Текст книги "Звезда Судьбы"

Автор книги: Питер Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Вы можете идти за нами… или умрете от колдовства, как эти люди.

Наемники с сомнением заворчали, но доверие к своему предводителю было сильнее страха и сомнений. Они последовали за Куллом. Последним шел наемник с обгоревшими волосами, который смущенно тер лицо грязной рукой, размазывая по нему копоть и пепел.

Приблизившись к колдунам, Кулл заметил внезапно, что все они довольно молоды. Старший попросил атланта:

– Ты позволишь мне прикоснуться к праху Одрата?

Кулл молча снял с пояса кожаный мешочек и протянул его жрецу.

Тот не дотронулся до этого подношения, но лишь протянул руку раскрытой ладонью вперед, словно пытаясь ощутить некие эманации силы или тепло, почувствовать которое атлант был не в состоянии. Затем он поднял глаза и кивнул.

– Пойдемте быстрее.

Они заторопились дальше по коридору, и вскоре оказались у дверей со створками из черного дерева, украшенного бронзой, золотом и серебром. Колдуны молча прошли внутрь. За ними двинулись Кулл с Сойан-Таном, а также несколько самых отважных наемников. Все прочие остались дожидаться снаружи.

Впрочем, они и не смогли бы вместиться в храме, ибо зал оказался не столь уж велик. Оказавшись внутри, жрецы тотчас отступили к стене и впервые взору Кулла предстал магистр Тха-Бнар, – звезду он пока еще не мог разглядеть.

Верховный жрец находился посреди зала и восседал на каменном алтаре, прижимаясь к гигантскому железному обелиску в человеческий рост высотой, который возвышался на каменном основании. Вокруг, у подножия алтаря, повсюду, лежали тела жрецов в длинных одеяниях. Их кожа блестела и казалась полупрозрачной, так что под ней виднелись мерно пульсирующие органы и кровеносные сосуды.

– Пресвятые боги! – изумленно выдохнул Кулл.

– Их души принадлежат Тха-Бнару, – не громко пояснил ему Сойан-Тан. – Он питается их силой, покуда тела медленно истощаются и гибнут. Во имя неба! Сколько же несчастных уже нашли здесь свой конец?

– Многие сотни, – откликнулся стоявший рядом жрец. – Мы все были глупцами. Мы находили ему жертв повсюду, заманивали их в храм или приводили сюда силой. И даже вскрывали древние гробницы в основании зиккурата, чтобы вызвать души покойников и скормить их Тха-Бнару и азар алазвату. И все это лишь для того, чтобы они уничтожили нас самих…

Взглянув на Тха-Бнара, атлант внезапно осознал, что тот совершенно безумен. Казалось, он не слышит и не видит ничего, что происходит вокруг, либо не считает нужным обращать на это внимания. Он восседал на алтаре и взирал на собравшихся вокруг людей, словно это были подданные, явившиеся на поклон к своему владыке.

– Я свободен! – внезапно завопил он и разразился пронзительным хохотом. – Свободен! – внезапно гнев исказил его лицо, и он рявкнул:

– Вы не можете убить меня! Я свободен! Меня нельзя уничтожить, я пребуду вовеки! Ничтожества, призраки… Убирайтесь прочь!

Он широко взмахнул рукой. Кулл невольно напрягся, ожидая взрыва смертоносной магии, но длань колдуна даже не всколыхнула воздух. Однако же, люди, лежавшие на полу, эти несчастные жертвы с полупрозрачной блестящей кожей, неожиданно застонали в один голос.

Атлант содрогнулся. Да, Тха-Бнар был безумен; и к тому же омерзителен на вид, – грязный, в зловонных одеждах, которые, похоже, не менял уже много лет. Раздвоенная борода была засаленной и спутанной, зубы – желтые и гнилые; от кожи исходило странное мертвенное сияние. На пальцах виднелись темные потеки засохшей крови и такие же пятна были у него вокруг носа и глаз.

– Свободен! – прокудахтал он, по-птичьи вертя головой во все стороны. – Свободен, свободен, свободен – во веки веков!

Жрец в синем балахоне обернулся к атланту.

– У нас осталось совсем немного времени, – промолвил он. – Отдай мне пепел Одрата.

Потрясенный всем этим омерзительным зрелищем, Кулл без единого слова вновь снял с пояса кожаный мешочек и протянул его магу.

