Текст книги "Последнее дело Даймонда"

Автор книги: Питер Ловси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава пятая

Он прошел через штабную комнату, ни к кому не обратившись. Информация поступала таким потоком, что шестеро гражданских сотрудников и операторы компьютеров не могли поднять головы. Гора рапортов и компьютерных распечаток ждала анализа, но у ведущего следствие были приоритеты важнее. Он не сомневался, что сумеет добиться признания до того, как Джон Уигфул вернется из Бристоля.

Даймонд толкнул дверь в допросную. Джекман встретил его стоя, и его поза выражала если не воинственность, то напористость. На лице напряженное выражение – он словно ждал, что его подвергнут допросу с пристрастием.

– Я хочу получить от вас четкий ответ: я арестован или нет?

– Арестованы? – Даймонд произнес это с такой интонацией, будто в современной полиции данного слова не знали.

– Я пришел к вам по доброй воле, помочь. Но могу и уйти.

Суперинтендант подтвердил его право кивком.

– Я бы этого не хотел. Мы не все прояснили. Согласны? – Его обнадежило, что подопечный напрягся. Этот невозмутимый ученый оказался крепким орешком.

Лицо Джекмана потемнело.

– Что вам еще надо? Я рассказал все, что знал.

Даймонд мягко улыбнулся:

– Вы чрезвычайно помогли нам, сэр. – Уважительное обращение свидетельствовало о том, что он изменил тактику допроса. – Кстати, меня зовут Питер. Мы остались одни и можем общаться менее официально.

Это предложение вызвало у профессора усмешку:

– Менее официально? – Его взгляд презрительно скользнул по стенам со звукоизолирующим покрытием.

– Мы не записывали наши разговоры. – В этом Даймонд не покривил душой. – Не посмели бы, не предупредив вас. Поэтому здесь присутствовала стенографистка. – Он помолчал, желая убедиться, что отсутствие девушки произвело на профессора благоприятное впечатление. – Если хотите, можем перейти в другое помещение. Я пригласил бы вас прогуляться по улице, но за нами потащится целая свора журналистов. Вы же их знаете, Грегори.

Сбитый с толку этим приливом добродушия, Джекман, услышав, что его назвали по имени, вздрогнул.

– Если не возражаете… Грег.

Даймонд заговорил с ним как со старинным другом. В противоположность слухам, которые возникли после его перевода в полицию Эйвона и Сомерсета, будто Даймонд запугиванием принуждает подозреваемых к покорности, он на самом деле действовал более тонко. Ему нравилось завоевывать доверие. Когда Даймонд считал, что время пришло, он больше не давил на человека, а пытался покорить обаянием, против которого после многих часов допроса невозможно было устоять. Тогда улыбка становилась действеннее, чем сжатый кулак. В свое время в деле Хэдли Миссендейла Даймонд решил, что принудил того к признанию таким же образом – Хэдли был настолько ошеломлен, что готов был рассказать, как стал сообщником Бонни и Клайда или любых других вооруженных грабителей. И теперь, по мнению суперинтенданта, единственная ошибка не умаляла эффективности метода.

– Вы должны простить меня за то, что я наговорил вам раньше, – продолжил он в той же приятельской манере. – В нашей работе мы настолько одержимы фактами, что человеческие соображения отступают на второй план. Вот и я мог недооценить, что вы пришли к нам добровольно, чтобы оказать содействие.

– Я пытался доказать вам это с пеной у рта, – едко заметил Джекман. Судя по всему, у него был иммунитет против обаяния полицейского.

– Совершенно справедливо. Хотите кофе, Грег?

Озадаченный переменой тона, но понимая, что это циничный маневр, профессор пришел к неверному выводу.

– Пытаетесь отвлечь меня, чтобы я потерял бдительность, а потом вернется ваш коллега и разделается со мной?

Даймонд улыбнулся, удивившись, в чем заподозрили Джона Уигфула, и представив, как этот Мистер Чистюля из управления разделывается с подозреваемым.

– Он уехал в Бристоль снимать показания со свидетеля.

– Я пошутил, – промолвил Джекман.

Суперинтендант снова улыбнулся.

– Кажется, я начинаю понимать ваше чувство юмора.

