Текст книги "Домик в дачном поселке"

Автор книги: Петр Шордей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Со все еще подозрительным приветом,

Олька.

* * *

Вот тут я с тобой согласна. Странное дело с тем Кубацким. А что на это люди из повята и Стемпень?

Как мне кажется, после такого отдыха тебе следовало бы немного отдохнуть. Только поясни, не раздумал ли Янек продавать домик, встал ли он над всем этим? А то ты один раз говоришь одно, а в другой раз – другое.

Если вы паршиво себя чувствуете после всех этих налетов и собачьего вынюхивания, думаю, что сейчас самый подходящий момент поискать какое-нибудь предложение last minute. Тем более, что это и вправду может быть последняя минутка, а то сама погляди, в Африке тебе настоящая Весна Народов, и режимы, благодаря которым ты отдыхала, валятся, после того дело там идет к демократии, то есть – к бардаку, и в таких странах отдохнуть можно будет уже не скоро.

С как обычно скептичным приветом,

Агнешка.

* * *

Да откуда мне как раз знать, о чем думает Янек?!

Предполагая, что вообще думает, то мне думается, он ни о чем не думает (как обычно).

Дом он, скорее всего, не продаст, потому что здесь его удочки; а если бы его продал – где бы их держал? Ему пришлось бы продать их вместе с пилой-болгаркой в девственном состоянии, а вот этого, насколько я его знаю, он никогда не сделает.

Это он только угрожал, чтобы сделать мне назло, поскольку считает, будто бы без нашего домика я не могла бы и жить. Ведь это он приписывает мне вину за все это замешательство, и в этом приписывании в чем-то даже прав.

Но сейчас, когда все уже убрались, то, наверняка, и забыли, что здесь были.

Стемпень тоже ничего не думает, и я знаю об этом из первых рук, то есть – от Марии.

Между ними вообще как будто кошка пробежала, поскольку, вроде бы, вышло и по-нашему, а вроде – и по его.

Другими словами, мы раскрыли аферу, которой не было.

Предположительно, точно так же видят это и полицейские из повята. Вроде где-то и звонят, но вот в каком костеле.

Что же касается костела, то Поремба, похоже, там уже не останется. Кубацкий жизни бы ему не дал. Впрочем, оставаться здесь Поремба и не обязан, раз дело со сбитым ребенком выяснилось для него положительно.

Вчера вечером, уже после того, как выслала тебе мэйл, мне пришло в голову, что, раз «мой» волос не принадлежал швитезянке, он наверняка может принадлежать ее убийце, причем убийце-женщине, ведь мужики, как правило, длинных волос уже и не носят.

С озабоченным приветом,

Оля.

* * *

Это точно, что он мог принадлежать и убийце женского пола.

Бабы вцепились друг другу в патлы, и у одной из них упал с головы волосок.

Может ты уже прекратишь?

Не можешь успокоиться, что не справилась с ролью детектива, и теперь хватаешься за соломинку?

Ведь все те мусора умнее тебя, и раз они на дело плюнули, значит знают, что делают.

Может ты бы успокоилась с кем-то, и если уже не с Янеком, так найди кого-нибудь, и проведите свое следствие совместно. Поиграйте в допрос третьей степени, говорят, что в последнее время это сделалось модным.

Я прямо вижу тебя: в обтягивающем латексе, с хлыстом в одной руке и с бокалом шампанского – в другой.

И как тебе моя картинка?

А уж от мужика добьешься всего, чего только захочешь, даже признания, что он тебя любит.

Вот только с Янеком такого не пробуй, поскольку он любит тебя и без того, а увидав хлыст мог бы умереть от смеха, и осталась бы ты прежде времени вдовой. Говорю: прежде времени, поскольку у вас на твое вдовство еще мало средств.

С возбужденным, впервые с начала всей этой катавасии, приветом,

жестокая

Агнешка.

* * *

Смейся, смейся, сколько влезет смейся.

В таком обтягивающем латексе все видно, любую выпуклость, как будто бы человек голяком стоит. А после лета каждый в Варшаве набрал – то там, то там – жирку.

