Текст книги "Ударная сила (ЛП)"

Автор книги: Поль Кенни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

  «Ее здесь больше нет, она уже пересекла границу», – сказал Коплан. Но я знаю, что в нем было, и готов поделиться им с вами после того, как Джован будет снова выпущен в обращение.

  Ошеломленный незнакомец пробормотал:

  – Ты бы сделал это? Без каких-либо других соображений?

  Коплан пожал плечами и сел на кровать.

  «Слушай, старик, – сказал он. У меня смутное впечатление, что мы были бы неправы, стреляя друг в друга. Нас не беспокоит, что к вам время от времени приходят люди, к которым мы не испытываем симпатии. Сунете ли вы свой нос туда, куда мы сунули свой, мы не против. С другой стороны, война с кинжалами, натянутыми между вашей группой и моей, может нанести урон. Соответственно, считаю, что контакт был бы полезным. Вам решать об этом. Как вас зовут ?

  – Лазар Бакари, уронил албанца, поработил.

  – Что ж, вы собираетесь немедленно сбежать. Отпустите Джована и прикажите ему вернуться прямо в свой дом. Сообщите о нашем разговоре своим друзьям, скажите им, что я буду завтра в десять часов на тротуаре перед вокзалом. Человек, который подойдет ко мне, должен будет только произнести «Дураццо-Валона-Тирана» в качестве вступления.

  Бакари упорно не верил, что может двигаться. После ужасного страха, который поразил его несколькими мгновениями ранее, ему было трудно представить, что его набег закончится без дальнейших повреждений. Разве внезапная доброта нападавшего не скрывала ловушку?

  – Ты слышал ? – Можешь идти, – грубо сказал Фрэнсис.

  – Эээ ... Да, – сказал албанец, поправляя куртку. Могу я пойти одна?

  – Почему нет ? Если я узнаю, что Джован не вернулся домой сегодня вечером, контакта не будет. С другой стороны, полиция получит очень подробное описание убийцы араба, и я проведу вас за углом, потому что у меня есть адрес одного из членов вашей банды. Итак, запомните мои предложения.

  Бакари утверждал несколько раз. Он был глубоко дезориентирован.

  «Я ... ты можешь рассчитывать на меня», – пробормотал он, выходя за дверь, глядя на Коплана.

  Последний, скованный кулаками, оставался неподвижным. Мужчина закончил свое движение, украдкой открыл дверь, ровно настолько, чтобы проскользнуть в проем, затем исчез.

  Фрэнсис услышал, как ее шаги на лестнице стихают. Через две или три секунды хлопнула входная дверь.

  Затем Коплан встал и пошел открывать ставни. .

  Поток света залил комнату, обнажая ее ветхость. В одном из углов стояла старая раковина с тазом и треснувшим зеркалом. Рядом с ним стоял металлический эмалированный кувшин с водой для скупых омовений. На ручке посуды было также чистое полотенце.

  Во время выполнения основного туалета Коплан подверг жесткой критике свое поведение. Если бы ему посоветовали отправить этого парня обратно в дикую природу, или было бы лучше избить его, пока не выяснится все: цели этой сети, место заключения Джована и т. Д.

  Было очевидно, что простой захват Бакари поставил бы Йована, а затем и самого Госнака, в плохое положение. Вскоре это была бы драка. Теперь появился шанс на понимание.

  Остальные схватили бы его?

  Коплан вышел из дома только в половине одиннадцатого.

  Обогащенный своими красками и восхитительно голубым небом, город больше не имел зловещего облика вчерашнего дня. Его ориентализм провозглашали купола и минарет мечети, а также старая турецкая крепость, возвышавшаяся над заливом.

  Не имея причин менять свои первоначальные планы, Коплан сначала обратился к газете, здание которой находилось в Современном квартале. Ограниченное движение транспорта позволило людям ходить по середине улицы, что в Европе становится довольно редкостью.

  В читальном зале, предназначенном для публики, где были выставлены фотографии для прессы, Коплан мог ознакомиться со сборником последних выпусков.

