Текст книги "Десять сигм и другие невероятные истории"

Автор книги: Пол Мелкоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Стены вселенной[11]11
  Walls of the Universe, 2006


[Закрыть]

Дверь из проволочной сетки со скрежетом захлопнулась за Джоном Рейберном. Они с отцом собирались смазать петли и покрасить дверь до наступления зимы, но теперь ему хотелось просто сорвать ее и забросить подальше в поле.

– Джонни? – крикнула вдогонку мать, но он уже нырнул в густую тень сарая. Свернул за угол, и голос матери утонул в стрекоте сверчков. При дыхании изо рта вырывались облачка пара.

Джон подошел к краю тыквенного поля, постоял немного и двинулся дальше. Прямо через поле, на восток, в сторону Технологического института, куда собирался поступать в следующем году. Хотя шансы у него невелики. Правда, отец сказал, что есть еще университет в Толедо. Год или два работы, и денег хватит на год обучения.

Джон пнул полусгнившую тыкву. Во все стороны брызнули семена и волокнистая мякоть. Запах черной земли и гнили напомнил ему, что до Хеллоуина осталась всего неделя, а они с отцом так и не нашли времени снять урожай. Все труды насмарку, и тысяча долларов достанется земляным червям. Джон старался не думать, сколько всего можно накупить на эти деньги.

Тыквенное поле заканчивалось лесополосой, отмечавшей восточную границу фермы. За деревьями – это были старые клены и вязы – проходила Таунлайн-роуд, а за ней начинался заброшенный карьер. Джон стоял среди деревьев и глубоко дышал, пытаясь успокоиться.

И нечего кивать на родителей. Во всем виноват только он. Вздул Теда Карсона. Нагрубил его мамаше. А с другой стороны, стоило посмотреть на лицо миссис Карсон, когда он обозвал ее сына козлом. Такие вот дела.

Хруст сломанной ветки заставил егооглянуться.

В первую секунду Джон подумал, что Тед Карсон следил за ним от самого дома и теперь вместе с матерью прячется среди деревьев. Но это был просто мальчик со сломанной веткой в руке.

– Джонни? – окликнул его мальчик. Зажатая в руке ветка опустилась, коснувшись земли.

Джон вглядывался в темноту. Нет, не мальчик, а подросток. Джон подошел ближе. Паренек был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Поверх рубашки он натянул какой-то чудной жилет красного цвета, выглядевший старомодно.

Взгляд Джонни задержался на лице незнакомца. Нет, незнакомцем его никак не назовешь. У подростка было его лицо.

– Привет, Джонни. Это я, Джонни. Перед ним стоял он сам.

Джон смотрел на другого Джона, Джона Вторичного, и размышлял, нашел ли он то, что требуется. Вне всяких сомнений, это Джон Деревенщина, а не один из Джонни Бунтарей или Джонни Слабаков. Простодушный и доверчивый. Он поверит в историю Джона, и тогда Джон сможет завладеть его жизнью.

– Кто… кто ты? – спросил Джонни Деревенщина. Он был одет в джинсы и рубашку, без куртки.

– Я – это ты. – Джон изобразил на лице самую искреннюю из своих улыбок.

– Что?

Ну и тупица этот Джонни Деревенщина.

– На кого я похож?

– Ты похож…

– На тебя, Джон. Потому что я – это ты. – Джонни Деревенщина попятился, и Джон продолжил: – Я знаю, о чем ты думаешь. Что это какой-то трюк. Что кто-то разыгрывает простого деревенского парня. Нет. Можешь забыть об этом. А еще тебе придет в голову, что у тебя есть брат-близнец, которого отдали в приемную семью. Ничего подобного. Все гораздо интереснее.

– Тогда объясни. – Джонни Деревенщина скрестил руки на груди.

– Послушай, я здорово проголодался; хорошо бы присесть и немного перекусить. Кажется, отец вернулся в дом. Давай устроимся в сарае, и я все тебе расскажу.

Джон ждал, пока повернутся колесики в мозгу двойника.

– Что-то мне не хочется, – наконец произнес Джонни Деревенщина.

– Отлично. Тогда я поворачиваюсь и ухожу. И ты никогда ни о чем не узнаешь.

Джон наблюдал за сменой эмоций на лице Деревенщины. Напускной скептицизм, подсказывавший, что ночной призрак может оказаться обычным болтуном, боролся в нем со страстным желанием узнать ответ на загадку. Деревенщина любит загадки.

