Текст книги "Маурайская федерация (сборник)"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 61 страниц)

4

Строители проекта предусмотрели общую комнату для свершения религиозных и медитационных обрядов с тремя капеллами: иезуанской, еврейской и буддийской. Все они были невелики, как и сами конгрегации; язычники же совершали свои обряды наверху или дома. Постепенно крохотное помещение – точнее, сглаженный вулканический пузырь – перешло в руки немногих Древних Христиан, целиком забравших его себе.

Оно могло бы вместить не более двадцати верующих, хотя столько их набиралось редко.

Так что Плик, войдя, оказался в одиночестве. В холодном помещении было полно теней, с потолка светила одна-единственная флуоресцентная пластина – квадрат со стороной в тридцать сантиметров; свет из коридора просачивался через плетеную решетку. На деревянных сиденьях лежали подушки для коленопреклонения и молитвенники, иначе влажный каменный пол портил бы бумагу и кожу. На оштукатуренных стенах нарисованы лилии, впрочем, фрески уже были едва видны. Напротив входа невысокий барьер ограждал алтарь – блок природного базальта. По обе стороны его стояли простые подсвечники, костяные сосуды на домотканом алтарном полотне. Простое распятие – бесхитростная фигурка из плавника, выбеленная морем. Грубый сосуд со святой водой возле входа; блюдо из мыльного камня на дубовом подножии. Плик перекрестился, вошел внутрь, огляделся и, заметив свечи, бросил приношение в кружку, поставил свечу перед алтарем и зажег ее с помощью поршневой зажигалки – маурайская вещица. Пламя крошечной звездочкой горело в сумраке.

Плик преклонил колени на голом полу перед распятием, соединив руки вместе и склонив голову. Тощий, в тонкой одежде, он сжился. Потом снял гитару со спины… настроил и, пройдя пальцами по струнам, очень негромко запел:

Господь Предеечиый, Вседержитель и промыслитель.

Почему ты покинул нас?

Ты, смерть ради нас сокрушивший, Ты, нас Собой искупивший, Видишь – гибнет мир нагрешивший.

После вознесения знать ли страх Тем, кому лежать в гробах?

Но не благо – ад в наших сердцах.

В душе своей возвели мы твердыню, Где бес обитает поныне, Боже, нет в нашей силе благостыни.

Ты, вздымавший солнечный вал, Ты, который землю создал, Мир Твой гибнет – пусть он и мал.

Мы таких натворили чудес, Которым позавидует бес, Помоги и помилуй, Небесный Отец!

Господь Предвечный, Вседержитель и промыслитель!

Почему ты покинул нас?

Последняя строфа завершилась молчанием. Плик поднялся и, постояв немного, словно сломался; выронив гитару на пол, он пал на колени и уткнулся лбом в камень.

– Спаситель, – молил Плик, – прости меня, я изнемогаю… прости за плохой стих и отпусти мне все грехи мои.

Глава 23

1

На Орионе никто не работал с самого утра, за исключением охраны и основных служб жизнеобеспечения. Все собрались в аудитории, чтобы выслушать чрезвычайное сообщение. Торопясь по пустым ярко освещенным коридорам, Иерн вспоминал о катакомбах – когда забывал о кошмаре или отвлекался от мыслей по тактическим соображениям.

Ваироа в аудитории не было. Будь у маурая такая возможность, он, безусловно, пришел бы и засел в задних рядах, где его мог бы заметить аэроген. Итак, он находился в заключении, вне сомнения, по приказу Микли или какого-нибудь из осторожных его помощников.

В кабинете, окутанном табачным дымом, дежурил один только охранник.

Нервно подняв голову от стола, он потянулся к полуавтоматическому пистолету, едва Иерн вошел. Узнав его, стражник отвел руку назад и спросил голосом неровным и высоким:

– Что там говорят, сэр? Неужели действительно мы нанесли вчера монгам столь жуткий удар, как утверждает радио?

Иерн заставил себя остановиться и кивнуть.

– Да, их уничтожили ядерными боеголовками. («Неужели и ты оказалась там, маленькая Ганна? Жива ли ты? Странно – только я бы предпочел, чтобы ты умерла. Как бы ты горевала сейчас о мертвых и нерожденных».) И что вы думаете об этом?