  Он записал на листе бумаги названия кораблей, стоявших на якоре 18-го числа.

  Их было четыре: один грек, один русский, один болгарин и один египтянин. Пункт назначения первых трех (при условии, что он был правильно объявлен ...), казалось, их оправдал: это были порты на Босфоре и Черном море. По последнему – сухогрузу «Асуан» – объявлены следующие его остановки: Тунис, Александрия.

  Тунис ...

  ГЛАВА V

  Коплан достал в газетном киоске карту города. Он сел на скамейку в сквере, чтобы изучить его. Примерно определив местонахождение здания, в котором находилась китайская делегация, он решил сделать объезд, прежде чем вернуться в порт.

  Через двадцать минут ходьбы он прибыл в жилой район с проспектами, усаженными пальмами. Он заметил над воротами некоторых зданий щит и флаг, обозначающий консульство. Но, как оговорил Госнак, в доме № 62 внимание прохожих не привлекало абсолютно ничего: это было кремовое двухэтажное здание с балконами и орнаментом вокруг окон в стиле Belle Époque. Невозможно даже предположить, был ли этот особняк всего лишь резиденцией или в нем располагались офисы.

  Предположив, что в таком здании должна быть служебная дверь, Коплан свернул на первую поперечную и пошел обратно по переулку, параллельному авеню Бера.

  Здесь одна за другой следовали заборы садов владений, фасад которых выходил на проспект. Действительно, ворота и калитка обеспечивали доступ с этой стороны в заднюю часть здания. В конце дороги, достаточно широкой, чтобы по ней можно было проехать на машине, можно было увидеть второй вход, защищенный большой стеклянной крышей.

  Нелегко смотреть, лачуга.

  Она даже не пользовалась защитой, которую власти обычно предоставляют дипломатическим представительствам, поскольку поблизости не было видно полицейских. Не более того, чем один из этих праздных мирных жителей, которые гуляют, не зная почему, рядом с домом дипломатов.

  После этого краткого осмотра Коплан вернулся в центр города, затем спустился в сторону порта, погрузившись в лабиринт переулков старого города.

  Когда он вышел на широкую набережную, его взгляд скользнул по панораме залива и вдали голубоватая линия побережья до мыса Чагджи.

  Поскольку морские сооружения были справа, он двинулся в том направлении, ища веревочные магазины, перед которыми пришвартовалось североафриканское каботажное судно.

  Он прошел всего сотню ярдов, прежде чем добрался до места. На тротуаре у витрин выставлены мотки веревки разной толщины.

  Коплан подошел к берегу, чтобы осмотреть лодки, стоявшие у причалов. По большей части это были очень маленькие моторные единицы без флага, одни использовались для рыбалки, другие для прибрежного транспорта.

  Из-за отсутствия достаточно точной информации Коплан не смог установить, вернулось ли каботажное судно, доставившее эмиссара FLN, или его заменило другое судно с тем же портом приписки.

  Однако он вошел на набережную и начал расшифровывать, каждый раз, когда виднелась корма, надписи, которые появлялись сзади.

  По его мнению, убийство доверенного лица и кража очень важных документов, которые он должен был привезти в Северную Африку, не могли оставить равнодушным народ Туниса. Должно быть, они послали одного или нескольких делегатов в Албанию не только для возобновления переговоров, но и для того, чтобы узнать, что же произошло на самом деле.

  Таким образом, Коплан был в значительной степени убежден, что в данный момент в Дураццо были алжирцы, но не было никаких доказательств того, что они пошли морским путем. Они смогли прилететь на самолете через Тирану.

  С присущим ему упрямством, Франциск расширил свои исследования на бассейны, в которые пришвартовывались более крупные суда и чья национальность была более четко обозначена.

  Он насчитал три албанских грузовых корабля, одно турецкое, одно греческое, одно итальянское, одно румынское и два русских. Ни из Марокко, ни из Алжира, ни из Туниса, ни даже из Египта.

