Текст книги "Времяточец: Откровение (ЛП)"

Автор книги: Пол Корнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Если профессор мог победить Времяточца, но не мог вернуть ей жизнь, может быть, она будет жить такой же загробной жизнью, как его старые воплощения; немножко в Берлине 1930-х, сражаясь с фашистами, флиртуя со всеми, кого ей доводилось встречать.

Подойдя поближе, Эйс насчитала три фигуры, собравшиеся вокруг котла. Вспомнив уроки английской литературы и десяток юмористических скетчей, она догадалась, что она может сейчас увидеть.

Вокруг котла стояли три женщины. Молодая девушка со светлыми локонами, чуть моложе Эйс, рубенсовская женщина с тёмными глазами и тёмно-рыжими волосами, и старуха с белоснежными волосами. Они подняли головы, глядя на приближавшуюся Эйс.

– Привет, вы тут где-нибудь совесть не видели?

– Она пришла, – прошептала старуха.

Эйс поняла, что это будет непросто.

– Подойди сюда, детка, – пробормотала взрослая женщина с лёгким северным акцентом. – Мы должны показать тебе кое-что.

Странно, но рядом с ними Эйс чувствовала себя как дома, словно они были старыми друзьями, которых она не могла вспомнить. Она подошла к котлу.

– Ладно, но только на минутку.

– Посмотри в котёл, – хихикала девушка.

Эйс посмотрела. Вначале она увидела только своё лицо, отражённое в воде. Затем там появилось ещё что-то, что-то далёкое. Дерево. Огромное дерево, которое поднималось выше, чем показывал котёл.

– Что это? – прошептала она, хотя подозревала, что знает ответ.

– Это омфалос, детка, мировое дерево, – пробормотала старуха. – Это самый центр группового разума Доктора, фокус всего, чем он есть, был, и будет.

– Особенное место, значит, – сказала Эйс. – Как мне туда попасть?

– Иди по дороге, – вздохнула взрослая женщина. – И не позволяй себе отвлечься, сестра. Есть много способов сбиться с пути. Доктор это прочувствовал на своей шкуре.

Эйс увидела кирпичную дорогу, уводящую вдаль. Она пошла к ней, а затем обернулась:

– Слушайте, я не могу не спросить. А кто вы такие?

– Мы женские стороны Доктора, начала девы, матери, и старухи, – прошептала Мать. – Он давно уже позабыл о нас. Во многом нашу роль для него исполняешь ты. Вот почему ты здесь, чтобы сделать то, что Доктор должен был сделать сам.

– Как обычно, значит, – Эйс вышла на дорогу и пошла.

Пройдя около километра, Эйс подумала, что местность тут довольно невзрачная. Дорога уходила вдаль, вокруг были зловещие угловатые скалы, и Эйс это снова напомнило компьютерную игру. Что же, в этом была своя логика. Это место, как и компьютерные игры, было отображением реальностей, которые в ином виде были бы людям непонятны.

– Дорри! – раздался крик из-за одной из скал недалеко от дороги.

Да, конечно, именно этого в первую очередь и следовало ожидать. Эйс стояла на месте.

Из-за скалы вышла Одри, мама Дорри… нет, Эйс. Она брела вперёд, протянув дочери руку.

– Дорри, я так давно по тебе скучаю. Ты была так далеко.

Она была в точности такая же, как всегда, её голос дрожал от эмоций, которые она не могла проявлять, готовая дать все объяснения, которых её дочь никогда не слышала. Эйс заметила, что обутые в тапочки ноги матери проваливаются. Почва между ней и дорогой была зыбкая. Шаг за шагом она всё глубже погружалась в песок.

– Слушай, я знаю, что ты иллюзия, но ты всё-таки лучше вернись, а? Ты не хочешь меня видеть.

Возле самой дороги Одри погрузилась по шею.

– Дорри, пожалуйста, – плакала она. – Пожалуйста.

– Одри, – вздрогнув, осторожно заговорила Эйс. – Если бы ты была настоящей, я бы тебе помогла. Честно. Но ты не настоящая. Люди, живущие в воспоминаниях, не настоящие. Хватит того, что приходится переживать о настоящих. Теперь я это знаю, а Доктор ещё нет.

Голова её матери погрузилась в песок, крича и булькая от ужаса. Эйс заставила себя смотреть.

– Пепел к пеплу, – пробормотала она. – Прах к праху.

