Текст книги "Джон Леннон в моей жизни"

Автор книги: Пит Шоттон

Соавторы: Николас Шаффнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава семнадцатая: Нет ответа (No Reply)

К лету 1967 года Брайан Эпстайн стал уже ненужным для карьеры БИТЛЗ, во всяком случае, так это выглядело. Двумя его главными заданиями было так или иначе упаковать, преподать их оригинальный «игрушечный» имидж и организовать марафонское турне. Теперь же, когда его «мальчики» перестали выступать на сцене и уже сами принимали все решения, они начали чувствовать, что «переросли» своего наставника и удивляться, не слишком ли большим несоответствием его уменьшающейся роли являются те 25 процентов комиссионных, которые он получал. Хотя все участники группы, быть может, за исключением Пола, оставались с Брайаном в прекрасных отношениях, его практическая деятельность по контракту свелась, по сути, просто к номинальному месту в кабинете.

Брайан отлично понимал все происходящее, и это сыграло свою роль в его трагической деградации. Несмотря на славу и богатство, и практически безграничные возможности, которые они предоставляли его карьере, он совершенно не мог представить себя иначе, кроме как менеджером БИТЛЗ. Теперь, поскольку его дитя выросло и улетело из родного гнезда, ему стало незачем жить.

Хотя иногда Брайан и был еще способен с лихостью «развернуться», как, например, при «обнародовании» «Сержанта Пеппера», его личная жизнь пребывала в полном упадке. Неизлечимое и пагубное пристрастие к наркотикам, алкоголю, азартным играм и разоряющим юношам со своей стороны все чаще не давали ему возможности выполнять свои теперь совсем немногочисленные обязанности как менеджера БИТЛЗ, и его уже редко видели в офисе раньше пяти часов дня. Но больше всего Брайан боялся приближающегося истечения срока действия 5-летнего контракта о менеджменте, подписанного Битлами осенью 1962 года.

В 1966 году, пересматривая условия контрактов с «И-Эм-Ай» и «Кэпитол», он незаметно подсунул им на подпись клаузуму, обуславливавшую автоматическую перекачку 25 процентов доходов БИТЛЗ в его собственную компанию NEMS. Не подозревая о скрытом смысле той короткой строчки, БИТЛЗ, к своему последующему великому сожалению, добросовестно поставили свои подписи в надлежащем месте. Но страхи Брайана находили свое оправдание именно в БИТЛЗ, так как они уже решили, хотя и с явным сожалением, прервать с ним всякие профессиональные связи. Это решение, кроме того, входило в рамки плана БИТЛЗ образовать свою собственную компанию, которую хотели назвать просто «Яблоко».

Как заметил Джордж в песне «Taxman» («Сборщик налогов»), в те дни британская налоговая система была настолько безжалостной, что ее ножницы обрезали в пользу Финансового Управления почти 95 процентов заработка БИТЛЗ. Самым простым способом уменьшить налоговую травлю было капиталовложение в различные предприятия: парикмахерские салоны, конструкторские бюро и тому подобное, к чему они питали слабый интерес и понимание. Но к 1967 году, тому времени, когда само слово «бизнес» уже имело уничижительный оттенок, понятный любому дураку, БИТЛЗ наконец поняли, что они могут с таким же успехом вкладывать деньги и в свое собственное предприятие.

Несмотря на то, что они по-прежнему не имели никакого понятия о структуре этой защитной компании и даже о том, какие товары и продукцию она может выпускать, БИТЛЗ твердо решили, что «Эппл» должна как-то отражать их личные интересы, т. е. музыку, звукозапись и искусство вообще, а также идеалы хиппистского «андэграунда». Во всяком случае, одной из ее функций было управление делами группы, и Брайан Эпстайн не мог не заметить, что ему не предложили стать партнером этой зарождающейся компании.

