Текст книги "Прости, малышка... (СИ)"
Автор книги: Полина Ветер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 21
Ася
***
Начало декабря порадовало солнечными деньками. Не по-зимнему теплыми, но не промозглыми.
В доме, где мы живем, на окраине небольшого поселка за городом, есть сад. Я выхожу сюда, чтобы привести мысли в порядок и набраться положительных эмоций: от щебетания зимующих птиц и невероятно чистого, по сравнению с городом, воздуха. Снег уже припорошил ровным слоем землю и деревья, укрыв природу и дома от внешнего мира собой, как одеялом.
Наверное, мне здесь нравится.
Этот дом, конечно, отличается от того, что я представляла в своих мечтах – он маленький, деревенский, с резными ставнями и прямоугольной верандой. Душа нет, туалет на улице. Зато есть банька, которую мне разрешено топить. В общем, я не жалуюсь.
Здесь жила Славина бабушка. Теперь живем мы.
Он уезжает на работу на сутки, иногда дольше. Бывает, задерживается в городе дня три. Я не задаю ему вопросов о том, что он там делает и встречается ли с кем-то. Меня это не касается. Здесь мне положено поддерживать порядок и готовить еду, чтобы, когда он возвращается, окружить мужчину, спасшего меня от личного апокалипсиса, заботой, теплом и иллюзией идеального домашнего очага. В мои обязанности не входит только секс. А так, можно сказать я выполняю все обычные функции жены.
Как я оказалась здесь?
Это сложно объяснить.
Точнее, проще простого. Слава был первым человеком, заставшим меня, сбегающую с места преступления в приступе истерической паники. Я просто рухнула в его объятия, не соображая, что произошло, как я смогла такое сотворить, и за что все это свалилось мне на голову.
Может, видя мое невменяемое состояние, а может по каким-то другим причинам, охранник моего босса сунул мне в руки деньги и листок с адресом, вызвал такси и отправил сюда, в этот поселок. Велел дождаться его и ничего не предпринимать, без его ведома, пока не вернется. Он забрал мой телефон, сумочку с паспортом, но я была в такой сумеречной прострации, что смогла лишь послушно забраться на заднее сидение такси и протрястись там всю дорогу до пункта назначения.
Найдя в указанном месте ключ, я трясущимися руками открыла дверь в свое размеренное спокойное будущее рядом с человеком, которого совершенно не знаю и никак не могу понять. Зачем ему все это надо?
Славу нельзя назвать молодым. Ему около сорока. Судя по всему, не женат, и насколько я знаю, детей у него нет. По крайней мере, никогда о них не слышала. Он немногословен и почти всегда серьезен. Лишь изредка на пухлых губах можно увидеть подобие улыбки. Он высокий, мускулистый и побритый почти наголо. Но, несмотря на угрожающий вид моего странного сожителя, с ним мне почему-то спокойно. Почти за три месяца совместного проживания он ни разу не оскорбил меня, не обидел и не домогался. Только требовал чистоту в доме, вещах и горячую еду. Мне разрешено ходить в сад, но за ворота – ни под каким предлогом. Хотя хозяин дома говорит, что это временно, пока страсти не улягутся.
Слава не обсуждает со мной работу, и я не задаю никаких вопросов. Просто существую здесь, пока он позволяет, с постоянной мыслью о том, что, когда ему это все надоест, я вновь окажусь на улице.
Если мне не надоест раньше.
***
Первую неделю после той ночи я пребывала в прострации. Не помню, как засыпала и просыпалась, жила, и что происходило вокруг меня. Слава молча приносил продукты и готовил еду сам, заставляя меня хоть что-нибудь съесть. Потом, как-то резко пришло осознание, что эта обстановка станет моим пристанищем надолго. Не знаю, почему. Просто почувствовала это и как-то смирилась что ли. Стала помогать ему, хозяйничать в доме, пока его нет, и постепенно это перешло в распорядок. Само собой как-то. Негласные правила. Никто их не устанавливал. Но они есть.
Я благодарна ему, и выражаю эту благодарность, как могу. Он хорошо ко мне относится и позволяет жить в своем доме. К тому же, здесь все условия для залечивания душевных травм. А с этим у меня как раз проблемы.
