Текст книги "Дом на улице Чудес"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Застелил ли он постель сегодня утром? Не валяется ли на полу грязная одежда? Кто-то из бывших коллег, из самых благих намерений конечно, прислал ему каталог женского белья.

Глена подобные вещи не интересовали, и он швырнул яркий журнал на тумбочку. Что, если он попадется ей на глаза? У нее снова возникнет подозрение, что она имеет дело с извращением, – подозрение, которое ему уже почти полностью удалось рассеять.

Все новые и новые вопросы возникали перед ним, не давая времени найти приемлемое решение ни на один. Что делать с мисс Кэррингтон-Блум, которая ждет их возвращения? Пробираться в дом тайком, словно пара нашкодивших детишек?

И еще одно беспокоило его. Он желал обладать Джейми, но должен ли он идти на поводу у своих желаний? Однажды эта женщина уже стала жертвой подобного обращения – и Глен страстно хотел изгнать любое воспоминание об этом из ее памяти. Мог ли он теперь уподобиться тому парню?

А завтра, спрашивал он себя. Как мне вести себя после того, что вот-вот случится? Перебраться в ее спальню? Купить ей кольцо?

Но стоило Глену остановить машину на подъездной дорожке, заглушить мотор и повернуться к сидящей рядом женщине, как все сомнения и вопросы исчезли сами собой. Эту женщину не будут волновать подобные мелочи. Они отправят мисс Кэррингтон-Блум восвояси, и дай-то Бог, чтобы ему не пришлось подвозить ее до дома!

А завтра... Что ж, недаром говорят, что утро вечера мудренее.

Глен обошел машину и открыл для Джейми дверцу.

Она скользнула в его объятия, жадно приникла к его губам. Они целовались так, будто голодали несколько дней и вдруг оказались на роскошном пиршестве. Не разнимая объятий, двинулись к дому и долго стояли на темном крыльце, прижимаясь друг к другу, словно боясь разлучиться хоть на мгновение. Его неровное дыхание обжигало ее лицо; ее пальцы ласкали его волосы. Волны желания захлестывали обоих, не давая ни мгновения передышки.

Неожиданно на крыльце вспыхнул свет, показавшийся им невыносимо ярким после ночной темноты. Дверь распахнулась с силой, куда большей, чем можно было ожидать от пухленькой мисс Кэррингтон-Блум. И действительно это была не она. На пороге, ослепительно улыбаясь, стояла...

– Пат! – воскликнула Джейми, инстинктивно отстраняясь от оторопевшего Глена.

Тот, не веря своим глазам, переводил взгляд с одной сестры на другую. Новая гостья была почти точной копией Джейми. Чуть более длинные волосы, чуть более яркий макияж, но лицо под всем этим было лицом Джейми. И в глазах, бледно-зеленых с золотистыми точками, плясал дьявольский огонек.

– Привет, малышка! Я дома.

Джейми бросила на Глена полный сожаления взгляд и, подойдя к сестре, крепко обняла ее.

– Пат, – повторила она, – я так рада, что ты здесь.

– Что-то не похоже, – хмыкнула Пат, с интересом разглядывая Глена. Кажется, я прибыла не вовремя, а?

– О, прости, Пат, – растерянно произнесла Джейми. – Знакомься, это Глен Джордан.

Девушка протянула Глену унизанную кольцами руку. Мысленно чертыхаясь, он пожал ее узкую ладонь.

– Надо же, – произнесла Пат, не сводя глаз со стоящего перед ней человека, – и я еще посылала тебе пособие по охоте на мужчин! Что же ты не сказала, сестренка, что можешь прекрасно обойтись без моей помощи?

Джейми послала сестре умоляющий взгляд, но та не заметила его.

– Так вот для чего в твоей комнате висит свадебное платье! Шикарная штучка, скажу я тебе.

– Нет! – запротестовала Джейми.

– Шикарное платье, но и парень тоже хорош! Это ведь он, да?

Джейми боялась поднять глаза на Глена, ее плечи поникли. А он был готов уничтожить нахальную девчонку. Как можно быть такой бесчувственной!

Но следующая фраза Пат поразила его в самое сердце вернее, чем пуля или нож.