– Пожалуй, я выпил бы кофе.

– Отлично. Спустимся в буфет. Не знаю, как вы, а я проголодался. – Даймонд посмотрел на часы и взялся за телефон: – Не возражаете? Я должен позвонить. Жена к такому привыкла, но все-таки просит сообщать. – Он набрал номер и заговорил в трубку: – Это я. Как дела? Не уверен, дорогая, приду, как только освобожусь. Чем занимаешься? Совершенно забыл… Да, конечно, но не жди меня. – Он повернулся к Джекману: – Смотрит футбол. А когда я сажусь посмотреть матч, ругается. Не понимаю женщин.

Он нарочно продолжал эту тему за кофе с сэндвичами под аккомпанемент старых песен «Битлз» и под шум карточной игры, которую в углу затеял бывший сержант, а теперь гражданский компьютерщик. Даймонд заметил, как от его рассуждений о женских причудах разгладилось лицо Джекмана. Окрыленный, он рассказал, как трудно было ухаживать за Стефани. Когда они познакомились, его будущая жена была лидером девочек-скаутов. В качестве районного полицейского он приезжал в Хаммерсмит рассказывать им, как вести себя на дорогах, и был очарован их обаятельной руководительницей. В тот вечер был подожжен запал их отношений, и почти все последующие вспышки их чувств и ссоры происходили в присутствии девчушек в коричневых формах.

– Я изо всех сил старался смириться с этим, – вспоминал суперинтендант. – Стефани приняла меня серьезно после того, как я заявился в летний лагерь с двумя осликами. Отставной сержант из Хаммерсмита открыл приют для животных. Он был славным малым. Ссудил мне пару ослов, они и решили дело. Вскоре мы со Стефани обручились. В то время я был стройнее. – Даймонд усмехнулся. – Мог сесть верхом на осла, и никому бы в голову не пришло пожаловаться в Королевское общество защиты животных. – Он помолчал, затем доел сэндвич и спросил: – Вы верите в любовь, Грег?

– В любовь?

Даймонд кивнул.

– Есть она или мы заблуждаемся, и нас просто разводят писатели и певцы? Желание – это понятно. Восхищение, уважение – тоже ясно. Но любовь – это нечто иное. Вы любили Джеральдин, когда женились на ней?

Джекман пристально посмотрел на него:

– Вот вы куда клонили. Хотели больше узнать о моих отношениях с женой. Почему прямо не спросить?

– Не отвечайте, если у вас возникло такое впечатление, – обиженно промолвил Даймонд. – Я просто искал почву для взаимопонимания.

– Питер, приятель, – насмешливо произнес профессор, – я скажу вам, что угодно, только бы вы слезли с моей шеи. – Он кашлянул и продолжил: – Сформулирую иначе: если вас что-то интересует, переходите прямо к делу. Я хочу сегодня ночевать у себя дома. Да, я считал, что люблю ее. Потом у нас начались проблемы, но теплые чувства у меня к ней остались. Вы удовлетворены?

– Кроме миловидной внешности, что делало ее такой привлекательной?

– Я считал, что данную тему мы уже обсудили. Мне льстило, что Джерри предпочла меня гламурным телевизионщикам, с которыми раньше работала.

– Это не любовь.

– Что вы пытаетесь доказать? Что я лишен человеческих чувств, своего рода психопат? Сочинили некую версию убийства, в какую пытаетесь втиснуть меня? Я любил Джерри, потому что она отличалась от всех, кого я знал. Остроумная, наблюдательная, смелая, оптимистичная. Каким-то своеобразным, загадочным образом ее ум был на одной волне с моим. Нас забавляли и восхищали одни и те же вещи.

Сказано было коротко, но убедительно.

– Но затем все пошло не туда, – продолжил профессор. – Драгоценная связь между нашими умами была утеряна. Не знаю, почему. До какой-то степени понять могу: карьера Джерри рушилась, но зачем относиться ко мне как к врагу? Эту загадку я никогда не смогу решить. С друзьями она оставалась прежней, жизнерадостной. А со мной вела себя иначе.

– Сделала вашу жизнь невыносимой, – подсказал Даймонд.

