Текст книги "Змеиное гнездо"
Автор книги: Питер Кейв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Он правда довольно милый, – сказала она, отвечая на заразительный энтузиазм и обворожительные манеры молодого человека. Она стремительно меняла к лучшему свое отношение к змеям вообще.
Джардайн хмыкнул, глядя на нее.
– Работая в лаборатории, вы имели дело с ядовитыми змеями? – спросил он, вновь обращаясь к Колину Мерфи.
Мерфи кротко улыбнулся.
– Одно время Дуг Нильсон хотел меня научить, но я слишком трусоват. Вы когда-нибудь видели фотографии людей, укушенных змеями? Даже если вовремя ввести противоядие, все равно можно получить повреждения тканей, гангрену, даже потерять руку или ногу. Вы не станете рисковать этим, сидя на зарплате ассистента.
И он замолчал, вновь направив внимание на Джеки.
– А вам хотелось бы взглянуть на что-то действительно ядовитое?
Не дожидаясь ответа, Мерфи подошел к другому стеклянному резервуару и осторожно отодвинул накрывавший его большой камень. Под ним копошилось с полдюжины маленьких ярко-зелено-черных лягушек.
Джеки вперилась взглядом в резервуар.
– Они великолепны, – промолвила она.
Мерфи кивнул.
– Великолепны, но совершенно смертельны, – согласился он. – Ядовитые стрельчатые лягушки. Обычно мы не показываем их в главной экспозиции. Они считаются достаточно опасными, поэтому мы и держим их в служебном помещении, подальше от основной публики. На самом же деле их можно даже взять в руки при условии, что у вас нет открытых ранок и что после вы не станете облизывать пальцы. Некоторые особи содержат в себе столько яда, сколько хватило бы на то, чтобы убить двадцать тысяч мышей.
Эта информация переполнила чашу терпения Джардайна.
– Очень хорошо… Так вы дадите нам знать, если вам вдруг кто-то предложит ядовитую змею? – Он повернулся к Джеки. – А теперь, если ты способна расстаться со своим новым маленьким другом, который так уютно пригрелся у тебя на руках, мы можем пойти и продолжать выполнять наш полицейский долг, – сказал он, немного вспыльчиво.
Джеки с улыбкой вернула удавчика Мерфи.
– Спасибо, вы были нам очень полезны.
– В любое время к вашим услугам, – великодушно промолвил Мерфи. – Вы можете прийти сюда на лекцию в ваш выходной, если захотите.
Джеки улыбнулась.
– Может быть, я так и поступлю.
И она вышла вслед за Джардайном.
Они направились к выходу из зоопарка.
– Хорошо бы ты не забывала о том, что ты офицер полиции, когда мы встречаемся с людьми, – отчитал ее Джардайн, самолюбие которого все еще оставалось немного задетым после конфуза с удавчиком.
Джеки Райд улыбнулась.
– Он был очарователен. Я бы с удовольствием взяла такого к себе домой.
– Я это заметил, – сказал Джардайн с грубым сарказмом. – Полагаю, змею ты бы тоже с радостью поселила у себя?
Джеки метнула в него возмущенный взгляд, но ничего не ответила на его сальность.
Они миновали выход, не замечая, что зловещего вида человек с причудливыми шрамами на лице смотрит на них с необычным интересом.
– Просите, сэр… У меня для вас срочное сообщение, – крикнул Таггерту дежурный сержант, когда тот уже уходил из отделения полиции на встречу с Анной Гилмор.
Таггерт подошел к посту.
– Так поторопитесь, если срочное, – прорычал он.
– Найдены те римские черепа, сэр, – объявил сержант. – Двое ребятишек играли в парке, и они заметили их в урне и подумали, что это игрушки какие-то. Представляю, какой они испытали шок, когда поняли, что это вовсе не игрушки.
– Очевидно, – пробормотал Таггерт. – Такого в видеоиграх не показывают.
– И доктор Эндрюс спрашивает, что ему с ними делать?
– Пусть немедленно вернет профессору Хаттону в Музей Хантера, [3]3
Музей Хантера открылся в 1807 году, первый публичный музей в Шотландии.
[Закрыть]– проинструктировал Таггерт. – Скажите ему, что я наведаюсь туда позже, но сначала мне нужно нанести один визит.
