Текст книги "Разрушающее напряжение"

Автор книги: Пол Прюсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

20

Блейк Редфилд провел несколько коротких минут в своем номере с видом на Вену в отеле «Геспер Хилтон», а затем в белой рубашке, темно-бордовом галстуке и темном шелковом костюме стильного покроя отправился в музей Геспера, чтобы еще раз, более респектабельно, появиться там.

Приключения последнего часа сделали его на удивление нерешительным и неуверенным. Случайная встреча с Линдой на углу манхэттенской улицы пробудила в нем какое-то чувство, поначалу не слишком острое, но настойчивое и все более усиливающееся.

Первое время после разгона «Спарты» он стал стал самостоятельно совершенствоваться в том, чем занимался с секретными агентами в горах Аризоны. Но затем занялся расследованием таинственного исчезновения друга детства и всего связанного с этим. Обнаружилось, что расследование и его страсть коллекционера хорошо дополняют друг друга, потому что нигде он не чувствовал себя так хорошо, как в старых книжных магазинах, библиотечных залах, в файлах данных, электронных или оптико-волоконных. Там он наткнулся на длинный, намеренно скрытый след темного международного культа пророков «Свободного Духа». И этот след привел его к главарям «Спарты».   С его умением делать  выводы и строить гипотезы, благодаря развитию полученному в «Спарте», он узнал больше, чем ожидал.

Встреча с Линдой, или Эллен Трой, как она себя называла, не оправдало его сокровенных надежд. Он ожидал, что его встретят как родственную душу. Вместо этого она оказалась занятой делами, которыми не захотела делиться, и если и обращала на него внимание, то как на одного из подозреваемых.  Она научилась скрывать свои мысли и чувства от людей, слишком хорошо.

А он так надеялся затронуть ее чувства.

Теперь он задумался, насколько неожиданными были ее драматические проявления. Она была таинственным образом сведуща в вещах, о которых он только догадывался.

Винсент Дарлингтон, одурманенный успехом в обществе, бурно приветствовал Блейка и провел его в эрзац-часовню.

Общество космической станции имело вид довольно странный. Плюмажи и трапеции из блесток покачивались на головах. Прически необычайных форм: колеса повозок, трещотки, башни, штопоры. Лица – всех цветов и оттенков, пятен и полос. Комната была заполнена до отказа, но только рядом со столами с едой. Очевидно, эти люди ценили вкус Дарлингтона если не в искусстве, то в шампанском и закусках.

Блейк узнал нескольких своих недавних спутников на борту «Гелиоса», включая, к его легкому удивлению, Нэнсибет, спутницу Сандры Сильвестр, которая встала перед ним, когда он попытался подойти поближе к витрине с «Семью столпами мудрости». Нэнсибет была великолепна в зеленых пластиковых ботинках до колен, в мини-юбке из натуральной кожи, выкрашенной в белый цвет, со свисающей с пояса бахромой  из сырой конопли. Ее топ был слегка прикрыт фиолетовой анодированной алюминиевой сеткой, которая хорошо сочеталась с ее фиолетовыми глазами.

– Открой ротик – проворковала она, вздернув подбородок и поджав губы, а когда он начал спрашивать ее «зачем», то его рот приоткрылся и продолжить фразу не получилось, так как ему засунули в зубы тюбик чего-то розового, оранжевого и мягкого. – Ты выглядел голодным, – объяснила она, пока он жевал.

– Был, – сказал он, сглотнув и поморщившись.

– Не только животик, Блейки. У тебя голодные глаза.

Ее голос понизился на столько, что ему пришлось наклониться ближе, чтобы услышать ее. Ее стапятидесятисантиметровые зеркальные серьги качались, как маятники, угрожая загипнотизировать его. – Всю дорогу сюда, на лайнере, я чувствовала, как твои голодные глаза пожирают меня.

– Конечно, ты этого ужасно боялась! – Он сказал это громче, чем намеревался: соседние головы повернулись.

Нэнсибет отшатнулась:

– Блейк, глупышка! Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?