– Нет! – поспешно возразил Джекман. – «Невыносимой» – такого слова я не употреблял. Суть в том, что я мог выносить ее.

– Мне урок – не бросаться словами в присутствии профессора английской словесности, – поморщился суперинтендант. Он вовсе не желал ставить запруду на пути словесного потока Джекмана. – Скажем по-другому: ваша жена была трудным человеком. Почему вы с ней не развелись, Грег? Это же был самый простой способ решения всех проблем.

Джекман выдохнул, словно протестуя, что его снова загоняют на арену для корриды.

– Вы вновь ведете к тому, что я решил свои проблемы, убив ее.

– Я этого не говорил.

– Вам и не требовалось. – Он оттолкнул тарелку с недоеденным сэндвичем. – Если хотите знать, я не возражал против развода. И Джерри тоже. Наверное, оба считали, что быстро катимся к такой развязке, но ни разу не обсуждали эту тему.

– Почему?

– Мы состояли в браке всего два года. Да, я видел, как за это время изменился ее характер, но понимал, почему. Это был болезненный период: Джерри лишилась работы на Би-би-си и привычного образа жизни, переехав со мной в провинцию. Мы не так планировали жить. Наверное, я был наивным, однако не сомневался, что женщина, которой она стала, не настоящая Джерри. Ей требовалось больше времени, чтобы превратиться из медийной звезды в обычного человека. – Его взгляд метался из стороны в сторону – знак того, что он делится самым сокровенным, запрятанным в глубине души. Но никто в буфете, заполненном звуками битлловской «Она тебя любит», не услышал его слов. – Порой мне казалось, будто в нее вселился демон. Если бы мне удалось изгнать его, мы сумели бы спасти наш брак. Возвращаясь к вашему вопросу: я не заговаривал с женой о разводе, потому что не хотел оставлять ее. Любовь, которую мы друг к другу испытывали, должна была помочь преодолеть кризис.

– Но у вас были бурные ссоры.

– Да, Джерри привязывалась ко мне по любому поводу.

– Вы убили ее, Грег?

– Нет.

– Непреднамеренно?

– Ставите мне ловушку? – Джекман сверкнул глазами. – Предлагаете признаться в непредумышленном убийстве вместо предумышленного?

– Вы знакомы с терминологией.

– Кроме Мильтона и Шекспира, читаю и другие книги. Нет, мистер Даймонд, я не призна́юсь в непредумышленном убийстве. А если вы попытаетесь пришить его мне, это будет самой большой вашей ошибкой. Я вам в этом не союзник.

Суперинтендант стиснул зубы.

– Кстати о писателях, – продолжил Джекман, – герой одной из пьес Джо Ортона говорит: «Полицейские словно красные белки – их надо охранять». Ваш пушистый хвост может оказаться в опасности, если ошибетесь по моему поводу.

Даймонд не понял, как это произошло, но допрос вдруг перевернулся, и он превратился из нападающей стороны в обороняющуюся. Возникло неприятное подозрение, что этот велеречивый профессор знает о деле Миссендейла. И своевременно возникла мысль: искушение выколотить из него правду нужно подавлять всеми силами. Он зажал в кулак гордость и обратился за помощью к людям в белых халатах.

– Вам не удастся опровергнуть заключение криминалистической лаборатории. Если вы убили ее, убийство, как вы выразились, вам пришьют благодаря уликам, а не мне. Благодаря вашей крови, отпечаткам пальцев, образцам из автомобиля. Я готов подождать еще несколько часов.

– Какое отношение к делу имеет моя машина?

– Труп надо было на чем-то отвезти к озеру. – Теряешь хватку, слушая себя, подумал суперинтендант. Вместо того чтобы очаровать и добиться правды, ты его запугиваешь и провоцируешь сопротивляться.

– Мне позволительно оставлять отпечатки пальцев в собственной машине, – нахмурился Джекман.

– Да, но если, например, в багажнике обнаружится волос и будет стопроцентно доказано, что это волос вашей жены, вам придется ответить на кое-какие вопросы.

Профессор с сомнением посмотрел на Даймонда.

– Разве возможно таким образом определить принадлежность волос?

