Текст книги "Времяточец: Откровение (ЛП)"

Автор книги: Пол Корнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Эйс схватила эту розу и держалась, чувствуя, как её личность снова наполняет её: воспоминания, запахи, вкусы и древние, полузабытые детали.

Она посмотрела на появившуюся перед ней её руку. Розы не было, не было и ран от неё.

Встав, она увидела, что она на пляже, на обычном пляже. Тёмная набережная с похожим на скелет пирсом, почерневшим от ржавчины. Вокруг неё шипел и вздыхал прибой. Отряхнув мокрые волосы, она пошла к пирсу.

По опыту Эйс, в таких странных ситуациях действие обычно полезнее слов. Но её мучила ужасная мысль. Последнее, что она помнила – сжавшиеся лёгкие, ужасные попытки вдохнуть, когда вдыхать было нечего. Она посмотрела вокруг.

– Не… Это Кроумер[8]8
  Прибрежный город в Норфолке.


[Закрыть].

На входе на пирс вспыхивал красный фонарь, и она решила идти туда. В небе парили чёрные чёрточки пронзительно кричавших чаек. Дальше, за набережной, был город, но все магазины были закрыты, в пассажах было безлюдно. Наверное, не сезон.

Она поднялась на набережную и направилась к пирсу. Красный фонарь горел на вершине небольшой карусели, возле которой стояла поразительно красивая женщина, одетая в длинный серый балахон с капюшоном.

– О, здравствуйте! – приветливо сказала она, блеснув красивыми голубыми глазами. – Я не ожидала, что сейчас кто-то прибудет.

Она спрыгнула с аттракциона и зашла в будку-кассу, стоявшую у входа на пирс. Взяв в руки красивый блокнот и ручку, она улыбнулась Эйс:

– Итак, прежде всего, у вас есть какие-нибудь вопросы?

– Да, – Эйс прикусила верхнюю губу и решила начать с самого простого. – Скажите, я случайно не съела что-то… нет?

– Нет, нет, – засмеялась женщина. – На этот счёт ваша репутация осталась незапятнанной до самого конца. О боже, я проговорилась!

У Эйс расширились глаза. Она сжала кулаки. Она хотела стучать ими по будке, орать во всё горло, но это будет выглядеть совсем не круто. Через секунду она взяла себя в руки.

– То есть, я умерла?

– Да. Сожалею. Я должна плавно подводить людей к этой мысли. Боюсь, у меня это не очень хорошо получается.

Эйс огляделась. Ветер, обдувавший её кожу, казался настоящим, капельки дождя были мокрые и холодные. Всё, кроме этой женщины, было обычного серого цвета. Это место напомнило ей о том, как она ездила автостопом в Морекамб, чтобы попасть на концерт трэш-металл группы.

Умерла.

– Как это произошло?

Женщина сверилась с книгой:

– «Недостаток кислорода, вызванный нахождением на Луне с уверенностью в том, что это Норфолк». Думаю, это уникальный случай.

– И что мне делать дальше?

– Ну, я внесла ваше имя в списки. Это значит, что вам нужно пройти к Вратам, где вас будут судить и… отправят дальше.

– А что это за место?

– Его называют лимбо… Мистики, которые заглядывают сюда на чай, а потом возвращаются. Всё это, – она обвела рукой своё окружение, – это своего рода иконка, символическое изображение. Я могу сменить её на что угодно, что символизирует тревогу и меланхолию, но мне нравится именно так.

– А я могу остаться здесь?

– А хотите ли вы этого?

Эйс осмотрелась: пляж, чайки, серые дома престарелых. Воздух тут пах тоской, как в лондонском метро в начале зимы. Привкус несбывшихся мечтаний и желаний. Ну, в этом же и есть смысл взросления, правда? Прекратить мечтать и начать что-то делать.

Она жила очень быстро, но умерла очень молодой. Ну, по крайней мере, на Луне теперь есть симпатичный труп. И много сожалений.

– Нет, – наконец, сказала она. – Не могу улыбнуться. Я только что поняла, что… Это ведь не шутка?

– Нет. Вы действительно умерли. Боюсь что этот… Доктор просчитался.

– Чего?! – дёрнулась Эйс.