– Лучше бы я вообще на тебя не смотрел. – он воспользовался ее временным замешательством, чтобы продвинуться ближе к витрине. – Ты уже видела эту книгу? Как ты думаешь, Дарлингтон устроил ей достойное погребение в этом мавзолее?

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросила она. Теперь ее подбородок упирался ему в плечо, и была опасность более плотного контакта. – У Винса очень хороший вкус. Я думаю, что золото на краях страниц очень хорошо сочетается с потолком.

– Именно это я и имел в виду.

Наконец он добрался до алтаря, в котором хранилась реликвия, и обнаружил, что ее почти невозможно разглядеть: гости, собравшиеся поблизости, использовали стеклянную крышку витрины как удобную столешницу для своих тарелок и бокалов. Блейк отвернулся – не мечите бисер перед свиньями. Нэнсибет все еще не отставала, тогда он сказал прямо:

– Я удивлен, что вы здесь без миссис Сильвестр.

Она умом не блистала, но шестым чувством понимала других, и поэтому ответила так же прямо, по деловому:

– Винс терпеть не может Сандру. Он пригласил меня давным-давно, чтобы досадить ей, – он думал, что я притащу ее с собой. Его идея состояла в том, что она придет похвастаться мной, а он утрет ей нос этой книгой.

Блейк улыбнулся:

– Ты молодец, Нэнсибет. Говоришь прямо, называешь вещи своими именами.

– Да, называю. Но кое-кто этого  не замечает.

– Извини. Дело в том, что я ищу кое-кого другого.

Ее взгляд стал холодным. Она пожала плечами и повернулась к нему спиной.

Наполнив тарелку, в поисках места, где можно спокойно поесть, он оказался в маленькой комнате, похожей на часовню, рядом с гротескной стеклянной витриной. В этой маленькой комнате были выставлены  предметы, совершенно не похожие на ту безвкусицу, которую Дарлингтон выдвинул на показ. В ящиках Блейк узнал окаменелости венерианской жизни, благодаря которым низкого пошиба художественная галерея Дарлингтона стала известна во всех обитаемых мирах Солнечной системы.

Это были пыльные красно-серые предметы, фрагментированные, морфологически неоднозначные. Он ничего не знал о палеонтологии, но понимал, что они были идентифицированы как останки существ, которые рыли и ползали, возможно, хлопали крыльями и плавали во время жидкой воды и свободного кислорода, которое существовало миллионы лет назад, до того, как парниковый эффект превратил Венеру в ад высокого давления[34]34
  …ад высокого давления. – Среднее давление у поверхности Венеры – примерно 93 атмосферы.


[Закрыть], которым она была сейчас.

Останки были скорее наводящими на размышления, чем привлекательными.

Ученые тома были посвящены этой дюжине обломков камня, но никто ничего не мог сказать наверняка о тех, кто их оставил после себя, кроме того, что они были живы.

Блейк печально размышлял над вопросом, – почему так много людей, подобных Винсенту Дарлингтону, обладают сокровищами, о ценности которых они не имеют ни малейшего представления. Ведь…

Его размышления были внезапно прерваны.

В соседней комнате женский крик перекрыл гомон, закричал мужчина, и вслед за этим раздались семь очень громких хлопков, сопровождаемых звоном разбитого стекла.

Какое-то мгновение – тишина. Одно только эхо. Затем – крики, паника, топот убегающих. Блейк через несколько секунд очутился в опустевшем зале.  Картину, которую он увидел, кроме как «кровавой», по-другому, назвать было нельзя.

Сандра Сильвестр извивалась в объятиях Перси Фарнсворта и перепуганной Нэнсибет. Тяжелое шелковое платье Сандры было изрезано падавшим стеклом, кровь струилась по ее мертвенно-бледному лицу из порезов на голове. Ее правая рука с пистолетом была поднята над головой, Нэнсибет вцепилась в эту руку, крича:

– Сил, хватит, хватит!

Фарнсворт, обхватив Сандру за талию, валил ее навзничь. Они упали на усыпанный стеклом пол, – у всех новые порезы на голове и плечах. Восьмая пуля ударила в изрешеченный потолок из цветного стекла, – еще град осколков.

