Текст книги "Джон Леннон в моей жизни"

Автор книги: Пит Шоттон

Соавторы: Николас Шаффнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава девятнадцатая: Витая (Flying)

«Magical Mistery Tour» был всего лишь наиболее заметным побочным продуктом умонастроения «Алисы в Стране Чудес», правивших почти всеми немузыкальными предприятиями БИТЛЗ, многие из которых были настолько заумно-странными или такими безжизненными, что и вовсе никогда не сдвигались с места. Конечно, группа не страдала от недостатка блестящих идей по поводу работы «Эппл Корпс». Но вместе с тем, Битлы полагали, что их идеи реализуются сами по себе и нередко разработку всех деталей в пределах наших, порой ограниченных, возможностей, предоставляли своим «пчелкам».

Джону, например, очень нравилась идея создания службы проката автомобилей – «Эппл Лимузинс» – и оживления однообразных улиц столицы парком психоделических «Роллс-Ройсов», переделанных по его модели. Это была милая идея, но, к сожалению, чем-то большим так она и не стала.

Тем временем, нашего старого вултонского приятеля Айвена Воэна, того самого, что познакомил нас с Полом МакКартни и с которым Пол поддерживал примерно такую же дружбу, как и я с Джоном, переманили с его занятий по воспитательной психиатрии и сделали ответственным за нечто совершенно неуловимое под названием «Эппл Скул» («Школа «Эппл»"). Джон решил, что дети БИТЛЗ и их сотрудников должны получать просвещенное и технически обеспеченное образование – в противовес традиционной системе, вызывавшей у нас сильную неприязнь. «Если у нас будет несколько по-настоящему клевых учителей, вроде Айва, – рассуждал Джон, – мы сможем создать правильную атмосферу, в которой наши дети действительно смогут чему-то научиться и что-то узнать.»

И я, и Нейл пытались убедить Джона, что такое амбициозное и дорогостоящее дело лучше бы отложить до тех пор, когда уже имеющиеся дочерние фирмы «Эппл» начнут давать прибыль. В конце концов наши аргументы подействовали, но лишь после того, как на личный банковский счет Айвена Воэна было перечислено 10.000 фунтов. А без подобной гарантии Айв, из своих соображений, отказывался взяться за такое предложение.

Следующей стала «Эппл Косметикс», которая должна была выпускать всевозможную парфюмерию – лак для ногтей и губную помаду в контейнерах формы яблока с пластмассовыми листочками. Когда я исследовал рентабельность этого предложенного бизнеса, выяснилось, что все эти товары имели до смешного низкую себестоимость, а значит, «Эппл Косметикс» вполне могла оказаться одним из самых выгодных предприятий. Но БИТЛЗ в очередной раз не захотели прибегать к помощи квалифицированных специалистов, и «Эппл Косметикс» последовала примеру «Эппл Лимузинс» и «Эппл Скул».

Такая же участь ожидала и «дискотеки Сержанта Пеппера», и заказанный у Мэйси универмаг, для которых меня и Нейла в свое время посылали в Нью-Йорк. А поскольку ни у кого в «Эппл» не было времени или деловой хватки, чтобы совладать со всеми этими финансовыми и юридическими сторонами идей БИТЛЗ, на трансатлантические звонки никто не отвечал, а деловая корреспонденция постепенно заполняла шкафы для хранения документов.

Еще один отвергнутый проект, для которого мы «забили» большое 4-этажное здание на Риджент-стрит, предусматривал создание торгово-развлекательного комплекса, сочетавшего кинотеатр, ресторан, сауну и дюжину различных магазинчиков на самом верху. В наши дни это рядовое явление, а для Лондона 1967-го года было совершенно новой идеей. Однако и она стала просто еще одной иллюстрацией пословицы «легче сказать, чем сделать».

Я попытался убедить Джона, что «Эппл» – и в особенности ее магазины отчаянно нуждаются в компетентных, опытных профессионалах. «Для того, чтобы управлять каким-то магазином, – заметил я, – недостаточно повесить пиджак на плечики и получать деньги. Если тебе нужен магазин, перво-наперво нужно получить делового человека, знающего, как им нужно эффективно управлять.»