– Видимо, он рассчитывал на то, что вы переживёте эти несколько секунд декомпрессии, – женщина указала на установленный в её будке маленький чёрно-белый телевизор. – Мне так нравится эта передача.

– Профессор меня укокошил, – прошептала Эйс, а затем закричала: – Он всё-таки доигрался!

– Не сердитесь, – предупредила женщина. – Это может плохо сказаться на том, что с вами будет дальше. Вы готовы к божественному суду?

– Да, – мрачно улыбнулась Эйс, надевая на плечи рюкзак. – А он ко мне готов?

***

Доктор смотрел на сканер, пытаясь проанализировать ложь Челдон Боннифейс.

– Для этого нужно столько энергии… – бормотал он. – Такая глубина иллюзии… Даже гравитация. Как это делается?

Он вынул из кармана часы и мельком посмотрел на них, словно боялся, что кто-то подсмотрит. Так же быстро он их спрятал.

***

Хеммингс ходил по таверне, пиная ногами стулья. Он удивлялся, что эта непрекращающаяся рождественская атмосфера, вечное ожидание, так его раздражает. Быть может, это потому, что в его доме Рождество было таким приятным временем. Его отец готовил большущий завтрак, они обменивались у камина подарками.

На луне время не было так связано с церковью, здесь не было ни праздников, ни служб, только медленный распад камней под действием радиации. Рано или поздно, разумеется, наступит рассвет, но немного снега и несколько украшений, выбранных со злым умыслом, ещё не сделают утро рождественским.

Да и почему ему вообще хотелось, что бы Рождество было настоящим? Разве его не беспокоила судьба?

Что ж, какая-то далёкая, невозмутимая часть его сознания ответила, что судьба – это для детей. Хватит ему игрушек и в виде местных жителей. Но что произошло, когда пришёл Санта-Клаус?

Он прицелился в латунную деталь упряжи, украшавшую бар, дунул на неё, и она рассыпалась лунной пылью.

***

Мистер и миссис Хатчингс подпевали гимну, сидя на скамье в церкви святого Кристофера, двигая губами в такт словам, которых не могли вспомнить.

«Но в тёмных улицах сиял неугасимый свет. Надежды, страхи прежних лет сегодня собрались».

Эмили слышала немного напряжённые голоса сидевших вокруг неё прихожан, сидевшего рядом мужа, но помимо них пел ещё кто-то, высоким и красивым голосом. Голос был мужской, но в нём была способность и к женскому диапазону. Эмили вспомнила, что уже слышала что-то похожее, когда была подростком и болела. Она сказала маме, что куча одежды на стуле была на самом деле носорогом. Мама, конечно, посмеялась с этого, а воспалённый мозг Эмили обиделся. Ведь одежда только что бросилась с разгона рогом на каминную полку. Она дрожала, боясь, что умрёт, и слышала что-то неясное, что она рационализировала как звук включённого на первом этаже телевизора, но что казалось чем-то переданным с расстояния в несколько световых лет.

– Страх, – бормотал этот голос, – всех нас делает спутниками.

И в этой церкви было что-то похожее на тот голос, напоминавшее о тех годах учёбы и слёз. Эмили очень надеялась, что это не Бог. У неё было нехорошее предчувствие, что если она его когда-нибудь встретит, то попросит уйти, потому что если честно, она в него не верила, и она не хотела быть той, кто беседует с божествами.

– Это с вашей стороны лицемерие, – сказал голос в паузе между куплетами.

– Подержите минуточку, – пробормотал невысокий шотландец, вручая ей ребёнка.

И тут Эмили сделала то, на что, как ей раньше казалась, она была неспособна. Нечто очень старомодное.

Она упала в обморок.

***

Устав ждать, Чед Бойл пинал в церкви лунные камни.

– Уже недолго осталось, – сказал в его голове голос Ангела. – Я отправила её в системы, в которые наше присутствие не может проникнуть. Он, сам того не осознавая, ослабил защиту, потому что она ему так хорошо знакома. План уже идёт полным ходом.

– Я не понимаю, что ты говоришь, – пожаловался Чед. – Я хочу есть, я хочу делать с Дотти ужасные вещи.

– Какие ещё ужасные вещи? – спросил женский голос.

