Текст книги "Обнажённый Бог: Феномен"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

Потом, потускнев и сузившись, он осветил гладкий голубой корпус «Энона», его пассажирский отсек. Огромный космоястреб обогнул замерзшее озеро и грациозно приземлился на шаткую древнюю раму.

– Ты и представить не можешь, как мы тебе рады, – сказал Самуэль, и сродственная связь наполнилась благодарностью и облегчением.

– А я – вам, – ответил «Энон». – Я знал, что сумею это сделать.

«Этчеллс» признал свое поражение. Он не стал выяснять, зачем туда явились два корабля. Не время. «Энон» был внутри летающего ковчега не более пяти минут, и тут же совершил прыжок. Появился он уже над второй планетой системы. Туда же выпрыгнул и адамистский корабль.

«Этчеллс» присоединился к ним, но слишком приближаться не стал. Увидел, как адамистский корабль облетел планету и выпрыгнул. «Этчеллс» попытался следовать за ним, но тот, должно быть, совершил серию последовательных прыжков, и «Этчеллс» не смог определить его координаты. Сильно истощив энергетический запас и питательную жидкость, он в одиночестве отправился в долгую дорогу к Новой Калифорнии. Надо будет рассказать обо всем Кире и Капоне.

14

Свечи в форме темных лилий плавали в ванне, не задевая два погруженных в воду тела. Некоторые увязли в пахнувших яблоками пузырьках, и пламя фитилей шипело, стараясь не погаснуть. Другие полуметровые свечи выстроились вдоль мраморной кромки и, удерживаемые на месте толстыми подтеками воска, исправно делали свое дело. В полуразрушенной ванной свечи были единственным источником света, поэтому в помещении царили сумерки.

Многие годы «Чатсворт» считался одним из лучших пятизвездных отелей Эдмонтона. В нем останавливались богатые и знаменитые люди. Однако за последние два десятилетия гостиница несколько раз меняла владельцев и администраторов. Деньги при этом уходили не на поддержание высоких стандартов, а на дивиденды акционеров. Какое-то время отель держался за счет прежней славы, но долго так продолжаться не могло. В конце концов он закрылся на ремонт и переоснащение, однако рабочие и механоиды до сих пор так и не приступили к работе. Всем было не до этого: события в Нью-Йорке, ставшие известными благодаря аудиовизуальным средствам информации, вызвали панические настроения. Большинство долгосрочных коммерческих проектов были отложены: финансисты и менеджеры заняли выжидательную позицию. «Чатсворт» не являлся исключением.

Квинн превратил его в штаб-квартиру арколога. Все три человека в команде, обслуживавшей здание, были одержимыми. Они обрезали связи с внешним миром: электричество, воду, коммуникации, кондиционеры. Квинн знал, что полиция и секретные службы выслеживают одержимых по глюкам, которые те вызывают, поэтому и он, и его верные последователи обходились водой, оставленной в контейнерах отеля, еду готовили на походной плите в одном из роскошных номеров. Пользовались свечами. Воду в ванной нагревали с помощью энергистической силы. Мыло, шампуни и выпивку крали в ближайшем магазине.

Квинн достал бутылку Норфолкских слез из ведерка со льдом и пролил светлую жидкость на грудь Кортни. Она хихикнула, когда соски ее затвердели от холода, и высунулась из воды. На покрытой золотистым загаром коже заметны были синяки и следы от зубов Квинна. Против такого секса она не возражала: ей были интересны новшества, которые он устраивал с помощью черной магии. Использованная не по назначению энергия возбуждала ее и служила доказательством его всемогущества. Он не боялся ни осуждения, ни того, что его увидят. Он сам теперь создавал законы. К тому же не так уже ей было и больно, а если и больно, то недолго. Ему не надо было избивать ее для установления над ней власти: он знал, что она подчинилась ему душой и телом. К тому же охотно. Жизнь Кортни изменилась с тех пор, как она обняла дракона в темном его логове. Стала много лучше. Горячее. Светлее. У нее появилась теперь уйма красивых платьев. И аудиовизуальных дисков, стоило ей только захотеть. И унижаться перед другими ей теперь больше было не надо. Разве плохо быть шлюхой?

