Текст книги "Графиня Монте-Кристо (Мадемуазель Монте-Кристо)"

Автор книги: Поль Магален (Махалин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА XXXVI
Последняя победа Аврелии

Аврелия снова уселась перед зеркалом.

– А как же Матифо? – спросил ее Лежижан.

– Я как раз подумала о нем, у вас должно быть какое-нибудь средство, которое поможет нам избавиться от него.

– Да, во всяком случае, такое средство скоро должно появиться. Кроме того, между нами существует старая вражда, поэтому в случае необходимости я без колебаний решусь даже на прямое насилие.

– Насилие тут не подходит, – спокойно сказала Аврелия, – не стоит проливать кровь и оставлять следы. Нет, нет, Лежижан, надо выяснить, нет ли у него какой-нибудь сильной страсти.

– Например, его любовь к Киприенне, – робко заметил Лежижан.

– Да, мне кажется, вы правы, – отвечала Аврелия или графиня Монте-Кристо (теперь, когда читатель уже знает ее тайну, нам можно называть ее как тем, так и другими именем), – я думаю, мы сможем использовать его любовь в качестве оружия, но, скорее всего, любовь – это не главная страсть Матифо. Что касается меня, то я почти уверена, что главной страстью всей жизни Матифо является страх.

– Страх! – невольно воскликнул Лежижан.

– Да, – спокойно продолжала графиня, – ведь у меня тоже есть свои шпионы и мне известны темные стороны жизни барона Матифо. Я хорошо знаю, что все свои ночи он проводит в смертельном страхе. Теперь мне надо выяснить причину этого и поскольку вы его знаете очень много лет, то думаю, вы сможете помочь мне узнать его тайну.

Услышав эти слова, Лежижан сильно побледнел.

– Причина бессонницы барона Матифо, должно быть, заключается в угрызениях совести, – нерешительно пробормотал он.

– Думаю, что вы правы, – спокойно заметила Аврелия, пристально глядя на него. – Так значит, эта старая нуармонская история – чистая правда?

На этот раз Лежижан не нашел в себе сил ответить и лишь молча кивнул головой.

– Мне известна лишь часть этой давней истории, – продолжала Аврелия.

– Когда-то я прочла о ней в газетах, – в то время я была актрисой и внимательно изучала опубликованные портреты графини де Ранкон, ибо должна была выступать в роли графини в одной драме, написанной по материалам этого дела. На мою долю выпал большой успех и я получила массу комплиментов по поводу своего сходства с портретами той несчастной женщины. А вы были с ней знакомы, господин Лежижан?

– Да, да! – простонал Лежижан.

Аврелия снова повернулась к зеркалу, в котором продолжала внимательно следить за выражением лица своего собеседника, в то время как тот видел лишь ее спину и затылок.

– Она была приблизительно моего роста, не так ли? – продолжала Аврелия.

– Да, сударыня, возможно, немного повыше вас.

– Она была блондинка?

– Да, но не такая светлая, как вы.

– Ах, да, она была пепельной блондинкой. Этого эффекта я достигала на сцене с помощью пудры. Кстати, она есть у меня и сейчас. А как она укладывала волосы?

– Кажется, она заплетала косы.

– Это характерно для сельской местности.

– Какие у нее были глаза?

– Голубые. Небесно-голубые!

– Во что она была одета на процессе?

– На ней было черное платье с кружевной косынкой.

– Да, да; фишю а-ля Мария-Антуанетта. А что у нее было на голове?

– Черная вуаль.

– Из кружев или из тюля?

– Из кружев.

Последнее слово слетело с губ Лежижана, подобно легкому вздоху.

– Но вы еще ничего не сказали мне о ее походке, – продолжала расспрашивать графиня Монте-Кристо.

– Она была медленной и величественной, как у королевы.

– Я была трагедийской актрисой, – с улыбкой проговорила Аврелия, – и хорошо знаю, как должна ступать Андромаха. Теперь еще один вопрос: не было ли у нее каких-нибудь характерных жестов или манер?

– В последние дни она всегда ходила с Библией или с четками в руке, – чуть слышно пролепетал Лежижан, закрывая глаза рукой.

– Должна признаться, что здесь эти вещи найти будет довольно трудно, – сказала Аврелия, – но пусть это ожерелье заменит сегодня четки. Итак, занавес поднимается. Ну что, получилось неплохо, не так ли?

С этими словами она встала и поспешно обернулась к своему собеседнику, откинув со лба черную вуаль, а затем, бледная, с неподвижным взглядом, грозно протянула руку и сделала несколько шагов к Лежижану.

Тот медленно встал с кресла и в ужасе открыл рот, но из горла его не вылетело ни единого звука. Отпрянув от страшного видения, он в панике устремился к окну и судорожно ухватился за шторы, чтобы удержаться на ногах.