Тот развязал тесемки, заглянул внутрь, шепотом произнес какую-то молитву, а затем передал мешочек по кругу своим собратьям.

Поочередно кивая, те повторили молитву.

Затем старший колдун затянул какое-то песнопение, которое тут же подхватили остальные жрецы, и начал медленно обходить по кругу каменный алтарь и полупрозрачные тела, с каждым шагом роняя на пол тоненькую струйку пепла. Заметив, что происходит, Тха-Бнар взбеленился и принялся истошно вопить, но, похоже, он был слишком слаб или болен, чтобы даже сползти со своего престола. Остальные маги также подошли к алтарю и встали прямо за линией, начертанной пеплом.

Когда круг замкнулся, он начал светиться, и Тха-Бнар взвыл нечеловеческим голосом, побелевшими пальцами цепляясь за железный обелиск. На губах его выступила пена. Он бормотал нечто нечленораздельное… Изумленный, потрясенный, Кулл наблюдал затем, как сплетается колдовская паутина. Тха-Бнар оказался пленен магией праха Одрата и отчаянной решимостью взбунтовавшихся жрецов, и теперь ему ничего не оставалось, кроме как визжать и завывать в яростном отчаянии… покуда смерть, наконец, не забрала его.

Он умирал медленно и страшно.

Мерцающая кожа вздулась огромными волдырями, которые принялись взрываться, извергая потоки крови, имевшей странный цвет и отвратительный запах. На глазах у атланта черты его лица исказились, а затем словно бы начали расплываться.

– Я свободен, свободен! – завывал он. – Владыка вечности!

Зловонный дым вырвался у него изо рта; голос больше не напоминал человеческий. Пение жрецов делалось все громче и громче, переходя в визг и вой по мере того, как фигура Тха-Бнара окончательно лишалась человеческих очертаний.

– Свободен! – это прозвучало не громче хриплого шепота.

Наконец, от Тха-Бнара осталась лишь лужица слизи на поверхности алтаря, которая, пузырясь, медленно перетекла через край и закапала на каменные плиты пола. Несчастные, замученные

жертвы у подножия алтаря в последний раз содрогнулись и, закатив незрячие глаза, умерли один за другим, радуясь милосердному освобождению.

Перепуганные наемники в проходе начали тесниться, отступая обратно в коридор. Зрелище гибели Тха-Бнара внушило им такой ужас, что они больше ничего не желали видеть. К тому же в этом храме явно не было никакого золота…

По крайней мере, они знали наверняка, что главный колдун мертв, а добычу можно поискать и в другом месте… Обернувшись к Куллу, Сойан-Тан напряженным голосом прошептал:

– Нам лучше уйти отсюда…

Однако, Кулл не сводил мрачного взгляда с железного обелиска.

– Сойан-Тан, что там такое?

– Нет, нет, Кулл… Некоторые тайны лучше оставить неразгаданными. Уйдем отсюда, пока весь этот зиккурат не…

– Что это за обелиск, Сойан-Тан? Это?..

– Кулл! – он с неожиданной силой ухватил атланта за руку, чтобы привлечь его внимание и заставить взглянуть себе в глаза. – Это звезда, звезда… и у нас нет над ней никакой власти!..

– Эта штука несет в себе зло! Это она убила…

Внезапно обелиск содрогнулся. Кулл прищурился. Неужто все это почудилось ему?

Но маги, окружавшие алтарь, внезапно попятились и, впервые за все время, их песнопения прервались.

Метнувшись вперед, Сойан-Тан схватил с пола мешочек, где хранился пепел Одрата. Он был еще не совсем пуст. Старый маг торопливо вернулся к атланту, привязывая мешочек к себе на пояс.

– Это еще может нам пригодиться. Поторопись! Нам пора!

– Нет! – рявкнул Кулл. – Сперва эта тварь должна умереть!

Оглянувшись, он обнаружил, что наемники почти все разбежались, если не считать горстки самых преданных воинов.

Заметив его мрачный вопросительный взгляд, один из солдат отозвался:

– Они испугались.

– Они хотят найти добычу, которую ты нам обещал, – заявил другой. – Проклятье Валки на их головы!

