Текст книги "Дом на улице Чудес"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Потом подумал, что с его стороны это выглядит невежливым и даже грубым, – и зачеркнул написанное. В конце концов, в ближайшее время он отсюда уедет. Что стоит ему немного потерпеть ее пение?

В это время кто-то позвонил в дверь.

Глен даже не шевельнулся, размышляя о том, слышал ли он хоть раз за все время жизни в Белчертауне, как звучит его дверной звонок. Он надеялся, что Джейми откроет дверь, но в ее комнате было тихо. Звонок раздался снова. И еще раз.

Джейми не пробыла в городе и суток. Какова вероятность, что звонят именно ей?

Глен прожил здесь три года, но вероятность, что кто-то пришел к нему, была еще меньше.

Эта мысль ему понравилась. Никаких знакомств, никаких обязательств именно к этому он и стремился.

В дверь снова позвонили.

Что ж, прогнать настырного коммивояжера он может и сам.

Глен свернул в трубочку расписание и побежал вниз по ступенькам. Он торопился и заметил невысокое деревянное заграждение внизу лестницы слишком поздно. Попробовав с ходу перепрыгнуть препятствие, он зацепился ногой и с грохотом рухнул на пол, стукнувшись коленом. От боли у него потемнело в глазах. Казалось, что коленная чашечка разлетелась вдребезги.

Глен грубо выругался и осторожно ощупал поврежденную ногу. Кажется, кость цела. Он хотел снова выругаться, но присутствие детей за стенкой остановило его, и пришлось ограничиться неразборчивым рычанием.

Звонок раздался в пятый раз.

Морщась, Глен захромал по коридору. Каждый шаг отдавался резкой болью в колене, и, с трудом добравшись до входной двери, он был готов обрушить громы и молнии на голову того, кто находился за ней. Глен рывком распахнул дверь и проклятия замерли у него на губах.

Перед ним стояла самая удивительная пожилая леди, какую он когда-либо видел. Маленькая и пухленькая, она, казалось, состояла из одних округлостей. Ее совершенно седые волосы были завиты аккуратными колечками, удивительно молодые черные глаза над румяными щечками, похожими на сморщенные яблоки, тоже казались круглыми от выражения непрестанного удивления, с которым они смотрели на мир. На голове дама носила легкомысленную шляпку, украшенную таким количеством разнообразных бантиков и завитушек, что у Глена закружилась голова. Старомодное платье в цветочек и бархатный ридикюль довершали картину.

Глен заскрежетал зубами при мысли о том, с каким треском он захлопнет дверь прямо перед ее носом, если дама только спросит у него, желает ли он обрести спасение.

– Доброе утро, голубчик, – сказала она.

Голубчик! Старушка не могла не слышать, как он только что ругался последними словами, и она еще называет его "голубчик"!

– Уф, здравствуйте.

– Вы не слишком-то похожи на портниху. – Дама покачала головой. – Ведь здесь живет портниха?

Глен едва успел с облегчением перевести дух оттого, что дама пришла не наставлять его на путь истинный, как она снова поставила его в тупик. Несколько мгновений он ошалело таращился на нее...

– Портниха? Здесь нет никакой... – Но тут Глен вспомнил про свое разбитое колено, синяк на голени и ушибленный большой палец, который в свою очередь вызвал к жизни воспоминание о тяжелом предмете, который он уронил себе на ногу. Кажется, Джейми назвала это швейной машинкой. А потом она заставила его втаскивать в комнату еще и дурацкий манекен – эта женщина и из него, Глена, была бы не прочь сделать безответный манекен. – Ах, портниха!

Дверь комнаты отворилась, и Джейми появилась на пороге, держа на руках закутанного в махровое полотенце Тэма. У обоих были мокрые, взлохмаченные волосы.

Глену пришло в голову, что из двух стоящих перед ним женщин на портниху больше похожа гостья, а не Джейми, на которой по-прежнему были узкие джинсы. Сверху она надела блузку, достаточно тесную, а теперь еще и достаточно мокрую, чтобы можно было без особого труда догадаться, что скрывается под ней. Нижние незастегнутые пуговицы позволяли Глену видеть смуглый живот с маленькой круглой родинкой возле пупка. Тело Джейми оказалось даже красивее, чем он воображал его себе накануне ночью.

