Текст книги "Тайна Обители Спасения"

Автор книги: Поль Анри Феваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

XVIII
ЗАГОВОРЩИКИ

А в это время этажом выше происходило вот что. За столом, на котором стоял большой кувшин с пуншем, сидели четыре человека. Квадратики черного шелка, ранее закрывавшие их лица, теперь лежали на столе. В бокалах был пунш, однако никто даже не пригубил напиток.

Читателю уже давно знакомы все четверо. Это были господин де Сен-Луи, претендент на французский престол, доктор Самюэль, доктор права Порталь-Жирар и Лекок, известный здесь под кличкой Приятель-Тулонец.

Однажды мы уже побывали в этой комнате, называемой «исповедальней»: это было в тот вечер, когда на улице Оратуар произошло убийство Ганса Шпигеля, после чего в особняке маркизы д'Орнан арестовали Мориса Паже. С тех пор «исповедальня» совершенно не изменилась.

Четверо членов совета Черных Мантий оживленно спорили. По всей видимости, в роли председателя этого собрания выступал принц Сен-Луи. В центре внимания находился также Порталь-Жирар, блиставший своими ораторскими способностями. Лекоку вопреки обыкновению, вел себя подчеркнуто скромно. Доктор Самюэль ограничивался отдельными репликами. Он казался спокойнее всех.

– Может быть, в этом есть что-то сверхъестественное, – говорил Лекок, пожимая плечами, – потому что вот уже двадцать лет, как этот человек одной ногой стоит в могиле. Но иногда мне кажется, что он проживет еще столько же. Наверное, Парки сплели ему бесконечную нить.

– Да, эта нить очень длинна, – сухо проговорил Порталь-Жирар, – поэтому ее надо укоротить.

– Но для этого нужны особые ножницы... – задумчиво произнес Лекок.

– Скажите, Самюэль, сколько он еще протянет? – спросил принц Сен-Луи.

– Теперь я не знаю, – ответил врач. – Этот человек опровергает все мои расчеты. В нем почти не осталось крови, а его кожа превратилась в пергамент. В таком состоянии он может прожить месяц, а может и год...

Доктор права со всей силы стукнул кулаком по столу.

– Если он протянет хотя бы две недели, нам крышка! – воскликнул он. – Эта история с лейтенантом Паже нас потопит!

– Ну-ну! Это еще не самое страшное, – криво улыбнулся Лекок. – Гораздо опаснее для нас история с Реми д'Арксом. Хотя будем справедливы: полковник Боццо прекрасно распутал этот клубок. Так что мы еще в долгу перед ним.

– Черт побери! – вспыхнул Порталь-Жирар. – Как же вас все-таки очаровал этот старый мерзавец! Ему постоянно удается втереть вам очки. Действительно, ему удалось покончить с Реми д'Арксом, однако сколько дров он наломал! Разумеется, наш друг Самюэль – опытный врач, и все мы ему полностью доверяем. И все же в тот раз он ошибся. Он заявил, что судебный следователь Реми д'Аркс мертв, а тот прожил еще двое суток.

– Ну, вы не совсем правы, – возразил Самюэль. – В самом деле его агония длилась два дня, однако за это время он ни разу не пошевелился и не произнес ни единого слова.

– Откуда вы знаете? Вы что, все это время сидели у его постели? Мы можем утверждать только одно: правосудию ничего не удалось от него добиться. Однако рядом с ним постоянно пребывал его старый слуга... – в голосе Порталь-Жирара слышалось сомнение и упрек. – Так вот...

– Черт возьми! – перебил его Лекок. – Если этот человек вам мешает...

Приятель-Тулонец не закончил фразу. Вместо этого он сделал выразительный жест, не оставлявший сомнений относительно его намерений.

Доктор права спокойно взглянул на него. В его глазах сверкнул насмешливый огонек.

– Весьма оригинально вы собираетесь распутать этот клубок, – произнес Порталь-Жирар с явным презрением. – Вместо одного клубка возникнет сразу несколько, – вот единственное, чего вы добьетесь. Это очень легко доказать. Я приведу свои аргументы, хотя, на мой взгляд, они излишни: все и так очевидно.