– Ну, когда ты выйдешь за него, то получишь не только этот дом, но и кое-что еще, не так ли?

– Пожалуйста, Пат... – Голос Джейми был слабым и полным отчаяния.

– Так он не в курсе? Вот черт!

Воцарилось молчание.

– Не в курсе чего? – спросил наконец Глен.

– Да так, ничего особенного, – быстро ответила Пат.

– Джейми? – Он видел, что она изо всех сил пытается стать незаметной, но в таком ярком платье сделать это было невозможно.

Джейми стояла, закрыв глаза. Глен подозревал, что она молится. Но ему даже в голову не приходило, до какой степени несчастная женщина желает сейчас, чтобы пол провалился под ее ногами и она рухнула бы вместе с ним. Куда угодно, хоть в кишащий пауками подвал, лишь бы подальше от его удивленных глаз.

Наконец она подняла голову и взглянула на него прямо и открыто.

– Я получила этот дом в наследство, но он по-настоящему будем моим при одном условии.

Ее глаза умоляли его не спрашивать, при каком именно. Но Глен не собирался больше разыгрывать перед ней милого парня. Он занимался этим все последнее время – и вот результат.

– Какое условие? – холодно спросил он.

– Я никогда не выйду замуж только ради того, чтобы сохранить этот дом, – твердо сказала Джейми. – Никогда.

– Замуж? – Глен даже задохнулся от возмущения. – Кто-то оставил вам дом при условии, что вы выйдете замуж?

Она кивнула, окончательно раздавленная.

– Кто это придумал? – Глен был в бешенстве, причем сердился не только на нее.

– Не знаю. Анонимный завещатель.

– Довольно грязное дельце, особенно по отношению к одинокой женщине с двумя детьми.

Глен видел, что его слова убивают ее. Действительно, какой у нее был выбор? Главное для нее забота о детях. Он уважал ее и восхищался ею за это.

До сих пор. Пока не узнал, на что она пошла ради их благополучия. Господи, неужели все эти жаркие поцелуи были насквозь фальшивыми?

Если это так – значит, он уже никогда не сможет доверять ни одной женщине. И себе тоже.

Мисс Кэррингтон-Блум осторожно выглянула из двери детской.

– Что за шум? – спросила она, близоруко вглядываясь в напряженные лица. Это напомнило Глену о необходимости говорить тише.

– Что бы вы сказали о человеке, который дарит молодой женщине дом с условием, что она выйдет замуж? – обратился он к старой даме.

– Святые угодники! – ахнула мисс Кэррингтон-Блум, обводя присутствующих круглыми от удивления глазами. – Может быть, у этого человека были самые лучшие намерения? – спросила она через некоторое время.

– Сомневаюсь, – отрезал Глен. Он чувствовал, что вот-вот взорвется, и, судя по устремленным на него испуганным женским взглядам, это было заметно. – Мисс Кэррингтон-Блум, я отвезу вас домой.

– Спасибо, мой мальчик. Но мне нетрудно дойти пешком.

– Садитесь-ка в машину и не спорьте!

Ей явно не хотелось ехать с ним, и Глен не мог винить ее за это. Он понимал, что его командный тон годится скорее для обращения к карточному шулеру, пойманному с поличным, а не к почтенной даме. Но не мог больше сдерживать кипевшее в нем раздражение. Эта маленькая штучка в вечернем платье цвета заката с легкостью обвела его вокруг пальца, чтобы заполучить дом.

Впрочем, мисс Кэррингтон-Блум тут ни при чем.

– Пожалуйста, разрешите мне подвезти вас, – попросил Глен, беря себя в руки. – Я много лет был полицейским и знаю, как опасно для женщины находиться на улице одной в такое время.

Особенно такой маленькой, пухленькой и беззащитной старушке, мог бы он добавить, но промолчал, не желая обидеть ее.

– Ну что же, тогда ладно, – произнесла мисс Кэррингтон-Блум и принялась суетливо собираться, взволнованно щебеча, словно птичка, лишившаяся гнездышка. – Сейчас, я только возьму мою шляпку... И еще зонтик. Где же мой зонтик?.. Ах бедняжка, надо же, как все получилось!.. Джейми, душечка, вы не видите мои очки?

