Текст книги "Война на улицах"

Автор книги: Питер Кейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

12

Ночной клуб «У Нормы Джин» располагался в полуподвальном этаже дома, стоявшего в квартале бывших складских помещений. О местонахождении клуба возвещала небольшая вывеска на уровне земли и неоновая реклама, на которой была изображена Мэрилин Монро. Здание выглядело опустевшим, почти заброшенным. На темную улицу изнутри вырывались звуки ритмичной музыки.

Внешне клуб был непримечателен, и трудно было понять причину его привлекательности, но все говорило о том, что он был популярен. Спрятавшись на противоположной стороне улицы, Карни вел наблюдение уже больше часа и заметил, что поток посетителей не иссякал. Среди них попадались пары в вечерних туалетах, как если бы они спешили на банкет у лорд-мэра лондонского Сити. Клиенты клуба были преимущественно белыми, и сплошняком шла молодежь.

Карни не дано было понять, что главной приманкой для посетителей служил именно непритязательный внешний облик клуба, хозяева которого соответственно обустроили все внутри, построив на этом свою рыночную стратегию. Клуб был рассчитан на богатых, тянущихся к грязи. Хорошо задуманный и спланированный облик неухоженного заведения создавал иллюзию спонтанности, образ временного, переходного пристанища, в котором можно было себе позволить все, в том числе недозволенное при иных обстоятельствах. Несмолкаемый грохот музыки, подавляющий деятельность мозга, в совокупности с алкоголем и дорогими наркотиками завершали картину вседозволенности.

Карни вышел из укрытия и пересек улицу, чтобы присмотреться к происходящему получше.

– Ты чего здесь шляешься, дед? – остановил его грубый голос, раздавшийся у вдоха в клуб и не оставлявший сомнений, что его обладатель готов перейти от угроз к действиям.

Карни посмотрел в холодные и наглые глаза крепкого вышибалы, загородившего ему дорогу. Полицейский сделал обманное движение, как бы стараясь обойти препятствие, но вышибала тоже двинулся в сторону и по-прежнему стоял у него на пути, уже не скрывая намерения ввязаться в драку.

– Ты что, отец, оглох? – прорычал он.

Карни не двинулся с места, внимательно изучая своего противника. Он был молод, не старше двадцати двух лет, и хорошо сложен: мощная грудь, широкие плечи, над которыми торчала голова с коротко стриженными светлыми волосами, посаженная на бычью шею. Этому человеку больше бы подошла рыбацкая роба, но на нем был принятый у клубных швейцаров наряд: черный смокинг, снежно-белая рубашка с кружевами и черный галстук-бабочка, что было явно не к месту на такой фигуре. Ростом крепыш был выше шести футов и весил примерно пятнадцать стоунов, или почти сто килограммов. Скорее всего, в прошлом боксер, подумал Карни, и наверняка не очень искусный. Из тех, кто отличается неповоротливостью и глупостью, не способен к маневренной защите и полагается исключительно на свою массу и тяжелый удар. Но при этом отнюдь не из тех, кого можно легко убрать с дороги, и Карни не стал пытаться. Ему, естественно, мало понравилось обращение «дед», но нужно было сохранить самообладание.

Карни кивнул в сторону клуба.

– Мне подумалось, – сказал он, – а не зайти ли мне в это местечко? – И добавил с издевкой: – Обожаю музыку.

Вышибала презрительно хмыкнул:

– Пошел на хрен. Ты что, ищешь приключений на свою голову? Педик небось?

Он отступил и засучил правый рукав. В слабом свете неоновой рекламы Карни заметил на запястье своего противника уродливое изображение фашистской свастики, и ему стало несколько не по себе. Подтверждалась связь «нирваны» с крайне правыми экстремистами, и на секунду он опешил. Придя в себя, он быстро прикинул в уме пришедший ему только что в голову план действий и решил, что он может сработать.

Выдавив из себя льстивую улыбку, Карни показал глазами на татуировку свастики.

– Что ж, приятель, единственное, что я могу сказать: у тебя достало ума вступить в Братство, – сказал он, постаравшись придать голосу побольше теплоты. – А я-то думал, что имею дело с тупой и грязной гориллой и что вместо мозгов твоя башка набита свиным дерьмом.