Наконец его лицо расслабилось.

– Пойдем в сарай, – сказал он.

Парень шел рядом, но Джон старался держаться от него на некотором расстоянии. Шагая по тыквенному полю, он заметил, что они идут в ногу. Джон распахнул зверь сарая, и незнакомец вошел первым, щелкнув выключателем у двери.

– Тут чуть теплее. – Он потер руки и повернулся к Джону.

Свет бил ему прямо в лицо, и Джона поразило их почти сверхъестественное сходство. Такие же песочного цвета волосы, только чуть длиннее и иначе подстриженные. Одежда выглядела странной – Джон никогда не носил такую куртку. Кроме того, паренек был немного худее. За спиной у него висел синий рюкзак, набитый такого, что молния до конца не застегивалась. Над глазом виднелась царапина, а над левой бровью коричневатая корка засохшей, но относительно свежей крови.

Он вполне мог сойти за близнеца Джона.

– Ну и кто же ты?

– А как насчет перекусить?

Джон подошел к стойлу, достал из мешка яблоко и бросил парню. Тот поймал яблоко и улыбнулся Джону.

– Выкладывай все, и тогда я, может быть, принесу еды из дома.

– Разве отец учил тебя грубить незнакомцам? Если бы он встретил меня в лесу, то обязательно пригласил бы на ужин.

– Говори, – стоял на своем Джон.

– Отлично. – Паренек растянулся на кипе сена и захрустел яблоком. – Все очень просто. Я – это ты. То есть генетически мы тождественны, только я вырос на такой же ферме в другой вселенной. А теперь пришел в гости к самому себе.

– Чушь собачья. Кто тебя подослал?

– Ладно, ладно. Я сначала тоже не поверил. – По его лицу пробежала тень. – У меня есть доказательства. Секунду. – Он вытер губы тыльной стороной ладони. – Вот смотри: этого коня зовут Стэн или Дэн. Его купили у Макгрегора с Бьют-роуд, когда тебе было десять лет. Он упрямый, своенравный и ненавидит, когда его седлают. Но становится послушным, как цирковая лошадь, если знает, что у тебя в кармане яблоко. – Двойник повернулся налево, к другим загонам. – Свинью зовут Рози. Корова Вильма. Кур вы обозначаете буквами, от Леди А до Леди Р. Ну что, все верно?

Он самодовольно ухмыльнулся.

– Когда тебе было двенадцать, ты стянул у дяди сигареты и все их скурил. В десять лет ты застрелил из духового ружья гигантскую лягушку. Тебе было так плохо, что ты забросил ружье и больше не брал его в руки. Первый раз ты поцеловался с Эми Уолдер в четырнадцать лет. Она собиралась показать тебе свои трусики, а ты сбежал домой к мамочке. Я тебя не виню. Во всех мирах, где я побывал, у нее были вши. Все зовут тебя Джонни, ноты предпочитаешь имя Джон. На чердаке сарая припрятана стопка журналов «Плейбой». Однажды ты прожег дыру в ковре в своей комнате. Никто об этом не знает, потому что ты передвинул на это место прикроватную тумбочку. – Он развел руками, как гимнаст, приземлившийся после прыжка.

– Ну? Я не ошибся? – Он улыбнулся и швырнул огрызок в стойло Стэна.

– Я не целовался с Эми Уолдер.

Эми в пятнадцать лет забеременела от Тайрона Биггенса. Потом уехала с теткой в Монтану и больше не вернулась. Джон не стал говорить, что все остальное совпадало.

– Так я прав?

– Более или менее, – кивнул Джон.

– Более или менее? В самую точку, потому что все это происходило со мной. Только в другой вселенной.

Откуда этот парень столько о нем знает? Кто ему рассказал? Родители?

– Ладно. Скажи, как звали моего первого кота?

– Снежок.

– Мой любимый предмет?

– Физика.

– В какой колледж я подал документы? Паренек нахмурился.

– Не знаю, – после паузы ответил он.

– Почему? Все остальное ты же знаешь.

– Видишь ли, я некоторое время путешествовал. А еще раньше выбрал колледж – вот и не знаю. У нас с тобой была одна жизнь, пока я не начал пользоваться прибором. Потом я изменился. – Он выглядел усталым. – Послушай. Я – это ты, но если ты мне не веришь, я не буду настаивать. Пусти меня переночевать на чердак, а утром я уйду.