Он вышел из здания полиции в глубокой задумчивости. Похоже, что ранее выдвинутая версия оказалась верной. На самом деле: много чего начало вставать по своим местам.
Анна Гилмор украшала витрину композицией из цветов, когда в магазин вошел Таггерт. Он смотрел на витрину с недоуменным взглядом.
– Ужели к дню святого Валентина? А ведь еще даже не прошли бернсовские вечера!
Анна улыбнулась.
– Такой у меня бизнес, Джим. Не успеешь оглянуться, как наступит День Матери, а там уж и Рождество.
– Я просто проезжал мимо. Дай, думаю, загляну, – небрежно проговорил Таггерт.
Взгляд Анны говорил о том, что она не верит ему ни на гран.
– Есть какие-нибудь новости?
Таггерт кивнул.
– Кое в чем мы смогли продвинуться. – Он нерешительно помолчал. – Вы же знаете, Анна, что это против моих правил, но…
– Говорите, Джим, – потребовала Анна.
– Одно из тел могло быть такого же роста, как Дженет.
Анна покивала головой.
– С каждым днем у меня прибавляется уверенности, – вполголоса сказала она.
Таггерт печально покачал головой.
– Мне станет еще паршивей, чем вам, если окажется, что мы ошибаемся.
Анна ободряюще улыбнулась ему.
– Значит, мы будем чувствовать себя паршиво вместе.
Таггерт на это промолчал.
– Есть кое-что еще. Анализ почвы показал, что одно из тел пробыло в земле примерно два с половиной года. То, о котором мы думаем, что это Дженет, было погребено примерно четыре года тому назад.
Анна задумчиво вздохнула.
– Завтра ровно четыре года, Джим. Бернсовский вечер. – Она помолчала, с мольбой глядя на него. – Джим, я знаю, что не имею права просить об этом, но не могли бы вы завтра поужинать со мной?
Таггерт выглядел смущенным.
– Джин собирается устроить завтра бернсовский ужин для инвалидов с соответствующим волынщиком. Я должен там быть.
Анна понимающе кивнула, но Таггерт сумел заметить ее разочарование и нескрываемую тоску на ее лице. И вновь он пошел против своих правил.
– С другой стороны, не думаю, что обо мне будут сильно скучать, – сказал он импульсивно. – Да, конечно, я поужинаю с вами, Анна.
Анна ничего не сказала, но благодарность в ее взгляде говорила без слов. Годовщина исчезновения Дженет – это, должно быть, дата, от которой становится особенно паршиво на душе, и Таггерт понимал это.
– Так, значит, завтра.
С последней дружеской улыбкой Таггерт покинул магазин.
Хаттон уже поместил римские черепа в специальный демонстрационную витрину вместе с парой кинжалов, некоторыми ювелирными украшениями и гончарными изделиями той эпохи. Он с гордостью посмотрел на изысканную экспозицию, прежде чем повернулся к Таггерту.
– Ну вот, они возвратились туда, где и должны находиться. Не знаю, чем вас отблагодарить.
– Нет, знаете, – возразил ему Таггерт. – Предоставлением мне двух скульптурных изображений, по которым можно провести опознание. – Уголком глаза Таггерт заметил, что в музей входит доктор Эндрюс, и поманил его рукой. – Ваш старый приятель, – сказал он Хаттону.
Эндрюс широко улыбнулся и протянул руку.
– Питер, ты нисколько не изменился. По-прежнему выглядишь так, словно не можешь позволить себе приличную пару туфель.
Хаттон тепло потряс руку давнего друга.
– Конечно не могу, на те деньги, что платит мне Стрэсклайдская полиция.
– Постой, а как же насчет премии? – подсказал Эндрюс, обращаясь к Таггерту.
Таггерт метнул в него недобрый взгляд.
– У меня есть два билета на ужин бернсовского объединения, который состоится завтра вечером, – продолжал Эндрюс. – Дженни не может, поэтому не хотел бы ты пойти как мой гость? Если мы не сумели тебе прилично заплатить, так по крайней мере позволь нам хорошо тебя накормить.
– У него важная работа, – пробормотал Таггерт в качестве возражения, но никто к нему не прислушался.
– Благодарю, я с удовольствием пошел бы, – сказал Хаттон, принимая приглашение.