«А мне ТАКИЕ люди и на х… не нужны», – резко ответил Джон и настоял на найме штата из хиппи, чья личная квалификационная годность заключалась в том, что они любили курить «травку» не меньше Битлов. Помимо этого, все важные деловые решения «Эппл» должны были получить одобрение И-цзиньско-таротского гадальщика по имени Калеб, который также составлял для Джона и многих директоров «Эппл» ежедневные гороскопы. Внешне – вылитый ангел Ботичелли со светлыми волосами до плеч, Калеб быстро стал моим преемником на месте директора универмага и не менее быстро окончил свой путь в сумасшедшем доме.

Впрочем, и несколько местных «профессионалов» «Эппл» отнюдь не были продуктивнее, чем хиппи и прихлебатели, хотя им и не давали хорошей возможности применить на практике свои впечатляющие верительные грамоты. Так, например, «Эппл Филмз» Денниса О'Делла не смогла выпустить ни одного фильма.

Некоторое время БИТЛЗ были очень воодушевлены идеей финансирования и участия в съемках экранизации «Хоббита» (хоббиты – сказочные существа, отличающиеся доверчивостью и добротой – прим. пер.), «The Lord Of The Rings» («Властелина колец») Джона Рональда Руэла Толкина, их любимой в то время книги. Они даже успели поделить между собой роли: Пол должен был играть доброго хоббита Бильбо Беггинса, Ринго – его преданного, верного слугу Сэма, Джон – гадкого и склизкого Дракона Смога (Горлума), а Джордж – мудрого волшебника Гэндальфа (ошибка Пита: главный герой «Властелина колец» не Бильбо, а Фродо Бэггинс, которого и собирался играть Пол; также далее: Дракон Смог – персонаж «Хоббита», тогда как Горлум, выбранный Джоном, – персонаж и «Хоббита», и «Властелина колец», не имеющий с драконом ничего общего; Сэм – слуга Фродо – прим. ред.).

Джон, любимым фильмом которого в то время была «Космическая Одиссея 2001 года», дошел до того, что встретился с самим Стэнли Кубриком, дабы заинтересовать его в возможности постановки фильма по Толкину. Однако, интервью получилось очень бледным, и Джон ушел со встречи громко возмущаясь, как это режиссер «2001 года» мог оказаться таким «не таким».

Но как бы то ни было, весь замысел окончательно лопнул, когда в «Эппл» прибыл агент Толкина. Ко всеобщему разочарованию, он заявил, что права на экранизацию, остававшиеся непроданными со времени публикации «Хозяина букмекеров» в середине 50-х, были какие-то 24 часа назад перехвачены компанией «Юнайтед Артистс».

Возможно, отчасти из-за того, что неблагосклонный прием «Магического мистического путешествия» охладил энтузиазм БИТЛЗ к созданию фильмов, Деннису О'Деллу (как и многим его коллегам) вскоре не осталось ничего иного, как радоваться трехчасовому обеденному перерыву и проведению остатка рабочего дня у телевизора за созерцанием скачек. Я, конечно, не обвиняю их в этом: на их месте я делал бы то же самое. Но думаю, здесь стоит вспомнить о сказанных позднее словах Джона: «Каждую неделю из «Эппл» утекало 20.000 фунтов – и никто не боролся с этим. Все наши приятели… попросту жили, ели и пили, как в римские времена… зная, что при таком положении дел мы в конечном итоге обанкротимся.»

И хотя у всех нас были свои оплошности и казусы (для нас с Нейлом к этому можно отнести наш «нью-йоркский завтрак в 1000 долларов»), те самые старые «приятели» БИТЛЗ были, по сути, единственными продуктивными и работающими людьми во всей компании. Пока наши «профессиональные коллеги», вроде Питера Брауна, обедали в фешенебельных ресторанах – естественно, за счет компании – мы с Нейлом и Терри едва успевали перебежать дорогу и купить себе тостеров с сыром. Мы даже никогда не задумывались над фактом, что наши бездельничающие коллеги получают, по крайней мере, раз в десять больше нас.

