Текст книги "Роковой мужчина"
Автор книги: Пол Мейерсберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
ЛОВУШКА
Проклятая тачка не заводилась. Парнишка, который мыл мою машину, уже перебрался к другому автомобилю. Педро получал от меня двадцать пять баксов в неделю за то, что мыл мою машину по понедельникам, средам и пятницам. Я считал, что он родом из Гватемалы. Его тетка около года работала уборщицей в магазине Барбары, пока Барбара не уволила ее за воровство. Некоторое время спустя Барбара рассказала мне, что когда однажды утром она вошла в магазин, тетка моего Педро лежала на полу с головой негра-рассыльного между ног. Барбара иногда бывает совершенной пуританкой. После пяти минут отчаянных попыток я вылез из машины.
Мне удалось поймать такси-микроавтобус на улице рядом с «Риджент-Беверли-Уилшир». Водителем оказалась женщина лет тридцати с крашеными темно-рыжими волосами. Рядом с ней сидела немецкая овчарка, которая, казалось, спала.
– Не бойтесь, она не кусается, – сказала женщина сюсюкающим тоном. – Куда ехать?
Я назвал адрес. Женщина не имела понятия, где это находится. Как большинство таксистов в Лос-Анджелесе, она не знала всего города, только отдельные районы. Но она оказалась умелым, опытным водителем.
В Санта-Монике мы попали в пробку. Я закрыл окно, чтобы не дышать выхлопом автомобилей, и вскоре начал потеть.
– Кондиционер сдох, – объяснила женщина, глядя на меня в зеркало.
Мы угодили в ловушку. На север, юг, запад и восток тянулись ряды неподвижных автомобилей. Город, спроектированный или, по крайней мере, считавшийся, раем для автомобилистов, стал жертвой своих желаний. Тут застрял весь Лос-Анджелес.
Я не мог понять, зачем Фелисити понадобилось увидеться со мной. Мы встречались всего пару дней назад. Мне не хотелось снова ссориться с ней, но представлялась хорошая возможность попросить ее отдать документы на квартиру.
Мне потребовался почти час, чтобы добраться до ее дома. Я расплатился с водителем. Выходя из машины, я увидел, что немецкая овчарка неподвижна, и понял, что это всего лишь чучело со стеклянными глазами.
В квартире Фелисити играла громкая музыка – Лист. Это озадачило меня. Входная дверь была открыта. Я закрыл ее за собой. Что-то было не так. Затем я увидел мать, лежавшую на полу в своем черном домашнем халате. Она лежала неподвижно, как убитая. Я склонился к ней.
– Мама, в чем дело?
Что такое? Пришел тот неизбежный день, когда я найду свою мать мертвой?
Фелисити медленно потянулась за стаканом с водкой, стоявшим на ковре.
– Что случилось?
Когда Фелисити заговорила, ее голос был другим – более низким и грудным. Она выглядела так, как будто несколько дней не просыхала.
– Ко мне приходила Барбара, – сказала она.
– Барбара?
– Она рассказала мне, каким дерьмом ты оказался. Это меня не удивило. Ты всегда был дерьмом. Как и твой отец.
– Зачем она приходила к тебе? – я был удивлен и разозлен. Это не похоже на Барбару – плакаться, в жилетку, тем более избрав в наперсницы Фелисити.
– Она хочет, чтобы ты вернулся, один Бог знает – зачем. Я была рада, как хрен знает кто, когда твой отец ушел. Я годами пыталась избавиться от него.
Фелисити находилась в самом дурном настроении, но в ее оскорблениях появилось что-то новенькое. Я не мог припомнить, чтобы она когда-нибудь говорила о своих отношениях с отцом. Она постоянно обвиняла меня в том, что я похож на него, но сейчас ударилась в воспоминания, очевидно, навеянные рассказом Барбары.
– Я видела его только раз после того, как он ушел от меня. Это было в Англии. Этот говнюк хотел взять у меня взаймы.
Черт! Совсем некстати сейчас обсуждать квартирные дела.
– Знаешь, Мэсон, после тебя был еще один ребенок.
– Что ты хочешь сказать – еще один ребенок?
– Я хочу сказать, что у меня был еще один чертов ребенок. Как будто одного тебя не хватало.