– Так, значит, завтра вечером, – напомнил Эндрюс. – А теперь я должен осмотреть твою выставку. Очаровательно.
– Я с вами, – заявил Таггерт, пристраиваясь к коллеге, когда тот мерил шагами музейный пол.
– Кажется, Питер счастлив вновь, – заметил Эндрюс.
Таггерт хмыкнул.
– Если бы так. И все-таки, это подтверждает нашу версию. Эти черепа были похищены по той простой причине, чтобы помешать опознанию жертв. А когда вор обнаружил, что он взял не те, он просто-напросто их выкинул.
– И это также доказывает, что убийца ходит где-то рядом, – заключил Эндрюс. – И давний след, который, как вы полагали, уже затерялся, стал виден опять. По крайней мере, это должно вселять в вас некоторый оптимизм.
Вовсе не убежденный в этом, Таггерт смог лишь печально кивнуть.
– Ах, если бы мы в самом начале не дали этому следу затеряться, то, может быть, второй жертве не пришлось бы умирать.
Эндрюс понимающе улыбнулся.
– Никто не мог бы искать Дженет Гилмор с большим упорством, чем вы, Джим. Теперь по крайней мере вы знаете, что ее убийца где-то поблизости, и ему очень хотелось бы, чтобы Питер Хаттон прекратил работу, в результате которой можно будет опознать его жертвы.
Таггерт, казалось, погрузился в мрачные размышления.
– Но это как раз то, что я не могу понять, – признался он. – Мы предполагаем, что они – случайные жертвы, но если это действительно так, тогда чего же он боится?
И он посмотрел на Эндрюса, словно ждал, что тот прольет свет. Этого не случилось. Наконец Таггерт озвучил еще одну смутную мысль, что давно гудела в его голове:
– Но сейчас главнее другое: каков будет его следующий шаг?
Глава десятая
С характерным пренебрежением к своей внешности Таггерт продолжал трудиться над гипсовыми слепками с черепов в только что взятом напрокат вечернем костюме. Наложив еще один комок модельной глины, он разровнял его деревянной лопаткой по скулам и отступил, чтобы оценить сделанное.
– Что ж, наконец-то выглядит по-человечески, – сказал он, довольный собой. – Завтра мы сможем увидеть, как одна из них выглядела в жизни.
Подошел Карл Янг, чтобы полюбоваться работой коллеги. Обе головы, как только что сказал Хаттон, выглядели очень правдоподобно: не хватало только ушей, волос и мелких деталей вроде губ и формы носа, чтобы получились узнаваемые скульптурные изображения.
Он посмотрел на Хаттона.
– Вы сделали превосходную работу, – похвалил он его. И вдруг его лицо слегка омрачилось. – Вы испачкали глиной костюм.
Он взял с рабочего стола маленькую щетку и прошелся по пиджаку Хаттона. А тот, безразличный к этому, опять подошел к одной из голов и немного поправил контуры щеки.
– Меня не совсем устраивает эта половина лица.
Янг взглянул на часы.
– Может, это подождет до завтра? А то вы опоздаете на бернсовский ужин.
Хаттон вздохнул и отложил стеку.
– Да, вы как всегда правы, Карл. Думаю, мне лучше пойти.
– Да, кстати, эту посылку вам доставили, когда вы уходили за костюмом, – сказал Карл, вынимая небольшой удлиненный сверток из-под стола.
Хаттон вытер руки тряпкой и взял посылку. Под упаковочной бумагой была маленькая коробка из крепкого картона. Оторвав уголок, Хаттон полез внутрь и вдруг вскричал от боли и непроизвольно отдернул руку. Он поднес к глазам палец, на котором выступила капелька крови. Хаттон взял палец в рот и начал высасывать кровь из ранки.
– Что такое? – спросил встревоженный Янг.
Хаттон нахмурился.
– Наверно, укололся о скрепку, будь она неладна. – Он поднял коробку и заглянул внутрь. – Странно, там ничего нет, только какая-то стружка.
Янг принял ящик у него из рук и поставил его на попа, вытряхнув на стол горстку мелкой стружки. Хаттон оказался прав. Ящик был совершенно пуст.
Хаттон пожал плечами.
– Довольно, у меня нет времени думать об этом. Пойду-ка лучше на их хваленый бернсовский ужин. Увидимся завтра утром.