– Вы упали? – спросила она, глядя на Глена своими невозможными глазами. – Я слышала ужасный грохот...

Вместо ответа он показал ей глазами на баррикаду поперек лестницы.

– Ах вы бедный, – виновато прошептала Джейми. – Я поставила это ограждение всего час назад. Не хотела, чтобы дети бегали наверх и мешали вам. Мне и в голову не приходило, что вы можете его не заметить.

– Если бы мне удалось выспаться ночью, может быть, я бы и не споткнулся.

– Удалось выспаться? Надеюсь, это не мы помешали вам?

– Вы тут ни при чем, – раздраженно буркнул Глен, пытаясь неожиданной агрессией замаскировать смущение от столь явной лжи.

– Через поле, через луг... – затянула за стеной Уинни.

Глен поморщился при мысли о том, что проклятый мотив теперь целый день будет звенеть у него в ушах, а бесконечные "спеши, спеши ко мне" не дадут уснуть и следующей ночью. Впрочем, даже это было бы лучше, чем мысли о влажной блузке, о родинке возле пупка или о мыльной пене и свете свечей.

– Вам больно? – спросила Джейми, встревоженная его мрачным видом.

Как просто было бы сейчас высказать то, что он на самом деле думает о ней, о ее влажной блузке и о песенках под душем.

Высказать, не стесняясь в выражениях, так, чтобы она в один момент собрала свои вещи и пулей вылетела из этого дома, окончательно убедившись, что его обитатель – настоящий извращенец.

Он сказал себе, что не сделает этого только из уважения к детям и пожилой леди, которая смотрела на него, склонив голову набок, как любопытный птенец.

В колене пульсировала боль. Оно распухало буквально на глазах.

– Все в порядке, – ответил Глен и кивнул на дверь. – К вам посетительница.

– Ко мне? Но я здесь никого не знаю.

– Я ищу портниху, – благожелательно сказала дама.

– В самом деле? – удивилась Джейми. – Тогда входите.

Глен придержал дверь, пока старушка не спеша вплывала в прихожую. Она одарила его милой улыбкой.

– Спасибо вам, голубчик. А я-то уж было начала думать, что в этом мире не осталось рыцарей.

– Э-э-э.., да.., то есть... – И тут ему в голову пришла отличная идея. – Скажите, мэм, вы случайно не ищете себе квартиру? Та, что наверху, сдается.

– Ну что вы, в моем возрасте уже не так легко скакать по лестницам! И потом, разве не вы там живете?

Глен нахмурился. Откуда она могла знать об этом? Должно быть, слышала, как он летел с лестницы.

– Ну, это ненадолго, – пробормотал он.

Если уж он решил подыскать себе замену, то лучше всего, чтобы ей стала вот такая милая, чистенькая старушка в забавной шляпке. Но согласится ли она скакать по лестницам? Похоже, и здесь ему придется потрудиться. Отыскать для Джейми жильца, который не будет испытывать искушения каждый раз при звуке льющейся воды.

Глен наклонился и поднял с пола оброненное им кухонное расписание.

– Здесь указаны часы, когда я бываю в кухне.

Я повешу его на холодильник.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вошел в кухню. Дверцу холодильника, еще вчера ослепительно белую, украшали магнитики в форме разноцветных фруктов.

– Очень мило! – язвительно произнес Глен, надеясь, что его услышат в прихожей, и прикрепил листок к дверце маленьким неестественно оранжевым персиком.

Когда он шел обратно, коридор был пуст, а ее дверь закрыта. Глен осторожно перешагнул через загородку на нижней ступеньке, кривясь от боли в колене, и поднялся в свой кабинет, захлопнув за собой дверь с чуть большим шумом, чем это было необходимо. Обосновавшись за письменным столом, он взял лист бумаги и принялся составлять объявление.

Требуется жилец в комнаты на втором этаже. Общая кухня и прихожая.