– Набить её рот червяками или повыдёргивать ей ногти из пальцев ног. По-настоящему ужасные вещи.

И тогда Ангел показала Чеду картины по-настоящему ужасных вещей. Она показала ему войну, траур, пытки, геноцид и жестокость. Она показала ему, что это было распространено повсюду, и повсюду на это закрывали глаза, когда речь шла о возможной выгоде. Она показала ему, какой была вселенная в её глазах.

Это был почти экзамен, чтобы увидеть, насколько хорошо её маленький партнёр годится для её великих замыслов. Или же это была отчаянная попытка найти собеседника. Увидев всё это, Чед начал плакать и бормотать слова кошмара.

Когда всё закончилось, он открыл глаза, потрясённый и немного постаревший.

– И это тоже, – прошептал он. – Это я с ней тоже сделаю. Но сначала я хочу найти червей.

– У тебя будет такая возможность, – успокоил его голос. – Всему своё время.

***

Эйс брела по пирсу, обуреваемая сомнениями.

При жизни у неё как-то не было времени на то, чтобы верить во что-то. Она верила только в своих друзей. Это плохо закончилось. Так же, как и её отношения с Одри, её матерью. Тяжело сглотнув, она пошла дальше.

Теперь уже слишком поздно.

В конце пирса стоял театр, его щиты для афиш были пусты и серы, остатки плакатов давно сгнили. Огромное свободное пространство было словно создано для граффити, но Эйс подумала, что ей лучше вести себя хорошо.

Дверь заведения была открыта.

Спокойная, как слон, Эйс зашла вовнутрь.

В её сознание что-то скакнуло – должно быть, так чувствует себе телевизор, когда его выключают – и Эйс оказалась на сцене. Сидевшие в рядах кресел зрители смотрели на неё с нетерпением. Она не видела, кто там был, но она словно оказалась среди старых друзей, было множество знакомых звуков и запахов, которые, казалось, она вот-вот узнает.

Она почувствовала сонливость, словно это ей снилось. На неё направили луч прожектора, и она прикрыла глаза рукой. Зрители ей аплодировали.

– Всё должно быть иначе, – крикнула Эйс. – Где врата из жемчуга?[9]9
  «Сами же ворота были из жемчуга, по одной жемчужине на каждые ворота. Улицы города были вымощены чистым золотом, как прозрачное стекло». Откровение 21:21.


[Закрыть]

– Всё меняется, – тихо сказал женский голос откуда-то из-за пределов освещённого круга; что же, одно подозрение подтвердилось – бог был женщиной. – Ты должна отправиться в первый пункт назначения.

– Минуточку! Я должна спросить…

– Никаких вопросов. Тут всё не так просто. То, что ты должна сделать, должно остаться тайной.

Эйс собралась ожесточённо спорить, но вдруг оказалась совсем в другом месте.

Позади неё зрители зашевелились. Они знали, что увидят её снова, потому что они разбирались в этом лучше, чем кто-либо другой. Они сидели и оживлённо болтали, в приятном предвкушении.

Предвкушение пахло серой и розами.

ГЛАВА 3
Перец и архитектура

Человек, возвращающийся сквозь Дверь в Стене, никогда не будет тем человеком, который в неё зашёл.

Олдос Хаксли.

– Где он? – требовала Ангел. – Хеммингс уже должен был его доставить сюда.

Чед только пожал плечами. Он вообще не понимал что происходит.

– Жаль, я не могу видеть глазами того, на кого охочусь, – говорила Ангел. – Тогда я бы смогла понять, где он есть. Что же, пока что можно предпринять несколько шагов для уменьшения расхода энергии.

Не успев понять, что он делает, Бойл поднял руки. Он понял это лишь когда тряхнул головой, словно освобождаясь от паутины. В последнее время он, казалось, просыпался каждые пять минут. Может быть, это всё сон, и скоро зазвенит будильник? Пора будет идти в школу и бить детей, пока они его не полюбят.

Он попытался вспомнить, как он сюда попал. Был как-то случай на игровой площадке, с Дотти и кирпичом. Красным кирпичом в его руках. Он обращался к своей шайке, ругал Дотти, и вдруг решил, что это и есть тот момент, о котором говорила ему Ангел. Он поднял с земли кирпич, подкрался к ней, глядя на её светловолосую голову, затем на её пронзительный взгляд.