Фелисити была очень пьяна, а в таком состоянии она давала волю воображению. Хотя ее откровенность ошеломляла, она не обязательно была правдой.
– Короче говоря, мне вполне хватало тебя, и я отдала его в приют.
Сейчас она совсем опьянела, и, наливая водку в стакан, проливала ее на пол. Я попытался отобрать у нее бутылку. Фелисити довольно сильно толкнула меня в плечо. Я решил уйти. Черт с ней – и с документами.
– По крайней мере, ты никогда не просил у меня денег, – сказала она. – Выпей.
– Что именно говорила тебе Барбара? – я хотел выбраться из выдуманного прошлого. Меня интересовала Барбара, а не отец, которого я даже не помнил и о котором никогда не вспоминал.
– Она сказала, что ты трахаешься со всеми бабами в городе. А я сказала ей, что мой сын не может трахнуть даже дохлую овцу.
– Спасибо.
– Но она сказала, что любит тебя, и хочет, чтобы ты вернулся. Я ответила, что выгнав тебя, она совершила самый разумный поступок в жизни, и в моих глазах даже поднялась на несколько делений.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я просто хочу, чтобы ты знал, как тебя все презирают.
Нужно было уходить. Фелисити стала совсем невменяема. Водка лилась по ее подбородку. Меня тошнило так же, как и ее.
– Не звони мне в офис. Черт возьми, я не желаю тратить время, чтобы выслушивать твои бредни.
Когда я был у двери, она окликнула меня.
– Мэсон! Еще кое-что. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Ты слышишь меня?
– Очень хорошо слышу, – я захлопнул дверь. Пока я ловил такси, чтобы вернуться в офис, я пытался представить свою мать ребенком. Но не мог.
В приемной ждал молодой парень, одетый в костюм из черной кожи. Урсула разговаривала по телефону, составляя список заметок, предназначавшийся для меня. При моем появлении парень поднялся. У него были длинные черные волосы, темные брови, и он выглядел как ныряльщик из «Пучины», но без шлема.
– Мистер Эллиотт? – у него был неожиданно высокий голос.
– Да.
Он подошел ко мне, и, не сказав больше ни слова, ударил кулаком в живот. Я согнулся. Боль была выносимой, но я не мог сделать вдоха и упал на кушетку.
– Сейчас я вытряхну из тебя все твое дерьмо.
Парень снова набросился на меня. Я поднял правую ногу и изо всех сил лягнул его, почувствовав, как моя нога ударила его по левому бедру. Он завопил и снова пошел в атаку.
– Дерьмо! – вопил он. – Ты трахал мою девчонку!
– О чем ты говоришь, черт побери? – я подставил ему подножку, и он свалился рядом со мной на диван. – Какую девчонку? О чем ты говоришь?
– Молчи, подонок! Я говорю об Алексис! Парень схватил меня за шею. Я вцепился в его кожаную куртку. Мои пальцы скользили по черной коже.
Внезапно его хватка ослабла. Я не мог понять, почему. Он начал уползать от меня. Тут я увидел, что произошло: Урсула своей бледной рукой держала его сзади за промежность. Он не мог вздохнуть. Я лежал на диване, пока она оттаскивала его в буквальном смысле за причинное место. Я видел, как напряглась ее рука, и ногти впились в черную кожу его штанов. Парень выл и извивался. Для стороннего зрителя это должно было выглядеть комично.
Внезапно Урсула подсекла его сзади правой ногой, и пока он падал, отпустила его брюки. Потом быстро опустилась на колени рядом с ним. Какое-то мгновение казалось, что она хочет поцеловать его. Но она сжимала правой рукой его шею. Глаза у парня выкатились, он пытался кричать, но без особого успеха. Его ноги дергались, как у умирающего.
– Урсула! – я встал с дивана, все еще задыхаясь. Она сжимала ему шею до тех пор, пока он не отключился. Затем поднялась и оправила юбку.
– Я не знаю, кто он такой. Он сказал, что его зовут Родни Алдертон и что вы назначили ему встречу.
– Надо вызвать полицию.
– Я это сделала. Они едут.
– Где вы научились так драться?
– На курсах самообороны.
– Очень впечатляет. – Я посмотрел на человека, лежавшего на полу.