– Дело не в самом волосе. Эксперты работают с прилипшими к корню микроскопическими частичками кожи.

– И что, они нашли волосы?

– Эти люди умеют обнаруживать пыль и любой мусор.

– Вы все-таки решили меня прищучить.

– Вам следовало держаться компании Мильтона и Шекспира, Грег. А вас понесло не туда.

– Вам взбрело в голову, что я убийца! – вызывающе возразил Джекман. – И теперь вас ничем не разубедишь.

Тон разговора изменился. Даймонд покачал головой, давая понять, что ему не просто взбрело в голову, дело гораздо серьезнее.

– Как вас убедить, что вы ошибаетесь? – воскликнул профессор.

– Начните с объяснения, почему тянули три недели, прежде чем заявили в полицию о пропаже жены.

– Я полагаю, что это очевидно.

– Только не для меня.

– Меня нисколько не удивило, что Джерри исчезла. Она украла письма Джейн Остен и не захотела признаться.

– Куда она, по-вашему, могла деться?

– Остановилась у кого-нибудь из друзей. Хватало мест, где можно найти дупло.

– Вы обзвонили знакомых?

– Тех, кого лучше знал, но ничего не добился. Не исключено, что Джерри просила их не говорить мне ничего.

– И все-таки вы нам не сообщили, что жена исчезла. Не рассказали даже о пропаже писем.

– Я хотел сам во всем разобраться. Не сомневался, что письма взяла она. Если бы сразу пошел в полицию и обвинил Джерри в краже, чего бы я добился? Я меньше всего желал, чтобы о нас трезвонили газеты. – Его ответы звучали правдоподобно.

– Что еще вы предприняли кроме того, что обзвонили знакомых?

– Я подумал, что Джерри могла отдать письма на оценку. Связался с аукционистами и дилерами в западных графствах и в Лондоне. Но с тем же результатом.

– Давайте проясним. Сейчас вы утверждаете, будто она намеревалась продать письма? А раньше говорили, что жена взяла письма по злобе.

Джекман кивнул:

– Это первое, что пришло мне в голову. Я решил, что их денежная стоимость не имеет для нее значения. Насколько мне известно, жена была хорошо обеспечена. Но через три дня после исчезновения Джерри пришли распечатки ее банковских счетов. Я вскрыл их, надеясь, что получу ключ к тому, где она находится. Оказалось, что Джерри превысила кредит на три тысячи фунтов.

– Вот как?

– Долг по кредитной карте составил полторы тысячи. Она пустила на ветер все деньги.

– Неужели?

– Значительную часть заняла под кредитку, что было глупостью, учитывая процент.

– Да, но на что она потратила сколько денег?

Джекман пожал плечами:

– Прогуляла со своими так называемыми друзьями.

– Целое состояние?

– Не знаю, можно ли это назвать состоянием. Когда мы познакомились, у меня сложилось впечатление, что Джерри жила зажиточно. На телевидении платили хорошие деньги. Да и в других местах тоже.

По плиткам пола простучали шаги, и сержант из штаба прервал их разговор, сообщив Даймонду, что его срочно просят к телефону.

– Кто звонит?

– Инспектор Уигфул, сэр.

– Из Бристоля?

– Да.

– Останься с профессором, я скоро вернусь.

Даймонд ругал Уигфула на чем свет стоит – не сомневался, что инспектор решил его проверить. Ворвавшись в допросную, схватил телефонную трубку и крикнул:

– Да!

– Мистер Даймонд? – Он сразу почувствовал, какой напряженный у инспектора голос.

– Кто же еще?

– Я только что разговаривал с супругами Плато. Они сообщили мне нечто такое, что вы должны немедленно узнать. В тот день, в понедельник, когда профессор Джекман видел свою жену в последний раз, она звонила им между десятью и половиной одиннадцатого.

– Утра?

– Улавливаете смысл, сэр? Если Джекман, как он утверждает, уехал в Лондон на поезде отправлением восемь девятнадцать, а оттуда улетел в Париж, он не мог убить жену. После его отъезда она была еще жива. Вы меня слушаете, сэр?

Даймонд, не ответив, бросил трубку.

– Сержант Бум! – крикнул он в дверь.

– Да, сэр!