Глядя, как он берет лестницу, Джон почувствовал себя виноватым – нельзя же так грубо обращаться с гостем.

– Хорошо, можешь спать на чердаке. Я принесу тебе поесть. Сиди тут. Не выходи из сарая и спрячься, если кто-то войдет. Родителей хватит удар, если они тебя увидят.

– Спасибо, Джон.

Дрожа от волнения, Джон смотрел, как Деревенщина открывает дверь и скрывается в ночи, а затем облегченно выдохнул. Хотя самое сложное еще впереди.

Убить Деревенщину было бы просто – один удар по затылку, и дело в шляпе. Но Джон этого не сделает. По крайней мере пока. Положение отчаянное, однако самоубийство его совсем не прельщало. Или это не будет самоубийством?

Он мрачно усмехнулся. Старина Дэн тихонько заржал в ответ.

– Тише, приятель, – прошептал он и протянул Дэну яблоко, которое тот с хрустом сжевал. Конь самого Джона был мертв, причем пал от его же руки.

Как-то раз он оседлал Дэна и решил перепрыгнуть изгородь на поле за домом. Дэн зацепил задней ногой за верхнюю планку. Кость была сломана, и Джон, всхлипывая, бросился на ферму.

Отец встретил его на полпути: лицо мрачное, в руках ружье. Он все видел.

– Дэн упал! – крикнул Джон. Отец кивнул и протянул ему ружье.

Джон машинально взял оружие, но тут же попытался вернуть отцу. – Нет!

– Если нога сломана, ты должен это сделать.

– Может… – Джон недоговорил.

Дэн пронзительно заржал, и его было слышно даже отсюда. Нога животного была неестественно вывернута. Сомнений не оставалось.

– А доктор Кимбл его не посмотрит?

– Чем ты ему заплатишь?

– А ты?

Отец хмыкнул и отвернулся.

Джон смотрел, как он бредет к дому, пока стоны Дэна не сделались совсем уж невыносимыми. Тогда Джон повернул назад; по его щекам текли слезы.

Глаза Дэна были широко раскрыты. При виде Джона он неистово затряс головой, но, почувствовав приставленный к черепу ствол, вдруг успокоился. Наверное, все понял. Джон вытащил из кармана яблоко и сунул между зубов Дэна.

Конь держал яблоко во рту, не жуя, и ждал. Потом он как будто кивнул хозяину. Джон спустил курок.

Дэн вздрогнул и затих. Джон рухнул на землю и рыдал целый час, оплакивая Дэна.

А теперь он стоит рядом. Живой. Джон погладил морду животного.

– Привет, Дэн. Воскрес из мертвых. Совсем как я.

Услышав, как хлопнула дверь, отец с матерью умолкли, и Джон понял, что разговор шел о нем.

– Поем в сарае, – сказал он. – Я там экспериментирую с электроникой.

Он взял из буфета тарелку и принялся накладывать лазанью. Этого должно хватить на двоих. Поймав его взгляд, отец сказал:

– Послушай, сынок, эта история с мальчишкой Карсоном…

Джон незаметно сунул вторую вилку в карман куртки. – Ну?

– Я не сомневаюсь, ты был прав и все такое… Джон кивнул отцу; мать отвела взгляд.

– Он нас ненавидит за то, что мы фермеры, что мы копаемся в земле, – сказал Джон.

Мать развязала тесемку на шее, повесила фартук на стул и тихонько выскользнула из кухни.

– Знаю, Джонни… Джон. Но иногда нужно сдерживаться.

Джон кивнул.

– А иногда нужно врезать как следует. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Ты можешь поесть тут, с нами.

– Не сегодня, папа.

Прихватив кварту молока, Джон выскочил в прихожую и вышел из дома через черный ход.

– Стэн такого никому не позволяет, кроме меня.

– Точно.

Джон, почесывавший у Дэна за ухом, обернулся. Он взял протянутую тарелку с лазаньей и принялся орудовать вилкой, которую предусмотрительно захватил Деревенщина.

– Я всегда любил эту лазанью. Спасибо.

Деревенщина нахмурился, и Джон узнал это упрямство – сталкиваясь с чем-то невероятным, он вел себя точно так же. Теперь лучше заткнуться и не дразнить его доказательствами. Двойник требует более тонкого подхода.