Я не хочу, чтобы Янек видел меня такой квашней, не говоря уже о каком-либо чужом по сути мужике.

Но ты права, с ролью детектива-любителя я не справилась. И это действительно ужасно, особенно, если вспомнить все те старинные анекдоты про глупых полицейских.

Так что сейчас я отправляюсь на пляж, чтобы поплавать, сбросить жирку, а потом, хмм… поглядим, как оно с тем латексом…

Со спортивным приветом,

скромная

Оля.

* * *

Это я прошу прощения, но неужели вы занимаетесь любовью одетыми и только при погашенном свете?

Так Янек не видит тебя голой? И вот теперь там, на травке, скошенной Янеком с помощью его ультрасовременной газонокосилки, в этой вашей глуши, ты тоже сидишь, застегнувшись до шеи?

Что же касается анекдотов про полицейских-придурков, ты заметила, что практически все они воскресли в анекдотах про блондинок?

Я ничего не хочу сказать, но мне кажется это местью мусоров тебе лично.

С совсем даже нескромным приветом,

Агнешка.

* * *

Легко тебе говорить.

Ну а вообще, какой у тебя родной цвет волос, ведь твои рыжие – они же крашеные, правда?

Ты всегда красила патлы под рыжую, чтобы казаться более сексуальной.

Что же касается Янека и моей с ним сексуальной жизни, то забудь. Во всяком случае, сам он о чем-то подобном давно уже забыл.

То есть, иногда вспоминает, но, поскольку память у него слабенькая, то ненадолго. Совсем ненадолго.

Это и есть, моя дорогая, сексуальный склероз. Мужик еще помнит, что эта штука у него имеется, но никак не может вспомнить, для чего она служит. Вот он и идет отлить, довольный уже тем, что припомнил. А ведь на самом деле, об этом ему напомнила простата, и вообще чудо, что он попал с ней в туалет, а не – скажем – в гараж.

Янек, правда, никогда не продлял свои заинтересованности больше, чем на длину капотов своих автомобилей, так что, похоже, он и его заинтересованность взаимно дружат. И в этом, к сожалению, весь Янек; комплексов – ноль, хотя бы по причине глупости.

Мужику уже все по барабану, включая собственную роль в этом барабанном шоу. Ты спрашивала недавно, встал ли Янек над всем этим. Видишь ли, на все это он уже положил, ибо, раз мы говорим о нашей интимной жизни, вставать у него уже и не хотело бы.

С разочарованным приветом,

Оля.

* * *

Почему ты считаешь, будто бы Янек глуп?

Ой, я уже знаю; наверное, потому, что все мужики глупы.

В определенном смысле, это правда.

Сама мать природа определила им подчиненную роль, на уровне одомашненного животного, словно пса или кота. Ведь самец несет ответственность только лишь за эффективное оплодотворение, а об остальном, то есть – об инфраструктуре для последствий этого своего действия, мы обязаны заботиться уже сами.

Но только он совершенно не походит на пса. Ведет себя словно кот, шастающий по крышам. Видишь ли, пса, то есть мужика, можно выдрессировать. Он будет тебе по утрам ходить за газеткой в киоск (а по дороге отольет в подворотне), и все его даже станут хвалить: мол, ты гляди, какой понятливый, и денежку в зубы сам берет, и куда с ними пойти и за чем знает. Вот только что по дороге он может свернуть – вроде бы потому, что потерял запах обратного пути – да еще и газетку спокойно почитать, потому что знает, кур ощипанный, что за завтраком ему этого будет нельзя.