Продолжая посасывать палец, который болел слишком сильно для такой крохотной ранки, Хаттон ушел из лаборатории.
Он чувствовал себя не в своей тарелке среди плюшевого убранства огромного банкетного зала, снятого для бернсовского ужина, поскольку сразу понял, что костюм, который он взял напрокат, не особенно хорошо на нем сидит и в сравнении с остальными гостями, одетыми в национальные юбки и пышные наряды, он выглядит почти неряшливо.
Он нервно подергивал тугой воротник пластрона, отчетливо ощущая, что заболевает. Ему казалось, что в помещении необыкновенно жарко, почти нечем дышать. Хаттон решил даже, что у него начинается грипп.
Доктор Эндрюс быстро направлялся к нему, волоча за собой суперинтендента Маквити.
– Познакомься, Питер, суперинтендент Маквити. Питер Хаттон, как вам, должно быть, известно, работает над реконструкцией лиц по найденным черепам.
Маквити протянул руку.
– Очень рад. Я слышал, работа успешно подвигается?
Хаттон ответил на рукопожатие, заметив, что ладони его необычайно влажны.
– Да, я почти закончил, – вежливо промолвил он. И почувствовал, как испарина щекочет лоб. – Это только мне кажется, или правда здесь необычно жарко? – спросил он Эндрюса.
Эндрюс безразлично пожал плечами.
– Они иногда перегибают палку с центральным отоплением.
– Скажите, а как у вас получается сделать уши и нос? – поинтересовался Маквити. – Должно быть, это самое трудное?
Хаттона начало знобить, как лихорадочного больного. Стучало в виски и дрожали колени. Лицо Маквити поплыло перед глазами, а его голос доходил словно откуда-то издалека.
– Да, это самое трудное, – выдавил Хаттон. Он несколько раз поморгал, стараясь прояснить быстро мутнеющее зрение.
– Тебе плохо? – участливо спросил Эндрюс.
Хаттон заставил себя храбро улыбнуться.
– Кажется, у меня начинается проклятый грипп.
Маквити с улыбкой помахал стаканом с виски.
– Несколько таких стаканчиков быстро вас вылечат.
– Дамы и господа! Просим занять свои места, – вдруг раздался голос из репродуктора.
– Ага, сейчас вынесут хаггис под звук волынок, – радостно сказал Эндрюс. Он осторожно обнял Хаттона за плечи. – Идем, Питер. Тебе станет гораздо лучше, когда мы сядем.
Он проводил Хаттона до его стола, нашел предназначенное для него место. Хаттон с облегчением сел, облокотился об стол и, соединив ладони мостиком, водрузил на них подбородок.
Сцепив руки, он испытал болевую волну, которая возникла в поврежденном пальце и, казалось, прошла по всей руке до самого плеча. Помутившимся взором Хаттон рассматривал окаянный палец, который к этому времени заметно распух. Вокруг ранки появился волдырь, кожа вокруг сильно покраснела.
Под звуки волынок в банкетный зал торжественно внесли хаггис на большом серебряном блюде. Встал распорядитель застолья.
– Прошу тишины! – потребовал он и запел оду традиционному шотландскому кушанью.
Хаттон вдруг почувствовал сильную тошноту. Лихорадка сотрясала его тело. Он понимал, что еще немного – и его вырвет. С заметным усилием он поднялся из-за стола, но сразу обнаружил, что ноги уже не способны его удержать.
Ему казалось, что банкетный зал растворился в водовороте света, звуков и людских теней. Хаттона качнуло в сторону, он схватился за стул и, падая, увлек его за собой на пол.
Сразу же возникла напряженная тишина. Распорядитель застолья прекратил пение на полуслове. Потом закричала какая-то женщина, и прорвался поток возбужденных голосов, из которого выделился решительный голос доктора Эндрюса:
– Скорее, кто-нибудь, вызовите скорую помощь!
Он подбежал к Хаттону, раскинувшемуся на полу, стал рядом с ним на колени и начал расстегивать ему воротник. Его друг еще дышал, но Эндрюс не зря столько лет провел рядом со смертью, чтобы понять, что Питер Хаттон очень близок к ней.
Однако в его поле зрения не попал маленький коричневый, ничем не примечательный паук, который выполз из теплого кармана пиджака, где он прятался почти два часа, с того момента, как укусил Хаттона. Почти неразличимый на паркетном полу, он проворно убежал в поисках другого укрытия.