Под пристальным взглядом Деревенщины Джон молча поглощал лазанью. Тот не выдержал первым:

– Предположим на минуту, что ты – мой двойник из другой вселенной. Как ты это делаешь? И почему именно ты?

– С помощью прибора, – ответил Джон с набитым ртом. – А почему я – не знаю.

– Подробнее не скажешь? – разозлился Деревенщина.

– Мне дали прибор, который позволяет перемещаться из одной вселенной в другую. Он тут, у меня под рубашкой. Я не знаю, почему выбрали меня. А если точнее, то нас.

– Перестань вилять! Кто дал тебе прибор?

– Я! – ухмыльнулся Джон.

– То есть прибор тебе дал еще один наш двойник, из другой вселенной.

– Точно. Еще один Джон. Симпатичный парень. – Пока все это было правдой.

Джон Деревенщина молчал, забыв про недоеденную лазанью.

– Нужно покормить овцу, – наконец сказал он, поднялся и стал сыпать зерно из мешка в кормушку. Джон подхватил другой конец мешка. – Спасибо.

Они насыпали корм корове и лошади и только потом закончили ужин.

– Если ты это я, как мне тебя называть? – спросил Деревенщина.

– Ну уж точно не Джоном. Понимаешь, если бы нас было только двое, но если учесть бесконечное число других Джонов… Может, Джон Первичный?

– Тогда кто дал тебе прибор?

– Сверхпервичный, – с улыбкой ответил Джон. – Так ты мне веришь?

– Возможно. – Похоже, Деревенщина все еще сомневался.

– Ладно. Вот последнее доказательство. Против него не попрешь. – Джон задрал штанину, открыв длинный белый шрам, на котором не росли волосы. – Теперь покажи свою ногу, – предложил он, стараясь не поддаваться панике. Последний раз, когда он пытался проделать этот фокус, шрама не оказалось.

Деревенщина посмотрел на шрам и закатал штанину джинсов до колена. От холодного воздуха сарая на ноге появились пупырышки «гусиной кожи» – везде, кроме бугристой плоти точно такого же шрама.

В двенадцать лет Джон Первичный вместе с Бобби Уолдером перелез через забор из колючей проволоки в саду старой миссис Джонс, чтобы искупаться в ее пруду. Миссис Джонс спустила собак, и им пришлось голышом удирать через поле и перемахивать через забор. Джон зацепился.

Бобби смылся, а Джон с трудом поковылял домой. На рваную рану пришлось накладывать десяток швов и делать укол против столбняка.

– Теперь веришь? – спросил Джон Первичный.

– Верю. – Джон смотрел на свой шрам. – Было чертовски больно, правда?

– Да, – с улыбкой кивнул Джон Первичный. – Чертовски больно, братишка.

Джон сидел в «аквариуме» – помещении со стеклянными стенами рядом с кабинетом директора школы, – стараясь не обращать внимания на взгляды одноклассников и гадая, что собирается делать Джон Первичный. Он оставил двойника на чердаке сарая с половиной обеда и предупредил, чтобы тот не вздумал высовываться.

– Не волнуйся, – ухмыльнулся Первичный. – Встретимся после школы в библиотеке.

– Только не попадайся никому на глаза, ладно? Джон Первичный снова улыбнулся.

– Джон?

Из двери кабинета показалась голова директора Гашмена. У Джона все похолодело внутри: он еще ни разу не попадал в такую переделку.

У мистера Гашмена бочкообразная грудь, лысеющая голова и насупленные брови. Он махнул рукой в сторону стула, предлагая Джону присесть, а сам устроился за письменным столом и с шумом выдохнул. Ходили слухи, что в армии мистер Гашмен дослужился до майора. Ему нравилось проявлять строгость. За весь год его директорства Джону еще не приходилось с ним разговаривать.

– Тебе известно, Джон, что школьные правила не допускают насилия или запугивания.

Джон открыл было рот, но директор остановил его.

– Погоди. Дай мне закончить. Факты таковы. В раздевалке ты несколько раз ударил своего школьного товарища – младшего товарища. Пришлось везти его в больницу и накладывать швы. – Гашмен раскрыл лежавшую на столе папку. – Школьный устав защищает всех учеников. Никакого насилия в стенах школы. Никаких исключений. Ты понимаешь?

