Текст книги "Исторические очерки Дона"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава XXV

Поход на Азов 1696 года. Петр с казаками Фрола Минаева в Азовском море. Первая победа на море Петра 21 мая 1696 года одержана Донскими казаками.

Неудача под Азовом не смутила молодого царя. Напротив, раззадорила его. Петр понял, что взять приморскую крепость без флота нельзя. Каменные стены разрушить одной артиллерией, какая тогда была, невозможно.

Зима прошла у Петра за спешной и усиленной подготовкой для нового похода. В Воронеже была устроена верфь; там рубили корабли для спуска по Дону. Из Италии были выписаны искусные мастера для устройства подкопов под Азовские стены. Снаряжалось новое войско под начальством боярина Шейна.

8 января 1696 года на Дону был получен Царский приказ «Донцам занять Приазовские „каланчи“ и поддержать солдат до подхода всего войска». Но Донцы сами знали, что нужно делать. Каланчи были заняты Донцами еще до царского приказа, и в них было поставлено шестьсот казаков.

В конце апреля царский флот стал спускаться по Дону. Впереди шло восемь гребных лодок – галер с Преображенцами и Семеновцами. На одной из них – «Принципиуме», в чине капитана, командира роты Преображенского полка, под именем Петра Алексеева, шел царь Петр.

В Черкасске войсковой атаман Фрол Минаев доложил Царю, что посланный в море на разведку походный атаман Поздеев 3 мая открыл в Азовском море два больших турецких корабля и целую флотилию мелких судов. Поздеев атаковал корабли с 250 казаками на лодках, но, так как корабли имели очень высокие борта, казакам не удалось взять их в штыки, и казаки отошли.

Загорелось сердце Петра отвагой. Петр приказал сейчас же идти всему Русскому флоту в море. 12 мая корабли царские подошли к Каланчинским башням. Дул северо-восточный ветер. Он согнал воду с Дона, и Русские суда, глубоко сидевшие в воде, не могли пройти через обмелевшее устье Дона. Царь оставил Русские суда с войсками в Кутюрминском рукаве, пересел на легкую Донскую лодку, и во главе Донских челнов с Фролом Минаевым на ста лодках с 6000 казаков вышел в море.

Зеленовато-синие волны играли под налетами вечернего ветра и звонко плескались о борта казачьих челнов. Все шире становился морской простор. Дальше уходили берега. Окруженный Донцами царь сидел на корме.

Вдруг перестанут казаки грести. Кое-кто снимает шапку и перекрестится. Мимо проплывает низкий пустынный, песчаный берег, далеким мысом выдавшийся в море. Скажет кто-нибудь из казаков:

– Вот здесь убит был мой дед.

Другой добавит:

– Потонул в бою мой отец.

– Когда? – спросит царь.

– Ещё когда Азов казаки наши брали. Я совсем малым был. Бабка мне сказывала.

С ранних, детских лет они знали это синее норе. Оно было их море. Азовское синее море – могила их отцов и дедов, свидетель их морских походов и подвигов на протяжении сотен лет.

В тихом вечернем освещении стали видны розовевшие парусами, собранными в бухты большие корабли. Было видно, как с них грузили товары на тяжелые плоскодонные суда – «тумбасы», и как тумбасы один за другим отваливали, направляясь к Азову.

Царь не заметил, как и каким способом передал приказание на лодки атаман. Он видел только, что часть лодок вдруг отделилась от каравана челнов. Она раздалась широкою цепью и понеслась, обгоняя царский челн, в море. Длинные весла гнулись в руках у казаков. Седые буруны вскипали под острыми килями. Казаки вихрем налетели на тумбасы, и на глазах Петра 11 больших лодок с товарами стали добычей казаков.

Царь в волнении совершившегося на его глазах морского боя встал на корме. Он показал рукою на корабли, стоявшие далеко в море.

– На корабли! – сказал он.

– Обождем до утра, – сказал атаман, – они никуда не уйдут, вишь, ты, как тихо. Ветра нет, а утром мы с ними покончим, коли Господь повелит.