Как-то вечером, бездельничая со мной в своей домашней студии в Кенвуде, Джон завел разговор о состоянии Брайана. «С Эппи творится что-то ужасное, – мрачно сказал он. – Его голова забита черт-те чем, и всех нас это очень беспокоит. Но мы ни х…я не представляем, что тут можно поделать. Нам остается только идти своим путем – и все. Послушай-ка вот это», – добавил он, поставив на магнитофон «Бруннель» какую-то кассету. Из динамиков понеслось едва ли не самое душераздирающее представление, когда-либо слышанное мной. С трудом только можно было догадаться, что это человеческий голос, постоянно стонущий, бормочущий и орущий что-то, выдавая порой отдельные слова, не имевшие однако никакого смысла или связи. Несомненно, этот человек пребывал в состоянии сильнейшего эмоционального стресса – и скорее всего, под влиянием каких-то чрезвычайно сильных наркотиков.

«Что это за х…ня?» – спросил я скептически.

«Ты что, не узнаешь голос? Это же Брайан! Он записал это для меня в своем доме. Не знаю, зачем он мне это послал, но он явно пытается мне что-то сказать – и х… его разберет, что именно! Похоже, он уже просто не может нормально общаться с нами…»

На следующие выходные я остался с семьей на острове Хэйлинг, чтобы традиционо в августовские дни позагорать на пляже. БИТЛЗ были в центре внимания, ибо их медитация в Уэльсе неизбежно стала цирковым представлением для средств массовой информации, когда в воскресенье днем все радио и телепередачи были прерваны для краткого сообщения о том, что Брайана Эпстайна только что обнаружили мертвым в спальне его лондонского дома.

Большую часть того вечера я просидел в ошеломленном молчании возле своего телевизора. Глядя на непрерывные репортажи о смерти 32-летнего Эпстайна, я снова и снова вспоминал ту запись, прокрученную в доме Джона. Услышав о немедленном возвращении потрясенных БИТЛЗ в Лондон, я решил поехать на следующее утро к Джону и оказать ему свою поддержку.

Когда примерно через 12 часов я ехал к его дому, на небе не было ни облачка и, казалось, вся страна пребывает в праздничной атмосфере последнего летнего уик-энда. Когда я уже подъезжал к Уэйбриджу, по радио звучал хит «Прокол Харум» «Whiter Shade Of Pale», который был фаворитом всего окружения БИТЛЗ, в том числе и Брайана Эпстайна. Волшебная музыка сделала залитую солнцем английскую сельскую местность еще более идиллической, и то, что столь грустный день может быть вместе с тем настолько прекрасным, поразило меня, как жесточайшая ирония.

К моему великому удивлению выяснилось, что Джон вовсе не считает такую погоду неподходящей. Когда я застал его сидящим на кирпичной стене, окружавшей дом, он приветствовал меня улыбкой до ушей. «Здорово, Пит, ну, как дела? – весело спросил он. – Чудный денек, правда?»

«Да, конечно, запинаясь пробормотал я, – но как же с такими х…ми новостями о Брайане?»

«Да, это тяжело, – согласился он. – Это дурные вести. Но мы сейчас должны думать о Брайане только хорошее и веселое, и тогда с ним все будет в порядке. Махариши объяснил нам, что смерть – это только видимость, и что мы не должны отчаиваться и переживать. Мы все должны теперь думать о нем только с хорошей стороны – и тем самым помочь ему дойти туда, куда он сейчас идет.»

Хотя меня эта трансцендентальная логика не слишком убедила, я испытал определенное облегчение от того, что Джон так стойко держится. Я ожидал застать его подавленным и жалким и нуждающимся в дружеском утешении. Но, оказалось, наоборот – Джон решил подбодрить меня мудрыми словами Махариши.

БИТЛЗ с такой готовностью хотели отдать бывшему менеджеру все свои «добрые флюиды», что 17 октября едва не явились в лондонскую синагогу на Эбби-роуд в своих самых цветастых одеждах. В конце концов, однако, их убедили надеть скромные темные костюмы из уважения к чувствам матери Брайана – Куини.

К тому времени экспертиза установила, что Брайан умер от случайного превышения дозы снотворных таблеток. Но лично Джон оставался сторонником того, что Брайан на самом деле совершил самоубийство. Это, конечно, не означает, что роковая доза таблеток была принята умышленно. Однако, сильные страдания Брайана из-за неминуемого разрыва с БИТЛЗ, наряду с его безрассудно саморазрушительным образом жизни привели, по крайней мере, к тому, что его уже не волновало, умрет он или нет.