  Относительно разочарованный, но долгое время зная, что куропатки никогда не падают жареными во рту, Коплан подумал, что его следующий разговор с инспектором Влаковиком может немного лучше очертить поле. Тем не менее, большую часть дня он провел, блуждая по портовым сооружениям, и уделял особое внимание верфям, с которыми сталкивался.

  Дело в том, что многое строилось, и Дураццо, казалось, развивался хорошими темпами.

  Нужно было приехать из деревни, чтобы знать, чему соответствуют эти новые фабричные постройки, эти ангары с очень широкими порталами или эти трехэтажные здания с невыразительным фасадом, которые могли бы вместить столько же жилищ, сколько и вместимость. административные услуги.

  Около половины шестого Коплан вернулся к дому Госнака. Когда он вошел, последний болтал с Влаковиком. Двое мужчин, лица которых отражали глубокое раздражение, замолчали, когда увидели его.

  – Ничего нового о Джоване? – спросил Коплан, беря стул за спинку и ставя его возле стола.

  «Он не приходил на почту, и его жена не видела его со вчерашнего полудня», – мрачно объявил Влаковик.

  – В какое время суток вам сообщили?

  – Незадолго до окончания смены, около двух часов.

  Коплан сел и уставился на двух своих товарищей.

  «Есть один шанс из двух, что Джован сейчас дома», – сказал он.

  Ошеломленные Госнак и таможенный инспектор наморщили головы.

  – Думаешь ? – скептически сказал Светислав. Но что делает вас таким напористым?

  «Инцидент, который произошел сегодня утром здесь, после того, как вы уехали», – объяснил Фрэнсис, берясь за сигарету. Мы пытались ограбить ваш дом ... согласно указаниям Джована.

  На этот раз черты его собеседников ожесточились, и в их глазах промелькнула вспышка гнева.

  «Не бросай в него камни слишком быстро», – тихо посоветовал Коплан. С ним плохо обращались, чтобы заставить его говорить, и ему это сошло с рук как можно шустрее.

  – Расскажи ... Что случилось? – нервно спросил Госнак, придвигая стул поближе.

  Коплан рассказал о вторжении в Бакари, а также о диалоге, который последовал после досадного удивления, которое испытал албанец.

  Влаковик и Госнак с нетерпением слушали его, хотя и были озадачены гражданским отношением к человеку, который знал, где содержится Джован.

  Предвидя их возражения, Фрэнсис указал им, что слишком долгое отсутствие Бакари могло привести к казни их друга, что, более того, рейд, проведенный с целью его спасения, имел мало шансов на успех, либо в промежутке времени, Джован. были бы переведены в другое место в ожидании такого предприятия, или противостоящая группа организовала бы твердое сопротивление.

  – Что терять, будучи хорошим игроком? – продолжил он под сердитыми взглядами двух своих союзников. Немного. Положение этих ребят не должно сильно отличаться от нашего, поскольку они преследуют одни и те же цели; Йован подозревал это; он размышлял о двух факторах, чтобы выбраться из беспорядка: с одной стороны, их интерес к документам, которые, как он знал, были в безопасности в Белграде; с другой стороны, мое присутствие здесь и начало переговоров о его освобождении.

  – Да ... да, – не очень убедительно проворчал Госнак. Но ты, возможно, отпустил добычу ради тени ... И Джован положительно поджарил меня. По чьему приказу эти агенты ? Вы уверены, что они не собираются начинать против нас боевые действия?

  «Очевидно, они решили это до моего разговора с одним из них», – бесстрашно заметил Коплан. Не забывайте, что именно Йован спровоцировал драку на старте! Теперь мы должны не допустить, чтобы он принял еще более неприятный оборот, причем без четко определенной необходимости.

  Госнак почесал лоб.

  – Да, конечно, – смущенно признал он. Но понимаете ли вы, что мы трое теперь во власти разоблачителей? Я на открытом воздухе, мой дом этим агитаторам известен ...