А вот кота даже не царапать диван не научишь. Либо придется купить ему деревяшку для точки когтей, которая ему может еще и не понравиться, либо придется попрощаться с диваном. Ведь это ты должна приспособиться к коту, а не кот к тебе. Он и так сделает все, что захочет, а ты, словно опытный дрессировщик, должна наблюдать за его прихотями и, возможно, хитро применять в свою же пользу. Если у Янека имеется привычка метить собственную территорию, пошли его на территорию собственного неприятеля, до него же, до Янека, не дойдет, он и ее пометит. А если чего и случится, ибо неприятель тоже может быть особью-альфа, как Янек, то это уже Янек будет объясняться, а не ты, хотя именно ты являешься его хозяйкой. А может и не будет, но, скорее, насколько я его, объяснится, поскольку его еще дома хорошо воспитали.

Потом он протянет лапку со спрятанными когтями в знак примирения и улыбнется, как обычно, глуповато, и уже за одну ту улыбочку он мог получить по морде, но не получит, поскольку второй альфа-самец тоже с придурью, и потому эту поясняющую все и вся дипломатическую ноту воспримет с облегчением. И даже облегченно поставит выпивку.

Янек это вылинявший (nomen omen) лев, типичнейший альфа-самец, и потому-то ты вышла за него замуж, потому что он гарантировал тебе здоровое потомство.

Сейчас здоровое потомство у тебя уже имеется, так что та надежда на возможное пребывание при здравой надежде безнадежно погасла.

И ничего уже не удерживает при жизни с Янеком кроме привычки.

С психотерапевтическим приветом,

Агнешка Дрессировщица.

* * *

Бли-и-ин!!!

Да это ведь ты разминулась со своим призванием.

На психоанализе ты бы заработала гораздо больше, чем на мороженом. Правда, ты совсем позабыла о альфа-самках.

Они когтей не прячут, поскольку обязаны содержать всю ту компашку, называемую семьей. Являясь не такими сильными, они собирают хворост для домашнего очага и хранят для него растопку (тот самый, известный во многих религиях вечный огонь). Они же защищают этот огонь открытой лапой наотмашь в отсутствие хозяина, которого, черт подери, равно как и полиции, никогда нет на месте, когда он нужен.

Мало того, они дерутся между собой за того самого альфа-самца (который ни альфой, ни омегой ну никак не является), поскольку на самом дело для них важнее всего, тут ты права, здоровое потомство, но не только в биологическом смысле, но еще и эмоциональном, ведь отец, пускай и из-за угла пустым мешком прибитый, крайне необходим для эмоционального развития потомства, даже когда это развитие он здорово похерит.

После всех этих перипетий у альфа-самок остаются шрамы на шкуре, и ты, наверняка, сама видала таких львиц в Серенгети, о моя кругосветная путешественница после туристического сезона.

Ты ведь тоже такая самка, только, прости уже, в стаде ты маргиналка. Ты подкрадываешься к альфа-самцу, когда альфа-самка того не видит, или же когда тебе кажется, будто не видит.

Быть может, она действительно и не видит, но чувствует, в этом будь уверена.

Спит, сука, с открытыми глазами.

И в миг скакнет, и по морде когтями дерябнет так, что ого-го!

Это все, что касается психоанализа, психологии – в особенности, клинической – и даже психиатрии.

Будь добра, обрати внимание на то, что во всех этих терминах ни с того, ни с сего появляется корень «псих».

Погоди! Ведь ты так мне и не сказала, какой у тебя естественный цвет волос…

С совершенно естественным приветом,

Олька.

2

Ну ладно, вижу, что ты никогда не спишь.

С рождения я и вправду брюнетка, но не забывай – по характеру рыжая.

Тем не менее, это не я убила вашу швитезянку.

Если я кого и убиваю, то исключительно взглядом. Но это относится, в основном, к мужикам. Но прошу тебя, не делай их этого поспешных выводов и не подозревай меня, что, раз я применила слово «в основном», то это означает, будто бы найдется местечко и для женщины и что я наполовину лесбиянка.

С тобой нужно держать ухо востро; с тех пор, как ты открыла в себе страсть к детективным расследованиям, сделалась слишком подозрительной.

За окном сейчас страшная жара, июль разошелся на всю катушку, и писать мне не хочется. Но ты права, я и вправду хорошая кандидатка в альфа-самки, и я действительно рыскаю на окраинах стада.

