за острый выступ поломанной в одном месте стремянки.

Вот уж, не везёт, как не везёт…

Треск раздаётся на всю рецепцию.

И я, лишь спустившись окончательно, понимаю, что катастрофа обещает быть масштабной.

Она просто расходится на две части, обрываясь лохмотьями из-за структуры ткани. Я остаюсь стоять в одних колготках, которые хотя бы плотные, на том «спасибо».

– Полин, там договора должны были с курьером привезти… – Соня, наша юристка, замирает в проёме, рассматривая меня в неловком положении. А я лишь всхлипываю и только после этого могу нормально вздохнуть.

Ну за что?!

– Эй-эй… Погоди! – Предостерегает юрист мою истерику. – Не реви!

Она шустро подбегает ко мне, и прикрывая какими-то папками мою обтянутую колготками попу, двигает к ресепшну, чтобы спрятать мой позор за ним, как за ширмой.

Но я уже не могу сдерживать слёзы отчаяния, они сами катятся по щекам, не остановить.

Соня мечется в поисках чего-нибудь спасительного для меня, как будто в этом офисе есть гардеробная, где можно с лёгкостью подобрать себе необходимую одежду. Подумаешь, юбка порвалась… другую надену.

– Сейчас… мы что-нибудь придумаем… – Девушка кружится вокруг меня. – Садись.

На нашу возню выползают девчонки из дизайнерского, окружив меня, как чайки, озабоченно вереща: «да как же это», «чёртова старая рухлядь» и «кто её вообще туда лезть заставил»?

Я реву уже просто, не сдерживаясь, размазывая сопли по щекам. Обычно я не такая плаксивая и ранимая, просто, видимо, напряжение и постоянный тонус дали о себе знать.

– Ну и что тут происходит? – Раздаётся строгий голос начальника в самый разгар нашей тусовки.

Все разом замолкают и обращают взор на Евгения Дмитриевича, который вот точно знает, когда надо эффектно появиться!

Он выглядит безупречно в своём тёмно-синем джемпере поверх рубашки, и мне становится вдвойне обидно.

Этот позор я не переживу…

– Полина Сергеевна, вы чего тут за собрание устроили?

За меня тут же вступается Соня.

– Евгений Дмитриевич! Вы должны отпустить Полинку домой сегодня. У неё произошла аварийная ситуация, которую нельзя решить в офисе.

– С чего это мы должны вас отпустить, Платонова? – Обращается исключительно ко мне, чтобы показать своё искреннее недовольство. – Вы даже половину работы за сегодня не сделали.

– Я… я… – Почему-то ничего не приходит на ум «умного».

– Давайте все по рабочим местам. – Раздражённо бросает девочкам. – Собрали тут базар. Мы с Полиной Сергеевной сами разберёмся, кто и куда пойдёт.

Девчонки шушукаются, но по кабинетам расползаются, недовольно косясь в сторону начальника. Все знают, что он ко мне предвзят. С остальными наш Слон приветлив и доброжелателен. В основном. Если не попасть под горячую руку, конечно. Хотя, поговаривают, что с моим появлением он стал более раздражительным. Что ж…

– Ну, рассказывайте. – Брови начальника живут отдельной жизнью, перемещаясь к переносице.

В ответ лишь громко и совсем неприлично хлюпаю носом.

– Что случилось, Полина Сергеевна? – С нажимом требует ответа.

– Вот. – Протягиваю на свет кусок тряпки, который недавно ещё служил в качестве одежды.

– Что это?

– Это моя… моя юбка.

Шеф, будто в неверии подходит ближе и берёт в руки ткань. Разворачивает. Рассматривает. Хмыкает. И при этом лицо Евгения Дмитриевича как-то…

Светлеет.

Ну и что его так обрадовало?

– Ну наконец-то! – С энтузиазмом и облегчением восклицает он.

Я даже перестаю всхлипывать.

– Вы понимаете, Полина Сергеевна? – Наклоняется ближе, сверкая глазами.

– Н-нет…

– Это же провидение! – Поясняет. – Сама судьба вам говорит избавиться от этих ужасных тряпок и приобрести, наконец, себе нормальную одежду! И от себя я бы ещё рекомендовал какой-нибудь косметики. И расчёску.