Он поднял кирпич, ещё не зная зачем.

А затем в его затылок воткнулся четырёхмерный зонд. Он пронзил кору его головного мозга и добавил к серому веществу референсные гиперпространственные материалы. Было больно, как будто сверлили. Всё закончилось в считанные секунды, и когда он опускал кирпич, он уже не был тем мальчиком, который им замахнулся.

Что-то храбро выпрыгнуло из своего логова наружу, проползло по гиперпространству и схватило его. Так же быстро оно снова исчезло. Мама! Прогони этот сон! Чед был готов заплакать, но в его сознание влилось что-то тёмное, и вместо плача он почувствовал ненависть. Он посмотрел на лежавшую на алтаре Эйс. Даже сейчас она не была беспомощной. Даже сейчас она выглядела уверенной в себе. Он ненавидел её за это. Эта ненависть дала силы тому, что было в его сознании, оно снова пересилило его, взяв командование на себя.

Задрожав, Чед Бойл соединил ладони поднятых рук. Гремя в бесконечной ночи, сотрясение охватило всю церковь, даже лунный вакуум. Пузырь атмосферы, внутри которого в Озере Снов находилась деревня Челдон Боннифейс, треснул. Молекулы полетели во все стороны, воздух сменила пустота, и пыль взметнулась вверх безмолвным лунным ураганом. Те немногие земные астрономы, которых всё ещё интересовала Луна, возбуждённо махали руками и звали коллег посмотреть. Столб пыли поднимался на лунном диске, свет сменяла волна темноты.

В центре этой бури Хеммингс поспешно проверял предохранители своего скафандра. Скорость, с которой он надел шлем, выдавала в нём человека, который не знал, что может с ним сделать вакуум, но проверять это на себе не хотел. Иногда он задавался вопросом, откуда у него скафандр? Он наткнулся на странное устройство, на синюю будку. Это он помнил. В лондонском штабе Freikorps. Он удрал от Доктора. Он вошёл в синюю дверь. А затем позади него кто-то появился и прижал что-то к его шее.

Он очнулся здесь, в скафандре, и он говорил с богом. Бог был крохотным сгустком света, чем-то, на что тяжело было смотреть, не потеряв при этом рассудок. Бог спросил у него, знает ли он, где находится.

– На Луне? – неохотно предположил он.

Его всегда восхищала астрономия, величие космоса, служившее для жизни на Земле моделью спокойного порядка. Хёрбиргер[10]10
  Ганс Хёрбигер (нем. Hans Hörbiger; 29 ноября 1860 – 11 октября 1931) – немецкий инженер, автор псевдонаучной космологической доктрины вечного льда.


[Закрыть], которого Хеммингс читал, сидя у отца на коленях, сказал, что луна состоит изо льда, и она обрушится на Землю, освободив заключённых в планете богов. Хеммингс сказал об этом божеству.

Божеству это понравилось, оно даже рассмеялось, и спросило, не хочет ли он служить в обмен за особую честь.

Человек из Фрайкорпс ответил, что согласен служить без вознаграждения, что он мечтал об этом моменте, подсознательно предвидел его в своих картинах. Юнг, чьи работы были запрещены, но тем не менее содержали мудрость для тех немногих, кому можно было доверить прочесть и понять, говорил об архетипических богах. Воины и образованные люди должны принимать то, что они видят, за реальность. Хеммингс относил себя и к тем, и к другим. Он поклонился богу.

Бог мгновенно наполнил его мозг информацией. Трактирщик Джордж, увиденный чьими-то глазами, данные об истории и географии Челдон Боннифейс. Информация о террористе, известном как Доктор.

Именно тогда Хеммингс понял, почему избрали именно его. Он встречался с этим печально известным преступником, едва не поймал его. Боги увидели, что он не смог осуществить свою судьбу, и дали своему ребёнку ещё один шанс.

Хеммингс задумчиво улыбался, а таверна тем временем рассыпалась в пыльную бурю. Прикрыв рукой лицевую панель шлема, он опёрся на барную стойку, и та рассыпалась под его весом, превратившись в массу серебристых частичек.