Прошло несколько секунд, пока до вышибалы дошел смысл сказанного. А когда понял, он с криком ярости занес здоровенный кулак над полицейским.

Карни только этого и ждал. Несколько недель, которые он провел в тренировочном лагере САС, обогатили его рядом хитроумных приемов. Он легко ушел от прямого удара, крутанулся на мысках и оказался сбоку от вышибалы. Коротким ударом, как ножом, врезал ему в почку, круто развернулся и добавил ногой в другую почку. Не оставляя противнику и шанса, Карни врубил ему коленом по позвоночнику.

Вышибала издал звериный стон и извернулся в спине. Карни схватил его левой рукой за горло и крепко сдавил, перекрыв дыхание. Поединок завершился ударом ребром ладони по шее, вышибала обмяк и рухнул на землю как мешок. Он был потрясен, не мог дохнуть, но сознание не потерял. Непонимающе смотрел он на своего противника остекленевшими глазами. Карни одарил его улыбкой.

– Мне, конечно, следовало еще и зубы тебе выбить, – небрежно заметил он. – Но так и быть, я тебя прощаю, поскольку ты один из нас. Правда, потренироваться тебе бы явно не помешало. Любой из моих мальчиков мог бы тебя разобрать за пять секунд и снова собрать, но уже как женщину.

– Твои мальчики? – переспросил жалобно вышибала, проглотив наживку.

Карни кивнул.

– Да, мы носим имя «Дети свастики», – назвал первое пришедшее на ум имя. Оставалось лишь надеяться, что оно прозвучит достаточно звучно и уважительно для его слушателя. – Мы к политике относимся вполне серьезно.

Он прекрасно понимал, что времени у него очень мало. Новые посетители были свидетелями короткой схватки и проскочили внутрь, чтобы подать сигнал тревоги. Через несколько секунд из клуба должно было появиться подкрепление его противнику. У Карни оставалось еще время на несколько прощальных слов.

– Может быть, я приведу сюда своих мальчиков на днях, чтобы поглядеть, как у вас здесь с вербовкой, – втолковывал он парню, который по-прежнему не мог прийти в себя. – Но в следующий раз, когда мы увидимся, тебе придется отнестись ко мне с большей долей уважения.

Пора было быстренько уносить ноги. Карни зашагал по улице не спеша и лениво, прогулочной походкой, но, дойдя до угла, повернул и пустился бежать, как если бы за ним была погоня. Он успел скрыться в тени к тому моменту, когда из клуба вырвалась банда из двенадцати крепких парней и тоже завернула за угол.

Когда он решил, что погоня ему не страшна, Карни перешел опять на шаг и стал медленно продвигаться к тому месту, где он оставил машину. Ему предстояло нанести визит еще в один притон.

«Таннел-клаб» больше подходил Карни по возрасту, хотя и не соответствовал его моральным устоям. Питейная забегаловка, в которой подавали до глубокой ночи, служила приютом в основном для преступного сообщества, хотя бывали там и безработные актеры, и случалось, что заходил полицейский агент в штатском, как сейчас Карни.

На этот раз швейцар приветствовал Карни без большой радости, но почтительно.

– Добрый вечер, господин Карни. Вы по делу или просто так?

Карни покачал головой.

– Можешь расслабиться, Дэнни. Я пришел только с одной целью – пропустить стаканчик. Фрэнки Конран случайно не здесь?

Дэнни усмехнулся.

– А разве голуби какают?

Карни воспринял это как утвердительный ответ, и оказался прав. Он проскользнул мимо Дэнни и прошел через крохотную переднюю в бар с длинной и слабо освещенной стойкой.

Конран восседал на высоком стуле в дальнем конце и без умолку болтал с блондинкой из актрис, которые когда-то подавали большие надежды, но давно уже пошли по наклонной вниз. В последний раз Карни видел ее по телевидению в рекламном ролике зубной пасты. Как и следовало ожидать, в ее возрасте она уже стала играть в рекламе роль матери.

– Добрый вечер, Фрэнки, – приветствовал его Карни вполне по-дружески, занимая место на стуле рядом. – Выпить не желаешь?

