Текст книги "Десять сигм и другие невероятные истории"

Автор книги: Пол Мелкоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Я отталкиваю Дэвида от остальных, разрывая связь. Потом толкаю Ахмеда и Мэтти, и они падают навзничь.

– Никаких совещаний! Идем!

Подхватываю волокушу Сьюзен и тащу вниз вдоль ручья. Быстро. Оглянувшись, вижу, что трое остальных стоят на месте и смотрят на меня. Потом идут следом.

Может, я тоже принял неправильное решение. Может, я убью нас всех. Но это все, что я могу сделать.

Сьюзен тяжело дается путь вниз по оврагу – снега местами нет, и волокуша подпрыгивает на неровной земле. Я непроизвольно выбрасываю в воздух успокаивающие феромоны, хотя прекрасно знаю, что девушка не в состоянии их понять. Между кластерами передаются только самые примитивные эмоции, а иногда и это невозможно, если кластеры из разных яслей. Я начинаю посылать Сьюзен феромоны благополучия, надеясь, что до ее сознания дойдут эти элементарные химические сигналы.

Оглядываясь, я каждый раз вижу, как три Джулиана плетутся за мной. Новая травма вновь разбила с трудом восстановленный кластер, и мне остается лишь надеяться, что нанесенный мной ущерб не окажется непоправимым. Врачам из Института лучше знать. Наверное, они спасут Джулиана. Мой случай безнадежен – скорее всего мне придется эмигрировать в один из анклавов одиночек в Европе или Австралии.

Натыкаюсь на гряду валунов в окружении камней и обломков помельче. Здесь волокуше не пройти.

– Беритесь за концы, – командую я Ахмеду и Дэвиду.

Волокуша превращается в носилки. Мы вынуждены замедлить шаг, но все же кое-как продвигаемся вперед.

Лес изменился. Сосны исчезли, и теперь нас окружают клены. Я все время поглядываю на небо, боясь пропустить поисковую группу. Почему нас не ищут? Может, мы слишком сильно удалились от зоны поисков? Известно ли спасателям, где мы? А что, если они обнаружили нас ночью, увидели неполные кластеры и бросили на произвол судьбы?

Ослепленный паранойей, спотыкаюсь о камень. Они не могут быть такими жестокими. Мойра говорит, что вся наша жизнь – экзамен. Неужели и это тоже? Неужели они способны погубить кластер, чтобы испытать остальных?

В такое я поверить не могу.

Перед нами крутой четырехметровый спуск, в конце которого ручей впадает в реку, внося свою скромную долю в бурлящую стремнину. Я не вижу легкого пути вниз; приходится снять Сьюзен с волокуши и поддерживать ее, помогая спуститься по неровному склону.

Камни мокрые и осклизлые. Я поскальзываюсь, и мы падаем, пролетев меньше метра, но у меня перехватывает дыхание. Сьюзен падает на меня и вскрикивает от боли.

Я откатываюсь в сторону, судорожно хватая ртом воздух. Подбегают Ахмед и Дэвид, чтобы помочь нам подняться. Мне не хочется вставать. Я бы остался лежать здесь.

– Вставай, – говорит Дэвид. – Нужно идти.

В глазах туман, голова кружится. Боль в груди не проходит. Острая, колющая боль. Ощупываю себя. Ребра сломаны. Я едва не теряю сознание, но Ахмед поднимает меня.

Сьюзен тоже удается встать, и мы, пошатываясь, бредем по плоским камням, устилающим дно обмелевшей реки. Через несколько месяцев вода зальет всю долину.

Мы жмемся друг к другу, образуя что-то вроде временного кластера, и медленно идем вниз по течению реки. Во мне не осталось силы. Только слабость и боль.

За огромным валуном в нос ударяет резкий запах.

Медведь, почти такой же большой, как валун. Нет, три медведя ловят лапами рыбу в речной заводи. Ближе всех самый крупный – метрах в пяти от нас.

Воздух наполняется запахом страха; у меня срабатывает рефлекс опасности, и боль словно вымывается из меня холодным дождем.

Медведи удивлены неожиданной встречей.

Тот, что ближе к нам, встает во весь рост. На четырех лапах он был мне по грудь, а когда выпрямился, оказался на метр выше. Когти в длину сантиметров шесть.

Мы пятимся. Я понимаю, что на открытой местности нам от медведя не убежать. Единственная надежда – спасаться поодиночке.

Разделяемся, передаю я и тут же вспоминаю, что эти четверо не из моего кластера.