Его глаза горят безумием, а мне кажется, что всё происходит во сне. В кошмаре. Наяву ведь не может взрослый образованный мужчина указывать девушке на её внешность в таком ключе. Тут же на месте недавней обиды растёт негодование. Я соскакиваю со стула.

– Да что вы себе позволяете?!

– А что я не так сказал? Мне уже больно смотреть, как вы хороните себя в этом пыльном тряпье!

– И чем вам моя одежда не угодила, я не… не понимаю?

– Да вы себя в зеркало видели? Вы же посетителей своим видом распугиваете!

Я поначалу застываю с открытым ртом.

А потом, стресс и злость отрубают напрочь инстинкты самосохранения.

Ну держись, любезный Евгений Дмитриевич.

– Значит, у меня беда, а вы издеваетесь? Я страшная, да? Согласна, не модель, конечно! Так, я сюда не красоваться пришла, а работать! Только вам вечно ничего не нравится! Вы, как демон, всегда недовольны! А я из кожи вон лезу, чтобы всё правильно сделать. Это же моё первое место работы, я ещё не всё знаю и умею. Но даже за месяц я научилась стольким вещам, другим бы за год не удалось! А вы продолжаете постоянно меня унижать и тиранить! А я ещё даже первую зарплату не получила!

На последнем слоге голос всё же срывается, и я снова плачу.

Начальник молча выслушивает мою речь, и лицо его постепенно меняет выражение. Теперь он удивлён.

Я сама в шоке от своей смелости. Никогда бы не подумала, что выскажу ему такое…Просто одно на другое наложилось, и понеслось снежным комом…

– Знаете… – Вытираю нос и достаю листок бумаги. – Я никогда не буду соответствовать вашим требованиям. Недостаточно расторопна, недостаточно умна и вообще страшная уродина, которая только портит вид вашей компании. Найдите уже на это место кого-то более подходящего.

Размашистым почерком рисую «шапку» заявления прямо на стойке, напротив Евгения Дмитриевича.

Ну вот, я даже пишу по-уродски. Ну что это за каракули?

Снова реву, даже не пытаясь сдерживать слёзы.

– Что вы делаете? – Отмирает мой шеф, глядя на мои потуги.

– Ясно же. – Шмыг. – Заявление пишу об уходе.

– Прекратите немедленно! – Вырывает у меня из-под рук листок. – Прекратите и успокойтесь.

– Я уже успокоилась. – Убеждаю его. – После сегодняшнего происшествия я просто не смогу здесь работать. Половина офиса видели мой конфуз.

Достаю новый листок.

– Вы сейчас на взводе, Полина Сергеевна. – Пытается переубедить меня начальник. – Не принимайте поспешных решений.

– Я уже всё обдумала.

Нет, конечно.

Но как я приду на работу завтра, если все, включая его, знают, какая я неуклюжая и бестолковая?

Позорище.

В этот момент у Евгения Дмитриевича звонит телефон.

Он сбрасывает.

Я вывожу новые закорючки на бумаге.

Снова звонок.

Шеф нажимает на вызов и рявкает в трубку:

– Я занят!

Аж подпрыгиваю.

– Так, уважаемая гражданка Платонова. – Снова уничтожает моё недописанное заявление. – Решим с вами так.

Я таращу на него опухшие глазёнки.

– Вы сейчас надеваете пальто и берёте такси до дома. Так и быть, я отпущу вас в честь такого незаурядного события. – Ерошит волосы и облизывает свои потрясающие губы. – Дома вы как следует подумаете, почему попали в такую ситуацию и, я надеюсь, сделаете правильные выводы! Для успокоения выпейте валерьянки… а лучше бокал красного сухого. Примите ванну, потратьте время на себя и отдохните. А завтра я жду вас на рабочем месте с новыми силами и в хорошем настроении.

– Разве это возможно? – Печально протягиваю. – После такого позора…

– Насчёт коллектива не переживайте. Я проведу с ними беседу, и про этот случай мы все благополучно забудем.

Только сейчас я осознаю, что стою напротив него в одних колготках. Нас разделяет только стойка, и ему прекрасно видны мои ноги, обутые в простые балетки.

Но он туда не смотрит.

Конечно… Такие, как я и он, бывают вместе только в сказках. Но мы-то в реальности.