Глен немного подумал и втиснул между словами "требуется" и "жилец" слова "заслуживающий доверия". Еще немного подумав, добавил "только женщина". Закончив работу, он снял телефонную трубку и позвонил в отдел объявлений "Вестника". , Неожиданная гостья Джейми с интересом осматривалась в ее комнате. Она уже успела потрепать пухлой ручкой розовую щечку Уинни, а теперь, нацепив на нос круглые очки в проволочной оправе, с интересом изучала манекен.

– Как мило со стороны этого молодого человека предупредить вас, когда он намерен бывать в кухне. Ему будет очень приятно, если вы к нему присоединитесь, – ворковала дама, поглядывая на Джейми поверх очков.

– Очень в этом сомневаюсь, – рассеянно произнесла Джейми, усилием воли пытаясь изгнать "милого молодого человека" из своих мыслей.

Только что его взгляд был далеко не милым.

Но и не сердитым. По крайней мере, не настолько, как она предположила, услышав ужасный грохот. Его голубые глаза потемнели и стали почти синими от какого-то другого чувства, которое Джейми пока не могла определить.

Насквозь промокшая блузка неприятно липла к телу, и Джейми повернулась к зеркалу, чтобы определить, насколько та пострадала от воды.

Одного взгляда оказалось достаточно. Молодая женщина вспыхнула, внезапно догадавшись, что было в устремленном на нее взгляде Глена.

Желание.

Она мысленно дала себе пощечину, но это не остановило волну жара, поднимающуюся откуда-то из глубины ее существа. Джейми развернула Тэма так, чтобы прикрыть особенно красноречивые детали своего туалета, и попыталась сосредоточиться.

– Я Джейми Гарднер. Что вы хотели?

– Сказать по правде, – сообщила дама заговорщическим тоном, – меня зовут мисс Кэррингтон-Блум, Пенелопа Кэррингтон-Блум, но вам совсем не обязательно называть меня таким длинным и ужасным именем. Зовите меня просто Пенни. Все друзья меня так зовут, а я уже чувствую, что мы с вами подружимся. Знаете, я ужасно удивилась, когда пришла сюда в поисках портнихи и увидела на пороге Его. Вам не кажется, что еще слишком холодно для того, чтобы носить шорты? Хотя, имея такие ноги...

Даже мое сердце забилось чуточку быстрее. А вы уже заметили, какие у него великолепные ноги?

Джейми подумала, что она даже слишком хорошо это заметила, и поторопилась перевести разговор на другую тему.

– Скажите ради Бога, откуда вы узнали, что я портниха? Я ведь только что приехала в город.

– О, это Ленни шепнул мне словечко, – засмеялась старая дама. – Ленни Брейзил, здешний адвокат.

– Это очень мило с его стороны, – заметила Джейми. – Хотя я не помню, чтобы упоминала об этом при нем.

– О, должно быть, вы просто не придали этому значения, милочка. Вы позволите мне подержать вашего малыша?

Джейми поколебалась, глядя на хрупкие руки мисс Кэррингтон-Блум, но все-таки протянула ей Тэма вместе с полотенцем. Мальчик некоторое время серьезно рассматривал старушку из-под густых, длинных ресниц и наконец улыбнулся.

Джейми вздохнула с облегчением. Ее дети всегда очень настороженно принимали незнакомых людей, и она опасалась, что Тэм поднимет плач.

Впрочем, к жильцу со второго этажа они тоже отнеслись более чем терпимо, подумала она. И неудивительно, есть в нем что-то необъяснимо привлекательное для детей. И женщин.

Джейми ощутила, как в ней поднимается новая волна жара. Решительно, ей необходимо составить список правил для жильца. И первым правилом будет: "Не появляться в полураздетом виде".

Мисс Кэррингтон-Блум тем временем качала Тэма на руках, что-то ласково приговаривая. Она оказалась значительно сильнее, чем думала Джейми, которая только теперь спохватилась и предложила старой даме присесть. Та опустилась на диванчик, удобно пристроив Тэма рядом с собой.

Уинни тотчас же оказалась с другой стороны. Гостья вынула из потертого ридикюля листок бумаги и некоторое время его рассматривала.

– Ну-ка, милочка, что вы скажете об этом? – спросила она, протягивая листок Джейми.

