Текст книги "Маурайская федерация (сборник)"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 61 страниц)

Лорн промокнул платком лоб и щеки.

– Боже, как бы мне хотелось снова очутиться в Корадо, – сказал он на своем родном, произошедшем от инглисского, языке, который, к его великой радости, был понятен Рану. – Эта погода меня достала. Земли моего клана расположены на северном гребне Большого Каньона. Сосны и олени… За них можно отдать пару лет, проведенных здесь. Деньги не в счет. – На мгновение нечто вроде ореола святого благоговения осенило его лицо: – Работа!

– Прошу прощения, – перебил его Дхананда, затаившийся в тени, – но больше никто не понимает, что вы нам рассказываете.

– О, извините, совсем забыл, – мериканец переключился на хинджи, на котором он говорил с резким акцентом. – Я хотел сказать, друзья, что, когда я закончу свой труд здесь, мне хотелось бы возвращаться домой через

Нв'Зеланнию. Это, должно быть, одно из интереснейших мест мира. Веллантоа, черт возьми, уже чуть ли не столица нашей планеты или скоро ей станет, в?

– Возможно, – словно выстрелил в ответ Дхананда.

– Я вас не хотел обидеть, – поправился Лорн. – Я также не принадлежу к людям Моря, вам это известно. Но они – самый прогрессивный народ.

– В определенных отношениях, – добавил Дхананда, – В других, – гости простят меня, если я назову проводимую ими политику антипрогрессивной. Например, ваше упорное противодействие цивилизации варварских обществ.

– Это не совсем так, – стал защищаться Рану. – Если они являют собой открытую угрозу своим соседям, наша Федерация оказывается среди первых, кто готов ввести туда миротворческие силы, которые по сути есть не что иное, как психодинамические команды, призванные направить энергию данных варваров в иное русло. В настоящее время широкомасштабные меры предпринимаются в Сине, я уверен, что вы об этом слышали.

– Так же вы действовали с моими предками, – невозмутимо заметил Лорн.

– Что ж, это так. Но дело в том, что мы не желаем переделывать других по своему подобию: ни бенегальских фабричных рабочих, ни оргонских лесорубов, ни мейканских пеонов. Поэтому наше правительство оказывает давление на правительства прочих цивилизованных стран, чтобы они по возможности сохраняли в неприкосновенности все институты отсталых народов.

– Почему? – Дхананда подался вперед. Его борода агрессивно ощетинилась, – Вам, мавраям, это дается весьма легко. У вас рост численности населения – под контролем. Вы имеете морские хозяйства, ведете синтез на специализированных заводах, занимаетесь морской торговлей в мировом масштабе. Вы что же, считаете, что остальным людям будет лучше, если они останутся жить в бедности, рабстве и невежестве?

– Вовсе нет, – возразила Ализабета, – Но они преодолеют их самостоятельно, по-своему. Наша торговля и наш пример, – я имею в виду все наиболее цивилизованные страны – могут им помочь. Но помощь не должна заходить слишком далеко, иначе произойдет то же, что уже было перед Судной Войной. То есть… как это будет на хинджи? Мы называем это культурным псевдоморфозой.

– Для такой изящной леди, как вы, это слово чересчур громоздко, – вступил в разговор Лорн сынна Брауэн. С шумом глотая свой джин, он подался вперед и похлопал ее по коленке. Рану пришел к заключению, что, нанявшись на работу у брахмардов, он оставил свою семью дома, а будучи нрава чопорного, они не предоставили ему суррогата.

– Вы знаете, – продолжал мериканец, – я удивлен, что моряки торгового флота могут говорить так академично.

– Только не я, – вступился Кеануа. – Я – типичная палубная швабра.

– Я заметил, что из вашего саронга торчит бамбуковая флейта, – продолжал Лорн.

– Ну да, я правда немножко играю. Чтобы было веселее стоять на вахте.

– Конечно, – кивнул Дхананда, – А в разговоре вы показали большую осведомленность, капитан Макинтаиру.