Квинн отбросил бутылку и начал слизывать драгоценный напиток с ее кожи.

– Вот что я называю настоящим сексом, – сказал он. – Правильно говорят: плохие парни получают самое лучшее. Лучшую одежду. Лучшие наркотики. Лучших девчонок. Лучшие вечеринки. Лучший секс. Это же замечательно.

– Разве мы плохие? – удивилась Кортни. – Я думала, что мы поступаем правильно, разрушая мир.

Квинн встал, утопив в пузырьках свечи-лилии. Член его, увеличенный эрекцией, упирался в приподнятое лицо Кортни.

– Мы и то, и другое. Мы плохие, и мы поступаем правильно. Не сомневайся.

Сомнения улетучились. Она снова довольно улыбалась.

– Я тебе верю, – она взялась за его яйца и легонько сжала, как он учил, а потом стала лизать член.

– После того, как развлекусь с тобой, пойду и убью одного из людей Беннет, – сказал Квинн. – И сделаю это на ее глазах. Пусть увидит, что она бессильна.

– Не понимаю, – Кортни вопросительно па него посмотрела. – Почему ты все откладываешь? Почему не начинаешь ее мучить? Ведь ей с тобой все равно не справиться.

– Потому что именно так она со мной и поступала. С нами. Со всеми нами. Она пугает людей. Для нее это словно наркотик. То, что она делает с тобой в своем кабинете, отвратительно, уродливо. Кажется, она колет тебя прямо в мозг. Думаешь только об одном: как заставить ее остановить мучения. Каждый человек в собрании знает, что когда-нибудь его обязательно привяжут к столу. И Божьего Брата можно молить только о том чтобы, когда она примется за тебя, сделала бы что-нибудь к твоей пользе. Ну а боль – это уже нечто неотъемлемое. Беннет на такие мелочи внимания не обращает.

– Я поняла, что ты делаешь, – сказала Кортни, чрезвычайно собою довольная. – Ты к ней подкрадываешься.

– В чем-то ты права. Да. Каждый раз, как я прихожу туда, я убиваю одного из ее людей и тем самым частично разрушаю ее личность. Даже самые последние дураки начинают понимать, что человек, который может издеваться над ними как хочет, совершенно бессилен перед наступающей Ночью. Я хочу, чтобы все ее собрание покинуло ее. Пусть эта полубаба почувствует то же, что испытали мы. Пусть осознает, что она полное ничтожество, что вся та власть, которую она непонятно как захватила, ни хрена не стоит. Люди сами себя втаптывали при ней в грязь, потому что она презирала их. Презирала! Можешь ты в это поверить? Она чувствовала свою силу. Ну вот теперь она узнает, что я сделаю с ней, и узнает, что пути к отступлению у нее не будет, когда я приду к ней. Я буду устанавливать правила. Теперь я распоряжусь ее жизнью и ее мозгами. Мне нравится это так же сильно, как и причинение боли.

Кортни потерлась щекой о его член и даже глаза от восхищения закрыла.

– Я хочу это видеть.

– Увидишь, – и подал знак. Подняв руки над головой, она прижалась спиной к стене. Начались фрикции, удвоенные энергистической силой. При этом Квинн представлял себе Беннет, что повышало наслаждение.

И в этот момент, когда Квинн еще не успел дойти до оргазма, послышался осторожный стук в дверь.

– Входи, придурок, – заорал Квинн. – Подожди, посмотри на нас.

Билли-Джо послушно застыл на месте. Воспламенившиеся глаза его следили за каждым содроганием тела Кортни. Квинн закончил и отпустил ее. Она упала на пол, потом, дрожа, неуклюже прислонилась к стене. Дыхание вырывалось со свистом. Руки ее осторожно ощупывали тело, притрагивались к свежим синякам.

– Чего тебе? – спросил Квинн.

– Да тут к вам один одержимый пришел, – сказал Билли-Джо. – Из новеньких. Секта Лакомб. Говорит, ему очень нужно поговорить с вами. Дело очень важное.