Итак, клубок по имени Реми д'Аркс распутан. На его месте появились другие: во-первых, Валентина де Вилланове, вернее, Валентина д'Аркс. Вы-то лучше других знаете, что она действительно сестра судебного следователя. Во-вторых, Морис Паже. Готов поспорить на что угодно, что эти двое знают наш секрет.

В-третьих, это вдова Самайу. Если она не узнала нашей тайны сегодня, то это произойдет завтра.

Наконец, есть еще старик Жермен, о котором вы только что упомянули.

К тому же вы обещали устранить еще кое-кого, если этот кое-кто будет мешать.

Однако вы не совсем точно выразились. Вы сказали: «Если этот человек вам мешает...» Дорогой друг, он мешает не только мне лично, но и вам, и всему сообществу. Когда-то этот человек обладал незаурядным умом, но теперь он так стар, что начинает впадать в детство. Он относится к преступлению как ребенок. Он играет с ним, оно для него не больше, чем занятная головоломка. Ему претит прямая дорога. Он постоянно сворачивает то туда, то сюда под тем предлогом, что хочет скрыть свои следы. Но старик не понимает, что, уничтожая один след, он создает другой.

Я хочу рассказать вам одну притчу. У меня был' дядя. Жил он в Керси, а тамошние люди отличаются своей скаредностью. И была у моего дяди карета. Дороги в тех местах так себе: сплошные выбоины и колдобины. Однако, несмотря на это, дядя никак не хотел менять ось у кареты. Однажды слуга сказал ему: «Ось совсем износилась, ее надо заменить». Дядя очень рассердился. Как, заменить ось, которая так хорошо себя зарекомендовала! Полагаю, он был так недоволен, что прогнал слугу.

Однако в один прекрасный день ось сломалась, и дядя свернул себе шею.

Иными словами, вы тоже можете меня прогнать, как поступил мой дядя со своим слугой, и все же я скажу вам одну вещь: ваш полковник, как бы он силен ни был, уже отслужил свое. Настало время заменить его.

– Кем? – спросил Лекок.

Он обвел глазами своих сообщников. Все избегали его взгляда.

– Если мной, я согласен, – сказал Лекок с обезоруживающей прямотой. – Если кем-нибудь из вас, мне нужно время, чтобы подумать.

Первым поднял глаза Порталь-Жирар.

– Послушай, Приятель, сначала подумай о том, что ты один, а нас трое.

– Ага! Вот, значит, в чем дело! – воскликнул Лекок. – Вы пригласили меня, чтобы услышать мое мнение. Так? А почему вы все решили заранее?

– Я могу говорить только от своего имени, – ответил доктор права. – Если ты хочешь знать, что думают остальные, спроси их об этом сам.

– Монсеньор, я был бы счастлив услышать мнение Вашего Величества, – не без иронии произнес Лекок, обращаясь к принцу Сен-Луи.

– Мне понравилось то, что сказал Порталь-Жирар, – ответил господин де Сен-Луи. – Думаю, что в своей притче он попал в самую точку: полковник действительно уже не тот. Однако не слова доктора повлияли на мое решение.

– А, значит, вы уже приняли решение? – спросил Лекок.

– В общем, да. Несмотря на то, что Отец очень стар, он умнее нас всех, вместе взятых. Однако мы тоже не дураки. Он шпионит за нами с утра до вечера. Следовательно, мы тоже можем себе позволить кое-что подсмотреть через замочную скважину. Короче говоря, я сделал это. Или это сделали по моему распоряжению – это не имеет ни малейшего отношения к делу. Я узнал любопытную вещь: полковник в очередной раз пошутил в своем стиле. Каждому из нас он пообещал, что сделает его своим наследником.

– Неплохо! – вырвалось у Лекока. Он улыбался. – Принц, вы превзошли все мои ожидания!

– О чем после этого можно говорить? – вступил в разговор Самюэль. – Разве эта жалкая комедия не является доказательством его слабоумия?

– Доктор, вы уверены, что вы правы? – задумчиво спросил Лекок.