Джон некоторое время молча смотрел на директора.

– Я знаю устав, – наконец выдавил он. – Но…

– Ты отлично учишься, ты член школьной команды по баскетболу и футболу. У тебя хорошая репутация. Ты собираешься поступать в достойный колледж. А этот случай может поставить пятно на твоей биографии.

Джон прекрасно понимал, какой смысл директор вкладывает в слово «может». Гашмен предлагал ему выход.

– Наказание за насилие, как сказано в школьном уставе, предполагает трехдневное отстранение от занятий и исключение из всех спортивных команд. Тебе придется распрощаться с баскетболом и футболом.

Джон почувствовал ком в горле.

– Ты отдаешь себе отчет в серьезности ситуации?

– Да, – с трудом выдавил Джон.

– Я понимаю: твой случай особый. – Гашмен раскрыл другую папку. – Поэтому ты напишешь миссис Карсон письмо с извинениями, и мы закроем дело. – Он выжидающе посмотрел на ученика.

Джон чувствовал, что его загоняют в угол. Да, он ударил этого придурка. Тед заслуживает хорошей трепки, как никто другой – он спустил одежду Джона в унитаз.

– А зачем миссис Карсон мои извинения? Я же бил не ее, а Теда.

– Она считает, что ты проявил неуважение к ней. И должен письменно извиниться. А также признать факт насилия.

Написать письмо, и делу конец. Но тогда получится, что мать и миссис Карсон заставили его сдаться. Он не любил проигрывать – ни в чем. Исключайте, черт с вами! Джону хотелось бросить эти слова в лицо Гашмену.

Тем не менее он сдержался.

– Если можно, я все обдумаю за выходные.

Улыбка мистера Гашмена не оставляла сомнений – он был уверен, что Джон никуда не денется. Джон подыграл ему, улыбнувшись в ответ.

– Да. Конечно. В понедельник я жду твоего решения.

Джон вышел из кабинета и отправился на следующий урок.

Джон проскользнул мимо библиотекаря, надвинув на глаза бейсболку с надписью «Сурикаты из Толедо». Он не хотел, чтобы в нем узнали Джона Рейберна. По крайней мере пока. Обнаружив зал каталогов на привычном месте, он испытал облегчение. Совпадение мелочей давало надежду, что в серьезных вещах различия тоже будут незначительными. Он пробовал жить в очень странных мирах, но рано или поздно попадал впросак, и тогда приходилось спасаться бегством. Ему нужна вселенная, похожая на его собственную, и пока это место выглядело вполне подходящим.

Он протянул руку за альманахом. Конечно, в энциклопедии информации больше, но там он на долгие часы увязнет в деталях. Для начала требовалась общая картина.

Джон провел пальцем по первым строчкам списка президентов, узнав все имена. Он уже понял, что в этом мире Вашингтон не занимал президентский пост четыре срока подряд, положив начало традиции пожизненных президентов-королей. На следующей странице знакомыми оказались еще двадцать имен, за исключением последних четырех. Кто такой, черт возьми, Билл Клинтон?

В любом случае различия невелики. Все равно бежать больше нет сил.

Джон нашел свободный стол, расстегнул рюкзак и приступил к расследованию.

Городская библиотека располагалась всего в двух кварталах от школы. Джон долго бродил между полок с книгами, пока не обнаружил Джона Первичного. Тот устроился на третьем этаже, за центральным из трех стоявших в ряд столов. Перед ним были разложены номера «Финдли геральд» и пара книг. Из открытого рюкзака выглядывали бумаги и папки.

Для маскировки Джон Первичный надел бейсболку с надписью «Сурикаты из Толедо» и темные очки.

– Неважно выглядишь. Случилось что? – При виде Джона он снял очки.

– Нет. Чем ты тут занимаешься? К пяти мне нужно вернуться в школу. Вечером у нас игра.

– Да-да… – Джон Первичный взял учебник истории. – В каждой вселенной, где я побывал, обнаруживается что-нибудь простое. У вас Джордж Буш поднял налоги, и его не избрали на второй срок. В девяносто первом его обошел Клинтон. – Он раскрыл учебник и ткнул пальцем в цветные фото американских президентов. – В моем мире Буш не уступил в вопросе о налогах, экономика выровнялась, и он снова стал президентом. Его популярность еще больше выросла, когда в середине второго срока прикончили Хусейна. В девяносто шестом президентом избрали его сына.

