Текст книги "Тайное становится явным"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава X
ПОРТРЕТ ЭСМЕ

Выйдя из боковой двери, Калагэн пошел вниз по склону и свернул вправо по направлению к полю для игры в гольф. Он надеялся, что Николз был там, и не ошибся. Тот старался овладеть премудростями удара в лунку с расстояния восемь футов. Прицелившись, он нанес по мячу ловкий и решительный удар и стал наблюдать, как он катился к лунке.

– Может быть, я сошел с ума, но эта игра может плохо на мне отразиться, – произнес он, засунув клюшку под мышку. – Когда-нибудь, заработав немного денег, или еще чего-нибудь, я заброшу свою специальность сыщика и стану профессиональным игроком в гольф.

– Что касается тебя, – ответил Калагэн, – то я и сейчас не вижу никакой разницы.

– Ты только подумай, – продолжал Николз. – Целый день находишься на свежем воздухе, бьешь по маленькому беленькому шарику и обучаешь красивых дам правильно наносить удар.

– В данном случае ты сможешь неплохо проводить время, – Калагэн улыбнулся.

– Совершенно верно, хотя и у всего хорошего бывает конец. Он нагнулся и достал из лунки мяч.

– Между прочим, я вспомнил, – заговорил он. – Сразу после обеда со мной разговаривала Кларисса. Она интересовалась, как можно обозвать действительно нехорошего парня. Ну, мне и захотелось научить ее какому-нибудь крепкому словечку. Я сказал, что самое лучшее слово "сукин сын", если ей не захочется обозвать его "мерзавцем". Мне показалось, что "мерзавец" ей понравилось больше.

– Где она? – спросил Калагэн.

– Думаю, что ушла к себе в комнату. Или там, или, слышишь, в гостиной кто-то играет на пианино? Но это может быть и Одри.

Он переложил клюшку в другую руку и поискал в кармане сигарету. Закурив, продолжал:

– Слим, а куда мы отсюда поедем? Мы знаем?

– Не думаю, что нам придется здесь долго жить. Скоро вся эта идиллия разлетится на куски. Побудь здесь, Винди. И больше не ходи на рыбалку, пока я не попрошу тебя об этом.

– Меня это вполне устраивает. Я помираю без работы! Уже почти забыл, что такое сыщик.

– Не думаю, что ты это когда-нибудь помнил, – бросил Калагэн и пошел в сторону дома. Когда он приблизился ко входу, появился Стивенс.

– Вот телеграмма, сэр. Ее только что принесли. Мне кажется, что ее задержали в Кингсбридже на пару часов. Они никак не могли найти посыльного, чтобы доставить ее сюда.

Калагэн, кивнув, взял телеграмму, распечатал и прочел. Она была от Харви Соамса из Кейптауна. Чувства, которые он испытал после прочтения, представляли смесь радости и злорадства. Калагэн вошел в дом и, просунув голову в дверь гостиной, заглянул внутрь. За пианино сидела Одри и лениво перебирала клавиши. Она его не видела и Калагэн, тихо закрыв дверь, пошел наверх.

Он находился уже на полпути к своей комнате, когда открылась одна из дверей и появилась Кларисса.

– Слим, вы мерзавец, – выпалила она. – А еще я знаю другое слово, "сукин сын". Но я думаю, что вы и то, и другое.

Он усмехнулся.

– Кларисса, я удивлен, что вы пополняете ваш словарный запас за счет Винди. Что случилось?

Она прислонилась к косяку двери.

– Единственное, что меня беспокоит, это мое зрение и небольшое совпадение странных явлений.

– А что у вас со зрением? – поинтересовался Калагэн. – И какие странные явления у вас совпадают?

– Беда со зрением у меня заключается в том, что я очень хорошо вижу, а что касается странного совпадения фактов, то сегодня перед обедом я была в угловой комнате, окна которой выходят на летний дом. Я видела вас с Одри. Я не знала, что ей нравится, когда ее так целуют. Это было хорошо?

– Очень, – ответил Калагэн. – Ну, а как вы думаете, она любит целоваться?

– Может быть, как-нибудь я вам это докажу. А пока я думаю, что вы, как я вам уже это сказала, мерзавец. Объясняетесь в любви мне, а целуетесь с моей сестрой. Вы думаете это честно? Но, может быть, для вас это только тренировка. Вы мерзавец, Слим.

– В любви и на войне, Кларисса, все честно. Вы разве этого не знаете?