Когда Хеммингс опустил руки, «Чёрного Лебедя» не было. Стены, балки и мебель рассыпались кучей лунного материала, который быстро расползался и медленно оседал в низкой гравитации. Хеммингс сделал осторожный шаг, и оказалось, что гравитация тоже вернулась в норму.

Его пугала та мощь, которая требовалась для осуществления этого. Псионный вес добавлялся к каждому шагу каждого существа в псевдо-деревне, а органы чувств Доктора и его спутницы были изменены так, чтобы компенсировать различие в скоростях.

Хеммингс вспомнил, как создавалась эта деревня, как он стоял на лунной поверхности, не пробыв там ещё и часа, и слушал лекцию карликового аватара в скафандре. Маленькое существо описало великий и могущественный план богов, план поимки и использования Доктора. Большая часть рассказанного была за пределами понимания Хеммингса, но, попросив об определённых гарантиях, он согласился. Одной из гарантий был кислород, который словно по волшебству подавался в его ранец жизнеобеспечения снизу, из голубого шара.

Для осуществления этого требовались огромные силы, скрытые силы. И, несмотря на предоставленные ему две возможности, он не сумел выполнить приказ.

Перед Хеммингсом в жёстком земном свете протянулась лунная равнина. Он проверил клапан на ранце жизнеобеспечения и непроизвольно вздрогнул.

***

От фантомной церкви Святого Христофора остался лишь алтарь, вырезанный из лунного камня – единственная реальность среди иллюзии. Эйс дышала в пузыре обновляемого воздуха. Она всё ещё была нужна.

– Что же, – проворковала Ангел, – я довольна своим умением устроить зрелище. А теперь можно внести некоторые изменения. Хочешь попасть вовнутрь?

– Вовнутрь чего? – спросил Чед, нервничая из-за делового тона голоса в его голове.

– В сказочную страну, где можно играть. Туда, где Дотти.

– Это будет больно?

– Совсем немножко, а потом больше ничего никогда не будет болеть. Я обещаю.

Сидевшее в голове Бойла существо почувствовало панику мальчика, когда его руки потянулись отстёгивать шлем. Его собственные пальцы открывали замки, а его глаза расширялись от страха и ужаса.

– Доверься мне, – прошипела Ангел, но существо из плоти продолжало дрожать. Шлем был снят.

– Это космос! Тут нет воздуха! – а затем Бойл начал судорожно раскрывать рот, его лицо начало замерзать от абсолютного холода вакуума.

Ему было всё равно, что это то же самое, что должна была почувствовать Эйс, он лишь хотел, чтобы контроль над руками вернулся к нему, пока ещё не…

Слишком поздно.

Кислород и химикаты из системы жизнеобеспечения фонтаном вырывались из скафандра, и это было всё, что инопланетное существо могло сделать, чтобы остановить дёрганье и крики своей марионетки.

Это, конечно, была чистая эстетика, желание покрасоваться, но Ангела раздражало то, что она заперта в такой неуклюжей форме. Здесь она нашла себе передовую базу, место, из которого она могла псионически удерживать иллюзии, используя её новый источник психической энергии. Главный носитель ничего не подозревал. Теперь потребности в ловушке больше не было, и она могла перенести сознание мальчика в главную базу внутри носителя, а это тело использовать непосредственно.

Газы вырывались вокруг лица мальчика, и существо занялось художеством: пользовалось энергией, которую ему удалось насобирать (так много, и так и не использованной!) чтобы изменять потоком газов форму плоти, где-то что-то добавляя, где-то что-то убирая.

Нервные окончание Бойла визжали от боли, но существо успокоило его сознание, заставило замолчать плотское существо, лицо которого изменялось. В конце концов оно отпустило сознание мальчика и позволило ему сбежать на главную базу Ангела. Это было похоже на то, как человек выпускает насекомое.

То, что возникло после рассеивания из шлема последнего облачка газа, нравилось Ангелу гораздо больше. Блестевшие металлической синевой угловатые челюсти торчали из морды вперёд. Сверху были изогнутые длинные сужающиеся алюминиевые уши. Общее впечатление было хищного животного, ненасытного дракона, за исключением одной детали. Глаза остались глазами испуганного мальчика.

