Текст книги "Последнее дело Даймонда"

Автор книги: Питер Ловси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава девятая

Повреждения действительно оказались незначительными: содранная краска у «Мерседеса» и вмятина на левом крыле «мини». Но повод для разбирательства имелся. Убедившись, что никто из водителей не пострадал, Уигфул торжественно взял данные у владельца «мини», врача на пенсии, а Даймонд открыл дверцу «Мерседеса», представился и попросил женщину за рулем отдать ему ключи.

– Теперь будьте добры, пересядьте на соседнее сиденье.

Она повиновалась, но когда перебиралась из-за руля на пассажирское место, ее руки дрожали.

– Вы не ранены?

– Нет.

Даймонд хотел втиснуться за руль, но понял, что не уместится. На подушке, не оставляя пространства, лежали два квадрата поролона. Он не собирался добивать свое и без того подвергшееся испытанию тело.

– Мне придется это убрать.

Женщина пожала плечами, и он со второй попытки уместился за рулем.

– Вы миссис Дана Дидриксон?

– Да.

Ее бледное лицо обрамляли каштановые волосы. Аккуратный, изящно очерченный рот, темные глаза, в которых застыло загнанное выражение. Если бы не это, Даймонд мог решить, что она учитель или социальный работник. Неужели она способна на убийство? – спрашивал он себя, а вслух произнес:

– Расскажите, пожалуйста, как произошла авария.

– Я ехала слишком быстро. Его вины нет. Думала, что смогу вовремя остановиться.

– К чему такая спешка?

Дана вздохнула, давая понять, что игры кончены.

– Пыталась скрыться.

Простая причина и естественный результат. Разумеется, если пыталась скрыться, то очень спешила. По ее бесстрастному тону можно было решить, что она рассуждает о погоде.

Даймонд не мог сравниться с ней выдержкой. Он весь дрожал. Адреналин гулял по телу. Вот он, прорыв! Вознаграждены все жалкие часы в фургоне у озера, разговоры по телефону с патологоанатомом Мерлином, совещания, вглядывание в экраны отвратительных компьютеров, вытягивание информации из профессора. У Даймонда пересохло во рту. Он исторг из себя единственное слово, которое имело значение:

– Скрыться?

– Из задней двери дома. Разве вы меня не заметили?

– Заметили.

– В чем тогда дело? – Дальнейшие рассуждения на эту тему она считала излишними.

Опасаясь произнести хоть один звук, который бы помешал ее откровенности, Даймонд обратился к практическим деталям:

– Ваша машина стояла на заднем дворе?

Женщина кивнула:

– Я вскочила за руль и понеслась. Что со мной будет?

– Надо получить ваши показания. Оставайтесь, пожалуйста, здесь. – Он с трудом поднялся с сиденья и подошел к Уигфулу, который все еще задавал вопросы пожилому водителю «мини». – Садись за руль «Мерседеса», Джон. Я думаю, она расколется.

– Если женщина признаёт свою вину, пусть это будет официально зафиксировано, – заявил старик.

– Спасибо, за совет, сэр, – отрезал суперинтендант. – Сейчас подъедет сотрудник дорожной полиции и все оформит должным образом. – Он вернулся в «Мерседес» и сел на заднее сиденье. Когда к ним присоединился инспектор, приказал: – Назад в дом!

На вершине перебрался в свою машину и пока ехал, почувствовал, что боль отпускает. Уигфул следовал за ним в «Мерседесе», и вскоре они остановили оба автомобиля перед домом.

Дверь так и осталась открытой после того, как они покинули это место. Понимая, что второй попытки побега не будет, Даймонд позволил миссис Дидриксон войти первой. Она что-то крикнула в глубину коридора.

– Если зовете сына, то он убежал через эту дверь, когда мы вошли, – сообщил суперинтендант.

– У него не было никаких причин от вас бежать. Мэт! – позвала она громче.

– Он пытался нас не пустить и сильно ударил мистера Даймонда, мэм, – объяснил Уигфул. – Мы можем привлечь его за учинение помех и нападение на сотрудника полиции.

– Он всего лишь школьник! – презрительно бросила Дана.

Суперинтендант сделал знак помощнику не продолжать эту тему – удивительный пример альтруизма при исполнении служебных обязанностей.

– Нам предстоит с вами долгий разговор.

– Здесь?

– На Мэнверс-стрит. Уже поздно. Соберите вещи, которые могут потребоваться вам ночью.