Тихая и теплая потянулась ночь. Никто не спал на челнах, но и тихо было на них, все молчали, нигде не раздавалась песня, нигде не зажигались огни.

И только задул легкий ветер, яснее стали дали и зарозовел над водами восток, как по таинственному атаманскому сигналу, как стая птиц, встрепенулись казачьи струги и вынеслись, рассыпаясь широким строем, в море.

На турецких кораблях стали слышны сигналы на рожке, забил барабан, раздавались пронзительные крики. Паруса развернулись, суда становились к ветру. В суматохе не могли скоро выбрать якоря и рубили якорные канаты. Корабли пошли в море, но ветер был слаб. Паруса полоскались, и медленно подавались корабли, уходя от казачьих лодок. Донцы настигали их.

Два самых больших корабля окутались белым дымом пушечной пальбы. Гром канонады прокатился над морем и эхом отдался о берега. Картечь золотыми всплесками брызнула по воде и ударила по казакам. Никто не охнул. Лодки неслись с неудержимой силой на корабли. Глухо стукнулись они о высокие, смоленые борта и сцепились с ними крюками. Казаки становились на плечи товарищей и влезали с обнаженными шашками на корабли. Лихая казачья атака опрокинулась на турецкий флот. И вот – побежало желтое пожарное пламя по одному кораблю, другой наклонился подрубленным бортом к воде, и рухнули с треском его мачты. Турецкие моряки сдавались казакам.

Другие казачьи челны погнались за мелкими турецкими судами, нагнали их и прижали к берегу на мель. Казаки спрыгнули в море и по пояс в воде атаковали эти суда. 10 полугалер и 10 чаек стали добычей казаков. Суда пылали на мели. Казаки рубились с турками.

2000 турок было убито. Один паша и 800 янычар были взяты в плен. 70 пушек, 86 бочек с порохом, много ядер, оружия, съестных припасов, 50 000 червонцев и сукно на 4000 человек достались казакам.

Так первая Русская морская победа под флагом царя Петра была одержана на рассвете 21 мая 1696 года донскими казаками и их атаманом Фролом Минаевым.

Глава XXVI

Осада Азова. Бои на реке Кагальнике. Самовольная атака Донских и Запорожских казаков Азова. Сдача Азова 20 июля 1696 года. Постройка города и крепости Таганрога. Учреждение Азовской губернии. Запрет казакам ходить в Азовское море. Вмешательство царя в Донские дела. Садоводство и хлебопашество на Дону. Постройка церквей. Умаление значения Круга. Запрещение ходить в походы. Усмирение казаками стрелецкого бунта в Астрахани. Пожалование Войску Донскому знамен и «честных клейнод».

Сейчас же после морской победы Петр приступил к осаде Азова. 17 июня валы, окружавшие крепость, были закончены, и пушки и мортиры установлены на них. Началась правильная осада крепости.

Шестидесятитысячная турецко-татарская армия под начальством Крымского султана Нуреддина и Муртазы-паши за рекою Кагальником, в десяти верстах от Азова, шесть раз нападала на Русские войска Петра. Особенно были кровопролитны бои 10 и 24 июня.

24 июня неприятель подошел на картечный выстрел к Русскому лагерю и бросился в атаку на пехоту. Петровские молодые полки с невозмутимым спокойствием встретили турок метким ружейным огнем. Турки дрогнули. Из флангов Русских каре выскочили конные казачьи полки, и в шашки, с гиком, атаковали турок. Они загнали их в топкую, тинистую и глубокую реку Кагальник и там утопили их.

17 июля полторы тысячи казаков самовольно пошли на штурм крепости. Их поддержали Запорожские казаки и несколько стрелецких сотен. Захватить всю крепость казакам и стрельцам не удалось, но они удержали за собою два угла крепости, два ее бастиона и взяли четыре пушки.