  «... и вы знаете описание убийцы араба», – прервал его Коплан. Как вы думаете, будет ли им выгодно, чтобы нас арестовала полиция? Нет, если есть опасность, то не в таком виде она появится. Начнем с беспокойства о возвращении Джована. Если он дома, мы заработаем очко.

  «Пойдем прямо сейчас», – предложил Влаковик по раскаленным углям. Зачем ждать ?

  – Здесь не сказано, что сначала они отпустят Джована среди бела дня. Тогда они могли забрать его из Дураццо, и его возвращение домой может занять некоторое время. Кроме того, я бы предпочел, чтобы ты не уходил, Влаковик: ты единственный из нас троих, кто не мокрый, насколько мы можем судить. Как можно меньше проявляйте себя. Удалось ли вам ознакомиться с обсуждаемыми коносаментами?

  Инспектор хлопнул себя по лбу.

  – Это правда. Я был так смущен этой историей Джована, что вылетел из головы. Что ж, да, мне удалось сделать некоторые наблюдения, но они не являются решающими. Наконец, вот: в архивах я пролистал досье кораблей, отплывших 18-го числа, двое из них взяли экспедиторский груз, но оказалось, что ни один из них не пошел в Северную Африку.

  – Какие они были? – спросил Коплан.

  – Советский «Кировакан» и грек СС «Киргос».

  Губы Коплана скривились с досадой.

  – А в грузе «Асуана», уехавшего в тот день египтянина, случайно не упоминалась военная техника?

  – Нет, – сказал Влаковик. Вы можете себе представить, что я бы прыгнул, если бы я это заметил ... Короче говоря, если заряд оружия был загружен в этот день, он был соответствующим образом замаскирован; в этом случае мы обманули название товара и истинный пункт назначения корабля.

  Поскольку китайцы пользуются поддержкой албанских властей, подобная ловкость рук не исключена.

  – И все же, – задумчиво пробормотал Фрэнсис, – триста тонн оружия и боеприпасов, которые не поместятся в сумке. Это приличное количество случаев. Вы думали о весе как о подсказке?

  – Нет, – немного смущенно признался Влаковик. Но вы даете мне идею. Действительно, эта цифра может облегчить обнаружение партии, независимо от вводящих в заблуждение отметок на упаковке и таможенных документах. Я буду иметь это в виду для своих будущих исследований.

  – Ничего меньшего ... негатива вы не заметили? – настаивал Коплан. Об этой регулярной линии Дураццо-Тунис, среди прочего.

  – Ну ... То есть ... У меня не было времени позаботиться об этом, но это потому, что я сосредоточил свое первое исследование на прибытии за последние несколько недель, и там я думаю, что заметил аномалию.

  – А? – очень заинтересовался Коплан. О чем это ?

  – При коммунистическом режиме, – заранее объяснил инспектор, – торговля не ведется на тех же основаниях, что и в других местах. Здесь государственное агентство Impex контролирует импорт и экспорт через два других офиса: Albimport и Exportal . Он признает, что беспошлинные товары из других популярных демократий и обычаев не заботятся, если их источник установлен должным образом.

  – Это своего рода Общий рынок между странами без частной торговли, – прокомментировал Коплан. Все происходит между правительственными администрациями.

  «Да, это все», – подтвердил Влаковик. Итак, вы понимаете, что франшиза действует только при условии, что товары предназначены для внутреннего потребления той страны, в которую они отправляются?

  – Конечно. Если он реэкспортирует их в страну, которая не принадлежит к коммунистическому блоку, он в некотором роде обманет отправителя, поскольку получит иностранную валюту и экспортные пошлины в ущерб себе.

  – Вы прекрасно поняли механизм, и теперь вы увидите, где находится аномалия, о которой я упоминал минуту назад. В Албанию ежемесячно в течение трех месяцев ввозилось отдельными партиями около 700 тонн чехословацкой техники. Эти товары, как обычно, депонировались на складах Альбимпорта с целью их дальнейшего распространения в регионе. Однако именно здесь дела обстоят непросто. Некоторые из этих ящиков таинственным образом снова появились на складах Exportal ! Я видел их там сегодня утром.