– Вы хотите, чтобы я поехала в полицейский участок? Разве нельзя поговорить дома?

– Нет.

– А как быть с Мэтом? Я не могу оставить его ночью одного. Ему двенадцать лет.

Суперинтендант заверил ее, что о мальчике позаботятся во время ее отсутствия. У Хоровой аббатской школы на Лэнсдаун-роуд есть общежитие. Пока миссис Дидриксон под присмотром Даймонда собирала вещи на втором этаже, Уигфул дал указание патрульным найти Мэтью и препроводить на ночь в школу.

Спальня Даны Дидриксон мало что могла рассказать о своей хозяйке, разве что о ее аккуратности и скромности. Стены выкрашены в цвет магнолии, такой распространенный среди оформителей интерьеров. Встроенные полки, шкафы, двуспальная кровать. Отдельный туалетный столик. Ковер от стены до стены нейтрального серого цвета и соответствующие шторы. Ни картин, ни фотографий, ни мягких игрушек, ни разбросанной одежды. Наверное, эта комната была похожа на гостиничный номер, потому что Дана, работая водителем, приходила сюда только спать.

Она сняла сумку с верхней полки шкафа и положила в нее несколько вещей.

– Могу я собрать вещи для Мэтью?

Даймонд кивнул. Он слышал, что Уигфул внизу все еще разговаривает по телефону. Комната мальчика находилась на один лестничный пролет выше и имела более обжитой вид. К потолку были подвешены картонные птицы и летучие мыши из наборов для моделирования. Стены украшали плакаты с поп-звездами, на полу валялись носки и конверты от грампластинок. На столе стояла шахматная доска с неоконченной партией. Хозяин лежал на кровати за дверью.

– Мэт, я решила, что тебя нет дома, – сказала мать. – кричала, почему ты не отвечал?

Парень лежал на животе и листал комикс. Были видны только его темные волосы. Он не поднял головы.

– Мэт, ты меня слышишь?

– Это легавые, – произнес он. – Отшвырнули меня, когда я не давал им войти. Просил показать ордер, но они отказались.

– Отшвырнули?

– Я оттолкнул его, когда он хотел ударить меня, – объяснил Даймонд.

– Грохнул головой о стену так, что искры из глаз посыпались! – воскликнул Мэт. – Что вообще вам надо?

– Твоя мама должна нам помочь в расследовании, которое мы сейчас ведем. – Даймонд сказал это гораздо мягче, чем, по его мнению, заслуживал юный головорез.

Яркий пример парня, которому требуется отцовская твердая рука и который вытворяет бог знает что со своей бедной матерью. Суперинтендант вышел на лестничную площадку и крикнул вниз:

– Джон, мальчишка здесь! Находился дома все это время.

В спальне миссис Дидриксон объясняла сыну, почему ему необходимо провести ночь в школе. Мэтью предпринял тщетную попытку уговорить ее разрешить остаться дома одному. Затем, повернувшись ко всем спиной, углубился в комикс. Мать собрала ему вещи под присмотром Даймонда. Несмотря ни на что, ему было жаль парня.

Часть четвертая. Дана

Глава первая

Что случилось с Джеральдин Джекман? Хотите знать, как я связалась с семьей профессора? Готова ответить, но только если вы позволите говорить по-своему. Это потребует от меня много сил. Я не из тех женщин, которые в очереди в универсаме живописуют всем обстоятельства своей жизни. По натуре я человек закрытый, предпочитаю держать людей на расстоянии. Но не застенчивый. Это слово у меня ассоциируется с пятилетней девчушкой, закрывающей от смущения лицо на собственном дне рождения. Просто мне нелегко откровенничать с людьми, и меня иногда обвиняют в том, что я недружелюбна и холодна. Поверьте, я постоянно борюсь с этим. Если воспитываешь ребенка одна, приходится говорить и за себя, и за него.

После того как меня бросил мой бывший муж Сверр, я водила такси. Вы можете подумать, что для нелюдимого человека это странный способ зарабатывать на жизнь. На самом деле это было моим спасением – я научилась производить определенное впечатление и скрываться за ним. Играла роль таксиста: произносила общепринятые слова о дорожном движении, о туристах, о том, что слышала по радио, но сама была от этого в миллионе миль. Ничто меня не волновало. Но нынешняя ситуация в корне отличается от всего остального. Даже в камне можно пробудить чувства.