– Да, это так. Но мы с вами любим друг друга или находимся в состоянии войны? Можете не отвечать. У меня возникло подозрение, что меня использовали как подсадную утку. Это так называется?

– Кларисса, я думаю, что вы чудесная девушка. Я хотел, чтобы вы были моим союзником, но просто не знал, как это лучше всего сделать. И подумал, что это был самый лучший способ.

– Понятно. Полагаю, что Одри тоже ваш союзник, только в ее случае ваш подход был несколько более чувственным. Что я должна делать, чтобы меня тоже так целовали? Я думаю, мне повезло, что у меня не так много сестер.

– Вы устроили на меня засаду для того, чтобы сказать мне все это? – спросил Калагэн.

– Нет, не для этого. – Она покачала головой. – Я хотела кое-что спросить у вас и была бы очень обязана, если бы вы сказали правду. Все, что вы мне наговорили о том, что не думаете о причастности Блейза к краже, было ерундой? А он вас беспокоит, не правда ли, Слим?

Он кивнул.

– И так же сильно, как и вас, Кларисса. Я знаю, что вы разыграли спектакль в тот вечер, когда я появился в его доме и обнаружил там вас с Эсме. Я догадался, почему вы сопровождали Эсме, и понял, что это совсем не ваша роль изображать даму для сопровождения влюбленных…

– Вы правы. Я за нее боялась. Она такая глупая. Эсме всегда была большущей дурой, Слим.

– Я тоже так думаю, – произнес Калагэн. – У вас есть для меня какие-нибудь новости?

– Да, кое-что есть, – сказала она. – Когда вы уехали, я все время, как мы договорились, следила за Эсме и за ее перепиской. Никаких важных писем она не получала, по крайней мере из того, что было отправлено в нашем округе. Но сегодня вечером, пока вы развлекались с Одри в летнем доме, кто-то позвонил из Экзетера и попросил Эсме. Я в этот момент была в холле, поэтому быстро прошла в кабинет папы, где есть отводная трубка от телефонного аппарата в холле, и подслушала разговор.

Калагэн закурил.

– Кажется, это может быть интересным.

– Это, конечно, очень интересно. Но меня все это сильно беспокоит. Звонил мужчина. Он не кричал и не допускал ничего подобного, но голос его был очень сердитым. Он сказал Эсме, что хотел бы поговорить с ней и настало время открыть все карты. Он сказал, что она должна встретиться с ним как обычно, в половине двенадцатого сегодня вечером, а если она не придет, то у нее будет масса неприятностей. Мне совсем не понравился его тон, – закончила она.

– Я бы не стал волноваться от того, как звучит человеческий голос. От слов не бывает много вреда. А вы не знаете, где находится это их "обычное место"?

Кларисса покачала головой.

– Нет, не знаю. Я даже не знала, что у них есть такое место. И не знала, что Эсме с кем-то встречается. Для чего ей нужно с кем-то встречаться тайно?

– А почему женщины встречаются с мужчинами тайно? – усмехнулся Калагэн.

– А вы знаете, кто этот мужчина? – спросила Кларисса.

– Могу догадаться, – сказал Калагэн.

Она дотронулась до его руки.

– Знаете, Слим, вы меня обманули, но я склоняюсь к тому, чтобы вам довериться. В вас есть что-то такое, что мне действительно нравится. Обещайте мне, что с Эсме ничего не случится. Хорошо? Я очень не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Калагэн. – Я попробую позаботиться об Эсме. Учусь быть Санта Клаусом для вашей семьи.

– Это уж точно! Винди мне тоже об этом говорил, – вспомнила она. – Во всяком случае, это в первый и последний раз, но я хочу, чтобы за мою информацию мне заплатили. И когда я говорю заплатили, я именно это и имею в виду. Вы очень много мне должны, Слим. Вы заставили Винди наговорить мне массу ерунды о том, что я ужасно вам нравлюсь, и ему удалось подловить меня на это, как школьницу. Во всяком случае, мне в любой момент, может быть, придется уходить в монастырь или еще куда-нибудь.

Она подошла вплотную к нему и сказала:

– Мистер Калагэн, кажется, мне что-то попало в глаз. Посмотрите, пожалуйста, что это?

– Кларисса, в вас есть что-то чертовски симпатичное. Если бы не Одри…

– К черту Одри! Одри может сама о себе побеспокоиться. Просто дайте волю своим чувствам, хотя бы на минуту, и не вспоминайте о других женщинах, когда вы должны целовать меня.