Ежедневная рутина и однообразие выполняемых мной дел немного остужает и смазывает картинки прошлого сентября. Но как бы мне не хотелось забыть и не возвращаться к тем злосчастным событиям, у меня не выходит. По ночам, когда, после невыносимой тоски по Максиму и приступов самобичевания, все-таки удается уснуть, мне снятся кошмары. В них, в основном, я и Антон. Иногда просто кто-то гонится за мной или пытается изнасиловать. Иногда убить. Каждый раз отчетливо слышу звон разбивающегося стекла. Просыпаюсь в холодном поту.
Почти каждую ночь.
За исключением редких случаев, когда мне снятся черные, как омут глаза, окруженные темно-красным бархатом.
Всегда остается неизменной, что три месяца назад, что сейчас – эта боль в душе и острый недостаток Максима. Чертов «Корлеоне»! Как же я скучаю по нему, просто невыносимо. Каждую ночь, засыпая, вспоминаю наши с ним моменты и не могу понять, как я это допустила. С ним все ясно. Поиграл и выбросил. Но я же сразу знала, что это путь в никуда. Никогда такие, как он, не женятся на таких, как я. А мне это и не нужно. Я просто хочу…
Нет, я дико, просто непередаваемо, невыносимо хочу, чтобы он был рядом. Смотрел своими черными глазами, так, как может только он. Своими сильными руками сжимал до боли, грубо и нежно, сводя с ума. Подчинял и возносил до небес, убивал и воскрешал.
Мой Демон.
Мой Бог.
Тот, за кого отдала бы жизнь. Но никогда не увижу и не смогу прикоснуться. Только знать, что он есть, и верить, что счастлив. Ведь я хочу, чтобы он был счастлив. Это чистая правда.
Я ведь люблю его.
Невероятно сильно люблю.
И ничего не могу с этим поделать.
***
В принципе, мне не на что жаловаться. Крыша над головой есть, я не голодаю и даже могу читать – Слава приносит книги из библиотеки. Только одно обстоятельство сильно смущает – отсутствие свободы. Здесь, я как в колонии поселения. А я жуть как не люблю ограничения. После знакомства с «Корлеоне» меня все, кому не лень, пытаются в чем-то ограничить. Поставить в рамки и подчинить правилам. Пусть даже здесь я отчасти делаю это по своей воле, но все равно, с каждым днем ощущаю все острее – надолго меня не хватит.
После всего, что Слава сделал для меня, просто сбежать от него было бы подло. Но желание вырваться растет с каждой минутой, рискуя прорваться в любой момент. Поэтому в один из снежных вечеров, поставив перед ним тарелку с горячим супом, я пытаюсь вывести молчаливого охранника на разговор.
– Как там в городе?
Мужчина отрывается от своей тарелки и смотрит на меня.
– Нормально. А что?
– Просто интересно.
Он разглядывает меня недоверчиво и снова принимается за еду.
– Ты не подумай, мне здесь нравится. Просто… Долго ты еще собираешься держать меня взаперти?
– Пока ты здесь – ты в безопасности.
– Это я уже слышала. – Начинаю нервничать. – Может, выпустишь хотя бы в магазин? Я просто не могу больше здесь сидеть. Мне тошно!
Мой суровый телохранитель тяжело вздыхает и отставляет тарелку.
– Хорошо. Перед Новым годом возьму тебя с собой в город. Купим тебе что-нибудь из одежды, праздник всё-таки.
Честно, не верю своим ушам. На все мои неловкие попытки завести этот разговор раньше он отвечал всегда одно: «Еще рано». От радости эмоции зашкаливают, и я подлетаю к Славе, обхватываю за плечи и смачно целую в щетинистую щеку.
– Спасибо! – Опомнившись, отстраняюсь, почувствовав неловкость. Он смотрит на меня округлившимися глазами. Быстро спохватываюсь, чтобы разрядить обстановку. – Пойду дров принесу.