– А почему бы и нет, – изумился маврай. Ему подумалось, какая ирония заключается в том, что они принимают его за кого-то другого, тогда как он и на самом деле всю свою взрослую жизнь был шкипером кораблей и более никем, – Я учился в школе, – пояснил он. – Мы берем с собой книги в плавание. Мы разговариваем с разными людьми в иностранных портах. Вот и все.

– Тем не менее, – Дхананда в задумчивости помолчал, – правда, что граждане Федерации слывут в мире людьми довольно интеллектуальными. Еще более всех восхищает ваша стопроцентная грамотность.

– О, нет, – рассмеялась Ализабета, – уверяю вас, мы самая неученая из ныне здравствующих наций. Конечно, нам нравится учиться и думать, и спорить. Но разве это не одно из жизненных удовольствий, существующих наряду со многими другими? Наша технология обеспечивает нам много свободного времени и подобных занятий на досуге.

– А наша не обеспечивает, – мрачно отозвался Дхананда.

– Слишком много людей, слишком мало ресурсов, – согласился Лорн. – Вам, наверное, приходилось бывать в Калькуте, м'леди? А вы когда-нибудь забредали в тамошние трущобы? И, готов поклясться, вы не заходили в глубь суши и вам не попадались на глаза пыльные черти, пытавшиеся наскрести на жизнь в агроколлективах?

– Я однажды это видел, – сочувственно вспомнил Кеануа.

– Вот, – Лорн встряхнулся и встал на ноги, отбросив свой бокал. – Что-то мы заговорили чересчур серьезно. – Уверяю вас, м'леди, что мы в Корадском университетете не такие уж сухари. Хотел бы я захватить вас с парой луков в скалы, поохотиться на горных козлов… Пошли, я слышу, что гонг приглашает нас ужинать, – Он взял Ализабету под руку.

Рану поплелся сзади.

Нельзя переедать, подумал он. Эта ночь идеально подходит для первой вылазки.

* * *

Луны не было. Время для Аоранги было подобрано с учетом этого обстоятельства. Рану проснулся в полночь, как он заранее себе это приказал. Подобно всем мавраям, он обладал способностью восстанавливать силы после короткого сна. Соскользнув с постели, он простоял несколько минут, прислушиваясь и осматриваясь. Взлетно-посадочная площадка, начинавшаяся прямо от дома, была пуста, в сиянии звезд она казалась серой. В окнах одного из ангаров горел свет.

Мимо прошагал часовой. Со смуглым лицом, в своей чалме и костюме цвета лесной зелени, он выглядел еще одним темным пятном. Но ствол его винтовки тускло сиял. Настоящая винтовка с газовыми патронами. И… он обходил с ней этот дом.

Однако он был только один. Ему следовало бы назначить партнеров. Брахмарды были неискушенными в шпионаже, как и мавраи. Когда на Земле имеется лишь четыре или пять наций, всерьез ориентированных на науку, а их общение медленно и скудно, серьезные конфликты между ними возникают редко. Даже теперь у бенегальцев не было большой армии. Их армия, правда, превосходила по численности войска Федерации, но Бенегали была материковым государством и ему требовалась защита от варваров. Мавраи же почти монополизировали морские силы, по той же причине, но флот у них был не большой.

Можно со всей справедливостью называть века, последовавшие за Судной Войной, ужасным периодом в истории, когда человеческая масса старалась выкарабкаться из последствий атомной войны, но ей была свойственна невинность, нехарактерная для поколений, живших до Судного дня.

– Боюсь, подумал Рану с грустью, удивившей его самого, что мы тоже вскоре утратим этот особый род девственности..

Но для сантиментов не время.

– Кеануа, Ализабета, – мысленно позвал он. Он почувствовал, что они насторожились. – Я выхожу на разведку.

Разумно ли это? – промелькнуло у него беспокойство девушки. – Если тебя поймают…

– У меня сейчас самые лучшие шансы. Мы застали их врасплох, неожиданно свалившись им на головы. Но готов поклясться, что завтра Дхананда усилит меры безопасности вдвое, промучившись целую ночь подозрениями, что мы – шпионы.