Та взяла листок – и у нее перехватило дыхание. На картинке было изображено свадебное платье. Джейми еще не доводилось видеть ничего более великолепного. Высокий ворот, отделанный жемчугом. Полупрозрачные кружева, прикрывающие глубокий вырез. Высокая линия талии, подчеркивающая грудь. Юбка спадала свободными складками. Шлейф растекался по полу пенной волной кружев. Платье выглядело одновременно целомудренным и чувственным.

– Чудесно! – выдохнула Джейми.

Платье казалось мечтой, сказкой, о которой мечтает каждая девушка. Именно о таком мечтала бы она сама, если бы ей было суждено когда-нибудь пойти под венец.

Если бы не Джефф. И не Уинни с Тэмом. Если бы история о Золушке не обернулась грубой реальностью. Но почему тогда, глядя на это платье, она видит в нем себя?

Может быть, потому, что, невзирая на все заявления о стремлении к независимости, невзирая на отчаянное упрямство, с которым она сопротивляется многочисленным невзгодам и тяготам жизни матери-одиночки, в ней продолжает теплиться надежда на то, что однажды любовь придет и к ней...

– Что-то не так? – спросила мисс Кэррингтон-Блум.

– Нет-нет, все в порядке, – выдавила Джейми, отводя взгляд от рисунка.

– Вы возьметесь за эту работу? – В голосе старой женщины звучали неуверенность и надежда.

Джейми снова взглянула на картинку. Сможет ли она сшить такое платье? Разумеется, сможет.

Более того, она будет счастлива сшить его. Почувствовать под пальцами нежность дорогой ткани.

Вдохнуть в нее жизнь и придать форму. Безусловно, это платье должно быть из самого лучшего шелка, какой только удастся достать в Белчертауне. Никакая другая материя не годится.

Она сможет сшить это платье. Но что будет с ее собственными мечтами? Не будет ли тоска по несбывшемуся причинять ей боль при каждом движении иглы? Да, конечно, она еще может однажды выйти замуж, но, учитывая наличие двух детей, ей больше подойдет строгий костюм, чем этот девственно-белый наряд.

Джейми искоса глянула на посетительницу.

Возможно, вопрос о платье был задан лишь с целью проверить ее квалификацию?

Коричневое с мелкими розочками платье мисс Кэррингтон-Блум явно знавало лучшие дни. Манжеты выглядели потертыми, а отсутствующую верхнюю пуговицу заменяла другая, подходящая по размеру, но отличающаяся по цвету. Шляпка выцвела от времени, а бантики на ней, похоже, прикрывали наиболее вытертые места.

– Такое платье потребует по меньшей мере месяца работы, – сказала Джейми. – Один материал обойдется в целое состояние. Да и отделка корсажа должна быть очень дорогой, иначе платье не будет выглядеть так, как должно. Здесь необходимо кружево ручной работы.

– Но вы можете сшить его? – настаивала старая дама, как будто не слыша слов Джейми.

– Да, могу. Но мне кажется, что вам лучше приобрести готовое. Оно тоже будет смотреться очень мило, но обойдется гораздо дешевле.

– Пусть вас, милочка, не волнует, как сумасшедшая старуха тратит свои деньги.

– Но цена будет действительно ошеломляющая.

– Пф, какая чепуха! Деньги и существуют для того, чтобы делать людей счастливыми!

Джейми решила окончательно прояснить ситуацию. Она назвала примерную цену платья, ожидая, что после этого у старушки вытянется лицо.

Но та невозмутимо достала чековую книжку.

– Когда вы сможете приступить к работе?

– Вы согласны на эту цену?

– Ну разумеется! Так когда вы начнете?

– Думаю, я могла бы начать прямо сегодня, – ответила Джейми.

– Отлично. Я выпишу вам чек.

– Вы уверены? Ведь вы никогда не видели мою работу.

– Зато я вижу вас, милочка. А уж в людях-то я разбираюсь. У вас все получится великолепно, можете мне поверить. Я вижу это по вашим глазам.

По глазам вообще можно прочесть очень многое.

Возьмем, к примеру, того молодого человека, что открыл мне дверь. У него в глазах столько одиночества, сколько у верблюда в коровьем хлеву.

– Вы действительно так думаете? – тихо спросила Джейми.