Наверняка ты назовешь это «неудовлетворенностью»; но кто там меня знает. Так оно всегда с теми, у кого есть все. Вроде бы оно у них и есть, но и нет. Наверное, все дело в том, как правильно различить «иметь» и «владеть».

С приветом, который не различить,

Агнешка.

* * *

Тогда я тебя удивлю; повятовые хорошенечко получили по голове от воеводских, потому что сами, в свою очередь получили по голове от начальства из центра – а все из-за того, что никак не могут выяснить, кто же пришил швитезянку. Центральные выступили на воеводских, те – на повятовых, и теперь полицейские из повята вызвали ныряльщиков и те прочесывают дно озера, чтобы найти ту гирю – или чего там было еще – во всяком случае, именно то, что придерживало швитезянку у дна не менее недели.

Они считают, что как только уже найдут тот якорь, тем самым окажутся ближе к решению загадки. Сейчас анализируют озерные течения и розу ветров, даже берут кое-чего из новейших знаний про утопленников и говорят, что именно по тем самым живым существам, которые швитезянку подъели, они будут в состоянии точно сказать, когда же несчастная упокоилась на дне. И речь здесь не идет о щуках или окунях, даже сомах – ведь тем какую угодно падаль подавай, нет, они имеют в виду водных паразитов, которые откладывают свои личинки в трупе, и вот как раз по возрасту тех личинок эксперты и узнают, как долго тело пребывало в воде.

Я пишу это уже после завтрака, так что думаю, ты тоже уже со своим справилась.

Еще мне пришло в голову, что поиски швитезянки среди пропавших без вести не имеют смысла. То есть, имели, но только такой, чтобы наверняка убедиться в том, не было ли ее там случаем. А раз уже известно, что нет, то мне и пришло в голову, что она вообще не пропадала.

Вот погляди сама, если бы я сказала, что выезжаю в отпуск, ну так кто бы меня искал? Меня стали бы разыскивать только тогда, если бы я с того отпуска не вернулась. А не вернуться я бы могла где-то в средине сентября. И даже в средине октября, если бы была студенткой. А раз никто девушку не ищет, то, может, она и была как раз студенткой?

Девицы ведь в этом возрасте уже не сообщают родителям о своих планах, так почему бы нашей швитезянке не быть студенткой? Такие девицы за все каникулы ни разу не позвонят родителям, так что нам, похоже, придется еще подождать открытия ее личности.

Потому что ее личность, как мне кажется, является делом важным.

Когда тебе уже известно, кого же убили, у тебя имеется шанс восстановить знакомства этого «кого-то», и среди этих знакомств может скрываться незнакомый нам убийца.

Правда?

Тяжела работа детектива, ой тяжела. Мне придется ожидать, возможно, чуть ли не до средины октября так называемого перелома в следствии. А что я буду делать до того времени?

С нетерпеливым приветом,

Олька.

* * *

Это точно, девицы в этом возрасте как раз такие, вроде бы, и есть. От всего сердца сочувствую тебе.

Я вот только думаю, а откуда такой вот аквалангист будет знать что конкретно сделалось якорем для швитезянки.

Как я уже упоминала, хороший пляжный спасатель, сделав вдох, мог бы нырнуть метров даже на десять и там привязать швитезянку к чему угодно, к примеру, к утопленному стволу дерева. Специальный груз даже и не был бы нужен. Еще я догадываюсь, что на дне имеется масса выступающих предметов, пригодных для того, чтобы привязать труп к нему.

Но это уже забота этих твоих полицейских из повята, а никак не моя. Если они разбираются в личинках, то уж наверняка и в якорях.

Кстати, раньше говорили про камень на шее, им следовало бы принять во внимание и это.

Вчера вечером я проехала восемьсот километров, так что сегодня я просто никакая.

Ты уж извини, что в таком состоянии я не в состоянии читать детективные романы. Попросту – мне спать хочется.

С сонным приветом,

Агнешка.