В то же время Джон продолжал считать, что Брайан умер только в физическом смысле и что с его духом по-прежнему можно общаться. Для этого он даже пригласил в Кенвуд профессионального медиума. Мне посчастливилось приехать к Джону за несколько часов до этого события, и я был настолько заинтригован, когда он рассказал мне об этом, что попросил его разрешить мне присутствовать.

«Нет, Пит, ты уж извини, – ответил Джон, – но там должно быть только нас четверо.» Это было единственным на всей моей памяти случаем, когда меня исключили из какой-то деятельности группы, хотя, конечно же, я понимал, что кому-то еще, кроме БИТЛЗ, будет неуместно присутствовать при этом.

Как бы то ни было, я едва дождался разговора с Джоном по телефону на следующий день. «Ну, как это произошло?» – затаив дыхание спросил я.

«А-а! Это была просто сплошная х…ня, – сказал он. – Этот медиум начал странным голосом уверять, что через его посредство говорит Брайан Эпстайн. Но это было явной ерундой, и когда мы попытались задавать Брайану вопросы, он ни на что не смог ответить и ничего не знал. Все это было попросту напрасной тратой времени.»

Глава восемнадцатая: Магическое мистическое путешествие (Magical Mistery Tour)

За несколько недель до смерти Брайана Эпстайна мы с Джоном сидели на полу в позе «лотос» и болтали о разных пустяках, когда он вдруг спросил меня: «Ну, так когда ты переезжаешь в Лондон?»

«Что ты имеешь в виду? – не понял я. – Я в Лондон не переезжаю.»

«Тогда быстро переезжай», – твердо сказал он.

«Да зае…л ты меня! Зачем мне туда переезжать?»

«Чтобы работать в «Эппл», зачем же еще.»

«А что мне в «Эппл» делать?»

«А что хочешь, Пит. Переезжай сюда жить, и мы будем почаще видеться.»

«Конечно, звучит это здорово, – сказал я, – но мне нужно подумать…»

«Да х…ли тут думать! – воскликнул Джон. – Собирай свои шмотки и переезжай.»

Однако, через неделю, возвращаясь в Уэйбридж, я все еще не пришел к окончательному решению. Конечно, в принципе, я был не против идеи работать с БИТЛЗ и ежедневно видеться с Джоном. Но с другой стороны, я достаточно уютно устроился со своей женой, маленьким сыном и супермаркетом на Хэйлинге.

Выяснилось, что в тот день Джона дома не было. Когда же Син сказала мне, что он торчит у Пола, я поехал прямо в Сент-Джонс Вуд. К немалому моему удивлению, Джон и Пол встретили меня, как какого-то героя, обняли меня с двух сторон за шею и повели в дом.

«Как здорово, что ты приехал, Пит! – говорил Пол. – И как здорово, что ты будешь работать с нами в «Эппл»!»

Я понял, что мое принятие в «Эппл» было уже свершившимся фактом. Уверенный, что я согласен войти в компанию БИТЛЗ, Джон уже рассказал всем об этом. Ну а поскольку мне не могло не польстить то, что Пол был настолько воодушевлен этой идеей, я тут же решил прекратить сопротивление.

Позднее, в тот вечер я попытался выпытать у Джона, в чем будет заключаться моя работа в «Эппл». «Ну, мы планируем открыть для начала магазин одежды. Потом мы организуем сеть универмагов модной одежды по всему миру, но первый должен быть именно в Лондоне. Ну, а поскольку тебе о магазинах известно все, почему бы тебе не стать его директором?»

«Но я не знаю всего о магазинах одежды…»

«Ну, не знаешь, так узнаешь. А если это тебе не понравится – х… с ним, найдем тебе еще что-нибудь.»

Джон уже много лет говорил, что БИТЛЗ неплохо бы было открыть дело, основанное на моде, но я всегда считал, что он только шутит. «Мы сможем продавать что угодно, – нередко говорил он мне, – если БИТЛЗ начнут носить костюмы с одним оторванным рукавом, то весь мир тоже захочет их носить. И мы сможем получить до х…я денег!»