Конран взглянул на него без улыбки, и в его взгляде не было ни теплого приветствия, ни вражды. Он просто дал согласие на происходящее. Они не были друзьями, но и врагами их нельзя было назвать, хотя формально они находились по разные стороны баррикад. Конран в основном промышлял мошенничеством, о чем Карни знал, хотя тот и скрывал самые неблаговидные свои деяния под прикрытием вполне легальной службы компьютерной сети информации. Но в прошлом он был союзником Карни. Три года назад его дочь угодила в переделку, в которой были замешаны сильные наркотики, и ее спасло от обвинения в серьезном правонарушении только вмешательство Карни, а позднее он же устроил ей курс лечения метадоном. В конечном счете ее удалось спасти. В общем, за Конраном остался должок. А теперь между ними установились несколько странные и натянутые отношения. Они оба как бы шли по канату, протянутому над пропастью меж двух миров – законом и преступностью. Однако такая связь не была столь уж необычной между этими двумя мирами. Во многом и нередко она служила на пользу обеим сторонам.

– Ну что, Карни, захотелось попробовать жизни в трущобах? – поинтересовался Конран. Потом мотнул головой в сторону блондинки. – Это Полин Феррис, актриса.

Карни кивнул.

– Ах да, привет. У вас великолепные зубы.

Обратившись к бармену, Карни заказал пиво.

– Я так понимаю, что наша встреча не случайна? – спросил Конран.

Карни усмехнулся.

– Сегодня ты отличаешься редкой проницательностью, Фрэнки. Я был бы очень признателен, если бы ты мог мне уделить минутку наедине. Мы могли бы уединиться на время?

Казалось, Конран не очень расстроился, что ему придется расстаться с блондинкой, вот-вот готовой упасть в его объятия. Видимо, он не предвкушал ничего особенного от продолжения знакомства. Он повернулся к актрисе и нежно обнял ее за плечи, давая понять, что не отказывается от надежды обладать ею.

– Дорогая, извини. Я вернусь через пять минут. Не возражаешь?

Женщина пожала плечами.

– Из-за меня можешь не спешить.

Конран поднялся, прихватил свой стакан и направился к пустующему столику в дальнем конце бара, утопающего в клубах табачного дыма. Карни задержался ровно настолько, чтобы заказать дорогое пиво, и затем присоединился к Конрану.

– Ну и что тебе нужно? – спросил Конран, как только полицейский опустился на стул. – Я не из легавых, и ты это знаешь.

– Да, конечно, – охотно согласился Карни. Отпив из стакана, он продолжал: – Да, кстати, как поживает Дороти?

При имени дочери Конран встрепенулся и оживился.

– Она прекрасно себя чувствует, – сообщил радостно. – По-прежнему блюдет себя и никакой гадостью не балуется, слава Богу. Теперь она нашла новую работу – в бюро путешествий. У нее, между прочим, там неплохо получается.

– Рад за нее, – сказал Карни. Он не кривил душой, говоря это, хотя тему поднял не без задней мысли, чтобы напомнить собеседнику о прошлом.

Конран все понял и тяжело вздохнул.

– Хорошо, Карни, за мной должок, я помню. Ну а теперь раскалывайся – чего ты от меня хочешь?

Карни сделал паузу, чтобы снова отпить из стакана.

– Ты по-прежнему пользуешься компьютерной системой «Евролинк»? – спросил он.

Конран кивнул.

– Ты абсолютно прав, – ответил он. – Откровенно говоря, это была самая блестящая идея, пришедшая в мою голову за многие годы. Сейчас я не только поставляю информацию британским компаниям, но и имею дело со всей коммерческой и промышленной сетью Европейского союза. По обе стороны Ла-Манша у меня выстроились очереди потенциальных клиентов, желающих получать сведения через мою систему.

Карни понимающе усмехнулся.

– И надо понимать, время от времени твоя система может пригодиться для того, чтобы использовать ее в целях индустриального шпионажа?

Конран взглянул на него с укоризной.

– Информационная технология, – поправил он собеседника. – Это бизнес будущего, и все совершенно законно.

Он не сумел переубедить Карни, но тот в этом и не нуждался.