Мой шеф поворачивается, посматривая в экран телефона и резюмирует своё предложение вопросом:

– Надеюсь, мы договорились?

– Ну… хорошо.

Я не сопротивляюсь.

После такого стресса мне действительно лучше поехать домой и как следует прорыдаться там в подушку.

А потом заесть всё это мороженым с печеньем.

И подумать, что делать дальше.

Глава 3

На порванной юбке мои приключения не закончились.

Конечно, я не олигарх, чтобы ехать домой через весь город на такси, поэтому тащусь на ближайшую остановку. Всё равно никто из прохожих не догадается о моём постыдном положении, ведь длина пальто позволяет скрыть этот неприглядный факт.

Уже внутри автобуса понимаю, что где-то оставила кошелёк.

Может утром дома забыла, а может, в офисе, когда доставала салфетки, чтобы вытереть слюняво-сопливое от слёз лицо.

Ну что… я неудачник номер один. Беда – моё второе имя.

Хорошо, что хоть имею привычку распихивать мелочь по карманам, наскребла с горем пополам на оплату проезда.

На валерьянку денег уже не хватило.

Как там Евгений Дмитриевич говорил? Принять ванну?

Как раз сегодня у нас в доме отключили горячую воду. Снова авария какая-то… объявление на двери подъезда я благополучно не заметила.

От отчаяния хочется выть.

Ну почему я такая несчастливая?

Раздеваюсь, плетусь на кухню, чтобы поставить чайник.

Чай закончился!

Утром же напоминала себе, что нужно купить…

Тут я снова не выдерживаю.

Роняю голову на ладони и рычу.

Да что не так с этим днём?

Со всей моей жизнью?

Я только поверила в лучшее и обрела надежду на светлое будущее…

Прямо так, в колготках и пиджаке заваливаюсь на свой скрипучий диван и пытаюсь уснуть.

Моя первая в жизни работа – коту под хвост.

Моя первая в жизни любовь (пусть и не взаимная) – туда же.

Первые, пусть не друзья, но люди, с кем мне нравилось общаться.

Начало взрослой самостоятельной жизни проходит так себе, и мне даже некому на это пожаловаться.

Бабушка говорила, что сдаются только слабые, никчёмные люди. А я должна быть сильной и независимой.

Что ж, бабуля, я никчёмная…

С такими мыслями и головной болью я засыпаю.

Очухиваюсь, когда за окном уже темно.

Целый день проспала, от стресса видимо…

Часы показывают шесть вечера. Приходится подняться, переодеться в домашний костюм, и умыться холодной водой.

Лицо, конечно, от этого лучше не стало, «утро пчеловода» отпечаталось на нём кардинально, но меня всё равно никто не видит, надеюсь к завтрашнему дню этот отёк сойдёт.

Моя голова находится в холодильнике, когда я улавливаю стук в дверь.

Что я там пытаюсь найти? «Фуа-гра» из снега? Борщ из пустоты?

Желудок жалобно урчит, требуя еды, но последние макароны я доела ещё вчера, а кошелёк с деньгами, скорее всего, остался на работе. По крайней мере, я на это очень надеюсь, ведь иначе мне просто не на что будет жить.

Я могла бы находиться сейчас в гораздо лучших условиях.

Но нет уж, увольте.

В тёткин дом я больше не вернусь, даже если останусь без последней копейки.

Особенно после того, как огласили бабушкино завещание.

Теперь она ещё больше меня ненавидит. Ведь всё бабулино имущество – эта квартира и небольшая сумма сбережений достались мне, а не ей.

У меня нет домофона, бабуля не желала его устанавливать, даже старый звонок и то сломан. Стук становится настойчивей, поэтому плетусь открывать. Мне не хочется никого видеть, и, открыв двери, чудом не издаю жалобный стон.

Тётя Света (легка на помине) проходит в квартиру по-хозяйски, широко шагая в своих сногсшибательных сапогах из натуральной кожи, обдавая меня запахом мороза и резких насыщенных духов.

– Здравствуй, Полина.

Она всегда считала эту квартиру своей по праву. И до сих пор не может смириться, что бабушка завещала её мне.

– Здравствуйте, тёть Свет.