Сержант покачал головой:

– Не знаю, что и думать, сэр. Я… ну, откровенно, ошеломлен! Неужели нам предстоит новая война Судного Дня?

– Капитан Карст сулит нам славную победу.

Сержант пристально посмотрел на Иерна:

– Что-то на вашем лице не видно восторга, сэр. Побледнели вы как-то и губы дрожат.

– От внезапного облегчения, полагаю. Они бы не дали Ориону взойти.

(«Следует держаться поубедительней».) Дело в том, что я пришел за пленным маураем.

– Сэр?

Иерн слабо удивился тому, как быстро сработал язык: прежде он бывал боек на словцо, только соблазняя женщин.

– Возможно, вы слыхали, что мы с ним знакомы… познакомились еще до того, как попали сюда. Я надеюсь, что потрясающая новость сделает его более сговорчивым: в качестве источника информации или посредника, или того и другого сразу, он может оказать нам бесценную помощь… быть может, мы избавимся наконец от его народа.

В голосе норрмена звучало сомнение;

– Не знаю, сэр. Мне приказано…

– У меня нет времени на разговоры, – отрезал Иерн. – Сам капитан Карст разрешил мне. Раньше ведь его выпускали каждый день, разве не так? А сейчас он находится в превентивном заключении, чтобы не линчевали. Но теперь опасаться нечего. Я распишусь за него, – Иерн махнул в сторону внутренней двери.

Догадка оказалась правильной: приказ о задержании был отдан мельком и на словах. За исключением расставленных в важных точках редких вооруженных охранников, которым не приходилось делать ничего более серьезного, чем задерживать изредка попадавшихся пьяниц, в этом подземелье Минотавра особой бдительности не соблюдали – пока. Кроме того, Иерна венчал колоссальный престиж астронавта.

– Да, сэр, – согласился сержант, достал ключика ящика и поднялся.

В блоке было немного камер, в основном пустовавших: хулиганы, любопытствуя, выглядывали из них, а психопат блеял, пока Иерна вели по коридору до камеры Ваироа. Гибрид читал; когда дверь отворилась, он опустил книгу и бесстрастно поднялся.

– Мы… я хочу поговорить с тобой, – выговорил Иерн уже не столь гладко, пытаясь одновременно угадать, сколько успел узнать о нем странный мозг за загадочными глазами.

Ваироа вышел из камеры. Голубой комбинезон его плохо облегал фигуру, и тем не менее маурай казался облаченным в мундир. На выходе Иерн написал расписку. Он уже придумал – наполовину – как объяснить свои действия Микли; но если все сойдет хорошо, Микли ни о чем не услышит, пока не будет чересчур поздно. Ну а если его ждет неудача, тогда – все равно.

Но мысли эти жались к периферии сознания, а его воля несла вперед, к водопаду. Вчера вечером после новостей они с Роникой приуныли. Они не стали обсуждать события, ограничиваясь простыми клише (ужасно… нарушение доверия… но, быть может, иначе нельзя… война не знает чести… подождем новой информации… все это так загадочно и неясно…), произнесенными без особых эмоций.. и стараясь не глядеть друг другу в глаза. Иерн рано отправился на боковую и, к собственному удивлению, скоро почувствовал дремоту. От отупения, должно быть. Но проснулся в радости, и только потом вспомнил… Позевав, начал собираться – умылся, оделся, поел, чтобы не завтракать в притихшем общем зале – подобно машине. Но внутри его бурлил и набирал силу поток…

Он не знал, когда уснула Роника и сумела ли она уснуть. Когда будильник поднял его, она лежала рядом, открыв глаза. Их охватили темные ободки, и сказать ей было нечего. На объявленное собрание они отправились вместе, но при этом не держались за руки, как обычно.

– Нам нужно уединенное место, – сказал Иерн, когда они с Ваироа оказались в коридоре. – Полагаю, что библиотека подойдет лучше всего.