– Он будет в норме через пару минут, – сказала Урсула.
– Я никогда не видел его раньше. Очевидно, он приятель моей бывшей секретарши, Алексис, но я не имею понятия…
– Мистер Эллиотт, меня интересует только то, что касается моей работы.
Боже, эта женщина, подделавшая письмо Алексис и подбросившая его Барбаре, еще утверждает, что она тут совсем ни при чем!
Дверь кабинета открылась, вошли двое полицейских из Беверли-Хиллз.
– Что тут у вас?
Урсула рассказала о том, что видела. Я тоже дал показания, но не упомянул о письме.
Пока мы говорили, Родни начал шевелиться. Он кашлял и пытался подняться. Урсула отошла к телефону, чтобы ответить на звонок.
– Вы хотите выдвинуть обвинение?
Я колебался.
– Ну, я…
– Нет, я имею в виду его, – полицейский-негр указал на Родни.
– Я ничего не хочу, – произнес Родни слабым голосом.
– Нам все-таки придется составить протокол, – сказал полицейский.
– Я хочу уйти отсюда, – попросил Родни у полицейских, и те переглянулись.
– У нас есть ваш адрес. Я советую вам, ребята, держаться подальше друг от друга.
Полицейские то и дело бросали на Урсулу продолжительные взгляды. Они подозревали ее в чем-то? Возможно ли, что Урсула каким-то образом повлияла на Родни и натравила его на меня? Неужели эта женщина стояла за всем, что случилось со мной?
Полицейские ушли, Родни с ними. Урсула вернулась к работе.
– Я взяла на себя смелость назначить встречу с Полом Джасперсом и Джо здесь в полпятого.
– Прекрасно, но в два часа у меня встреча на «Юниверсале». Хватит ли времени? Моя машина сдохла. Пожалуй, стоит заказать такси.
– Не нужно. Я позвонила в гараж, и они прислали человека, который починил вашу машину. Теперь она работает идеально.
– Спасибо, – промямлил я. Как она узнала, что «БМВ» сломался? Я не возвращался в офис, чтобы сказать ей. Должно быть, видела в окно, как я пытаюсь завести машину. Однако, в приемной нет окна в переулок. Впрочем, неважно. Урсула видела все, знала все, держала все под контролем.
– Как здоровье вашей матушки? – ее голос был озабочен.
– Она прекрасно себя чувствует, благодарю вас, – не нужно было благодарить ее, – и спасибо, что помогли мне с этим сумасшедшим.
– Рассчитывайте на меня, мистер Эллиотт. Так что я передам подтверждение, что встреча состоится в полпятого?
– Конечно, – по крайней мере, хоть в чем-то я мог быть уверен.
БЕЗЖАЛОСТНЫЙ КРАСАВЕЦ
Покидая «Юниверсал», я почти в буквальном смысле наткнулся на Оза. Он пребывал в благодушном настроении.
– Мне хочется убить своего проклятого агента, – заявил Оз.
– Так убей. Это облегчит множество вещей.
– Согласен.
– Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь исправить то, что натворил Ларри. Он едва не сорвал сделку. Мы все утро провисели на телефоне. Мне кажется, он надувает меня, хрен знает зачем. Ведь я плачу ему жалованье из своих гонораров. Я приехал, чтобы самому потолковать с продюсерами.
– Может, помочь тебе?
– Нет, справлюсь. Когда-нибудь мы станем партнерами, приятель. Не сомневайся.
– Ну, – сказал я, – ты же меня знаешь. Как Софи? Вместо ответа Оз спросил:
– Как твоя секретарша? Она настоящая находка. Как ее зовут?
– Урсула.
– А-а… Загадочное имя, роскошное тело.
– Руки прочь, – сказал я почти всерьез.
– Ах – так?
– Ах – никак.
– Тогда передай мои наилучшие пожелания Барбаре! Ха-ха!
– Жопа.
На обратном пути я размышлял, найдется ли для Оза роль в фильме Джо Рэнсома. Сможет ли он сыграть типа, придуманного Полом Джасперсом, человека, которому нравится подчиняться другому? Интересная, нетипичная роль. Правда, Оз обойдется слишком дорого для дешевого проекта Джо, но с другой стороны, если сценарий окажется хорош, его можно будет уговорить. Правда, это дело второе. Сперва посмотрим, что скажет Джо насчет идей Пола.