Выйдя на слегка морозный воздух, вдыхаю его полной грудью. После трехмесячного заточения, меня, наконец, выпустят на свободу. Пусть ненадолго. Но я не помню, когда последний раз чувствовала себя такой счастливой.
***
Ожидание дается мне нелегко, и дни, которые я отсчитываю, сменяются как в заезженной пластинке. Слава уходит на работу, я занимаюсь хозяйством, читаю и представляю будущую поездку. Так, значит, мы пойдем по магазинам. Да уж… мои безразмерные свитера и старенькие потертые джинсы, которые мой телохранитель где-то достал, нельзя назвать праздничным нарядом, а в этом году мне почему-то в первый раз хочется встретить новый год красивой.
Я вновь вспоминаю взгляд «Корлеоне» на себе в последний вечер. Может, я плохо разбираюсь в мужчинах, но в черных глазах тогда явно увидела восхищение. Ему понравилось, как я выгляжу. Да что там говорить, я сама была в восторге. Наверное, то, что такой мужчина видел во мне девушку, то, что я нравилась ему, повысило мою самооценку и мне больше не хотелось быть серой мышью. Хотя бы в праздник. В этот Новый год.
Если бы можно было загадать еще и Максима, хотя бы на пять минут в свои объятия – я была бы самым счастливым человеком во вселенной. Но, увы…
***
День, когда мы выезжаем в город на Славиной машине, выдается солнечный и морозный. Снег искрит и переливается, немного слепит глаза. Я, как пятилетний ребенок, восторженно вглядываюсь в окружающую красоту, словно птичка, выпорхнувшая из клетки, не могу совладать с волнением.
Три месяца.
Полного отсутствия цивилизации и связи с внешним миром.
Общения только с одним человеком.
И наконец…
Кусочек мнимой свободы лишь на несколько часов.
Я счастлива.
Слава ведет машину сосредоточенно, даже немного скованно. Мы не разговариваем, слушаем радио. Лишь по прибытию в город, остановившись на парковке перед торговым центром, он хмуро цедит:
– Никуда от меня не отходи.
Я послушно киваю, хотя, не могу понять, почему он так со мной носится. Я же не дочь президента, даже не поп-звезда. Кому теперь-то сдалась тощая сиротка без наследства?
Ладно, соберись, Ася. Сегодня день положительных эмоций.
С твердым настроем порадовать себя чем-то красивым, семеню за Славой в магазин. Отделов куча. Выбор гигантский. Назревает вопрос:
– Что я могу себе выбрать?
– Все, что понравится. Мерить будем все, что подойдет – купим.
Вспомнилось, как мы шатались по центру с Еленой. Пусть сегодня со мной вместо феечки угрюмый бритоголовый амбал, зато сможет оценить мужским взглядом то, что я выберу.
Мысль о том, что отсюда легче всего сбежать, засела в моей голове, еще когда только зашел разговор о поездке. Стоит пройти в примерочную, а оттуда просочиться незаметно, пока Слава не видит, и я на свободе. С одной стороны ведь, его доброта – странная, неоправданная. Я не знаю людей, которые бы делали что-то просто так. И сколько продлится наше с ним молчаливое согласие, неизвестно. Вдруг он маньяк вообще, просто выжидает время…
Бред, конечно. Но такой птичке, как я, просто невыносимо взаперти. А разговоров о дальнейших «выходах в свет» мы не вели, и честно нет желания все время выпрашивать.
Но даже если мой побег каким-то чудом удастся, куда податься бедной сиротке без денег и документов? Перспектива остаться на улице без паспорта какая-то не очень привлекательная.
То ли из-за этих мыслей, то ли от долгого заточения, меня не покидает странное волнение. Не могу унять дрожь в пальцах и ослабить узел, завязавшийся внутри, где-то в области солнечного сплетения.
Мы слоняемся по отделам с одеждой и обувью уже часа полтора, примеряем вещи, даже прикупили парочку – ярко голубой свитер и светлые джинсы, но к своей основной цели я не продвинулась и на сантиметр. Не могу решиться. До конца не осознаю, какое действие будет правильным. Импульс в голове кричит: «Бежать!». Здравый смысл просит угомониться. К тому же, Слава все время рядом. На расстоянии максимум метра. Даже у примерочных стоит вплотную. Чёрт. Я как-то не подумала, что следить – это одна из основных его обязанностей.