Через минуту она спросила:

– А еще я должна что-нибудь для вас сделать?

– Не думаю. Вы хорошо поработали, Кларисса.

– Хорошо. Только запомните… Я полагаюсь на вас… Думаю, Одри тоже… Позаботьтесь об Эсме…

– Я думаю, вы довольно милы, Слим. – Она направилась к своей двери. – Я знаю, вы сильно приударяете за Одри. Я могу это понять… Если бы я была мужчиной, то тоже бы так поступила. В ней что-то есть… вы же знаете…

Она состроила ему рожицу и закрыла дверь.

* * *

В девять часов Калагэн зашел в курительную комнату на первом этаже. Он позвонил и попросил, чтобы ему разыскали Николза.

Когда Николз пришел, Калагэн сказал:

– Послушай, Винди. Я узнал, что сегодня вечером, вероятно, около одиннадцати часов у Эсме будет с кем-то свидание. Мне бы очень хотелось побывать там или, во всяком случае, где-нибудь рядом. Самое неприятное заключается в том, что я не знаю место свидания.

– Черт побери! – воскликнул Николз. – Оно же может быть где угодно. Во всяком случае, где здесь можно встречаться?

– Ты прав. Поэтому свидание должно состояться или в месте, подобном Кингсбриджу, или в том месте, куда можно добраться на машине, или должно быть где-то здесь рядом. Самое лучшее, что ты можешь сделать, так это приглядеть за гаражом. В это время будет уже достаточно темно и, если ты поболтаешься в кустах в конце лужайки, то из них видны ворота гаража. Если Эсме возьмет машину, то тебе придется поехать за ней. И когда она доедет туда, куда ей нужно, ты мне позвонишь.

– О'кей, а предположим, что свидание будет где-то рядом?

– Применяется такая же схема. Но, если это будет где-то рядом, то, очевидно, место свидания может быть расположено где-то за домом. А вообще здесь много мест для свиданий: идеальным может быть гряда утесов у моря. За этими местами я сам присмотрю. Это удобно делать с балкона. Но, если она выберет твой вариант, не теряй ее из вида. Я хочу выяснить, куда сегодня собирается эта девица.

– Хорошо, я за ней внимательно пригляжу.

– Велика вероятность того, что завтра или послезавтра здесь может появиться Ланселот Вендейн. Он меня не очень любит. Ему кто-то прислал анонимную записку. Он ее мне показывал. В ней говорится, что он лопух и еще говорится, что, если он даже и унаследует драгоценности Вендейна, то увидит, что их стоимость не превышает всего сорока фунтов.

– Ничего себе! – воскликнул Николз. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мы крутимся здесь в поисках какого-то барахла, которое стоит около двухсот долларов? – Его брови полезли вверх. – Послушай, а как насчет иска к страховой компании?

Калагэн ухмылялся, слушая это.

– Ситуация очень интересная. Но Ланселоту она не понравится. Я думаю, его интересуют только деньги и, когда он узнает, что не получит того, что должно было перейти к нему, он станет чертовски неприятен.

– Да, – поддакнул Николз. – И Одри это тоже не понравится, не правда ли?

Он хитро улыбнулся, глядя на Калагэна.

– Винди, ты дурак. Ты все еще цепляешься за свою старую теорию относительно Одри. Ты просто не знаешь, как ты не прав.

– Может быть, – произнес Николз.

– Хорошо, гляди в оба, не пропусти чего-нибудь. Мы с тобой еще увидимся.

И Калагэн вышел из комнаты.

* * *

Из-за туч появилась луна. Калагэн, сидевший на балконе столовой, мог легко просматривать в ее серебристом свете расположенные перед ним лужайки и склоны. Он посмотрел на часы: было уже одиннадцать тридцать. Тихо ругнувшись себе под нос, он закурил и, пройдя через столовую и коридор, вышел через боковую дверь на улицу. Недалеко от гаража он остановился в тени, отбрасываемой стеной, и стал ждать.

Прошло минут пять. Он услышал звук приближающейся машины. Калагэн вышел на освещенное луной место и рядом с ним остановилась машина, за рулем которой сидел Николз.

– Не сердись, Слим, – произнес он. – Эта малышка, так ее раз-этак, смылась от меня. В одиннадцать десять она вошла в гараж и вывела машину. Я дал ей возможность отъехать и последовал за ней. Ты не поверишь, как она гнала. Милях в двух отсюда я обнаружил ее машину, припаркованную на обочине. И никаких следов Эсме.