Я не сразу узнал ее – девушку, которая разговаривала с Урсулой, когда я вошел в офис. Лимонный запах перемешивался со слабым запахом табачного дыма. Урсула курила – чтобы успокоить нервы или от злости? Или это маленький бунт? Я разрешил ей курить, когда захочет, так что, может быть, офис стал продолжением ее дома – а где он, кстати?
– Сильвия Гласс, Мэсон Эллиотт. – Урсула представила нас с девушкой друг другу, и в тоне ее голоса мне почудились нотки гордости. Теперь я узнал. Это была та актриса, что приехала из Нью-Йорка. Я оказался прав. Она походила на Барбару. И на девушку в коридоре отеля.
Я пожал ей руку – и странно: день был жарким, кондиционер работал ни в какую, а ладонь Сильвии была холодна, как лед. Видя этих женщин рядом, я, холодея, вспомнил незнакомку в черном и жертву ее сладострастия.
– Давайте немножко поговорим, – предложил я Сильвии. У меня оставалось еще полчаса до намеченной встречи с Джо и Полом. Мне показалось, что на лице Урсулы появилась довольная улыбка, когда я закрывал дверь в приемную. Знали ли они друг друга раньше?
Сильвия охотно рассказывала о себе и о своей страсти к боксу, хотя у меня сложилось впечатление, что кое-что она присочинила. Возможно, она действительно была хорошей актрисой.
Поэтому, находясь в благодушном настроении, я сказал, что готов взять ее под свою опеку на шестимесячный испытательный период. Сильвия была довольна, но я видел, что она и не ожидала ничего иного.
Затем я услышал голоса в приемной. Появился либо Пол, либо Джо. Я поднялся. Сильвия протянула мне руку. На этот раз она была не холодной на ощупь, а теплой и слегка влажной. Означало ли это, что она нервничала или лгала? Сильвия Гласс сжала мою ладонь с достаточной силой, чтобы послать в мой мозг шестнадцать вольт сексуального заряда. Уходя, она оставила номер своего телефона в Лос-Анджелесе.
– Это только временный номер, – Объяснила она, помахав рукой Урсуле, которая болтала с Полом.
– Давай поговорим минутку, пока не пришел Джо, – предложил я Полу.
Урсула спросила:
– Мистер Эллиотт, подать вам кофе сейчас или подождать, пока не придет мистер Рэнсом?
– Мы подождем, – ответил я. – Что вы думаете о Сильвии?
– Интересная девушка.
– Я взял ее к себе.
– Хорошо. Нам не придется жалеть, – она сказала так, словно идея взять Сильвию принадлежала ей.
Мы с Полом удалились в мой кабинет. Что Урсула имела в виду, сказав «мы»? Что она стала моим равноправным партнером?
– Если бы твоя секретарша могла играть, – сказал Пол, – она бы прекрасно подошла на роль Лулу.
Я мог бы сказать Полу, что она и так прекрасно играет свою роль.
– Слушай, когда ты будешь рассказывать свою историю, ради Бога, постарайся, чтобы она звучала не слишком банально.
– Лулу не может быть банальной.
– Только с твоей точки зрения, приятель. Ты забываешь, где находишься. Это тебе не Берлин.
– Поверь мне, все будет в полном порядке.
Пол не обманул моих ожиданий. Джо был очарован самим Полом не меньше, чем рассказанной им историей.
– Мне нравится эта идея насчет зависимости мужчин от женщины, но думаю, что в конце фильма он должен ее убить.
– Но это нелогично, – возразил Пол. – Она помогла ему найти себя и сделала так много для его бизнеса. Зачем ему убивать ее?
– Потому что она плохая, – вот почему. – Джо повернулся к Урсуле, которая сидела рядом и все записывала. Во время разговора Джо частенько оборачивался к Урсуле. Она заинтриговала его, как и многих других.
– А вы как думаете?
– Не мое дело давать советы, мистер Рэнсом.
– Но я вас спрашиваю. – Джо проглотил пилюлю и выпил кофе.
Урсула посмотрела на меня в поисках поддержки.
– Говорите.
Урсула нервно поглядела на Пола. Он кивнул. Нам всем было интересно услышать женскую точку зрения.