Очки тут же были найдены, и вскоре Глен уже усадил пожилую даму на переднее сиденье своего автомобиля и завел мотор. Совсем не так он представлял себе завершение сегодняшнего вечера.

– Пожалуйста, не сердитесь на нее, – произнесла мисс Кэррингтон-Блум, как только машина тронулась с места. – Джейми не виновата, что ей поставили такое условие.

– Она должна была сказать мне.

– Мне кажется, она просто слишком растерялась, бедная девочка.

Растерялась! Женщина, носящая платье огненного цвета, не производит впечатления бедной растерявшейся девочки. Она больше похожа на хищницу, которую подобные мелочи не смущают.

– С ее стороны, – заметил Глен, – наивно было бы думать, что тот, кто оставил ей этот подарок, не постучится однажды в ее дверь и не потребует компенсации. А учитывая поставленное условие, вряд ли можно сомневаться в том, какой будет эта компенсация.

Он понимал, что противоречит себе. Джейми не могла в одно и то же время быть неразборчивой в средствах охотницей за наследством и наивной жертвой чужих козней.

– Не думаю, что что-то подобное произойдет, – произнесла мисс Кэррингтон-Блум.

Что-то в ее голосе заставило его повнимательнее приглядеться к ней. Что эта дама знает обо всей этой истории? Мисс Кэррингтон-Блум меж тем уткнулась в свой ридикюль, перебирая пухлыми пальчиками его содержимое. Наконец на свет появилась смятая упаковка жевательной резинки.

– Хотите одну? – предложила она Глену.

– Нет, спасибо.

– Пожалуйста, на следующем перекрестке налево. Мой дом стоит почти на углу.

Глен остановил машину возле маленького чистенького дома в викторианском стиле и помог своей спутнице выбраться наружу. Для этого ему пришлось обхватить старую леди за талию и снять с высокой подножки.

Это позволило ясно увидеть ее лицо. Мисс Кэррингтон-Блум выглядела ужасно расстроенной.., и виноватой.

Но разве в том, что только что произошло, есть ее вина? Глен был полицейским. Его работа заключалась в том, чтобы делать явным то, что другие хотели бы утаить. Именно этому он учил слушателей в полицейской академии. Завтра же он проведет самое тщательное расследование этой истории.

И начнет он с мисс Кэррингтон-Блум.

Чтобы защитить Джейми. Даже если она этого не заслуживает.

К тому времени, как Глен добрался до дому, его решимость поугасла. Он чувствовал, как тяжелая, давящая тьма снова сгущается вокруг него.

Лишь несколько часов он был свободен и теперь снова возвращался в свою тюрьму.

Глен повернул ключ в дверном замке и вошел в прихожую. Дверь ее комнаты была приоткрыта, и в щель пробивалась полоска света. Он хотел незаметно проскользнуть к себе, но дверь неожиданно распахнулась и в проеме возникла Пат.

– Что это вы здесь забыли? – ядовито поинтересовалась она.

– Я живу здесь, – ледяным тоном ответил Глен.

– Вы живете в доме моей сестры?

– Я снимаю у нее квартиру. На втором этаже.

– Снимаете квартиру, – повторила Пат и вдруг, расхохотавшись, оглянулась через плечо в комнату. – Вот это да! Я получила паршивый магазинчик спортивных товаров, а ты – дом, да еще с жильцом в придачу. Где я могу подать жалобу? – И она закрыла дверь перед его носом.

Глен поднимался по лестнице так медленно, словно к ногам его было привязано чугунное ядро. Войдя в спальню, он оглянулся, пытаясь обрести душевное равновесие в окружении знакомых вещей. Безуспешно. Разумеется, его постель была аккуратно застелена, грязное белье сложено в корзину, а присланный приятелем журнальчик, должно быть, еще на той неделе отправился в мусорное ведро.

Он закрыл за собой дверь, опустился на пол и закрыл лицо руками.

Здесь нечему удивляться, лейтенант Джордан, сказал себе Глен. Тебе уже не раз доводилось сталкиваться с подобными вещами.

Произошло то, чего и следовало ожидать. Ведь он видел ту проклятую книгу у нее в сумке в первый день, когда она только поселилась в этом доме.