Когда я познакомилась с Джекманами, то такси уже не водила. Получила работу шофера у мистера Стэнли Бакла, исполнительного директора пивоваренной компании «Реалбрю эйлз лимитед». Вот почему ездила на «Мерседесе». Мне он не принадлежит. Место мистер Бакл предложил мне сам, когда однажды вечером возвращался в моем такси из Бата домой в Бристоль. Он был моим пассажиром не в первый раз. Мы разговорились, я нашла его приятным человеком и даже немного флиртовала, как может позволить себе таксистка с мужчиной среднего возраста. Никаких видов на него – я тогда даже не знала, что он пивоваренный босс. Слышала, что у него есть доли в разных предприятиях в Бате и Бристоле и, конечно, видела красивый дом с окнами на Клифтон-Колледж. Когда он предложил мне место, я не испугалась, что он хочет обмануть меня. В конце поездки домой он спросил, сколько я зарабатываю в удачную неделю, и установил такую же постоянную зарплату за шестидневку без сверхурочных. Я могла в любое время пользоваться автомобилем компании при условии аккуратного учета пробега.

Я не колебалась. Работа в такси давала средства к существованию, но это был однообразный труд. До знакомства с мистером Баклом я не видела возможности вырваться из этой круговерти.

Разумеется, вы знаете о счастливом спасении в июле моего сына. Вам об этом рассказывал Грег – профессор Джекман. Это был один из самых ужасных дней в моей жизни и не только из-за того, что произошло с Мэтом. У меня возникли неприятности с полицией. Не в Бате, иначе бы вы знали.

Прошу прощения, я говорю сумбурно. Давайте по порядку, ведь события того дня тесно связаны со всем, что произошло потом.

Рано утром мне позвонил мистер Бакл. Ему требовалась машина. Он спрашивал, сумею ли я подать «Мерседес» в Клифтон к девяти часам. Это, как правило, означало, что он собирается совершить деловую поездку в Лондон и хочет, чтобы я отвезла его на вокзал в Бристоль к поезду. Междугородный поезд идет на час быстрее, чем можно добраться на машине по шоссе. Но в тот раз я ошиблась. День обещал быть жарким, на небе ни облачка. Горничная-филиппинка отвела меня на задний двор, где мой босс в соломенной шляпе, зеленовато-голубых шортах и зеркальных солнцезащитных очках растянулся в шезлонге у бассейна. Единственная дань бизнесу – лежавший на плитках в досягаемости руки сотовый телефон. Он зна́ком пригласил меня сесть на металлический стул.

Настроение мистера Бакли было под стать погоде. Он извинился за то, что вызвал меня так рано, и предложил грейпфрутовый сок. Затем спросил, сдал ли мой сын в подготовительной школе вступительный экзамен в среднюю. Я ответила, что Мэту предстоит сдавать экзамены на будущий год, когда ему исполнится тринадцать лет.

– В таком случае послушайтесь моего совета, Дана: дайте ему отдохнуть от книг – пусть наслаждается летом.

Я кивнула. Мужчины постоянно давали мне советы, в которых я не нуждалась, словно мужскую солидарность оскорбляла мысль, что парень может вырасти жалким существом – маменькиным сынком.

– Причина, по которой я вас вызвал, сугубо личного свойства, – продолжил мистер Бакл. Чтобы до меня яснее дошло, он дотронулся пальцем до края носа. – Семейные ценности. Ясно?

Я изобразила губами букву «О» – мол, все понимаю, но ничего не принимаю.

– Не в моих правилах сбивать с пути истинного молодых дам. – Босс по-волчьи оскалился.

Ирония заключалась в том, что он был прав. Чармин, тигрица с которой он жил, собственными руками лишила бы его самых главных органов, если бы заметила, что на него покосилась другая женщина. Она дала мне это ясно понять, как только мы познакомились.

– То, что я предлагаю, довольно безнравственно. Вы водитель пивоваренной компании, и «Мерседес» тоже принадлежит ей. Но у меня, как вы догадываетесь, есть интересы и в других предприятиях. Я хочу вас, так сказать, позаимствовать на день. В Саутгемптоне ждет партия товаров. Их надо забрать, но все мои водители заняты. Будьте ангелом, помогите! – Босс возвел глаза к небу и сразу стал похож на гипсовую копилку-собачку, которыми пользуются на благотворительных мероприятиях. – Дело исключительно срочное.