Окончательное решение БИТЛЗ по этому поводу в основном было инспирировано появлением в их окружении группы чудаков под названием «Простак». Возглавлял эту четверку Саймон Постхьюма, прекрасный молодой голландский художник и модельер, сравнительно недавно попавший в водоворот лондонского «андэграунда» вместе со своей женой Марийкой Когер и еще одной прекрасной голландской девушкой с мечтательными глазами – Джози Лигер. Четвертым участником «Простака» был их британский менеджер и издатель Барри Финч.

Саймон, Марийка и Джози выглядели так, словно они только что сошли прямо со страниц сказок Братьев Гримм или «Хоббита» Джона Рональда Руэла Толкина. Они неизменно носили костюмы ручной работы из чудно окрашенного шелка, сатина и вельвета, представлявших «огонь», «воду» и «воздух». Благодаря неустанной рекламе Барри, «Простак» смог привлечь к себе внимание лондонских воскресных издателей, пищущих о моде. Как писала «Санди Таймс» в одной из таких статей: «Саймон одет так, чтобы олицетворять Воду. Его пиджак – это сверкающий люрекс голубоватых и зеленоватых оттенков, брюки же – из синего вельвета. Марийка – это природа, она – в синем и зеленом, на ее лифе изображена пасторальная сценка. Джози олицетворяет Космос и ее полночно-синие брюки искрятся наклееными желтыми звездами». Такие портняжные описания вполне подходили под пропитанное «кислоткой» настроение Лета Любви и, конечно же, Оркестра Сержанта Пеппера.

Новая карьера «Простака» в качестве костюмеров и дизайнеров БИТЛЗ началась после телепредставления «All You Need Is Love». А когда эти голладские художники потрудились над бунгало Джорджа и любимым пианино Джона, БИТЛЗ согласились финансировать «Простака» (в размере примерно 100.000 фунтов) и обеспечить коммерческий выход их экстатической моде, которым, как оказалось, я и должен был управлять.

В течение трех недель, что по моим ленивым темпам стало чудом быстродействия, я смог уговорить свою мать, прежде лет десять управлявшую небольшим универсамчиком в Вултоне, взять на себя мой супермаркет. Учитывая то, что моя сестра жила поблизости от Хэйлинга, в Фэйрхеме, это место оказалось идеально подходящим для нашей мамы, поскольку в Ливерпуле у нее не было близких родственников. Тем временем, моя жена и сынишка продолжали жить в нашей квартирке на Хэйлинге, а я обрек себя на прежнюю рутину: в течение рабочей недели я жил в Кенвуде у Джона, а на субботу и воскресенье уезжал на юг к своей семье.

Теоретически я собирался пробыть у Джона лишь до тех пор, пока не подыщу для нас с Бэт и Мэтью квартиру. Но вскоре я узнал, что некий безвестный битловский счетовод посадил меня на жалкие 37 фунтов в неделю, в то время как снять в Лондоне квартиру дешевле, чем за 20 фунтов в неделю было практически невозможно. Мне, кроме того, обещали еще 1 процент доходов «Эппл», что конечно же, составляло 1 процент от нуля. Не желая беспокоить кого-то из Битлов по таким прискорбным финансовым пустякам, я удовлетворился этими 37 фунтами и стал почти «регулярным гостем» Джона.

Тем временем БИТЛЗ поговаривали также и о переезде – подумать только! – на какой-то доселе необитаемый остров в Эгейском море. По наущению Волшебного Алекса и по разрешению в виде исключения от канцлера казначейства и будущего премьер-министра Великобритании Джеймса Каллагена, они только что купили у правого греческого военного правительства за 100.000 фунтов маленький райский островок и пять окружающих его более мелких. Когда Джон показал мне битловский проект на Шангри-Ла, я вспомнил об огромном пауке. Там планировались регулярные пути сообщения, разбивка на личные сектора для каждой семьи БИТЛЗ. И по этим нереальным планам и проектам БИТЛЗ хотели перебраться туда и жить, едва только – ко всеобщей радости – будет окончательно образована фирма «Эппл». (Помимо того, что «Эппл» так никогда и не была «окончательно образована ко всеобщей радости», Джон и остальные, в конечном итоге, потеряли интерес к Греции и те острова были спокойно перепроданы почти без выгоды.)