– Этого шута? – засмеялся Джон.

– «Дабья» избавился от государственного долга, а безработица была меньше трех процентов.

– Тут она тоже невелика. Клинтон неплохо поработал. Джон Первичный ткнул пальцем в скопированную

статью.

– А дело «Уайтуотер»? А наркотики? А Винс Фостер? – Он протянул статью Джону, затем покачал головой. – Впрочем, не важно. Все равно это не имеет большого значения. По крайней мере в твоем мире Никсон не вышел сухим из воды.

– А что происходит в таких мирах?

– Обычно Вторая Депрессия. Россия и США так и не заключат договор об ограничении вооружений. Несколько тоталитарных режимов. – Он забрал статью у Джона. – А у вас существуют самоклеющиеся листочки для заметок?

– Да, конечно.

– Они есть не везде. – Джон Первичный пожал плечами и достал блокнот. – Проще пареной репы, а можно заработать кучу денег. У меня сотня таких штук. – Он раскрыл блокнот на странице с изображением рекламы MTV. – А MTV есть? – Да.

– Всемирная паутина?

– Вроде бы.

– Кубик Рубика?

– Никогда о таком не слышал.

Джон Первичный отметил галочкой изображение разноцветного кубика.

– Ага. Выгодное дельце.

– Правда?

– «Темницы и драконы»? – продолжил Первичный, перевернув страницу.

– Такая игра, в которой ты изображаешь чародея?

– Она самая. А как насчет «Лозенос»? Есть они у вас?

– В первый раз слышу. Что это?

– Леденцы. А южноафриканские алмазные копи?

Они прошлись по длинному списку, три четверти которого Джону было знакомо – всякие забавные мелочи, игрушки, изобретения.

– Неплохо для начала. Кое на чем тут можно заработать.

– О чем ты? – спросил Джон.

Это его мир, а намерения Джона Первичного казались ему подозрительными.

– Торговля между параллельными мирами может принести солидный доход.

– Торговля между мирами?

– Да, только не товарами. Мне никак не перетащить в другую вселенную столько товара, чтобы получить прибыль. Слишком сложно. С идеями проще: то, что стало всеобщим достоянием в одном мире, может быть неизвестно в другом. Рубик продал сто миллионов своих кубиков. По десять долларов за штуку – всего получается миллиард. —

Он тряхнул блокнотом. – Тут два десятка идей, которые принесли сотни миллионов долларов в других мирах.

– И что ты собираешься делать?

– Не я. Мы. – На губах Джона Первичного вновь появилась высокомерная улыбка. – Мне нужен агент в твоем мире. А кто подойдет для такой роли лучше меня самого? Говорят, нельзя быть одновременно в двух местах. Только это не про меня.

– Угу.

– Предлагаю пятьдесят процентов.

– Угу.

– Послушай. Тут никакого воровства. Эти идеи здесь просто не возникали. Может, в твоем мире даже не существует людей, которые изобрели все эти вещи.

– А я и не говорил, что воровство, – ответил Джон. – Просто я тебе не очень верю.

Джон Первичный вздохнул.

– Что ты сегодня такой кислый?

– Меня могут исключить из школы на три дня и вышвырнуть из сборных по баскетболу и футболу.

– За что? – Беспокойство Джона Первичного казалось искренним.

– Я тут вздул одного парня, Теда Карсона. Его мамаша пожаловалась моей матери и директору. Они требуют от меня извинений.

– Ты же не собираешься просить прощения? – разозлился Джон Первичный. – Знаю я этого Теда Карсона. Маленький говнюк. Во всех мирах.

– У меня нет выбора.

– Выбор всегда есть. – Джон Первичный достал из рюкзака блокнот. – Говоришь, Тед Карсон? У меня кое-что на него имеется.

Джон заглянул ему через плечо. На каждой странице были приклеены вырезки из газет с подчеркнутыми словами и примечаниями внизу, где указывались ссылки на другие страницы. Один из заголовков гласил: «Мэру и членам городского совета предъявлены обвинения». С фотографии смотрело искаженное криком лицо мэра Тиссена. В другой статье приводился список официально оформленных разводов.

– Ага, вот оно. – Джон Первичный перевернул страницу. – «Теда Карсона застали, когда он пытал соседского кота. По всей видимости, мальчик убил не одно животное, прежде чем его удалось поймать», – прочел он и поднял глаза на Джона.