* * *

Думаю, тебе следовало бы заскочить к нам хотя бы на уикенд. Сама отдохнешь после своих сотен километров, да и мы чуточку оживем. В несешь в наше изгнание какую-то энергию.

Янек ходит словно лунатик. По своей привычке ничего не говорит, только метит свои следы пустыми пивными банками.

Он совершенно не пригоден для жизни.

Месяц назад, растяпа, потерял удостоверение личности, ну и, естественно, все за него оформлять должна была именно я. Потому что Наше Величество как раз было занято более важными делами.

Мало того, что я обязана утром провожать детей в школу и всем сделать завтрак, а после того мчаться к своим зубам, так мне еще пришлось оформлять Янеку новое удостоверение. А поскольку удостоверение за кого-то просто так получить нельзя, и Янек был мне попросту необходим, он мне эту свою необходимость устроил, ты поверишь? через нотариуса, а точнее, через знакомую, тем самым нотариусом и являвшуюся. Другими словами, я получила долбаную доверенность – и все! Мой увалень Ясик, мой бедненький медвежоночек врубился, что достаточно будет заскочить к знакомой с другой стороны улицы, и я уже вся в его ленивой руке.

Даже фотку на удостоверение хотел щелкнуть мобильником, но в этом просчитался, и пришлось ему побеспокоиться и сходить, как сейчас говорят, к уполномоченному и присяжному фотографу.

Потом ему еще пришлось сдать так называемый образец собственной подписи, и с этим тоже было так, что обхохочешься, но, в конце концов, у него имеется новенькое удостоверение о том, что он является Янеком.

Понятное дело, сам он твердит, что на это никакого удостоверения ему не нужно, поскольку он обладает сильным чувством собственного янековства, и что он является тем самым Янеком, единственным и неповторимым, без необходимости доказывать этого кому-либо. У него имеется собственная, неповторимая ДНК и отпечатки пальцев, и этого ему вполне хватит. Он абсолютно серьезно верит в презумпцию невиновности, так что если кто и считает, что он вовсе не Янек Гловацкий, пускай ему, а пожалуйста, это докажет. Сам же он никому не станет, ты только погляди, доказывать свою гловацкость.

Подобное доказательство его унизило бы, а помимо того у него еще имеются водительские права, а ведь это тоже документ, подтверждающий личность, а помимо прав у него имеется полис социального страхования и номер налоговой идентификации, так что, если кто пожелает, пускай его идентифицирует. Ага, а еще у него есть паспорт, свидетельство о рождении, свидетельство о браке со мной, диплом об окончании ВУЗа и старый ученический билет. Все это, по его мнению, удостоверения личности, которых достаточно на всю жизнь, даже и загробную, и одним удостоверением больше или меньше особого значения не имеет. А ныряльщики ныряют с упорством.

Мне кажется, что им следовало бы начать возле нашего дома, ведь швитезянку, наверняка, оглушили у нас. Но у повятовых уже имеется карта водных и подводных течений, и они всю ее поделили на квадраты, и это напоминает мне их работу с компьютером. Они прочешут каждый сантиметр дна, раз уже прочесали все подозрительные события пятнадцатилетней давности.

С сама уже толком и не знаю каким приветом,

Олька.

* * *

Ну и прекрасно, они чешут твой найденный волос, так что ты от этого вычесывания должна довольно щуриться.

Вот что мне в Янеке как раз нравится, это то, что он не формалист, хотя, будучи художником, он жизненно заинтересован формой как таковой, которая является витриной стиля, в его же, аккурат, несчастном случае, переложенного в железобетонные конструкции.

К сожалению, Оленька, не приеду, хотя и очень бы хотелось. Как я уже писала в самом начале, лето для меня – это пора сбора урожая, и я не могу пропустить из него хотя одного колоска, то есть рожка с мороженым. Мои работники обманывают меня как только могут, потому-то я и концентрируюсь на том, чтобы могли как можно меньше.