– Ну конечно! С этим мальчиком случилось что-то, что разбило ему сердце.

Джейми подумала, что ей бы никогда не пришло в голову назвать Глена Джордана мальчиком. И меньше всего он был похож на человека с разбитым сердцем.

Неожиданно она вспомнила о словах, произнесенных им в первую их встречу. Глен сказал, что вдовец, а когда она заметила, что он слишком молод для этого, в его глазах мелькнула горечь.

Но разве горечь – это не то выражение, под которым мужчины привыкли прятать боль?

– Он думает, что сможет склеить разбитое сердце, заключив его в глыбу льда, – говорила меж тем мисс Кэррингтон-Блум. – Но мы-то с вами знаем, что не может быть ничего более далекого от истины.

– Неужели можно столько узнать о человеке, взглянув на него только раз? – удивилась Джейми, чувствуя на себе проницательный взгляд темных глаз.

– Уж поверьте мне, – повторила старая леди. – Но давайте вернемся к платью. Выписать вам чек сразу на всю сумму?

– О нет, – возразила Джейми. – Я не могу назвать точную сумму заранее. Заплатите сейчас примерно треть, еще столько же после первой примерки, а остальное – когда платье будет готово. Если, конечно, вы останетесь им довольны. Когда я смогу повидать саму невесту? Нужно будет договориться о примерках.

– Вы хотите увидеть невесту? Боюсь, это невозможно.

– Но как же...

– Придется вам обойтись без примерок. Я хочу, чтобы это стало сюрпризом.

– Я не могу шить платье, не зная, для кого оно! Мне нужны точные мерки.

– Снимите их с себя. У девушки точно такой же рост и фигура.

– Какое странное совпадение.

– Не правда ли? – Старая дама неожиданно подмигнула Джейми.

Та смотрела на нее в замешательстве. Определенно, старушка была эксцентричной. Даже слишком эксцентричной, чтобы было разумно иметь с ней дело. Можно ли брать у нее деньги?

А вдруг вовсе нет никакой невесты?

– Должно быть, это платье для кого-то, кого вы очень любите? осторожно поинтересовалась Джейми, пытаясь добыть побольше информации.

– Это платье для кого-то, кому я многим обязана, – отрезала мисс Кэррингтон-Блум, протягивая подписанный чек. Старушка выглядела вполне здравомыслящей, и Джейми, помедлив, взяла чек из ее руки. – И вот еще что, добавила заказчица, – я не думаю, что платье должно быть совершенно белым. В наши дни это ужасно старомодно. Что вы думаете о жемчужно-сером шелке?

Джейми думала, что жемчужно-серый – это именно тот цвет, который она бы выбрала, если бы шила платье для себя. Но она не желала, чтобы между ней и этим платьем возникли какие-то связи, не желала даже на мгновение представлять себя в нем. На миг ей захотелось отказаться от этой затеи. Но мать-одиночка не вправе позволять себе подобные капризы. Что значат ее глупые, романтические бредни рядом с необходимостью растить двух детей?

– К какому дню вам нужно платье? – чужим голосом спросила Джейми.

– О, дату еще не назначили, так что можете особенно не торопиться. Вы не будете возражать, если я время от времени стану заходить к вам, чтобы посмотреть, как продвигается дело?

– Всегда рада вас видеть.

Мисс Кэррингтон-Блум удовлетворенно кивнула.

– Я так и думала. Мне будет вдвойне интересно посмотреть, что случится с тем, что я увидела в ваших глазах.

– И что же это?

– О, я и так уже слишком много болтаю. Достаточно на сегодня. Не хочу, чтобы вы боялись моих визитов и, увидев меня перед вашей дверью, говорили себе: "Вот опять явилась эта болтливая старая перечница!"

– Я никогда так не подумаю, – улыбнулась Джейми.

Когда гостья ушла, она подхватила детей и закружилась с ними по комнате. Весело хохоча, они пробежали по коридору и ворвались в кухню. Расписание, составленное Гленом, висело на холодильнике. Ниже был прикреплен аккуратно отпечатанный список правил совместного пользования холодильником. Первое из них требовало от нее помечать принадлежащие ей продукты.