Он имел в виду публичную библиотеку, а не ее техническое отделение, обычно она была полна людей, чтение было здесь излюбленным препровождением времени. Сегодня длинный зал пустовал, словно никого более не волновали ни мысли философов, ни звучные хитросплетения поэтов. Расположившись за дальним столом на заднем конце напротив друг друга, они приступили к беседе. Иерн заметил, что они разговаривают заговорщицки, и подавил смешок.

– Что здесь такого забавного? – спросил Ваироа.

– Мне… мне представился… призрак Ганны Уанговны… прикрикивающая на нас, чтобы сидели потише.

Иерн глотнул. «Я не буду плакать. У меня нет времени на слезы». И закончил изложение событий.

Ваироа не выказал удивления.

– Некогда в одной из старинных книг, напечатанной еще до Падения, я видел воспроизведение еще более древней эпитафии, выбитой на могильном камне. Надпись гласила: «Я ожидал этого, но не так скоро».

– А я нет, – пробормотал Иерн. – В самом деле не ожидал. До самого сегодняшнего утра я не ожидал подобной реакции этих людей на преступления Карста. Подобный восторг в людях, которые начали мне даже нравиться, стал самым ужасным переживанием во всей моей жизни.

– Но разве ты сам не считаешь, что без ядерного оружия нельзя было спасти Орион?

– Ну кто может, оставаясь в здравом уме, считать что-либо вообще стоящим подобной цены? Я думал… что в наше время ядерная энергия не может быть использована таким позорным образом. Я ошибался. Вы, маураи, правы. Имеющий возможность создает оружие. Потом они изготовят новое – посильнее – наконец мы вновь навлечем на свои головы Судный День. Человечеству остается только полностью запретить атом.

– А значит, Северо-западный Союз должен быть разгромлен, а Орион уничтожен, – спокойным голосом проговорил Ваироа.

Иерн энергично закивал:

– Да! Эти… Волки… доказали, что они не годятся во властелины земли.

– Из людей никто вообще не пригоден к этому делу. Ни один человек. Моя нация к чести своей – просто пыталась сохранить выгодный для себя баланс, а не создать империю. Но тем не менее и мы совершили свою долю ужасных деяний.

– К черту вежливость! Слушай, если не терять времени, мы с тобой сегодня можем остановить северян.

Зрачки Ваироа расширились и сразу сузились – посреди маски на его лице.

– Как? – Иерн вспыхнул огнем. – Мы уведем корабль в космос!

Ваироа по-кошачьи подобрался, отдаваясь вниманию. Слова хлынули из Иерна, подгоняемые потоком его воли:

– «Орион-2» – это прототип. Испытания и исследования, которые будут проводиться на нем, имеют существеннейшее значение для последующих работ. Корабль готов к полету. Экипаж и дублеры тоже. Запуск отложен до наступления облачной погоды, чтобы маураи не могли заметить места взлета. Застигнутые врасплох, они не сумеют зафиксировать траекторию радаром, и корабль быстро выйдет из поля зрения при таком ускорении.

Экипаж выполнит все эксперименты и маневры; все, что не будет автоматически телеметрировано, будет передаваться на Землю голосом – так, что внизу получат информацию полностью. В соответствии с программой полета посадка будет произведена на аэродроме к северу от гор; точное место выберут в зависимости от местных условий – и на тракторном поезде его доставят назад. Но даже если последняя стадия и сорвется, ничего страшного не произойдет, если в самом начале полет пройдет успешно.

– Но мы можем предотвратить это, – вмешался Ваироа. – Значит, ты намереваешься взлететь.

– Да. И немедленно. Пока продолжается это непристойное сборище, и пока атмосфера над головой чиста. Твои маураи увидят взлет корабля и точно вычислят координаты шахты. Зная ее расположение, начнут прицельные бомбардировки. Возможно, они не смогут нанести Ориону серьезных повреждений, если учесть, насколько надежно защищены все установки, но какие-то повреждения все же будут. А самое главное – потеря «Ориона-2» на многие месяцы отодвинет завершение проекта. Банде Дренга потребуется время, чтобы соорудить новый прототип. Маураи получат возможность накопить необходимые силы… если учесть, что придется иметь дело с известным количеством ядерных боеприпасов, которые, вне сомнения, еще остались у норри. Если у Дренга хватит мудрости, он сдастся немедленно. Но как бы все ни сложилось, Микли Карста следует сжечь живым на костре: этот зверь не достоин права жить среди людей; только я боюсь, что у маураев не хватит жестокости.