Сильвестр выронила пистолет, исчерпав обойму, и обмякла. Блейк помог отнести ее в дальний угол комнаты, где на полу не было стекла. Глаза Сандры были залиты кровью и ничего не видели, – но она видела достаточно ясно, когда посылала первые пули в Винсента Дарлингтона.

Дарлингтон лежал на спине в растекающейся багровой луже, глядя широко раскрытыми глазами сквозь разбитый купол на верхушки высоких деревьев на противоположной стороне центрального кольца, его тело было усыпано осколками матового стекла.

За его спиной, надежно спрятанный в алтаре, служившем столом для тарелок с объедками и пустых стаканов, покоился предмет страсти Сандры Сильвестр.

Спарта была внутри калейдоскопа, его стеклышки быстро падали  складываясь в новые симметричные узоры, на краю ее зрения и за его пределами. Медленно вращающийся вихрь пляшущих цветов, казалось, засасывал ее в бесконечность. С каждой сменой узора в ее сознании раздавался протяжный свистящий взрыв. Сцена была головокружительной и яркой. Часть ее сознания стояла в стороне, наблюдая за всем с удовольствием. Ей вспомнился забавный эпизод из детства – она рассмеялась и очнулась.

Ее голубые глаза открылись и увидели квадратное розовое лицо Виктора Прободы, низко наклонившегося над ней.

– Как ты себя чувствуешь? – Его светлые брови беспокойно подергивались.

– Как будто кто-то ударил меня по голове. Над чем это я смеюсь?

С его помощью она села. Сильная боль в мышцах челюсти. Она осторожно коснулась своей щеки. – Ой! Держу пари, это выглядит очень мило.

– Я не думаю, что челюсть сломана. Ты бы знала.

– Отлично. Ты во всем видишь хорошую сторону, Виктор.

С его помощью она поднялась на ноги.

–Мы должны отвезти тебя в клинику. Возможно сотрясение мозга и…

– Подожди минутку. Ты случайно по дороге сюда не видел свою подругу Сандру Сильвестр?

Пробода явно чувствовал себя неловко:

– Да, сразу за воротами Иштар. По ее лицу я понял, что что-то произошло. Она посмотрела на меня, но даже не заметила. Я думал о том, что этот робот-шахтер сделал на «Стар Куин», и подумал, что именно поэтому ты пошла сюда, поэтому я подумал, что мне лучше найти тебя.

– Спасибо… Проклятье. – Она схватилась за ухо, но комлинк выпал. – Виктор, позвони и отправь отряд в музей. Позвони и в музей, постарайся предупредить Дарлингтона. Я думаю, она может его убить.

Пробода включил аварийный канал, но как только он упомянул музей, диспетчер прервал его.

Виктор слушал, опустив челюсть, потом прервал связь и посмотрел на Спарту:

– Слишком поздно.

– Он мертв?

Его подбородок дернулся в знак согласия:

– Она влепила в его четыре пули. После того, как ее схватили, она выпустила еще четыре пули через стеклянный потолок. Хорошо, что не убила кого-то на другой стороне станции. – Все еще во всем вижу хорошую сторону.

Она дотронулась до его руки, наполовину побуждая его двигаться, наполовину утешая большого грустного копа, понимая, что ему жаль Сильвестр, которой он восхищался, а не Дарлингтона, эту глупую пиявку.

– Пошли, – сказала она.

В дверях стояла высокая женщина, Кара Антрин. Строгая и седая, с квадратными плечами, она не соответствовала роскоши кабинета Сильвестр:

– Виктор, немедленно займись расследованием убийства Винсента Дарлингтона.

Пробода остановился в недоумении:

– Не слишком большое расследование, капитан. В комнате было полно свидетелей…

– Да, это не займет много времени.

– Но, «Стар Куин»,…

– Ты освобождаешься от обязанностей по отношению к «Стар Куин», – решительно заявила Антрин. Она скосила глаза на Спарту, собирающуюся противоречить. – Теперь у тебя новое дело.