– Кушать! – громко заявила Уинни.

Джейми оторвала взгляд от расписания и только теперь заметила, что все еще держит в руках эскиз платья мисс Кэррингтон-Блум. Бросив рисунок на стол, она наклонилась к дочери.

– Похоже, малышка, мы здесь нелегально.

Сейчас не наше время.

– Кушать! – повторила Уинни, не желавшая слушать никаких резонов.

Расписание указывало, что в это время Глен должен готовить себе ланч. Но, возможно, оно начинало действовать только с завтрашнего дня?

И тут же на лестнице раздались тяжелые шаги, а затем Джейми услышала, как ее жилец открывает детские воротца вместо того, чтобы перепрыгнуть через них. Причину этого Джейми поняла, когда Глен вошел в кухню. Его колено раздулось, как баскетбольный мяч, так что передвигался он с трудом. При виде Джейми и детей его лицо скривилось в страдальческой гримасе.

– Разве вы не читали расписание? – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Я только что прочла его Глен, ваше колено... Это из-за моей загородки?

– Да.

– О, Глен, мне так неловко. Пожалуйста, простите меня.

– Я сам виноват. Так что насчет расписания?

Оно вас чем-то не устраивает?

– Как я вижу, вы оставили себе чуть больше часа в день, так что жаловаться мне не на что.

Ну а если вам вдруг захочется перекусить среди дня? Или выпить кофе?

– У меня есть электрический чайник наверху. И я не перекусываю.

– Мужчина с потрясающей силой воли.

– Верно.

– Что вы намерены делать с вашей ногой?

– Положу на колено лед и приму пару таблеток.

– А мне кажется, что вам лучше показаться врачу.

– Вам так кажется? – Его голос был холоден, как упомянутый им лед, но лицо побледнело от боли.

– Я уверена в этом.

– А я уверен, что нам всем будет лучше, если вы избавите меня от ваших советов, пока я здесь живу.

– Прошу меня простить, – произнесла Джейми с напускным смирением. – Я немедленно запишу это правило вторым пунктом в списке.

– Что будет очень разумно с вашей стороны.

Глен не без труда добрался до стула и рухнул на него.

– Разрешите я приготовлю вам поесть, – предложила Джейми. – Чего бы вы хотели? Я купила орехового масла. Тэм просто обожает его.

Ореховое масло! Она предлагает ему ореховое масло, словно двухлетнему ребенку!

– Я могу сделать омлет, – поспешно добавила Джейми.

– Я не хочу, чтобы вы готовили мне еду. Я хочу, чтобы вы покинули кухню и не возвращались раньше, чем наступит ваше время согласно расписанию.

– И не подумаю. Это из-за меня вы повредили колено.

– Я знаю, спасибо.

– Я только что, прочитав расписание, выяснила, что сейчас не ваше время.

– Но ведь выяснили!

– Да, конечно. Дети, мы немедленно уходим.

Уинни и Тэм, с озабоченным видом копавшиеся в буфете, одновременно вскинули на мать удивленные глаза.

– Кушать! – напомнила Уинни.

– Сейчас очередь мистера Джордана. Мы можем сходить в город и перекусить там.

– Дядя даст кушать, – решила Уинни, и Тэм, во всем слушавшийся сестру, вытащил из буфета ложку и гордо отнес ее на стол.

– Ради Бога, покормите детей здесь, – раздраженно простонал Глен. – И раз уж вы все равно здесь, достаньте и мне чего-нибудь. У меня в холодильнике должны быть бобы с грудинкой.

Джейми показалось, что при этих словах в его глазах мелькнул озорной огонек.

– Уже нет, – спокойно отозвалась она.

– И куда же они делись? – шелковым голосом поинтересовался Глен.

– Испортились, я полагаю. И то, и другое было зеленого цвета.

– Вас бы не затруднило не прикасаться больше к моим продуктам?

– Вы еще должны поблагодарить меня. Возможно, я спасла вам жизнь, помогая избежать пищевого отравления.

– Откуда вы знаете, может быть, я предпочитаю умереть от пищевого отравления, а не сломать себе шею, упав с лестницы? Я свободный человек. И я имею право есть испорченную грудинку, если пожелаю.