– Черт, – кожа Квинна мгновенно обсохла, а тело облачилось в халат. – Эй! Раны надо подлечить?

– Спасибо, Квинн, не надо, – прохрипела Кортни. – У меня есть крем и притирания. Все нормально.

– Это очень важно, – внушительно говорил Квинн. – Сколько раз я вам, придуркам, говорил? Не надо болтаться по аркологу. Полиция только и ждет, чтобы схватить вас.

– Я был очень осторожен, – ответил одержимый.

Звали его Даффи. Он одержал волхва секты Лакомб. Квинн считал его преданным Божьему Брату, в отличие от предшественника, которому не доверял. Даффи организовал несколько успешных диверсий против эдмонтонской инфраструктуры.

Квинн сидел в потрепанном кожаном кресле, а сознание его бродило по «Чатсворту» и соседним зданиям. Местоположение их было превосходным со всех точек зрения, и до штаб-квартиры Беннет рукой подать – всего-то два квартала.

Никого подозрительного он не почуял. Если за Даффи и увязался хвост, то полиция умело спряталась. Квинн с трудом удерживался от желания подойти к окну и, отдернув занавеску, выглянуть на улицу.

– Ладно, похоже, ты не прокололся. Так в чем дело?

– Да это все бывший волхв, Виентус. Я тут поприжал его. Его и волхвом-то нельзя назвать настоящим. Не верит в Божьего Брата.

– Эка невидаль. Да никто из этих подонков в него и не верил.

Даффи нервно потер руки. Не будешь же прерывать Квинна и говорить ему, чтобы он заткнулся и слушал, а ведь дело не терпит отлагательства.

– Ну ладно, – проворчал Квинн. – Давай дальше.

– Он сотрудничает с полицией. Тайный агент. Причем работает на них долгие годы. Каждую ночь делает доклад какому-то наблюдателю обо всем, что происходит в собрании и на улице.

– Этого не может быть, – автоматически произнес Квинн. – Если бы у полиции была такая информация, они давно бы уже разгромили собрание.

– Похоже, Квинн, что наблюдатель этот не обычный полицейский. Не из местного полицейского участка. Виентус его даже и не видел никогда. Он просто каждый вечер передавал информацию по определенному электронному адресу. Кроме этого, происходило и еще кое-что. Виентус иногда указывал этому наблюдателю на разных людей, местных бизнесменов, и на здания, которые необходимо было уничтожить. И сообщал о других бандах: чем они занимаются, и нужно ли им дать укорот. В общем, всякие подробности. Получается, что сектой управлял не Виентус, а этот самый наблюдатель.

– Что-нибудь еще? – Квинн слушал его вполуха. Он больше думал об осложнениях, нарастало чувство тревоги.

– Этот наблюдатель, должно быть, имеет влияние на полицейских. И большое. Бывало не раз, что Виентус освобождал полезных членов секты из-под ареста, стоило лишь ему попросить об этом наблюдателя. Их либо выпускали на поруки, либо направляли в качестве наказания на исправительные работы.

– Да, – спокойно откликнулся Квинн.

В душе шевельнулись горькие воспоминания. Вспомнил, как просиживал в камере предварительного заключения эдмонтонской тюрьмы, ожидая, когда Беннет поможет его освободить. У Беннет были особенные отношения с судебной системой: казалось, любой судья был перед ней в долгу. Подозреваемых в убийстве по ее указанию выпускали из тюрьмы в течение часа. Наркоторговцам назначали домашний арест.

– Э… – Даффи вспотел от страха. – И… наблюдатель приказал Виентусу следить за вами.

– За мной? Наблюдатель упомянул мое имя?

– Да. Он направил ему на вас визуальный файл. Наблюдатель сказал, что вы используете одержимых для взятия под контроль собраний. Они считают, что вы хотите убить Беннет.

– Черт! – Квинн вскочил и бросился к дверям. В вестибюле гостиницы он нырнул в царство теней и, не сбавляя скорости, прошел сквозь закрытую дверь.