Сойан-Тан также обернулся к наемникам и, вновь схватив Кулла за руку, закричал им:

– Убирайтесь прочь! Бегите отсюда, иначе вас ждет участь, худшая, чем та, что постигла Тха-Бнара!

Захлопав глазами от изумления, они тут же попятились, пораженные угрозой, звучавшей в голосе старца, затем, развернувшись, они бросились прочь по коридору. Кулл свирепо уставился на мага.

– Во имя всех богов, что ты…

– Звезда! – выкрикнул старик. – Звезда!

Вскинув голову, Кулл уставился на обелиск.

– Это зло! – выкрикнул он, перекрикивая странное гудение, которое начало наполнять комнату… Гудение, исходившее от обелиска.

– Это небесное зерно! – с горячностью воскликнул Сойан-Тан. – Оно ничего не ведает о нас, оно питается, ибо такова его природа. Зло лежит в его основе. Тха-Бнар пленил его с помощью магии, но теперь жрец мертв, и быстро… очень быстро… Пожиратель Боли освобождается. Нам нужно исчезнуть отсюда прежде, чем…

Кулл уставился на алтарь. И в этот самый миг обелиск, содрогнувшись, качнулся назад, затем вперед… замер на мгновение… и рухнул на пол зала среди изувеченных трупов. Он треснул пополам с оглушающим грохотом, прокатившимся по всей комнате.

– Боги небесные! – взвыл старший жрец. – Звезда вырвалась на свободу!

Гудение в зале сделалось громче – еще громче – а затем внезапно прекратилось, и послышался звук, подобный свисту ветра, переходящий в оглушительный вой. Сойан-Тан, прохрипев что-то неразборчивое, сорвал с себя плащ. Кулл начал отступать. Один шаг… еще один… И тут жрецы, окружавшие каменный алтарь, начали биться в судорогах и ослепительный свет заполнил зал.

– Боги небесные!..

Отвернувшись и прикрывая глаза, Сойан-Тан набросил плащ на голову атланта, сознавая, что тот не успеет вовремя защитить зрение. Кулл услышал оглушительное шипение, словно раскаленный добела метеорит рухнул в океан… Но не было ни запаха дыма, ни вспышки жара. Затем он ощутил, как содрогнулись каменные плиты под ногами. В нетерпении он сорвал с себя плащ Сойан-Тана, – и увидел, как сам маг защищает глаза от неистового сияния, исходившего из середины зала.

– Прочь отсюда!

Кулл застыл в ужасе. Этот оглушающий громовой глас был одновременно совершенно беззвучным.

Не звезда и не камень… Даже не демон… Это мог быть бог или богиня из некоего невообразимого мира, очень далеко отсюда…

Повинуясь внутреннему голосу, атлант также прикрыл глаза рукой. Он отвернулся прочь, – и вдруг заметил в углу залы щит из полированного серебра, который, в числе прочего оружия, был отнят Тха-Бнаром у несчастных воинов, принесенных им в жертву небесному камню.

– Я свободен!

– Быстрее! Поторопись!

Сойан-Тан, по-прежнему одной рукой прикрывая глаза, тянул Кулла за руку, но тот не мог оторвать взора от блестящей поверхности щита, отражавшей затягивающие образы бесконечности, которую не способны выразить ни слова, ни грезы, ни опыт смертных. Картины мелькали столь быстро, что глаз с трудом улавливал их. Лики Первородных Богов…

– Я свободен!

Кулл почувствовал, как что-то тянет его назад. Чья-то рука с силой ухватила атланта за подбородок, затем прикрыла глаза, не давая смотреть в смертоносный серебряный щит. Атлант увидел лицо Сойан-Тана.

– Кулл… беги!

– Что это?

– Служитель древних богов. Теперь он свободен. Беги!

– Я ухожу прочь отсюда!

– Скорее! – завопил Сойан-Тан Куллу, который по-прежнему был наполовину парализован увиденным и потащил его прочь из комнаты. – Не оглядывайся!

Пошатываясь и спотыкаясь, атлант повиновался. Силы понемногу возвращались к нему, и он, наконец, смог развернуться и бросился прочь по коридору.

Он, наконец, вполне пришел в себя и лишь теперь осознал, в какую ловушку едва не угодил в этом проклятом храме.

И все же… что это было?

Сойан-Тан подталкивал его в спину, и Кулл бежал. Сойан-Тан!