– Ну, допустим, что рассказ ведется от лица главной героини, тогда мы сможем узнать, почему она хочет его. Мы знаем, что притягивает его к ней, но что она видит в нем?
– Интересно, – сказал Джо. Мы ждали продолжения.
Урсула продолжала, теперь уже более спокойно:
– Мы относимся к ней, как будто она роковая женщина. Но может быть, в ее глазах он выглядит роковым мужчиной.
– Превосходно, – одобрил Пол. Я видел, что Джо тоже готов согласиться.
– Может быть, французское название «La Belle Dame Sans Merci» стоит перевести на английский и заменить женщину на мужчину. Что получится?
Пол ответил:
– «Безжалостный красавец».
– А почему бы не «Роковой мужчина», как сказала Урсула? – спросил я.
– Надо подумать, – произнес Джо. – Идея хорошая. – Он взглянул на Урсулу. – Но только вот вопрос: что такого женщина увидела в нашем герое, что заставляет ее так поступать? Помимо всего прочего, она организует убийство. Нужно придумать какой-нибудь сильный побудительный мотив, но только не деньги.
– Может быть, он просто очень красивый, – ответила Урсула. – Но я не писатель. – Как ни странно, она глядела не на Джо или Пола, а на меня. Неизвестно почему я ощутил неудобство. Что она подразумевает под словом «красивый»?
– Я попробую что-нибудь сочинить, – сказал Пол. – Дайте мне пару дней.
Все остались довольны результатами встречи. Урсула блестяще выполнила свою роль. Она вернулась в приемную, разговаривая с Полом. После того, как мы обсудили идею Пола, Джо на минуту остался со мной.
– Эта девушка, – произнес Джо, – как, ты говорил, ее зовут?
– Урсула. Урсула Бакстер.
– Неужто? Хм-м…
– Что значит «неужто»? – он что, не верил мне? Или не верил ей?
– Я хочу сказать, что мы знаем ее под именем Гала, разве нет?
– Гала?
– Не прикидывайся дурачком.
– Подожди минутку, – я мысленно потряс головой. – Что ты говоришь? Ты ее знаешь?
Джо перестал улыбаться.
– Урсула Бакстер – это Гала. Очевидно, это ее псевдоним. Ее настоящее имя никогда не появлялось в титрах.
– Гала? Черт побери, о чем ты говоришь? Какие титры?
– Ты никогда не видел фильм «Гала»? Это крутая порнография. Твоя секретарша играла Галу. Не пялься на меня так изумленно, Мэсон. У тебя хороший вкус. Твоя секретарша – порнозвезда. Если она так же хороша в кабинете, как в постели, ты будешь более чем доволен. Я просто потрясен, – Джо достал пилюлю. – Найдется стакан воды?
ГАЛА
Джо Рэнсом ошибался – не мог не ошибаться. Пока Урсула ходила в уборную, я подписал сегодняшние письма. Моя рука дрожала. Перед глазами все расплывалось. Я вспоминал ярость Оза, когда он узнал, что его подружка снималась в эротическом кино. Сейчас я ощущал точно такую же ревность. Но Урсула не была моей подружкой. Она была моей страстью.
Я безумно хотел увидеть этот фильм. Я начал воображать себе сцены из него. Всю оставшуюся часть дня, глядя на Урсулу, я видел эпизоды из «Галы». Когда она печатала, я видел, как ее тонкие пальцы ласкают пах какого-то безликого мужчины. Я видел, как он расстегивает ее блузку, видел его рот у ее сосков. Когда она лизала марку, я видел, как ее язык лижет его мошонку. Когда она сморкалась в салфетки «клинэкс», я воображал, что она вытирает со своих губ и подбородка сперму. Мной овладело настоящее безумие.
Застывшие фотографии – плод моей фантазии – превратились в фильм. В изящных позах натурщиц не осталось никакой тайны. Все было на виду. Никакого искусства, одно сексуальное возбуждение. В этих фантазиях Урсула лишалась своего характера, а я – своего. Нас не интересовало, кто мы такие. У нас не было имен, мы не играли ничьих ролей. Когда я пытался думать об этом, то понял, что в действительности никаких «нас» не существовало. Был только я. Но и я не существовал. Только она была материальна – плотная, плотская.