В половине третьего ночи по местному времени в аркологе Эдмонтона царило затишье. Светильники под эстакадами освещали небоскребы и безлюдные улицы. В витринах магазинов, расположившихся на нижних этажах, бежала нескончаемая реклама, с ее ярким фантастическим миром и прекрасными людьми. По тротуарам ползла армия муниципальных механоидов, они поливали шампунем липкие участки и заглатывали обертки фастфуда. Среди редких пешеходов встречались припозднившиеся наркоманы, выкинутые из клубов вышибалами, да романтические юные влюбленные, медленно бредущие домой.

Квинн принял облик жалкого призрака, Эрхарда, если и не точную его копию, то весьма к ней приближенную. Сгодится для обмана уличных мониторов, сканирующих лица прохожих с целью обнаружения Квинна Декстера. Отойдя от «Чатсворта» на целый квартал, остановился возле стоянки такси. Барьер опустился. Из подземного гаража к нему подкатил серебристый «персей» и отворил дверцу.

Одной рукой Квинн натянул ремень безопасности, а другой нажал на кнопки, определив нужное ему место назначения. Затем перевел с банковского диска высветившуюся на дисплее сумму за проезд (стараясь держать в узде энергистическую силу), и маленький автомобиль помчался по улице.

Все теперь становилось ему ясно. Он вспомнил великого волхва в Нью-Йорке. Должно быть, тот знал слишком много и не хотел подвергать себя риску и становиться одержимым. А в те времена, когда сам он был младшим сектантом, все обязаны были рассказывать старшим о том, что происходит на улице. Причем каждый день. Рассказы эти передавались дальше, в соответствии с субординацией, и доходили до Беннет. Обязательная процедура, вбитая в Квинна, как и во всех остальных, с первого дня его посвящения. Информация – это оружие, с помощью которого выигрываются войны. Нам нужно знать, что делают банды, полицейские патрули и местные жители. И так в каждом собрании, каждом аркологе. Секта знала обо всех криминальных событиях на всей планете.

– Прекрасно! – заорал Квинн и стукнул кулаком по сиденью. – Превосходно! – такси поднималось по эстакаде на скоростную трассу. С увеличением скорости затемненные окна превратились в частокол, а потом, изогнувшись, слились в горизонтальное пятно. Сознание его ощутило тысячи сонных умов, спокойных и довольных. Ну что ж, такими они и должны быть.

Аркологи – своего рода социальный эквивалент атомного ядра. Полмиллиарда людей, стиснутых на территории в двести квадратных километров. Что за странная эта человеческая природа! Существование в таких условиях предполагает единственно возможный вид общественного устройства: тотальную диктатуру. Все должно быть отрегулировано и расписано, никакой пощады несогласию и тем паче бунту. Анархии и буржуазным свободам места нет, ведь аркологи – это машины, и работать они должны безупречно, как и любой другой механизм. Все в них взаимосвязано. Когда один элемент выходит из строя, неизбежно страдает и другой. Но этого нельзя допустить, в чем и парадокс, потому что не можешь же ты вечно носить одни и те же ботинки. Как бы ни была благоприятна диктатура, в конце концов какое-то поколение взбунтуется. И кто-то столетия назад научился держать крышку плотно закрытой. Так и держал до сих пор. Правительственная структура, спокойно и тайно сохраняющая контроль над низшими слоями общества. Заставляющая преступников и радикалов работать на тех самых людей, существованию которых они угрожали.

Квинн почувствовал, как закипает в нем энергистическая сила. Ярость была столь велика, что он не мог ее обуздать.

– Надо держать себя в руках, – пробормотал он сквозь зубы. Стоит ему ошибиться, и он будет в их руках. – Спокойно, – и замолотил руками по голове, чтобы унять бешенство. Глубоко вздохнул и посмотрел в окно. Центр города он знал как пять пальцев, но редко смотрел на него с высоты, как сейчас, тем более из такси. Скоро машина спустится вниз и дойдет до вокзала Макмиллана. Еще несколько минут.

Дыхание выровнялось, хотя гнев душил его до сих пор. Оказывается, секта, которой он отдал лучшие годы жизни, была прикрытием какого-то призрачного заведения. Неудивительно теперь, что Беннет и Виентус могли договориться с копами и выпустить сектанта на поруки. В секту привлекали всех, у кого имелось хоть незначительная склонность к преступлению. А если они не становились послушным и тупым орудием в их руках, то таких людей сдавали полиции и ссылали.