– Тогда будь осторожен, наказал Кеануа. Рану ощутил кинестетический обертон, словно под подушку полезла рука, чтобы утащить кинжал. Если попадешь в переделку, кричи. Мне кажется, мы сможем пробиться.

– О, держись подальше от главного входа, предупредила Ализабета. Когда после ужина Лорн вывел меня на веранду поговорить, я заметила, что под ивовым деревом на корточках сидит человек. Возможно, это просто старый грум вышел подышать свежим воздухом, но, скорее, это все же дополнительный часовой.

– Спасибо. Рану воздержался от цветистых прощаний, принятых среди мавраев. Он будет поддерживать связь со своими друзьями. Но он ощущал их переживания, словно они были рядом с ним. Ни один из них не претендовал на то, чтобы выйти первым. Как капитану, ему принадлежали честь и долг брать на себя дополнительные опасные обязанности. Но Кеануа ворчал и сетовал на него, а у девушки тоже что-то лежало на душе, это было не столько замечание, сколько оттенок чувства: он был ей ближе любого другого мужчины на свете.

Ему мимолетно захотелось испытать ее физическое прикосновение. Но… Часовой благополучно миновал его. Рану выскользнул в открытое окно.

Некоторое время он лежал, вытянувшись на веранде. Из ангара, где были люди, доносились слабое шевеление и приглушенные голоса. В одном бунгало горели свечи. В остальных спали, и они призрачно белели под ночным небом. Пока что на открытом пространстве ничего не происходило. Рану прокрался на клумбу. Он слишком поздно заметил, что на ней росли розы. Проглотив распространенное среди моряков ругательство, он затаился на корточках еще на минуту.

Ну ладно, лучше уж начать. Он специально не учился красться в темноте, но большинство мавраев проходило курс дзюдо, а их последующие работа и занятия спортом поддерживали у них необходимые физические навыки. Рану мелькнул между тенями, как тень, огибая поле, пока не оказался около одного из новых складов.

Под покровом ночной темноты он приблизился к задней двери и открыл нож. Его рукоятка была нашпигована микроэлектронными приборами, там же находилась батарейка аккумулятора. Драгоценный камень на головке эфеса выполнял функции линзы, и когда он особым образом прикоснулся к нему, нож выбросил острый и тонкий, как карандаш, луч голубоватого свечения. Он осмотрел запор. Не пластик и даже не алюминиевая бронза: сталь. А дверь была армирована железом. Что же за ней такого ценного?

С точки зрения Рану, запор, содержащий железо, был удачей. Он стал поворачивать незаметные ручки на кинжале, зондируя при помощи магнитных импульсов, усилием воли подавляя в себе сознание, что каждая звезда на небе пристально наблюдает за ним. Потрудившись долгое время и изрядно вспотев, он почувствовал, что запор поддается. Рану тихо открыл дверь и проскользнул внутрь.

Он обвел лучиком помещение. Интерьер составляли в основном полки, от пола до потолка, нагруженные картонными коробками. Он прошел через комнату и, выбрав коробку на задней полке, которая могла остаться незамеченной несколько недель, отодрал клейкую ленту… Хм. Как он и ожидал. Аккумулятор диэлектрической энергии, молекулярно-рассеянного типа. Стандартное устройство, применяемое на половине двигателей в мире. Но так много, в этом аванпосте безлюдья? Его прибор был неиспользованным, незаряженным. Агенты мавраев уже видели с одного коммерческого воздушного судна, «случайно» сбившегося с курса, что на всем архипелаге была только одна станция – коллектор солнечной энергии. На островах не было ни гидроэлектрических генераторов, ни генераторов, приводимых в действие энергией приливов. Однако аккумуляторы явно привозили сюда на зарядку.

Это означало, что та штука на холмах зашла в своем развитии куда дальше, чем считала разведка Федерации.

– Нан возьми, – прошептал Рану. – Акулозубый Нан, прокляни и сожри все это!

Он постоял, поворачивая в руках черную коробку. У него закололо кожу. Затем, весь дрожа, он обратно упаковал аккумулятор и вышел из склада так же тихо, как входил.