Таггерт и Анна сидели напротив друг друга за столом, который Анна украсила цветами.
Таггерт поднял бокал с вином, готовясь произнести тост.
– Я пью за самую мужественную из всех женщин, которых я знаю.
Анна покачала головой.
– Я не храбрая, Джим, нет. Это просто потому, что уже невозможно представить себе, как она входит в эту дверь. Потому что она никогда в нее не войдет. И нельзя вечно винить себя. Как было в первый год. Это погубило моего мужа. Он измучил себя до смерти, все время чувствовал себя виноватым за то, что выгнал ее из дому в тот вечер.
Таггерт сочувственно кивнул.
– Да, Анна. Живым надо жить. Мы должны как-то смириться с этим.
Анна вдруг встала из-за стола.
– Я забыла про салфетки, – сказала она с настоятельностью, которая выглядела не вполне естественно.
Таггерт увидел, что она поспешила в кухню, и тоже встал, и пошел за ней. Когда он вошел, Анна безудержно рыдала, облокотясь о кухонную мойку.
Она обернулась, словно почувствовала, что он стоит за ее спиной, сделала последнюю отчаянную попытку сдержать слезы и припала на его плечо.
– О, Джим… Я правда стараюсь. Я очень стараюсь. И у меня получается, почти всегда.
Ему было нечего сказать. Ничего, что могло бы утешить ее. Таггерт просто обнял ее, предлагая единственную поддержку, на которую был способен, а тем временем годы страданий и пустоты давали о себе знать с новой силой и настоятельно требовали выхода.
В машине скорой помощи Хаттон подавал еле заметные признаки жизни, находясь под кислородной маской. Он что-то пытался сказать.
Доктор Эндрюс наклонился ближе к лицу друга, приподнял маску и напряженно вслушивался в едва различимую речь.
– Коробка, – шептал Хаттон. – Что-то было в коробке.
Эндрюс ничего не понял. Он решил, что у Хаттона начался бред. Он вновь надел на него маску и осторожно поднял его руку, рассматривая красное, воспаленное вздутие на пальце.
– Очень похоже, что его кто-то укусил или ужалил, – сказал он работнику скорой помощи.
Глава одиннадцатая
– Простите, что оторвал вас от ужина с Анной Гилмор, – извинился Джардайн, когда Таггерт подъехал к больнице. – Но я подумал, что это важно.
По мнению Таггерта, извинение было излишним.
– Как он?
Джардайн грустно покачал головой.
– Боюсь, ничего хорошего. В настоящий момент он в отделении интенсивной терапии. Фактически, он в коматозном состоянии. Очевидно, когда его сюда доставили, он был еще наполовину в сознании, бредил, но сейчас его жизнь висит на волоске. Доктор Эндрюс дежурит рядом с ним. Он был с ним, когда тому стало плохо, и приехал с ним в машине скорой помощи. Он может дать некоторую дополнительную информацию.
– В таком случае, что мы тут торчим? – огрызнулся Таггерт. И он взбежал по ступенькам ко входу в больницу.
Эндрюс мерил шагами небольшую комнату ожидания. Когда вошли Джардайн и Таггерт, он поднял на них печальные глаза.
– Ну как? – спросил Таггерт.
– Ничего нового. Но, судя по всему, плохи дела, Джим.
– Он что-нибудь говорил вам? Хоть что-нибудь? – допытывался Таггерт.
– Ничего существенного, – ответил Эндрюс. – Что-то бормотал о какой-то коробке, но в карманах у него ничего не нашли.
Дверь в комнату ожидания открылась опять. Таггерт, Джардайн и Эндрюс буквально набросились на молодого врача, вошедшего в комнату.
– Да, это действительно укус, – сообщил доктор, – но я никогда не слышал, чтобы такая маленькая ранка могла вызвать столь пагубную реакцию. Если, конечно, у него нет сильной аллергии на что-то. Чем он занимался, когда это случилось?
– Был на бернсовском ужине, – пробормотал Таггерт, и у него это вышло саркастически без его воли.
– Что ж, очевидно, что теперь очень важно установить, с чем он там имел дело, – сказал врач. – Его состояние очень плохое, и я правда не имею представления, как его лечить. И, что еще хуже, мне не удалось достать его медицинские карты. Очевидно, он вплоть до последних двух недель жил в Соединенных Штатах.