Примерно раз в неделю вся шутовская команда директоров «Эппл» отчитывалась об успехах перед БИТЛЗ на так называемом совещании за круглым столом. Такие собрания редко становились чем-то большим, нежели каким-то сюрреалистическим фарсом. Джон обычно являлся под дозой ЛСД, Пол предавался неисправимой привычке чиркать что-то на бумаге, думая совсем о другом, а Ринго попросту спал где-нибудь в уголке. Один только Джордж внимательно вслушивался в монотонное изложение статистики, (впрочем, иногда Джон или Пол оживляли совещание, выдавая какую-нибудь новую идею, которую соответствующие директора неизменно обещали реализовать в лучшем виде).

В действительности, общей чертой почти всех сотрудников «Эппл» было их низкопоклонство перед БИТЛЗ. Никто ни разу не решился сказать, что «король – голый». Когда же хаос империи стал очевиден даже самим БИТЛЗ, они устроили совещание, созвав всех 64-х штатных сотрудников: от директоров компаний до секретарш. «Мы решили собрать всех вас вместе, – сказал Джордж этой толпе, – потому что хотим, чтобы вы поняли, что мы всегда с радостью встретим любые идеи о том, как улучшить работу «Эппл» и чем она должна заниматься.»

И никто, ни один сотрудник не смог предложить ничего.

А до этого случая наш старый ливерпульский приятель Билл Тернер как-то днем заскочил на Бейкер-стрит, 94. Пол тогда как раз примчался в офис, чтобы проиграть нам запись нового сингла БИТЛЗ «Hello Good-bye». Едва только песня окончилась, все сотрудники взахлеб и наперебой начали источать превосходные степени, вроде: «удивительно, превосходно» и «О, Пол, это просто фантастика!». Заметив, что Билл не присоединился к общему хору, Пол спросил: «Ну, а что думаешь ты, Вильям?»

«Если говорить честно, Пол, – ответил Билл, – я считаю, что она несколько скучновата и уж, конечно, далеко не лучшая твоя вещь.»

Пол был заметно ошарашен. Какими бы ни были достоинства «Hello Good-bye», было ясно, что никто из друзей или коллег Пола не осмеливались говорить ему подобное уже много лет…

Когда прочитаешь до этого места, наверное, покажется, что «Эппл Корпс» была обречена с самого начала. Но в то время большинство из нас просто игнорировало первые предостерегающие сигналы и по-прежнему сохраняло свой оптимизм и энтузиазм. Несмотря на «Magical Mistery Tour», БИТЛЗ, чьи личные добрые намерения в «Эппл» никогда не вызывали сомнения, оставались на вершине всемирной популярностии влиятельности. К тому же в начале 1968 года «подпольная» контркультура все еще пышно процветала, и все в битловском кругу неукоснительно следовали ее анти-истеблишментовским позициям и идеалам, которые «Эппл», в свою очередь, и должна была пропагандировать. Вдобавок ко всему, праздная атмосфера в «Эппл» была такой (счета за спиртное были астрономическими, не менее доступной была и «травка»), что многие сотрудники уходили с работы среди дня, не испытывая никаких угрызений и мук совести.

Только в музыкальных делах мнение БИТЛЗ было уверенным, как и раньше. Звуковая дорожка к «Magical Mistery Tour», содержавшая помимо прочих примечательных вещей «Я – Морж» и «Дурак на холме», была встречена столь же хорошо, как и плохо был принят фильм. И хотя «Эппл Рекордз» еще только предстояло выпустить первые диски, Пол и Джордж уже начали воспевать ряд талантливых незнакомцев, в том числе – «Badfinger», Мэри Хопкинс, Билли Престона и Джеймса Тейлора, позднее прекрасно зарекомендовавших себя на рынке.