– Никогда об этом не слышал.

– Наверное, в твоем мире его не поймали.

– И что мы будем с этим делать? – спросил Джон. Он прочел всю заметку, качая головой.

– Пораскинь мозгами, братишка. – Он протянул Джону газетную вырезку со списком разводов. – Скопируй вот это.

– Зачем?

– Лучший способ узнать, кто с кем спит. Вот уж что не меняется от вселенной к вселенной. Кстати, а как в этом мире выглядит Кейси Николсон?

– Что?

– Ну да. Уродина или милашка? В половине случаев она беременеет еще в седьмом классе и живет на стоянке для трейлеров.

– Кейси в танцевальной группе поддержки, – сказал Джон.

Первичный с улыбкой посмотрел на него.

– Тебе она нравится, да? Мы с ней встречаемся?

– Нет!

– А мы ей нравимся?

– Я, а не мы! – поправил Джон. – Думаю, да. На уроках она мне улыбается.

– А почему бы нас и не полюбить? – Он посмотрел на часы. – Похоже, тебе пора возвращаться в школу?

– Да.

– Встретимся вечером дома. Пока.

– Только не вступай ни с кем в разговоры, – сказал Джон. – А то подумают, что это был я. Избавь меня от неприятностей.

– Не волнуйся. Я совсем не хочу портить тебе жизнь.

«Кейси. Кейси, Кейси», – думал Джон, провожая взглядом Джонни Деревенщину. Кейси из группы поддержки – лучшая из всех Кейси. От нее пахло свежестью. И все это достанется Джонни Деревенщине.

Джон собирался поработать до закрытия библиотеки, но желание взглянуть на Кейси не давало ему покоя. Он без особого рвения прочел несколько микрофильмов с газетами, потом собрал вещи и направился к школе.

Пересекая центр маленького городка под названием Финдли, он снова ощутил приступ ностальгии. Тут прошла вся его жизнь – хотя, конечно, не в этом самом городе. Джону захотелось заскочить в букинистическую лавку Мод и порыться в старых комиксах. Но продавец обязательно узнает его. Еще не время, подумал он.

Когда Джон добрался до школьного стадиона, игра уже началась. Он выбрал место на самом верху трибун и опустил козырек бейсболки, пряча лицо. Солнце уже садилось за дальним концом игрового поля, отбрасывая длинные, резкие тени. Игроки из команд средней школы Финдли и «Долины Гуриона» бестолково гоняли мяч по полю, и наблюдать за тенями было интереснее, чем за ними.

Когда матч закончился, трибуны начали заполняться людьми. Джон видел знакомые лица – яркие воспоминания, хотя и годичной давности. Он съежился на скамье, подняв воротник куртки. Потом невесело усмехнулся. Всегда прячется, всегда бежит. На сей раз все будет иначе.

На поле выбежала танцевальная группа поддержки. Джон сразу же заметил Кейси и почувствовал, как кровь вскипает в жилах. Он шел к ней через вселенные, мелькнуло у него в голове. Неплохая фраза. Может, сгодится для завязывания знакомства?

Чертовски красива. Джон привстал, чтобы лучше видеть.

– Эй, Джон! – крикнул кто-то двумя рядами ниже. Вздрогнув, Джон посмотрел на незнакомого парня. Он понятия не имел, кто это. Его обуревали сомнения. Интересно, много ли он пропустил за год отсутствия?

– Привет.

– А разве ты не должен быть с командой? Я думал, у вас разбор полетов.

– Только закончили.

Джон почти бежал по трибунам, перепрыгивая через ступеньку. Предстоит еще кое-что сделать, прежде чем он сможет глазеть на Кейси.

После игры Джон взял у тренера Джессика листок со статистикой и пошел к отцу, ждавшему на автостоянке.

– Неважная игра для домашнего матча, – сказал отец.

На нем был рабочий комбинезон и широкополая шляпа в цветах фирмы «Джон Дир». Джон понял, что отец сидел на трибуне в таком виде, с испачканными навозом ботинками. Из кабины доносилось негромкое треньканье музыки кантри. Джон почувствовал было неловкость, а потом вспомнил, из-за чего пришлось подраться с Тедом Карсоном.

– Спасибо, что заехал за мной, пап.