Снаружи он остановился. Должен ли он сделать что-либо еще? Одна эта информация оправдывала их предприятие. Если бы он сделал еще одну попытку, и она ему не удалась, а коллеги погибли вместе с ним, их усилия пошли бы прахом.

Однако… Времени было до противного мало. Встревожившись, Дхананда найдет средство не допускать на остров других иностранцев – изобразит аварию в порту или что-нибудь другое, пока не станет слишком поздно. По крайней мере, Рану должен исходить из этого. Он не терзался, принимая свое решение. Это было не в обычае у мавраев. Он просто его принял.

Заглянем-ка в этот освещенный ангар, наудачу, перед тем, как пойти спать. Завтра я попробую изобрести повод, чтобы пробраться в глубь острова и посмотреть лабораторию.

Из осторожности он переждал полчаса, плотно прижимаясь к стене и вглядываясь через окно. Сводчатое помещение ангара почти целиком заполнял наполненный воздушный шар. Моторы работали едва слышно на холостом ходу, пропеллеры еще не были включены. Несколько механиков делали последнюю проверку. Двое из бунгало, в котором горели свечи, сами брахмарды, судя по их белым одеждам и начальственным манерам, стояли в ожидании, пока несколько нижних чинов из вспомогательного персонала заправляли аппарат в гондолу. Сквозь рокот до Рану долетел обрывок разговора: «Неосвященный час. Почему теперь, именем Вишну?

–…эти дурацкие прибывшие. А что, если на самом деле они не моряки-неудачники, ты об этом не подумал? В этом случае они не должны видеть, что мы справляемся с такими штуками». Мимо прошло четверо мужчин, которые несли свернутый кабель. Голые концы краснели чистой медью.

Такое же не применяется в географических исследованиях?

Рану почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Протопали двое солдат, вооруженные винтовками. Рану сомневался, что сопровождение было придано только из-за ценности кабеля в денежном выражении, сколь фантастически высока она ни была.

Сзади шли ученые. Наземная команда встала у шпиля. Их старинная тягучая песня прозвучала, как протест, – что люди должны напрягать свои мышцы, когда сто лошадей ржет в той же комнате. Крыша и передняя стенка ангара со скрежетом отодвинулись.

Рану окаменел. Должно быть, он бессознательно послал свои мысли другим мавраям.

– Нет! – выкрикнула Ализабета ему в ответ.

Кеануа отозвался более медленно и рассудительно:

– Это каннибальское безрассудство, шкипер. Ты можешь упасть и размазаться по трем градусам широты. Или, если тебя увидят…

– У меня никогда не будет лучшей возможности, возразил Рану. Мы уже придумали дюжину версий, объясняющих мое исчезновение. Так что воспользуйтесь одной из них.

– Но как же ты? протестовала Ализабета. Один?

– Вам может прийтись хуже, если Дхананда рассвирепеет, возразил Рану.

На него нашла типично инглисская целеустремленность, возобладавшая над бесшабашностью и легкостью, которые в крови у мавраев. Но потом эта вторая сторона его души пробудилась с воплем, потому что те, кому изначально принадлежала Нв'Зеланния, кто плавал на каноэ и охотился на акул, со смехом бросались в подобные эскапады.

Отбросив переполнявшее ее ликование, он хладнокровно изложил, что ему удалось увидеть на складе.

– Если в какой-то момент у вас возникнут сомнения относительно собственной безопасности, забудьте обо мне и немедленно бегите, приказал он. Разведка должна знать хотя бы то, что нам уже известно. Если меня обнаружат на холмах, я попытаюсь оторваться и скрыться в джунглях. Ангар был открыт, воздушное судно распускало кабели, включенные пропеллеры превращались в яркие вращающиеся круги. Прощайте. Счастливого пути.

– Да хранит тебя Танароа, в слезах прошептала Ализабета.

Рану кинулся за угол. Судно поднималось в наклонном положении, гондола была, как бревно из черного дерева, а воздушный шар – как штормовое облако. Пропеллеры обдували его лицо ветром. Он пробежал вдоль тени корабля, весь напрягся и прыгнул.