И он с самого начала знал, что ей нужен мужчина.

Но он никак не ожидал, что она сможет так хладнокровно начать охоту за ним. Он вообще не ожидал, что какая-то женщина способна сознательно выбрать его своей жертвой, несмотря на его замкнутость и цинизм, а иногда и грубость.

Ха-ха-ха. Большой болван Глен Джордан!

Он так высоко взлетел в своих мечтах. Неудивительно, что теперь ему так больно падать.

Глен закрыл глаза и постарался изгнать из своей головы все мысли. Не думать ни о чем.

Пат захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.

– Вот это да! – воскликнула она. – Вот это, я понимаю, мужчина! Он просто потрясающий.

Завидую тебе и даже немного ревную.

– Здесь нечему завидовать, – устало произнесла Джейми. – Мы просто друзья. – Были друзьями, мысленно поправила она себя, и неизвестно, будем ли ими снова. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Друзья! – фыркнула Пат. – Расскажи об этом кому-нибудь другому. Я-то видела, чем вы занимались на крыльце.

Джейми вскинула на нее умоляющий взгляд, и сестра примиряюще развела руками.

– Ну хорошо, давай сменим тему. Мне нравится твое платье. Оно просто обалденное. Где ты откопала его?

– Я сшила его сама, – деревянным голосом ответила Джейми. Она безуспешно пыталась ощутить радость от встречи с сестрой. Но все, о чем она могла думать, было выражение лица Глена в тот момент, когда правда выплыла наружу.

– Ты можешь сшить такое же для меня? Цвета морской волны, он мне очень идет. – Пат рассмеялась. – Разумеется, это значит, что он идет и тебе.

Джейми вяло улыбнулась.

– Мои племянники такие милашки! – продолжала болтать сестра. – Они, похоже, признали меня. Эта старая калоша не хотела, чтобы я их будила, но я подумала, что вреда от этого не будет. Как, ты сказала, зовут старушенцию?

Мисс Бадминтон-Бум?

– Мисс Кэррингтон-Блум, – поправила Джейми, слегка приободрившись.

– Ну да. Правильно. Я, должно быть, думала о магазине, который мне подарил этот неизвестный тип. Никогда всерьез не увлекалась спортом, так что не знаю, почему ему взбрело в голову именно это. Впрочем, у меня уже есть куча идей на сей счет, и я тебе обязательно расскажу о них. Мне интересно знать, что ты скажешь.

– Замечательно! – выдавила Джейми.

Пат пристально посмотрела на нее и хлопнула себя ладонью по лбу.

– О Боже, мне бы следовало держать язык за зубами, да? Прости меня, сестренка, я просто хотела произвести впечатление. Он так потрясающе хорош! Я думала, у меня челюсть отвалится. Вот и несла сама не знаю что. Я все тебе испортила!

– Ну что ты, – отозвалась Джейми. – Ты не виновата, правда. И хватит об этом.

– Я вечно все порчу, и себе, и другим. Когда мои родители выставили меня из дому, они заявили мне, что я дрянная, испорченная девчонка, которая ничего не знает о жизни и которой пришло время кое-чему научиться.

– Твои родители выставили тебя из дому? переспросила Джейми, забыв о собственных горестях. За нарочито легкомысленным тоном сестры она услышала боль и отчаяние.

– Ну да, когда я разбила машину. Немного слишком круто, особенно если забыть, что это была уже третья.

– Ты разбила три машины?

– Ну да. У меня всегда были проблемы с экстренным торможением. Я люблю скорость, а мне то и дело лезут под колеса всякие черепахи, которые быстрее сорока миль в час не ездят.

А тебе нравится быстрая езда?

– Нет, – ответила Джейми.

– Ну ничего, этот парень быстренько научит тебя. Вы давно знакомы с ним?

– Не очень, – сказала Джейми, но ее слова звучали фальшиво. На самом деле ей казалось, что она знает Глена Джордана всю свою жизнь. – Ты говорила про свою машину.