– Быстрее, быстрее!

Он подталкивал атланта в спину, но тот внезапно остановился.

– А как же остальные? – выдохнул он.

– Все мертвы! Они увидели, как он пробудился!

Земля затряслась у них под ногами.

– Валка и Хотат!

– Храм рушится! – выкрикнул Сойан-Тан. – Это… существо… уходит прочь, покидая наш мир. Поторопись, Кулл, поторопись… иначе мы свалимся в бездну!

В этот самый миг атлант оказался на первой лестничной площадке и на бегу увидел, как начинает разваливаться на части и рушиться верхний из множества мостов… Обломки его падали в пропасть. Те солдаты, что оказались там в поисках добычи, также полетели вниз. Они падали со страшными криками; но грохот содрогающейся земли был еще громче.

– Валка!

Стены содрогнулись, и на Кулла с Сойан-Таном посыпались обломки камней. Атлант заторопился вниз по лестнице вместе с престарелым магом, торопясь как можно скорее вырваться из Храма Звезды.

Глава 12
Память и месть

Кулл ничего не замечал вокруг себя, несясь по закручивающейся спиралью лестнице с такой быстротой, что ноги его едва касались ступеней. Вокруг них с Сойан-Таном дрожали и тряслись стены. Он слышал, как рушатся и обращаются в прах верхние пролеты лестницы; оглянувшись, краем глаза он увидел, как рухнул в пропасть еще один мост.

Никаких воспоминаний боли, никаких мыслей, – лишь животное стремление выжить заставляло его бежать все дальше, спускаясь по лестнице к коридорам, ведущим к выходу из зиккурата… К свету.

А нечто у них за спиной, высоко наверху, чем бы оно ни было, вновь пыталось отыскать путь и уйти в ту безмерную, беззвучную божественную пустоту, в тот простор, что недоступен человеческому пониманию, и где обитают одни лишь тени.

Последний лестничный пролет, – и вновь что-то с грохотом обрушилось за спиной, сотрясая землю. Сойан-Тан? Но нет, каким-то чудом старец все еще держался за атлантом, поддерживаемый то ли силой магии, то ли просто безумным страхом… Казалось, он скорее летит по воздуху, чем бежит. Его рука коснулась плеча воителя, и это прикосновение придало тому сил. Кулл метнулся за поворот, преодолел последние несколько ступенек и без остановки устремился прочь из огромной пещеры, даже не глядя в сторону чудовищной бездны, из которой сейчас вырывались языки пламени высотой с сам зикку-рат. Лишь однажды Кулл взглянул вверх; почти все мосты, насколько он мог судить, разломились пополам; камни и обломки скал сыпались повсюду. Но на самом верху все это затмевало ослепительное желтое сияние, от которого болели глаза.

– Сойан-Тан!

– Сзади!.. – выдохнул тот, подталкивая воина в плечо. – Беги! Оно… Оно растет!

Теперь уже вся гора угрожающе содрогалась в такт конвульсиям зиккурата. Кулл полуобернулся на звук, столь мощный и оглушительный, что он воспринял его не столько слухом, сколько как чудовищной силы удар.

Затем он оказался в коридоре и побежал мимо содрогающихся стен. Ноги его ныли, ступни онемели от боли, и все это время он знал… знал, что при каждом следующем шаге стены могут обрушиться прямо на него и раздавить, поглотить под горой обломков, уничтожить которую не сможет даже сама Вечность.

Кулл бежал мимо арок с открытыми железными дверями, затем из последних сил метнулся влево, устремляясь к концу туннеля, к анфиладе залов, что вела наружу, к дневному свету…

Какой-то стон послышался за спиной. Кулл замедлил бег, обернулся… И увидел, что Сой-ан-Тан растянулся за спиной.

– Колдун!

– Беги… Беги!..

Кулл развернулся и бросился назад, опустился на колени. Стены прохода содрогались, исторгая облака песка и пыли. Мелкие камешки сыпались с расшатавшегося потолка.

– Беги! – выдохнул Сойан-Тан.

– Вставай! Вставай… проклятье богов на твою голову! – Кулл с силой подхватил Сойан-Тана под мышки и заставил того подняться. Огромные куски камней посыпались на сотрясающийся пол.

– Я… держусь… Теперь – беги…

– Но ты не можешь…

– Я же колдун. Беги!