Такой замечательный уикенд у вас стоил бы мне кучу бабок, и дело тут вовсе не в мелких крутежах в мое отсутствие, но в том, что подобные зехеры наверняка бы заметили члены одной из десятка контрольных возможных, а – в особенности невозможных – комиссий, а эти уже бьют по карману так, что очень даже больно. И что мне после такого вот контроля остается? Бить по карману работающего на меня ребенка (как правило, это девчонки), который продавал мороженое налево, поскольку дите и так является некредитоспособным, хотя удостоверение личности у него уже имеется? Я получу предупреждение или, в худшем случае, штраф, а дите заявит, что угостило мороженым своего любимого. Это вот его и ее мороженое мне может стоить даже и тысяч пять злотых, так что если ты перемножишь количество работающих у меня девчонок на число их любимых (а у каждой их, как минимум, трое), мой финансовый крах покажется тебе гарантированным.

Мало того, меня выставят хозяйственной преступницей, и на следующий раз разрешения на продажу мороженого в каких-то там Крупувках я уже не получу. Так что я езжу, приглядываю, присматриваю и сама превращаюсь в детектива, лишь бы только, Господи упаси, не залететь. Делаю я и другие вещи, о которых в письменном виде упоминать мне, ни под каким видом, не стоит, но ты уже понимаешь, что я имею в виду.

Так что я не приеду, хотя мне бы и очень хотелось.

А техосмотр моего порше вместе с заменой масла стоит мне около шести тысяч злотых, так что для необходимости проведения такого вот техосмотра я должна продать всего лишь восемнадцать тысяч порций сороженого, это после вычета накладных расходов, а это весьма и весьма, скажу тебе, нелегко.

С совершенно нелегким приветом,

Агнешка.

* * *

Божечки!!!

Вчера пришел к нам Кубацкий и очень так спокойно спросил, когда же мы выберемся! Еще он прибавил, что лично его дата особо и не волнует, но спрашивает он из любопытства, потому что новый владелец нашего дома наверняка вскоре захочет вселиться.

Мне показалось, что я его правильно не расслышала только потому, что так постарела.

А он талдычит свое и разглядывается по нашему дому так, словно тот уже и не наш.

Так вот, оказывается, что он одолжил кому-то там под залог нашего дома, понимаешь, нашего домика, двести тысяч злотых.

На это я ему отвечаю, что все это какая-то совершеннейшая чушь, потому что только мы могли бы, если бы уже так припекло, как законные владельцы, одолжить у него эти бабки под залог.

А он только смеется и говорит, что все это не так, другими словами, а кукиш вам с маслом.

Он эти бабки одолжил кому-то, кто у нас эту халупу уже купил.

И показывает бумагу, из которой, черным по белому, следует, что мы продали дом какому-то мужику за четыреста тысяч злотых.

Тут я думала, что меня кондрашка схватит.

Побежала за Янеком.

Ну а Янек, как он всегда, поглядел в бумаги и увидел свою подпись на договоре купли-продажи.

Я думала, что взорвусь прямо там, на месте, потому что все сходилось, даже нотариальный акт.

А Янек лишь пожал плечами.

И даже не заявил, что это не его подпись.

Только заметил, что нигде нет подтверждения того, будто бы покупатель выплатил продающему требуемую сумму в предусмотренный договором срок.

Другими словами, он признал весь этот договор купли-продажи недействительным, потому что он, Янек, никаких денег не получил, во всяком случае – на то нет никаких доказательств.

После чего пригласил Кубацкого на пиво, и от такого приглашения Кубацкий схватился за голову.

После чего, совершенно спокойно, Янек заявил, что подпись на договоре, вполне возможно, принадлежит и ему, ведь кто нормальный читал бы все, что подписывает, но сам договор Кубацкий может засунуть себе в пляжные шлепки.

Тогда Кубацкий вытащил из пляжных шлепок собственный договор предоставления долга под залог нашего дома, и тут же взбесился, когда до него дошло, что ему придется заплатить еще и налог на ту ссуду, чтобы ее узаконить.