  Веки Коплана полузакрыты.

  – Странно ... – признал он. Чехословацкая техника ... Как любопытно. И ожидает повторной отправки? С одобрения албанских властей, которые, конечно, не хотят отчуждать всех своих партнеров? Влаковик, я думаю, к этому стоит присмотреться.

  – Это мое намерение! провозгласил инспектор. Понимаете, это не нормальный транзит ... Это грубая ошибка. Я постараюсь выяснить, загружались ли в течение предыдущих недель какие-либо из этих ящиков и по какому направлению.

  «Это второй пункт, требующий уточнения», – уточнил Коплан. Во-первых, нужно проверить, действительно ли эти пакеты содержат очень обычные объекты. Есть ли у вас доступ на склады обеих организаций?

  – Только для Exportal. Остальные находятся вне периметра, контролируемого нашими службами.

  – Где они ?

  – По железнодорожным путям товарной станции.

  Коплан зажал подбородок большим и указательным пальцами. «Глаза расплывчаты», – размышляет он.

  – Давайте всегда начинать с ящиков, которые в ближайшее время нужно реэкспортировать, – заключает он. Характер их содержания будет определять наши дальнейшие исследования. Не могли бы вы открыть несколько?

  Влаковик не захотел.

  – Там сложнее, чем на транзитных складах. У нас нет причин контролировать грузы, отправляемые нашим собственным правительством. Я должен придумать какой-нибудь предлог или скрываться.

  «Попробуй», – предложил Коплан.

  В конце вечера, пообедав вместе, Госнак и его сосед отправились в дом Йована.

  Это был небольшой дом, расположенный в рабочем районе, недалеко от руин византийской церкви. Женщина пришла открыть его. Ей было за тридцать, и у нее были довольно красивые черты лица, но на ее лице выражалась тревога, граничащая с унынием.

  – Джован не вернулся домой? – спросил Госнак, сжимая горло, входя в дом и не думая представить своего товарища.

  – Да, вернулся, – прошептала жена. Несчастный ... Что с ним случилось?

  Эти предложения были произнесены по-албански, но Коплан их не понял и сразу забеспокоился.

  – Что она говорит ? Ее мужа нет здесь?

  – Да, он дома, но не в хорошей форме, – шепнул ему Госнак по-русски. Не думаю, что он сказал ей всю правду.

  Они последовали их примеру с молодой женщиной, которая привела их в убогую спальню, освещенную плохо освещенной лампочкой.

  Лохматый мужчина полулежал на кровати без простыни, прислонившись грудью к подушке.

  Его опухшее лицо, один глаз обведен черным кругом и свернувшаяся кровь на краю нижней губы свидетельствовали о том, что он подвергся жестокому обращению. Однако его боевой дух, казалось, был ниже, чем у его жены.

  – Хо! Светислав! – крикнул он, как только увидел первых посетителей. Прошу прощения за то, что не смог прийти к вам вчера вечером ... Видите ли, я попал в небольшую аварию.

  «Вот чего я боялся», – прорычал Госнак, подходя к нему. Как вы сделали свой аккаунт?

  Йован снова посмотрел на Коплана, и на его покрытом синяками лице появилась слабая улыбка.

  – Это тот парень, о котором ты мне рассказывал? – спросил он своего соотечественника.

  – Да, – сказал Госнак, моргнув веком. Андрей Кальченко. Он еще не изучил гег.

  Коплан пробормотал одно из приветствий, которые хранил в Белграде, и наклонился над раненым, чтобы пожать ему руку.

  – Оставь нас. Марфа, нежно умолял Йован. Тебе не нужно снова слышать историю моего падения. Я уже задержал вас в работе.

  Она кивнула, подозрительно взглянула на Коплана, убедилась, что у мужа есть вода и мази, и вышла из комнаты.

  Когда дверь закрылась, лоб Джована потемнел.