– Все правильно. Наверное, она предполагала, что кто-то ее будет преследовать. В каком направлении она уехала? Где ты нашел ее машину?

– Она поехала по проселочной дороге, которая сворачивает налево, к Гара. Думаю, что, если она пошла пешком, то напрямик через поля. Она должна была сделать так. Я проехал еще пару миль, но никаких признаков ее присутствия не обнаружил.

– Хорошо, – сказал Калагэн. – Отгони машину в сторону и будь наготове.

Он вернулся в дом и в гостиной увидел Одри. Она сидела за письменным столом и раскладывала пасьянс.

– Вам бы следовало уже быть в постели. У вас усталый вид. Почему бы вам не закончить рабочий день? – посоветовал он.

– Я устала, но мне не хочется отправляться спать, – ответила она. – Мне кажется, что мне не следует сейчас ложиться спать. Вы что-то хотите?

– Да… Мне хотелось бы знать, что обычно делает Эсме в свободное время. Она когда-нибудь ходит на прогулки? Если да, то какие у нее самые любимые места? – спросил Калагэн.

– Эсме не очень любит пешие прогулки. Но за последние два месяца она столько раз отправлялась на прогулки, сколько за все предыдущее время. Очень часто я видела, как она прогуливалась вдоль утесов в сторону Гара. Иногда она делала это по вечерам.

– Как вы думаете, она доходила до Гара или, может быть, до какого-нибудь места между Гара и Марграудом?

– Я не понимаю, зачем ей нужно было доходить до Гара, – сказала Одри, собирая карты в колоду. – В Гара есть только одна гостиница, а с другой стороны холма находится поле для игры в гольф. Кроме того, между нашей усадьбой и Гара в утесах есть большая, очень широкая и длинная расщелина, которая спускается к морю, и, чтобы ее обойти, нужно сделать большой крюк, да еще карабкаться в гору. Я не могу себе представить Эсме проделывающую такой путь, когда, если нужно дойти до Гара, можно легко попасть туда по дороге.

– Благодарю вас. Это именно то, что я хотел узнать.

– А что происходит? – она привстала. – Эсме уехала? Что вы задумали?

Калагэн достал портсигар и предложил ей сигарету. Она стояла почти рядом с ним, держа сигарету не слушающимися ее пальцами и неотрывно глядела ему в глаза.

– Эсме удрала от нас. Я знал, что сегодня на одиннадцать тридцать у нее с кем-то было назначено свидание. Я очень хотел поприсутствовать при этом, потому что у меня зародилась мысль, что, если мы самым серьезным образом не разделаемся с лицом, с которым у Эсме было назначено свидание, оно может причинить нам массу неприятностей. Я представлял, что она или возьмет машину, на этот случай я организовал, чтобы Николз поехал за ней следом, или, если место свидания было где-то поблизости, она отправится туда пешком. И я ждал что она выберет. Она решила проблему по-своему. Взяв машину, она умчалась на ней с сумасшедшей скоростью и через пару миль оставила пустую машину на обочине, чтобы Николзу было легче ее догнать.

– Как это ужасно… не правда ли? – испугалась Одри. – Я не знаю, что делать, и боюсь за нее, не знаю почему. Вы можете мне это сказать?

Калагэн усмехнулся.

– Я скажу вам, что делать. Отправляйтесь в постель. Выпейте снотворного и посчитайте овец, проходящих через ворота. Мне сказали, что это очень хороший способ для того, чтобы уснуть. Спокойной ночи.

Он вышел из комнаты. Она какое-то время смотрела на закрывающуюся за ним дверь, потом вернулась к столу, взяла колоду карт и снова стала раскладывать пасьянс.

* * *

Когда Калагэн вошел в комнату Николза, тот пил виски из плоской фляжки, которую обычно носил в заднем кармане брюк.

– Выпьешь со мной? – он протянул фляжку.

– Нет, не хочу. Нам нужно немного поработать. Отправляйся в гараж и возьми свою машину. Поедешь в Ярд Арм и посмотришь, что там творится. Есть вероятность того, что Блейз еще не уехал. Если даже его и нет, то там должен быть кто-то, чтобы присмотреть за домом. И поищи Эсме.

– О'кей, – сказал Николз.