– Ты отследил перемещения профессора, как я приказывал?

– Так точно, сэр.

– И каков результат? Ну же, не тяни!

– Все проверено, сэр. До одиннадцати утра одиннадцатого сентября он встретился в университетском колледже с профессором Далримплем, затем улетел в Париж из аэропорта Хитроу рейсом 1410 «Эр Франс».

На мгновение Даймонд стал похож на спущенный воздушный шарик. Затем сумел прошептать:

– Машину к заднему входу. Профессор едет домой.

Глава шестая

Первые заморозки. Все лето люди обсуждали разрушение озонового слоя и парниковый эффект, не в состоянии принять, что и в английском климате могут быть продолжительные периоды ярких солнечных дней. Теперь погода возвращалась к своему нормальному состоянию. Герани в цветочных ящиках на окнах батских домов потускнели и приняли обреченный вид побежденных, что Даймонд отметил циничным взглядом, остановившись в пробке на Манверс-стрит по пути в полицейский участок. В этом году Управление парков и садов Бата не пожалело усилий, чтобы отобрать у Эксетера звание самого цветочного города. Каждый подоконник, уступ, любая поверхность – даже крыши автобусных остановок – были заставлены цветочными горшками. Корзины с цветами висели на каждом фонаре. Какой энтузиазм! Какая преданность делу! И все впустую. Эксетер сохранил свой титул. Батские цветы проиграли.

Даймонд, до мозга костей полицейский, не стал бы заморачиваться проблемой увядших гераней, но предпочел бы, чтобы их убрали с улиц.

Автобус впереди стал притормаживать перед остановкой. Даймонд начал его обгонять, но встречная полоса «стояла». Не слишком многообещающее начало дня – застрять в заторе, перекрыв движение по встречке. К счастью, кто-то, посигналив сзади фарами, отъехал назад на несколько ярдов. Как любезно с его стороны. Вернувшись на свою полосу, Даймонд взглянул в зеркальце узнать, кто тот добрый самаритянин. Мужчина в «Тойоте». Большие усы, широкая улыбка. Ну конечно, Уигфул, кто же еще? Наверное, решил, что кретин начальник не заметил, что двухэтажный автобус ярко-желтого цвета – для туристов. Каждый ребенок в Бате знает: такие автобусы не останавливаются на обычных остановках.

Даймонд включил радио и после треска, пока выдвигалась автоматическая антенна, которую он неделями не вытирал, услышал голос диктора бристольского канала: «Сегодня детективы планируют расширить поиски убийцы Джеральдин Сноу – звезды долго не сходившего с телеэкранов сериала Би-би-си “Милнеры”. Ее голое тело в выходные обнаружили в озере в долине Чу-Вэлли. Труп опознал муж, профессор Батского университета Грегори Джекман, который, как утверждается…»

– Шило у полиции в заднице, – пробормотал Даймонд, выключая приемник.

Автобус двинулся вперед. Компания, демонстрируя приверженность идее туризма, присвоила каждой машине имена из славного городского прошлого. Теперь Даймонду стало видно, чье имя носит этот автобус: Джейн Остен. Не слишком ли? Такое впечатление, что боги насмехаются над ним. Даймонд чуть не пропустил вход в полицейский участок и, не включив указатель поворота, резко крутанул руль. Повезло, что за ним ехал не кто-нибудь, а Уигфул.

Ни один из них не упомянул об этом маленьком происшествии, когда позднее они собрались с Холлиуэлом, Кроксли и Дэлтоном в кабинете Даймонда. Так называемое совещание по делу – пусть ни у кого не возникнет мысли, будто отдел в тупике. Скорее на той каменной лестнице, которая украшает фасад аббатства. И каждый сотрудник закреплен за своей ступенькой. Теперь четырем карабкающимся вверх детективам нужно привнести в расследование свои идеи. И как можно быстрее.