Кроме того, в офисах NEMS, в современном здании Хилли-хаус состоялся ряд скандальных встреч по деловым вопросам. Одна из них была связана с отчислением Брайану Эпстайну 25 процентов комиссионных. Его брат Клайв, возглавивший теперь NEMS, проинформировал БИТЛЗ, что эти деньги выплачивались юридически не Брайану лично, а его компании. Клайв также указал, что ребята не так давно подписали контракт, предусматривающий, что NEMS будет получать четверть доходов еще 9 лет! Скрытый смысл этой строчки мелким шрифтом ознаменовал прозрение БИТЛЗ, наивно полагавших, что вместе со смертью Брайана прекратились и домогательства NEMS. Но наряду с бранью по адресу его брата, они в конечном итоге поняли и то, что единственным спасительным выходом будет самим выкупить NEMS.

Другая встреча, на которой я присутствовал, была посвящена налоговым проблемам БИТЛЗ, без которых и самой «Эппл», наверное, никогда не появилось бы. Насколько я понял со слов Джона, первоначальным назначением «Эппл» было служить хранилищем всех прибылей группы. БИТЛЗ теперь не получали деньги непосредственно «в руки», а оплачивали все свои расходы и счета через компанию.

Однако, один из битловских счетоводов представил гораздо более сложный план. «Значит так, ребята, – заявил он. – Мы решили, что наилучшим решением всех ваших проблем будет создать некую структуру из примерно 30 субсидируемых компаний. Мы подготовили список благонадежных и порядочных людей, которые будут числиться номинальными владельцами этих компаний и доли доходов будут оформлены на их имена. Главная идея состоит в том, что доходы будут постоянно перетекать из одной компании в другую, и мы устроим все так, что Финансовое управление потратит годы, пока сможет лишь начать разбираться в ваших налоговых задолженностях и платежеспособности.»

БИТЛЗ тем временем слушали все это с явным беспокойством и недовольством, особенно Джордж, всегда самый подозрительный и дотошный в финансовых делах группы – а этот счетовод начал зачитывать имена адвокатов и банкиров, которые должны были стать фиктивными владельцами компаний.

«Да на х… они нам сдались! – взорвался вдруг Джордж. – Я не собираюсь ставить под своей долей еще чье-то имя. Что это за б…я игра? Я не позволю надирать меня таким образом!»

«Но, Джордж, – запротестовал бухгалтер, – ведь все они порядочные и благонадежные люди…»

«А мне пое…, какие они там! Одно могу сказать: они моих денег не получат!»

«Хорошо, но послушай, Джордж, – примирительным тоном начал этот счетовод, – мы работали над этим проектом три месяца. Мы навели контакты со всеми этими людьми, обо всем с ними договорились, и, потом, это совершенно новая идея для сохранения кучи ваших денег…»

А мне пое…, сколько вы над этим работали, – отрезал Джордж, – мы вам за это платим. И я говорю тебе: можешь выбросить свою совершенно новую идею на х… на помойку!»

И без слов понятно, что на том все и кончилось.

Первое совещание правления «Эппл» (на котором БИТЛЗ решили не присутствовать) также планировалось в Хилли-хаус. Поскольку оно должно было стать моим официальным дебютом в качестве директора «Эппл», а не закадычного приятеля Битла Джона, собираясь выезжать из Кенвуда, я очень волновался. «Для меня все это так странно и необычно, – стонал я, – и я не представляю, какого х… мне теперь делать. Я даже не знаю, должен ли я одевать костюм и галстук для всех этих счетоводов и адвокатов.»

«Одевай то, в чем тебе удобнее, – успокоил меня Джон. – Все будет о'кей.»