***

Взгляд Доктора внимательно скользил по консоли ТАРДИС. Он держал руки за спиной, и казалось, что он почти спокоен, человек в глазе бури. Лишь два момента нарушали это впечатление. Глаза у него были как у недоверчивого животного, а спрятанные за спиной пальцы словно что-то теребили.

***

Очнувшись, Эйс обнаружила, что лежит на полированном полу, все мышцы у неё болели. Эта шутка со смертью её напрягала. А ещё она никогда ни от кого не слышала, что после смерти будет что-то подобное.

А впрочем, кто мог об этом знать?

Она попыталась осмотреться. Это явно была библиотека. Вокруг были бесконечные деревянные полки, запах лака, и невыносимая тишина. Ну что же, библиотеки – это круто. В них можно было сбежать от мира и прочесть новый том «Аннотаций по Химии». Она посмотрела на некоторые из книг. «Одиссея» Гомера, «Приключения Шерлока Холмса», «Ловля рыбы на мушку» Дж. Р. Хартли. Книги были расставлены в странном хаотическом порядке, разобраться в котором мог бы только гений.

Эйс заметила, что на полу плиткой выложена мозаика, чрезвычайно сложный узор, который извивался и переплетался сам с собой, в нём было множество маленьких изображений людей и мест. Вдоль петли узора картинки менялись и образовывали своего рода историю.

Вот тут человечек в капюшоне грозит кулаком тёмному замку, а на следующей картинке он прячется от чего-то огромного и страшного. А затем он бежит. Но эта история, похоже, была связана с другими. Школьный учитель, на удивление привлекательный, озадаченно смотрит в класс, а затем сидит со спутницей в машине напротив свалки.

Истории внутри историй, узоры внутри узоров. Эйс поползла по полу, пытаясь найти продолжение.

По гладкой поверхности стукнула чья-то нога.

Эйс медленно встала, готовясь драться.

***

Чед Бойл тоже нёсся сквозь океан языка, сохраняя свою личность за счёт ненависти и высмеивания всего, что не было им. К концу этого путешествия он услышал провозглашение тех же принципов, что и Эйс, и с них он тоже смеялся.

Слова были красивые, но если будешь себя так вести, все остальные начнут причинять тебе боль, потому что никто не любит тех, кому больше всех надо.

Он потянулся к розе и оторвал её от стебля.

Шипы поранили его до крови.

Пляж его разочаровал, потому что был полной противоположностью тому, что он понимал под развлечением. Но на конце пирса он увидел свет и направился туда.

– Эй! – крикнул он женщине в будке-кассе, которая читала книгу. – А где мороженое?

Фигура в балахоне удивлённо посмотрела на мальчика:

– Мороженое?

– Ангел сказала, что мне тут понравится, а это значит, что тут должна быть целая планета мороженого.

Фигура в балахоне улыбнулась:

– Да, конечно. Мороженое вон там… – она указала на пирс. – Ты собираешься причинить кому-то боль?

– Конечно. Здесь я могу делать всё, что угодно, и никто меня не остановит. Даже Ангела теперь в моей голове нет!

Женщина с интересом смотрела на топавшего по доскам пирса мальчика.

– Боюсь, она именно там, – прошептала она, – в отличие от тебя.

Из плоти её руки вырвался металлический коготь. Им она переключила канал на своём телевизоре.

Теперь на экране была библиотека.

***

Что-то двигалось за полками, что-то мелькало между книг, какая-то зловещая фигура. Эйс медленно попятилась, затем оглянулась назад. Она была окружена.

Эйс сделала то, что она всегда делала в стрессовых ситуациях. Она потянулась рукой за своим нитро-9. Осталось три банки. Существа были отдалённо похожи на гуманоидов, но она не могла различить ни лиц, ни одежду.

– Ладно, подонки! – сказала она, замахиваясь банкой своего любимого вещества. – Распродажа взрывной смерти. Кому отвесить?

И тут она наткнулась на что-то спиной.

Она обернулась, рассчитывая на рукопашную. Но, увидев, кто перед ней стоит, она немного расслабилась. Это был старик с зачёсанными назад седыми волосами. Да, в своей красной мантии он выглядел как библиотекарь; он смотрел на неё поверх своего длинного орлиного носа.

– Разве юной леди подобает так выражаться, хм? – строгим голосом сказал он.