Она пошла дальше, и на душе у неё стало немного тяжелее.

На пути ей встретилось много иллюзий. Иен Браун звал её к себе на закрытую пологом большую кровать («Да ладно, это уж совсем»); люди-гепарды звали её присоединиться к охоте («Спасибо, но не сегодня»), а Джонни Чесс предлагал дружбу и место перкуссионистки в группе («Знаешь, куда можешь свои маракасы вставить?»).

Дерево она увидела издалека. Огромный ясень. Он заполнял собой всё небо. Он уходил вверх настолько далеко, насколько можно было видеть, его ветки словно сливались с темнотой.

В небе назревала гроза.

Это был корень «я» Доктора. Всё остальное, всё, чем он был или хотел быть, было построено на верхних ветвях этого дерева.

И к дереву кто-то был привязан.

Эйс подбежала ближе, чувствуя, как её начинает сковывать страх. Она смотрела, не веря своим глазам, на пленника.

Это был молодой мужчина. Его волосы, возможно, были когда-то светлые, но сейчас были в крови и грязи. Его светлая одежда была изорвана. Его глаза были закрыты.

Он был ранен, большой порез в боку, а вокруг горла были красные отметины от удушения. Его рот побелел, он сипел так, словно каждый вздох давался ему с трудом.

Над ним на дереве были вырезаны три руны, в которых Эйс узнала подпись Доктора; они были объединены в один знак. У неё возникло ужасное подозрение, что это было его рук дело.

Руки мужчины были привязаны к стволу, ноги чуть-чуть не доставали до земли. На его лице не было ничего, кроме боли. Заметив Эйс, он заморгал.

– Не подходи… ближе. Спасайся, – прошептал он сквозь сжатые зубы. Его голос был высоким от боли.

– Нет, – ответила шокированная Эйс. – Я Эйс, я пришла спасти тебя.

А затем она заметила ещё кое-что.

Перед деревом рос цветок. Маленький, но просто поразительный. Он был похож одновременно и на розу, и на ромашку, и… на любой другой цветок. Смесь великого замысла и простоты. Его лепестки сияли разноцветной жизнью. Края лепестков были покрытыми сложными складками, и Эйс не могла понять, где они заканчиваются. Фрактальные. Ясно.

В тот же момент Эйс поняла, что в этом и была мука совести Доктора: знать об этом идеальном цветке, запомнить его давным-давно с первого взгляда, но не быть способным прикоснуться к нему.

Она вынула меч, собираясь обрезать грязные верёвки, которыми был привязан мужчина.

С ветвей дерева донеслось хриплое шипение. Вниз по стволу соскользнуло толстое туловище блестящей металлической змеи, в глазах которой сверкал тёмный разум. Времяточец.

– Да, – прошептал Червь. – Я здесь. Я упал сюда с моста. Я поглощаю Доктора ещё быстрее, чем раньше, я играю на каждом из его сомнений и страхов. Ты знаешь, что означает буря у нас над головой, Эйс?

– Нет.

Эйс не хотела играть в эти игры, но информация всегда полезна. Более молодой она бы сразу бросилась на змею, но сейчас она знала, что настоящий воин не бросается в бой очертя голову. Порывшись в памяти, она не досчиталась многих воспоминаний, но ощущение того, кем она есть, оставалось, и это её воодушевляло. Она посмотрела змее в глаза:

– Так расскажи мне.

– Это Доктор сосредотачивает свою ментальную энергию. Он собирается раздавить нас всех, стереть данные Времяточца и всё остальное, что чужеродно его мозгу. В том числе и тебя.

– Да? – внутри Эйс почувствовала трепет, но её меч не дрогнул. – Молодец, Профессор.

– Но у него не получится, – засмеялся Червь, шепелявя из-за новых зубов. – Я не просто инородные данные, которые можно стереть из памяти Доктора. Теперь я часть его сознания. Я часть его опыта. Я прочёл все его воспоминания и стал частью и их тоже. Он боролся и будет бороться со мной повсюду, куда бы ни отправился. Даже если сам вирус Времяточца удастся уничтожить, здесь, в глубинах разума Доктора, его чувство вины снова создаст меня на основе ужасных воспоминаний. Он воспользуется мной, чтобы наказать себя за твою смерть. О, я хорошо подготовился!

– Боже, Доктор, – пробормотала Эйс небу, – как же ты всё запустил.