Дом Джо Рэнсома поразил меня. Я ожидал увидеть на улице Николз-Каньон в Голливуд-Хиллз что-нибудь вроде скромного современного дома, который может себе позволить иметь третьеразрядный кинопродюсер. Но когда я свернул с шоссе на проезд к дому, то оказался в настоящем средиземноморском мире. Дом Джо, вероятно, был самой прелестной итальянской виллой, какую я когда-либо видел. Одноэтажный, украшенный ставнями и огромными вазонами. Оштукатуренные стены, по которым карабкались вьющиеся растения, покрыты пятнами теней от деревьев авокадо. Я был в восторге. Такой дом наверняка бы понравился Барбаре.
Когда я подошел к дубовой двери, та сама отворилась, словно приглашая меня войти. На пороге стояла рыжеволосая девушка в белом платье. Ей нельзя было дать больше восемнадцати лет. Следом появился Джо.
– Заходи, Мэсон. Она уже уезжает.
Я улыбнулся девушке. Можно сказать, что она гармонировала с домом. Я едва обратил внимание на то, что Джо не пожелал представить нас друг другу.
– Увидимся, – сказал Джо девушке.
Я вошел в дом, но не смог удержаться и оглянулся. В этот момент девушка внезапно бросилась назад, повисла у Джо на шее и поцеловала его. Ее язык вытянулся во всю длину и вошел ему в рот. Я смутился и поспешил в холл, оставив их наедине.
Через несколько секунд Джо закрыл дверь. Девушка в белом ушла.
– Им только дай охмурить тебя, – пробормотал Джо.
Давеча он пригласил меня посмотреть «Галу». Я позвонил ему в тот же вечер после разоблачения. Джо сказал мне, что у него есть пиратская кассета с фильмом. Он не хотел давать ее мне, но пригласил посмотреть у него. Мои отношения с Джо после нашего совещания явно стали более тесными. Ему нравился Пол, и он с нетерпением ждал начала работы над проектом.
Джо усадил меня в своем кабинете и снял с полки кассету.
– Ты настоящий коллекционер! – изумился я, глядя на его собрание фильмов.
– Я черпаю из них идеи. Сейчас я мало читаю, но мне нравится смотреть эту чушь.
Судя по надписям на кассетах, я понял, что Джо собирает в основном эротические фильмы. Становилось очевидно, почему он как продюсер собирался сделать вклад именно в эту область. «La Belle Dame Sans Merci», или «Роковой мужчина», или как там фильм будет окончательно называться, скоро займет место на этих полках.
Джо вставил кассету и убрал со столика на диван вазу с желтыми розами, стоявшую между мной и «Мицубиси» с большим экраном, который должен был стать моим компаньоном на ближайший час или два.
– Я покину тебя. Мне нужно кое-куда позвонить. Загляну снова через час. Насколько я помню, фильм длится не больше часа.
Люди часто говорят, что порнография – пустой опыт, опустошающий, если вам так больше нравится. Спустили – и до следующего сеанса. Так гласит теория, и, может быть, она права. Но когда вы знаете женщину, за которой следите на экране, если она в каком-то смысле близка вам, тогда фильм действует на вас совершенно по-другому. Вы попадаете за пределы страны сексуальных наслаждений. Сидя в одиночестве в кабинете Джо и просматривая «Галу», я попал в мир, о существовании которого почти не подозревал, – в мир, полный страха и боли. Наблюдая за картинами половых актов, я погрузился в паническое состояние, которого не испытывал с тех пор, как был ребенком и жил вместе с Фелисити.
«Гала» далеко превзошла мои ожидания и фантазии. Сюжет фильма был прост. Галой звали женщину, одиноко жившую с двумя кошками в доме на берегу моря. Она ничего не делала, только лежала или бродила вокруг дома почти без одежды. Люди, попадавшие на пляж – мужчины и изредка женщины – замечали ее и осмеливались взойти по деревянному крыльцу в ее владения. Гала, не произнося ни слова, обольщала всех пришельцев, и занималась любовью с каждым из незваных гостей, сменявших друг друга.