Короче говоря, кто-то взял в долг под залог нашего домика, который вроде уже купил, но за который не заплатил, двести тысяч злотых у Кубацкого, который, в счет данной ссуды, взял кредит в банке, поскольку такой суммой не располагал, но так посчитал, что когда продаст наш дом, поскольку ни на мгновение не верил в возврат ссуды в срок, что будет иметь в плюсе тысяч двести минус проценты и все такое прочее.

В настоящей же ситуации Кубацкий на двести тысяч в минусе плюс проценты и все такое прочее, и потому Янек угощает его своим пивом да и еще интересуется музыкой.

И мы уже проверили, что об этом скажет нотариус. А он – ничего, поскольку человек, который все это оформлял, имел доверенности, как со стороны продавца, так и со стороны покупателя.

А доверенность имелась только у меня!

Все то было какой-то волшебной игрой в стиле «переводного дурака», в которой мы бы лишились дома, если бы не отсутствие подписи под документом о передаче наличности. Ибо, ты же понимаешь, из пустого так даже Соломон не нальет, так что некто, все это задумавший, рассчитывал на то, что Кубацкий этой мелочи не заметит, и тот – и правда – не заметил.

Хватило мгновения невнимательности, и кто-то наколол Кубацкого на две сотни косых плюс проценты и тому подобное. А «тому подобное» составляет двадцать пять, по-моему, процентов с дохода от продажи недвижимости, которая была приобретена, а затем продана до истечения пяти лет. А ведь Кубацкий послал наш домик дальше за несчастные триста тысяч, поскольку, ясный перец, возврата ссуды не дождался. Так вот, двадцать пять процентов от трехсот тысяч, это, кажется, где-то семьдесят пять тысяч, и Кубацкий по причине тех бабок выпил все пиво Янека, которое сам же и наварил, потому что Янек доказал ему, что потерял удостоверение личности, так что всякий, абсолютно всякий мог под него выступить, если только был ну хоть немного похож на Янека, впрочем, он даже и не должен был быть похожим.

А вот это уже след.

Только Поремба похож на Янека, то есть, он мог бы действовать в качестве похожего при определенном освещении и так далее. Вот только кто там смотрит на фотку в удостоверении личности? Раз имеется удостоверение, значит и человечек имеется.

Но ведь Кубацкий знает Порембу лично.

Следовательно, этим похожим должен был быть тот самый посредник, нотариально уполномоченный обеими сторонами.

Теперь же Янек хватает за руки Кубацкого, которые рвут с головы Кубацкого волосы целыми тысячами. Когда дойдут, как мене кажется, где-то к вечеру, к семидесяти пяти тысячам плюс налог на ссуду и так далее, тогда Янек положит Кубацкого в нашу лодку, чтобы тот хоть чуточку пришел в себя и отдохнул.

И что ты на все это?

Понятное дело, что я обо всем сообщила Стемпню, но он заявил, что все это гражданско-правовые дела. Другими словами, не мундирно-правовые, следовательно, прокурору до них дела нет.

А вот мне кажется, что попытка выдоить несколько сотен тысяч злотых должна весьма сильно прокурора интересовать, и мы еще поглядим, что из этого получится, тем более, что сам Кубацкий желает мчаться к прокурору как только протрезвеет.

С совершенно потерявшим голову приветом,

как обычно,

Олька.

* * *

Минуточку,

Если Кубацкий, как ты говоришь, послал ваш домик дальше, то те самые триста тысяч у него быть должны, разве нет? Тогда чего он так все принимает к сердцу? Он действовал в доброй вере. Откуда ему было знать, что все это липа? Пускай отдаст двести тысяч банку плюс проценты, ну а банк пускай потом отдает последнему покупателю – я уже вижу, как он их отдаст.

Так или иначе, но все можно как-то развернуть назад.

Вот только банковский кредит уже развернуть назад никак не удастся, потому что какое дело банку до того, что Кубацкий дал обмануться на залог, которого нет. Вот тут для Кубацкого все, как в банке, что с него снимут даже проценты плюс те двести кусков, которые он вручил мошеннику. Да, чуть не забыла про налог на ссуду. Так что, пускай он побыстрее, как я уже писала выше, выплатит банку часть бабок за продажу вашего домика и продолжит притворяться, будто бы строит из себя дурака. Впрочем, ему не надо и строить.