Этому кошмару не было конца.

Смерть могла быть благом по сравнению с бесконечными витками этого существа. Она снова повернулась к нему:

– А если я отпущу вот этого?

– Не отпустишь, – улыбнулся Времяточец. – Бойл!

Из-за дерева вышел Бойл.

Ах, да, – подумала Эйс. Он же тоже упал. С Времяточцем в голове. Отлично.

Мальчик, как всегда, улыбался. Он был одет в шипастый доспех, новый и блестящий, что-то вроде гуманоидного варианта Времяточца. В руках у него был большой топор с острым лезвием.

– Привет, Дотти! – смеялся он. – Правда, классная игра? У неё есть конец?

В его голосе были странные нотки истерики, словно он задавал этот вопрос сам себе.

Эйс подняла меч. Одновременно с этим она снова почувствовала потерю возраста и опыта, её будущее утекало. Чем больше возраста она теряла, тем сильнее ей хотелось броситься на Бойла и пролить его кровь.

– Ну, давай! – подначивал её хулиган. – Махни мечом! Попробуй убить меня!

Её годы улетали, и Эйс поняла, что это неправильно, что убийство Бойла будет означать победу Времяточца, что это сотрёт её из истории. Но это было так сложно. Ведь именно так сделали бы люди-гепарды, так поступил бы солдат, Доктор… Нет. Она опустила меч и почувствовала, как её опыт снова возвращается к ней.

– Ты маленький мальчик, – сказала она Бойлу. – Ты просто ещё не понимаешь. А я понимаю.

Эйс подняла меч, сломала его об колено и выбросила обломки. А затем пошла к Бойлу.

Ребёнок пятился от неё, заикаясь:

– Ты не это должна делать. Ты не играешь в игру! Ты действуешь не по правилам!

Эйс тихо отобрала у перепуганного мальчика топор и сняла с него шлем.

– Нет. Не играю. Жизнь – не игра.

Она подошла к дереву и посмотрела на змея.

Времяточец вертел головой по сторонам, словно пытаясь созвать отсутствующее подкрепление. Эйс замахнулась топором, чтобы освободить пленника Дерева.

– Пожалуйста, не надо, – отчаянно вскрикнул Времяточец. – Я тоже хочу жить. Иштар не хочет умирать. Пожалуйста!

Возможно, всего год назад Эйс сказала бы что-то крепкое и усмехнулась бы уничтожению врага, который доставил ей такие мучения. Теперь же она лишь кивнула.

– Это ещё одна ошибка Доктора. С этим вам с ним придётся разбираться.

Она осторожно развязала верёвки, которыми был привязан к дереву блондин. Он упал в её руки, его глаза были мокрые от слёз.

– Здравствуйте, – прошептал он Эйс. – Я Доктор, вернее, я был им раньше, давным-давно.

Он попытался встать, но не смог. Эйс поддержала его.

– Я хотел лишь место для игры в крикет, солнечную лужайку, свежезаваренный чай, но он мне не позволил. Он сказал, что мы воюем, – у старого Доктора был голос невинно обиженного. – И мы действительно воевали. Другие Доктора все ему помогали, кто чем мог, но я… Я возражал.

Он осмотрелся, словно впервые видел эту местность.

– Вот это я называю храбростью, – пробормотала Эйс.

– Возможно. Он не виноват, что связал меня… он не мог ничего поделать. А теперь, – голос Пятого Доктора стал жёстче, – мне нужно кое-что сделать. Помоги мне добраться до цветка.

Времяточец и Бойл с ужасом смотрели, как Эйс забросила руку молодого Доктора себе на плечи и пошла с ним к цветку.

Гроза над ними набирала силы.

***

Доктор смотрел на свои сжимающиеся-разжимающиеся руки.

– Я должен это сделать, – бормотал он. – Я должен лишить её жизни. Выиграть в игре.

– Нет, Доктор! – кричал Саул. – Это не ты, это Времяточец!

Трэло и Хатчингсы испуганно посмотрели на Доктора. Эмили подняла ребёнка и прижала его к себе, не зная, что сошедший с ума повелитель времени сделает дальше. Казалось, что он участвует в мысленном сражении и проигрывает. Его лицо было напряжено.

– Есть, конечно, и другой вариант, – прошептал он. – Я могу направить ТАРДИС в центр звезды. Приказать ей само-уничтожиться. Времяточец погибнет вместе со мной. Вселенная будет спасена… но без Эйс.

