Текст книги "Пропавший мальчик, пропавшая девочка"

Автор книги: Питер Страуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. САДЫ, ДОСТИЧЬ КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНО

ГЛАВА 20

Под лестницей было невыносимо жарко, и пот стекал по лбу к бровям. На мгновение в глазах помутилось. Сквозь пелену влаги смутно различимая в сером полумраке рука протянулась к неотчетливой формы предмету, что две секунды назад был бумажным пакетом Марк протер глаза. Непонятный предмет вновь обрел очертания пакета. За мгновение до того, как пальцы сомкнулись вокруг его верхнего края, Марк понял, что это пакет, который он оставил наверху в шкафу.

Он поднял пакет, и молот с ломиком звякнули друг о друга Затем он нагнулся, и пакет с глухим стуком ударился об пол. В животе была тяжесть, и глаза щипало.

«Да ладно, – пробормотал Марк, – брехня все, нет тебя здесь».

Раскатав верх пакета, он запустил туда руку: ломик, молоток, пластиковый переплет фотоальбома, занимавший почти все пространство. За альбомом в своем мягком контейнере увядал бутерброд.

Во рту у Марка пересохло. Маленькое пространство за шкафом будто сжало его, стремясь раздавить. Он резко сдвинул панель, ведущую в шкаф, провел лучом фонарика по внутренней стороне двери шкафа, отыскал щеколду и вывалился наружу. Он был весь мокрый от пота

В самом низу лестницы Марк вынул содержимое пакета и разложил перед собой. Рассеянный свет из окна подкрашивал уныло-серый сумрак светло-коричневым, падал на руки с въевшейся в них грязью и на темную рельефную обложку альбома.

– Как же ты...

Марк посмотрел по сторонам, затем – вверх на ступени лестницы.

Зыбкие, иллюзорные стены: он неожиданно почувствовал, что по ту сторону лежит иной мир, и стоит ему лишь только пробиться взглядом сквозь дымку, он попадет в то совершенно другое, новое и безгранично более желанное царство.

– Эй!

Откликом была тишина.

– Есть кто живой?

Ни голоса, ни звуков шагов.

– Давай выходи, я знаю, ты здесь! – крикнул он смелее.

Глухо билось сердце. Пока он ходил по подвалу, кто-то выскользнул из укрытия – в доме было где спрятаться, – пробрался в хозяйскую спальню, взял пакет и с ним вместе дошел через дом, либо по открытой, либо по потайной лестнице, до цокольного этажа, где сдвинул щеколду стенного шкафа, пристроил пакет, закрыл шкаф, после чего затаился где-то снова Вчера тот же некто отнес фотоальбом в шкаф наверху.

Марк почувствовал, что в доме все непостижимым образом переменилось. Когда и как – он не понимал, лишь осознал, что перемена огромная.

Тот монстр с жуткой мордой, вздумавший напугать его, вряд ли собирался играть в игрушки. Эта тварь хотела напугать его до смерти, чтобы потом торжествовать в ядовитой атмосфере, сотворенной им здесь. Кто-то еще, кто-то ловкий, стремительный и осторожный, как пантера, перенес пакет из одного шкафа в другой. В течение каждого мгновения передвижения Марка по скрытым переходам дома это существо в точности знало, где он. С таким же успехом Марк мог бы бродить по дому, трубя в охотничий рог.

В том, что Марк узнал об этом безмолвном «некто», главным было само присутствие его в доме. Мальчик так его и назвал про себя: «Присутствие». Разумеется, напомнил себе Марк, тот факт, что пакет со всем содержимым был перемещен, являлся единственным доказательством существования Присутствия. Но достаточно веским Присутствие перенесло вещи Марка, надеясь, что он найдет их в новом потайном месте, а это значит – ого! – оно подавало ему знак: ты здесь не один.

Страх понемногу отпускал Марка, и он услышал, как бьется сердце под прилипшей к груди футболкой. В сером свете окна кружились пылинки. Простыни, укрывавшие кресла и диван, будто бы шевелились. Когда он протер глаза и вновь взглянул на мебель, простыни висели неподвижно, как саваны. Белое смутное пятно метнулось на периферии зрения. Когда он повернул голову – все исчезло.