Атаман рассердился на казаков за их самовольность и хотел их жестоко наказать. Он резко выговаривал им у своего шатра:

– Вы зачем же это, почем зря, без моего приказа, куда не надо…

– Да мы, атаман, чего же. Разве мы чего худого сделали. Мы ить только за хлебом сходили. Хлеба у нас нема, а там нанюхали мы – пшеничным горячим запахло… Ну, мы и пошли.

С усмешкой на смелом лице слушал этот разговор царь. Он потребовал атамана и казаков к себе, и «не гневом, а милостиво, многою похвалою пожаловал»…

Этот самовольный казачий поиск так потряс дух турецкого гарнизона, что на другой день над Азовскими стенами повисли белые флаги. Комендант прислал переговорщиков. Крепость сдавалась на милость победителей.

20 июля 1696 года Петру были выданы ключи крепости Азова. Паша с 3700 янычар и 5900 мирных жителей вышли из крепости. Их с честью проводили до Кагальника, откуда они отправились к своему войску. 171 пушка и мортира, 1000 пудов пороха и много боевых припасов и хлеба досталось Петру. Найденное в Азове имущество – серебряную и медную посуду, сукна, ковры, парчу и шелковые материи Государь отдал Фролу Минаеву для раздела между казаками.

На Азовской площади было отслужено торжественное молебствие. После него Петр приказал две турецкие мечети перестроить в православные храмы во имя Пресвятой Богородицы и Иоанна Крестителя.

Русские войска приступили к укреплению Азова. Комендантом крепости был назначен князь Львов.

Казалось – Донским казакам радоваться было бы нужно: Турецкая вечная угроза ушла от дверей «земель казачьего присуда». Своя, Русская, родная, православная сила стала в Азове.

Но скоро поняли казаки, что радоваться им нечему. С переходом Азова в Русские руки стал погибать Донской казачий флот. Не казачьи легкие струги колыхались и ходили в гирлах Донских и у Азовских стен, но стояли на Дону высокобортные, палубные, мачтовые корабли молодого Русского флота, пришедшие из Воронежа.

Царь Петр то ездил в Москву, то возвращался в Азов. Широкие планы прочного захвата реки Дона были в его голове. Донского войска они не касались, с донскими казаками в них не считались.

Весною 1697 года князю Голицыну с 35 000 солдат и стрельцов было приказано рыть канал от реки Камышенки, впадающей в Волгу, до речки Иловли, впадающей в Дон. Зашептали по казачьим куреням седые старые казаки: «Это чего же? Нешто хочет царь спустить воду с Дона в Волгу? Чем прогневали мы царя Московского… Омелеет Тихий Дон наш. Лишит нас Москва и рыбы, и пути»…

В 1699 году Петр приказал заложить на берегу Азовского моря, в 60 верстах от Азова, крепость и город Таганрог.

Москва окружала Донское войско и отрезала его от синего теплого моря.

И еще узнали Донцы, что в 1699 году, когда заключал мир с турками, Русский посланник объявил туркам: «Если во время мира казаки пойдут войною на турецкие или крымские места, то вольно их побивать, как злодеев, а когда из похода возвратятся, то по царскому указу учинена им будет смертная казнь»…

Приазовский край был превращен в Азовскую губернию с губернским городом Азовом и городами: Троицким, что на Таганьем Рогу, Миюсом, Павловским, Сергиевым и Никоновым, последние два у Каланчей на Дону.

Донское войско без войны и без боя лишалось своих приморских земель.

Не только в этом была беда для Всевеликого Войска Донского. Казаки разлагались внутренно.

Наружно Царь не стеснял их. Напротив, окружал вниманием. На Руси брили насильно бороды или брали за право ношения бороды большие пени, стригли волосы по-немецки, заставляли носить короткое немецкое платье. Дона это не касалось.