Вздрогнув, Кулл вскинул голову, когда вниз посыпались гигантские обломки. Тут же взяв себя в руки, он развернулся и устремился прочь по последнему короткому коридору.

– Я свободен!

Грохот падающих камней сделался еще громче. Кулл оказался в том зале отдыха, где некогда они с Мантисом играли в кости и подшучивали друг над другом… Обернулся, чтобы взглянуть, как там Сойан-Тан… Тот изо всех сил спешил следом…

– Свободен! Свободен!

Наконец, атлант выбежал наружу. Ноги его подгибались, но теперь он стоял на равнине. Повсюду вокруг виднелись кучи земли, в которые превратились глиняные монстры, созданные магией жрецов.

Чудовищной силы взрыв сотряс всю землю. Задохнувшись, Кулл рухнул на колени. Обернувшись, он увидел, как сквозь пыль, дым и град каменных осколков к нему пробирается Сойан-Тан.

– Осторожно! – выкрикнул он изо всех сил.

– Сойан-Тан!

Затем его с силой швырнуло вперед, и Кулл плашмя ударился об землю. Лицо его зарылось в грязь, и он испугался, что задохнется. Сердце колотилось, готовое вырваться из груди.

Ошеломленный, Кулл, наконец, смог сесть, протер глаза и сплюнул грязь, набившуюся в рот.

Пошатываясь, он поднялся на ноги, с трудом восстанавливая равновесие. Атлант тряхнул головой, и постепенно мир вокруг прекратил бешено кружиться, а дыхание восстановилось. Он по-прежнему ощущал отголоски взрыва в недрах горы, но постепенно пыль оседала и показался вход в зиккурат.

Там, на земле, среди гор камней, Кулл увидел неподвижно лежащее тело.

– Сойан-Тан!

На подкашивающихся ногах он устремился к старцу.

– Колдун!

Тот шевельнулся.

– Жив!

Подбежав ближе, воин помог магу сесть на землю. Опустившись рядом на колени, он взял того за руку.

– Быстрее… – прохрипел колдун.

– Мы свободны, Сойан-Тан, – устало улыбнулся атлант.

– Вся эта гора… Нам нужно успеть пересечь равнину…

– Клянусь копытами Хотат, неужто весь мир взорвется?

Воитель помог старцу подняться на ноги, и вдвоем, медленно и с трудом, они побрели прочь от рушащегося храма. Насколько мог судить атлант, спастись удалось лишь им двоим. Чуть поодаль, на равнине, виднелось несколько лошадей; больше, насколько хватало глаз, не было ни единого живого существа. Негромко свистнув, Сойан-Тан подозвал животных и две лошади приблизились к людям. Они с Куллом с трудом взобрались в седло и послали скакунов в галоп, отчаянно цепляясь за луку седла.

За спиной у них храм обрушился с ужасающим, оглушительным грохотом. В панике кони поскакали еще быстрее, но Кулл с Сойан-Таном даже не пытались удержать их, а лишь изо всех сил старались не вылететь из седла.

Они пересекли равнину до середины, когда поднялся ветер.

Кулл ощутил его спиной. Развернувшись в седле, чтобы взглянуть назад, он увидел, как прямо из вершины содрогающейся горы, вверх, к темным небесам, вздымается ослепительный столп желтого цвета.

– Я сво…

– Быстрее! – выдохнул Кулл, нахлестывая лошадь. – Быстрее, будь ты неладна!

Они с Сойан-Таном скакали по равнине на взмыленных скакунах, а сверкающая огненная колонна вздымалась в небеса, – наконец, освободившись от Тха-Бнара и земной магии, что удерживала пленника в храме, возвращаясь в свой заоблачный мир, в межзвездную пустоту, куда не дотягиваются даже сотворенные человечеством боги.

Кулл с Сойан-Таном оказались как раз перед городскими воротами, когда чудовищный порыв ветра ударил им в спину. Он с корнем вырывал деревья, уносил прочь огромные камни и черепицу с крыш, все это кружилось в воздухе и уносилось прочь, превращаясь в уменьшающиеся точки в небе. На крепостной стене не оказалось ни одного стражника, кто мог открыть бы ворота, но это не имело значения: мощный порыв ветра снес створки и буквально внес внутрь Кулла, Сойан-Тана и их лошадей.