Незадолго до сумерек в парке Шермана на ближайшей к фонтану скамейке собрались мальчишки, сосредоточенно что-то обсуждая под наблюдением офицера полиции Квентина Джестера. Патрульный Джестер изо всех сил пытался подслушать разговор мальчишек По отрывочным словам было трудно что-то понять. Вот почему рассеявшаяся было после скоротечного и тревожного инцидента скука вновь стала одолевать патрульного. Не считая четверых стратегически расставленных полицейских да бездомного бродяги, толкающего куда-то по аллее полную пустых бутылок магазинную тележку, мальчишки в парке были одни.

Патрульный Джестер пропустил в своем донесении – и не сказал ни в каком другом случае (кроме того, который предоставил ему коллега и приятель по академии Луис Исли в «Доме Ко-Рек-Шана») – следующее. Вскоре после того, как бродяга вошел в поле зрения с востока, а первый рыжеволосый мальчик и следовавший за ним Марк Андерхилл вошли с юга, профессиональное внимание полисмена привлек четвертый человек – не только своими необычайно крупными габаритами и живописным нарядом, но и кое-чем другим, что выразить словами трудно. «Он был здоровый такой, вроде как баскетболист, – рассказывал потом Джестер. – Но не спортсмен. Он вообще ни во что не играл. Этот хмырь никогда не играл, а если и играл, то парочкой отрезанных голов. Я как увидел его, сразу почуял: будут у нас проблемы. Во как было дело».

Патрульный Джестер говорил, что он не мог рассмотреть лицо мужчины ни с какой точки. И хотя предыдущие полтора часа он отслеживал перемещения очень небольшого количества людей в его зоне наблюдения парка Шермана, Джестеру не удавалось заметить появления гиганта до того момента, когда совершенно непостижимым образом «хмырь» буквально вырос из-под земли спиной перед изумленным офицером. Джестер только что наблюдал за тем, как по траве двигалась необычно упитанная и шустрая белка, не боявшаяся жары, которая всем действовала на нервы. И в тот самый момент, когда полицейский уже в который раз перевел взгляд на аллею и пустые скамейки вдоль нее, он вдруг обнаружил присутствие массивной фигуры, одетой в черное пальто ниже колен. Широко расставленные мощные ноги, грубые черные башмаки, прямая осанка и крупная голова, руки сложены на груди – человек был словно вырублен из полутонной глыбы черного мрамора.

– Да как же такой буйвол умудрился проскочить мимо тебя? – удивился патрульный Исли.

– Не знаю и знать не хочу, – ответил другу Джестер. – А тогда я одно понял – этот тип уже здесь, и он моя проблема. Просто взял и понял.

– Мы уж с тобой академию закончили, чтоб за версту чуять плохих парней.

– Ага, случись ты там, сразу бы усек, о чем я толкую. Помяни мое слово, это редкая сволочь. И вот, представляешь, он, откуда ни возьмись, явился передо мной, и я должен с ним разобраться.

Луис Исли поднял одновременно брови и стакан с пивом, но не отпил.

– Так это наш Мистер Парк Шермана собственной персоной?

– Об этом-то я и смекнул в тот момент. И вот, двинул я к нему, чтоб хотя бы взглянуть на его рожу. И тут слышу: что-то с грохотом летит прямо ко мне со стороны входа в парк с бульвара Я голову повернул – а это рыжий пацан катит на своей доске. А когда обернулся, хмыря и след простыл. Он исчез, понимаешь? Как сквозь землю.

– Да-а, крутой из тебя полицейский, – протянул Исли.

– Видел бы ты его, не ржал бы сейчас, – сказал Джестер.

Как только Джимбо подкатил к скамейке и спрыгнул со скейтборда, стоявший на другой стороне аллеи полисмен как-то странно посмотрел на него и спросил:

– Слушай, приятель, а ты, когда ехал сюда по этой аллейке, случайно не заметил мужчину – он стоял прямо здесь вот?

– Никого, кроме вас, – ответил Джимбо.

– Отсюда ведь все хорошо просматривается.

– Ну да.

– А где стоял я, когда ты меня в первый раз увидел?

– Вон там. – Джимбо показал в сторону места на краю аллеи в четырех футах от фонтана. Примерно там другой офицер показывал ему и Марку фотографию Шейна Ослендера.

– А когда я стоял там, здесь никого не было?