Мы проходим мимо отдела элегантной женской одежды. Я бы никогда сама в такой не зашла. Но останавливаюсь непроизвольно, потому что на витрине манекен в платье моей мечты. Оно длинное, темно-синее, с целомудренным вырезом на груди, но просто сногсшибательным – от самого верха бедра. Ткань искрится и переливается. А самое главное, даже навскидку могу сказать, совершенно точно моего размера.
Слава видит мой заинтересованный взгляд и бросает уверенное: «Пошли». Тащит меня за руку внутрь, и говорит размалеванной напыщенной продавщице, что мы хотим примерить это платье. Она смотрит на меня брезгливо, но, после убийственного взгляда моего спутника, все же, снимает вещь с манекена, указав путь в примерочную. Там я быстро скидываю свои потрепанные шмотки, и, прежде чем облачиться в прекрасную сияющую материю, смотрю на ценник.
Невольно присвистываю.
Сомневаюсь, что Слава в здравом уме и трезвой памяти потратит такую сумму на мой новогодний наряд.
Сомневаюсь, что такая сумма у него вообще есть.
Настроение падает. Но я все равно решаю померить, чтобы хотя бы оставить память приятных ощущений. В одно мгновение надеваю. Смотрю в зеркало. В глазах наворачиваются слезы. Оно как вторая кожа, сидит безупречно. Просто волшебно переливается и подчеркивает линии моего худенького тела, делая его стройным. А разрез… Нет слов. К нему бы еще туфли на шпильке…
Чувствую ком в горле. Да что со мной такое!
Нельзя же так расстраиваться из-за какой-то шмотки! Пусть даже такой умопомрачительной. Просто не узнаю себя.
На мгновение мелькает мысль, может стащить его? Но в таком дорогом бутике это вряд ли возможно. Да и я давно не практиковалась.
Поэтому, скрепя сердце стаскиваю это волшебство, успокаивая себя тем, что мне все равно некуда его надеть, и ближайший Новый год, возможно, вообще придется ночевать на улице.
Так, плохие мысли прочь.
За шторкой слышится нетерпеливое ворчание.
– У тебя там все хорошо?
– Да, я сейчас.
Я напяливаю свое тряпье и последний раз прикасаюсь к платью, чтобы запомнить его на ощупь. В этот момент снаружи слышу какое-то кряхтение и отчетливые слова:
– Она здесь?
Я безоговорочно узнаю этот голос. Дрожь накрывает все тело, но сообразить, что делать не успеваю, потому что штора примерочной резко открывается и весь проход наружу закрывает огромная фигура. Поднимаю глаза. Натыкаюсь на сердитый взгляд.
– Сама пойдешь, девочка, или помочь?
Глава 22
***
Бизон смотрит выжидающе. Я, кажется, проглотила язык от страха и неожиданности. Тупо пялюсь на него и ни слова не могу вымолвить. Паровоз отходит в сторону, освобождая мне путь. Делаю неуверенный шаг. Первая мысль, когда оказываюсь в павильоне магазина: «Бежать!»
Но… Можно, конечно попытаться, если вдруг стать невидимкой и выпорхнуть в щель между стеклами. Черт. Кроме Бизона в помещении еще два охранника, один из которых стоит рядом с перепуганной продавщицей. Ей, наверное, невдомек, чем заинтересовала этих качков моя скромная персона. Только я сейчас не об этом думаю. А о том, что им от меня опять нужно?
«Корлеоне» не наигрался?
Слава чем-то насолил?
Стоп. Где Слава? Только сейчас понимаю, что его здесь нет. Выхожу из бутика в компании трёх «птенчиков», как их окрестила Валентина Васильевна, стараясь не думать о плохом. Мне очень не нравится мысль, что они могут причинить ему вред. А может он с ними заодно?
Да ну нет. Зачем тогда прятать меня в деревне три месяца. Нелогично.