– Да, конечно, но должен тебе признаться, что я бы сейчас не отказался от доступа к твоей информационной технологии.

– Нет проблем, – заверил его Конран. – Просто скажи, что тебе нужно.

Карни минуту помолчал, обдумывая детали пока еще смутного плана, который пришел ему в голову. Кроме того, он не знал, насколько можно доверять Конрану, и в конце концов решил поделиться с ним минимумом информации.

– Значит, так. На наших улицах появился новый наркотик, который производят в Германии, – сказал он. – Насколько нам сейчас известно, скорее всего, он вызывает галлюцинации и не исключена возможность, что это производное от ЛСД. Если это действительно так, можно смело предположить, что наркотик получили как побочный продукт нормального процесса в ходе фармацевтических изысканий. Мне хотелось бы заполучить список европейских фармацевтических компаний, о которых известно, что они проводили подобные исследования в последние два-три года. Естественно, начинать нужно с Германии, но не помешает также изучить ситуацию в Швейцарии, Австрии и, возможно, Италии. Хорошо бы попутно выяснить, какие компании и организации в настоящее время импортируют в нашу страну те виды сырья, которые могут быть использованы для производства наркотика, а в его основе наверняка лежат смолы эрготамина.

Карни изучающе посмотрел в глаза своему собеседнику и заключил вопросом:

– Ну и как? Как ты думаешь, сможешь ли мне помочь?

Конран задумался.

– Этот новый наркотик, – спросил он наконец, – в самом деле большая гадость?

Карни утвердительно кивнул.

– Страшное дерьмо, – подтвердил он с чувством.

Этого оказалось достаточно, чтобы склонить на его стороне Конрана.

– Хорошо, – сказал он, – я посмотрю, чем смогу помочь. Но это может занять пару дней.

– Спасибо, Фрэнки, – поблагодарил его Карни. – Ты мне выдай звонок, когда что-нибудь узнаешь. Только звони домой. Я в офисе теперь не бываю.

У Конрана удивленно изогнулась бровь.

– Неужели ты хочешь мне сказать, что Господин Правоверный порвал с мальчиками в синей форме?

Карни хитро сощурился.

– Нет, Фрэнки, я по-прежнему твердо стою на стороне законности и порядка. Просто скажем, что сейчас я чаще гуляю с мальчиками в коричневой форме.

Он не стал вдаваться в подробности, да Конран и не настаивал. Их взаимоотношения вписывались в строгие рамки, и ни один из них никогда бы не посмел преступить границу.

Карни обернулся, чтобы посмотреть на то, что происходило в баре. Как раз в этот момент актриса поднялась со стула и направилась к выходу в сопровождении мускулистого и видного молодого блондина. Он выглядел так, как если бы только что побывал на тренировке в местном клубе для здоровья.

– Прости, Фрэнки, – сказал Карни, – но мне кажется, что твоя зубная фея только что нашла себе игрушечного мальчика.

Конран пожал плечами и философски заметил:

– Ну и черт с ней. Моя жена все равно не одобрила бы мой выбор.

Он понаблюдал за тем, как Карни допивает свое пиво, и предложил:

– А как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой теперь выпить по-настоящему?

Карни не пришлось долго уговаривать. После визита Линды, оставившего горький осадок, одиночество его угнетало.

– Тогда я заплачу за первую порцию выпивки, – вызвался он и осушил бокал до дна.

13

В Кремле, где проводились брифинги, начиналось обсуждение итогов операции, в ходе которого можно было изучить ее успехи и промахи, а потом открыть «китайский парламент», чтобы рассмотреть возможности на будущее.

Майор Андерсон понимал, что нелегко будет дать реальную оценку результатов рейда на ферму. Его можно было назвать успешным лишь в одном отношении – они конфисковали почти сотню килограммов готового к отправке наркотика и уничтожили остававшиеся запасы химического сырья и все имевшееся техническое оборудование. На этом позитивная сторона и кончалась. Ничего более они не добились. У них не появилось никаких новых улик, которые помогли бы продолжить расследование, и никто не знал, как и куда дальше идти, кого и что искать. Фактически они вернулись к исходному пункту и начинать приходилось с нуля.