– Но как ты собираешься взлететь? Входы в шахту надежно защищены.

– Да, но, как ты слыхал, я здесь уже крупная шишка. Перед нами два ключевых пункта. Первый – в пропускных воротах на верху пусковой шахты. Его нам придется захватить – мы можем взять оружие из моего помещения и воспользоваться внезапностью; помочь или подать тревогу будет некому. Я покажу тебе, как работает механизм двери, а сам потом спущусь ко второму входу – на дне шахты. Охрана впустит меня; я скажу им, что намереваюсь поразмыслить над пультом управления, чтобы внести в его конструкцию некоторые изменения, подмеченные мною на имитаторе.

Ты открываешь ворота, я поднимаю корабль; иначе нельзя – у них там устроена блокировка, и тогда… – Иерн сжал кулаки… – Орион мертв!..

Помолчав с полминуты, Ваироа пробормотал:

– Мы с тобой тоже, не так ли?

– Если тебе повезет – уходи в горы, – сказал Иерн, – когда сумеешь в поднявшейся неразберихе проскользнуть мимо часового на входе. Ты рассказывал мне о том обруче, которым тебя наградил Карст, но у тебя будет время убраться подальше, прежде чем они сумеют засечь тебя; пойдешь к берегу – к своим. Конечно, шансов у тебя очень мало, но все-таки кое-какие есть.

– А ты?

– Меня интересует только одно, – ответил Иерн из глубины своей отрешенности, – я обязан угнать этот корабль у норрменов.

2

Он пришел домой и столкнулся там с Роникой. Экая незадача – Иерн остановился на половине шага. Она спустила с рук кошку, поднялась с постели, на которую прилегла, и шагнула к нему. Лицо его осунулось, на щеках поблескивали влажные полоски.

– Иерн, дорогой мой, ты заболел? – грудной голос кнутом хлестнул его.

– Выглядишь ты ужасно. – Она заметила Ваироа за его спиной. – Привет, – бросила она рассеянно… потянувшись к своему возлюбленному, обняла его.

«Я исполняю свой долг, – думал он. – Как хорошо, что кончается жизнь».

Теплота ее тела втекала в Иерна. Волосы ее пахли летом. Сделав подножку, он повалил ее. Они вместе упали на пол. Роника откинула руки назад, чтобы смягчить удар. Всем своим весом он навалился на ее бедра.

Правая рука легла на лоб, прижав ее голову к полу. Она смотрела на него потрясенная.

– Закрой дверь, Ваироа, и помоги мне! – крикнул Иерн.

– Что это еще за безумие? – выдохнула она. – Неужели ко всему ты еще и свихнулся?

Роника начала сопротивляться. Как часто приводилось ему ощущать под собой это гибкое сильное тело. Левой рукой отталкивая ее, он понял, что один справиться не сумеет. Ваироа схватил ее за запястья. Вдвоем – маурай за руки, а Иерн за ноги – общим весом они не давали ей шевельнуться. Волосы Роники рассыпались по ковру. Над головой забыто порхали радужные полоски, которые она повесила перед вентиляционной решеткой. Круглыми недоуменными глазами с постели смотрел кот.

Роника оскалилась.

– Дорогая, – принялся умолять Иерн, – послушай меня, пожалуйста, послушай. Я люблю тебя и не хочу тебе зла, но мне приходится идти на это – ради тебя самой…

Роника чуть вздохнула. Губы ее раздвинулись в мрачной улыбке:

– Когда мужчина обещает сделать для меня что-то хорошее, я немедленно убегаю, – она дернулась. – Но вы поймали меня, сукины дети. Продолжай.

Иерн начал выкладывать все.

– Мы не можемпозволить тебе предупредить своих, – прошипел он. – Мы свяжем тебя и вставим в рот кляп. Это докажет твою верность Ориону – ты не сумела предотвратить случившееся. – И рассеянно добавил:

– Мне так жаль, так жаль… ты даже не можешь представить. Я не ожидал встретить тебя здесь. Я люблю тебя.. И больше мне уже некого любить.