Он едва не сорвался. Его пальцы за что-то ухватились, но стали соскальзывать, и он вновь вцепился в край с силой, полный ужаса. Теперь обе руки! Рану держался за стержень из железного дерева, составлявший часть швартового механизма, а ноги болтались над землей, которая уходила вниз с неприятной быстротой. Он хлебнул воздуха, приободрился и, перебросив одно колено через стержень, замер в таком положении и тяжело вздохнул.

Зарокотали электрические двигатели. Бриз пробежал между подпорок и перекладин. Если не считать этого, Рану оставался в одиночестве, наедине с громким пульсом. Немного спустя его сердце забилось спокойнее. Он устроился на короточках поудобнее и огляделся по сторонам. Далеко внизу расстилались джунгли, зеленые, подернутые седоватой дымкой. Небо, граничившее с ними, переливалось в свете звезд, отливая той же белизной, что и гондола. Оплетка ее дружелюбно поскрипывала, и он почувствовал толчок, когда воздушный шар стал расширяться, достигнув еще большей высоты. В вышине мимо величественно проплывали созвездия.

Он читал о реактивном самолете, который мог перегнать солнце – до ядерной войны. Однажды он видел изображение на обрывке кинопленки, найденном археологами и перенесенном на новую ацетатную основу, была добавлена и звуковая дорожка. Он не понимал, как кто-нибудь соглашался оказаться в изоляции в этом ревущем гробу, в то время, как возможно плыть, соприкасаясь с воздухом, накоротке с ночным небом, как это сейчас и делал Рану.

Как бы это ни было рискованно, не без ехидства добавило его сознание. Его не видели, и его вес очевидно не отразился на полете, так что пилот его не заметил. Однако у него было мало времени на любование ландшафтом. Стержень, на который он опирался, впивался в тело. Его мышцы уже ощущали усталость. Если этот полет окажется продолжительнее, чем он рассчитывал, он свалится на землю.

Или мышцы так затекут, что ему недостанет ловкости спрыгнуть незамеченным и раствориться в темноте джунглей, когда судно снизится.

А тогда, обнаружив утром его исчезновение, Дхананда может докопаться до истины, и расставить на него ловушку.

Или что-нибудь еще! Перестань суетиться, ты, идиот. Тебе нужно собрать все силы для того, чтобы висеть.

* * *

Брахмард ступал по веранде легко, но нервы у Ализабеты были так напряжены, что она, почуяв его, вздрогнула, чуть не вскрикнув. Секунду они рассматривали друг друга, не говоря ни слова – смуглый, стройный, бородатый мужчина в безукоризненно белом одеянии и плотная девушка, кожа которой отливала золотом в тени, падавшей от шпалеры дикого виноградника. Вдалеке в лучах утреннего солнца белело летное поле. Над крышами ангара от жары поднималась дымка.

– Вы так и не нашли его? – спросила она наконец ровным голосом.

Дхананда медленно покачал головой, словно чалма сделалась ему тяжела.

– Нет. Никаких следов. Я вернулся, чтобы спросить вас, нет ли у вас каких-либо предположений о том, куда он мог направиться.

– Я высказала свои соображения вашему заместителю. Рану… капитан Макинтаиру имеет привычку купаться перед завтраком. Может быть, на заре он пошел на берег и… – Она надеялась, что он прочтет в ее неуверенном молчании: Акулы. Резкий прилив. Судорога.

Но взгляд, острый, как сабля, по-прежнему пронизывал ее.

– В высшей степени маловероятно, чтобы он покинул эту область незамеченным, – заметил Дхананда. – Вы видели нашу охрану. Она стоит и на холмах.

– А от кого вы охраняете себя? – парировала она, чтобы отвлечь его внимание, – Или вы не так популярны среди местного населения, как вы об этом рассказываете?

Он возразил почти презрительно:

– У нас есть основания предполагать, что два буруманских пиратских корабля, вступив в сговор, завладели неким воздушным судном. И у нас здесь действительно имеются оборудование и материалы, которые стоило бы украсть. А теперь вернемся к капитану Макинтаиру. Я не могу поверить, что он скрылся из виду, если только не сделал этого намеренно, приложив к этому немалые усилия. Почему?