– Нет, пока вы не пришли сюда

– Благодарю, – сказал офицер Джестер и удалился.

«У них у всех крышу сносит», – сказал про себя Джимбо.

Лишь только он увидел, как Марк с пустыми руками входит с залитого солнцем бульвара Шермана в трепещущую тень высоченных лип, Джимбо почувствовал болезненный укол потери. Сегодня он пришел с доской, а Марк – без, и это было гораздо хуже, чем если бы они вдруг спохватились, что оба забыли дома скейтборды. На мгновение Джимбо охватило странное чувство: будто Марк отправлялся в путешествие, а ему остается лишь махать с причала Марк подошел ближе, и выражение тревожной озабоченности на его лице напомнило Джимбо, что у него тоже есть потрясающая новость. Хотя особого желания пересказывать Марку слова мистера Хилльярда у Джимбо не было.

В душе Марка творилось что-то, совсем не похожее на мучительные сомнения друга Глаза мальчика горели, и он едва сдерживал себя, чтобы не побежать. Посмотрев на доску в руках Джимбо, Марк тут же забыл про нее, как про абсолютно неуместную. Но полыхнувшее в душе тоскливое чувство почти мгновенно утихло, когда Марк энергично опустился на скамейку и, вскинув подбородок, с вызовом глянул на Джимбо. На нем была черная футболка и черные джинсы, и его чистое лицо сияло. От Марка едва уловимо пахло мылом.

– Ты чего, из душа?

– Видел бы ты, как я перемазался там, – сказал Марк. Он ликовал. – Дно ванной аж почернело от грязи.

– Ага, что-то откопал.

Усмешка Марка стала напряженной, глаза сузились. Джимбо не удалось расшифровать эти знаки. Ему подумалось: то, что Марк обнаружил, было либо непередаваемо скверно, либо слишком хорошо.

– А ты как?

– Кое-что нарыл, но ты давай первый.

Марк выпрямился на скамейке, прикрыл рот ладонью и посмотрел через плечо Джимбо на патрульного Джестера. Патрульный Джестер в ответ посмотрел на него с совершенно невозмутимым лицом.

– Ну... Домишко, мягко говоря, довольно странный. Кем бы ни был последний хозяин, он, похоже... Не упадешь?

– Да я уже немного в курсе. Так «кем бы ни был последний хозяин, он, похоже» – что?

Еще один скорый взгляд на Квентина Джестера, которому словно было мучительно смотреть куда-либо в другую сторону, а не на мальчиков.

– ...Он, похоже, убил кучу народу. – Марк рассказал Джимбо о потайных коридорах и о своем исследовании подвала, о чемодане-сундуке и пятнах крови, впитавшихся в цементный пол. – Вот почему все носы воротят от этого места. Точно говорю, там творилось что-то запредельно жуткое. Может, он сделал ту деревянную кровать и пытал их на ней перед тем, как спускать по желобу вниз.

– Да нет, взрослую женщину теми петлями не пристегнешь, – возразил Джимбо, зная больше, чем хотел рассказать. Он не понимал, отчего Марк так оживлен.

– Взрослую, но некрупную – можно. – Марк с трудом скрывал распиравшее его веселье, которое были в состоянии заметить только Джимбо и, возможно, отец. На мгновение оно промелькнуло на лице Марка. – Ну а ты, Шерлок? Что ты там «нарыл»?

Джимбо почувствовал себя так, будто его подталкивают к краю трамплина, заставляя прыгнуть.

– Почти все на Мичиган-стрит вообще без понятия, что там и как с этим домом. Они знают только, что некоторые соседи иногда собираются и приводят в порядок участок, чтобы их квартал не напоминал трущобы: например, постригают траву на лужайке с трех сторон дома каждые две недели. У них даже расписание составлено, кто когда стрижет. Две женщины рассказали мне, что их мужья терпеть не могут это место. И желают ему сгореть дотла когда-нибудь ночью. Я застал дома обоих Рощенко. Из всех, кого я обошел, только им и еще одному человеку пришло в голову полюбопытствовать, чего это я интересуюсь домом.

– А кому еще? А, понял. И что ты ответил?

Джимбо скривился:

– Что на лето задали придумать тему для реферата. Рощенко посоветовали глобальное потепление. Миссис Рощенко сказала, что ей не по себе от одного вида номера тридцать три двадцать три, и она не советует мне без особой нужды даже глядеть в его сторону.