– И я был из их числа, – горделиво шепнул он. – Беннет не удалось сломить меня. Несмотря на все пытки. Со мной у нее не вышло! – Значит, полиция поставлена в известность. Интересно, кто его сдал? Выходит, среди верных его последователей есть предатель.

Беннет. Снова эта проклятая Беннет.

Такси остановилось возле вокзала Макмиллана. Квинн вышел и медленно пошел в главный вестибюль.

Внутри пусто, почти как на улицах. Поезда не прибывают. Взволнованные пассажиры не осаждают эскалаторы. Безжизненно застыли в воздухе криптограммы-информаторы. Прилавки сложены, торговцев нет. Несколько кучек растерянных людей стояли под голографическими экранами, прижав к себе сумки, а над их головами бежала-повторялась единственная красная надпись: ДВИЖЕНИЕ ПОЕЗДОВ ВРЕМЕННО ОТМЕНЯЕТСЯ. Даже на лицах привидений, слонявшихся по залу, Квинн заметил большую, чем обыкновенно, угрюмость и недоумение.

Возле закрытой в камеру хранения двери стояли несколько полицейских. Они пили кофе из пластмассовых стаканчиков и тихонько переговаривались между собой. Квинн направился к ним. Громкое эхо собственных шагов вызвало у него рой воспоминаний. В тот раз был тот же вестибюль, те же темные мундиры полицейских. Так же гремели шаги и тяжко билось в груди сердце. Крики, разбегавшиеся от него по сторонам люди, предупреждающие возгласы. Звук сирен. Яркие вспышки света. Боль, вызванная ударом нейроглушителя.

– Прошу прощения, не можете ли вы объяснить мне, что здесь происходит? У меня через полчаса встреча в Сан-Антонио.

Квинн улыбнулся полицейским кривой эрхардской улыбкой. Должно быть, похоже получилось: почти все усмехнулись. В конце концов сектант-неудачник сослужил хорошую службу Божьему Брату.

– Посмотрите расписание, – сказал один из них. – Ради Христа.

– Я… а… у меня нет нейросети.

– Ну хорошо… сэр. У нас сейчас перерыв в движении. В туннели подают давление. Сейчас внизу находятся ремонтники. День-два, и все будет в порядке. Беспокоиться не о чем.

– Благодарю, – и Квинн отправился к стоянке такси. Мне не выйти. Божий Брат! Ублюдки поймали меня в ловушку. Если я не попаду в другие аркологи, Его работа не будет завершена. И Ночь запоздает. Этого нельзя допустить. Они перечат самому Светоносцу!

Ужасно, он потерял бдительность. Подумать только… он, отличительной чертой которого была вечная подозрительность, недоверие, попал в расставленные ими сети. Выходит, они его боятся, раз прибегают к таким крайним мерам. Кто бы они там ни были.

Он остановился у стоянки такси, размышляя, куда ехать. Выбора, однако, у него большого не было. В Эдмонтон он приехал ради одного человека. И этот человек сможет сказать ему, кто же на самом деле является его врагом.

Такое занятие Билли-Джо было не по нраву. В одной руке он держал лазерный пистолет, с левого плеча свешивался крупнокалиберный карабин, с правого – подсумок с гранатами, на поясе кодбастер и блок ELINT, на голове, словно тиара, – тонкая лента, улучшавшая зрение. С таким вооружением можно было начинать войну. Обычно главной обязанностью Билли-Джо являлось набивание клиентов Кортни. Работа неприятная, но быстрая. Один на один. Все зависит от тебя, а в команде можешь погореть, если другой сделает что-то не так.

А Квинн хотел устроить бузу в Эдмонтоне, задать работу полицейским. Поэтому Билли-Джо и крался по темной аллее в половине пятого утра с десятью сектантами Даффи.

– Вот здесь, – сказал одержимый и остановился возле стены.