– А, ну да. Я разбила ее. Три штуки за два года. Но мне больше всего жалко последнюю. Это был "шевроле-кабриолет", весь розовый, а сиденья обиты белой кожей. Предки чуть с ума не сошли. Усадили меня и заставили целый час выслушивать лекции о том, что слишком избаловали меня. А потом заявили, что мне пора узнать настоящую жизнь и что они решили прикрыть кормушку. Вот и все.

Пат говорила небрежно, даже развязно. Но Джейми видела за внешним цинизмом более чувствительную натуру, чем это могло показаться на первый взгляд.

– Так или иначе, мне пришлось туговато. Я даже вынуждена была продать кое-какие побрякушки, чтобы свести концы с концами. И я честно пыталась найти какую-нибудь работу, но мне ни разу не удалось пройти собеседование.

Пат безнадежно махнула рукой, а затем, что-то вспомнив, снова оживилась.

– Помнишь, когда адвокат рассказывал нам о наследстве, он упомянул, что каждая из нас получит то, в чем больше всего нуждается? А ведь он, пожалуй, прав. Больше всего мне была нужна работа. И я получила ее. Так что мне придется научиться отличать теннисную ракетку от весла.

Несмотря на непрестанную боль в сердце, Джейми улыбнулась. Ей нравился неунывающий характер Пат.

– Ну, хватит обо мне. Теперь я хочу услышать твою историю. Давай начинай прямо сейчас. И прежде всего о своих детишках. Нет, лучше сперва вот о чем. Что ты помнишь о нашем детстве?

– Ничего. Я не раз спрашивала у тети Лу – это моя приемная мать, откуда я взялась, но она отказывалась говорить об этом.

– Но должна же она была знать хоть что-то.

Вряд ли тетя Лу нашла тебя в капусте.

– Она работала сиделкой в хьюстонской больнице. Как-то она сказала, что впервые увидела меня там и сразу полюбила. Ей всегда хотелось иметь ребенка. Мне тогда исполнилось три года.

– Мои ма и па тоже удочерили меня в три года. Но как ты оказалась в больнице?

– Я много думала о том, что ты сказала тогда, при нашей первой встрече, будто слышала, что наши родители погибли в автокатастрофе.

Может быть, я тоже в нее попала? А тебя где нашли твои родители?

– Это звучит немного глупо, но я думаю, что они меня просто купили.

– Что?

– Я серьезно. Разве ты не знаешь, что существует черный рынок, на котором бездетные родители могут купить себе подходящего младенца? Хотя они, ясное дело, не говорили об этом открыто. Знаешь, мои па и ма не из тех людей, которые будут отказывать себе в чем-то, если это что-то можно купить. На самом деле они совсем не плохие. Просто хорошо знают, какой властью обладают большие деньги, и не боятся пользоваться этим.

– Так или иначе, нас когда-то разлучили, и я очень рада, что мы снова вместе! – воскликнула Джейми. – И я не могу поверить, что тот человек, благодаря которому мы встретились, мог желать нам зла.

– Ну уж тебе-то точно никто бы не пожелал плохого. Ты такая нежная. Прямо цветочек. – Пат залилась звонким смехом. – Ты цветочек, а я сорняк. Хороша парочка!

Джейми тоже засмеялась, забыв о том, что еще полчаса назад ей казалось, будто она больше никогда в жизни не сможет смеяться.

– Слушай, – сказала вдруг Пат, – а можно мне примерить платье, которое ты шьешь?

Джейми оглянулась на стоящий в углу манекен. Платье мисс Кэррингтон-Блум было почти закончено. Оставалось только вытащить торчащие кое-где нитки наметки и подрубить шлейф.

Ее не очень радовала мысль о том, что кто-то другой наденет платье, но в конце концов, почему бы и нет? Все равно ей скоро придется расстаться с ним. Должна же она хоть раз увидеть это платье на живом человеке, а не на бездушном манекене. Сама она так ни разу и не решилась примерить его.

– Пожалуйста, – попросила Пат. – Оно такое красивое...

Джейми осторожно сняла платье с манекена и протянула сестре. Та без малейшего смущения скинула блузку и юбку и, оставшись в изящном кружевном лифчике и трусиках, которые Джейми никогда бы не решилась надеть, нырнула головой в расшитый жемчугом ворот.