– Есть новые поступления из криминалистической лаборатории, хотя за достоверность не поручусь, – начал Даймонд. – Люди в белых халатах увиливают от прямого ответа по поводу времени смерти жертвы. Самая вероятная дата – одиннадцатое сентября. Безусловно, в озеро она попала уже мертвой. Причиной смерти по-прежнему называют асфиксию. Будь все это неладно! – Он схватил другой лист. – Донесение по автомобилям Джекмана и жертвы. Никаких свидетельств того, что они использовались для перевозки тела. Ни значимых следов, ни волокон. Либо убийца поработал пылесосом, либо нам нужно искать другую машину. – Что-то бормоча себе под нос, он уставился в третий лист. – Группы крови. У жертвы – первая, резус положительный. У ее мужа такая же. Вы помните, что следы крови были найдены на одеяле. Но они оказались слишком незначительными, чтобы дать заключение после предварительного анализа.

– Все этому профессору на руку, – пробурчал Холлиуэл и сразу же пожалел, заметив, каким взглядом одарил его начальник.

В группе Даймонда каждому требовалось средство выживания. Молодой Холлиуэл вообразил себя закаленным нью-йоркским копом. Его не видели ни в чем ином, кроме кожи и джинсовки. Суперинтендант снова посмотрел на документ в своей руке:

– Здесь сказано, что образцы крови с одеяла отправлены на анализ ДНК, что может порадовать лишь журналистов.

Его замечание побудило Кроксли, обычно самого сдержанного из инспекторов, выступить на защиту науки:

– Это действенный способ установления личности.

– Но абсолютно бесполезный для нас, пока у нас не будет подозреваемого с подходящими характеристиками.

Кроксли покраснел. Холлиуэл бросился защищать его:

– Станем сравнивать данные, пока не получим такие же, как сделали во время расследования грабежа и убийства в Центральной Англии.

Холлиуэлу повезло – Уигфул опередил суперинтенданта:

– Не говори ерунды, Кит! Если ты о случае в Лестере, у нас нет ни малейшего шанса повторить то же самое. Тамошняя полиция имела дело с ограниченным кругом параметров. Искали белого мужчину в возрасте от семнадцати до тридцати четырех лет – одного из жителей трех небольших деревень. Это составляло четыре с половиной тысячи человек, но и то поиски заняли несколько месяцев. Мы же не знаем даже пола преступника.

– И нашли они злодея только потому, что один болван распустил язык, – добавил Дэлтон. – Преступник решил обмануть экспертизу и уговорил его сдать кровь за него.

– Если вы закончили, я был бы не прочь обсудить наше дело, – мрачно буркнул Даймонд. – Возможно, я неизлечимый оптимист, но на сегодняшнее утро назначаю мозговой штурм.

Присутствующие притихли. Суперинтендант выдержал паузу, взвешивая произведенный эффект, и продолжил:

– Прежде обновим информацию. Вчерашние допросы. Дэлтон, начинай!

Дэлтон, отвечающий за компьютерную информационную поддержку, в ужасе посмотрел на него:

– Мы еще не обработали данные, сэр.

– Почему?

– Не хватило времени.

– Я полагал, что все это содержится в компьютере. – Даймонд обвел взглядом кабинет, словно просил совета, но на самом деле просто смеялся над злополучным инспектором, который, желая произвести впечатление, превратился в легкую мишень. – Мы накупили техники на бог знает сколько тысяч фунтов. Так почему же перед нами не лежат распечатки с информацией?

– Сначала данные надо «забить», сэр.

– Не дури мне голову своим жаргоном! Я полагал, что компьютер призван ускорить процесс расследования.

– Так и есть, мистер Даймонд. Однако ввод данных – ручной процесс.

– Ладно, проехали. Я уже сам взглянул на доклады и не нашел ничего ценного… за одним исключением.

Казалось, ему никто не подыграет, но дрогнул Кроксли – не выдержал напряжения паузы.

– Каким, сэр?

– В результате одной из бесед выяснилось, что утром одиннадцатого сентября Джеральдин Джекман была еще жива. В это время она сделала телефонный звонок. Джон, будь добр, расскажи, что тебе удалось узнать от мистера и миссис Плато.

– Представляется, что… – начал Уигфул.

– Стоп! – прервал Даймонд. – Только факты, никаких «представляется».

Когда инспектор продолжил, коллеги заметили, как у него сводит скулы.

– Миссис Валери Плато заявила, что им позвонили между десятью и половиной одиннадцатого. Звонившая назвалась Джеральдин Джекман.