Ситуация, по мнению Андерсона, напоминала ловлю ящерицы за хвост. Защитная система пресмыкающегося просто избавлялась от попавшего в западню придатка, и рана быстро затягивалась. Ящерица убегала, а со временем у нее вырастал новый хвост. Положение казалось безнадежным, что не только раздражало майора. Его буквально бесило, что во время операции они понесли потери и, скорее всего, бессмысленные. Благодаря в основном усилиям Уинстона, который организовал оказание первой медицинской помощи, рядовой Фелан вскоре вернется в строй, но капитан Фини и рядовой Эдди Ментит больше уже не встретятся со своими товарищами. Майор воспринимал случившееся как личный выпад и готов был пойти на новый риск, чтобы отомстить. Теперь они не просто выполняли очередное задание и не могли относиться к нему с хладнокровием профессионалов. Люди из 22-го полка САС объявили войну, и оставалось выяснить, кто их враг.

В комнате царила настороженная тишина, из чего можно было заключить, что присутствующие разделяли пессимистические оценки Андерсона. Не было слышно, как бывало раньше, громких голосов и обмена репликами, никто не делился жуткими, но неизбежными воспоминаниями о том, как он чисто убрал противника, или о том, как едва избежал смерти. Не было глупых шуток и добродушных насмешек, не чувствовалось радостного оживления оставшихся в живых после еще одного столкновения со смертельной опасностью. Создавалось впечатление, что каждый, из сидевших в комнате ощутил себя выбитым из привычной колеи и оказался в странной и непонятной ситуации, когда усвоенные ими правила уже не действуют.

Скорее всего, это можно было объяснить их молодостью и недолгим пребыванием в рядах САС, решил Андерсон. Жесткие условия, в которые они были поставлены при выполнении последнего задания, наложили на исполнителей свой отпечаток, и с этим приходилось считаться. Практически ни один солдат не имел ни малейшего представления о том, как нужно себя вести, когда имеешь дело с тайным противником в штатском. Кроме него, лишь еще два рядовых отслужили срок в Северной Ирландии.

Конечно, Андерсон все понимал, и значительно лучше других. Два года, дни и ночи, проведенные им на улицах Белфаста, научили его бороться с неопределенностью и страхом, когда ты ни на минуту не можешь быть твердо уверен в том, кто твой враг и где он скрывается.

Скажем, стоит на углу улицы пятнадцатилетний паренек. Тянет руку во внутренний карман куртки. Что в этом необычного? Но достать может пачку сигарет или ручную гранату. Или встречается хорошенькая зеленоглазая девушка с мягким завлекающим голосом, и она может пригласить тебя переспать с ней или завлечь в засаду, где поставят на колени и прикончат выстрелом в затылок.

Или очередной автомобиль, приближающийся к контрольному пункту. Кто это – друг или враг? Кто сидит в машине – мальцы, выехавшие на прогулку, или вооруженные убийцы?

Или серебряный проблеск среди зелени в районе Лондондерри. Что это – солнечный луч, упавший на металл изгороди, или провод, тянущийся от мины, которая заложена террористами всего в нескольких ярдах впереди?

Очень много неизвестного и слишком часто приходилось принимать решения, от которых зависела твоя жизнь или смерть. Причем каждый день, каждый час, ежеминутно. Нельзя ожидать ответа от молодых. Им пока были неведомы даже вопросы.

Голова сержанта Эндрю Уинстона была забита иными вопросами, а возможные ответы на них вселяли в него ужас. Рано утром ему позвонил Пол Карни и поделился информацией о том, что ему удалось разыскать еще одну прямую связь между крайне правыми и наркотиком «нирвана». Это произошло сразу же после того, как Уинстон повстречал немецкого ученого на ферме, и новое подтверждение, полученное от Карни, не придавало бодрости духа.

Неужели все повторяется? Он задавал себе этот вопрос и отказывался ответить утвердительно. Ему не хотелось в это верить. Ведь минуло уже полвека после страшной трагедии, постигшей планету и унесшей жизни почти пятидесяти миллионов человек, а теперь вроде все снова сошли с ума. Уинстон был прекрасно начитан и знал современную историю лучше многих, несмотря на свою профессию. Без труда мог вспомнить любую дату или привести нужную цифру. Погибли двадцать миллионов русских, двенадцать миллионов немцев, шесть миллионов поляков, шесть миллионов евреев, полмиллиона французов, шестьсот тысяч американцев, четыреста пятьдесят тысяч британских подданных – и это только на европейском театре военных действий. Их смерть вызвала сумасбродная вера в превосходство одной расы над всеми прочими.