Я колебалась. Ели бы он прямо мне приказал, нисколько бы не задумывалась. Но его манера вызвала подозрения. По тому, как он жил, я невольно сомневалась, что вся его деятельность укладывалась в рамки закона. Меньше всего мне хотелось вляпаться в какую-нибудь аферу.

– Что за товар?

– Плюшевые медвежата.

Я решила, что ослышалась:

– Медвежата?

– Восемьсот изготовленных на Тайване медвежат. Очень маленькие. Примерно такого размера. – Мистер Бакл показал большим и указательным пальцем, оставив между ними небольшой просвет. – Почти ничего не весят. Упакованы в четыре картонные коробки и легко поместятся в машине.

В моей голове проносились тревожные мысли. Мозг отбивал слова, словно принтер: доки Саутгемптона… разрешение на ввоз… опасные игрушки… спрятанные наркотики.

– Документы в порядке, если это вас тревожит. Вы только покажете пропуск, заберете товар на складе и привезете сюда. То есть не домой. На Уайтледи-роуд есть запертый гараж. Я дам вам от него ключ.

– Могу я спросить, к чему такая спешка, если речь идет лишь о коробках с медвежатами? – Я старалась говорить так, чтобы босс не почувствовал ничего, кроме любопытства.

Он развел руками, словно все было очевидно.

– Вы не слышали о большом благотворительном дне в замке Лонглит-Хаус? В субботу состоится пикник медвежат. Кто только туда не понаедет! И конечно, дети. Я заказал мишек на сувениры, и не хочу, чтобы ребята остались разочарованы.

– О! – В ушах зазвучала песня про пикник медвежат. Внезапно я почувствовала себя очень глупо.

А Стенли Бакл улыбался.

Разумеется, я согласилась выполнить его поручение.

Я ехала по шоссе, приближаясь к Уорминстеру. Поездка складывалась относительно гладко. Я без труда нашла нужный склад в доках Саутгемптона, расписалась за мишек и погрузила четыре картонные коробки в багажник «Мерседеса». Успела проехать сорок миль в обратном направлении и находилась в Хейтсбери, когда заметила, что меня преследует красная машина. В какой-то момент я приняла вправо, но меня не стали обгонять. Тогда придавила газ – не люблю, чтобы у меня висели на «хвосте». Через милю посмотрела в зеркальце и увидела на крыше догоняющей машины синий проблесковый маяк. Двое мужчин в салоне, насколько я могла разглядеть, были в штатском, но бешено сигналили фарами, поэтому я остановилась на следующей площадке. Они подъехали и встали за мной.

Я опустила стекло. Мужчина подошел к дверце и сказал, что он из полиции. Показал удостоверение, которое выглядело вполне правдоподобно, приказал заглушить двигатель и вынуть ключ из замка зажигания. Я повиновалась, и между нами произошел примерно такой разговор:

– Вы сознаете, что ехали быстрее семидесяти миль в час?

– Не обратила внимания.

– Знаете, какое здесь ограничение, мисс?

– На этом участке – шестьдесят миль в час.

– Куда вы следуете?

– В Бристоль. Возвращаюсь из Саутгемптона.

– Были там по делам?

– Да. – Я вспомнила о грузе в багажнике.

Он спросил мою фамилию, какой-нибудь документ и поинтересовался, чем я занимаюсь. Ответила, что я водитель. Поняла, что на алкоголь меня тестировать не станут. Из красного автомобиля вышел второй мужчина и, приблизившись к нам, показал удостоверение инспектора.

– Багажник закрыт, мисс?

– Полагаю, что да.

– Отоприте.

Я подняла крышку. Все четыре картонные коробки находились внутри. Я подумала о боссе, который нежился у бассейна, в то время как я вляпалась в какую-то историю. Ну погоди, мистер Бакл, если в мишках найдут что-либо недозволенное, я изо всех сил постараюсь, чтобы ответил ты! Мотать срок за другого почетно у воров, но я не воровка. Даже не знаю, что за контрабанда в коробках. Пусть я потеряю работу, но это лучше, чем приобрести судимость.

– Что в них, мисс? – спросил один из полицейских.

– Плюшевые мишки, – сказала я как можно убедительнее. Раз я решила отрицать вину, нужно придерживаться своей версии.

Полицейские переглянулись.

– Как название вашей фирмы?

– Пивоваренная компания «Реалбрю эйлз лимитед», но я ездила в качестве личного одолжения начальнику.

– Личного? Он любит мишек?