– Миссис Плато имела основания сомневаться? – спросил Даймонд.

– Насколько я понял, нет, сэр, – сдержанно ответил Уигфул. – Но не могу считать установленным фактом, что голос принадлежал Джеральдин. Пришлось поверить супругам Плато на слово.

– Дальше!

– Она хотела поговорить с Роджером, мужем Валери. В то утро Роджер находился дома. Он взял трубку, а его жена осталась в комнате. С этого момента я, с вашего позволения, хотел бы сверяться со своими записями.

Даймонд не сумел определить, были ли его слова насмешкой. Ни у кого не хватило духу улыбнуться. Инспектор открыл блокнот:

– Миссис Джекман попросила прощение за то, что доставляет неудобства, но сказала, что ей необходима помощь. Она поссорилась с Грегом – профессором Джекманом, и ей, чтобы разрядить атмосферу, необходимо на несколько дней уйти из дома. Она спрашивала, нельзя ли ей остановиться у Плато. Валери стояла рядом и дала ясно понять, что не примет под своей крышей эту женщину.

– Почему? – спросил Холлиуэл. Его, как самого неопытного следователя и к тому же человека, на которого с подозрением косились из-за псевдоамериканского стиля одежды, постоянно отправляли по разным адресам, и он целую неделю не появлялся в штабе.

– Плато ухлестывал за ней, – объяснил Уигфул.

– «Ухлестывал» – подходящее слово для оперативного совещания?

– Так считала Валери Плато. Роджер же категорически отрицал. Я ему верю. Допрашивал отдельно. Он пояснил, что у них несерьезно, один флирт, поскольку их супруги обычно на вечеринках не появляются. Утверждал, что Джерри Джекман не искала любовника.

– Похоже, Валери Плато оценивала ситуацию по-иному.

– Так мы проведем все утро, твердя одно и то же – «похоже». Вернитесь к телефонному звонку.

– Плато ответил Джерри Джекман, что ей будет неудобно остановиться у них, и она повесила трубку.

– В сердцах?

– Судя по всему, нет. Видимо, догадалась, что проиграла, когда к телефону подошла Валери.

– Это все, что сказала Джерри об их ссоре с мужем? Поссорилась, хочет на несколько дней расстаться, чтобы разрядить атмосферу?

– По словам супругов Плато, она не была слишком расстроена.

– После этого Джерри еще кому-нибудь звонила? Что мы имеем в результате вчерашних вечерних опросов? – спросил Кроксли со своим западно-ирландским акцентом.

– А ни черта не имеем! – усмехнулся Даймонд с менее ритмичным выговором Южного Лондона.

– Звонок супругам Плато – последнее свидетельство того, что она была еще жива?

– Последнее из того, что у нас есть. – Даймонд развел руками.

Возникла неловкая пауза. Если в мозгах и бушевал ураган, молния сверкать не спешила. Суперинтендант обвел взглядом присутствующих:

– В таком случае, джентльмены, если не находится ничего более гениального, придется вернуться к доброму, отжившему методу расследования Даймонда – хождению по домам. Ты, Холлиуэл, бери своих ребят и отправляйся в район Видкомб. Мне нужны сведения обо всем и обо всех, кто одиннадцатого сентября находился поблизости от Джон-Брайдон-Хаус. Опросите соседей, молочника, газетчика, почтальона. Ясно?

– Так точно, сэр.

– Тогда чего тянете?

Холлиуэла как ветром сдуло, и, надо думать, он при этом чувствовал облегчение.

– Что дальше? – обратился суперинтендант к оставшимся.

– Может, скажу невпопад. – Прежде чем внести предложение, Дэлтон занял оборонительную позицию. – Я бы проверил, как остаток того дня провела Валери Плато. Справедливо или нет, она считала, что знаменитая телезвезда имеет виды на ее мужа. А тут Джерри Сноу и вовсе попросилась к ним домой, что могло вывести Валери из себя.

– Он предлагает считать миссис Плато подозреваемой, – обратился суперинтендант к Уигфулу. – Что думаешь?

– Я бы не исключал подобную возможность. Она женщина спокойная, рассудительная, но не такая, о которых говорят «обаятельная». В припадке ревности могла поддаться панике.