– Пощади, Элен, пощади! – хриплым голосом закричал он, являя собой воплощение смертельного ужаса.

В ответ ему прозвучал громкий взрыв смеха.

– Похоже, директор театра не зря платил мне жалованье, когда я была актрисой, – воскликнула графиня Монте-Кристо.

Услышав эти слова, слетевшие с губ привидения, Лежижан осмелился поднять глаза.

Призрак исчез.

Вуаль и темно-коричневая накидка лежали на ковре, а Аврелия от души смеялась, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Значит, вы тоже были замешаны в этом деле, мой дорогой Лежижан. Я этого не знала, ибо не помню, чтобы ваше имя упоминалось во время процесса.

Внезапно она снова стала серьезной.

– Вот видите, – сказала она, – это лишний раз подтверждает, сколь неразумно было бы с вашей стороны пытаться покончить с Матифо при помощи кинжала. Впрочем, яд был нисколько не лучше! Ведь жертва не всегда умирает сразу; иногда она успевает кое-что сказать, а я просто уверена, что в данном случае она могла бы поведать миру весьма опасные тайны.

С трудом дотащившись до кресла, Лежижан без сил рухнул в него. Все тело его по-прежнему сотрясала мелкая дрожь.

– Вы совершенно правы, – запинаясь пробормотал он.

– Раз уж этот театральный прием произвел столь сильное воздействие на такого сильного и храброго человека, как вы, то можете себе представить, как воспримет это старый барон. Поверьте, дорогой Лежижан, это гораздо более надежный способ убийства, чем мышьяк или пистолетная пуля. Я совершенно уверена, что Матифо можно считать конченным человеком. Успех нам обеспечен, можете начинать приготовления к нашей свадьбе.

Лежижан сделал попытку завладеть рукою Аврелии, но та поспешно отстранилась.

– Давайте немного подождем, – спокойно сказала она. – Тем слаще будет наша взаимная награда после великого дня победы. Кроме того, – твердо добавила она, – я не хочу от вас поспешных обещаний, о которых вы можете завтра же пожалеть.

Лежижан в ответ лишь молча покачал головой.

– Теперь я посвятила вас во все мои планы, – продолжала она. – Прежде всего, я сделала это, желая убедить вас в своих возможностях. Кроме того, даже если бы мы по какой-то случайности стали врагами, то для меня было бы безразлично, насколько глубоко вы проникли в мои намерения, ибо с того момента, как вы узнали о моем существовании, я все равно находилась бы в большой опасности и степень вашей осведомленности не играла бы тут никакой роли.

Помолчав несколько секунд, она продолжала:

– Хочу попросить вас забыть о прошлом и отказаться от своих прежних планов. Я прошу очень многого, но и многое предлагаю. Ответственность за события вы примете на себя только с того момента, как Киприенна соединится в браке с бароном Матифо; поэтому до тех пор вам просто надо не сомневаться в моих силах, о которых вам пока известно только с моих слов. Думаю, я смогла вас убедить. Итак, начиная с сегодняшнего дня вы должны всецело принадлежать мне и нашему общему делу, иначе… я ведь знаю вашу страстность, дорогой Лежижан… так вот, иначе может появиться еще одна жертва, тем все и кончится.

Она сказала это столь спокойно и даже ласково, что Лежижан не нашел в себе сил возразить ей ни в чем.

– Решено, – продолжала Аврелия, – я обязуюсь обеспечить согласие графини де Пьюзо и беру на себя Нини Мусташ, Урсулу, барона Матифо и Киприенну, так что о них вам теперь нечего беспокоиться. Это мой вклад в наше общее дело. А теперь скажите, чем займетесь вы, чтобы я могла судить, правильно ли вы меня поняли.

– Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить раскол между полковником Фрицем и графом де Пьюзо.

– Вы совершенно правы, – сказала Аврелия, – а теперь еще несколько слов. Завтра беседующая с вами сейчас Аврелия и ее двойник графиня Монте-Кристо исчезнут из Парижа. Особняк графини опустеет и будет сдаваться внаем. Барон Матифо, который считает, что его свадьба отложена на неопределенное время, распорядился приостановить работу по отделке своего нового дворца на авеню Габриэль, где он намеревался провести медовый месяц. Не пройдет и двух месяцев, как особняк де Пьюзо будет продан с молотка, поэтому теперь Матифо должен будет снять дом графини Монте-Кристо на тот период, который необходим для завершения отделочных работ в собственном особняке. Вы, дорогой Лежижан, должны подкинуть эту идею полковнику Фрицу, который, без сомнения, тут же изложит этот план барону, а тот, стараясь действовать в интересах Киприенны, постарается осуществить его как можно скорее. Ну вот, кажется, и все. А теперь прощайте, или лучше сказать, до свидания.

Потрясенный увиденным и услышанным, Лежижан почтительно откланялся и удалился.