– Говорю же вам, что я этого не знаю.

– Вы должны согласиться, мы обязаны допускать возможность, что вы не являетесь обычным экипажем морского торгового судна.

– А кто же мы еще? Сами пираты? Это абсурд. Ну-ка попробуйте приписать нам шпионаж. Тогда у меня будут основания поинтересоваться, что здесь привлекательного для шпиона.

– Только… что вы тогда сделаете?

Дхананда ударил кулаком по перилам крыльца. Он с горечью заметил:

– Ваша Федерация так кичится тем, что не вмешивается в развитие других культур.

– За исключением тех случаев, когда нас толкают на это интересы самозащиты, – возразила Ализабета, – И в минимальных пределах.

Он оставил ее замечание без внимания.

– Во имя невмешательства вы всегда готовы отказать какой-либо стране в продаже оборудования для освоения морских ресурсов, которые позволили бы ей подняться, или подкупаете другие страны тем же оборудованием, чтобы не дать им развернуть полномасштабную торговлю с третьей, отсталой, страной… что позволило бы этой отсталой стране добиться прогресса на протяжении жизни одного поколения. Вы говорите о поощрении разнообразия культур. Вы, кажется, серьезно верите, что поступаете нравственно, сохраняя бедность рыбаков с Оккаидо, которые довольствуются выращиванием на досуге карликовых садов и сочинением танок. И тем не менее, именем самой Кали, ваши агенты – вездесущи.

– Если мы для вас нежелательные личности, депортируйте нас и пожалуйтесь нашему правительству.

– Возможно, мне придется предпринять нечто большее.

– Но я клянусь…

– Ализабета! Кеануа!

Приглушенный расстоянием зов Рану дошел до нее и здесь, заставив застыть на месте. Ей передалось его напряжение, примесь голода и жажды, которые стали давить на ее собственные нервы. Веранда, на которой она стояла, как-то поблекла, и она застыла во мраке, оглушенная грохотом огромных насосов. Реальной ли была та красная лампочка, которая замигала над группой трансформаторов, каждый из которых был выше человеческого роста?

Да, я внутри, раздался в ее черепной коробке его голос. Я затаился на краю джунглей, ожидая своего шанса. И когда сюда подъехала запряженная быком тележка с сонным местным жителем, я спрятался на дне и проскочил через ворота. Запасы продовольствия. Должно быть, здешние сотрудники имеют контракт с какой-нибудь близлежащей деревней. Дикари привозят еду и стоят на страже. Я видел, как минимум трое рыскали поблизости с газовыми. Как бы там ни было, я внутри. Я спрыгнул с тележки и нырнул в боковой туннель. А теперь я крадусь по нему, чтобы меня не заметили.

Место – огромное! Они, должно быть, много лет расширяли анфиладу естественных пещер. Везде воздухопроводящие каналы. Очевидно, по ним и доходят наши сообщения; я тебя тоже чувствую, но слабо. Принудительная вентиляция с контролем термостатика. Можешь себе представить масштабы энергозатрат? А теперь я направляюсь посмотреть, что там, в самом центре. Мой сигнал, вероятно, будет экранироваться, пока я не вернусь ко входу.

– Не надо, шкипер, взмолился Кеануа. Ты и так уже много увидел. Мы точно знаем, что догадки разведки подтвердились. Этого достаточно!

– Не совсем, возразил Рану. В его словах прозвучала маврайская порывистость. Я хочу убедиться, что проект зашел в своем развитии так далеко, как мне подсказывают мои опасения. В противном случае Федерации, может быть, не понадобится принимать экстренные меры. Но боюсь, что это будет неизбежно!

– Рану! – позвала Ализабета. Она была окружена его мыслями. Но статика взорвалась, и посторонние энергии вызвали интерференцию, отчего ее восприятие нарушилось. Спустя секунду в том участке ее мозга, который занимал Рану, образовалась пустота.

– Вы нездоровы, моя леди? – рявкнул Дхананда.