Она успокоилась от его слов, только подрагивала от напряжения мышц.

Зеленые глаза вспыхнули.

– Так почему же, во имя сатаны, вы это делаете? – спросила она.

– Ты помнишь… там наверху… я сказал тебе, что ничего больше терпеть не буду – никаких новых мерзостей… – запинаясь твердил он. – Сама видишь – такое терпеть нельзя, Я не могу.

– Почему же ты не можешь? Почему же просто не объявить забастовку, вместо того чтобы губить дело, жизненно важное для всех остальных?

– Потому что все вы – кроме тебя, Роника, – все вы убийцы, стремящиеся стать господами мира… последствия вашего эгоизма погубят все и всех.

Ради моего народа в Домене, ради людей Ваироа, ради твоих собственных северян… ради детей, которые, я надеюсь, когда-нибудь у тебя родятся… – Бурный поток решимости Иерна затвердел полярным льдом. – Все-таки, – выдохнул он, – я Таленс Скайгольмский. Я этому не рад, но тем не менее… Господин, который не умеет служить, не может быть господином. Времени мало. Мы должны обезопасить себя и бежать.

Пожалуйста, не сопротивляйся. И прошу, не надо меня ненавидеть.

– Понятно, – медленно ответила она. – Так я и думала. – Голос ее сделался резким, – А ты знаешь, что идешь на самоубийство? Этот корабль не предназначен для одного пилота. Его конструкцию упростили, избавившись от системы спасения. Конечно, стартовать ты сумеешь, но без инженера на заднем пульте не сможешь сделать ничего, кроме простейших маневров. Ты не сможешь сесть, если до того не сгоришь в атмосфере.

Иерн кивнул:

– Конечно. Я отключу телеметрию и направлюсь прямо вверх. – Он выдавил улыбку, вполне честную. – Корабль снабжен на восьминедельный полет экипажа из восьми человек. Полетаю, погляжу сверху… наверно, там великолепно. Я буду думать о тебе.

Ее смех заставил его отдернуться. На лице Ваироа проступило смущение, сомнение.

– Будешь думать, будешь, дорогой мой, – воскликнула она. – Потому что я буду рядом с тобой. – Он только смотрел на нее, размышляя. – Может, ты меня выпустишь? – спросила она. – Смешная поза. Я же не выскочу из двери и не буду вопить. Хотя бы потому, что никто не услышит.

Обменявшись взглядом, они с Ваироа отпустили ее и поднялись – она тоже.

Прижавшись к Иерну, Роника подарила ему жгучий поцелуй.

– Идиот ты мой, – с безмолвным рыданием шепнула она ему на ухо. – Неужели ты думал, что я смогу отпустить тебя одного? Ты совсем не знаешь меня.

– Но… но твоя Ложа…

Она отступила назад и, перехватив его взгляд, впилась в него с таким же напряжением, как в его руки.

– Да, – проговорила она. – Больно… просто жжет. Но хуже того… выходит, что наши капитаны лгали мне, лгали всем нам, давали слово чести, уверяли, что мы не помогаем погибели вырваться из ада – пользовались нами, словно подданными, а мы – свободный народ! Если уж Северо-западный Союз откажется от свободы, что у нас выйдет, кроме очередной, проклятой Богом империи? – Она поежилась. – Ведь сегодня, когда все узнали об этом ужасе, Микли остался жив. Он же сам предлагал им осудить его, только он знает их куда лучше, чем я. Своими же глазами видела, как они завывали осанны, когда Микли хвалился своим злодеянием. Выли, прославляли славного предводителя. Наш-то тихий ученый, разумный и миролюбивый начальник группы, прыгал от счастья, одобряя это мошенничество. Эйгар Дренг – следует воздать ему должное – Эйгар, к чести своей, стоял в стороне и был очень расстроен… но Ренье Эброн радовался, как и все они. – Роника потянулась, чтобы вздохнуть. – Я ушла оттуда домой, чтобы побыть в одиночестве, поплакать над смертью того, во что я верила. Я надеялась застать тебя здесь. А ты… – Перед Иерном возникла фурия. – О, теперь я знаю, насколько люблю тебя! У тебя будет экипаж. И мы сами совершим правосудие. А потом приземлимся где-нибудь у монгов и начнем отвоевывать Скайгольм.