Мы выходим на парковку, и меня сажают в черный джип. Бизон за рулем, справа и слева от меня по телохранителю. Чтобы наверняка не сбежала и не наделала глупостей. Страх и адреналин в моей крови зашкаливают до предела. И дело усугубляется тем, что скорее всего мне предстоит встреча с «Корлеоне», а я как бы это сказать, не совсем в форме. Точнее, я вообще не готова сейчас его видеть. Несмотря на то, что все ночи напролет мечтала еще раз хотя бы прикоснуться…
Везут меня по знакомому маршруту. Состояние предобморочное. Но как бы мне не хотелось отключиться, мозг и тело сегодня явно не на моей стороне. Мысли ясны, как никогда, страх так явен, что звенит в ушах. Ощущение крепких тел по бокам уверенности не придаёт. Если сейчас не нарушить гробовое молчание, струна во мне скорее всего лопнет.
– Ты сменил машину? – Говорю как можно язвительнее.
Паровоз только неопределенно хмыкает.
– Вы всегда такие разговорчивые или только сегодня? – Нарываюсь.
Никакой реакции.
– Скучал по мне? Небось, не спал ночами?
– Заткнись уже.
Ну вот. Другое дело. Уже болтаем во всю.
– Я вот по тебе скучала. Думала, как же теперь там Бизончик без меня? Совсем со скуки зачахнет.
Парень справа поднял брови вверх. Видимо моя наглость все-таки пробила бесчувственное сердце. Решаю переключиться на молодчиков.
– А вы, мальчишки, чего такие хмурые? Давайте познакомимся что ли? Я – Ася.
Протягиваю руку сначала одному, потом другому. Ноль реакции.
– Слушай, чего они у тебя такие невоспитанные? Ты хоть беседу с ними проведи что ли. Хотя, это они от тебя, скорее всего, нахватались.
Желваки у Паровоза ходят так, что, кажется, сейчас лопнут.
Этот словесный понос у меня естественно от паники. Нужно говорить, чтобы хоть немного унять дрожь в коленках.
– Если сейчас не заткнешься, заклею тебе рот. – Сверкает глазами в зеркало заднего вида. – Я не шучу.
Надо же, какой обидчивый. Ну вот, испортил момент. Беседовать расхотелось. Весь оставшийся путь проделываем в гнетущей тишине.
Знала бы я, какой меня ждет теплый приём в бархатном доме «Корлеоне», с удовольствием бы прокатилась с ними туда – обратно еще пару раз.
***
Комната – метра три на четыре, стены бетонные, пол тоже. С потолка свисает тусклая лампочка. Гул стоит такой, что не слышу ни своего прерывистого дыхания, ни бешено стучащего сердца. Скорее всего, рядом котельная, или что-то вроде того. Из мебели – железная кровать, на ней матрас, никакого постельного белья, даже подушки нет. В углу одинокий умывальник. Комната чем-то смахивает на камеру в тюрьме. Ну так, отдаленно конечно, скорее номер-люкс. Обстановка, прямо скажем, романтическая, почти как у меня в общаге. Только не хватает соседей-алкоголиков.
Меня сюда запихнули, проведя через задние двери, затем спустив в подвал и протащив по узкому коридору. Не сказав ни слова. Затолкали и закрыли тяжелую металлическую дверь.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем удивление переросло в панику, та – в истерику, сменившись чувством отчаяния, а потом – апатией. И ещё раз. В обратном порядке.
Не знаю, сколько раз разъяренно прокричала: «Что тебе нужно, ублюдок?», «Выпусти меня!» и «Пожалуйста, прекрати эту пытку…» в камеру, висящую под потолком.
Никакой реакции не последовало.
Мне дико хотелось в туалет, я тарабанила в дверь, как сумасшедшая, но так никто и не открыл, поэтому пришлось воспользоваться ведром, которое так любезно было предоставлено в мое пользование организаторами этой путевки «Всё включено».
Может, прошли сутки. Может пара часов. Мне показалось – вечность.
Устав кричать и отбив ладони о железную поверхность, я прилегла на пахнущую сыростью кровать, и, пытаясь представить, что накрываюсь своим любимым бежевым одеялом, провалилась в беспокойный сон.