ГЛАВА XXXVII
Цена победы

Когда дверь за ним закрылась, графиня Монте-Кристо, измученная столь долгим разговором, совершенно без сил опустилась в кресло, только что оставленное Лежижаном. Итак, у нее хватило мужества, чтобы смеяться, разыгрывать комедию и даже называть этого негодяя своим другом!

Она сделала все это и не умерла от стыда!

Теперь она дорого расплачивалась за свою смелость.

Бедная черная вуаль, бедная накидка, дорогие реликвии несчастной узницы, с какой нежностью она целовала вас, сколько горьких слез пролила над вами!

Неожиданно дверь тихо отворилась и на пороге показался дон Жозе. Подойдя к креслу графини, он молча наблюдал за ее отчаянием.

– Я не зря говорил вам, Элен, что это усилие будет слишком велико даже для вашего мужества.

– К сожалению, ты был прав, – вздохнула она. – По правде говоря, я почувствовала дикую радость в сердце, когда этот человек побледнел передо мной и в ужасе отпрянул от моей протянутой руки, как будто в этой слабой руке заключена вся сила Божественного правосудия.

– Но ведь вы действительно одно из избранных орудий правосудия, – ответил дон Жозе, – идите же и дальше по этому пути, не сворачивая в сторону из-за того, что нога ваша наступила на скорпиона.

Элен задумчиво слушала его.

– О нет, – вздрогнув, пробормотала она, – дело не только в этом. Знаешь ли ты, что значит перестать быть живым существом, подобным другим людям, перестать жить обычной жизнью и постоянно будить призраки прошлого, превратившись в грозное привидение, сеющее вокруг себя страх и безумие? А ведь я твердо решилась на это и не отступлю от своего решения, это я-то, думавшая лишь о том, чтобы дарить людям мир и утешение!

Усевшись за письменный стол, представлявший собою настоящее произведение искусства, она принялась лихорадочно писать.

– Это распоряжение моему нотариусу, – произнесла она тоном генерала, отдающего приказание своему адъютанту. – Особняк Монте-Кристо должен быть продан сегодня же. Нет, нет, – добавила она тут же, – его нужно просто сдать внаем со всей обстановкой. Чтобы объяснить это неожиданное решение, тебе следует устно добавить, что завтра графиня Монте-Кристо отбывает в путешествие. Она оставляет за собой лишь маленький павильон в конце оранжереи. Об Урсуле также следует позаботиться.

– Ваше распоряжение будет выполнено, – с улыбкой ответил Жозеф, – Клеман и госпожа Розель творят настоящие чудеса.

– В таком случае, работа госпожи Ламоро закончена. Поэтому проследи, чтобы Розель как можно скорее заняла свое место в доме на улице Вивьен и придумай какую-нибудь причину, объясняющую исчезновение госпожи Ламоро.

– Нет, Элен, – заметил Жозеф, – госпоже Розель не следует возвращаться. Исправление Жакмена проходит очень успешно, но мы еще не можем верить ему до конца. Я хорошо знаю вас, Элен, ненависть не может целиком заполнить вашу жизнь. В вашем сердце обязательно найдется хотя бы маленький уголок для любви. Вы взяли на себя возвышенную задачу защищать и спасать других, а я считаю своей обязанностью защищать и оберегать вас.

– Благодарю тебя, дорогой Жозеф, – сказала графиня, – но не все чудеса можно совершать дважды.

– Кто знает? Я прошу у вас лишь нескольких недель терпения, а награду за свое послушание вы получите сейчас же!

– Сейчас же? – удивленно переспросила графиня. – О чем вы говорите и какую награду имеете в виду?

– Разве может быть награда более высокая, чем возможность совершить доброе дело? – с улыбкой спросил Жозеф. – Надо лишь сделать попытку!

– О чем ты говоришь?

– Я имею в виду Пиппиону. У бедной малютки никого не осталось с тех пор, как у нее забрали Урсулу и я взял на себя смелость доставить девочку в дом госпожи Ламоро. Как видите, госпожа Ламоро не может ее покинуть, ведь эту малышку надо утешить, а, может быть, даже спасти от смерти.

– Разве она настолько больна? – с тревогой спросила графиня Монте-Кристо.

– Она больна настолько серьезно, что вылечить ее теперь может лишь ангел.

– Бедное дитя! Умереть в таком юном возрасте!

– Как видите, госпожа Ламоро еще не умерла в вас! – торжествующе воскликнул Жозеф. – Пиппионе столько же лет, сколько должно было бы быть сейчас вашей дочери. Она прелестна, как цветок, и добра, как ангел. Прошу вас, полюбите Пиппиону ради вашей несчастной Бланш!

Графиня Монте-Кристо посмотрела на Жозефа своими большими голубыми глазами.

– Ты прав, Жозеф, – сказала она, – я попытаюсь сделать это.