Все половые акты были очень выразительны. Сперва появился человек, выгуливавший на пляже своего пса. Пес сидел на веранде, пока Гала снимала с мужчины брюки и массировала его член пеной для бритья. Потом она мыла его в чаше с водой и сушила феном. Почему-то я ждал, что она достанет бритву и сбреет у мужчины лобковые волосы. Лицо Галы появлялось очень редко, и я все еще сомневался, что это Урсула. Я очень внимательно следил за ее пальцами. Конечно, они очень походили на пальцы Урсулы, но я не мог убедить себя, что они принадлежат ей. Я заставил себя поверить, что Урсула могла сниматься в тех кадрах, где было видно ее лицо, но на крупном плане играл кто-то другой.
Но, конечно, я был не прав. В следующем эпизоде в ее доме появилось двое парней. Когда Гала сосала член одного, а потом другого, я чувствовал себя так, словно падаю с верхнего этажа небоскреба. Я почувствовал во рту вкус рвоты. Ее рот и губы принадлежали мне. Мне! Этот эпизод кончался тем, что оба парня, отталкивая друг друга, пачкали спермой ее живот. Они старались попасть ей в пупок.
В этом месте я остановил ленту и взял бутылку с минеральной водой, стоявшую на лакированном столике рядом с телевизором. Стакана под рукой не оказалось, и я выпил из горлышка. Шипучая вода очистила рот от вкуса блевотины, но ощущение горлышка бутылки во рту вызвало эрекцию, которой я уже не мог сдержать. Если бы в этот момент вошел Джо, я был бы смущен.
Я сел, скрестив ноги, и стал смотреть третий эпизод. В дверях появилась традиционная фигура коммивояжера. Он продавал книги по эротическому искусству для всех возрастов. Пока Урсула разглядывала репродукции, лысый коммивояжер снимал штаны. У этого типа был самый длинный член, который я когда-либо видел. Он вытягивался почти до его колен. Урсула гладила член, пока тот не затвердел. В нем было, должно быть, пятнадцать дюймов, но он так и не пожелал вставать. По-настоящему это произошло, тогда когда она начала шлепать им по своим маленьким грудям. Вся эта сцена была гротескно-смешной. Я был уверен, что по замыслу режиссера зритель должен смеяться, но лично я не мог. Я глядел на груди Урсулы. Они были точно такими, как я представлял, и не совсем подходили к ее телу, а казались опухолями, выросшими у нее из ребер в результате какой-то болезни, но все же были очень нежными, так что я начал опасаться, что изгибающаяся дубинка оставит на них синяки. Наконец, она возбудила посетителя, играя его мошонкой. Она теребила ее обеими руками, пока у коммивояжера не началось семяизвержение. Капала сперма, но пенис так и не встал. Я сделал вывод, что с таким размером иначе не бывает. Пенис торчал вниз под углом в сорок пять градусов. После его ухода Гала вытерла пол салфетками «клинэкс».
Потом она сидела одна, смотрела книгу, оставленную коммивояжером, а я оцепенел перед экраном. Неужели Урсула действительно делала все эти вещи, обхаживала всех этих мужчин – зачем? Ради денег? Из того, что мне было известно, я был уверен, что ей платили не слишком много. Наконец, глядя на обнаженное тело Урсулы, я понял, что оно едва ли подходит для крутых порнофильмов. Она не была чувственной в общепринятом смысле. Она была худощавой, даже угловатой, более привлекательной в одетом виде. До сих пор для меня Урсулой были черные волосы и красная одежда, но сейчас я думал, что никогда не смогу изгнать эти кадры из своей памяти. Я знал, что всегда буду видеть в ней Галу.
После появившихся на экране крупным планом эротических иллюстраций из книги, следовали кадры мастурбаций Галы. Они произвели на меня совершенно другое впечатление. Теперь рядом с ней не было мужчин, и я больше не чувствовал неистовую ревность и дурноту. Я был наедине с ней. Когда она разглаживала волосы и губы вокруг вагины, мое сексуальное возбуждение усилилось. Когда она лизала свои пальцы, меня окатила волна счастья. Я переживал оргазм – не внезапный, похожий на удар током, но мягкий и медленный, словно меня увлекал поток теплой воды. Это чувство возникло во всем теле, как будто я испытывал эффект приема чудесного наркотика. Некоторое время я вообще не глядел на экран. В моем мозгу возник новый экран, и на него проецировались фантастические кадры желания и удовлетворения, воспоминания о том, как я просыпаюсь и снова погружаюсь в сон, подобно ребенку, как меня поднимают и мягко обнимают. Я ничего не слышал. Отсутствие звуков было отсутствием страха. Тошнота прошла. Наконец-то я остался один. Но внутри меня, в моем теле, жила Урсула. Когда двигался я, двигалась она. Когда она дышала, я тоже дышал.