Неужели это может повториться? Этот вопрос не выходил у него из головы. Можно ли это объяснить тем, что у народов мира короткая память? Либо необходимость кого-то обязательно ненавидеть была запрограммирована в человеческой психике?

Как всегда, ответов не было, а если и были, то какие-то бессвязные. А ему, чернокожему, ответы требовались в большей степени, чем кому-либо другому.

Размышления Уинстона прервал майор Андерсон. Он встал, чтобы обратиться к собравшимся, и сержант вернулся к реальности.

– Не приходится говорить, что все проявили себя достойно, и я должен вам сказать, что горжусь вами, – начал свою речь Андерсон, решив загодя, что лучше начинать с позитивного, хотя развить эту тему в дальнейшем ему вряд ли удастся. – Однако теперь и какое-то время в будущем нам придется выжидать, пока «зелень» или наша собственная разведка не раздобудут какие-нибудь новые сведения.

Андерсон сделал паузу и посмотрел поверх голов сидящих в комнате в надежде, что кто-нибудь дополнит его выступление.

– Так мы и поступим, если, конечно, нет иных конструктивных предложений.

Поднялся капитан Буч Блейк.

– Я надеюсь, – сказал он, – что соответствующие органы ведут поиск по номерным знакам грузовика?

Андерсон кивнул.

– Этим занимается полиция, – сообщил он. – Но боюсь, вполне может оказаться, что грузовик просто угнали или прикрепили фальшивые номерные знаки.

Настал черед Уинстона поделиться полученной им ранее информацией. Он встал и прокашлялся.

– Знаете, босс, нам совсем не обязательно посиживать здесь без дела, – сказал он. – Пол Карни позвонил мне сегодня утром и сообщил нечто, за что можно уцепиться. Он обнаружил клуб в Лондоне, где, по слухам, можно получить этот наркотик. Опять же существуют серьезные подозрения, что это место крепко повязано с ультраправыми организациями.

Новость вдохновляла на новые действия, и Андерсон принял ее с благодарностью.

– Так что ты предлагаешь? – спросил он.

– Не я. По правде говоря, предлагает Карни, – признался Уинстон. – Он считает, что нам бы следовало послать туда наших ребят, кто помоложе, чтобы они на месте поглядели, что из этого может выйти.

Андерсон согласно кивнул, раздумывая над тем, что он услышал.

– Хорошая идея, – признал он. – Может быть, ты этим и займешься?

– Можете на меня рассчитывать, босс, – согласился Уинстон. – У меня есть еще одна идея. По-моему, неплохо было бы составить список всех известных правых организаций и отколовшихся от них группировок, которые не прекратили своего существования. Тогда у нас появится еще одна область, которую мы могли бы взять под наблюдение.

В ответной улыбке Андерсона не было чувства превосходства.

– Чтоб ты знал, наша разведка этим вопросом давно уже занимается, – сказал он Уинстону, достал из кармана и развернул длинный лист бумаги. – Можете выбирать из данного списка. Партия «Национальный фронт», Движение за национальные права, «Британия превыше всего», «Альянс национал-социалистов», Движение за свободу от европейского федерализма, «Ассоциация арийцев», «Белые тигры», группа «Социалистический союз».

Андерсон прервал чтение, чтобы перевести дыхание.

– Между прочим, упоминается здесь и некое «Общество тулейцев», но трудно сказать, что это такое.

Уинстон напряг память, а потом сказал:

– Возможно, мне удастся пролить свет на этот вопрос. Если, конечно, вам интересно.

Андерсон кивнул.

– Валяй. Нам сейчас годится любая информация.

Уинстон пожал плечами и признался:

– Честно говоря, не уверен, что помню все точно, но думаю, что вам станет яснее, с какими сумасшедшими нам приходится иметь сейчас дело.