Скривившись от боли, которая, казалось, сопровождала каждое его движение, Доктор пошёл, шатаясь, к алтарю, на котором лежала Эйс. Дрожащей рукой он убрал с её лба прядь волос.

– И может быть где-то есть загробная жизнь, что-нибудь более настоящее, чем Матрица или пространство разума повелителя времени, – он посмотрел на спутницу с бесконечной грустью, голос его едва слушался. – Такая у меня есть мечта.

***

Опираясь на Эйс, пятый Доктор протянул руку и взялся за стебель цветка.

– Я вспомнил, что ты потерял, Доктор, – вздохнул он. Затем его голос стал твёрже, решительнее. – Я возвращаю тебе это.

***

Доктор смотрел сквозь грязные стёкла окна церкви на лунный пейзаж. Его лицо всё ещё было напряжено внутренней болью. Он говорил с бесчувственной Эйс, а может быть, и сам с собой.

– Война, – пробормотал он. – От неё никому нет пользы. Никто в ней не побеждает. Никто никогда не побеждает. Столько времени тратишь на разработку тактики, что маленькие детали, отдельные жизни, остаются без внимания. Иногда мне кажется, что я всего лишь пешка в чьей-то более крупной игре.

***

Пятый Доктор сорвал цветок и триумфально улыбнулся. Откуда-то донёсся громкий вздох, и группа измученных существ растворилась, отправившись в страну ностальгии и приятных воспоминаний.

Взрывающегося мальчика и его друзей больше не было, и когда они исчезали, они радовались.

***

Доктор резко обернулся, и его глаза уставились на ребёнка.

– А откуда тут ребёнок? И почему он ни разу не плакал?

Эмили, опасаясь того, что это очередной приступ злости, прижала ребёнка к себе.

– Слушайте, Доктор, этого ребёнка дали мне вы. Вы же не хотите ему ничего плохого сделать?

– Что? Я дал? – Доктор вскочил, перемахнул через скамью, на которой сидел, и начал насвистывать ребёнку, щёлкать пальцами, подпрыгивать.

– Доктор, – обратился к нему Саул.

– Тихо!

Повелитель времени ходил из одного конца церкви в другой, постукивая пальцами по лбу, потом понюхал пальцы и опустился на пол, вынув из кармана мел. Он начал быстро рисовать на каменном полу сложную диаграмму, сложный лабиринт с пометками «если» и «то». В конце концов он вскочил на ноги, оглядел собравшуюся вокруг него компанию и заразительно улыбнулся.

– Сцапал её! – сказал он и приподнял шляпу перед миссис Хатчингс. – Простите, если я вас напугал или напугаю. Вы к этому ещё привыкнете.

– Привыкну?

Доктор на мгновение задержал взгляд на ней.

– Да. Привыкнете, – он снова посмотрел на свои руки. Его больше не трясло. – Вы знаете, возможно, это первый день моей оставшейся жизни.

Эмили была поражена его улыбкой. При сложившихся обстоятельствах такая перемена была просто чудом.

***

Доктор-блондин выпрямился, его раны залечивались, в нём чувствовалась новая сила. Он засунул руки в карманы.

– Отнесу-ка я это туда, где от него будет наибольшая польза, – пробормотал он, посмотрев на цветок, который теперь был в петлице на лацкане его пиджака. – Я бы сказал, будь храброй… – он посмотрел на Эйс и улыбнулся очаровательной, честной улыбкой, а потом озадаченно нахмурился. – Но ты, кажется, и так храбрая.

И после этих слов он исчез, растаял в тёплом бризе, подувшем по пустоши. Эйс поняла, что тоже улыбается. На далёком горизонте Провала начинался рассвет.

– Нет! – кричал Времяточец. – Я не позволю остановить меня сейчас!

Змей быстро пополз на верхние ветви дерева, крича на пути:

– Эй, вы, тёмные архетипы, внутренние демоны и смертоносные боги! Идите ко мне!

По равнине разнёсся далёкий рёв, Эйс облокотилась на дерево и смотрела на Времяточца. У неё было чувство, что сейчас прибудут гости.

***

Питер Хатчингс наблюдал за тем, как странный мужчина делал последние приготовления к… ну, к тому, что он собирался сделать. Всё это казалось таким далёким от его мира, от уюта академии. Это было настолько за пределами его понимания, что с таким же успехом он мог бы быть муравьём, поселившимся в столовой университета. Тем не менее, он сделал свой вклад, и тем самым попал в математическое путешествие.