Калагэн вернулся к себе в комнату, взял шляпу, спустился вниз и, выйдя из дома, направился к воротам, расположенным в западной части усадьбы. За воротами он повернул в сторону тропинки, которая вилась вдоль утесов.

Ночь была чудесной. Над головой висела полная луна, и сам процесс ходьбы доставлял удовольствие. Шел он быстро и через некоторое время достиг тропинки, которая вела в Гара. Минут десять он шел по ней, затем остановился и посмотрел на часы. Было около двенадцати часов.

Он закурил и пошел дальше по узкой тропинке. В нескольких футах от него слева начинался обрыв, и ему было слышно, как волны разбивались о прибрежные камни. С мрачной улыбкой он подумал, что скалы и берег в этих местах в давние времена привлекали грабителей разбитых судов, и то, что теперь они повывелись, напоминает о прогрессе в кораблестроении.

Справа от него почва плавно поднималась в сторону холмов. Тропинка начала огибать утес. Ночь была тихой. И только со стороны моря раздавались крики летающих над водой чаек. Калагэн стал думать о чайках, пока, наконец, не решил, что эти пернатые были самыми счастливыми созданиями.

Еще минут через десять он, наконец, увидел Эсме. Она сидела на камне, лежавшем рядом с тропинкой. Он понял, что это Эсме, даже прежде, чем узнал ее.

Когда он приблизился к ней, она на него посмотрела. Ее лицо было мертвенно бледным и очень напряженным. В глазах, смотревших на него, был вопрос. Калагэн заметил черные круги у нее под глазами и увидел, что в руке она сжимала смятый носовой платок. Он остановился. Глядя на нее, он достал портсигар и вытащил из него две сигареты, одну из которых протянул ей. Она автоматически взяла сигарету. Руки ее заметно дрожали.

Калагэн дал ей прикурить и прикурил сам, прикрыв ладонью от ветерка с моря пламя зажигалки.

– Ну, – произнес он, – как прошло выяснение отношений? Трудно, очень трудно или просто нормально?

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – голос ее дрожал. – И я не хочу с вами разговаривать. Я устала от вас. Вы все время следите за мной и хотите что-то вынюхать. Почему вы не оставите меня в покое? Ничего хорошего вы не сделаете.

Калагэн усмехнулся и присел на траву рядом с ней. Он старался не смотреть на нее, так как было абсолютно ясно, что наименее всего Эсме хотела, чтобы на нее смотрели.

– Я не сомневаюсь, что вы устали от меня, но с этим вам придется смириться. И я не обижаюсь, что вы не хотите разговаривать со мной. Не хотите разговаривать, не надо. Вы себя так долго держали в руках, и я хочу, чтобы вы поняли, что чертовски глупо срываться сейчас. Даже вы должны понять, что есть еще другие люди, с которыми нужно считаться. Кроме, конечно, вашего приятеля – шантажиста.

Он увидел вспыхнувший огонек сигареты и понял, что она сделала затяжку.

– С какими другими людьми я должна считаться? – спросила она.

– Нам нужно прекратить сражаться друг с другом, – произнес он. – Вам это ничего хорошего не принесет, а меня это даже не развлекает. Под "другими людьми" я имею в виду вашего отца. Во всяком случае вы это знаете. Для вас должно быть очевидным, что у него было достаточно неприятностей до сегодняшнего дня и без ваших выкрутасов, которые только могут ухудшить ситуацию.

Она рассмеялась. Смех был отрывистым и жестким, и, вероятно, должен был означать, что ей все безразлично. А затем она заговорила несколько окрепшим голосом:

– Меня никто и ничто не волнует. Я думаю, что это очень эгоистично и трусливо с моей стороны, но мне хочется убить себя. После того, что я сделала, люди могут подумать обо мне все, что угодно, и обвинить во всем меня. Это, очевидно, самый легкий выход из трудного и глупого положения.

Калагэн усмехнулся и холодно произнес:

– Глупое положение – это хорошо! Мне это нравится. Если вы хотите убить себя, действуйте, убивайте. Но, убив себя, вы сделаете хорошо только себе и никому больше, а, может быть, и себе не сделаете хорошо. Умереть, конечно, вшивая перспектива, но и после смерти вы не будете находить себе места.

Он с видимым удовольствием набрал полный рот дыма и медленно выпустил его через сложенные в узенькую щель губы. Последовала длительная пауза, прежде чем он продолжил разговор.