«Донские казаки», – говорил в 1705 году боярам атаман легкой станицы в Москве Кочетов, – «пред иными народами от великого Государя пожалованы и взысканы. К ним и по сие число о бородах и о платье указу не прислано. Платье они и поныне носят по древнему своему обычаю, как кому из них которое понравится: иные любят носить платье и обувь по-черкесски и по-калмыцки, а иные обыкли ходить в Русском стародавнего обычая платье, что кому лучше похочется, тот тако и творит, и в том же между ими, казаками, распри и никакого посмеяния друг над другом нет, а немецкого платья никто из них, казаков, у них на Дону не носит».

Внешнее, незначительное, сохранялось. Внутреннее, глубокое, уничтожалось. Донское государство, тесно соприкоснувшись с возраставшею при Петре Россией, стало ломаться изнутри.

В 1700 году Донской атаман Лукьян Максимов был «выбран вольными голосами», но утвержден царем.

Во время пребывания на Дону в пору Азовских походов Петр хорошо ознакомился с казаками и приобрел себе много друзей и почитателей. Его обаяние на людей было огромно. К нему льнули, и через то попадали в старшины. Утверждаемый царем атаман не был самостоятелен. Он и старшины служили не столько войску, сколько царю и России. Дела войсковые решались на собрании старшин, и в готовом виде преподносились Кругу. Донское Войско, прежде гордившееся тем, что в нем нет ни больших, ни меньших, но все равны, утратило это равенство. Когда были морские и речные набеги, когда жили казаки добычей – нужно было иметь только на плечах удалую голову, и все будет твое. Но моря и Волга закрылись для казачьих набегов, кругом стало Русское Петровское войско; куда стало идти казакам, где «добывать себе зипуны», чем богатеть, чем жить?

Еще так недавно был запрет пахать землю и сеять хлеб – и вот казаки побогаче, старшины, стали захватывать целинную степь, никому ненужную, добывать из России крепостных, рабов, батраков, и тяжелая соха, запряженная волами, стала бороздить степь.

Петр, бывший в 1697–98 году во Франции, вспомнил про Дон. Он нанял опытных французских виноделов, купил чубуки винных сортов винограда и послал все это в Цымлянскую на Дону для насаждения в ней садов и обучения казаков делать вино. По всему Дону, и не атаманом, не Кругом, но царем Петром было приказано садить фруктовые и виноградные сады и сеять хлеб.

Донская вольница, моряки-гулебщики, лихие разбойники, подобные Степану Разину, стали оседать в своих куренях, приживаться к ним, к своей «землице», «домовитились».

По городам и станицам начали строить на месте часовен церкви во имя Архистратига Михаила. Такая же церковь и во имя того же святого была построена в Добринской станице; в Михайловской станице была построена деревянная Богоявленская церковь, в Верхне-Чирской станице – часовня с алтарем во имя святителя и Чудотворца Николая.

Петр запретил казакам жениться без священника, и это ускорило постройку церквей. К 1709 году на Дону было 24 церкви и постройка шла далее.

В 1700 году Петр приказал для выборов атамана и для обсуждения дел, касающихся всего войска, на войсковой Круг в Черкасске собираться не всем казакам и атаманам, не всему великому войску Донскому, а только станичным атаманам и с ними по два старика, выборных от станицы. Так учредилось правление старшин.

Самовольно собирать в походы казаков было запрещено. В походы с Русскими войсками стали назначать казаков по очереди. Собранные казачьи полки стали оставлять на службе не только во время войны и похода, но и в мирное время.

Летом 1705 года в Астрахани взбунтовались стрелецкие полки. Стрельцы отказались исполнить Царский указ – брить бороды и надевать солдатские короткие, нового образца, кафтаны. 30 июля ночью они убили Астраханского воеводу Ржевского с детьми и перебили триста царских чиновников. К астраханцам пристали стрельцы городов Красного и Черного Яра. Волнение перекинулось в станицы Гребенских и Терских казаков. Стрельцы послали на Дон Михаила Скорнякова с семью товарищами. Посланные на Кругу призывали Донцов отойти от Государя, соединиться с Астраханцами и Терцами, привлечь на свою сторону Запорожских казаков и вернуть себе прежние вольности.