– Когда вы сказали про укус, какой именно укус вы имели в виду? – уточнил Джардайн. – Могла это быть, к примеру, змея?
Доктор с сомнением покачал головой.
– Слишком мала ранка. Первоначальные отметины от прокола кожи напоминают, скорее, укус насекомого, хотя воспаление вокруг ранки позволяет с уверенностью говорить о впрыскивании какого-то яда.
– А если паук? – подсказал Джардайн.
Доктор задумчиво кивнул.
– Да, это весьма вероятно.
Джардайн и Таггерт обменялись многозначительными взглядами.
– Что-то в коробке, – пробормотал Таггерт. – Но с ним не было никакой коробки.
Мысли Джардайна устремились в том же направлении.
– Значит, это произошло непосредственно перед тем, как ему пойти на бернсовский ужин.
Эндрюс услышал их разговор и вмешался.
– Я заметил на его пиджаке следы глины, – вспомнил он. – Возможно, он отправился на ужин прямо из лаборатории.
Таггерт кивнул. Все, вроде бы, сходилось.
– Пошли, – сказал он Джардайну. – Проверим, чему вас научили на курсах усовершенствованного вождения. В лабораторию Хаттона, и как можно быстрее!
Карл Янг указал на маленькую картонную коробку, по-прежнему лежавшую на рабочем столе Хаттона, там, где он ее оставил.
– Вот она. Ее принесли днем. Выяснилось, что внутри ничего нет, кроме деревянной стружки. Питер решил, что он уколол палец о проволочную скрепку.
Таггерт осмотрел коробку со всех сторон, затем бросил вопросительный в направлении Джардайна.
– Не думаете ли вы, что я стану это открывать?
Джардайн достал из кармана авторучку и осторожно потыкал ею в коробку.
– Нет никаких скрепок, – заметил он. Потом он медленно поднял свободный клапан крышки и заглянул внутрь. Наконец, удовлетворенный тем, что внутри ничего не шевелилось, он опрокинул ее и высыпал на стол остатки стружки.
– Вы ничего особенного не заметили? – спросил Таггерт у Карла Янга.
Тот отрицательно покачал головой.
– Нет, как я вам уже сказал, я убирался. И услышал, как он закричал, потом он уронил коробку на пол – примерно на том месте, где вы сейчас стоите.
Таггерт отступил назад на несколько шагов, довольно поспешно.
Джардайн внимательно изучал стружку.
– Сэр… Эта стружка… Я бы сказал, что она идентична с той, что мы видели в «Каско» в банках для пауков.
Таггерт беспокойно огляделся по сторонам.
– Пойдемте отсюда, – предложил он. – Эта пакость может до сих пор ползать где-то здесь.
– Вероятно, он спрятался где-нибудь в темном углу, испугался небось, – пробормотал Джардайн.
Таггерт поморщился.
– Меня не интересует его самочувствие.
Он направился к двери, по ходу нервно озирая взглядом пол.
Они вернулись к машине.
– Этот тип из «Каско», ну, этот спец по ядам, с которым вы разговаривали после вторжения в его лабораторию. Как его зовут? – спросил Таггерт.
– Доктор Нильсон, сэр, – ответил Джардайн. – И его профессия – токсинолог, так мне было сказано.
Таггерт оставил без внимания весьма самодовольную поправку Джардайна, поскольку сейчас было не до этого.
– Ладно, кем бы он ни был, езжайте к нему как можно быстрее и выясните, есть ли у них противоядие от укуса этого паука. И еще: скажите, чтобы за мной прислали сюда машину. Встретимся в больнице.
Джардайн влез в машину и включил синий маяк. Он стартовал с визгом тормозов, окатив ботинки Таггерта мелкими камешками с дороги.
Таггерт очень удивился, когда увидел, что Джардайн с Кристиной Грей уже в больнице. Кристина держала в руке маленький пластмассовый флакон.
– Я не мог поймать доктора Нильсона, – торопливо объяснил Джардайн. – По счастью, я вспомнил о Кристине. У нее тоже есть ключ от хранилища противоядий.
– Это то, что надо? – спросил Таггерт, взглянув на флакон.
Кристина кивнула.