  «Прости меня, Светислав», – тут же прошептал он. Они убили меня ... Если бы я продолжал молчать, они бы меня убили. Ты все равно был тостом: они знали, что я на тебя подсел.

  – Но кто эти ребята? Госнак проворчал очень приглушенным голосом. Как они до вас добрались?

  – Меня вырубили и бросили в грузовик, когда я возвращался с улицы Берат. Это было сделано менее чем за два года. Что касается того, чтобы сказать вам, где они приземлились, я понятия не имею. Я даже не знаю, как долго ехал. Позже, когда они начали готовить для меня, я понял, что они заподозрили нас в служении алжирцам.

  Он немного выпрямился, у него перехватило дыхание.

  «Я защищался, как мог, но потом они обвинили меня в том, что я российский агент», – продолжил он с насмешливым лицом. Это было тем более забавно, что мне, в частности, было интересно, не были ли они сотрудниками МВД, которые ликвидировали бы араба, чтобы получить более четкое представление о китайских проектах в отношении Южной Африки. Но по тому, как они проводили допрос, я пришел к выводу, что они связаны с коммунистической группой сопротивления.

  Коплан, для которого эти слова были еврейскими, перевел их Госнак. Последний затем добавил к адресу Джована.

  – Лучше говорите по-русски, так будет проще.

  «Ой, извините, товарищ Андрей, – смущенно сказал Йован. Я совершенно забыл. Вы хотите, чтобы я повторил все, что я сказал?

  – Нет, в этом больше нет необходимости, я понял суть. Вы были на митинге, который должен был состояться после возвращения человека, которому было поручено обыскать дом Госнака?

  Джован покачал головой.

  – Я был заперт в сводчатом подвале, очень старый. Они пришли спасти меня и сказали, что собираются отправить меня домой, но что мне запрещено выходить на улицу в течение суток под страхом смерти.

  Коплан оставался задумчивым, затем произнес:

  – С какой стати вы снова прогуливались возле резиденции китайской делегации? Вы, должно быть, подозревали, что это опасно?

  – Да, – признал Йован. На самом деле я не ожидал, что окажусь на улице Берат. Представьте себе, что я заметил в порту, где пришвартовалось каботажное судно, автора нападения на араба. На моем месте вы бы его не выследили?

  ГЛАВА VI.

  Госнак, который до этого воздерживался от формулировки всех язвительных упреков, которые он испытывал к поведению своего сотрудника, поднял брови и молчал.

  Коплан, засунув руки в карманы пиджака, задумчиво посмотрел на Джована.

  – Безусловно. – На вашем месте я бы поступил так же, – сказал он. Твоя единственная ошибка заключалась в том, что ты не понимал, что мужчина заметил тебя и вел туда, где его друзья ждали тебя.

  Раненый мужчина мог только одобрить. Он ни на секунду не подумал, что роли можно поменять местами и что именно он попадет в ловушку.

  – Я был ошеломлен, когда оказался совершенно свободным в пяти минутах отсюда, – продолжил он. Меня выгнали из брезентового грузовика так же быстро, как подняли туда накануне. Я не ожидал, что так легко уйду. По крайней мере, я ожидал, что меня держат в заложниках.

  – Можете поблагодарить Андрея, – проворчал Госнак. Благодаря ему ты выбрался из их лап. Но для этого он проделал забавный трюк и, возможно, лучше бы дал вам мариноваться.

  Йован сочувственно посмотрел на Коплана.

  «Я знаю, что чуть не сыграл с вами злую шутку, процитировав адрес Светислава», – признался он. Я осмелился пойти на этот риск, потому что Белград, объявив о вашем прибытии, ясно дал понять, что вы были одним из первых сил.

  Франциск не дрогнул, но его чувство, что его привезли в Албанию, было подтверждено определенным мотивом, подкреплявшееся этим признанием.

  «Кстати, а как вы общаетесь с Белградом?» – небрежно спросил он.

  «По радио», – сказал Йован. Я оператор. По профессии телеграфист.

  – Ты не обманул остальных, черт возьми? Госнак подозрительно подскочил.