– Мы все в этом уверены! – воскликнул Порталь-Жирар. – Довольно! Пора убрать этого старика! Если бы это был просто старый мерзавец, это еще куда ни шло. Но ведь это старый идиот! Нам нужна другая ось!

– Черт возьми! – пробормотал Лекок. – Кажется, дело начинает идти на лад. Однако принц не рассказал нам, что ему удалось увидеть.

– Не знаю, может, наш высокочтимый Крестный Отец собирается жить вечно, но он хочет стать единственным владельцем сокровищ Черных Мантий, которые я оцениваю в двадцать миллионов, – ответил господин Сен-Луи. – Он рассчитывает, что правосудие возьмет нас голенькими.

– Думаю, что наши сокровища стоят больше двадцати миллионов, – проговорил Самюэль.

– Скажите еще, что миллиард, – проворчал Лекок. Доктор права собирался было сказать ему что-то резкое, но его остановил принц.

– Послушай, Тулонец, – произнес он, – ты стоял у истоков организации, и мы хотим, чтобы ты был с нами. Видишь, мы не пригласили ни графа Корона, ни аббата, ни графиню де Клар. Исключение было сделано только для тебя одного. Но это еще не дает тебе права считать себя человеком, без которого невозможно обойтись. На самом деле ты нам не нужен. Вот уже три недели, как мы работаем самостоятельно. Мы установили связь со второй ступенью ложи, и теперь основные нити в наших руках.

– Это невозможно, – пробормотал Лекок. – Значит...

– Да, ты угадал. День настал. Сегодня ночью. Там, внизу, сидят наши люди. И все это произошло без твоего участия. Ведь не ты же обратился с призывом к нам?

– Нет... А вы уверены, что его не услышал Отец?

Лекоку никто не ответил. Наступило тягостное молчание. Казалось, члены совета, которые еще минуту назад были такими решительными, засомневались в успехе своего предприятия.

В эту минуту с Лекока можно было писать портрет. Он выглядел как изобретатель, который пришел к министру, чтобы запатентовать свое открытие, и вдруг обнаружил, что его опередили конкуренты.

– Когда мне впервые пришла в голову эта мысль, – наконец вполголоса произнес Лекок, – о вас еще не было ни слуху ни духу. Однако я не был первым: до меня об этом размышляли другие. Обычно люди смеются, когда слышат, что полковник носит в кармане веревку, снятую с шеи повешенного. Смеются, когда слышат, что полковник не кто иной, как Фра Дьяволо. Я тоже смеялся. Однако я никому не выдал своей тайны. Остальные же, кому приходила в голову эта мысль, теперь мертвы.

– Еще бы! – перебил его Порталь-Жирар. – Их противник был полон сил, а наш – при смерти.

– Тогда почему бы не подождать его кончины? – осведомился Приятель-Тулонец.

– Потому что человек умрет, как жил. Его последней шуткой будет уничтожение нашего сообщества, – ответил доктор права.

Лекок нахмурился.

– Если это взбредет ему в голову – а это вполне может произойти, – он добьется своего, – серьезно сказал он. – Действительно полковник уже не тот, что раньше, однако мы ни в коем случае не должны его недооценивать.

Вы улыбаетесь? Те тоже улыбались... Я имею в виду тех, кто сейчас мертв.

Если я выступлю на вашей стороне, это будет любопытная битва, потому что мне известны его уязвимые места. Если я буду против вас или даже просто сохраню нейтралитет, я не поставлю на вас ни гроша.

Верно, что у нас общие интересы. Давайте не будем ссориться, если это только возможно. Давайте спорить, как спорят друзья.

Верно, что дело касается кучи денег. Разумеется, они не в кассе, а в каком-то тайнике. Не знаю, сколько их: десять миллионов, двадцать, тридцать. Сейчас это не главное.

Наконец, верно и то, что Отец вполне мог решить похоронить вместе с собой сокровища, а заодно и все сообщество. Он принадлежит к тем, кто говорит: «После меня хоть потоп!»

– Вы сознаете все это и все-таки колеблетесь! – воскликнул Порталь-Жирар.

– Я колеблюсь, потому что не знаю...

– Мы, мы знаем!