У Билли-Джо от него мурашки бежали: он был страшнее самого Квинна. Он был одним из пяти одержимых, которым Даффи разрешил войти в тела захваченных горожан. Все они жили в штаб-квартире собрания и издевались над сектантами как хотели. Одержимые являлись ядром армии, которая, по словам Квинна, станет армией Ночи. Билли-Джо не верил в россказни о грядущей Ночи, несмотря на то, что был свидетелем дел, творимых Декстером. Какая ему, собственно, разница? Он просто менял одну банду на другую. Секта не менялась: он находился в униженном положении, кто бы ни стоял во главе.

Одержимый положил руки на стену, словно примерялся, сможет ли он ее опрокинуть. Не исключено, что сможет, подумал Билли-Джо. И энергистическую силу применять не будет. Он был по меньше мере на тридцать сантиметров выше Билли-Джо и, вероятно, вдвое тяжелее.

В стене материализовалась дверь из деревянных планок, с черными железными болтами и круглой крепкой ручкой. Тихонько приоткрылась, и на зловонную аллею вылился яркий клин света. С той стороны был длинный зал с рядами машин, заглубленных в цементный пол. Билли-Джо смотрел на них с расстояния по меньшей мере шестидесяти метров: за дверью тянулся высокий металлический помост, обегавший все внутреннее пространство.

– Входите, – приказал одержимый. Бас прогремел по аллее, распугав крыс.

– А я думал, применять энергистическую силу нельзя, – заметил Билли-Джо. – Того и гляди, копы обнаружат.

– Они обнаруживают только наш белый огонь, – возразил одержимый. – Послушай, парень, Квинн хочет, чтобы вы взорвали эту водонапорную станцию. Ну очень хочет. Поэтому я и с вами: ведь я могу провести вас потихоньку. Если не хотите топать через главные ворота, проходите здесь.

Три сенсора из тех, что были установлены по периметру верхней части стены, среагировали на появление нежданных пришельцев и немедленно оповестили о происшествии заинтригованных наблюдателей Северной Америки и Западной Европы. Следует, впрочем, сказать, что след в виде заглючивших процессоров потянулся за одержимым, не успела маленькая группа диверсантов выйти из штаб-квартиры собрания.

Вечно бдительный AI предупредил Северную Америку, как только заглючили первые два процессора. Команда спецназначения последовала за диверсантами через несколько секунд. След был настолько явным, что Северная Америка известила Западную Европу и приказала агентам держаться от диверсантов на почтительном расстоянии. Оба наблюдателя из Би7 выжидали: им важно было узнать, куда именно держат путь Билли-Джо и его товарищи.

– Я не позволю им уничтожить водонапорную станцию, – заявила Северная Америка. – Муниципальные службы Эдмонтона и так дошли уже до критической точки, и все из-за вандализма Квинна.

– Знаю, – отозвалась Западная Европа. – И наш большой друг тоже должен это знать. Пустите туда снайперов, но пусть они не стреляют в нового одержимого. Его поведение мне представляется необычным.

– И не только вам, – Северная Америка выдала распоряжения бойцам, занявшим позиции в зале водонапорной станции.

Внутренние сенсоры показали диверсантов: испуганно озираясь, они входили в новую дверь, а потом чуть ли не на цыпочках крались по тропинке. Со стороны это выглядело театрально и смешно. Девять человек вошли внутрь здания, и в этот момент одержимый огромной лапищей схватил Билли-Джо за плечо и удержал его на месте. Из свободной его руки вырвалось белое пламя и выстрелило в зал. Два белых шара ударили по распредщиту и оглушительно сдетонировали.

– Какого черта? – задохнулся Билли-Джо.

Он беспомощно задергался, стараясь вырваться из могучих объятий великана. Из зала доносились панические крики его товарищей. Бам! – Это захлопнулась дверь и тут же исчезла, как не бывало.

– Ах ты, подонок! – завопил Билли-Джо. Выхватил лазерный пистолет и выстрелил в упор в хихикавшего одержимого. Ничего не произошло. Электроника вышла из строя.

В зале тем временем прозвучало несколько взрывов. Отразившись от толстой стены, прокатилось многоголосое эхо. Наблюдатели без особого интереса посмотрели, как их бойцы уничтожают диверсантов. Внимание их было приковано к маленькой драме, происходившей на улице.