Я объяснила, что мишки для пикника в замке Лонглит-Хаус.

– Мы хотели бы взглянуть на них. Будьте добры, откройте одну из коробок.

Извиваясь как на крючке, я сообщила, что коробки не мои, и я не имею на это права. Инспектор кивнул.

– Скажете начальнику, что мы предъявили документы полицейских и предложили сотрудничать. Я так понимаю, что вы готовы нам помогать?

Он протянул мне перочинный нож. Под барабанный бой пульса в голове я разрезала вдоль виниловую ленту, скрепляющую клапаны крышки.

– Раскройте упаковку.

Я убрала лежащий сверху лист поролона и ощутила дрожь облегчения, увидев двадцать пять маленьких желтых медвежат, лежавших в пять рядов на полистироле. Полицейские настояли, чтобы я добралась до самого дна, пока не увидели все содержимое коробки – двести медвежат. Затем попросили проделать то же с остальными коробками. Протестовать не имело смысла – они явно рассчитывали что-то найти. Каждый слой вызывал во мне новый приступ страха, но мы проверили весь груз и не обнаружили ничего, кроме рядов медвежат.

Инспектор взял одну из игрушек и, внимательно осматривая, долго вертел. Затем полицейские отошли и стали совещаться. Я видела, как они крутили медвежонку голову и лапки. Инспектор встряхнул и поднес к уху, затем понюхал. Все это могло показаться смешным, если бы я не была страшно напугана их подозрением.

Полицейским требовалось указание начальства. Инспектор вернулся в машину и взялся за рацию. Стараясь унять волнение, я занялась упаковкой коробок, пока не подошел полицейский и не отдал медвежонка.

– Поскольку вы согласились сотрудничать, мисс, я не стану докладывать о том, что вы превысили скорость. Но считайте это серьезным предупреждением. Ограничения скорости устанавливаются для вашей же безопасности и для безопасности других участниках движения. – О медвежатах он не произнес ни слова.

Я покаянно что-то пробормотала.

Они сели в машину и уехали.

Когда я вернулась, мистер Бакл по-прежнему находился у бассейна, только перевернул шезлонг, чтобы сидеть лицом к солнцу. Его кожа покраснела, и я подумала, что потом ему будет больно. Он был не один – двое мужчин среднего возраста в шортах играли под тентом у бассейна в карты. На меня они не посмотрели. Третий брассом плавал в бассейне, и я не сразу поняла, что его стелющиеся по воде длинные волосы не седые, а очень светлые. Он повернулся и по-мужски, оценивающе, взглянул на меня, но не удостоил даже кивком.

Мой босс спал. Мне пришлось дважды позвать его, чтобы он пошевелился и поинтересовался, который час. Я ответила и спросила, могу ли поговорить с ним наедине. Он заявил, что нет такого вопроса, который он отказался бы обсуждать в присутствии друзей. Тогда я рассказала, что случилось на дороге. Мистер Бакл, не перебивая и не делая замечаний, внимательно слушал.

– Что все это значит? – произнесла я в заключение, и это было скорее требованием, чем просьбой.

Он почесал в затылке:

– Для меня самого загадка, Дана. Они упоминали мое имя?

– Нет.

– Вот вам стиль их работы: за мелкое нарушение такой спектакль. Тормоза и покрышки не стали проверять?

Я покачала головой:

– Разве я не ясно выразилась? Состояние машины их не интересовало.

– Они же видели, что автомобиль новый, и решили прицепиться к чему-нибудь еще. Вы правильно поступили, что держались спокойно, моя дорогая.

Не сомневаясь, что меня дурачат, я заметила:

– У меня сложилось впечатление, что они действовали по наводке. Очень уж уверенно держались.

– С какой стати? Просто у них такой менталитет: увидели большой блестящий «Мерседес», дай-ка проверим, не найдется ли чего недозволенного. Пора привыкать к подобному или ездить медленнее.

– Вы говорите как один из них.

Босс улыбнулся и спросил, не хочу ли я искупаться. Тогда он найдет мне купальник – трусики и лифчик. Или одни трусики, если так мне удобнее.

Он снова изображал ловеласа. Видимо, Чармин дома не было. Я отказалась и собиралась уходить, но босс вспомнил, что мне передали по телефону сообщение: необходимо срочно позвонить на коммутатор компании. Мистер Бакл протянул мне сотовый телефон.

Так я узнала, что мой сын попал в больницу.