Даже магазин модной одежды подавал все признаки невероятного успеха. В период рождественских праздников магазин был битком забит, и товары исчезали с полок, и мы едва только успевали пополнять ассортимент. Но беда была в том, что заметная их часть исчезала из здания без какой-либо денежной компенсации. Наши сотрудники не только не удосуживались задерживать воров – из страха показаться нехиповыми – но и нередко сами прихватывали понравившиеся вещи. Даже «Простака» за постоянную экспроприацию собственности «Эппл» в конце концов привлекли к суровому ответу. (Испортив хорошие отношения с БИТЛЗ, Саймон, Марийка и Джози вскоре после этого уехали в Америку.) Всего за семь месяцев универмаг одежды потерял почти 200.000 фунтов.

Для меня уже было очевидно, что невероятная смесь идеализма и глупости БИТЛЗ совершенно неблагоприятна для организации выгодных и эффективно управляемых деловых предприятий. Настоящее прозрение пришло, когда я понял, что работа в «Эппл» не доставляет мне больше удовольствия. Вероятно, из-за отсутствия занятости, наши сотрудники все больше и больше погрязали в своих мелочных интригах и политике подсиживания и злословия.

Однако, большие глупости с идеализмом напополам продолжали двигать все новыми планами БИТЛЗ и их компании. Они помещали в музыкальных еженедельниках такие объявления с фото неизвестного молодого музыканта (на самом деле – Элистера Тейлора): «Этот человек талантлив, однажды он записал свои песни на магнитофон и, благоразумно приложив свою фотографию, отправил пленку по адресу: Эппл Мьюзик, Бейкер-стрит, 94, Лондон, Даблви-1. Если Вы хотели бы сделать то же самое – торопитесь! Сейчас у этого паренька – свой собственный «Бентли»!»

По-видимому, никого, кроме БИТЛЗ, не удивило, что от всех собравшихся стать звездами на нас посыпались коробки с пленками со всех концов страны, с записями чего угодно: от ситара и флейт до свистулек и варганов. Те, кто был менее музыкален, присылали романы, сценарии, стихи, рисунки и безумные деловые предложения, часть которых была адресована персонально.

Конечно же, никто в «Эппл» и не пытался разработать какую-то систему для переработки всего этого. Из тысяч рукописей и пленок лишь некоторые были прочтены и услышаны. Прочие же просто складывались в картонные коробки из-под яиц, которыми до потолка завалили наш маленький «макулатурный чуланчик» рядом (что весьма иронично) со студийными пленками самих БИТЛЗ. Если кто-нибудь останавливался и, глядя на эти коробки, представлял себе тысячи детишек, нетерпеливо ожидающих ответа от БИТЛЗ и своих «Бентли», его глазам представлялось душераздирающее зрелище.

Тем временем, по настоянию Волшебного Алекса «Эппл» приобрела пару подержаных компьютеров. За десять лет до начала массового производства микрокалькуляторов, Алекс пророчески уверял нас, что эти громоздкие машины одновременно являют собой дуновение будущего и стоят 20.000 штука. Единственной проблемой стало то, что никто – даже Алекс – не знал, что с ними делать, не говоря уж о том, как с ними работать. В конце концов, эти компьютеры стали просто собирать пыль в гараже у Ринго.

Мы также обеспечили Алексу собственную лабораторию в здании склада на Бостон-стрит, где он, по его словам, заканчивал работу над созданием – помимо прочих «мелочей» – летающего блюдца и нового типа краски, делающей предметы невидимыми. Однако за несколько дней до обещанной демонстрации достигнутого, лаборатория Алекса таинственным образом воспламенилась, и все его изобретения превратились в дым, в результате чего его расписание сдвинулось на несколько месяцев назад. Несмотря на убедительное изображение горя из-за такой катастрофы, греческому волшебнику, конечно же, был нужен убедительный довод для еще одного переноса даты.

Между тем, Волшебный Алекс сбил волну скептицизма, подарив Битлам и их близким друзьям и коллегам целую выставку оригинальных новинок. Мне он вручил радиоприемник, встроенный в телефон, причем, «набирать» нужную станцию можно было как телефонный номер – и затем слушать программу через трубку. Это было довольно милым подарком, но это было не совсем летающим блюдцем.