  – Ты что, болтаешь? – раздраженно огрызнулся Джован. Распаковал только минимум, чтобы меня оставили в покое.

  – А про документы у вас не спрашивали? – спросил Коплан озадаченным голосом.

  – Да, и я не мог отрицать, что видел их, но ответил, что они написаны по-английски и мы не можем их расшифровать.

  Фрэнсис почувствовал облегчение. Его позиция не будет ослаблена во время собеседования на следующий день. Теперь он был уверен, что это произойдет.

  – Когда вы были в порту, разве вы не видели корабль, похожий на тот, который привез алжирского переговорщика? – снова спросил он.

  – Нет. Я приехал туда именно с этой целью, но, должно быть, разочаровался. Никаких североафриканских горок не видно.

  Кроме того, Коплана удивило бы обратное. Провести второго эмиссара маршрутом, который был фатальным для первого, было бы колоссальной ошибкой. Алжирские повстанцы были слишком хитры, чтобы совершить это.

  Обращаясь к Госнаку, Коплан сказал:

  – Если мы позволим Джовану отдохнуть? Он был грубо потрясен ... Возможно, ваша точка зрения не такая, как у меня, но со своей стороны я благодарен ему за его инициативу. Они оказались более успешными, чем вы могли ожидать.

  – Они подвергают нашу организацию опасности, я только это вижу, – кисло ответил Госнак. Теперь, бог знает, в каком беспорядке мы находимся. Я чувствую, что больше не собираюсь спать.

  Фрэнсис довольно сдержанно ответил:

  – Если вы думаете о разведке как о легкой работе, вы ошибаетесь. Не осмеливаясь, мы получаем лишь поверхностные указания. Так что вы можете читать газеты.

  Маска закрылась, Госнак подавил желание протестовать, боясь показаться робким перед этим французом, пользовавшимся высокой защитой в Белграде.

  – У меня как начальника камеры есть определенные обязанности, – безмолвно взмолился он. Наша миссия четко определена, и ее успех не должен ставиться под угрозу из-за трений с другими группами, которые могут просто ждать, чтобы потопить нас.

  Коплан не хотел навредить своей самооценке. Он был примирительным:

  – Когда события выходят за рамки, которые мы для них наметили, мы должны попытаться ими воспользоваться, – философски сказал он. Не волнуйтесь: сегодня вы все еще можете спать спокойно.

  Прогноз Коплана не был опровергнут. Он и Госнак провели совершенно спокойную ночь, но, несмотря на свой оптимизм, Франциск воспользовался завтраком, чтобы поднять деликатный вопрос.

  – У тебя нет пистолета, чтобы одолжить мне? – спросил он между кусочками, не отрывая глаз от чашки с кофе.

  – А! Понимаете ! торжествовал Светислав. Эта дата внушает лишь относительное доверие, а?

  – Безмятежность духа не исключает определенных мер предосторожности, – возражал Франциск сентенции. Кроме того, моя природная скромность склоняет меня к мысли, что я склонен совершать ошибки, как и все остальные. Так что я предпочитаю иметь аргументы в запасе.

  Госнак громко осушил свою миску.

  «У меня есть военная модель Рот-Штайера», – сказал он, вставая. Было бы нормально?

  – 8-миллиметровый десятизарядный, австрийского производства? Но конечно ! Это легкое оружие с достаточной дальностью стрельбы.

  – Ты знаешь ее ? – поинтересовался Госнак. После войны на Балканах их остались тысячи. Мне удалось вытащить один, но мой любимый пистолет – Маузер, несмотря на то, что он вдвое тяжелее. На расстоянии точность намного лучше.

  Он вышел из комнаты, вернулся через несколько минут с автоматом, завернутым в тряпку, которую развязал.

  – Вот, возьми, он пригласил. Осторожно, он загружен.

  Коплан схватил ружье за ​​приклад, повернул его, чтобы оценить чистоту.