Странный человечек в пёстром шарфе словно находился посредине между бесконечностью и человечеством, между Святым Граалем и чашкой чая. Питер подумал, что надо бы воспользоваться случаем и осмотреть лунную поверхность, но события внутри церкви были гораздо интереснее.

Наконец Доктор закончил и полез в карман. Он достал ключ.

– Доктор, – Питер решил, что пора задать вопрос. – А что это был за медальон?

– Портативная темпоральная связь, которую я украл из чёрной коллекции в Прайдонской Академии на Галлифрее, когда был Президентом повелителей времени. Я знал, что когда-нибудь эта штука пригодится.

– И вы её спрятали тут?

– Когда был тут прошлым летом, ещё до того, как Времяточец впервые материализовался в вашем континууме. Он не мог знать об этом устройстве.

– Но вы это всё спланировали? – поразился Питер.

– Это не так удивительно, как остальное.

На мгновение показалось, что на этом Доктор и закончит. Но затем он передумал.

– Позвольте, я вам кое-что расскажу.

Он сел на скамью, а Эмили, Питер и Трэло собрались вокруг. Даже викарий почувствовал в этом некоторое почтение.

– Давным-давно, – начал Доктор, – когда даже Галлифрей был молод, его народы воевали друг с другом. Они пользовались тем, что им было известно о перемещениях во времени, для того, чтобы получить преимущество над врагом. Занимаясь этим, они видели много странного и ужасного. Один безумный мученик-провидец отправился слишком далеко и увидел Времяточца.

Питер понял, что Доктор рассказывает по памяти какой-то древний текст. Или он описывает свои собственные воспоминания? Тяжело было сказать.

– Он увидел его в одной из линий времени, поглощающим то ли Рассилона, то ли его тень во время Синего Смещения, последнего конфликта, когда Фенрик сорвётся с цепей, и всё зло всех миров откликнется мирам войной. Ибо Времяточец есть Адданк, червь, опоясывающий космос, он спит и просыпается, он хороший и плохой, выбор во плоти.

Доктор помолчал, а потом продолжил.

– Времяточец – это то, чего повелители времени всегда ждали. Некоторых из нас легенды убедили настолько, что они готовились к этому. Давным-давно. Его появление сейчас означает, что конец уже не очень далёк.

– Конец вселенной? – спросил Саул. – Судный день?

– Конфликт, время тьмы. Не переживайте. Галлифрейское понятие о скором времени сильно отличается от вашего.

– Ну что же, тогда всё в порядке, – пробормотала Эмили.

У Трэло кружилась голова. Он вздохнул и посмотрел в глаза Доктора:

– Значит, надежды нет? Конец предопределён?

Доктор подумал, прежде чем ответить.

– Надежда всегда есть, – в конце концов прошептал он.

Трэло кивнул, благодарный за это слабое утешение.

– Иштар, должно быть, видела лишь часть всего этого, – вздохнул Доктор. – Она тоже всего лишь пешка, исполняющая свою роль в игре, которая может быть частью физических законов разрушения и возрождения. Это её dihenydd, как сказали бы валлийцы. Я сражался с ней больше раз, чем она знает, уже побеждал её, уже проигрывал ей, гонялся за ней вокруг стен Трои, она гонялась за мной в пещерах Нессандхад. Насколько известно ей, это наша четвёртая встреча. Пускай же она станет последней.

– Доктор, я многое принял, но это уже ни в какие ворота не лезет, – начал Питер. – Как…

– Хватит слов. Пора действовать, – Доктор встал и открыл двери ТАРДИС. – Спасибо вам за вашу помощь.

– Куда вы? – спросил Трэло.

– Вовнутрь. Если я не вернусь, вы должны кое-что сделать, – он легонько коснулся носа Эмили.

– Эйс прекратит существовать. А её тело продолжит жить. Умертвите его.

– Доктор! – воскликнула женщина, – вы просите об ужасной вещи.

– Да. Я прошу людей делать ужасные вещи. Это тоже должно прекратиться. Если я не вернусь, кто-нибудь вам поможет, вернёт вас на Землю. Повелители времени весьма щепетильны в такого рода вещах.

Не сказав больше ни слова, он вошёл в ТАРДИС и закрыл дверь.