– Будем надеяться, что мы не слишком опоздали, – сказал Таггерт, взяв его у нее из рук и направившись в отделение интенсивной терапии. Через несколько секунд он вернулся.
– Так значит, у вас есть ключ не только от здания «Каско», но даже от хранилища противоядий? – прицепился он к Кристине. – А от комнаты, где держат змей и прочих ползучих тварей? У вас и от нее есть ключ?
– Нет, только у доктора Нильсона, еще у научного директора и, естественно, у охраны, – отвечала она.
Таггерт задумчиво кивнул словно самому себе, вспомнив про свороченный замок на дверь в серпентарий. Пока он решил не муссировать эту тему.
– Ладно, проводите-ка лучше юную даму домой, – приказал он Джардайну. – Здесь нам особенно нечего делать, разве что ждать и надеяться.
Кристина улыбнулась Джардайну.
– Только не гоните на красный огонь светофора с включенными мигалкой и сиреной, – попросила она. – Думаю, мне не вынести такого аттракциона дважды за один вечер.
Таггерт бросил на нее уничтожающий взгляд и кивнул головой на дверь в отделение интенсивной терапии, где боролись за жизнь Питера Хаттона.
– Для него это совсем не аттракцион, – ворчливо заметил он.
Джардайн обнял Кристину за плечи, точно защищая ее от нападок Таггерта.
– Пойдемте, я подвезу вас домой. – И он повел ее к выходу, замедлившись, когда Таггерт уже не мог их услышать. – Если, конечно, вы не против по пути где-нибудь выпить, – добавил он.
Кристина просияла.
– Охотно.
Джардайн, очевидно, был очень рад.
– Здесь поблизости недавно открыли неплохой бар, – предложил он. – Как вы на это смотрите?
Кристина вцепилась в его руку, почти навязчиво.
– Это было бы здорово, – прошептала она, подняв на него счастливый взгляд.
Нильсон взял за стойкой две пинты пива и принес их на столик, за которым ждал Колин Мерфи.
– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – спокойно сказал он. – Мне сегодня надо было поговорить со старым другом.
Мерфи отхлебнул из своей кружки.
– Что, Мораг опять ушла? – спросил он без особого сочувствия.
– Она говорит, что ей нужно время, чтобы все обдумать, – сказал Нильсон, горестно мотая головой. – Вот она и решила пожить в гостинице несколько дней… Так она объяснила.
– Не понимаю, почему ты позволяешь ей помыкать собой, – сказал Мерфи. – Ты же знаешь, что должен согласиться на эту работу в Ливерпуле. Ты будешь потом себя презирать, если откажешься.
Нильсон печально улыбнулся.
– Жизнь непростая штука, Колин. Ты не женат.
– Да я и не хочу жениться, если это означает – иметь женщину, которая будет говорить, что мне делать, а чего не делать, – твердо сказал Мерфи. – Думаю, ты должен поступить так, как предлагает она: снять квартиру в Ливерпуле и приезжать домой на выходные.
– Этого-то ей как раз и хотелось бы, – горько промолвил Нильсон. – Но я не собираюсь доставлять ей удовольствие, делая то, что хочет она. Без меня ей уже ничто не будет мешать.
– Ты имеешь в виду: у нее есть другие мужчины? – Мерфи сначала выглядел шокированным, затем сально улыбнулся. – А у тебя когда-нибудь были… другие женщины?
Нильсон угрюмо уставился в свою кружку и ничего не говорил.
– И ты не чувствуешь ревности? – через некоторое время спросил Мерфи. – Если бы я был женат и подозревал, что моя жена гуляет с другими, я знал бы, как мне поступить.
Нильсон посмотрел на младшего друга со снисходительной усмешкой.
– Что, убил бы ее? Не думай, что я не допускал такую возможность.
Мерфи возбужденно сверкнул глазами.
– Тем способом, о котором ты мне однажды рассказывал? – спросил он. – Ну, помнишь, при помощи змеиного яда?
Нильсон, казалось, немного струхнул.
– Что-то не припомню, когда я тебе об этом рассказывал.
– Ты тогда еще прилично выпил, – напоминал ему Мерфи. – И сказал мне, как ты разработал план идеального убийства: путем введения яда кобры в пупок жертвы.
Нильсон нахмурился.