  «Об этом хорошо позаботились», – заверил его Госнак. Предупреждаю, расслабление очень чувствительное. Но я молю Небеса, чтобы вы не использовали его ... Вы бы избавились от нескольких противников, но вы бы преследовали полицию, и это было бы еще хуже.

  «Простые средства устрашения», – пробормотал Фрэнсис, прежде чем сунуть пистолет во внутренний левый карман. Во всяком случае, Госнак, не беспокойтесь обо мне ни на что. Если я исчезну более чем на двадцать четыре часа, примите все меры, которые вы сочтете полезными для собственной безопасности, и не уведомляйте Белград.

  – Слышал, – согласился заинтересованный человек, лицо его внезапно стало серьезным.

  Он вооружился сумкой, умелым жестом надел фуражку, затем мужественно протянул хозяину руку.

  «Надеюсь, увидимся сегодня вечером, товарищ Андрей», – сказал он тихим голосом.

  – Увидимся позже, – сказал Фрэнсис с неоднозначной улыбкой.

  На привокзальной площади кипела жизнь, и солнце уже рассеивало ночной холод. Зонтики на террасе и стенды продавцов цветов бросали симпатичные оттенки цвета на серость фасадов. Прохожие с корзиной, подвешенной к их руке за ручку полукругом, с кошельками в руках, покупали продукты.

  С сигаретой в уголке губ Коплан держал перед собой развернутую газету, в которой он не мог прочитать ни строчки, но рассматривал иллюстрации. На вокзале было без десяти три, и несколько путешественников, незадолго до этого сошедших с поезда, рассыпались со своими чемоданами или узлами к автобусным остановкам.

  Коплан не производил впечатление, что кого-то ждет. Он ни разу не огляделся. Погруженный в созерцание своей повседневной жизни, он был равнодушен ко всему, что его окружало.

  Тем не менее он вздрогнул, когда совсем рядом с ним заговорил голос, условные слова, запланированные для встречи. Его начало было вызвано не только контактом, которого он желал, но, прежде всего, тем, что названия городов, произносимые на албанском языке – Дуррес, Влоне, Тиран – были вызваны теплым, мелодичным женским голосом.

  Он опустил газету и устремил свои серые глаза на очень красивую молодую женщину с овальным лицом, обрамленным блестящими черными волосами, бархатными глазами и скованной улыбкой на губах.

  Стройная, среднего роста, с горделивым бюстом, девушка была одета в прямую серую хлопковую юбку и темно-синий свитер с точечным вырезом. Она посмотрела на Коплана с подозрением и с тревогой наблюдала за его реакцией.

  Он тоже улыбается. В его выражении были доброта, откровенность, намек на восхищение, легкая дерзость и немного товарищества. В общем, обольщение, которое неизбежно заставляло женщин опускать веки.

  «Приятно, что пришел», – сказал он с едва заметным намеком на насмешку. Меня зовут Андрей.

  Он сложил свою газету и положил ее под левую руку, не переставая смотреть на очаровательного посланника, которого ему поручили. Она ответила:

  – Меня зовут Мариса. Вы предпочитаете прогулку?

  Она говорила по-русски, но придавала предложениям действительно необычные певческие модуляции, латинские, а не славянские.

  – Я доверяю тебе, – заверил Френсис, полный дружелюбия, начиная ходить.

  Затем, опустившись ниже, он прошептал:

  – Пока ты не подведешь меня слишком близко к припаркованному грузовику ... Могу я поговорить с тобой содержательно или ты чей-то посол?

  – Вы будете видеть только меня, – сказала она тем же тоном. Нам не так много нужно обсуждать, не так ли?

  Коплан догадался, что под очень привлекательной внешностью Мариса скрывала бунтарский характер и очень открытый ум.

  «Мне казалось, что это интервью может быть полезно по-разному», – сказал он, когда они переходили улицу к одной из главных артерий города. В частности, в плане обмена информацией.

  – Ваш друг вернулся в свой дом, вы должны прийти только за одним, – подчеркнула она с тонкой саркастикой. Это то, на что вы подписались, верно?