Она перевела затуманенный взор на небо, не в силах ответить ему. Он подошел поближе.

– Что с вами? – не унимался он.

– Спокойно, девочка, – прорычал Кеануа.

Ализабета сглотнула, расправила плечи и в упор посмотрела на брахмарда.

– Я беспокоюсь за капитана Макинтаиру, – холодно сказала она, – Вас удовлетворяет такой ответ?

– Нет.

– Ага, вот вы где! – раздался голос от входной двери. Вышел Лорн сынна Брауэн. Его форма с юбкой отвлекла их внимание на себя, светлые глаза сверкнули в сторону Дхананды. – Такое-то у вас гостеприимство? Он вам докучает, моя леди?

– Я не уверен, что эти люди ведут себя, как положено гостям, – ответил Дхананда, терпение которого, кажется, лопнуло.

Лорн сложил руки на груди, у него сжались кулаки:

– Пока вы не сможете это доказать, пожалуйста, следите за собственными манерами. Итак? Пока я здесь, это мой дом, а не ваш.

– Пожалуйста!.. – начала Ализабета. Она ненавидела скандалы. И зачем только она вызвалась отправиться на это задание? – Прошу вас… не надо…

Дхананда резко кивнул.

– Может быть, я слишком погорячился, – сказал он без уверенности в голосе, – Если так, прошу прощения. Я буду продолжать поиски капитана.

– А я, пожалуй, пойду на наш корабль и помогу Кеануа с ремонтом, – прошептала Ализабета.

– Очень хоршо, – заключил Дхананда.

Лорн взял ее под локоть.

– Вы не против, если я пойду с вами? Может быть… о, вам, может быть, надо отвлечься от мыслей о вашем несчастном товарище. К тому же, я никогда не видел вблизи океанский корабль. Когда меня наняли на эту должность, меня доставили сюда по воздуху.

– Предлагаю вам вернуться к своей работе, сэр, – жестко сказал Дхананда.

Лорн небрежно пообещал:

– Когда приду в себя, обязательно так и сделаю. Пойдемте, мисс, то есть м'леди. – Он помог девушке спуститься по лестнице и повел ее через летное поле. Дхананда, стоя неподвижно на крыльце, провожал их взглядом.

– Не обращайте на него внимания, – вскоре сказал Лорн, – Он не плохой. Вообще, это прекрасный семьянин, отлично играет в шахматы, а по части поло – просто дьявол. Но на нем уж очень давно лежит бремя ответственности, и оно его истощило.

– О да, я понимаю, – заметила Ализабета, но все равно он меня напугал.

Лорн провел ладонью по своей редеющей желтой шевелюре.

– Брахмарды в большинстве – вполне приличные люди, – сказал он, – За время своей работы здесь я хорошо их узнал. Их набирают молодыми при помощи психологических тестов, которые отсеивают тех, кому не хватает… преданности, наверное, это наиболее подходящее слово для этого качества. Ну конечно, естественно, им приятно принадлежать к правящей касте. Но кто-то же должен ее составлять. Ни в одной из хинджийских стран нет ресурсов или лишнего локтя пространства, которые позволили бы управлять так мягко, как это делаете вы, люди Моря. Брахмарды хотят модернизировать Бенегали, а в конце концов – весь мир. Вернуть человечество в то состояние, в котором оно находилось до Судной Войны, и продолжать развиваться от этой ступени.

– Я знаю, – отозвалась Ализабета.

– Я не понимаю, почему вы, мавраи, так непреклонно настроены против. Разве вы не понимаете, сколько людей теперь ложится спать голодными?