– Ерунда. – Отец завел грузовичок и вырулил со стоянки. – Странная штука. Мне показалось, я видел тебя на трибуне.

Джон внимательно посмотрел на отца, стараясь сохранять спокойствие.

– Я был внизу, мы игру разбирали.

– Знаю, видел. Наверное, старею – глаза начинают подводить.

Неужели Джон Первичный не вернулся в сарай? Вот гад!

– Звонил Гашмен.

– Я так и знал, – кивнул Джон в темноте кабины.

– Сообщил, что ты напишешь письмо с извинениями.

– Мне не хочется, – сказал Джон. – Но…

– Знаю. Пятно на твоей репутации и все такое. – Отец выключил радио. – Я учился в университете Толедо семестр или два. Это оказалось не по мне. А ты, сынок, другое дело. Ты можешь учиться, и тебе это интересно. Мы с мамой этого очень хотим.

– Папа…

– Погоди. Я не говорю, что ты был неправ с этим мальчишкой Карсоном, но тебя поймали. А когда тебя ловят, то обычно приходится платить. И вообще, одно дело написать письмо, а другое – верить.

– Наверное, я напишу это письмо, пап, – кивнул Джон. Отец удовлетворенно хмыкнул.

– Завтра поможешь мне собрать яблоки? Ждать больше нельзя – сгниют.

– Хорошо, но только до обеда. Потом у меня тренировка по баскетболу.

– Договорились.

Остаток пути они молчали. Джон был рад, что отец оказался таким прагматиком.

Когда подъехали к дому, Джон задумался, как поступить с Первичным.

* * *

– Где ты?

Джон оторвался от газеты и сжал ручку лопаты. Возможно, все-таки придется применить силу – уж больно Деревенщина злится.

– Тут, наверху.

– Ты был на футболе! – накинулся на него Джонни, поднимаясь по лестнице.

– Совсем чуть-чуть.

– Отец тебя видел.

– Но ведь не узнал, правда?

– Подумал, что ему померещилось. – Джонни Деревенщина слегка сбавил тон.

– Вот видишь. Никто не поверит, даже если нас увидят вместе.

Джонни Деревенщина, недовольно фыркнув, покачал головой.

– История с Тедом Карсоном скоро затихнет сама собой, – сказал Джон.

– С чего бы это?

– В округе уже пропала куча кошек.

– Ты что, выходил на улицу и кого-то расспрашивал?

– Только мальчишек. Кроме того, было темно. Моего лица никто не видел. Кстати, три кошки за последний месяц. Тед – серийный убийца животных. Мы пришьем ему это дело, и его мамаша заткнется.

– Я пишу письмо с извинениями, – сказал Джонни Деревенщина.

– Что? Нет!

– Так будет лучше. Не хочу портить себе жизнь.

– Послушай. Такого шанса у нас больше не будет. Парень настоящий психопат, и мы можем швырнуть это в лицо его предкам.

– Нет это ты послушай. Ты должен сидеть тихо. Я не хочу, чтобы ты болтался по городу и путал всех, – сказал Деревенщина. – Сегодняшний поход в библиотеку – это слишком.

– Боишься, что я случайно столкнусь с Кейси Николсон, а? – улыбнулся Джон.

– Заткнись! – Джонни угрожающе поднял руку. – Хватит. Почему бы тебе не убраться отсюда? Отправляйся в другой город или в другую вселенную – куда угодно. Только исчезни из моей жизни!

Джон нахмурился. Пришла пора нанести последний удар. Он задрал рубашку. Под серой спортивной фуфайкой обнаружились плечевые ремни, на которых в центре груди был укреплен тонкий диск диаметром с мячик для софтбола. На диске имелось цифровое табло со светящимся числом «7533», три синие кнопки спереди и рычажки по бокам.

– Похоже, тебе пора увидеть все самому, – сказал Джон и принялся расстегивать ремни.

Джон смотрел на прибор. Совсем крошечный – даже не верится, что в нем скрыты такие возможности.

– И как он работает? – Джонни представил золотые нити, оплетающие черные вихри космической энергии, когти рентгеновского излучения, разрывающие стены вселенной, будто живую плоть.

– Понятия не имею, – раздраженно ответил Джон Первичный. – Я знаю только, как им управлять. – Он ткнул пальцем в цифровое табло. – Вот номер твоей вселенной.