– Нам нужно разделиться и бежать в разные стороны, – говорю я уже вслух.

Медведь останавливается. У меня мелькает мысль, что зверь реагирует на мой голос, а потом я вспоминаю запах, который почувствовал рядом с валуном. Феромоны.

Медведи не дикие.

Привет, передаю я простейшую из химических мыслей. Медведь захлопывает пасть и вновь опускается на четыре лапы.

Не еда, отзывается он.

Мысль очень простая, и я понимаю ее, словно мысли своего кластера. Не еда. Друг.

Медведь внимательно смотрит на нас влажными черными глазами и отворачивается, как будто пожав плечами. Иди.

Я иду за ним, но останавливаюсь, уловив страх четверки у меня за спиной. Они не уловили медвежьих мыслей.

– Пойдем, – зову я. – Они нас не съедят.

– Ты… ты его понимаешь? – удивляется Дэвид.

– Немного.

– Медвежий кластер, – недоверчиво произносит он. Я вспоминаю, и шок проходит. На ферме Матушки

Рэдд мы любили плавать с модифицированными бобрами. Да и сами создавали утиные кластеры. Теперь, когда все стало ясно, я вижу железы на тыльной стороне медвежьих лап. И канальцы на шее для испускания химических мыслей. Чтобы звери могли распознавать эти мысли, пришлось увеличить обонятельную долго в их мозгу.

Непонятным кажется другое: ведь это медведи, дикие звери. Эксперименты по созданию кластеров обычно проводились на мелких, смирных животных. Впрочем, почему бы и не медведи?

Звери трусят вдоль русла реки, и чтобы догнать их, мне приходится бежать, преодолевая боль в груди. И вот я уже среди них, вдыхаю запах медвежьих мыслей, похожих на серебристых рыб в реке Умные мысли и вовсе не примитивные.

Посылаю сигнал «дружба», протягиваю руку и дотрагиваюсь до медведя, который встретил нас.

Мех влажный после рыбалки в реке, и от зверя неходит резкий запах – не только феромоны, но и дух дикого зверя. От меня, наверное, разит не меньше. Шкура у медведя с серебристым отливом, когти клацают по камням.

Я почесываю шею медведя над железами, и он, довольный, поворачивается ко мне. От него исходят феромоны симпатии. Я чувствую глубину его мыслей, игривый нрав. Чувствую мощь его тела. Он воплощение силы.

Улавливаю изображения окрестностей – богатые рыбой места, мертвый лось. Вижу оценку опасности, выбор дороги и варианта действий. Чувствую консенсус при принятии решений. Эти три медведя – полноценный кластер.

Медвежьи мысли мелькают у меня в голове, и это просто невероятно. Я почему-то понимаю зверей, хотя не должен улавливать их мысли. Даже среди людей разные кластеры не способны обмениваться химической памятью – только простейшими эмоциями.

Я передаю изображение лавины.

Медведи вздрагивают. Я ощущаю их страх перед снежной рекой. Они видели ее, и она сохранилась у них в памяти.

Спрашиваю, где находится лагерь. Медведи знают, ил вижу его на берегу реки неподалеку от гнилого пня с вкусными муравьями.

Я смеюсь, и они радуются вместе со мной, и на какое-то мгновение я забываю об одиночестве.

Пойдем, передают они.

– Пойдем! – зову я четверку Джулиана. Они нерешительно идут следом.

Медведи ведут нас через заросли, а потом мы оказываемся на тропе, протоптанной ботинками туристов – тропе, предназначенной для людей. Медведи принюхиваются, трусцой перебегают тропу и исчезают в кустах.

Меня тянет за ними. А почему бы и нет? Я исполнил свой долг перед Хейгаром Джулианом. Не сомневаюсь, что медведи примут меня к себе. По телу проходит дрожь. Нет, мне суждено остаться одиночкой. Навсегда.

Прощайте, передаю я, хотя сомневаюсь, что медведи меня могут услышать. Они слишком далеко, и химических мыслей там уже не уловишь.

Я поддерживаю Сьюзен, помогая ей идти по тропе. Потом, еще до последнего поворота, до меня доносятся звуки лагеря – голоса, рев двигателей аэрокара. Мы останавливаемся. Дэвид смотрит на меня – то ли с жалостью, то ли с благодарностью – и ведет остатки своего кластера в лагерь.

Я остаюсь один.

Опускаюсь на колени – усталый и слабый. Сил больше нет.