Мой главный спасительный клапан в «Эппл Корпс» появился в облике гениального 25-летнего австралийского модельера и производителя одежды Джона Криттля, заслужившего себе репутацию главным образом благодаря недавнему выдвижению Кингс-роуд на роль подпольной лондонской мекки мод. И поскольку БИТЛЗ, как и «Роллинг Стоунз» и многие другие британские поп-группы, долгое время финансировали рынок розничной торговли Джона Криттля – фирму «Дэнди Фэшнз», в конце концов они решили поставить его во главе еще одной дочерней компании – «Эппл Тэйлорин».

Мое знакомство с Джоном Криттлем состоялось в сентябре 1967 года, во временной штаб-квартире «Эппл» в Хилли-хаус. Я работал в той самой бесславной комнате со столом, когда секретарша Барбара сообщила по селектору, что меня хочет видеть «некий м-р Джон Криттль». По ее тону можно было подумать, что она только что увидела на своем столе дохлую крысу, и, похоже, она была немало удивлена, когда я попросил впустить его. Ожидая грядущего появления лихого деятеля молодежной моды, я, в свою очередь, оказался в некотором смятении, когда несколько секунд спустя в комнату ввалился неприятного вида бродяга. На нем было твидовое пальто до пят, плоская рабочая кепка и примерно пятидневная щетина. «Кто вы такой?» – с недовольством спросил я.

«Я – Джон Криттль. А вы кто такой?»

«Ах, гм, прошу простить, – заикаясь, пробормотал я и протянул руку. – Я – Пит Шоттон, рад Вас видеть.»

«Вот и хорошо, – сказал он, и его лицо осветилось заразительной улыбкой. – А теперь давай решим, чем бы нам с тобой заняться.»

И, усевшись на стол, он принялся перебирать листки бумаги, оставшиеся там после недавнего совещания «Эппл». «Скажи, Пит, ты когда-нибудь делал бумажные самолетики?»

«Да, помнится, в дестстве приходилось.»

«Ага, ну тогда давай, попробуй, – оживился Джон Криттль и вручил мне листок бумаги. – Проверим, не забыл ли ты, как они делаются.»

После того, как мы изготовили небольшую бумажную эскадрилью, он поджег один из «аэропланов» и запустил его с четвертого этажа. Пронаблюдав следующие полчаса, как наши горящие самолетики планируют на улицу, мы занялись делом.

И больше восьми месяцев – по мере того, как работа в «Эппл» становилась мне все более противной – роль Джона Криттля в моей жизни стала удивительно напоминать роль Джона Леннона десятью годами раньше. Примерно в том же духе, как мы с Джоном часто «срывались» из Куари Бэнк, теперь мы «срывались» из «Эппл» с Джоном Криттлем и полдня играли в китайский бильярд на Пикадилли-секус. Нередко у модного деятеля пробивались привычки бродяги, и он, используя возможность, «стрелял» у прохожих 6-пенсовик на чай.

В начале 1968 года я проводил многие часы рабочего дня в его магазине «Дэнди Фэшнз», якобы обсуждая его последующее превращение во второй лондонский магазин одежды «Эппл». На самом же деле, мы вовсю развлекались там с куколками, толпами бродившими по Кингз-роуд. Едва ли не самым нашим любимым времяпрепровождением было пялиться через полупрозрачные зеркала, установленные в дамских комнатах для переодевания. Наблюдать происходящее в таких местах, где люди не ожидают подглядывания, бывает очень и очень забавно. В одной из таких комнат была потайная дверь, ведущая в маленькую комнатку, удобно оснащенную матрацем. Там Джон Криттль имел обыкновение развлекать избранных покупателей женского пола, о чем его супруга Андреа, регулярно заходившая к нему и не догадывалась. Мне нередко приходилось объяснять ей, что ее дорогой Джон «ушел на обед», когда на самом деле тот «натягивал» какую-нибудь пташку буквально под самым ее носом. Если подворачивался случай, я тоже прибегал к услугам потайной берлоги Джона Криттля, как прибегал к ней и Леннон, и многие другие британские поп-идолы, наверняка не жаждущие увидеть свои имена упомянутыми в данном контексте.