– Но… но… нет, это же настолько опасно, я не позволю… – На мгновение он усомнился, не хитрит ли она. «Нет, она не способна предать; в ней это не заложено. – Ваироа легонько кивнул. Странные чувства его подтвердили, что Роника не лжет. – И она поможет захватить корабль».

– Да, – вздохнул Иерн.

Роника опустилась на пол, скрестила нога и, закрыв глаза, потратила минуту, чтобы привести нервы, мышина и мозг к прежнему единству, мужчины тихо стояли, не смея тревожить ее.

Она вскочила неожиданно, дыхание ее было ровным, движения плавными.

– О'кей, – радостно сказала Роника, – давайте обсудим некоторые детали. Две винтовки у нас в шкафу. – Они с Иерном не убивали для развлечения; просто не забывали потренироваться в стрельбе. – Из каждой можно наповал уложить человека. На случай, если дело не сложится, можно прихватить побольше патронов. И… Ой, кстати, – она метнулась к столу и, схватив записную книжку с карандашом, быстро набросала записку:

– Хочу попросить Клаффа и Сонаю Брауэн приютить Кисафера, – объяснила она. – Они кошатники и приютят бедолагу.

3

От коридора к шахте вела лестница в трубе высотой метра в три. Она открывалась в горизонтальный проход, короткий, но извилистый, он заканчивался другой лестницей и лазом. После второго подъема Иерн оказался в конце тридцатиметрового коридора; его перекрывала наполовину открытая массивная дверь из железа и дерева, подзорное отверстие в ней закрывали задвижки. Ближайшая к нему сторона была облицована сталью, противоположная – покрыта прочным губчатым звукопоглощающим материалом. Им же были облицеваны и стены тоннеля.

Возле створок в скалу и бетон был врезан контрольно-пропускной пункт.

Тоннель оканчивался в чуть освещенной йустоте стартовой шахты. Виден был узкий балкон, огражденный поручнями.

Двое охранников сидели за столом возле двери у входа в туалет. Они играли в карты, не проявляя особой тревоги. Одеты они были просто, их должность определялась лишь нарукавными повязками и оружием.

Неподалеку в стойке стояли две автоматические винтовки.

Заметив Иерна, они неторопливо поднялись. Когда Иерн подошел поближе, охранники узнали его и на лицах появилось некоторое облегчение… мужчина средних лет, поседевший и грузный, а с ним женщина, рыжая и молодая, от уголков рта и глаз разбегались веселые морщинки. Она была в платье – не в блузе и брюках – поскольку находилась примерно на шестом месяце.

– Привет, Иерн, – проговорила она. Аэроген был знаком с ними обоими, он легко сходился с людьми. – Что мы можем сделать для вас?

– Я хочу кое-что сказать вам, Джори, – ответил человек из клана Таленс. Он остановился, не дойдя до них, и кивнул мужчине, – и вам тоже, Далт.

– Собрание завершилось? – спросил последний. – Что же произошло?

Остатки доброго настроения оставили Джори. Она протянула руку, словно умоляя.

– Скажите мне, что все слухи оказались не правдой, – проговорила она неровным голосом. – И никаких атомных бомб не было. Я не могу поверить.

– Увы, все верно, – ответил Иерн.

Она побледнела. Далт поглядел на него.

– Чему удивляться, когда мы в таком положении? – негодовал норрмен. – Но к чертям этих монгов, мне их не жалко, и тебе нечего жалеть, Иерн.

– Что же будет потом? – выдохнула женщина, прикасаясь рукой к животу.

Далт пожал плечами:

– Канаки спешно уберут свои задницы из наших вод, если у них остался еще рассудок. Кстати, Иерн, неужели сборка закончена? Что там говорили? И потом – зачем ты здесь?

Летчик оставался там, откуда окликнул их… в пяти метрах у противоположной стены.

– Вышло так, что тебе, наверное, придется выполнить одно специальное поручение, – напрягся он. – Мне придется показать, что надо делать – я тоже принимаю участие в деле. – Преднамеренно понизил голос.