Потом я чувствую толчок в спину, поворачиваюсь – это медведь. Он тычется в меня носом. Я обхватываю рукой его крепкую шею, и мы бредем к лагерю.

Там царит оживление: палаток в два раза больше, чем когда мы покидали его, стая аэрокаров. При виде нас с медведем все замирают.

Все, кроме моего кластера, который бросается ко мне, и я чувствую их раньше, чем они успевают прикоснуться ко мне. Мы снова вместе. Блаженный консенсус.

Я переживаю все, что случилось с ними, а они видят то, что сделал я. На какое-то мгновение мы меняемся местами – я подпрыгиваю на поверхности лавины, удерживаемый веревкой, которую Стром привязал к дереву, а остальные спускаются по склону горы и разговаривают с медведями.

Ты нас спас, Стром, передает Мойра, а Бола показывает, как палатка, удерживаемая моей веревкой из сверхпрочного шелка, скачет на поверхности снежного потока вместо того, чтобы нестись вниз вместе с лавиной.

Я обнимаю Меду, Кванту и Мануэля, прижимаю к груди. Ребра пронзает боль, но я не обращаю на нее внимания.

– Осторожно! – восклицает Меда, а сама прячет лицо у меня на груди.

Я снова сильный. И не потому, что они слабые, думаю я, когда остальные ведут меня в изолятор, а потому что вместе мы – сила.

Кот для дисфункциональной семьи[8]8
  Dysfunctional Family Cat, 1996


[Закрыть]

– Я ухожу, – объявила Триша, умудрившись три раза чихнуть во время этой короткой фразы.

Она сунула руку в карман фланелевой рубашки, выудила оттуда несвежий носовой платок и вытерла нос.

– Хорошо, дорогая. Счастливо.

Стеклянный взгляд матери не отрывался от экрана телевизора, из динамиков которого доносился рев комедийного вечернего ток-шоу.

– Нет, мама. Я ухожу из дома.

– Хорошо, дорогая. Все равно – счастливо.

– Ты опять пила, мама?

Триша приблизила нос к губам матери. Пахнет противно, но ни следа алкоголя. И тут Триша поняла, что мать вовсе не смотрит телевизор – ее взгляд упирался в динамик над ним.

– Боже, мама. Ты под кайфом!

– Милочка, у тебя совсем заложило нос. Простыла, что ли? – Взгляд матери переместился на лицо Триши.

– Нет, мама. Проклятая аллергия на кошачью шерсть.

– Это очень плохо дорогая, особенно теперь, когда у нас есть Плонк.

– У меня идея. Давай избавимся от кота?

– Нет-нет, как можно. Бросить его на улице? Одного? Никогда.

– Так я и думала. Прощай навсегда.

– Пока, дорогая.

Триша вскинула на плечо рюкзак и побрела по коридору к комнате младшего брата. Тимо лежал поперек кровати, уставившись в потолок; из одежды на нем были только драные шорты.

– Я ухожу из дома.

– Пока.

– Эй! Я сказала, что ухожу навсегда. Разве тебе это не пригодится для доклада?

Тимо учился в седьмом классе и в рамках курса общественных наук проводил исследование дисфункциональных семей, причем объектом ему служила собственная семья. Основная мысль его работы заключалась в следующем: поскольку пятьдесят семь процентов семей дисфункциональны, определение нормального и ненормального нужно поменять местами.

– Нет. Надоело мне все.

– И что, черт возьми, происходит с этой семейкой?

– Прочти мой доклад, главы с первой по четвертую.

– А с тобой что такое?

– Очередной приступ депрессии. Они приходят и уходят.

– Тимо, нету тебя никакого биполярного аффективного расстройства. Ты просто неуравновешенный подросток.

– А ты завидуешь моему богатому воображению и его мистической связи с маниакально-депрессивным психозом.

– Делать мне больше нечего. Анорексия – тоже серьезное психическое расстройство. – Триша помолчала и печально улыбнулась. – Я буду по тебе скучать.

– Тогда не уходи. Триша чихнула.

– Или я, или кот.

– А… Ну ладно. Пока.

Триша закатила глаза и повернулась к двери.

– Послушай, если увидишь Плонка, принеси его ко мне! – вдогонку ей крикнул Тимо.

– Дам ему хорошего пинка, если увижу! – не оборачиваясь, прорычала Триша.