«Царю теперь не до нас, – говорил Скорняков, – он занят войною на севере, со шведами, да, слышно, там у него неудачи. Вооружайтесь за земли своего казачьего присуда, а то, гляди, и вам обреют бороды и запишут „в регулярство“».

Атаман Лукьян Максимов выслушал посланных и прочел стрелецкое письмо. Круг постановил остаться верными Государю. Казаки целовали в том крест и евангелие, стрельцов арестовали и, заковав, отправили под охраною станичного атамана Саввы Кочета в Москву.

Против Астраханцев по приказу атамана был снаряжен отряд под начальством походных атаманов Максима Фролова и Василия Поздеева.

Когда Астраханцы узнали, что казачьи отряды вошли в калмыцкие улусы, они послали сказать, что хотят договориться о сдаче казакам и назначили местом для переговоров глухой ерик на Волге ниже города Черного Яра. Казаки отправили часть сил с атаманом Фроловым на Царицын, и заняли город. Часть казаков пошла на условленное место. Ночью стрельцы изменнически напали на казаков, захватили 70 человек и Донской бунчук, и пошли на выручку Царицына. Атаман Фролов вышел из Царицына, и в поле разбил стрельцов. В Царицыне Донцы оставили 900 человек под начальством войсковых старшин Тимофея Пирожникова и Леонтия Поздеева.

Пирожников и Поздеев прошли к Черному Яру и заставили засевших там стрельцов сдаться.

Остатки мятежников, бывшие в Астрахани, были уничтожены Русскими войсками боярина Шереметьева.

За усмирение Астраханского бунта царем Петром 5 марта 1706 года были пожалованы Донскому войску грамота и «честные клейноды».

Клейноды эти были: – серебряный и позолоченный пернач с цветными каменьями, бунчук с яблоком, доскою и серебряною позолоченною трубкою; знамя с золотым тканьем – атаманам, как знаки их воинского достоинства в «вечную несмертную память».

Войску – шесть писанных золотом и серебром станичных знамен и грамоту на пергаменте с государственною печатью.

Пожалование знамени и клейнод как бы подтверждало самоуправляемость (автономию) войска Донского, но вместе с тем ставило через пожалованных атаманов в подчинение Российскому монарху.

Были на Дону казаки, которые понимали это. Они помнили прежнюю независимость Дона от Москвы, они думали, не настал ли и точно час воспользоваться тяжелою войною, которую вел Петр на Севере и вернуть прежнюю свою независимость. К числу таких принадлежал станичный атаман Бахмутского городка Кондратий Афанасьевич Булавин.

Глава XXVII

Перепись казаков. Налог на соль. Столкновение атамана Бахмутского городка Булавина с полковником Изюмского полка. Убийство булавинцами князя Долгорукого и стрельцов. Булавин в Боровском городке. Царские войска идут против Булавина. Булавин в Черкасске. Кровавая расправа с атаманом. Приказ царя князю Долгорукому. Атаман Зерщиков осаждает Булавина в Черкасске. Самоубийство Булавина. Некрасовцы. Устрашение Донского войска Петром.

В 1703-м году из Москвы на Дон были присланы чиновники для переписи казаков. Они обязывали станичных атаманов подпиской не принимать беглых из России людей. Казаки просили оставить тех, которые пришли в 1695-м году. Им в этом было отказано. На Дон был послан воевода для уничтожения построенных по речке Айдеру городков.

За два года перед тем на западной окраине Дона произошли кровавые события. В 1701-м году в России стали брать налог на соль. Налог этот не касался Войска Донского, как самостоятельного государства. В Бахмутском городке у казаков были свои солеварни. Против Бахмутского городка стоял слободской Изюмский полк малороссийских казаков. Полковник этого полка, Шидловский, стал требовать от казаков уплаты налога на соль. Произошла ссора. За казаков заступился станичный атаман Кондратий Булавин. Изюмскому полку было приказано силою отобрать от казаков их солеварни. Булавин их не отдал, поднял казаков и разорил угодья Изюмского полка.