Мне снилось, что бегу по зеленой поляне с цветами босиком, смеюсь и подставляю лицо навстречу ветру и солнцу. Я – легкая, как пушинка, и уже отрываю ноги от земли… но постепенно воздух вокруг сгущается, наполняется красным, густым бархатом, и мне становится трудно дышать, легкие сдавливает, и я падаю, завернутая в бордовый кокон, в темную пучину, заметив только на мгновение блеск огромных черных глаз.
Снова.
Только на это раз более четко. Будто кто-то навел резкость на изображение. Сон на грани реальности. Бред на грани сумасшествия…
Просыпаюсь от того, что меня трясёт. Чья-то рука. Резко, за плечо.
Глаза разлеплять совершенно не хочется, но меня никто не спрашивает. Просто грубо возвращают в реальность. Бизон бросает мое плечо и начинает бить ладонью по щекам.
– Эй, очнись! Давай, девочка, хватит дрыхнуть.
Вяло отмахиваюсь от него руками и сажусь на кровати. Вспоминаю, где я, и что произошло. Значит, все же это правда, и мы сейчас в жутком подвале.
По спине пробегает холодок. Я замираю.
«Корлеоне» здесь.
Он смотрит.
На меня.
Пристально, не отрываясь.
Делает знак Бизону и тот с ухмылкой отходит от меня, а потом, покачав головой, удаляется, прикрыв тяжелую дверь.
Ёжусь и заворачиваюсь в старый свитер.
Он молча подходит и ставит простой деревянный стул напротив меня. Садится. Закуривает. Все это время глаза в глаза. Теперь, когда они так близко, вижу – в них что-то изменилось. Что же не так?
Та же глубина. Усталость. Огонь. Бездна…
Не могу уловить…
Пытаюсь найти, разобраться…
Вдруг ощущаю, как его рука касается моей руки. Сначала нежно, поглаживая кожу, мягко обводя большим пальцем костяшки. Потом сжимает ладонь, немного тянет на себя. Я почти не дышу. И только когда Максим затягивается, а потом выдыхает дым прямо мне в лицо, понимаю – он пьян. Сильно.
Чувствую запах виски, перемешанный с табаком, и закашливаюсь непроизвольно.
Как будто очнувшись, «Корлеоне» убирает руку, встает, выкидывает бычок прямо на бетонный пол, поворачивается и уходит, пошатываясь, так и не сказав мне ни слова.
Дверь щелкает замком.
А я не кричу, не бегу следом, не умоляю освободить.
Я смотрю на тлеющий окурок.
Смотрю до тех пор, пока огонек, достигнув фильтра, не затухает совсем…
Через некоторое время мне приносят еду.
Максим
***
Давящая головная боль и невыносимый сушняк – верные спутники моего утреннего пробуждения весь последний месяц. Я уже почти привык к такому состоянию, но сегодня ощущаю себя намного хуже, чем обычно. Хотя должно быть наоборот.
Почему нет долгожданного облегчения? Где та разрядка, которой я ждал так долго? К которой так стремился?
Её нет. Ничего нет. Только головная боль. И острое чувство сексуального неудовлетворения. Крепкий стояк не спадает даже в ледяном душе. Черт.
Можно прямо сейчас пойти и снять стресс, трахнув малышку прямо в грязном подвале. Если честно, такая мысль очень прельщает… Но…
Я не для этого столько терпел. Нет. Все должно быть не так.
Хрень собачья.
Да что с тобой, Макс?
***
– Максим, ты здесь? – Бизон не стучит в дверь, по обыкновению. У него особые привилегии. Можно входить без стука, можно крыть меня матом. Ему позволено, даже, взять и встряхнуть меня за плечи, чтобы мозги встали на место, как он и делает сейчас. Все потому, что этот человек разгребает дерьмо, которое окружает меня, делая это очень профессионально, без лишних вопросов.
Я, по новой ежедневной привычке, глушу вискарь.
– Её нашли, Макс.
Он смотрит мне в глаза, а у меня все расплывается. Даже эта фраза, которой я ждал так долго, не цепляет. Не возбуждает. Не трогает.