Джейми аккуратно застегнула крошечные пуговки и отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатом. Платье сидело великолепно, как будто было создано специально для Пат.

– Как я выгляжу? – спросила та, изгибаясь, чтобы увидеть себя сзади.

Джейми молча повернула ее к огромному, в человеческий рост, зеркалу, стоящему в углу, и зажгла специально закрепленную над ним лампу.

Пат уставилась на свое отражение, торжествующе улыбаясь. Затем ее улыбка угасла, и она задумчиво вздернула бровь.

– Что-то не так? – заволновалась Джейми.

– Все в порядке, – успокоила ее сестра. Мне очень нравится платье, но мне не нравится, как я выгляжу в нем. Когда оно на мне, я начинаю чувствовать себя цветочком, а это не правильно. Не знаю, в чем причина. Примерь его лучше ты.

– Ни за что! – воскликнула Джейми, чувствуя, что краснеет.

– Давай-давай! Это же нечто вроде игры в переодевание. Если бы мы росли вместе, то наверняка устраивали бы такие игры где-нибудь на чердаке, забитом старыми чемоданами.

Каким-то образом платье оказалось в руках у Джейми. Она была стеснительнее, чем Пат, и отправилась переодеваться в ванную.

Платье облегало ее словно вторая кожа. Казалось, она родилась в нем.

Джейми не хотела видеть себя в этом платье.

Но Пат чуть ли не силой вытащила ее из ванной и поставила перед зеркалом. Набрав в легкие побольше воздуха, Джейми решилась бросить взгляд на свое отражение. И уже не могла оторваться.

– Вот это да! – выпалила Пат. – Оказывается, моя сестра ангел! Когда я смотрю на тебя, мне хочется плакать. Никогда не видела ничего красивее.

Платье было именно таким, каким Джейми хотела его видеть, и даже более того. Оно было самим совершенством, мечтой, воплотившейся в реальность. Словно по мановению волшебной палочки бедная портниха превратилась в принцессу. Ее глаза горели тем глубоким огнем любви, который делает дурнушку хорошенькой, а красавицу – ослепительной.

Но для того, чтобы сказка стала явью, нужны двое. А судя по тому, как они сегодня расстались с Гленом, рассчитывать на совместное будущее им не приходится. По крайней мере, на будущее, в котором есть место такому платью.

Джейми резко повернулась и бросилась обратно в ванную, с трудом удерживаясь от слез.

Фантазии и реальность пришли в противоречие, и сказочно прекрасное платье лишь подчеркивало этот убийственный контраст.

Когда Джейми, умытая и одетая в привычные джинсы, вернулась в комнату, Пат ждала ее, сидя в кресле.

– Слушай, у меня есть отличная идея, – сказала она. – Давай просидим всю ночь, будем пить кофе, курить и болтать обо всем на свете, как настоящие сестренки. Что ты об этом думаешь?

Больше всего Джейми хотелось забраться в кровать и провести остаток ночи, воображая, как все могло бы сложиться, если бы Пат приехала не сегодня а, скажем, через неделю. Но ей не хотелось отказывать сестре.

– Только здесь нельзя курить, – предупредила она. – Не забывай, у меня дети.

– Хорошо, – покладисто кивнула Пат. – Тогда давай посидим на крылечке. Если дети проснутся, мы их услышим, а я обещаю бегать за кофе.

Вскоре обе удобно устроились на ступенях крыльца, смеясь и негромко переговариваясь.

– Не могу поверить, что ты боишься пауков, – говорила Пат. – Это просто невероятно.

– Я всю жизнь, сколько себя помню, не выносила их.

– Я тоже. На выпускном экзамене в колледже я грохнулась в обморок, потому что по шее парня, который сидел впереди, полз паучок.

Меня освободили от экзаменов, и все ребята считали, что это была отличная шутка. Понимаешь, они были убеждены, что я ничего на свете не боюсь, и не поверили, когда я попыталась рассказать правду.

– Как думаешь, может быть, с нами в детстве произошло что-нибудь страшное, связанное с пауками? Я имею в виду, до того, как нас разлучили?

– Может быть. До чего же жалко, что ни ты, ни я ничего не помним! Слушай, давай пойдем к этому адвокату и заставим его выложить нам все, что он знает.