Спарта поколебалась, потом кивнула:

– Совершенно верно, Виктор. Ты мне очень помог, и я ценю это…

Несчастное лицо Прободы вытянулось.

– Мы с капитаном быстро все уладим, – продолжила Спарта.

Пробода нехотя отошел в сторону. Инспектор Эллен Трой произвела на него хорошее впечатление, и он дал ей это понять. Он даже защищал ее перед своим боссом. И вот теперь она выкидывает его из дела:

– Как скажешь, – проворчал он. Он прошел мимо Антрин, не оглянувшись на Спарту.

Оставшись одни, женщины молча смотрели друг на друга.

Антрин была безупречна в своем сером шерстяном костюме, Спарта была усталым мальчишкой, потрепанным, уличным. Но Спарта больше не чувствовала себя в невыгодном положении. Она чувствовала только потребность в отдыхе.

– Тебе неоднократно и изобретательно удавалось избегать меня, инспектор Трой. Откуда такая внезапная перемена отношения?

– Я не думаю, что это место для разговоров, капитан – сказала Спарта, указывая подбородком на невидимых жучков и камеры комнаты. – Корпорации вроде этой умеют хранить секреты.

– Да, конечно. – Значит, возвращаемся в штаб? – Предположила Антрин.

Спарта уверенно прошла мимо нее. Антрин сразу же последовала за ней. Они прошли по изогнутому прозрачному коридору, из которого был виден центр управления.

Спарта остановилась у поручней.

– Что-то не так? – Спросил Антрин.

– Нисколько. Просто я плохо рассмотрела это по дороге сюда. Я была слишком занята. Для того, кто никогда раньше не покидал Землю, это впечатляющее зрелище.

– Я предполагаю, что это так и есть.

С высоты десяти метров, через изогнутое стекло, Спарта и Антрин смотрели вниз на мужчин и женщин «Иштар», сидящих за своими пультами. Одни были настороже и усердно работали, другие бездельничали, лениво болтая друг с другом, потягивая кофе и покуривая сигареты, наблюдая на гигантских экранах, как верные роботы разрезают и разгребают недра Венеры.

Правая рука Антрин лежала во внешнем кармане куртки.

Она наклонилась ближе к Спарте – движение не осталось незамеченным.

Спарта повернулась к ней, настороженная:

– Мы можем поговорить здесь, они оставили глаза и уши за пределами этого участка.

–Ты уверена?

– Я проверила коридор, пока мы шли, – сказала Спарта. – Так что давай прекратим эти игры.

– Что?

Спарта услышала оскорбленное достоинство, наложившееся на осторожность, а не чувство вины.

Тон Спарты стал преувеличено начальственным:

– Ты уже получила файлы, которые я заказала в Центральном управлении, не так ли?

– Да, конечно.

Гнев, вызванный тоном Спарты, Антрин решила не скрывать, чтобы  замаскировать свое смущение от такого поворота разговора, но Спарта рассмеялась ей в лицо:

– Ты понятия не имеешь, о чем я говорю. Файлы по линии Павлакиса. Плохо твои люди работают.

 Этим презрительным смехом на покрытом синяками и почерневшем лице Спарта старалась удержать свое пульсирующее сознание от раскола. Осколки калейдоскопа кружились на краю ее зрения:

– Если бы ты видела файлы, то знала бы, что это обезьяна Димитриос, который вымещая злобу на юном Павлакисе, организовал взрыв на «Стар Куин». Месть. Потому что парень покончил с сорокалетним страховым мошенничеством, которым Димитриос занимался вместе с отцом Павлакиса. Никос сыграл на руку Димитриосу, наняв Уичерли  – парня, который уже был замешан в афере, которому больше всего нужны были деньги и которому терять было нечего, которому жить оставалось считанные дни. И ты говоришь, что видела файлы?

– У нас есть такая информация, – отрезала Антрин. В гневе она потеряла осторожность, ведь Спарта говорила всего лишь о полицейской работе. – У нас есть показания Димитриоса, показания вдовы. Павлакис сказал нам, что все это время он подозревал, что Димитриос подстроил фальшивый несчастный случай.