– И даже если вы убьете себя, и абсолютно все будут готовы винить во всем вас, от чего вы, может быть, получите какое-нибудь удовольствие, тот факт, что драгоценности, которыми завладел Блейз, оказались фальшивыми, останется неизменным. Все равно после вашей смерти эта версия всплывет. А вам будет не так легко умереть, понимая, что в любом случае полиции, вероятно, придется арестовать вашего отца. Даже если они и будут думать, что вы несете ответственность за эту кражу, они будут чертовски уверены, что именно ваш отец является тем человеком, который непосредственно украл эти драгоценности…

– О Боже мой… я никогда об этом не думала… – воскликнула она, хрипло всхлипнув.

– В этом ваша беда, – мягко сказал Калагэн. – Вы никогда ни о чем и ни о ком, кроме себя, не думаете. Вы самовлюбленная маленькая дурочка. Из-за того, что вам не дали свалять дурочку с этим смазливым рыбаком из Бисэндса, вы связались с этим дешевым жуликом Блейзом и оказались в очень неприятной ситуации.

Он снова затянулся сигаретой и продолжил:

– Придите в чувство, Эсме, и не ведите себя как избалованный ребенок. В конце концов, когда Блейз сказал вам, что драгоценности были фальшивыми, а я уверен, что он вам об этом скказал и не так давно, вам стало совершенно очевидно, что он так просто дело не оставит. Этот парень собирается все рассказать, даже если он на этом сгорит сам. Он обозлился. Могу поспорить, что он очень зол.

– Да, это так, – голос Эсме сорвался почти на визг. – Боже… да, он разозлился! Но он не расскажет. Он никогда ничего не расскажет…

На лице Калагэна появилась гримаса.

– Зря вы так думаете. Он непременно заговорит. Он будет вынужден это сделать.

– Нет, он не заговорит. Он мертв… Я убила его.

Калагэн бросил на нее быстрый взгляд. Она смотрела в сторону моря. Ее лицо было похоже на посмертную маску.

– Проклятие, – тихо произнес он, – это было чертовски глупо. Для чего вы это сделали?

– Я не хотела. Он принес показать мне один из браслетов. Очевидно, он придержал его у себя, так как все остальные драгоценности он куда-то отправил. Он не знал, что драгоценности были фальшивыми до тех пор, пока люди, которые должны были сделать новую огранку камней, не сказали ему об этом. Он проверил браслет и понял, что ему сказали правду. Он принес его, чтобы показать мне, и у меня мелькнула абсолютно безумная мысль, что, если мне удастся завладеть этим браслетом и если у него больше не будет этих драгоценностей, то он не сможет доказать то, что сказал. Поэтому я вырвала его у него и попыталась убежать.

Она облизала языком губы.

– Мы встретились у утеса недалеко от Гара, где всегда встречались. Там изумительно красиво, но одновременно и страшно. Есть что-то дикое. Когда он стал меня преследовать, я побежала в сторону обрыва и хотела с него броситься вниз вместе с браслетом. В этот момент мне, очевидно, казалось, что это был единственный выход. Когда я добежала до края обрыва, от которого до воды было десять-пятнадцать ярдов, он меня поймал. Я так отчаянно отбивалась от него, что столкнула его вниз. Немного постояла и услышала, как он закричал.

– Что вы потом сделали? – спросил он.

– Убежала. Я побежала в сторону Гара. Браслет все еще был у меня в руках, но я так была напугана и так обезумела, что выронила его. Наконец, я остановилась и постаралась собраться с мыслями. Потом вернулась назад и попробовала отыскать браслет. Я долго его искала, но так и не нашла и пошла домой. Здесь я остановилась потому, что устала, – закончила она и горько разрыдалась.

Калагэн пожал плечами.

– Я хочу, чтобы вы перестали плакать. Этим вы ничего не исправите. Я попытаюсь что-нибудь придумать. Да перестаньте же, черт побери, жалеть себя и соберитесь с силами. А то меня от вас стошнит.

Она прекратила плакать.

– Какой вы чуткий.

– Я не верю в чуткость в неподходящее время, а сейчас оно неподходящее. Не нужно паниковать. Может быть, еще можно найти выход из этого положения, но, кто бы ни нашел его, выход должен быть чертовски надежным. Скажите мне, – он повернулся к ней, – если вы бежали в сторону Гара, то вы должны были потерять браслет где-то в конце гряды, недалеко оттуда. Правильно?