– Конечно, конечно понимаем, – взорвалась Ализабета. Она рассердилась на себя, почувствовав, как близко подступают у нее к глазам слезы. Но перед войной голодных было не меньше. Почему никто не понимает, что превратить нашу планету в одну гигантскую фабрику – это не выход? Вы читали что-нибудь по истории? Вам приходилось когда-нибудь слышать о… назову лишь одно движение, которое считало себя прогрессивным, – о коммунистах? Они также собирались положить конец нищете и голоду. Они хотели реорганизовать общество, основываясь на соображениях рассудка. Что ж, у нас сейчас имеются документальные свидетельства того, что в одной лишь России в первые тридцать – сорок лет коммунистического господства режим истребил свыше двадцати миллионов собственных граждан. Их морили голодом, расстреливали, заставляли работать до изнеможения в концентрационных лагерях. В целом, в коммунистическом мире погибло до ста миллионов человек. А это было до того, как евангелистская внешняя политика развязала ядерную войну. Сколько бы голодных лет и эпидемий чумы потребовалось, чтобы унести столько жизней? И какова была цена выживания при таких правителях?

– Но брахмарды – не такие, – возразил Лорн. – Вы это сами увидите там, в деревне. О местных жителях хорошо заботятся. Никто их не оскорбляет и не давит на них. То же относится и к континентальным территориям. В Бенегали еще полно проблем, как раз теперь там свирепствует массовый голод – но все это будет преодолено.

– А почему деревенские жители не ловят рыбу? – с вызовом спросила Ализабета.

– Что? – Поставленный в тупик этим вопросом, Лорн остановился на тропе. Солнце заливало их обоих белыми горячими лучами, залив пылал расплавленной медью, а в джунглях листва сливалась в единую зеленую стену. Но Рану пробирался по брюху горы, где шумели машины.

– Это же непрактично, – возразил мериканец. – Часть нашей работы строго конфиденциальна. Мы не можем допускать риска утечки информации. Но бенегальцы их кормят. Октаи, для рыбаков это же праздник. Они не жалуются.

Ализабета решила переменить тему, а то даже это воплощение бесшабашности могло что-нибудь заподозрить.

– Значит, вы ученый? – начала она. – Как интересно! А зачем вы им здесь нужны? Я хочу сказать, что у них есть и свои хорошие ученые.

– Я… хм… у меня есть специальная подготовка, которая им, хм, полезна, – ответил он, – Вы же понимаете, как связана наука с технологией. Ваши биотехники выводят особые виды бактерий, способные концентрировать определенные металлы из морской воды, и, естественно, им нужны данные из области металлургии. В моем случае… хм… – Поспешно: – По пути домой мне бы очень хотелось посетить вашу большую обсерваторию в Нв'Зеланнии. Я читал, что им удалось сфотографировать древний искусственный спутник, который все еще кружит вокруг Земли, уже столько веков. Я думаю, может быть, те данные, которые наши археологи раскопали в Мерике, помогут его идентифицировать. Если знать его изначальную орбиту и так далее, мы могли бы рассчетным путем получить обширную информацию о солнечной системе.

– Танароа! Конечно! – Несмотря ни на что, она в воодушевлении чуть не подпрыгнула. Ее раскрасневшееся лицо, лоснящееся от пота, обратилось к равнодушному голубому небу.

– Конечно, – пробормотал он почти про себя, – это капля по сравнению с теми сведениями, которые мы могли бы заполучить, если бы люди сами смогли попасть на этот спутник.

– Снова строить космические зонды? Или организовывать пилотируемые полеты?

– Разумеется. Если бы у нас были энергия и промышленное производство. Именем Октаи, но мне от этого просто плохо становится. – Он бессознательно сжимал ее руку все сильнее, пока Ализабета, наконец, не сморщилась, – Поскрести бедные руды, хвосты, скрап, синтетические материалы, заменители… Потому что древние так выкачали все полезные ископаемые. Они истощили все хорошие месторождения, большую часть органического топлива, уголь, нефть, уран… затем разгромили всю промышленность в войне и оставили машины ржаветь до состояния праха, из которого нельзя регенерировать ничего полезного в эти столетия мрака. Вот что не дает нам развиваться, девочка. Мы знаем все, что делали наши предки, и даже немного больше. Но у нас нет их оборудования для обработки материалов в тех масштабах, в которых работали они, и нет естественных ресурсов для того, чтобы построить его заново. Получается порочный круг. Мы не имеем капитала, который можно было бы вложить в развитие крупной промышленности, позволяющей накопить капитал.