– Эй! Это что, шутка? Ты можешь…

Она бегом скатилась по лестнице, и голос Тимо затих вдали. В кабинете отчим и сводный брат Чед смотрели спортивный канал, развалившись в мягких креслах с откидывающейся спинкой. На коленях у Чеда сидел Плонк – шар из белого пуха, похожий на раскормленного хомяка-альбиноса. Триша чихнула, и кот посмотрел на нее – розовые глаза на снежно-белой мордочке.

Из полуоткрытого рта Чеда вырвался клокочущий храп. Оба спят, поняла Триша. Она обогнула кресло, в котором лежал ее сводный брат, и подняла веко Чеда. Огромный блестящий зрачок словно, маслянистый мрамор. Вокруг губ и ноздрей виднелись крошечные белые волоски. Триша чихнула три раза подряд.

– Тебе, киска, тоже не помешал бы моноксид. – Глаза Триши слезились, а легкие как будто разрывались на части. – Да пошли они все! Я сваливаю.

Она остановилась в холле у основания лестницы.

– Я сваливаю из дома! Я вас предупреждала: или я, или кот. А теперь я ухожу! – крикнула Триша, но ответом ей было молчание, прерываемое бормотанием спортивного телекомментатора. – В следующий раз вы меня увидите на ток– шоу Опры!

Она секунду помедлила, взявшись за дверную ручку. Никто не бежал к ней по ступенькам. Триша втайне надеялась, что кто-нибудь попросит ее купить молока на обратном пути.

Плонк медленно вышел из кабинета, остановился и потерся мордой о косяк. Триша посмотрела на кота, затем пнула его в брюхо.

– Ненавижу кошек. – Она с силой захлопнула за собой дверь.

Триша вывалила содержимое рюкзака на скамейку автобусной остановки. Не густо: тридцать семь долларов, пачка жевательной резинки, баллончик со слезоточивым газом, упаковка гигиенических тампонов «Котекс», экземпляр «Над пропастью во ржи» и материна кредитка. Она обвела взглядом разложенные на скамье предметы, вздохнула. Теперь, когда первый акт драмы закончился, Тришу охватило отчаяние. Запихнув свое имущество в рюкзак, она решила сесть в первый же автобус.

Триша ждала на нагретой солнцем скамье, нежась в багрово-фиолетовых лучах заходящего солнца. Тепло проникало внутрь, успокаивало. Нос больше не был заложен, и она получала удовольствие от такой простой вещи, как дыхание.

На противоположной стороне улицы по тротуару, спотыкаясь, брел бедно одетый молодой человек. В одной руке он сжимал мебельный степлер, а в другой стопку листов розовой бумаги. Парень остановился у фонарного столба на углу, опустил розовую стопку на землю, подергал себя за мочку уха, тряхнул головой и фыркнул, словно лошадь. Потом взял верхний листок бумаги и прикрепил к столбу четырьмя скрепками, пристреливая их куда попало.

Отступив на шаг, он снова дернул себя за мочку уха и перешел на другую сторону улицы. Заметив Тришу, парень направился к ней.

– Ты не видела моего кота?

Он помахал объявлением перед лицом Триши. Она взяла листок, пробежала глазами и бросила на землю. Незнакомец нагнулся, чтобы поднять его, но Триша наступила на объявление ногой. Парень дернул, оторвав пол-листа, потом выпрямился, постоял немного и выпустил обрывок из руки.

– До… достаточно было просто сказать «да» или «нет», – пробормотал он, опять дергая себя за ухо.

Внимание Триши привлекли покрасневшие глаза и нервная дрожь. Эти же симптомы она наблюдала у матери. У парня такой вид, как во время ломки после тяжелого наркотика. Одежда в беспорядке – рубашка не заправлена, носки разные, брюки слишком короткие. Волосы нечесаные, изо рта неприятный запах. Судя по бирке на кармане рубашки, это доктор Джерри Уайлдер из «Психоген инкорпорейтед».

– А вознаграждение?

– Сто долларов. Надо было прочесть объявление.

– Тысяча, и я приведу тебя прямо к нему.

– Тысяча? Это… Постой! Ты знаешь, где он? Говори! – Джерри схватил Тришу за рубашку и поднял со скамейки. – Где мой кот?

Триша невозмутимо сунула руку в рюкзак и направила струю из газового баллончика прямо в лицо Джерри.

– Двадцатками пойдет?

– Годится. И не забудь пять сотен сверху за то, что я не буду выдвигать против тебя обвинений.