В конце концов, я накинул что-то из предпочитаемых нами тогда полупсиходелических тряпок – и, по обыкновению, опоздал на совещание на пятнадцать минут. Все остальные, включая Терри Дорана, Клайва Эпстайна, протеже Брайана – Элистера Тэйлора, незаменимого м-ра «сделай-принеси», и солидную команду адвокатов и бухгалтеров, которых я видел первый раз в жизни, уже заняли места за огромным импозантным столом. Мое намерение скромно присоединиться к совещанию было нарушено: я вдруг с удивлением и смущением обнаружил, что все эти почтенные господа с нетерпением ожидали моего появления.

«Ну что ж, Пит, – начал кто-то, – я надеюсь, тебе известна цель нашего совещания, и что Джон сообщил тебе все, стоящее на повестке дня.»

«Вообще-то, не совсем, – сказал я. – Неплохо было бы, если бы кто-нибудь из вас сообщил мне, о чем здесь идет речь.»

К моему удивлению, за этим простым вопросом последовало долгое молчание. Каждый из собравшихся оглядывал сидящих за необъятным столом и ожидал, что первым заговорит кто-то другой. Наконец, Клайв Эпстайн прочистил горло и сказал: «Ну, насколько я понял, «Эппл» будет выпускать поздравительные открытки, и ребята уже дали согласие сочинять для них короткие стишки.»

Хотя слова Клайва повлекли за собой еще несколько подобных «личных разумений», они показались мне несколько нереальными и странными. У меня начало складываться впечатление, что меня занесло на чаепитие к Сумасшедшему Шляпнику, особенно после того, как Терри Доран повернулся ко мне и сказал: «Слава Богу, Приехал ты, Пит! Как видишь, здесь никто никого не понимает и не знает. Поэтому для организации всего этого дела нам и нужен такой человек, как ты.»

И только тут до меня дошло. Я вдруг понял, что все сидевшие вокруг почему-то были убеждены, что именно Я – почти без чьей-либо помощи – должен организовать многомиллионное предприятие БИТЛЗ! Не какой-то там магазинчик одежды (представляете?!), – а весь тот таинственный новый конгломерат, о функциях которого никто еще и не задумывался. Не успел я оправиться от замешательства, все, как один, встали со своих мест. «Поздравляю, поздравляю, Пит!» – выпалил Терри и, пожав мою руку, тут же шмыгнул за дверь. Все остальные счетоводы, адвокаты и прочие адъютанты БИТЛЗ, не теряя времени, последовали его примеру. «Удач и успехов, Пит! – говорили они. – Были очень рады повидать вас, м-р Шоттон! Всего хорошего, до свидания!»

Один только Элистер Тэйлор, известный своим пристрастием к коктейль-бару, счел уместным «побыть рядом со знаменитостью». «Ну что, Пит, отпразднуем и выпьем по этому поводу, а?» – подмигнул он. После того, как мы налили себе по скотчу, Элистер предложил тост за мое здоровье и успехи. «Поздравляю! Добро пожаловать в «Эппл» и всяческих тебе удач! Если что-то понадобится или я чем-то смогу быть полезен, сразу дай мне знать.»

Быстро опорожнив свой стакан, он тоже хлопнул дверью, оставив меня наедине с огромным столом. Я даже не знал, плакать мне или смеяться. И, поскольку делать больше было нечего и поговорить не с кем, мне также ничего не оставалось, как поехать домой.

Вернувшись в Кенвуд, я ворвался в утреннюю комнату. «Что это за чертовщина, Джон? – возмутился я. – Они все думают, что я заправляю и руковожу всей компанией!»

«Все правильно», – улыбнулся Джон.

«Ничего себе! Я всего-навсего был директором крохотного магазинчика на Хэйлинге. А ты хочешь, чтобы я возглавил какую-то ё…ю «Эр-Си-Эй» или еще похуже!»

Вместо ответа Джон залился истеричным хохотом.

«Я рад, что тебя это забавляет, – без улыбки сказал я. – Это твоя ё…я компания и это твои деньги на нее тратятся…»

«Все это х…ня, Пит, – сказал он. В двух словах ситуация такова: нам сообщили, что у нас есть 3 миллиона фунтов, которые, если мы не пустим их в оборот, заберут в виде налога. Значит, нам попросту нужно растратить их к ё…й матери! Так почему бы нам не пустить их в бизнес и немножко этим не позабавиться? Если получится – прекрасно, тогда у нас появится еще больше миллионов, которыми можно будет играть. А если нет – какая х…я разница! Это же те деньги, которые все равно забрали бы сборщики налогов!»