– Это кто тут леди?

Эйс попятилась назад, а он поднял руку:

– О, не ведите себе глупо, дитя. Я вам не враг. Я тут для того, чтобы помочь вам. Да. У меня есть некоторая власть над Библиотекой. Не обращайте внимания на клоунов…

– Клоунов? – Эйс подозревала, что это могут быть они, но услышать подтверждение было всё равно шоком.

– Да. Абсолютно неуместны в таком месте. Кыш, пошли вон! – он театрально взмахнул рукой, прогоняя прятавшихся за шкафами клоунов. На его пальце сверкнул большой перстень. – Кыш! Ха! Как я их, а?

Он засмеялся и положил руку на плечи Эйс. Эйс не противилась. Он был похож на доброго дедушку, и от него пахло розами.

– Их предназначение, моя дорогая, было в том, чтобы направить вас туда, куда нужно. Я могу это сделать гораздо более цивилизованным образом. Идёмте за мной.

Слегка сжав её плечо, он вдруг снова стал властным и быстро пошёл вперёд.

Эйс улыбнулась. Быть может, у неё появился союзник?

Библиотекарь подвёл её к двери, на которой висела табличка с надписью «Особая Коллекция. Посторонним вход запрещён».

– А мне туда можно? – спросила у него Эйс.

– Хм? Конечно, дитя, конечно! Я никогда не даю советы, никогда! Однако в данном случае, да, пожалуй, я сделаю исключение. Мне отвратительно то, что мной командуют, тем более, обе стороны.

– «Стороны»?

– Да, моя дорогая. А теперь выслушайте. Не всё потеряно. Не сдавайтесь. Это всё, что я могу вам сказать.

Зловещие фигуры держались на расстоянии.

– Спасибо. А с вами всё нормально будет?

– Нормально? – в голосе библиотекаря появились нотки возмущения. – Я тут живу. А теперь уходите, – и он подтолкнул её в дверь.

Закрыв за Эйс дверь, старик захихикал и вынул из кармана мантии пенсне. Он выбрал на полке книгу по садоводству и начал читать.

– Хм, – пробормотал он. – Молодёжь! Что за игры они выдумали?

Эйс прижалась спиной к двери и осмотрела комнату. Похоже, что это тупик. Маленький кабинет, дубовые панели. Похоже на комнату для персонала. Она по привычке оценила доступные ей ресурсы. Тяжёлый астрономический глобус, которым можно выбить дверь. И да, дверь была заперта. Забавно, что ей удавалось предвидеть уловки этого места, словно она играла в стратегическую игру против старого друга. Стены комнаты были заставлены книжными шкафами, и некоторые названия книг привлекли её внимание: «Темпоральная механика Блиновича», «Смерть Артура», «Волшебник из страны Оз».

Отлично. По крайней мере, ей будет что почитать. Хотя она и мало что понимает с тех пор, как заснула в таверне, а смерть оказалась самой странной из вечеринок, на которых она бывала, но она по-прежнему была Эйс. Рано или поздно ей выпадет шанс, и она найдёт ключ от этой головоломки и расправится с неприятелями. Если они тут есть. Может быть, это всё правда, и после смерти всё именно так и есть, но слова библиотекаря её немного утешили. Даже если всё было тем, чем кажется, у неё всё равно ещё был шанс спасти себя от… вечных мук.

Эйс крутнула астрономический глобус, и ей показалось, что во вращающейся массе звёзд она на мгновение увидела какое-то изображение. Она нагнулась ближе, и ещё раз крутнула глобус.

– Помнишь дом? – казалось, спрашивали звёзды.

– Да, – ответила Эйс. – Мне там не нравилось.

Ну, это было не совсем правдой, хотя девушка в куртке и настаивала на этом. Чего только не случилось с ней до того, как появился Доктор, столько ужасного и удивительного. И она не кричала с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Ну, она позволяла себе глупую улыбку, но не от страха.

Она помнила Землю. Она помнила, как танцевала с приятелями напротив большой фабрики Гувера, которая выглядела так, будто она поднялась из-под земли. Возле них остановился полицейский автомобиль, и копы даже проверили у Маниши дыхание на алкоголь.

– Нет законов, запрещающих танцевать, – возражала Дороти.