Войсковой атаман Максимов поддержал Булавина, заявив, что тот творит правое дело, но, по долгу службы, отписал о событиях в Бахмутском городке в Москву. Из Москвы прислали воеводу с наказом отобрать спорные солеварни от казаков в казну.

Булавин отправился на Хопер, где много было голутвенных казаков, где давно шло брожение, и стал поднимать их вступиться за свои права.

На Хопре в это время находился воевода князь Долгорукий с бригадою пехоты. Его полки стояли малыми частями по станицам и хуторам и были заняты переписью беглых людей.

Воевода и его офицеры пьянствовали и безобразничали по станицам. Казаки были хмуры и озлоблены. Когда появился к ним Булавин, тайно поддерживаемый Максимовым, стали к нему сходиться голутвенные казаки.

Глухою темною ночью, осенью 1708-го года, Булавин с отрядом отчаянных казаков подкрался к Шульгинскому городку, где находились главные силы князя Долгорукого и овладел городком. Князь Долгорукий и с ним 10 офицеров и 1000 солдат были перебиты казаками.

Пожарным быстрым пламенем загорелся мятеж по северу Дона. 20 000 беглых людей пристало к Булавину. Все – безлошадная, плохо одетая, безоружная голытьба, надеющаяся получить все от похода и войны. Булавин пошел во главе этой вольницы по Дону.

Атаман старого Боровского городка встретил Булавина с хлебом, вином и медом и радушно принимал его в станичной избе.

При Булавине была старшина, правительство с полковником Лоскутом, пришлецом из России, из города Валуек, ходившим в разбои еще с Разиным, человеком бывалым.

У станичного атамана в его курене пошла деловая беседа.

– Заколыхали вы всем государством, – говорил Булавину Боровский атаман. – Что будет делать, когда придут войска с Руси? И сами пропадете, и нам с вами пропадать.

– Не бойся, – отвечал Булавин, – начато мое дело непросто. Был я в Астрахани и в Запорожье, был и на Тереке. Астраханцы, Запорожцы и Терчане присягу дали, что помогут мне. Мне и гетман Мазепа тоже обещал. Не покинут нас… Мы пойдем по казачьим городкам по Дону, и будем к себе казаков приворачивать, а которые к нам не пойдут, таких мы, назад вернувшись, будем жечь и резать. Пойдем и на Украину, там богато конями, оружием, одеждой – всего наберем. Возьмем Азов и Таганрог, освободим ссыльных и каторжных и на весну – айда! На Воронеж и на Москву!

Лоскут поддержал Булавина.

– Не бойсь, – сказал он, – я при Кондратии Афанасьевиче прямой Стенька Разин. Но не как тот Стенька, что без ума голову потерял. Мы своих голов не потеряем. Мы вас толком поведем.

И точно – Булавин переписывался с Мазепой, умело распространял по станицам и хуторам слухи, что скоро будут казаков «писать в регулярство» – брать в солдаты, брить бороды, стричь по-солдатски.

– Придет Тихому Дону конец, – говорил Булавин Боровскому атаману, – если не восстанет он, как один, против Петра и не прогонит со своих земель Русские войска.

Атаман собрал станичный круг. Боровская станица передалась на сторону Булавина.

Пошел мятеж по всему северу Дона. Станицы по Хопру, Медведице, Бузулуку и Донцу, где много раскольников, бежавших из Москвы, не признавали другого атамана, как Булавина.

Поднялось волнение и в Черкасске. Казаки открыто говорили:

– Правду пишет Булавин. Какой он мятежник. Он только стоит за свое, за казачье. Наш Азов московские люди не по праву от нас забрали. Гулять по морю запрещено. Чем дальше жить – ума не приложим. В Азове бреют людям бороды, стрельцов пишут в солдаты. Сегодня стрельцов – завтра, гляди, доберутся и до нас – казаков.