– У нее есть алиби? – спросил Дэлтон.

– У нее есть машина? – уточнил Даймонд.

– «Вольво». Занятия с недвижимостью приносят неплохой доход. Муж водит «Ровер». Что до алиби, оба супруга находились дома до часа дня, затем Роджер поехал на оценку дома, а Валери отправилась за покупками.

– Никакого алиби, – прокомментировал Дэлтон.

– Если она ходила по магазинам, то ее могли заметить и теперь опознают, – произнес Уигфул.

– А если она была в супермаркете?

– У нее могут сохраниться кассовые чеки.

Дэлтон пожал плечами и не стал спорить.

– Какой она тебе показалась, когда ты с ней беседовал? – поинтересовался Даймонд. – Нервничала?

– Не особенно. Но была неразговорчива.

– А муж?

– Тот больше дергался, но это понятно – рядом находилась жена, у которой возникли подозрения, что он привирает насчет своих отношений с другой женщиной.

– У тебя не создалось впечатления, что они из-за этого поругались?

– Не исключено.

– Однако ты не склонен включать их в число подозреваемых?

– Нет, сэр. Но если хотите, поговорите с ними сами.

– Спасибо за совет, Джон, – съязвил суперинтендант и, откинувшись на стуле, положил ладонь на живот, словно намереваясь оценить его размер. – Джентльмены, не могу сказать, что меня сильно потряс ваш… вклад в расследование.

– Я думаю, сэр, Плато сказали правду, – заявил Уигфул. – Достаточно вспомнить, что их показания соответствуют показаниям профессора Джекмана.

– Дальше.

– Мне кажется логичным то, что Джекман сообщил о пропаже писем Джейн Остен. Если бы, как он предполагает, их взяла Джеральдин, она бы точно не захотела встречаться с ним после его возвращения из Парижа. Неудивительно, что Джеральдин принялась обзванивать знакомых в поисках места, где бы отсидеться.

– Так сказать, дупла?

– Да.

– Словцо Джекмана, не мое, – объяснил Даймонд. – Вчера вечером профессор поведал, что таких мест у жены было много, поэтому он не сразу заявил в полицию о ее пропаже. Считал, что она жива, пока не услышал об обнаруженном в озере теле.

– Вопрос на миллион долларов, – вставил Дэлтон. – Что произошло после того, как супруги Плато дали от ворот поворот Джеральдин? Никто из ее друзей больше с ней не общался.

– Если не врут, – заметил Кроксли.

Даймонд пристально, с любопытством на него посмотрел:

– Как это понимать?

– Например, сэр, следующий, кому она позвонила, и есть преступник. Предложил убежище, а затем убил.

– Зачем?

Кроксли не мог придумать правдоподобный мотив, и его спасло предположение неугомонного Холлиуэла:

– Из-за писем Джейн Остен! Не исключено, что она взяла их с собой.

– Убить человека из-за пары писем?

– Они были лакомым куском.

– По оценке Джекмана, стоимостью свыше десяти тысяч фунтов, – подсказал суперинтендант. – Но люди, с которыми водила компанию Джеральдин, не идиоты. Они понимали, какую опасность представляет попытка продажи подобного раритета.

– И тем не менее, – мягко промолвил Уигфул, – хорошо бы связаться с торговцами редкими письмами. Их, очевидно, немного.

За свою инициативу он был награжден ледяным взглядом и кратким приказом:

– Вот и действуй!

– А я бы переправил их в Америку, – заявил Дэлтон. – Там за них можно взять цену получше.

Даймонд покачал головой:

– Не уверен, что письма могут представлять собой заслуживающий доверия мотив. И не до конца убежден, что они вообще существуют.

– Считаете, что профессор соврал про письма?

– Он был весьма уклончив.

– Насчет того, откуда они взялись?

– Да.

Дэлтон пожал плечами:

– Так давайте как следует прижмем его.

– Поздно! – отмахнулся суперинтендант.

– Есть еще способ проверить, существуют ли письма, – заметил Кроксли. – Спросить у американца Джанкера. Ведь предполагается, что он изучал их на предмет подлинности.