Ураган ударил в крепостные стены. Воды реки вздыбились сверкающей стеной и обрушились на землю. Брызги достигли даже разбитых ворот и окатили Кулла с Сойан-Таном. Стены повсюду вокруг содрогались, угрожая в любой миг обрушиться под напором ветра.

Птицы уносились в небеса, словно камешки. Огромные деревья хрустели и ломались, а некоторые вырывались с корнем из земли и уносились прочь. Ветер сминал хижины на берегу реки, разметывая их по бревнышку, словно солому. Каменные дома ломались на части и известь, скреплявшая камни, осыпалась, точно влажный песок.

Все это произошло столь стремительно, что воин и маг даже не успели толком осознать, что произошло. Очередной порыв ветра сбросил их с седла, и они отчаянным усилием схватились за руки, чтобы удержаться вместе, покатились по земле, не понимая, что происходит и что ждет их в следующий миг. Они тщетно пытались найти хоть какое-то укрытие… как вдруг внезапно все это завершилось.

Еще какое-то время слышался треск и грохот, – это падали с неба деревья и камни… А затем наступила тишина.

Приподнявшись с земли, Кулл взглянул на старого мага, затем на крепостные стены. Местами те растрескались и обрушились, а та часть, что была обращена к равнине, оказалась полностью сметена с лица земли. Их самих с Сойан-Таном ветер протащил по площади, словно пушинки. Одежда старца была вся грязная и изодранная, а у Кулла колени и локти саднило от трения о камни.

Вокруг повсюду виднелись трупы, – это были те немногие из приверженцев Теринаса, что еще оставался в живых на рассвете, когда войско атланта выступило в поход. Не осталось никого, кто мог бы приветствовать Кулла с Сойан-Таном и поздравить их с победой, – если это и впрямь можно было назвать победой. Помимо людей, здесь же валялись и трупы животных, вперемешку с какими-то ветками, камнями, обломками и прочим мусором. Словно гигантской метлой, их смело к дальним стенам, окружавшим поселение.

Внезапно какой-то отблеск в небесах привлек внимание атланта.

– Сойан-Тан!

Взглянув в ту сторону, тот также увидел это.

Огненный столп, излучавший невыразимый свет, устремлялся к затянутым тучами небесам и мгновение спустя все исчезло, – звезда покинула землю, вернувшись в свой мир. Все, что осталось от нее – это тонкий язык огня, поднимавшийся прямо из дымящихся руин, на месте которых некогда высился храм Алого Солнца.

С такого расстояния Кулл с Сойан-Таном могли разглядеть лишь смутные очертания за поднявшейся пылевой завесой. Однако, они видели, что гора словно бы раскололась пополам, обрушившись и погребя под собой зиккурат и адскую бездну, таившуюся в его недрах.

Кулл с трудом поднялся на ноги. У него болело все тело, и из множества порезов сочилась кровь. Сойан-Тан также встал. Они заметили в селении несколько уцелевших каменных домов, которые не зацепил порыв адского ветра. Именно туда теперь и направились двое выживших героев. Шагавший почти вслепую Кулл следовал первым, а за ним с трудом тащился старец. В сером свете угасающего дня они отыскали для себя постель; сейчас им не нужно было ничего, кроме сна и забвения.

Стянув с себя кольчугу и верхнюю одежду, атлант забрался под покрывало и мгновенно провалился в глубокий сон без всяких видений. Если бы даже сама преисподняя пробудилась в ту ночь, высылая на землю легионы монстров, дабы пожрать весь мир, атлант Кулл не пробудился бы ни на мгновение.

Впрочем, сегодня он уже видел пробудившийся ад.

Наутро он проснулся уже довольно поздно. Солнце сверкало сквозь открытые окна дома. Несколько мгновений у Кулла ушло на то, чтобы вспомнить, где он находится; и внезапно атлант осознал, что облачная пелена исчезла. Поднявшись, он поискал взглядом Сойан-Тана.

Того не было поблизости, но Кулл услышал какие-то звуки, доносившиеся снаружи. Натянув на себя тунику и нацепив меч, он похромал к дверям и обнаружил во дворике старого мага, который подбрасывал дрова в огонь, одновременно поворачивая вертел с нанизанной на него какой-то крупной птицей. Рядом с Сойан-Таном обнаружился лук и колчан со стрелами. Подняв глаза, старец улыбнулся атланту.