В конце концов БИТЛЗ решили, что их новую империю бизнеса, которую Пол остроумно прозвал Apple Corps (1. Корпорации «Эппл»; 2. Яблочные трупы – прим. пер.) – нужно разделить примерно на десяток субсидируемых компаний, каждая из которых будет заниматься определенными службами или выпускать товары. В нее должны были войти «Эппл Рилишн» (Розничная торговля), «Эппл Мьюзик», «Эппл Филмз», «Эппл Паблишн», – и как только будет достигнута договоренность с «И-Эм-Ай» и «Кэпитол» – «Эппл Рекордз». Помимо личной ответственности за «Розничную торговлю Эппл», я должен был выступать в роли связующего звена между боссами других отделов и самими БИТЛЗ.

Некоторые директора дочерних компаний, такие, как Деннис О'Делл из «Эппл Филмз» и Рон Кэсс из «Эппл Рекордз», были опытными «профессионалами», которых переманили из прежних компаний обещанием 30.000 фунтов в год. Но, в основном, это были просто старые приятели БИТЛЗ, вроде Терри Дорана, занявшего пост ответственного за «Эппл Мьюзик», или брата Джейн Эшер, Питера, которому суждено было стать главным продюсером «Эппл Рекордз». Еще одна дочерняя компания «Эппл Электроникс», была организована специально для Волшебного Алекса. А с назначением на должности управляющего директора и административного директора, соответственно Нейла Эспинола и Питера Брауна, мои плечи ощутили огромное облегчение.

Когда БИТЛЗ убедились, что их счетоводы уже сняли в аренду на продолжительный срок 4-х этажное кирпичное здание на углу Бейкер-стрит и Пэддингтон-стрит в центре крупнейшего торгового района Лондона, немедленно была дана заявка на обстановку для универмага. Поскольку на верхних этажах здания оставалось немало свободного места, дом по Бейкер-стрит, 94 стал также и временной штаб-квартирой «Эппл Корпс». Впоследствии компания арендовала для себя дополнительные офисы для «постоянного пристанища» в элегантном грегорианском здании за 500.000 фунтов по Сэвил-Роу, 3.

За свою хроническую нерасторопность и медлительность я вскоре поплатился еще раз – когда приехал в первый день на работу и обнаружил, что все приличные офисы уже заняты моими более пунктуальными коллегами. Оказалось, что незанятой оставалась одна лишь кладовочка без окон площадью всего 6 на 6 футов! Не желая вступать в конфронтацию с кем-то из других директоров, я безропотно устроил свой офис в этом чуланчике.

Несколько дней спустя Би-Би-Си отправила на Бейкер-стрит, 94 репортера и операторскую группу для того, чтобы взять у меня интервью. Мои посетители были немало удивлены, обнаружив босса новой компании БИТЛЗ в крохотной кладовочке. Тем не менее, они каким-то образом умудрились протиснуться ко мне со всем своим оборудованием, и это интервью было надлежащим образом передано по радио на всю страну.

Моей первоочередной задачей в «Эппл» было «подготовить» универмаг к 9 ноября. Поскольку БИТЛЗ уже объявили на весь мир, что в этот день их магазин будет открыт, мне оставалось всего каких-то два месяца на то, чтобы воплотить весь этот проект в жизнь.

После того, как толпа рабочих вытащила прежнее барахло из первого и подвального этажей, я был обязан следить за всеми деталями преображения магазина: от электропроводки, мебели и покраски до размещения и установки кассовых аппаратов. Моя задача еще более усложнялась личной разноголосицей БИТЛЗ по вопросам о внутреннем дизайне помещений. Например, как-то утром в магазин пришел Пол и показал нам, где установить перегородку. Едва это распоряжение было выполнено, явился Джон, хорошенько все осмотрел и сказал: «Что вы тут за х…ню понагородили? На кой черт здесь все это?»

«Пол попросил установить перегородки», – обяснил я.