– Как это вы танцуете без музыки? – спросил коп.

– А как это ты думаешь без… – но они убежали; по узким дорожкам, разделявшим в Перивейле разные фабрики.

Под звёздным небом они тяжело дышали и смеялись. Словно были ещё совсем детьми. Полицейские не нравились Эйс по той же причине, что и клоуны. Впрочем, и у тех, и у других было своё предназначение.

– Помнишь Землю? – спросили звёзды.

Иногда. Мидж однажды поехал на каникулы в Австралию, и прислал Эйс открытку с нытьём о том, как ему одиноко так далеко от дома. Одиноко. Можно подумать, что двенадцать тысяч миль – одиноко. А как тебе другой рукав спирали Млечного Пути, Мидж? Тебя там бросили, и выживай. Намеренно. А Доктор вёл себя так, словно удивился, когда она заявилась в ТАРДИС. Он пользовался ею с самого первого дня. Содержал её, как хомячка.

Миджа, правда, уже нет в живых. Не стоит думать так, словно он всё ещё рядом. Её друга убили пришельцы, её прошлое было игрой, в которую играли пришельцы, и даже она сама связалась с пришельцем. Хороший бы из этого вышел заголовок.

– Прикольно, – усмехнулась она. – Так что, расскажите мне о доме, да?

Но теперь звёзды молчали. Их зов прекратился. Позади глобуса стоял небольшой столик, а на нём лежала колода карт. Эйс взяла одну из них и улыбнулась:

– «Повешенный». Охренеть.

Потому что это был Доктор, в руках у него был зонт, он был подвешен за ногу и пытался дотянуться вверх. Она перевернула карту. С другой стороны изображение было подписано «Странник», там была картинка Доктора, машущего платком крошечной избушке вдали. Перед избушкой стояли люди… или нет? Как бы Эйс не всматривалась, она не могла разобрать.

Другая карта в колоде была «Мы друзья Уродца/Мы воюем с Красивым». Это заставило Эйс на секунду задуматься, ведь она же друг Доктора, так? Была, во всяком случае. Но на карте повелитель времени обнимал чудовище со множеством щупалец и противостоял спокойному гуманоиду, в общем, она поняла. «Ка Фарак Гатри – Несущий Тьму / Уничтожитель Миров» – на одной стороне чёрно-белый ворон завис над хрустальным городом, а на другой Доктор пристыженно потупил голову. Это она поняла, это было чувство вины за уничтожение Скаро, родной планеты далеков. Только Доктор мог грустить об этих мерзавцах.

Последняя найденная карта её удивила. Обе её стороны были одинаковые, на обеих было написано «Эйс». Да. Круто.

– Кто-то тебя раскусил, профессор, – тихо сказала она комнате, почти не рассчитывая на ответ.

***

Питер Хатчингсон выглядывал на улицу сквозь витражи окна, и в этот момент пришла беда. Улицы Челдон Боннифейс казались ему красными, они вели вдаль, к малиновым болотам. Из задумчивости его вывел раздавшийся во время пения гимна крик.

Обернувшись, он увидел, что его жена лежит на скамье, схватившись за голову. У неё на коленях откуда-то взялся ребёнок.

Питер только смотрел. Пение оборвалось, люди вставали и подходили, чтобы помочь.

Трэло что-то заметил, какое-то движение в дальней части церкви – кто-то ушёл, мелькнуло лишь знакомое пальто.

– Саул, – мысленно прошептал он. – Кто это был?

– Это был Доктор, – пробормотал Саул. – Я хотел его окликнуть, но побоялся, что могу ещё сильнее перепугать паству. Он, похоже, снова исчез. И он… принёс ребёнка.

– О боже, – вздохнул Трэло. – Я так и знал, что сегодня случится что-то сложное.

***

Закончив поиск тайных ходов, вентиляционных шахт и скрытых камер, Эйс сидела спиной к небесному глобусу и листала атлас. Она хотела кое-что найти в нём. Вот. Челдон Боннифейс, на реке Бер, между Роксэмом и Хорнингом. Эта деревня была настоящая.

Позади неё из глобуса, из созвездия Кассиопея, вытянулось серебристое щупальце. Его кончик был блестящий и острый, как игла.