– Сами-то небось пялятся, когда стригут лужайку. – Марк пристально взглянул на Джимбо, и тот собрался с духом – А вторым, кто спросил тебя о доме, был старый Хилльярд, правильно?

Джимбо кивнул:

– Старина Хилльярд видел, как мы там возились вчера, а еще видел, как ты сегодня утром туда ходил.

В глазах Марка плеснулась тревога

– Он не грозил разболтать об этом?

– Да нет. Старина Хилльярд совсем не такой, как мы о нем думали. – Джимбо помедлил. – Он такой прикольный...

– Что ты ему сказал?

– То же, что и Рощенко. Реферат.

– И он поверил?

– Поинтересовался, не считаю ли я его идиотом. Он сказал, что даже если в средней школе задают на лето рефераты, то я похож на парня, который будет тянуть до последней недели августа.

Марк засмеялся. Секундой позже рассмеялся и Джимбо.

– В общем, я сказал ему, что нам просто очень интересно, отчего это дом пустует. И он сказал...

– Чего сказал-то?

– Он сказал: интересно, почему это нам очень интересно.

Марк чуть вскинул голову и чуть приоткрыл рот.

– А особенно интересно, почему это интересно лично тебе.

Марк опустил голову, а брови его поползли вверх. Все, подумал Джимбо, пора: сейчас или говорить всю правду, или врать что-нибудь.

– Расшифруй, – попросил Марк.

– Естественно, я тоже попросил его расшифровать. – Джимбо опять помедлил, подыскивая слова

Марк подался к нему:

– Ну!

Джимбо резко выдохнул:

– Ну, первая часть для тебя уже не новость. Человек, который там жил, убил кучу людей.

– Без балды.

– А часть вторая... Скорее всего, он был родственником твоей мамы. Потому что у них одна фамилия. До того, как твоя мама вышла замуж за твоего папу. – Озадаченный растущим пониманием, отразившимся на лице друга, Джимбо выпалил: – Календарь, так? Как дни и месяцы в календаре, так?

– Ка-лин-дар, – произнес по слогам Марк. – Ты видел эту фамилию в комнате для панихид, помнишь?

– Да я, наверно, не обратил внимания. Но старик Хилльярд сказал, что маньяка звали Джозеф Калиндар и что он убил даже своего собственного сына. Хилльярд знал их обоих!

– Ого!

– Честно говоря, я думал, ты расстроишься. А у тебя такой вид, будто ты счастлив до чертиков послушать про Калиндара.

– Ну да, счастлив. Ты сказал мне то, что я хотел узнать. Имя человека и то, что он сотворил. Он и мама были родственниками. Может, он даже был ее братом!

Джимбо чуть не вздрогнул взгляд, которым Марк смотрел на него, был пугающе диким, и глаза едва не вылезали из орбит.

– Джозеф Калиндар – это Черный человек. И это из-за него мама убила себя.

– Черный человек?

– Человек, который всегда к тебе спиной. Это его я видел тогда на Мичиган-стрит.

– Чего-чего? Он что, по-твоему, призрак?

Марк покачал головой.

– Я считаю, он то, что большинство людей называют призраками. – Марк ненадолго задумался. – А что случилось с Джозефом Калиндаром?

– Его отправили в психушку, и там сосед по палате убил его.

– Можно поискать в сети – наверняка там все это есть.

Джимбо кивнул, затем ему в голову пришло другое:

– А ты о чем это – «что большинство людей называют призраками»?

Марк вдруг рассмеялся и помотал головой:

– О том, что... Ну, вроде как уходит человек, но что-то оставляет после себя в этой жизни. Что-то настолько реальное, что мы иногда можем это видеть.

– Я лично не могу, – сказал Джимбо. – Ну не вижу я, и все. Тогда, у тебя на кухне, я не видел, чтобы кто-то стоял спиной к двери.

– Да видел ты его. За два дня до этого, вечером, и он так тебя напугал, что ты вырубился. Он – это как раз то, что осталось от Джозефа Калиндара. Может, я вижу его гораздо чаще, чем ты, потому что я его родственник. Может, к жизни его пробуждает «убийца из парка Шермана».

– Брехня все. Люди просто умирают и никогда не оставляют после себя чего-то там. Единственный человек, который может видеть покойников, это Хэйли Джойли Осмонд, или как там его.