– Предатель! – отчаянно вопил Билли-Джо. – Ты убил их, они там умирают.

Великан поднял Билли-Джо с земли, так что лица их были теперь на одном уровне.

– Квинн из тебя котлет наделает, – шипел Билли-Джо.

– Я тебя специально оставил. Хочу, чтобы ты ему кое-что передал.

– Что? Что… я…

Ладонь шлепнула Билли-Джо по щеке. Ничего себе пощечина, даже кости затрещали. Перед глазами поплыл красный туман. Билли-Джо застонал, ощутив во рту солоноватый вкус крови.

– Ты слушаешь меня? – пророкотал одержимый.

– Да, – всхлипнул Билли-Джо.

– Так вот, скажешь Квинну Декстеру, что друзья Картера Макбрайда до него доберутся. На его сумасшедшие идейки мы плевать хотели. Он еще заплатит нам за то, что сделал. Понял? Друзья Картера Макбрайда.

– Кто вы такой?

– Я что, повторять должен, придурок?

И уронил Билли-Джо на скользкие, пахнувшие крысами мешки. Тяжелый ботинок пнул в зад, и Билли полетел, словно перышко. Ударившись о стену, отлетел в сторону и заплакал от свирепой боли в ягодицах.

– Ну а теперь беги, – сказал одержимый. – И поживей, пока копы тут нас не схватили.

– Пусть спецназ их не трогает, – чуть не закричала Западная Европа, так велико было потрясение.

– Благодарю за проницательность, – съязвила Северная Америка. – Они не будут вмешиваться.

– Господи, помилуй. У нас союзник, да еще и добровольный. Одержимый объявил войну Квинну Декстеру.

– Подозреваю, что это ненадолго.

Великан почти гнал по аллее перепуганного до смерти Билли-Джо. Они оказались на большом пустыре, заваленном обломками асфальта и искореженными металлическими опорами. Типичная картина на окраине купола, где обычно располагались склады и ветхие промышленные здания.

– Что вы имеете в виду? – разгневалась Западная Европа.

– Умный парень, этот друг Картера Макбрайда. Он направляется в коммуникационный лабиринт, – Северная Америка продемонстрировала файл с коммуникациями.

Перед взором Западной Европы поплыли криптограммы и невероятно сложный трехмерный лабиринт. Трубы, туннели, подземные ходы, газопроводы… связь, где разные сервисные организации и транспортные агентства, объединившись, обеспечивали насущные запросы жителей Эдмонтона. Под водонапорной станцией на многие километры тянулись бункеры и помещения с тысячью входов и десятками тысяч перекрестков.

– И это только то, что отмечено в файле, – с горечью заметила Северная Америка. – Один Христос знает, что там еще.

Одержимый и Билли-Джо остановились перед огромной металлической опускной дверью. Лязгнув, она поднялась, вырвав с корнем растущий возле нее чертополох. В яму посыпалась земля, обозначились верхние ступени ржавой лестницы. Билли-Джо полез вниз, а за ним и одержимый. Как только голова его поравнялась с землей, дверь закрылась. На долю секунды очертания двери засветились красноватым огнем, словно там, внизу, загорелись неоновые трубки.

– Держу пари, он загерметизировал вход, – сказала Северная Америка.

– Направьте туда спецназ, и побыстрее, – предложила Западная Европа. – Им ничего не стоит разрезать сварные швы.

– Они уже идут.

– Может ли AI проследить, куда он пошел?

– Он уже задействовал все сенсоры и процессоры лабиринта. Но путь, по которому они пошли, не использовался более пятидесяти лет, и там нет электроники. Так что они могут оказаться где угодно.

– Черт возьми! Пустите туда биотехнических насекомых. Пусть перекроют все выходы. Нельзя дать ему уйти.

– Прошу вас меня не учить. Я человек опытный.

– Прошу прощения, – смягчилась Западная Европа. – Все это так неприятно. Ведь этот одержимый, вероятно, то, что нам нужно. Он сможет нейтрализовать Декстера вместо нас. Нам надо войти с ним в контакт.