– Похоже, с юности я не разучился стрелять,

– самодовольно заявил он.

– Вот и славно. – Кулл зевнул. – Без всякой магии?

– Ну… Может быть, только совсем немного.

– Он сделал движение рукой, показывая, как изменил направление полета стрелы.

Кулл заметил, что на старце новая одежда. Тот успел принять ванну и зачесал назад длинные белые волосы; усы и борода были также расчесаны и аккуратно подстрижены.

– Судя по всему, купальня уцелела?

– Верно. Это пошло мне на пользу. Одежду я нашел там.

– Хм. – Кулл развернулся и поплелся в том направлении, мечтая о горячей ванне. – Оставь мне немного дичи, старик.

– Хорошо, либо я собью для тебя другую птицу.

– А как насчет вина? – бросил Кулл через плечо.

– Отыскал целый бочонок.

Воин кивнул.

– Ну что ж, на утро нам хватит.

Теплая вода невероятным образом освежила усталого воителя. Он поплескался немного, позволяя теплу согреть занемевшее тело, затем как следует отчистился и вымыл волосы. По-прежнему ощущая усталость, он растянулся на широком покрывале прямо на полу купальни и закрыл глаза. Но грезы и воспоминания тут же нахлынули на него, стоило лишь открыть им дорогу. И Кулл тряхнул головой, чтобы изгнать их прочь.

Поскольку туника его оказалась слишком грязной, то он подыскал себе другую по размеру, – что далось непросто. К тому же, слишком грубая ткань причиняла боль в тех местах, где натирала ожоги и ссадины. Кулл смазал кожу целебным маслом, и это помогло. Жаль только, что то же самое нельзя сделать со своей памятью…

Сойан-Тан сдержал обещание, и подстрелил для своего спутника другую птицу, которая была уже вполне готова к тому времени, как атлант вернулся из купальни. Поблагодарив мага, тот с жадностью набросился на еду. Утолив первый голод, он, наконец, поднял глаза и обратился к Сойан-Тану:

– Когда мы уходили вчера из города, то у меня остался здесь друг…

Старый колдун с печалью посмотрел на воителя.

– Его имя – Соран, – продолжил тот. – Я должен отыскать его. Возможно, он…

– Нет, Кулл. – Сойан-Тан покачал головой.

– Его нет среди живых. Здесь никто не уцелел. На рассвете я призвал на помощь чары, чтобы узнать, выжил ли хоть кто-нибудь. Кроме нас, в этом селении нет ни единой живой души… Ни кого живого до самого горизонта.

Кулл помолчал, охваченный внезапной печалью. Больше никогда Соран не станет жаловаться на то, что он вновь оказался в числе уцелевших…

Столько людей погибли – тысячи и тысячи, – и Кулл прекрасно понимал, что он тоже нашел бы свою смерть в зиккурате, если бы не магическая помощь Сойан-Тана.

– Скажи, старик, – промолвил он, наконец. – А стоило ли оно того? Столько смертей…

Тот с хмурым видом кивнул.

– Если бы мы не освободили звезду, то Тха-Бнар мог бы прожить еще достаточно долго, чтобы использовать ее силу так, как намеревался, – чтобы завоевать мир. В своем безумии он мог все человечество отправить в свою адскую бездну в виде единой чудовищной жертвы, дабы достичь еще большей власти, отняв силу у Темных Богов, создавших вселенную. Это был величайший и самый невероятный план, какой когда-либо приходил на ум колдуну… Но ни Тха-Бнар, ни его предшественники до конца не понимали истинную природу того создания, кого вызвали из темной пустоты, лежащей за пределами небес. В конце концов они и сами бы нашли свою смерть, а с ними погиб бы и весь мир.

Тха-Бнара нужно было остановить; а если бы не упрямая решимость Теринаса, готового сражаться со жрецом любой ценой, Тха-Бнар мог бы добиться успеха. Но Теринас отвлекал его, заставлял действовать медленно и осмотрительно, и этого оказалось довольно…

Кулл вновь надолго замолчал. Из всех тех воинов, что погибли за эти десять лет безумия, он скорбел лишь по Сорану. Теперь они уже никогда не смогут вернуться к своей прерванной беседе. Соран больше не сможет поделиться с атлантом своими философскими умозаключениями и подарить ему слова утешения. Однако, он навсегда останется в памяти Кулла, – странное единство меча и книги, мысли и действия, решимости и независимости… И все же слова Сойан-Тана подарили атланту некоторое подобие утешения. Теперь он знал, что Соран и все остальные погибли не впустую.