«О, Господи! Убрать все это на х…! – приказал Джон. – Эти дурацкие перегородки мне тут и на х… не нужны!»

Опальные перегородки были тут же убраны.

На мою долю выпал еще и наем штата сотрудников, и дополнение его двумя тщедушными евреями-портными, которых, если не ошибаюсь, звали Габлик и Шликштейн, осуществлявшими пошив одежды по выкройкам «Простака». Будто этого было еще недостаточно для загрузки меня работой, БИТЛЗ решили, что «Эппл», которая представлялась ими, как «отличное место, где отличные люди смогут купить отличные вещи», должна кроме того вести торговлю широким ассортиментом товаров, начиная от антикварных восточных безделушек до психоделической мебели ручной раскраски и надувных кресел. Последние должны были стать «волной будущего», хотя лично я считал их более чем бесполезными. Каждый раз, когда я случайно задевал одно из таких кресел сигаретой, это непременно кончалось тем, что я грохался на пол. Одной из особенностей «Эппл» было и то, что всё в магазине продавалось. Если какому-то покупателю вдруг понравилась бы витрина или какая-то легкая движимость, за соответствующую цену он, в принципе, мог стать их обладателем.

Для меня было совершенно очевидно – и я полагал, что это должно было быть ясно всем остальным – что мне необходим помощник, чтобы не похоронить надежду открыть магазин вовремя. В итоге я прибег к услугам американки Фрэн Льюис, которая разделила со мной мой маленький чуланчик. Но в первый же день ее работы Джон позвонил мне из Хилли-хаус, где сидел с остальными Битлами на каком-то деловом совещании. «С какой это стати ты взял себе ассистентку, Пит? – спросил он. – Все хотят знать, зачем тебе нужна ассистентка.» (Одним из средств коммуникации в «Эппл», которое, замечу, действовало безотказно, были сплетни.)

«Зачем мне нужна ё…я ассистентка! – со злостью крикнул я. – А тебе что, ни х…я не понятно?!»

«Тише, Пит, спокойно! – перебил Джон. – Не ори на меня! Лучше приезжай сюда и объясни ситуацию всем остальным.»

Через несколько минут я ворвался в Хилли-хаус с намерением «сказать Битлам пару слов». «Значит, так, – сказал я им, – вы хотите, чтобы я за полтора месяца все переоборудовал и обставил и открыл магазин, вы хотите, чтобы я обеспечил готовую одежду, вы хотите, чтобы я был в курсе всех событий и дел – а для этого мне позарез нужен помощник. Я считаюсь директором всей этой х…ни, но если я не могу взять себе даже одну ё…ю асситентку, то все это попросту б…й бред!»

«Ладно, Пит, хорошо! – сказали БИТЛЗ хором в извиняющемся тоне. – У тебя есть ассистентка!»

Однако, даже с необычайно усердной помощью Фрэн, загруженность работой была такой, что мы редко покидали свой «офис» раньше полуночи. Я ехал в Кенвуд, валился с ног, спал несколько часов, завтракал вместе с Джоном – и снова возвращался прямо в свою кладовку еще на 12–15 часов работы. Стоит ли говорить, что я был мало обрадован, когда приехал однажды с опозданием и обнаружил на своем столе записку от главного бухгалтера Стефана Мальца: «Если Вам не угодно являться на работу к 10.00, будьте любезны ставить меня об этом в известность.»

В ответ на это я нацарапал поперек записки «Bollocks» и вернул его секретарше без комментариев. И хотя я никогда больше не получал подобных замечаний от Стефана Мальца, его записка, тем не менее, была символична для раскольничества, существовавшего в «Эппл» с самого момента ее образования. Стефан Мальц и ему подобные во всех отношениях были такими же энтузиастами, как и Терри Доран или я, но они смотрели на нашу компанию с точки зрения традиционного бизнеса. Помимо всего прочего, они были уверены в необходимости блюсти часы работы, время обеда и всегда носить галстук и пиджак – пусть даже психоделический. А когда я пообедал с ним вместе при первых попытках навести контакт, он сообщил мне по секрету, что уверен в полном успехе «Эппл» и перспективе получить королевскую Премию по Индустрии.