А задумка очень даже ничего.

Вопрос только вот в чем: получил ли он уже бабки за продажу вашей халупы? Ведь если не получил, тогда ему хана. Теперь он даже не сможет этих денег взять, раз ему известно, что все это было липой.

И ты считаешь, будто бы за всем этим стоит тот Поремба?

Как-то мне не хочется в такое верить, потому что в таком случае его уже не было в живых.

К Янеку я претензий не имела бы; и действительно, какой нормальный человек смотрит, что он подписывает. Он вечно копается во всяких договорах, потому что обязан, но все эти формальности ненавидит. Вот и подписывает из ненависти, а тут тебе такая лажа.

Да и Кубацкий, увидев нотариально заверенный договор, ни о чем уже не спрашивал, и, в частности, про вещь, столь убедительно скрытую в том договоре, как срок выплаты, ибо кто же читает эти все договоры?

Да, шикарный номер кто-то с ним провернул.

Я только не понимаю, на сколь долго он эти двести тысяч ссудил. Ведь такую сумму не одалживают на неделю. Дело, похоже, должно было тянуться уже давно, и, скорее всего, срок выплаты долга уже прошел, и потому-то Кубацкий позаботился отправиться к вам. Сама продажа тоже должна была занять какое-то время.

Ты погляди, чего только не придумают люди. Так ведь и говорят, что будущее за теми, кто чего-то думает. Двести косых пешком не ходят, за такие бабки можно и устроиться – скромненько, но устроиться.

Если бы этот ваш Поремба был таким хитрюганом, с подобным номером он пятнадцать лет топтания клавиш пальцами ожидать бы не стал.

Так что наверняка это не он.

С озабоченным приветом,

Агнешка.

3

Вот именно, вот именно!

Я и сама обо всем этом догадалась.

Вот только кто, псякрев, мог подсунуть на подпись Янеку такую лажу?!

Согласна, придумано очень даже шустро.

Но ведь нотариус обязан иметь копию договора у себя, разве не так? Или не обязан?

Ладно, повятовые уж этим займутся.

Человек сидит себе в Варшаве, как у Господа Бога за пазухой, а за его спиной с его же дачным домиком творятся такие вот делишки.

Ты только прикинь, кто-то открывает филиал борделя в твоей кровати и смотрит твой телевизор, то есть, телевизионные программы на твоем телевизоре, и пользуется умывалкой, в которой оставляет длинные, черные волосы. В конце концов – убивает, и это в то самое время, как ты целый год платишь налог за дачную недвижимость и радуешься тому, что достиг статуса среднего класса.

Вот из-за этого меня просто жаба давит!

И этот глупенький Янек не такой уже и глупенький, раз сразу же и весьма спокойно врубился, что договор не действителен.

Вот же сукин сын, ему бы айкидо или каким-нибудь другим восточноазиатским стилем борьбы заниматься. Он же и пальцем не шевельнул, а противник уже и лежит, да еще и с долгами.

Постепенно до меня начинает доходить, что я в нем видела, когда попросила его жениться на мне. Да, да, то была моя идея, чтобы мы вступили в брак. Так что я предложила ему супружество, ну а он, как всегда в своем стиле, сказал, что «хорошо».

Он же наверняка только и ждал того, хитрюга, но ни словечком себя не выдал. В этом весь он: будто бы все то был мой выбор, а сам он навязываться и не хотел.

Домики на салфетках рисовал, причем, как-то так их рисовал, на этих своих салфетках, что я подумала, будто бы это для меня.

Дура!

Шустряк этот Янек и тот самый тихий омут, в котором сама знаешь, что водится.

И с такими же бабы вечно обманываются, поскольку никогда не известно, чего подобный тип себе думает. А он, тем временем, вместо того, чтобы думать, только лупает теми своими невинными голубенькими глазками младенца и чего-то там улыбается.