– Э? – рыкнул Далт. – Я не слышу тебя. Говори громче и подходи ближе.

– Чрезвычайная ситуация! – крикнул Иерн.

Сигнал . Он медленно направился к ним. Оба смотрели лишь на него, так что Роника, вынырнувшая из шахты, успела далеко пройти по коридору, прежде чем ее заметили. Но часовые знали и ее, а потому зла не подозревали. Еще миг, и они заметят, что левая рука ее заведена за спину. Иерн отступил. Роника выставила оружие перед собой.

– Стоять! – вскричала она. – Не двигаться! Поднимите руки! – Далт потянулся к пистолету. Роника выстрелила. Пуля свистнула возле уха мужчины. Оскалившись, она рявкнула, подойдя ближе:

– Не шевелись, сказала ведь. Ты знаешь, какой я стрелок.

За ними следовал Ваироа. Вторая винтовка была у него. Через плечо его были переброшены полосы, нарезанные из простыни. Джори завизжала. Оба охранника подняли руки. Ваироа присоединился к Ронике. Иерн торопливо заговорил:

– Мы не причиним вам зла, если вы не будете сопротивляться. Только свяжем и вставим кляп поставим у двери – с безопасной стороны, естественно, но я предупреждаю – шутить не будем: мы намереваемся увести «Орион-2». Так что поймите, с кем имеете дело, и ведите себя правильно!

– Ах нет, нет, – простонала Джори.

Далт взревел, дернулся, чтобы броситься, но увидел перед собой дуло винтовки Роники и топнул в гневе. Дернулся его кадык.

– Канака – понятно, – сказал он, словно плюнул. – Иностранец тоже. Но ты – женщина Волка. Значит, и ты ссучилась?

Он плюнул.

– Нечего болтать, – оборвал Иерн и уже собирался приказать часовым стать так, чтобы их удобно было связать, когда Джори повернулась на пятке и бросилась к пульту.

– Остановись, дура! – вскрикнула Роника и выстрелила предупреждая.

Джори не дрогнула. Иерн бросился следом. Она опережала его… было просто удивительно, что женщина с таким животом могла бежать так быстро, безусловно, она первой доберется до сигнала тревоги…

Прозвучал третий выстрел. Череп Джори лопнул, разбрызгивая кровь и мозги. Тело ее повалилось вперед, дергаясь руками и ногами, и замерло возле пульта. Натекла кровь… отвратительно алой лужицей.

Колени отказали Иерну: он пал на них и попытался прийти в себя. Клочья тьмы проплывали перед глазами, в голове гудело. Он ощутил, что Роника склонилась возле него… прижалась.

– С тобой все в порядке, дорогой? – негромко рыдала она. – Ты-то не ранен?

Усилием воли он обрел полное сознание.

– Это ты застрелила ее? («Если она, что тогда?») – Нет, – ответил Ваироа. Стоя над покорно лежащим Далтом смуглым воплощением Смерти, в темной маске на глазах и тигровом колпаке, он отвечал негромко и ровно:

– Это сделал я. В ее решимости трудно сомневаться. Ранение не остановило бы ее, учитывая количество адреналина в крови.

– Я… не могла бы… сделать это, – проговорила Роника. Слезы текли из ее зеленых глаз.

– Женщина и нерожденный ребенок, – рычал в гневе Далт. – Теперь ты довольна, предательница?

«Ребенок еще жив, – промелькнуло в голове Иерна. – Сколько же он будет умирать? Можно ли его спасти? Нет, я запрещаю себе думать об этом».

– Она поставила бы под угрозу все наше дело, – объявил Ваироа, сохраняя полное бесстрастие. – Орион взойдет, но чтобы погубить тех, кто делает ядерное оружие.

Далт икнул.

– Я не сказала, что осуждаю тебя, – печально произнесла Роника. – И не горжусь тем, что не смогла бы поступить так, как ты. – Она поднялась и помогла Иерну встать. – Пошли, дорогой. Незачем терять время.