– Сомневаюсь, что нам это удастся.

– Вот увидишь, я возьму его в оборот! Пошли!

– Прямо сейчас? Но уже поздно.

– Чепуха! Адвокаты поздно ложатся.

– Нет, Пат. Если хочешь, мы сходим к нему завтра.

Джейми вздохнула. Очевидно, ее сестра была из тех людей, которые всегда руководствуются только своими нуждами и побуждениями, не обращая внимания на желания и потребности других. И все-таки Джейми любила Пат и не сердилась на нее. Она была готова любить и прощать до конца своих дней.

Ни та, ни другая молодая женщина не обратила внимания на распахнутое окно второго этажа, прямо над крыльцом, на котором они сидели.

Глен Джордан, валяющийся без сна на смятой постели, слышал каждое слово из того, что сестры рассказали друг другу в эту ночь.

10

Даже после того, как Джейми и Пат ушли в дом и все затихло, их голоса продолжали звучать у него в ушах.

Глен не чувствовал за собой вины, подслушивая их. Да и с чего бы: он даже пальцем не шевельнул, чтобы добиться этого. Скорее уж это сестры проявили беспечность, устроившись поболтать прямо под его открытым по случаю теплой ночи окном.

Глен думал о Джейми и о тех словах, которые она, говорила ему у озера, словах, каждое из которых было правдой. Он мог почтить память Беатрис лишь одним-единственным способом: продолжая оставаться тем человеком, которого она из него сделала, – честным, прямым и открытым.

Правдой было и то, что избранная им жизнь, лишенная всех человеческих эмоций, вела лишь к абсолютному одиночеству.

И только ей удалось изменить эту жизнь.

Джейми. Она принесла солнечный свет в его темницу, которую он сам для себя построил.

Лежа в темноте и тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов и далеким лаем собак, Глен понял и принял ту единственную правду о себе, которую до сих пор не желал признавать. Правду о том, что он стремился вырваться из этой темницы каждую минуту с того самого мгновения, когда Джейми такой же глубокой ночью возникла у его двери.

Он не понимал этого, когда предложил ей заночевать в его доме, когда впервые взял на руки теплое тельце Уинни, когда вскапывал для Джейми клумбы в саду и искал для нее нового жильца.

Он заботился о ней. И эта забота была нужна прежде всего ему самому. Она помогла ему вновь почувствовать себя живым, полным сил человеком, мужчиной, которому есть о ком думать.

Всем сердцем и всей душой Глен желал быть рядом с ней, помогать ей, защищать ее и никогда с ней не расставаться. И всем этим желаниям было название, однако он не желал произносить его, даже мысленно.

Никогда.

Глен поднялся рано, так и не сумев заснуть, разбитый и опустошенный. Часы показывали половину восьмого утра. В соответствии с расписанием – а теперь, видимо, снова придется руководствоваться им – у него оставалось около пятнадцати минут до того времени, когда кухня поступит в ее распоряжение.

Он быстро натянул шорты и майку и спустился вниз. Глен собирался проглотить чашку кофе с тостом – и бежать. Бежать и бежать, пока в голове не прояснится и он не поймет, как вести себя с Джейми. Так вода в море после шторма бывает грязной и мутной, пока весь мусор и взбаламученный бурей песок не опустится на дно, и лишь после этого вновь обретает прозрачность.

Тогда и можно будет во всем разобраться.

Если действительно существует человек, питающий какие-то коварные намерения в отношении Джейми, Глен сумеет защитить ее. Если это ошибка попытается ее исправить. Если же выполнение проклятого условия окажется необходимым, тогда.., тогда будет видно.

Сестра Джейми говорила о магазине спортивных товаров. Интересно, было ли замужество таким же условием и для нее? Пат меньше всего походила на женщину, которая может стоять за прилавком. Ей скорее подошел бы шикарный салон мод или на худой конец магазин косметики. Но если и от нее требуется выйти замуж – значит, Джейми не является мишенью для недостойных замыслов.

На пороге кухни Глен остановился как вкопанный. Она была там. Джейми. Была там, хотя знала, что сейчас его время. Она стояла у окна, спиной к двери, в своей клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе, в узких джинсах и в неизменной ковбойской шляпе.