– Так, значит, ты все это знаешь? – Спарта ухмыльнулась, это была странная ухмылка, на опухшем, обожженном лице. – Тогда что ты здесь делаешь на самом деле?

– Я пришла рассказать…  – Но рассказать было нечего, и на этот раз Антрин не смогла скрыть потрясения. – …ты….

– Ты пришла за мной, вот я перед тобой. Тебе потребовалась целая вечность, чтобы застать меня одну.

– Так ты все знаешь! – Антрин дико огляделась вокруг. Вряд ли они были одни. Но они были изолированы от рабочих внизу, а в стеклянной трубе нет ушей. А потом? Что скажут свидетели о том, что должно было произойти? – Ничего, они поверят тому, что будет говорить капитан Антрин.

Антрин дернула правой рукой вверх и вперед, но она была слишком близко – было ошибкой придвинуться так близко. Правая рука Спарты пересекла пространство между их телами и схватила запястье Антрин, блокируя вытащенное из кармана оружие. Через микросекунду Антрин споткнулась. Спарта так и не выпустила правое запястье Антрин. Обе упали. Спарта, еще падая, резко завела руку с оружием Антрин за спину. Та тяжело ударилась о покрытый ковром пол и закричала, когда острие оружия, находящегося у нее в руке, вонзилось  ей в позвоночник.

Она кричала не только от боли. Она кричала от ужаса перед тем, что с ней происходит, что вот-вот должно случиться.

Спарта почти мгновенно выдернула эту штуку из спины Антрин. Только тогда она поняла, что это за оружие. И она поняла, что опоздала, потому что телескопическая игла уже выскочила и извивалась, как волосяной червяк, в спинном мозге Антрин, ища ее головной мозг. Антрин больше не чувствовала боли, но кричала от предчувствия приближающейся смерти разума.

Спарта бросила пустой шприц на ковер и села, опершись на выставленные назад руки, раскинув ноги и жадно глотая воздух. Коридор загрохотал обутыми в сапоги ногами и из-за поворота появился отряд синих мундиров с парализаторами наготове. Они остановились, первая шеренга опустилась на колени, полдюжины стволов нацелились на Спарту.

Антрин продолжала лежа ворочаться, перевернулась на спину. Теперь она плакала, громко всхлипывая от жалости к своему угасающему сознанию.

Виктор Пробода протиснулся сквозь толпу патрульных и опустился рядом на колени. Он протянул свои большие руки и заколебался, боясь прикоснуться к Антрин.

– Ты ничего не можешь для нее сделать, Виктор, – прошептала Спарта. – Она не испытывает боли.

– Что с ней происходит?

– Она забывает. Она все это забудет. Через несколько секунд она перестанет плакать, потому что не вспомнит, почему плачет.

Пробода посмотрел на лицо Антрин, красивое лицо, обрамленное прямыми седыми волосами, лицо на мгновение превратилось в маску медузы, но затем страх исчез, а слезы высохли.

– Неужели мы ничего не можем для нее сделать?

Спарта покачала головой:

– Не сейчас. Может быть, позже, если они захотят. Но они, скорее всего, этого не сделают.

– Кто они такие?

Спарта отмахнулась от него:

– Позже, Виктор.

Пробода решил, что подождет: инспектор Трой в первые пообещала  объяснить суть происходящего. Он встал и крикнул:

– Где эти носилки? Давайте шевелитесь! – Он перешагнул через Антрин к Спарте, протянул руку и помог подняться. – Уйма народу наблюдала вашу схватку, практически вся компания. Они сразу же позвонили нам.

– Я сказала ей, что здесь нет прослушки. Она так хотела заполучить меня, что рискнула. С ней происходит то же, что случилось бы со мной… Если бы это ей повезло.

Среди полицейских началось шевеление, появились носилки. Когда двое носильщиков опустились на колени рядом с Антрин, она заговорила спокойно и четко:

– Знание – это все.

– Живы ли мои родители? – Спросила ее Спарта.

– Секретами адептов нельзя делиться с непосвященными, – ответила Антрин.