– Джоэл Хэйли Осмонд[27]27
  В фильме «Шестое чувство» (1999 г, США) – исполнитель главной роли мальчика Коула, обладающего уникальной способностью видеть мертвецов и разговаривать с ними. Восьмилетнего Коула посещают страшные видения – призраки умерших. Все эти люди когда-то были убиты и теперь обрушивают на малыша свой гнетущий страх и отчаянный гнев.


[Закрыть], – поправил Марк, не уверенный, что и он правильно произносит имя. – Только ты ошибаешься. Очень многие видят покойников – вернее, то, что те оставляют здесь. И ничего здесь странного нет. Типа, умирает твой друг, и в один прекрасный день ты идешь себе по улице, смотришь в какое-нибудь окно, а в нем вдруг мелькает его лицо. А в следующий раз ты можешь увидеть его садящимся в автобус или идущим по мосту. Это часть его, которую он оставил здесь.

– Ну да, в тебе оставил

– Вот-вот. Я именно об этом.

– Но ты ж о нем никогда раньше не слышал.

– Зато все о нем знала моя мать. Может, мысли о нем не давали ей покоя, может, она боялась его. Этот человек сыграл важную роль в жизни моей матери! Неужели, думаешь, хоть частицу всего этого она не передала мне по наследству?

– Да ты псих, – сказал Джимбо.

– Ни фига не псих. Родители обязательно что-то передают по наследству. Причем, я уверен, сами они понятия не имеют, что передают это, но передают обязательно.

Словно желая положить конец разговору, Марк встал и осмотрелся. Двое-трое взрослых, сокращая путь, спешили через парк домой. Патрульный Джестер уткнулся глубокомысленным взглядом в пустое место на противоположной стороне аллеи. Друзья заметили, что стало темнеть.

Джимбо тоже поднялся и сказал чуть запальчиво:

– Это не объясняет, почему ты можешь видеть Джозефа Калиндара, который двадцать пять лет как помер!

Марк и Джимбо направились по аллее к бульвару Шермана, и шли они медленнее обычного.

– Знаешь, я не очень-то уверен, что видел именно Джозефа Калиндара. Сам-то я считаю, что видел Черного человека – часть, которая осталась в мире от Джозефа Калиндара. Как я уже говорил, возможно, его разбудил «убийца из парка Шермана», а я единственный, кто его видит.

– Ладно, пусть Черный человек и есть «убийца из парка Шермана», – сказал Джимбо так, словно озвучил случайную догадку.

– А считаю, что как раз наоборот «убийца из парка Шермана» – это Черный человек.

– Да какая разница?

– В парке орудует настоящий, реальный убийца, вот какая. Черный человек не может похищать людей – у него даже лица нет. А «убийца из парка Шермана» может убивать реально.

Они пересекли бульвар Шермана, как обычно не обратив внимания на сигналы светофора

– Не удивлюсь, если не только я, но и другие где-то видели Черного человека – мгновениями, понимаешь? В этом районе города творится что-то странное.

– Это с тобой творится что-то странное, – сказал Джимбо. – Гляжу, тебя неимоверно развеселила новость про психа Калиндара! – Он заглянул Mapку в лицо. – Развеселила, да? Вон как тебя разбирает.

– Ну, – кивнул Марк.

– Набитый волосами сундук и пара потайных коридоров не могли так подействовать.

– Ну, – повторил Марк и рассказал Джимбо о том, как оставил свой пакет наверху и нашел его в шкафу на цокольном этаже. – Врубаешься?

Джимбо откровенно не «врубался».

– Кто-то его перенес. – Теперь радость блеснула в глазах Марка.

– Калиндар? Черный человек?

Марк покачал головой.

– Кто-то играет со мной, Джимбо. Она говорит: «Я здесь, как же ты не видишь меня?»

– Она?

– Думаю, это та самая девушка, что показалась в окне в то утро. Еще тогда я почуял она специально выставляется. А сегодня утром я вроде как видел...

Джимбо остановился, помотал головой и опять зашагал вдоль западной части бульвара Шермана к Западной Берли-стрит.

– Что-то вспомнил? – спросил Марк.

– Да так, ерунда.

Марк продолжал неотрывно смотреть на него.