Покончив с завтраком, атлант и маг растянулись на земле, потягивая вино, но говорили они очень мало. Не то, чтобы они не доверяли друг другу, но пока еще никто не чувствовал себя готовым обсуждать пережитый опыт, слишком велика была физическая и душевная усталость.

– Так ты говоришь, Тха-Бнар держал звезду в плену с помощью магии? Но что она такое, эта звезда? – наконец, спросил у старца атлант.

Сойан-Тан задумчиво нахмурился.

– Во вселенной существуют странные вещи.

Гиганты спят в самом сердце земли, дожидаясь, пока надлежащие обряды освободят их… Мертвые божества окружают нас повсюду в ожидании реинкарнации, которая даст им новую силу… Духи, древние, как само время, бродят по земле в человеческом обличье, в поисках ответов… Иные миры… Звезда? Я не знаю. Это за пределами человеческого понимания.

Он глотнул еще вина и надолго задумался.

– А что ты можешь сказать о тех картинах, которые я видел отраженными в серебряном щите? – спросил его Кулл.

– Тебе довелось увидеть куда больше, чем обычным магам, – откликнулся старец. – Ты прикоснулся к Единому… Ни одно человеческое существо не способно долго взирать на подобное и остаться в здравом рассудке.

– А мой… хранитель? Мой рок? Что ты можешь сказать об этом странном существе, которое является мне в поворотные мгновения судьбы?

– Он тот, кем называет себя, – мягко откликнулся Сойан-Тан. – Это ты сам, Кулл. Чтобы понять это, ты должен понять самого себя.

На это атлант ничего не ответил. Он лишь долгое время смотрел, как отражается в кубке с вином солнце, сиявшее высоко в небе. Он смотрел на это так долго, пока все не начало расплываться перед глазами.

Ближе к вечеру они, наконец, собрались в дорогу. В селении им удалось отыскать съестные припасы, лошадей, одежду и оружие.

– Куда ты отправишься, Сойан-Тан? – спросил его атлант. – Что ты будешь делать?

– Боюсь, что впереди у меня осталось еще немало лет жизни, – промолвил старец, – ибо Мантис ушел вместо меня, откликнувшись на зов рока. Я продолжу свои странствия. Но рано или поздно хочу вернуться в жилище Одрата.

– Но… зачем, колдун?

– Еще очень многое нужно исправить, а там остались запасы силы, которые я способен вернуть на Истинный Путь. Также многому нужно еще научиться. Для меня это будет куда лучший дом, чем для Одрата, ибо я с куда большей пользой смогу распорядиться накопленными им сокровищами.

Кулл кивнул.

– А ты сам? – спросил его Сойан-Тан.

Атлант на мгновение задумался.

– Я тоже отправлюсь бродяжить. Но мне осталось сделать еще кое-что, и кроме меня, с этим никто не справится.

Сойан-Тан пристально вгляделся в лицо воителя.

– Да, разумеется, – кивнул он. – Затем из складок своего одеяния он достал какой-то предмет и протянул его Куллу. – Возьми это, мой друг… Надеюсь, ты знаешь, как им воспользоваться.

Атлант увидел, что старец преподнес ему мешочек, содержавший в себе пепел Одрата. Осторожно заглянув вниз, воин увидел, что там еще оставалось немного золы, от которой исходило тускло-голубое сияние; кроме того, в мешочке лежал голубой кристалл, подобранный Мантисом на месте гибели отца.

– Сойан-Тан, я не могу…

– Прах колдуна – мощное оружие, – заявил старец. – Душа Мантиса в опасности, но Одрат был его отцом… Желаю тебе удачи, Кулл.

– И тебе того же, Сойан-Тан.

Воитель привязал мешочек к поясу, затем они с магом стали друг напротив друга, одновременно радуясь и печалясь, вспоминая все, что случилось с ними за эти последние недели, и как много они стали значить друг для друга. Сойан-Тан протянул руки, и они с Куллом креп– ко обнялись.