Как только банкомат выплюнул купюры, Джерри передал деньги Трише, на которую произвел впечатление лимит его банковской карты.

– Отлично. Поехали. – Они направились к машине Джерри, но когда он вытащил ключи, Триша скользнула к дверце водителя и протянула руку. – Я поведу.

Джерри помолчал, окинул ее усталым взглядом, потом пожал плечами и протянул ключи.

– А права у тебя есть?

– Ну… разрешение. Ведь это все равно, правда? – ответила она, и машина резко рванула с места.

Триша выехала с парковки стрип-молла, едва не столкнувшись с тележкой для покупок. К сожалению, по пути домой не попалось ни одного знакомого. Она резко повернула руль, и машина, заскрежетав шинами по бетону, выехала на дорожку к дому.

– Проходи, Джер. – Ударом ладони по ручке Триша распахнула дверь. – Я дома! – крикнула она, повернувшись к лестнице и задрав голову.

Джерри протиснулся в дверь мимо нее, споткнувшись о ступеньку.

– Мендель! Кис-кис! Иди сюда. Грегор!

– Привет, сестренка! А это что за хмырь? – В дверях кабинета стоял Чед, почесывая промежность.

– Хозяин Плонка.

– Правда? Круто. Спасибо, что разрешил нам взять его, приятель.

– Это мой кот. Я пришел его забрать. – Джерри наконец-то заметил Чеда.

– Пошел ты знаешь куда. Теперь он наш. – Чед обернулся. – Слушай, пап, этот козел хочет украсть нашего кота.

Триша решила, что смеяться не стоит, и отправилась на кухню, где налила молоко в миску. Она слышала, как в спор вступил отчим.

– Безответственный тип, потерявший кота, не имеет права быть его хозяином, – заявил он. – Думаю, вам лучше уйти, пока мы не вызвали полицию.

– Это м… мой кот, сэр. Я вы… вырастил его. Я не могу без него жить.

– С котом из этого дома ты не выйдешь, – пригрозил Чед. – Нас двое, а ты один.

– Что тут происходит? – На шум выглянула мать. – Кто этот молодой человек? Приятель Триши? У нее что, наконец проснулся интерес к мужчинам?

– Мечтать не вредно, мама. – Триша вышла в холл. Миску с молоком она оставила на кухонном столе; – Это хозяин Плонка, Джерри Уайлдер.

– Грегора Менделя, – поправил ее Джерри.

– Здравствуйте, мистер Мендель.

– Э… Нет. Кота зовут Мендель. Мое имя Джерри Уайлдер, и я пришел забрать своего кота. – Он дернул себя за мочку уха.

– Нет, нет, нет! Плонка зовут…

– Почему ты все время дергаешь себя за ухо? – спросила Триша, приближаясь к Джерри.

Молодой человек вздрогнул и повернул голову так, чтобы скрыть мочку левого уха.

– Просто нервный тик.

– У тебя там какая-то шишка, – сказал Чед. – Неудачный пирсинг, чувак?

Джерри снова вздрогнул и попятился к двери.

– Это просто… прыщик.

Триша придвинулась ближе, нацелившись на мочку его левого уха. Джерри прижался спиной к двери; глаза его бегали, будто шарики масла на раскаленной сковородке. Триша одним прыжком оказалась рядом с ним и зажала мочку его уха между указательным и большим пальцем.

Джерри завопил, как ненормальный, и отскочил в сторону. Триша запрыгнула ему на спину и обхватила ногами грудь. Сдавив мочку его левого уха, почувствовала под пальцами что-то влажное и мягкое.

– У меня будет передозировка!!! – взревел Джерри. – Отпусти! Отпусти! Отпусти-и-и… – Он упал ничком на ковер. – Какой кайф, парни, – пробормотал он и захихикал.

– Круто, сестренка. – Тимо стоял на ступеньках лестницы. – Рад, что ты вернулась.

– На минутку, ради хохмы. – Триша улыбнулась брату.

– Что с ним? – Тимо спустился по лестнице и вместе с Чедом перевернул Джерри на спину.

– Боже, чем это воняет? – Мать Триши зажала нос.

– Он описался, – сообщил Чед.

Джерри это показалось ужасно смешным, и он снова захихикал.

– Думаю, у него в мочке уха железа, которая вырабатывает наркотик.

– Наркотик? – Тимо, Чед и отчим наклонились к голове Джерри. – А с пивом ты такую штуку можешь проделать, чувак?