Но, в конце концов, «Эппл Тэйлорин», как и многим другим субсидируемым компаниям, суждено было остаться только на бумаге. И все же, если бы не Джон Криттль, едва ли я смог бы продержаться в «Эппл» так долго.

Однажды ночью в Кенвуде, впервые после лекции по трансцендентальной медитации, Джон вдруг заговорил о Йоко Оно. «Похоже, ей сейчас довольно трудно, – сказал он. – А поскольку она художница, быть может, мне стоит помочь ей… Я не совсем понимаю, чего она хочет, но я предложил ей встретиться с тобой в «Эппл». Возможно, ты сумеешь сделать что-нибудь для нее.»

Когда на следующий день Йоко пришла в офис, она говорила крайне нервно и бессвязно. Из того же, что я смог постичь, я понял, что она хочет распилить несколько стульев пополам и выставить их под видом художественной выставки. Но для того, чтобы сделать все, как положено, ей нужна была небольшая сумма… тысячи две фунтов стерлингов. «Вообще-то, – сказал я ей, – мне не дано полномочий сразу так вот выдать вам две тысячи, но я узнаю об этом у Джона сейчас же.» Когда же я передал просьбу Йоко Джону, он пробормотал в ответ что-то утвердительное. Похоже, впоследствии эта идея Йоко – экспонировать распиленную мебель – побудила его организовать в лондонской «Лиссон Гэлери» выставку под загадочным названием «Йоко + Я».

Но все же и тогда еще не было заметно признаков того, что привязанность к этой японской художнице, столь непохожей на всех прежде встречавшихся Джону женщин, окажет главное влияние на всю его жизнь и карьеру. Особенно, если учесть, что Джон, несмотря на отход от «травки» и ЛСД, продолжал верить в то, что решения всех его проблем и неуверенностей могут быть найдены в трансцендентальной медитации Махариши Махеш Йоги.

Скорее всего, первые зерна сомнения в мысли Джона заронил Волшебный Алекс – в день не отмеченной прессой встречи в Париже в конце 1967 года. Махариши тогда выступал во Франции с циклом своих лекций, и БИТЛЗ решили присоединиться к нему для того, чтобы наметить план собственных действий на благо ТМ.

По случайности я оказался в тот день в Париже по делам «Эппл» вместе со Стефаном Мальцем. Когда мы, наконец, покончили с делами и вернулись в аэропорт «Орли», мы с великим разочарованием узнали, что все вечерние рейсы в Англию отложены по метеоусловиям, и это тем самым вынуждало нас переночевать во Франции.

Пока мы со Стефаном ругали погоду и решали, что делать дальше, к нам подошел не кто иной, как Джордж Харрисон. «Привет, Пит! Привет, Стефан!» – выпалил он. – Какого черта вы тут делаете?»

«Да мы-то ладно, – изумленный от неожиданности, пробормотал я, – а ТЫ какого х… тут делаешь?»

«Я собрался было прихватить с собой Пэтти, – объяснил Джордж, – но говорят, все рейсы отложены. Так что, наверное, придется вернуться только завтра.»

Когда же я поведал ему нашу печальную историю, он предложил провести ночь в роскошном отеле, где БИТЛЗ по привычке заняли целый этаж. Именно поэтому я и оказался на тайной конференции с Махариши.

Его Святость принял нас в своих роскошных апартаментах, где мы и застали его сидящим на огромной куче подушек. Мы в положенном порядке уселись у его ног, и БИТЛЗ с благоговением вознесли на него взоры, а он принялся изливать свои проповеди. Однако вскоре Джон в компании Волшебного Алекса решился спросить Махариши о войне во Вьетнаме. «Мы все против того, чтобы наше правительство помогало американцам, – сказал Джон. – В Англии даже делают напалм, и мы хотели бы узнать, что Вы нам посоветуете сделать, чтобы положить этому конец.»

Первой реакцией Махариши стал типичный букет смешков. Когда же к нему вернулось самообладание, он принялся отвечать тем успокаивающим тоном, каким балующий отец разговаривает с непослушным сыном. «Вам посчастливилось, – сказал он, – жить при демократичном правительстве. У вас есть все права высказывать свое личное мнение, но в конечном итоге вы должны поддерживать демократическую систему своей страны посредством поддержки своего правительства, которое выражает волю народа.»