Когда я снова сосредоточил внимание на телеэкране, то рядом с Галой увидел девушку. Я не знал, откуда она взялась. Наверное, пропустил этот момент. Девушка поставила на пол какие-то коробки. Вероятно, она была в супермаркете. Я пытался сосредоточиться. На Гале был красный шелковый халат. Она приблизилась к девушке и поцеловала ее в губы. Девушка начала гладить Галу через ткань. Ко мне вернулась способность сознавать, и я узнал девушку. Я подался вперед к экрану, чтобы рассмотреть получше.
Мысленно я не сомневался: эта девушка была той самой, которую Урсула тащила по полу в коридоре отеля. То же лицо и волосы, то же атлетическое телосложение. Все то же самое. Это не почудилось мне, и не могло быть совпадением. Женщина в черном – теперь в красном – и ее жертва.
Девушка опустилась на колени, ее пальцы гладили, царапали шелковую ткань. Урсула смотрела, как та медленно развязывает узел на ее черном кушаке. Руки девушки распахнули халат на поясе. Тело Урсулы выглядело по-другому – не такое худое, кожа мягче. Настала кульминационная минута. За окнами дома солнце садилось в океан. Комнату пронизывали желто-золотистые лучи. Резкий дневной свет сменился романтическим закатным свечением.
Девушка просунула голову между ляжек Галы. Урсула закрыла глаза в ожидании. Руки девушки гладили напряжение ноги Галы, язык приник к темному мыску. Урсула наклонилась и ухватилась за светлые волосы девушки. Затем она тоже опустилась на колени. Они целовали и ласкали друг друга.
Лежа на полу в закатном свете, женщины раздевали друг друга. Гала аккуратно, словно боясь их порвать, стянула с девушки трусы, поднесла их к лицу. Девушка лизнула левое ухо Урсулы. Ноги Галы чуть раздвинулись, когда, взявшись рукой за правую грудь девушки, она наклонилась и потянулась губами к соску.
Тут в кадре появилось неясное лицо мужчины за окном, наблюдавшего за сценой. Женщины не видели его. Но я видел, что он мне не понравился. Я знал, что он сейчас все испортит. Он собирался вторгнуться в мою фантазию, принадлежавшую только мне.
Женщины встали, продолжая целоваться, и, обнявшись, направились в ванную. Девушка погрузилась в воду. Урсула стала намыливать ее сияющее тело.
Я не мог поверить глазам. На экране происходило точное воплощение моих фантазий. Они обе оказались в проклятой ванне. Мне стало страшно. Я нажал на кнопку, чтобы остановить кадр, перемотал пленку назад и включил свет, желая удостовериться, что мне не почудилось. Да, все так и было, но я действительно видел все это раньше в своем воображении. Конечно, в фильме все было не совсем так, как я нафантазировал. Иначе я бы сошел с ума. Урсула и девушка занимались любовью, а затем вылезли из ванны. Наконец, они вышли в спальню и заснули, держа руки друг у друга между ног. В фильме не было ни смерти девушки, ни убийства. Но с другой стороны, этого и не должно было быть. Смерть девушки произошла в Нью-Мексико. Разве я не видел лично ее последствия?
Должно быть, пока Урсула снималась в «Гале», у нее завязался роман с этой девушкой. Все очень просто, детектив Эллиотт. Я не совсем точно решил загадку, но кое-что мне удалось обнаружить. Мысленно я хотел выключить видеомагнитофон, решив, что фильм кончился, и в этот момент получил электрический удар силой в тысячу вольт.
Мужчина, который подглядывал за женщинами, тихо проник в дом. Объектив проследовал за ним в спальню. До этого момента мужчина находился в тени, но спальня Галы была освещена свечами. Когда он вступил в мерцающий свет, я узнал его лицо.