– Помнишь, когда мы с тобой там были, – продолжил Джимбо, – мне почудилось, что мелькнуло что-то, вроде как светлое пятно.

– Оба-на! – выдохнул Марк. – Ну вот, я ж говорил. Точно видел?

– Не то чтобы точно...

– Все изменилось, все теперь будет иначе. Теперь все даже ощущается как-то по-другому.

Джимбо вздохнул.

– Чего ты хочешь от меня, чтобы я сделал завтра?

– Разнюхал, знает ли старина Хилльярд что-нибудь о девушке или молодой женщине.

– Ты что, забыл – там много молодых женщин умерло.

– Все равно спроси.

– У Калиндара не было дочерей.

– А ты спроси, ладно?

– Спрошу, а ты расскажешь мне, если и в самом деле встретишь ее там и познакомишься.

– Пошли к тебе.

– А чем займемся теперь?

– Теперь, – сказал Марк, – будем искать в Интернете все про Джозефа Калиндара.

Патрульный Квентин Джестер перешел к дальнему краю обширных зарослей отцветающих азалий, которые начинались в нескольких футах от правой стороны аллеи. Он уже один раз обошел заросли азалий по периметру и почувствовал лишь досаду и раздражение самим собой. Что за издевательство: в рабочий день в такую жару торчать на самом солнцепеке и поджидать злодея, который всегда прячет свое лицо. На этом пекле и тренированный офицер может слететь с катушек. Патрульный Джестер позволил своим чувствам убедить себя в том, что он видел, как тот же самый амбал – волосы черные, пальто черное, грубые башмаки – шел за рыжим пареньком и его другом. Проснулись и заработали профессиональные инстинкты, и он отправился по широким плитам аллеи следом за этим загадочным типом; после чего упомянутый загадочный тип сошел с дорожки и завернул за кусты азалий. А после этого, уже второй раз за день, вышеупомянутый загадочный тип взял и скрылся из виду, прямо как (любил говаривать дедушка патрульного Джестера) «нечистый, когда крикнет петушок и пукнет воробышек». В разговоре со своим дружком Луисом Исли в «Доме Ко-Рек-Шана» после пары пива Квентин Джестер мог рассказать об этом, но в донесении – никогда.

– Йоу, ты такой раньше видел?

– Какой «такой»?

– Да вон стоит. – Джимбо показал рукой на ту сторону бульвара Шермана, где жарились на стоянке восемь или девять машин. Посередине ярким красным пятном выделялся грузовой пикап «шевроле», о котором, решил Марк, и спрашивал Джимбо.

– Да, это может показаться странным, сэр, но красный пикап я уже видел.

Джимбо замотал головой, ухмыляясь. У него отличное настроение, подумал Марк, потому что ему больше не надо идти в дом Калиндара

– Ладно, – сказал Марк. – Он блестит как полированный. Скорее всего, он и впрямь полированный, самый блестящий пикап в мире. Пожарьте яичницу на его капоте, и я ее с удовольствием слопаю.

– Ну ты что, ослеп? Это единственный в мире пикап с... с...

– О, – воскликнул Марк, – тонированные стекла!

– Напрочь затонированные. Ни фига не разглядишь, что в салоне.

– Интересно, что за тип ее водит.

– Богатенький тип, – сказал Джимбо. – Холит и лелеет свою тачку, как любимую игрушку, держит исключительно в гараже и выводит оттуда по большим праздникам.

Ребята неторопливо пошли по бульвару Шермана, глядя на машину, и наконец поравнялись с ней.

– Да, похоже, богатенький, – согласился Марк. – Парень лет двадцати, живет в здоровенном доме своих родителей на Истен-Шор-драйв и никогда в своей жизни не пачкает рук, никогда не будет работать на улице и от работы не вспотеет.

– Не то что мы, – вздохнул Джимбо. – Крестьяне.

Оба зашлись смехом Когда они миновали пикап, то тут же забыли об этом

Дойдя до «Закусочной Шермана», Джимбо остановился и заглянул в широкое окно:

– Созвонимся сегодня, ладно? Я тут договорился кое с кем...

– Врешь, – сказал Марк, но затем вспомнил, что Джимбо накануне говорил ему об этом. – С кем?

– С Ли Эрлингтон, – ответил Джимбо чересчур быстро.