Джейми посмотрела на него, и неожиданно ей вспомнились слова мисс Кэррингтон-Блум.

Одинок, как верблюд в коровьем хлеву. Разбитое сердце.

– Уф!

– Вы что-то сказали?

– Нет, ничего.

Она сделала ему омлет, за который Глен мрачно поблагодарил ее. Усадив детей в высокие стульчики, она положила омлета и им, а затем и сама пристроилась у стола.

Листок с эскизом свадебного платья лежал прямо перед Гленом, и тот подозрительно рассматривал его.

– И что же это такое? – поинтересовался он наконец.

– Моя новая работа, – ответила Джейми.

– Ваша новая работа – выходить замуж? – Он явно был потрясен.

Джейми сделала вид, что не заметила пробелов в его логике, и терпеливо объяснила:

– Леди, которая только что приходила, мисс Кэррингтон-Блум, заказала мне сшить это платье. Я ведь портниха, если помните.

– Она выглядит староватой для такого платья, – все еще подозрительно заметил Глен.

– Никто не бывает слишком стар для того, чтобы мечтать, – поучительно заметила Джейми, забирая листок из-под его носа.

Внезапно ей пришло на ум, что эти слова могли относиться не только к мисс Кэррингтон-Блум, но и к ней самой.

Или к нему.

5

– И все-таки я уверен, что в этом платье старушка будет выглядеть нелепо, – упрямо произнес Глен, стараясь отогнать стоящую перед мысленным взором Джейми в этом наряде – фотографически четкое видение, которое возникло, едва он взглянул на рисунок.

А это в свою очередь вызывало воспоминание о другом платье, в котором много лет назад стояла рядом с ним у алтаря девушка с карими глазами, лучившимися любовью и счастьем.

– По-моему очевидно, что она заказывает его не для себя, – с ноткой раздражения в голосе ответила Джейми.

Впрочем, мисс Кэррингтон-Блум выглядела слишком эксцентричной особой, чтобы употреблять по отношению к ней слово "очевидно", – это было понятно даже ему.

– Замечательный омлет, – нехотя сказал Глен, чтобы прервать затянувшееся молчание.

После бобов с грудинкой, составлявших в последнее время его завтрак, обед и ужин, омлет действительно показался ему настоящей амброзией. Но в этом-то и таилась главная опасность. Именно воспоминания о таких капельках амброзии и ранят больнее всего потом, когда ты остаешься один. Беатрис замечательно пекла яблочный пирог. Как он желал бы еще хоть раз принять его из ее рук!

Бобы, по крайней мере, не вызывают никаких ассоциаций.

– Секрет в том, чтобы использовать воду, – сказала Джейми, подцепляя вилкой ломтик омлета и отправляя его в разинутый рот Уинни.

– Я думал, омлет готовят из яиц.

Джейми закатила глаза с видом мученического терпения.

– Использовать воду вместо молока, – объяснила она.

Глен решил не признаваться, что всю жизнь был уверен в том, что омлеты делают из яиц и сыра, а мысль о молоке ему даже не приходила в голову. Тем более что его куда больше занимали платье и его будущая обладательница.

– Значит, старая леди не собирается надевать это платье. И я сильно сомневаюсь, что она собирается повесить его на стену и любоваться.

Так для кого оно?

Конечно, лучше бы ему оставить Джейми в покое. Но Глен никак не мог отделаться от мысли, что платье имеет к ней самое прямое отношение.

– Это допрос?

– Нет, – отрезал он.

– Вот и замечательно.

– Так для кого это чертово платье?

Джейми заколебалась. И Глен подумал, что она прикидывает, не посоветовать ли ему не лезть не в свое дело. Это было бы только справедливо. Фактически это должно быть записано первым пунктом в списке правил: не лезь не в свое дело. Но Джейми сказала совсем не это.

– Платье предназначено для ее дочери!

Глен достаточно долго работал полицейским, чтобы научиться мгновенно распознавать ложь.

Особенно ложь неумелую. Джейми вдруг с удвоенным усердием принялась кормить детей омлетом, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Чушь! – заявил Глен. – Ее дочери должно быть уже за семьдесят.

– Мисс Кэррингтон-Блум не настолько стара!