– Тогда перестаньте угрожать. Говорите, я вас слушаю. Доктор права и принц взглянули на Самюэля, и тот нехотя начал:

– В том положении, в котором мы находимся, не имеет смысла заключать пактов. Даже если мы подпишем их кровью, они все равно ничего не будут значить. Я не представляю, как мне убедить Приятеля-Тулонца присоединиться к нам. Если он откажется вести честную игру, мы пропали!

Рассмеявшись, Лекок через стол протянул ему руку.

– Послушай, доктор, – проговорит он, – кажется, ты начинаешь понимать, что бывают ситуации, в которых бессилен и ты сам, и твои пилюли. Точно так же нашим друзьям приходится убедиться, что в некоторых случаях не поможет даже нож. Разумеется, это бывает довольно редко. Я спорю с вами, значит, я играю честно. Разве я не мог сразу заявить: «По рукам! Я с вами!» Но я – порядочный человек. И поэтому я говорю: не надо слишком рассчитывать на тех, кто в эту минуту находится этажом ниже и попивает пунш. Ведь мы не знаем, для кого наступает день.

С этими словами Лекок топнул ногой. И вдруг Черные Мантии услышали гул, доносившийся снизу. Там что-то происходило.

XIX
МЕДАЛЬОН, ТАЙНА, СОКРОВИЩА

Бокалы троих заговорщиков по-прежнему были полны. Исключение составлял лишь бокал Лекока. Он уже трижды осушал и вновь наполнял свою чашу. Сообщники полагали, что приведут Лекока в замешательство. Однако события стали разворачиваться так неожиданно, что все получилось наоборот: троицу охватила тревога, а Лекок чувствовал себя преспокойно.

– Каждый из нас работает только на себя, – говорил он, в четвертый раз наполняя свои бокал. – Все мы – люди здравомыслящие. Несмотря на то, что доктор Самюэль хорошо разбирается в химии, думаю, ему бы не удалось найти в нас ни грана предрассудков. Нас называют негодяями, но я хорошо знаю Париж: девяносто девять процентов тех, кого называют честными людьми, ничем не лучше нас.

Не буду скрывать, что я боялся: ведь мне было известно, что человек – это чрезвычайно тщеславное животное. Я думал так: каждому из нас этот старый шут шепнул, что сделает своим наследником именно его. Я понимал: если мы поверим Отцу, значит, он добился своего. Тогда ему останется лишь спокойно наблюдать, как мы будем пожирать друг друга, словно пауки в банке.

И вот мы встречаемся в этой комнате. Я думал, что сейчас начнется кровавый пир. Ничего подобного! Вместо людоедов, мечтающих о том, чтобы проглотить своего соседа, я увидел перед собой разумных людей.

Я спросил прямо: «Кто будет Хозяином?» Ответ был таким же откровенным, как вопрос: «Хозяина больше не будет».

Тогда я задал второй вопрос: «Что станет с нашей организацией?» Мне ответили: «Нам наплевать на организацию! Она была создана для того, чтобы зарабатывать деньги. Теперь денег достаточно. Мы разделим их на четверых, а затем пожелаем друг другу удачи». Верно я говорю?

– Верно, – в один голос откликнулись остальные.

– Друзья – а я действительно считаю вас друзьями – этих денег хватит, чтобы удовлетворить аппетиты каждого из нас. Мир же достаточно велик, чтобы в нем можно было найти местечко, где нас не найдут наши бывшие коллеги, – продолжал Лекок. – Давайте же поговорим серьезно. Вам кажется, что вы узнали кое-что новое. Но я предлагаю отвлечься сейчас от ваших открытий. Дело в том, что полковник ничего не упускает из вида: если вам удалось что-то разнюхать, стало быть, это произошло с его ведома. Я знаю его уже двадцать лет. Говорят, что великий человек всегда будет для собственного слуги простым смертным в халате и домашних туфлях. Неправда! Я был слугой полковника Боццо-Корона, потом его секретарем, и я заявляю: это – великий человек, это величайший человек, более великий, чем те, кто открыл Америку или изобрел книгопечатание. Полковник разработал систему, которая дает возможность грабить и убивать совершенно безнаказанно!

– Мы давно все это знаем, – нетерпеливо произнес Порталь-Жирар.