– Полагаю, что так, но я не знаю. Я ничего не знаю. Во всяком случае, какое это имеет значение?

– Слушайте меня, – сказал Калагэн, – вы чертовски эгоистичное создание. Вы мне ни капельки не нравитесь. Но даже в этом случае, если вам немножечко повезет, вы сможете выкрутиться. И не потому, в частности, что вы этого заслуживаете. Просто это случайно совпадает с моими планами.

– Что вы имеете в виду? – в ее голосе послышалась легкая заинтересованность.

– Слушайте меня, – сказал он, – и слушайте внимательно. Когда вы уйдете отсюда и отправитесь домой, а это вы сделаете через минуту, идите прямо в свою комнату и ни с кем не разговаривайте. Вам понятно? Просто идете к себе в комнату, залезаете в кровать и стараетесь заучить следующее:

– Вы сегодня вечером ходили на свидание с Блейзом, идти на которое ужасно боялись. Вы чувствовали, что он должен был плохо обойтись с вами, потому что знали еще несколько недель тому назад, когда вы пустили его в дом, о том, что драгоценности были фальшивыми. Это ваша версия. Единственной причиной, по которой вы разрешили ему проникнуть в Марграуд и украсть драгоценности, было то, что вы знали о том, что бриллианты ничего не стоили.

– Но я же не знала, – пробормотала она. – Я не знала… я…

– Конечно, вы не знали, – цинично заметил Калагэн. – Вы собирались разрешить Блейзу украсть настоящие драгоценности. Это была его цена, не так ли? И вы были готовы заплатить ее… чужими бриллиантами? Ну ладно, этого мы никому не должны говорить. Мы расскажем мою историю. Поэтому слушайте и молчите.

Сегодня вечером, когда вы отправились на встречу с Блейзом, вы знали, что все должно открыться. Вы знали, что ему сообщили о том, что драгоценности были фальшивыми и были готовы ответить за то, что это случилось. Но, когда вы пришли туда и увидели, что Блейз вышел из себя и стал груб с вами, вы убежали. Место вашей встречи было на вершине утеса, у края обрыва. Вы побежали оттуда по направлению к дому. Когда вы огибали утес, вы слышали, как он бежал за вами. Вы оглянулись через плечо, и увидели, что он поскользнулся на краю обрыва. Трава мокрая и скользкая. И вы видели, как он с криком сорвался вниз. Вы упали в обморок, а когда пришли в сознание, добрались сюда и сели на камень, чтобы успокоиться.

Он встал и сверху вниз посмотрел на нее.

– Это ваша версия. Придерживайтесь ее, и все с вами будет в порядке. Никто ее не сможет опровергнуть, потому что никто этого не видел. Факты, имевшие место до момента встречи, работают в вашу пользу. Ну, так что, сделаете как я сказал?

– Хорошо. Я сделаю, как вы сказали. Я все запомню. Во всяком случае, это все близко к правде… за исключением браслета.

– Об этом не волнуйтесь. Никто не сможет представить себе, что вы могли бороться с Блейзом за такую ничего не стоящую безделушку, как браслет. И, во всяком случае, я надеюсь найти его… Теперь соберитесь с силами, вставайте и отправляйтесь домой. Когда придете, будьте осторожны, чтобы не встретиться с Одри. Она, вероятно, будет где-нибудь рядом, ожидая вас, чтобы поговорить. Отправляйтесь прямо в свою комнату и мысленно повторяйте вашу версию.

– Хорошо, – Эсме встала. – Я сделаю то, что вы сказали. – Неожиданно она улыбнулась. – Вы очень интересный человек. Для чего вам все эти хлопоты? Какое вам до этого дело?

– Занимайтесь своими чертовыми делами и убирайтесь отсюда, – грубо прикрикнул он. – Увидимся, когда я вернусь, или завтра. Запомните, что до настоящего момента вы вели себя как маленькая идиотка. Постарайтесь исправиться, ведите себя примерно и делайте то, что вам сказали.

Она кивнула головой и неуверенными шагами пошла в сторону Марграуда.

Калагэн сел на камень и смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида.

Немного погодя он достал портсигар и закурил последнюю сигарету. Курил он очень медленно, и на нее у него ушло около двадцати минут. Затушив окурок о камень, он разразился потоком ругательств. Слова, которые он исползовал по отношению к Эсме, были очень определенны.

Затем он встал, потянулся и пошел обратно по направлению к Марграуду.