– А! Так это была обычная болтовня за кружкой пива, – сказал он, ругая себя за дурацкую неосторожность. – Кроме того, все равно остается проблемой, как удержать жертву в момент инъекции. – Он вдруг улыбнулся и быстро сменил тему. – Слушай, завтра в «Каско» устраивают вечеринку для сотрудников. По поводу помолвки девицы из отдела аллергий и парня из противозачаточных средств. Приходи, я тебя приглашаю. Пропустим баночку-другую пивка.
Мерфи несколько секунд обдумывал это предложение.
– Да, можно было бы, – сказал он через некоторое время. – Поживем – увидим.
Нильсон допил свое пиво и начал собираться.
– Ладно, пойду-ка я лучше домой. Еще одна пинта – и будет чересчур. Так, значит, завтра увидимся?
Мерфи, казалось, был разочарован уходом Нильсона. Несмотря на разницу в возрасте, ему всегда нравилось быть в его компании.
– Завтра я тебе позвоню, – обещал он.
Подъезжая к дому, Нильсон заметил полицейский автомобиль, припаркованный на дорожке перед входом, и ему сразу стало не по себе. Он выпил не менее трех пинт, и теперь не был уверен, что сможет благополучно пройти тест на алкоголь. Он выключил двигатель и вышел из машины, глотая свежий вечерний воздух, чтобы развеять пивные пары изо рта и легких.
Таггерт вышел из полицейского автомобиля и поздоровался с Нильсоном, когда тот подходил к входной двери. Нервничает человек, чувствует себя почти виноватым, подумал Таггерт.
– Доктор Нильсон! Сейчас в больнице находится тяжелобольной. Мы думаем, что его укусил один из ядовитых пауков, украденных из вашей лаборатории.
Нильсон, кажется, навеселе, подумал Таггерт.
– Не знаю, что вам и сказать, – нетвердо пробормотал Нильсон.
– Для начала вы могли бы спросить, как его самочувствие, – подсказал Таггерт.
– Да, конечно, – собрался с мыслями Нильсон. – Вам необходимо противоядие, и притом срочно. Можно взять у меня в лаборатории.
– Мы уже об этом позаботились. Мой коллега разыскал Кристину Грей, вашу ассистентку, – сообщил ему Таггерт. И установил с Нильсоном контакт «глаза в глаза». – Сегодня вечером вас не было дома.
Было нечто такое в поведении Таггерта, отчего обычная фраза звучала почти как обвинение. Нильсон нервно поежился.
– Может, вам лучше зайти в дом? – промямлил он, выуживая в кармане ключ от входной двери. Открыв ее, он зажег свет и пригласил Таггерта войти.
– Итак, где вы были? – вернулся Таггерт к своему вопросу после того, как они устроились в гостиной.
– Я… Я ходил выпить с одним старым другом. Мне надо было поговорить с кем-то о своих личных проблемах. – Нильсон наблюдал за лицом Таггерта, пытаясь понять, достаточно ли будет столь неконкретного объяснения. Очевидно, недостаточно. – Мне была предложена новая работа… В Ливерпуле. Моя жена не хочет уезжать из Глазго, – пояснил Нильсон.
Равнодушное выражение на лице Таггерта оживилось искоркой едва уловимой симпатии.
– Этот ваш друг… Вы не против назвать мне его имя? Или… ее имя?
– Это мужчина. Бывший коллега по работе, – подчеркнуто произнес Нильсон. – Колин Мерфи, сейчас он работает в павильоне рептилий в нашем зоопарке. Я хотел пригласить его на завтрашнюю вечеринку.
– Вечеринку? – уцепился за слово Таггерт.
Нильсон нахмурился.
– Да так, маленькое торжество в нашей фирме. Колин раньше работал у меня лаборантом. Послушайте, а при чем здесь все это? Почему вы задаете мне эти вопросы?
Таггерт был не склонен отвечать Нильсону. Вместо этого он задал еще один вопрос, хотя и риторический:
– Полагаю, что в «Каско» все знают о вашем маленьком зверинце?
Глаза Нильсона сузились в щелки.
– Вы считаете, что пауков и змей выкрал кто-то из сотрудников?
– Вполне возможно, разве вам так не кажется? – парировал Таггерт.
Нильсон покачал головой.
– Нет, если честно, то я никогда об этом не думал.