«Мы делаем то, что должны; то, что должны; то, что должны». Напев этот звучал в его голове, пока они связывали Далта и затыкали ему рот, а потом оттаскивали пленника подальше от двери. Дела позволили аэрогену отогнать мысли о случившемся. Он будет плакать потом, коща придет время. Ваироа стал на страже, Роника отодвинула убитую в сторону, сложила ее руки на груди, прикрыла изуродованное лицо полотенцем, взятым из туалета, тряпкой затерла самые откровенные следы.

Тем временем Иерн закончил свое дело. И подойдя к Ваироа, выдавил, ощущая, как механически выступают слова:

– Мы не может откладывать. Мне нужно показать тебе все, что ты должен будешь сделать.

– А выстрелы могли услышать? – спросил маурай.

– Едва ли, – «благословенны технические подробности». – Мы находимся на верху шахты высотой в сто один метр; все здесь предусмотрено, чтобы поглотить звук и радиоактивные осадки в случае несчастья. Однако мы не знаем, когда они закончат свое собрание. Сейчас Микли наслаждается собой, сеет семена своей будущей политической карьеры, но есть и другие дела, о которых он должен заботиться.

Иерн отвел Ваироа к балкону, холодный бриз, шепча, поднимался из глубин шахты. Шелест вентиляторов и пульс насосов таяли где-то вдали.

Тьма уходила глубоко вниз, во мраке далеко мерцали разнесенные светлячки фонарей; наконец все оканчивалось белым каскадом света. Там располагался корабль. Сверху он казался небольшим… роскошный самоцвет, запутавшийся в паутине мостков. Ну а над головой через какие-то двадцать метров тускло блестел металл.

Иерн указал вверх.

– Эти ворота, – сказал он, – не просто створки, а сложная машина.

Выдержать силы, которые выпускает на волю Орион, она может только за счет чрезвычайной прочности и синхронной работы. Но сами створки даже не вздрогнут при прямом попадании обычной бомбы. Вот пульт управления сервомоторами, передвигающими комплекс. Сперва они открывают внешнюю диафрагму – со всем камуфляжем. Следом срабатывает внутренняя заслонка, открывая путь кораблю. Первый взрыв поднимает его в небо, а яма для радиоактивных продуктов на дне и встроенные в стену баки с растворителями поглощают все опасные вещества.

– Весьма достойное внимания достижение, – заметил Ваироа, – Конечно, большую часть энергии огненного шара поглощает аблирующий слой, но ты, без сомнения, изучал устройство шахты… ты изучаешь все.

Дальше корабль летит по инерции. Точная траектория обеспечивается магнитными полями, создаваемыми сверхпроводящими катушками, окружающими шахту под оболочкой. Они включаются после открытия портала. Ворота не успевают закрыться, до того как в атмосфере произойдет второй взрыв – временной интервал невелик – но высотный взрыв уже не может повредить установку, в частности потому, что будет слабее. Но о нем уже речи нет; твоя работа заканчивается, когда ты откроешь портал, и я выведу корабль наружу.

– Я никогда не понимал, зачем ворота открываются автономно, – недоумевал Ваироа. – Почему нельзя сделать это из центра управления полетом?

– Существует комплекс причин: скажем, децентрализация управления и упрощение обороны. Кроме того, так экономнее: меньше электроники – проще конструкция. Ведь весь Орион – азартная попытка без настоящей базы, просто с горсткой ресурсов, которые приходилось возобновлять самыми непритязательными способами… Кстати, почему мы еще болтаем? – отрезал Иерн. Он направился назад. – Действуй, – объявил аэроген. – Когда портал открывается, наблюдатель, выйдя на балкон в последнюю минуту перед запуском, проверяет условия, в особенности состояние коварной погоды. А затем вся бригада оставляет позицию и закрывает за собой эту тяжелую дверь. Нетрудно догадаться, к чему способен привести взрыв атомной бомбы в ограниченном пространстве, кроме того, корабль будет подниматься быстрее звука. Здесь пройдут ударные волны, а после того как взрыв ускорит корабль, хватит жара, чтобы испечь тебя.

Инженеры полагают, что пультами управления после нескольких модификаций можно будет пользоваться и после запуска, но это еще надлежит проверить. Во всяком случае, дверь, покрытая шумопоглощающим материалом, защищает бригаду. 'Тем не менее, по правилам, они должны опуститься вниз.