Ли Эрлингтон была невероятно красивая девочка из их класса. Болтали, что она с причудами, сочиняет стихи и записывает их в большую тетрадь, которую всегда и всюду таскает в своем рюкзачке.

– Пошли со мной, – сказал Джимбо. – Она с Хлоей Мэннерс, а ты Хлое всегда нравился.

Марк колебался. Конечно, хотелось пойти в закусочную и узнать, о чем говорили девчонки и что у них на уме, но хотелось и отыскать фотографию Калиндара анфас, а также узнать детали всех его преступлений.

– Топай один, хорошо тебе повеселиться, – решился он. – Хочу найти хоть какую-нибудь информацию о моем родственничке-маньяке. Отзвонись, когда освободишься.

– Да я на полчасика, – сказал Джимбо. – Позвоню.

Дойдя до конца квартала, Марк вдруг вспомнил о красном пикапе и обернулся взглянуть на него еще разок. Джимбо был прав: ребята, которые ездят на таких вот грузовичках, как правило, не тонируют стекла. На место, которое занимал красный пикап, сдавал задом маленький небесно-голубой «датсан». Эх, жаль, подумал Марк ему хотелось взглянуть хоть одним глазком на этого везунчика, сукина сына. И тут вдруг боковое зрение Марка выхватило некий ярко-красный и блестящий объект. Марк повернул голову влево и обнаружил, что, пока он решал с Джимбо стратегические вопросы, красный пикап вырулил со стоянки, развернулся и подъехал к тому месту, где стоял на тротуаре он. Марк ждал, что пикап проедет мимо, но тот не двигался.

Удивленный, Марк обернулся опять. Темная серо-зеленая панель ветрового стекла плеснула отраженным солнцем прямо ему в глаза. Заморгав, Марк приставил ладонь козырьком ко лбу. Ему удалось разглядеть только лобовое и боковые стекла, салон оставался невидим Пикап еще не миновал его – наоборот, он продолжал двигаться со скоростью, в точности совпадавшей со скоростью шагов мальчика

Марк пожалел, что не пошел в закусочную с Джимбо.

Затем приказал себе успокоиться. И не глупить. Спрятавшийся за непроницаемым стеклом – это наверняка парень с Истен-Шор-драйв, умудрившийся заблудиться в путанице улочек бывшего Пигтауна. Заблудиться в районе парка Шермана было немудрено: дядя Тим, который вырос здесь, рассказывал, как в первый день своего возвращения заплутал, разыскивая Сьюпериор-стрит. Вот сейчас водитель пикапа опустит стекло пассажирского окна и спросит дорогу. Марк развернулся и пошел назад, ожидая вопросов.

Пикап просто двигался рядом со скоростью две-три мили в час, оставаясь позади на неизменном расстоянии в восемь-девять футов. Вблизи автомобиль был удивительно чистым и безупречно отполированным. Изгибы капота и крыльев выглядели почти расплавленными. Вдоль борта и поверхности двери красная краска была словно нанесена несколькими слоями – так, что блеск поверхности позволял Марку смотреть и смотреть в самую глубь, будто в красный омут. Резина колес отливала черным глянцем без единого пятнышка грязи. Марку подумалось, что пикап этот никогда не ездил под дождем, его никогда не доверяли служащим отелей или парковок. Ему, как ручной пантере, которую каждый день ласкали и расчесывали, сегодня наконец позволили выйти на волю и познакомиться с внешним миром Он показался Марку живым организмом – огромной, опасной тварью, реальным живым существом.

Он позволил страху вползти в свою душу. Это все из-за тонированных стекол, точно. Если б можно было разглядеть человека за рулем, ситуация воспринималась бы совсем иначе.

Марк повернулся спиной к машине и решил вести себя так, будто ничего особенного не происходит. А пикап сейчас обгонит его. Скорее всего. А если не обгонит – все равно их пути разойдутся, когда он свернет на Западную Ауэр-стрит, потому что красному пикапу нет нужды тащиться за ним, когда он уйдет с бульвара Шермана. Марк шагал по тротуару, гадая, обратил ли кто-то на них внимание и не показалось ли этому свидетелю странным, что автомобиль по пятам следует за подростком. Ведь именно так и действовал бы «убийца из парка Шермана».