Мне не очень хочется с ней общаться, особенно сегодня, но разве я могу остановить этот танк…

– Ну как ты тут? С голоду не опухла ещё?

У нас с ней странные отношения.

Ей изо всех сил хочется от меня избавиться, но в то же время было очень удобно, когда под боком жила на всё готовая прислуга. Я была ей благодарна за кров, еду и возможность учиться, ведь отец-алкоголик никогда не был озабочен благополучием дочери, а мамы уже давно нет в живых.

В ответ на её вопрос мой желудок снова издаёт жалобный звук раненого кита. Мне становится стыдно.

– Вот, продуктов тебе принесла, ты ж все-таки мне не чужая, я беспокоюсь.

Тётя проходит на мою скромную кухню прямо в обуви, лишь отряхнув её о старый половичок, ставит пакет на стол и достаёт из него колбасу, хлеб, макароны, сахар и большую банку кофе.

Даже не знаю, как расценивать этот её жест доброй воли.

– Спасибо… – Лепечу. – Не надо было… я сама справляюсь.

Она оглядывает меня скептически и открывает холодильник. Лицо моё заливает краска.

– Оооо… всё понятно. – Выдаёт вердикт женщина. – Справляется она!

– Я просто кошелёк на работе забыла. – Зачем-то оправдываюсь.

– Поль… – Она трёт переносицу и выдыхает, как перед тяжёлым разговором. А у нас «лёгкие» и так бывают не часто. – Прошу, выслушай меня.

Я знаю, чем это закончится.

Снова будет уговаривать меня вернуться.

– Ты, конечно, взрослая девушка. Хочешь самостоятельности. Да что там, в твоём возрасте девки уже давно замужем и рожают! Но ты же сама понимаешь, что пока не готова сама за себя отвечать!

Мне не нравится её настрой, и вообще, в принципе, присутствие тёти сейчас в моём доме.

– Я же не говорю тебе, что мы должны эту квартиру сразу продать. Просто на то время, пока ты не определишься в жизни, не найдёшь нормальную работу и мужика, живи с нами. А здесь ремонт сделаем, и сдавать будем. Ну, подумай, так всем лучше будет!

Под «всеми» она, видимо, имеет ввиду себя и дядю Вадика. Потому что моё мнение абсолютно не сходится с её. Лучше уж сидеть на одних макаронах.

– У меня есть работа. И мне тут нравится.

– Как вообще может нравиться жить в такой дыре? – Она проводит рукой, указывая на обшарпанность квартиры. – И не смеши меня. Работа у неё…

Я отворачиваюсь, наливаю себе воды. Хоть бы быстрее ушла, молю про себя. Но мои молитвы сегодня «там» никто не слышит. Потому что катастрофа только набирает свои обороты.

– Мне кажется, или кто-то стучится? – Раздаётся голос за спиной.

Я вскидываюсь.

– Не знаю. Не слышно, вроде.

И тут же раздаётся стук. Отчётливый, но не слишком громкий.

Я, растерянная, снова иду к двери.

Наверное, опять подписи собирают, третий раз уже в этом месяце.

– Добрый вечер, Полина Сергеевна.

И нет. Это не за моей подписью.

По крайней мере, не за той, о которой я подумала.

Это, как подтаявшее мороженое в шикарной обёртке из серого зимнего пальто с меховым воротником, видение. Настолько эфемерное и нереальное, что мне становится не по себе.

Если не считать то, что происходит, бредовой галлюцинацией, значит за моим порогом сейчас стоит Евгений Дмитриевич.

Что-то за моей спиной с громким стуком падает, и я сама чудом не грохаюсь в обморок.

Даже слова не могу произнести, только пялюсь на него во все глаза.

– Я нашёл ваш кошелёк на стойке, и решил… Как же вы купите вино, если у вас не будет денег… поэтому, вот.

Директор протягивает мне мой коричневый, видавший виды, кошелёк и бутылку вина. Я принимаю их дрожащими руками.

– Здрааавствуйте! – Раздаётся рядом, над ухом.

Ну, всё.

Теперь я точно спрыгну с моста, потому что ничего не может быть хуже, чем эта ситуация.

Потому что, тётя Света в жизни не упустит шанса опозорить меня и указать на моё место.

Особенно перед таким мужчиной, как мой начальник.