Он сделал паузу, чтобы вспомнить все, что знал, перед тем, как начать краткий исторический экскурс по «Обществу тулейцев».

– Первая легенда о Туле затерялась во мгле нордической мифологии. В ней шла речь о городе на острове, где обитала превосходящая всех раса сверхлюдей. Они погибли в результате какой-то экологической кататрофы. В общем, похоже на историю Атлантиды. Однако в 1920 году австриец Дитрих Экхардт вытащил эту легенду из забвения и дал ей новую жизнь в своей интерпретации. Он увязал ее с другими сходными мифами и выдвинул гипотезу, что не все тулейцы погибли во время катастрофы, разрушившей их остров. Некоторые, по его утверждению, выжили и сумели замаскироваться, выдать себя за обычных людей, простых смертных. Так они и прожили тысячи лет в ожидании своего часа, когда появится таинственный новый мессия, который вернет им былое величие. Тогда они завоюют мир, уничтожат мелкие и низшие расы и дадут человечеству новую сверхрасу.

– Экхардт основал тайное общество, которое назвал «Обществом тулейцев». Вокруг него сгруппировались фанатики, которые устраивали магические церемонии, приносили жертвоприношения кровью и занимались прочей ерундой. А проделывали они все это, чтобы вызвать к жизни нового мессию.

Уинстон перевел дыхание, и Андерсон воспользовался паузой, чтобы задать вопрос.

– Все это, конечно, крайне интересно, но какое отношение к неонацистам могут иметь этот придурок и его обалдевшие от мистики приспешники?

Уинстон криво усмехнулся.

– Ну, достаточно, думаю, сказать, что одним из первых в «Общество тулейцев» вступил ефрейтор Адольф Гитлер. Экхардт посчитал своим долгом воспитать его как своего преемника. Обряд посвящения включал тайные ритуалы и клятвы на крови, а также, вполне возможно, и принесение в жертву людей, что случалось довольно часто. К тому времени, когда Экхардт умер, в 1923 году, он оставил после себя группу верных единомышленников, а среди них были Гитлер, Гесс и еще Карл Хаусхофер. Именно последний превратил древний магический символ солнца – свастику – в эмблему национал-социалистической партии. Остальное вы знаете из учебников истории. Некоторые вполне здравомыслящие историки утверждают, что, когда Гитлер приказал уничтожить шесть миллионов евреев и три четверти миллиона цыган, он тем самым якобы продолжал приносить жертвы на алтарь суперменов Туле.

Когда Уинстон завершил свою речь, в комнате какое-то время царило неловкое молчание. Первым заговорил Красавчик, не скрывавший восторженности в голосе.

– Вот это да, сержант! Никогда бы не подумал, что столько знаете о мифологии.

Уинстон слегка зарделся и постучал себя пальцем по ноздре.

– Врага нужно знать, – сказал с легкой улыбкой, но не сдержался и весело рассмеялся. – Ладно, займемся делами поважнее. Кто хотел бы прогуляться по ночным клубам Лондона?

Это предложение не вызвало у Красавчика прилива энтузиазма.

– Все зависит от того, с кем придется танцевать, – заметил он с сомнением в голосе.

– Думаю, можешь взять с собой Майка Питерса, – предложил Уинстон. – Он молод и родился в Лондоне. Вы наверняка найдете много общего. Если повезет, у вас все может сложиться как нельзя лучше.

Убедить Красавчика оказалось не просто.

– И что мы от этого будем иметь? – поинтересовался он.

Уинстон пожал плечами.

– Обещаю приличный номер в гостинице на пару дней... полтораста фунтов на карманные расходы.

Красавчик сделал вид, что обдумывает предложение.

– Отдельный номер для каждого? – переспросил он. – Вы же знаете, что этот мерзавец храпит по ночам.

– Два отдельных номера, – согласился Уинстон.

Лицо Красавчика осветила довольная улыбка.

– Добавьте, пожалуйста, дополнительную норму презервативов, и можете считать, что у вас есть первый доброволец.

В ответ Уинстон расхохотался.

– Должен тебе сказать, рядовой Пэррит, что у меня слезы на глаза наворачиваются, когда я вижу человека, проявляющего самоотверженность и бескорыстие при выполнении своего долга.