Если бы такой ответ Джону дал кто-нибудь другой, он бы тут же отверг его. Но в то время он принимал каждое слово Махариши, как слово Божие. Все остальные обдумывали эту краткую речь в неловком молчании, и один только Волшебный Алекс счел уместным бросить вызов Махариши в лицо.

«Я узнал тебя! – неожиданно воскликнул он. – Разве мы не встречались в Греции много лет назад?»

«Нет, нет, – хихикнул этот монах. – Я никогда не был в Греции.»

«Я точно помню, что уже видел тебя, – настаивал Алекс, – только в то время ты не звал себя Махариши. Ты путешествовал под другим именем и занимался кое-чем совсем не похожим на то, чем занимаешься сейчас!»

Ошеломленные безрассудством Алекса, БИТЛЗ быстро утихомирили его и начали обсуждать планы о проведении несколькоих месяцев в Гималаях вместе с Махариши. После окончания встречи Джон с яростью набросился на своего греческого друга. «Я УВЕРЕН, что встречался с ним раньше, – твердил Алекс. – Он совсем не тот, за кого вы его принимаете. Это просто жулик. Он занимается этим только ради денег.»

Но как бы Джон ни пытался игнорировать эти слова, обвинения Алекса вкупе с замасированной защитой британской политики в войне во Вьетнаме неизбежно впервые за все время вызвали у него сомнение: действительно ли Его Святость был достоин того превознесения, каким он и Джордж одаривали его?

Перед отъездом в Ришикеш (Индия) в феврале 1968 года Джон настойчиво уговаривал меня поехать с ним в ашрам Махариши. Однако в конце концов он согласился, что будет лучше, если я за время отсутствия БИТЛЗ поживу у Джона в Кенвуде и поработаю в «Эппл». Вместо меня компанию Джону составил Волшебный Алекс – и остался с ним, даже когда Ринго и Пол в скором времени поспешно вернулись назад в Англию.

В итоге Джон тоже вернулся домой неожиданно и почти на месяц раньше запланированного. Махариши, как он с горечью объяснил мне, оказался просто мошенником.

И без слов понятно, что не кто иной, как Волшебный Алекс распустил убийственные слухи о том, что этого святого видели балующимся с грудями самой пышнотелой молодой поклонницы медитации. Джордж и Син отказались поверить в это, но в конце концов согласились с решением Джона сделать Махариши очную ставку.

Когда Джон и все остальные ворвались в обитель гуру, его первой реакцией, естественно, было: «В чем дело?».

«Если вы и вправду такой космический, каким себя именуете, – ответил Джон, – вы уже должны знать, в чем дело!»

По словам Джона, Махариши мгновенно побагровел от ярости и тем самым выдал себя. Тут-то Джон и принял бесповоротное решение покинуть ашрам.

Несколько часов спустя Махариши показался вдали, когда Джон и остальные уже грузили свой багаж в два такси, которые Алекс откомандировал из ближайшей деревни. «Джон! Джон! – горестно звал гуру. – Пожалуйста, не бросай меня! Вернись, вернись!»

«Даже тогда, – рассказал мне Джон, – меня тянуло к нему, словно магнитом. Мне вдруг сразу расхотелось уезжать, но я заставил себя сделать это и съе…л оттуда, пока не было совсем поздно.»

«И вся эта шумиха, – поразился я, – из-за каких-то двух титек! Ну что за х…ня, Джон, мы же все любим подержаться иногда за девичью грудь. Он ведь тоже человек.»

«Да, – вздохнул он, – но он не такой, каким я его себе представлял.»

«Значит, ты хочешь сказать, что меня надрали на 25 фунтов?» – сказал я, намекая на недельную зарплату, которую у нас забрали при Посвящении, – а ты-то, наверное, угробил ох…ную кучу денег!»

От этих слов Джон разразился истеричным смехом.

«Честно говоря, Пит, – сказал он, – я ни за что не заплатил ему!»