– А знаете ли вы тайну Черных Мантий? – спросил Лекок, и на его губах заиграла ироническая улыбка.

Наступило молчание. Все с жадным любопытством уставились на говорившего.

– Нет, вы ее не знаете, – продолжал Лекок. – Или я ошибаюсь? Полковник Боццо вынужден защищать свое дело не только от слепых и потерявших чутье ищеек правосудия, но и от своих собственных коллег.

Все вы, конечно, слышали об организации, которая существует на юге Италии и называется Каморра. Хотя нашему полковнику не так уж много лет, чтобы по праву называться бессмертным, все же, если произвести кое-какие подсчеты, можно убедиться, что в конце прошлого века он был вполне взрослым человеком. В то время Крестный Отец возглавлял несколько калабрийских банд. Его знала вся Европа. И как вы думаете, под каким именем? Под именем Фра Дьяволо!

– Фра Дьяволо! – недоверчиво повторили слушатели. – Ну, это сказки!

– Нет, это не сказки, – холодно возразил Лекок. – Самому мне Фра Дьяволо известен только по театральным постановкам, а официальные источники утверждают, что знаменитый глава Каморры был казнен в 1799 году в Неаполе. Но я провел свою юность на Корсике. Там я видел старых бандитов, которые стремились коснуться своими четками рукава полковника, чтобы обзавестись талисманом, благословленным Сатаной. Между собой они называли полковника Микеле Поццо. Такое имя и носил на самом деле Фра Дьяволо.

Приятель-Тулонец замолчал, обвел взглядом присутствующих, поднял бокал и поудобнее устроился на стуле.

– И этот человек явился во Францию не с пустыми руками, – продолжал Лекок. – Он принес с собой тайну. Не знаю, кому она принадлежала прежде: жрецам Изиды, иерофантам, друидам...

Ясно одно: ею всегда владели лишь избранные. А теперь одним из хранителей этой тайны стал полковник Боццо.

Но мне удалось ухватиться за кончик путеводной нити, которая может привести к разгадке этого секрета. На медальоне Хозяина Обители Спасения выгравировано заветное слово... Чтобы прочесть его, нужно раскрыть медальон.

Однажды он оказался в моих руках. Я любопытен, потому не стал долго раздумывать. Раскрыв его, я проник в тайну – и готов теперь поделиться ею с вами.

Она заключается всего-навсего в одном слове, выгравированном на разных языках, большинство из которых мне неизвестно. Первым делом мне бросилась в глаза надпись на иврите. По-моему, это сочетание букв означает «Бог».

Потом шла арабская вязь. Однако она не имела ничего общего с написанием имени Аллаха. Затем следовало греческое слово, но я не знаю этого языка. Наконец я увидел гравировку, выполненную на латыни. На этот раз я понял. Это было слово «nihil», означающее «ничто». А дальше были представлены многие европейские языки, которыми я владею. Я прочел немецкое «nicht», английское «nothing», итальянское «niente», испанское «nada». Была там надпись и на французском.

– И это – тайна Черных Мантий! – воскликнул принц.

– «Ничто» – это небытие, а небытие – это противоположность «Богу», – произнес Самюэль. – Что ж, идея понятна, но не думаю, что мы сможем извлечь из нее какую-нибудь пользу.

– Вот и я так решил, – ответил Лекок, – поэтому положил медальон на место. Но после того, как я нащупал ключ к разгадке тайны, мне захотелось найти сокровища. Думаю, эта часть моего рассказа заинтересует вас больше, чем предыдущая. Наверное, вы считаете, что сокровища Черных Мантий представляют собой груду драгоценностей или золотых монет. Раньше я тоже придерживался этого мнения. Я полагал, что, скорее всего, полковник хранит наши богатства в подвалах монастыря в Сартене, куда старик наведывается каждый год. Однако все оказалось иначе. Сокровища находятся в маленькой шкатулке.

– Значит, это бриллианты! – сказал Самюэль, глаза которого загорелись от жадности.

– Нет, – ответил Лекок.

– Это ценные бумаги? – спросил Порталь-Жирар.

– Нет, – снова произнес Лекок.