Спецназ уже подошел к металлической двери и вырезал в ней круглое отверстие. Один за другим быстро спустились по лестнице.

– Билли-Джо может привести нас к Декстеру, – сказала Западная Европа. – Хорошо бы встретить его на выходе из лабиринта.

– Может быть, – сказала Северная Америка. – Обещать ничего не буду.

Поиски в лабиринте были проведены со всем тщанием, однако же осторожно: нельзя было привлечь внимание масс-медиа. Полицию сняли с обычной патрульной службы и поставили на всех выходах. В туннели запустили несметное количество биотехнических пауков, пчел, уховерток и тараканов, и продвижение их контролировали биотехнические антенны. Всех работников коммунальных служб, работавших в лабиринте, останавливали, когда они шли со смены. AI осуществлял непосредственный контроль над каждым механоидом и переориентировал его на помощь в поиске.

В результате Северная Америка обнаружила несколько наркопритонов, огромное количество бродяг, тайные склады оружия, хранившиеся там десятилетиями, и канистры с токсическими жидкостями. Найдены были и мертвые тела, от свежих до чисто обглоданных крысами.

Билли-Джо и друга Картера Макбрайда найти не удалось.

* * *

– Картер Макбрайд? – изумление было так велико, что для гнева даже места не нашлось. – Божий Брат! Этот одержимый действительно упомянул Картера Макбрайда? Ты уверен? – Квинн с трудом вспоминал лицо Картера. Так, пацаненок из тех, что бегали в Абердейле. Потом, как он выяснил позже, Латон приказал убить мальчишку, причем устроил так, чтобы вину за это возложили на иветов. Жители деревни несколько раз пытались в качестве возмездия убить Квинна и его приспешников.

– Да, – подтвердил Билли-Джо.

Он до сих пор не мог унять дрожь в ногах. Возвратившись в «Чатсворт», думал, что Квинн превратит его в комок дымящегося мяса. И даже сомневался, стоит ли ему вообще возвращаться в старый отель. Слоняясь пять часов в подземелье, полном крыс и кое-чего похуже, он чуть не нажил медвежью болезнь, думая о последствиях возвращения к Декстеру. По уши в дерьме! Да тут еще и банда бродяг напала на него, оглушила и унесла все его оружие. Он боялся применить его: а ну как копы услышат звук выстрелов.

Он долго собирался с духом, прежде чем прийти в «Чатсворт». И все же решился, потому что был уверен: Квинн непременно победит, а в Эдмонтоне настанет анархия, с одержимыми во главе. Тогда темный Мессия доберется до Билли-Джо. Придется объясняться. Последует возмездие. Поэтому и вернулся. В этом случае может произойти только одно несчастье.

– Черт! – выдохнул Квинн. – Он. Опять он.

– Кто? – спросила Кортни.

– Не знаю. Он… меня достал. Он уже несколько раз лезет в мои дела. Что еще он сказал? – спросил он Билли-Джо.

– Сказал, что будет во всем вам мешать.

– А что еще? – тон был пугающе мягким.

– Что вы заплатите за все, что сделали. Он это сказал, Квинн, не я. Клянусь.

– Я верю тебе, Билли-Джо. Ты был предан нашему Богу, а я не наказываю за лояльность. Итак, он сказал, что заставит меня платить, так? И как же?

– Сказал просто, что встретится с вами. И больше ничего не говорил.

Вместо халата на Квинне появился защитный костюм.

– Что ж, буду рад встрече.

– Что ты собираешься делать, Квинн? – спросила Кортни.

– Заткнись.

Он подошел к окну и заглянул в щель между тяжелыми занавесками. По эстакаде, пятью этажами ниже, быстро проносились автомобили и грузовые машины, спускались на уровень улицы. Машин меньше обычного, да и людей значительно меньше. В Эдмонтоне царила легкая паника, с того самого дня, когда закрыли движение поездов. Чиновники из властных структур арколога уверяли репортеров, что в городе нет одержимых. Никто им не верил. Во всех куполах совершались диверсии, однако не в тех масштабах, в каких задумывал Квинн.