– Куда он, Саул? – спросил Трэло, когда ТАРДИС исчезла.

– Далеко, – ответила церковь. – Дальше, чем когда-либо бывал.

***

Эйс схватила Бойла за руку и побежала прочь по терзаемой бурей равнине разума Доктора. Вокруг неё вставали тёмные фигуры, существа более древние и ужасные, чем внутренние сомнения Доктора. Это были боги, насколько этот термин вообще можно было тут применить, мощные расовые символы и принципы, как с Галлифрея, так и с Земли. Среди них Эйс заметила существ, которых раньше могла видеть в кошмарах.

– Закрой глаза! – крикнула она мальчику на бегу. – Всё будет хорошо.

– Ты уверена, Дотти?

– Да. Доктор нас спасёт. И меня зовут Эйс, в крайнем случае Дороти. Нам главное не…

Перед ними выскочило существо, огромный лист пустоты. Не успела Эйс рассмотреть, что это такое, как оно накрыло их обоих собой, покрыло их темнотой.

***

Доктор ходил против часовой стрелки вокруг консоли ТАРДИС, разговаривая со своим самым старым спутником – с самим кораблём. Он не ждал от неё ответа. Время от времени он что-то нажимал или переключал. Они зависли в вихре.

– Дороти хотела попасть домой. Страшиле нужны были мозги. Железному Дровосеку нужно было сердце. Что же касается Трусливого Льва, то ему нужна была храбрость. Каждый из них нашёл искомое не в приключении, а в самом себе. Они обнаружили, что то, что они пытались найти, было бессмысленно, что единственное, что стоило иметь, было у них внутри. Да, нужно будет ещё раз сыграть с Отшельником в шахматы. Но не пытаться выиграть…

Доктор резко остановился и пошёл в обратную сторону, быстро щёлкая тумблерами, набирая координаты. Он собирался ввести новые указания, как вдруг его левая рука, которая дёргалась и сгибалась, залезла в голые провода, всё ещё торчавшие из-под снятой панели.

Вспышка. Вскрикнув, Доктор упал на спину. Когда он смог сесть, на лице у него была мрачная решимость.

– Но сложно играть ради игры, когда твой соперник играет ради победы. Ладно, что будет, то будет!

Доктор сел на полу в позе лотоса, его руки были в тантрическом положении для медитации. Через какое-то время звук моторов ТАРДИС изменился. Клавиатура ввода координат ожила, и по всей консоли закоротились предохранители, были отключены предупреждающие сигналы.

Монастырский колокол, самый ужасный и тревожный сигнал о надвигающейся опасности, прозвенел трижды… и тоже замолк.

ТАРДИС сошла со своего пути в Вихре, и волчком направилась к текучим калейдоскопическим стенам гравитационного колодца, пробившего дыру в реальности. Ударившись о коридор, она искривилась, обернувшись вокруг пространства-времени, и мгновенно исчезнув синим завитком в шуршащих цветах бесконечности.

Доктор направлял свой корабль, руководствуясь инстинктами, направлял его в интерфейс между его мозгом и его кораблём, выискивая спокойную точку сингулярности. ТАРДИС влетела в сновидения, в воспоминания Доктора, понесла его в его собственное бессознательное.

Понесла его в темноту.

***

На сцене было темно и тихо, зрители с нетерпением ждали представление. Среди них можно было найти всех древних существ Галлифрея, тёмных богов Земли, все фундаментальные ужасы и несчастья. Им было неуютно в этом высокогорье разума, но Времяточец вынудил их биологией, изменил химический баланс мозга Доктора настолько, что им пришлось либо прийти сюда, либо погибнуть; сюда, на сцену, на которой побывала Эйс в своём путешествии в разум; в цирк шишковидной железы.

Включились прожектора.

В их ярких лучах со стоном возник синий предмет. В разум Доктора прибыла ТАРДИС.

Зрители радостно закричали.

Дверь корабля открылась, и оттуда вышел Доктор; он обвёл взглядом арену.

– Где Эйс?! – проревел он.

– Профессор? Я тут…

На сияние света, шатаясь, вышла фигура. Эйс держалась руками за лицо и неровно дышала.

С перепуганным лицом Доктор взял её за руки. Он отвёл их от её лица.

Эйс раскрыла рот, и там что-то блеснуло, блеснуло… Вспышка пламени объяла лицо Доктора.