– Не-е-е-т… – Джерри никак не мог побороть приступ смеха. Он остановился, чтобы набрать воздуха, и прибавил: – Только эн-эн-эндолфины! Эндорфины! Эндельфины! – Он продолжал хихикать, пуская слюни.

– Джерри работает в компании, которая занимается генной инженерией. Похоже, он сделал наркотическую железу, чтобы доза была всегда под рукой.

– Ну, это круто, – сказал Тимо.

– Думаю, кот тоже его работа.

– Точно. – Джерри сел и закашлялся. Похоже, он немного отошел от дозы наркотиков, впрыснутых в кровь. Но глаза его еще оставались стеклянными, а речь немного замедленной. – Я сделал его, чтобы он дарил мне счастье. Как бог. – Его вырвало прямо на ботинки Чеда.

– Черт! Ну и дерьмо! – выругался Чед и вытер ботинок о рубашку Джерри. – Надо же быть таким лузером, чтобы делать себе друга. – Он немного помолчал. – А цыпочку мне сделать можешь?

– Пошел ты! Мне нужен мой кот.

– Эй, погодите, – перебил их Тимо. – Чего мы так волнуемся из-за этого дурацкого кота?

– Точно, – поддакнула Триша.

– Он модифицированный, – сказал Джерри. – От его запаха наступает легкая эйфория. На самом деле это депрессант, вызывающий сильное привыкание.

– Мы подсели на кота? – удивился Тимо.

– Круто. Пиво в коте, – сказал Чед.

– Послушай, а почему бы тебе не сделать другого кота? – спросила Триша. – Или просто железу, которая будет вырабатывать такой же наркотик? Или красивого щенка?

– Это мутация. – Джерри покачал головой. – У меня не получается воспроизвести рекомбинационную последовательность. Сначала я думал, что это ретроком аллеля зрачка, но попытки его копировать привели лишь к абортам. Я как раз пробовал получить от кота потомство, когда он сбежал. – Джерри закрыл лицо руками и заплакал. – Мой единственный большой успех оказался случайностью.

– Возьмите платок, молодой человек, – предложила мать Трише.

– А по-моему, эта штука в мочке уха тоже очень круто, – попытался утешить его Чед.

– Я украл ее у коллеги, – фыркнул Джерри.

– Ты и вправду лузер, – сказал Чед.

– Ладно, я заскочила только на минутку, привезти Джерри. – Триша помахала рукой. – Теперь мне пора линять. Пока.

– Счастливо, Триша, дорогая, – ответила мать.

– Послушай, Джерри, кажется, я нашел выход. – Отчим обращался к молодому человеку. – Ты можешь переехать к нам. Как раз образовалась свободная комната.

– Правда? Это было бы так… так… благородное вашей стороны.

– До скорого, сестренка, – сказал Тимо. Триша остановилась,

– Пойдем со мной, Тимо, – тихо сказала она. – Мы чужие в этой семье.

– Если бы я мог. – Тимо улыбнулся и пожал плечами. – Теперь я влип.

Триша кивнула и вернулась на кухню. Задержав дыхание – хотя знала, что все бесполезно, – сдернула Грегора-Плонка-Менделя с кухонного стола и через черный ход выскочила на задний двор.

По дороге к машине Джерри ей удалось ни разу не чихнуть. Потом Триша чихнула семь раз подряд, оставив на ветровом стекле мелкие брызги слюны.

– Ненавижу кошек, – обратилась она к пушистому спутнику, который жмурился и смотрел на нее своими розовыми глазами.

Двигатель взревел, и машина помчалась по дорожке. Под визг покрышек Триша свернула на улицу и через несколько минут уже пересекала центр Ормдона, направляясь к федеральной автостраде.

По пути Триша сделала остановку.

– Какой милый, – проворковала Венди Морс, беря Плонка на руки и крепко прижимая к себе. Триша и Венди вместе занимались в спортзале.

– Ты не могла бы несколько дней присмотреть за ним? Мы собираемся в отпуск.

– Он же кастрированный, да? Можно не волноваться за Принцессу Гвен?

– Конечно. Они обязательно подружатся.

– Отлично. Счастливо отдохнуть.

– Спасибо. Буду стараться. – Триша повернулась и открыла дверцу автомобиля.

Триша поправила солнцезащитные очки. Интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем мир будет наводнен Плонками, подумала она, потом пожала плечами. Она неслась по автостраде, открыв окна, и с наслаждением вдыхала свежий воздух.