– Мои родители – адепты? – Спросила Спарта. – А Лэрд – адепт?

– Это не разглашается, – сказал Антрин.

– Теперь я тебя вспомнила, – сказала Спарта. – Я помню, что ты делала со мной.

– У тебя есть допуск Q?

– Я помню твой дом в Мэриленде. Там была белка, которая скользила по проволоке.

– А я тебя должна помнить? – Спросила Антрин.

– И я помню, что ты делала со мной.

– А я тебя должна помнить? – Повторила Антрин.

– Слово «Спарта» тебе что-нибудь говорит? – Спросила Спарта.

Неуверенность сморщила лоб Антрина:

– Это… это имя?

Спарта почувствовала, как у нее перехватило горло, а на глазах выступили слезы.

– До свидания, Серая Леди. Ты невинна, как младенец.

Блейк Рэдфилд ждал в зоне невесомости, в коридоре за воротами Иштар, смешавшись с плавающей стаей зевак и акул пера, которые терроризировали полицию. Увидев ее лицо, он сначала удивился, потом встревожился.

Она позволила ему изучить ее синяки:

– Я следила за своим тылом, как ты советовал. – Она попыталась улыбнуться распухшими губами. – А она напала на меня с фронта.

Когда он протянул ей руку, она взяла ее. Держа его за руку, было легче не обращать внимания на вопросы, которые выкрикивали репортеры, на проклятия тех, кто, казалось, был готов убить за цитату. Но когда Кару Антрин протащили мимо на носилках, все кинулись за ними, как хищники за добычей. Спарта и Блейк задержались на мгновение, решили сократить путь – и через несколько секунд их не стало.

Они неслись по темным туннелям и каналам к центральной секции, не отставая друг от друга.

–Ты с самого начала знала, что это Антрин?

– Нет, но первый же ее взгляд насторожил меня. Что-то глубоко внутри, что-то, что я никак не могла вытащить из подсознания, говорило мне, что нужно держаться подальше от этой женщины. Сейчас, это была ее вторая попытка. Первой – было использование робота против нас.

– Я думал, это Сильвестр!

– И я тоже. Гнев – враг разума, а я была так зла, что не могла мыслить здраво. Сандра Сильвестр хотела эту книгу больше всего на свете, гораздо больше, чем свою любовницу Нэнсибет. Для нее получить книгу было важнее, чем унизить Дарлингтона. Она никогда бы не рискнула настоящей книгой, даже если бы подслушала наш разговор и поняла, что попалась. Это Антрин поставила прослушку на корабль и услышала нас.

Они летели молча, пока не достигли пункта с видом на центральный сад и не опустились на землю. Совершенно одни в качающейся клетке света, они вдруг почувствовали себя необъяснимо застенчивыми.

Спарта заставила себя продолжать:

– Антрин поднялась на борт «Стар Куин» и заправила робота топливом, пока я занималась пассажирами «Гелиоса», расставляла ловушки. – Она устало рассмеялась. – Она получила возможность, о которой мечтала, неожиданно и не успела хорошо подготовиться. Она уж точно не рассчитывала что там окажешься ты. Когда робот не справился с заданием, она поняла, что трудно будет убить меня, по крайней мере так, чтобы не навлечь на себя подозрения. Поэтому она решила превратить меня в овощ. В конце концов, однажды это уже сработало. Думаю, ты должен был быть следующим.

– Ты узнала что-нибудь о своих родителях? – спросил он тихо и настойчиво. – Они живы?

Спарта покачала головой:

– Слишком поздно, – печально сказала она. – Антрин не может нам сейчас ничего рассказать, даже если захочет. – Она потянулась к нему и нежно взяла за руку.

Он накрыл ее руку своей, затем взял за подбородок. – Тогда, я думаю, нам придется узнать это самим. Нам вдвоем. Найти их. Если ты готова позволить мне играть в эту игру.

Его пряный аромат был особенно восхитителен, он находился так близко от нее.

– Я должна была позволить тебе это раньше. – Она чуть подалась вперед и прижалась своими разбитыми губами к его губам.