До угла Западной Ауэр оставалось пятнадцать ярдов. Марк хотел обернуться, но потом решил, что лучше просто игнорировать пикап. Через секунду-другую тот наберет скорость и рванет по Шерман-стрит. Марк чуть ускорил шаг, но пикап не отставал, будто акула от рыбы-лоцмана. Марк еще прибавил шагу, но не перешел на бег, а продолжал быстро идти. Марк всего лишь двигался чуть быстрее, чем обычно, только и всего. Он подумал со стороны вряд ли похоже, что он спешит.

В десяти футах от перекрестка пикап вновь появился на периферии зрения Марка и тут же поравнялся с ним Марк глянул украдкой на автомобиль и продолжал идти. Эта игра уже становилось пугающей, но Марк заставил себя не сбавлять шаг. Краем глаза он проверил, не опустилось ли стекло со стороны пассажира Не опустилось, и это хорошо. Может, водитель хочет немного попугать его: мысль, в общем-то, логичная, если за рулем богатый скучающий двадцатилетний парень из Истен-Шор-драйв или Олд-Пойнт-Харбор. Такого хлебом не корми, дай припугнуть школьника из Пигтауна

Пигтаун... Прямо как насмешка. Кому вообще придет в голову принимать всерьез такое название?[28]28
  Pig (англ.) – свинья, town (англ.) – город.


[Закрыть]

Пикап двигался почти с той же скоростью, что и мальчик. Окно не опускалось, но Марк был уверен: водитель смотрит ему в спину. Он почти ощущал на себе взгляд. Сердце у него екнуло.

Дойдя до перекрестка с Ауэр, Марк исполнил по-военному четкий поворот направо, надеясь сбежать до того, как парень в пикапе поймет, что упустил жертву. К смятению Марка, он тут же услышал шелест колес, поворачивающих за ним следом Марк посмотрел влево и увидел капот пикапа, следующего параллельным курсом. Когда в поле зрения вползла кабина, пассажирское стекло пошло вниз.

«Нет, нет, – воскликнул про себя Марк, – не хочу, я не хочу говорить с тобой!»

Сердце бешено заколотилось, и Марк бросился бежать, думая лишь о том, чтобы успеть проскочить между зданиями к переулку, а там и дом рядом.

Пикап вдруг рванул вперед и с визгом затормозил невдалеке. Передняя пассажирская дверь со щелчком приоткрылась. Марк остановился, гадая, что предпринять. Водитель не собирался выходить и бежать за ним, это было очевидно: он хотел, оставаясь за рулем, что-то сказать Марку. Что-то было у него на уме, и этим он хотел поделиться с мальчиком. Вот только Марку абсолютно не хотелось его слушать. Он сделал шаг назад.

Пассажирская дверь распахнулась, открыв затемненный интерьер салона и массивный силуэт, склонившийся над рулем. Марк словно заглянул в сумрачный зев пещеры. Водитель был крупным, очень крупным мужчиной, закутанным в пальто, будто в одеяло или пелерину. Мягкая, с широкими полями шляпа покрывала голову. Он казался гигантом Огромная рука вынырнула из складок пальто и помахала Марку.

– Не бойся, – произнес низкий приятный голос. – Ты ведь Марк Андерхилл, правильно? Понимаю, это выглядит немного странно, но я хотел бы передать пару слов твоему отцу. Это касается твоей матери.

– Так поговорите с отцом сами, – ответил Марк.

Человек за рулем казался бесформенной горой плоти без лица, у которой была одна рука и приятный голос.

– Увы, я не знаком с ним. Ты не мог бы подойти поближе?

Где-то рядом хлопнула дверь. Бесформенный силуэт за рулем подался телом вперед и сделал приглашающий жест рукой. Марк посмотрел в направлении раздавшегося звука и увидел спускающегося по ступеням крыльца на лужайку дома мужчину в футболке Мичиганского университета – того самого, что на днях назвал их с Джимбо «молодежью». Пикап свернул к тротуару прямо напротив его дома.

– Простите, – крикнул мужчина, – не нужна ли помощь?

Прежде чем Марк успел ответить, гигант пригнулся к рулю, отдернул назад руку, захлопнул дверь и пустил свою сияющую машину в разворот задним ходом к середине Западной Ауэр. Через мгновение пикап уже летел к следующему перекрестку, а еще через секунду он вильнул за угол и был таков.