Зачем она оказалась здесь? Не для того ли, чтобы вновь выбить его из колеи?

Если так, она вполне преуспела в своем намерении. Потому что слово, которое Глен так боялся произнести, вспыхнуло в его мозгу яркими неоновыми буквами в шесть футов высотой.

Любовь.

Он любил ее.

Будь все проклято, он любит ее! Она может издеваться над ним, крутить им, как пожелает, но это уже не имеет никакого значения.

Глен мысленно приказал себе повернуться и выйти вон. Прочь отсюда, и немедленно. Он может позавтракать в кафе. И купить газету на улице. Он должен найти себе другое жилье, даже если для этого придется купить целый мотель.

Но тело Глена уже не повиновалось рассудку.

Тигриным прыжком он пересек кухню, рывком развернул ее к себе и впился поцелуем в ее губы, не дав ей ни вздохнуть, ни заговорить. Закрыв глаза, он наслаждался ее покорностью, мягкостью ее губ, отзывчивостью тела. Ее дыхание было сладким и горячим, а поцелуй глубоким.

И все же что-то было не так. Что-то было ужасающе не правильно.

Глен открыл глаза, холодея от предчувствия ошибки. Но было уже поздно.

Он услышал слабый вскрик и увидел испуганные глаза замершей на пороге кухни Джейми, слезы в ее глазах и прижатую ко рту ладонь.

Затем она резко повернулась и мгновенно скрылась за дверью.

Глен выругался и отпустил девушку, которую до сих пор сжимал в объятиях.

– Зачем вы сделали это? – спросил он ее.

– Я сделала? По-моему, это вы набросились на меня.

– Хорошо, но вы же меня не остановили. Я думал, вы – это она.

– Откуда мне было знать это?

– На вас ее одежда!

– Мой чемодан остался в мотеле.

– Зачем бы мне целовать вас? Я вас совсем не знаю.

– Для парня, с которым Джейми была раньше, это ничего не значило. И просто чтобы вы знали: именно поэтому я не остановила вас. Мне было интересно, какой вы на самом деле. Джейми не переживет, если вы окажетесь похожим на него. – Внезапно глаза Пат округлились. Но ведь вы не такой, как он, правда?

– Не такой, как кто?

– Как тот ублюдок, с которым она связалась.

Джефф или как его там. Она рассказывала мне о нем. Он воспользовался ее невинностью и обманул. Когда вы стали целовать меня, я сказала себе: вот так неплохое начало дня! Но знаете что? Получилась та же история, что и со свадебным платьем. Ваши поцелуи хороши, но они не для меня. Я еще подумала: какая жалость, что бедной сестренке опять попался парень, с которым она не может быть счастлива.

– Тот парень был просто идиотом, – мрачно заметил Глен.

– Объясните это лучше моей сестре.

– Все, что ей нужно, – это заполучить дом.

– Ну и кто же после этого идиот?

Глен сжал кулаки и молча опустил голову.

– Вам просто хочется думать, что так оно и есть, – мягко продолжала Пат, – потому что это позволяет вам смотреть на нее свысока. Но подумайте хорошенько, разве стала бы женщина, которую интересует только дом, так реагировать на наш невинный утренний поцелуй, как это сделала Джейми?

Еще одна горькая правда. Еще один удар по каменной стене, которой он окружил свое сердце. И стена эта наконец рухнула и его душу залило ярким солнечным светом.

Глен повернулся и выбежал из кухни.

– Джейми! Откройте!

Он молотил кулаками по закрытой двери, но ответом было лишь молчание. Он уже начал прикидывать, не выбить ли дверь ногой, как случайно нажал на дверную ручку, и дверь открылась.

– Джейми?

Ответа не последовало. Глен заглянул в каждую комнату, продолжая отчаянно звать ее, но всюду было пусто, и только эхо его голоса отвечало ему. Джейми ушла.

Глен выскочил на улицу и огляделся. В конце улицы мелькнула хрупкая фигурка. Джейми уходила, почти убегала, толкая перед собой коляску. Он бросился за ней и через пять минут сумасшедшего бега наконец догнал и, тяжело дыша, преградил ей дорогу.