– Может быть, и так. Но если у нее и есть дети, им в любом случае не меньше сорока.

– Тогда, возможно, оно для ее внучки.

Джейми по-прежнему старалась не смотреть на него, поглощенная вытиранием перепачканных щек Уинни, которая пищала и вырывалась.

Это платье было воплощенной мечтой, настоящей сказкой – даже Глен, полный профан в таких вещах, не мог не понять этого. Оно должно быть предназначено для Джейми, подумал он. Внутренний голос подсказал ему это в ту самую минуту, когда он увидел эскиз. И платье, и книга в ее сумке означали, что хищница вышла на охоту, которая будет недолгой, если принять во внимание родинку около пупка.

Мисс Кэррингтон-Блум здесь совершенно ни при чем. Она скорее всего зашла заказать себе новый халат или еще пару бантиков на шляпку.

Глен резким движением отодвинул тарелку, хотя на ней еще оставалось немало омлета, холодно поблагодарил Джейми за обед и заковылял прочь из кухни.

На следующее утро стало ясно, что Джейми поняла намек. Вся посуда и все ящики в буфете были поделены на Его и Ее и снабжены соответствующими ярлычками. Каждая полка в холодильнике была разделена надвое белыми пластиковыми перегородками. На его половине лежал кусок свежей грудинки и жестяная банка с бобами, при виде которых Глен почувствовал легкий укол совести. Джейми пришлось покупать ему еду, а ведь она должна кормить еще двоих детей.

Ну что ж, это будет последний раз, когда он чувствует вину перед ней, потому что больше он ее не увидит. И не услышит. Накануне вечером Глен принес с чердака радиоприемник, к которому не притрагивался с тех пор, как въехал в этот дом, и настроил на канал новостей, найдя его самым неподходящим фоном для возбуждающих фантазий.

Он мрачно сжевал два подгоревших тоста, составивших весь его завтрак, невнимательно слушая бойкую скороговорку спортивного комментатора, и решительно выключил приемник на сводке биржевых новостей. Дела и проблемы незнакомых ему людей мало интересовали его, а постоянная трескотня действовала на нервы, так что он предпочел допить кофе в тишине.

Глен не мог отделаться от ощущения, что сегодня кухня выглядит как-то по-новому, хотя на первый взгляд кроме магнитов на холодильнике ничего в ней не появилось.

Стоп! На столе раньше не было скатерти. Широкая красная клетка. Очень уютно и по-домашнему, совсем не похоже на итальянский ресторан.

Несмотря на все усилия, он снова почувствовал себя виноватым. Это чувство Глен презирал больше всего, от него пытался спрятаться в лесной глуши, но, сталкиваясь с Джейми, испытывал снова и снова.

За стеной слышалось мерное постукивание швейной машинки и детские голоса. Похоже, близнецы ни на минуту не закрывали рта. Глен впервые задумался о том, каково это – работать в комнате, где играют дети. И вдруг поймал себя на том, что размышляет, будет ли сегодня на Джейми такая же прозрачная блузка, как вчера, и сможет ли он снова увидеть родинку на ее животе.

Наверху, в его кабинете, зазвонил телефон.

Глен неловко перебрался через барьер, все еще преграждающий детям доступ к лестнице, и заспешил к себе в надежде, что звонит будущий обитатель его квартиры.

Так оно и было. Некий плотник по фамилии Томпсон прочитал объявление в сегодняшней газете и счел, что примечание "только женщина" не имеет особого значения. Глен поспешил разубедить его. Как и кровельщика, который позвонил через полчаса. Как еще множество других строительных рабочих, позвонивших до обеда. После семнадцатого звонка он отключил телефон и мрачно уставился в окно.

Внизу скрипнула входная дверь, и во дворе появилась целая процессия. Тэм и Уинни, похожие как две капли воды в одинаковых синих комбинезонах, и Джейми с кучей игрушек в руках. Дети критически обозрели двор и, выбрав подходящее на их взгляд место, плюхнулись на травку. Джейми вывалила игрушки рядом, и все трое принялись самозабвенно копаться в земле. Еще через десять минут Джейми выпрямилась и, утирая со лба пот, сняла жакет.