Есть только я и мой односолодовый друг – он не задает лишних вопросов, не читает нотаций, не заставляет взять себя в руки. Просто поддерживает меня своей компанией. А большего мне и не нужно.
Я не думал, что будет настолько хреново.
Первые недели после того, как Ася пропала, мне пришлось изрядно попотеть. Я целыми днями пропадал на фирме, решая, как выйти из кризисной ситуации, которая могла накрыть медным тазом все, чего добивался долгие годы мой отец и я в последнее время. Я по-прежнему не знал, где моя программа, казалось, выхода просто нет. Потом мы с моей командой прошерстили старые проекты, нашли кое-какие перспективные и отправили их на доработку. Это, конечно, положение не спасет, но поможет протянуть время, привлечь инвесторов. Как бы там ни было, я не собирался сдаваться. Стал вникать в цифры. Ночевал на работе. Два месяца напряженной работы принесли свои плоды – кое-кто заинтересовался нашими программами и даже предложили купить. Дело сдвинулось с мертвой точки.
А потом судьба встряхнула меня снова. Олеся позвонила и обрадовала потрясающей новостью – она выходит замуж. За француза. Да, она так и уехала открывать папин фонд в Париже.
Я сорвался.
И дело было не в том, что моя любовь до гроба не состоялась. То, что наши отношения себя изжили, я воспринял спокойно. Меня даже не смутило то, что после нашего разрыва прошло всего два месяца. Наверняка, она уже трахалась с ним, когда мы еще «были вместе». Но в тот момент я всерьез задумался, для чего я все это делаю? Для кого этот дом? Зачем мне эта фирма и деньги, если мне совершенно не с кем их разделить? Ведь к тридцати пяти я планировал обзавестись семьей, чтобы было кому оставить наследство. Но сейчас я почувствовал такую оглушающую пустоту, что виски – до потери сознания оказался в самый раз, лучшее лекарство от помутнения рассудка. Лучше уж пьяным вдрызг, чем просто сойти с ума.
А еще…
Каждый день.
Каждый гребаный день, а точнее ночь, я видел во сне Асю. Она снилась мне по трезвому и в пьяном угаре. Снилось, что я тянусь к ней и не могу прикоснуться. Что она смеётся над моими слабыми попытками достать до неё и исчезает, как призрак.
Я трахнул почти всех своих бывших подруг за эти два месяца. Но никакого облегчения. Ничего. Меня не отпускало ни на минуту. Эта девчонка крепко взяла меня за яйца, так, что в один прекрасный день мой дружок просто не встал на длинноногую красотку с четвертым размером груди. Это был просто финиш. Никогда. Нет, вообще, в принципе, даже теоретически, НИКОГДА такого не могло быть. Но это произошло. И после этого я просто поддался соблазну пребывать в пьяном бреду, не соображая, что вокруг происходит. Хотя бы долгими вечерами и по ночам, чтобы до конца не потерять самооценку.
И вот, вчера вечером, Бизон врывается ко мне в кабинет и сообщает, что она нашлась.
А я настолько пьян, что не могу нормально соображать, не могу переварить эту информацию и поверить.
Даже, когда смотрю на неё, запуганную, пытаясь сфокусироваться. Даже, когда беру в свою ладонь её маленькую холодную ручку, чувствую дрожь под нежной белой кожей. Даже тогда не могу поверить, что она здесь, рядом. Честно, показалось, что это мираж. Поэтому, проснувшись в привычном состоянии раздавленного таракана, я не мог до конца сообразить, приснилось мне это или нет.
Единственное, что знаю наверняка – с алкоголем пора завязать. И я понимаюсь с постели, плетусь в душ, привожу в нормальное состояние организм с помощью шипучей таблетки и занятий в тренажёрном зале. Потом, когда мозги немного встают на место, зову к себе Андрея на разговор.
Ася теперь у меня. Но, чтобы понять, как действовать дальше, мне нужно восстановить некоторые пробелы в информации по поводу её местонахождения и жизни последние три месяца, до того, как она попала сюда.