– Если эта шкатулка действительно невелика, то в ней не может быть слишком толстой пачки бумажных денег, – заметил господин де Сен-Луи.

– Напомню вам, что Английский банк выпустил купюры достоинством от пяти ливров до миллиона фунтов стерлингов, – улыбнулся Лекок. – Рассказывают, что у покойного принца де Галя была такая бумажка, поэтому, когда у него возникла необходимость увезти с собой двадцать пять миллионов франков, он сделал это без особого труда. Принц спрятал купюру в перо, служившее ему зубочисткой.

– Все-таки, англичане – великие люди! – восхищенно проговорил Порталь-Жирар.

– Но я не думаю, что в нашей шкатулке – ибо она действительно наша – находятся банковские билеты достоинством в двадцать пять миллионов франков каждый, – продолжал Лекок. – И все же можно предположить, что там хранятся огромные деньги. Конечно, Отец вполне мог разделить сокровища на части: это в характере нашего старика; Однако несмотря на это, я думаю, что содержимое шкатулки поистине бесценно... Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Кажется, я понял, в чем полковник превосходит других людей. В каждом человеке, кроме Отца, есть то, что может дрогнуть... Эта штука называется сердцем.

– Да, у полковника нет сердца, – согласился Самюэль.

Принц и доктор права молча кивнули.

– И никогда не было! – добавил врач.

– Ошибаетесь, ничто в мире не совершенно, – усмехнулся Лекок. – Наш глубокоуважаемый патрон прожил почти сто лет. За это время он предал всех своих друзей и отправил на тот свет большинство сообщников. И все-таки в нем осталось нечто человеческое. Однажды я видел, как он плачет. Полковник думал, что он один. Он сидел у изголовья ребенка, которого врачи приговорили к смерти, и без малейшего притворства обливался слезами.

– Черт побери, опять эта Фаншетта! – пожал плечами доктор права. – Он любит свою Фаншетту точно так же, как некоторые обожают собак и кошек!

– Он отдал ее самому трусливому мерзавцу во всей банде! – заметил Самюэль.

– Она сама этого захотела, – возразил Лекок. – В то время граф Корона, был прекрасен. Помню, он исполнял роль Альмавивы в «Севильском цирюльнике». Как он пел! Божественный голос! Однако не будем вдаваться в детали. Если даже Отец любит Фаншетту как домашнее животное, это не имеет никакого значения. Главное, что он действительно боготворит ее и обеспечил ей блестящее будущее. Одно дело – любить человека, другое – нуждаться в нем. Например, меня он терпеть не может, но я ему постоянно необходим. Не исключено, что лишь поэтому я еще жив. Мне кажется, я стал для него кем-то вроде домового. А может, я переоцениваю себя и значу для полковника не больше, чем привычный стол или удобное кресло. Кстати, в особняке полковника у меня есть тайные союзники. Горничная моего прекрасного врага, графини Корона, ежедневно докладывает мне, что новенького разнюхала.

Позавчера Фаншетта сообщила мне любопытную вещь.

Накануне полковнику стало очень плохо. Срочно послали за его врачом...

– Каким еще врачом? – удивленно спросил Самюэль.

– Слушай, ты что, и правда думаешь, что Отец глотал твои пилюли? – усмехнулся Лекок.

– Я лечил его совершенно честно, – серьезно произнес врач.

– Однако ты постоянно лелеял надежду, что в нужный момент тебе будет достаточно лишь угостить полковника особой микстурой, чтобы отправить его на тот свет. И остальные тоже надеялись на это, не так ли? Забудьте о своих наивных планах, – отрезал Лекок.

Он обвел своих собеседников презрительным взглядом.

– Ладно, я продолжаю, – вздохнул он. – Доктору пришлось немало потрудиться, чтобы не дать полковнику умереть. Полагаю, что эскулап посоветовал больному привести в порядок все дела.

Когда врач ушел, полковник велел, чтобы их с Фаншеттой оставили наедине.

Как вам известно, с недавних пор она занимает комнату, которая находится рядом со спальней полковника.

Думаю, вам все равно, как мне удалось узнать то, о чем я вам сейчас расскажу. Главное, что это чистая правда.