Булавин поехал на Днепр поднимать Запорожцев. Он был у гетмана Мазепы, сообщил ему, что войско Донское отложилось от Москвы, получил от гетмана оружие и 8000 запорожских казаков, и пошел к Черкасску.

Занятый войною со шведами Петр, теснивший подавшегося к Украине шведского короля Карла XII, узнав о событиях на Дону, спешно собирал войска для усмирения Булавинского мятежа.

Весною 1708-го года Булавин пошел к Черкасску. Навстречу ему вышел атаман Максимов с низовыми казаками. Началась междоусобная распря на Дону – брат пошел на брата. Черкасские казаки дрались отчаянно, но сила была на стороне Булавина. Максимов стал отступать. Одна за другою низовые станицы переходили к Булавину. Войска его увеличивались. Средняя и Нижнерыковские станицы первыми изменили Максимову. Казаки открыли бунтовщикам ворота Черкасска и изрубили караулы. Булавинцы ворвались в город. Войсковому атаману Максимову и четырем старшинам отрубили головы, пятому старшине Ефрему Петрову, тому, кто привез из Москвы клейноды, накинули на шею веревки и задушили.

Булавин собрал круг из преданных ему казаков и был избран войсковым атаманом.

Между тем, собранное Петром двадцатитысячное войско под начальством гвардии полковника князя Долгорукого, брата убитого булавинцами, поспешно делая двойные переходы, шло на Дон.

19-го июня 1708-го года Петр писал князю Долгорукому: «Когда будешь в Черкасском, тогда добрых обнадежь, и чтобы выбрали атамана доброго человека, и, по совершении оном, когда пойдешь назад, то по Дону лежащие городки по сей росписи разори и над людьми чини по указу: – надлежит опустошить по Хопру сверху Пристанской по Бузулук; по Донцу сверху по Лугань; по Медведице – по Усть-Медведицкую, что на Дону. По Бузулуку – все. По Айдару – все. По Деркуле – все. По Калитам и по другим Задонным рекам – все. А по Иловле, по Иловлинской, по Дону до Донецкого, надлежит быть так, как было»…

Булавин послал навстречу царскому войску 16 000 под начальством Лучко Хохлача. Войско, составленное из необученного сброда, было легко разбито и рассеяно солдатами князя Долгорукого.

Как только в Черкасске узнали о поражении Хохлача, казаки стали покидать Булавина. Кто шел в свои станицы, кто искал спасения в отряде Долгорукого. Под Черкасском собралась часть казаков и выбрала своим атаманом Илью Зерщикова. На этом кругу было постановлено схватить Булавина и выдать его Московскому войску.

В ночь на 8-е июля казаки Зерщикова вошли в Черкасск и окружили курень, где находился Булавин. Булавин с несколькими преданными ему казаками отчаянно защищался. Он собственноручно убил двух казаков, пытавшихся ворваться в избу. Казаки Зерщикова боялись подойти к дому, где заперся Булавин. Привезли пушки и стали разрушать ядрами маленький курень. Тащили хворост, чтобы живым жечь Булавина. Бывшие при Булавине казаки, видя безнадежность сопротивления, покинули его. Булавин, оставшийся один, застрелился из пистолета.

Часть Булавинских казаков с атаманом Некрасовым подалась через степи на Кубань, оттуда пробралась на Тамань и, переправившись через пролив, отдалась в Крыму под покровительство турецкого султана. Султан принял казаков и поселил их на реке Дунаевцы в Добрудже. Позднее они были переселены в район города Бургаса, а после еще глубже в Турцию, в село Внусь, на Мраморном море, а еще позднее – в село Майнозы.

Прошло более двухсот лет. В чужой магометанской стране казаки-некрасовцы остались такими, какими были, сынами Тихого Дона и России, которых никогда не забывали. Ни вере православной, ни своему казачьему обычаю они не изменили. Они участвовали во многих войнах султана и считались храбрейшею конницей в Турции. Во время Русско-Турецкой войны 1877–78 годов некрасовцы были гребцами, перевозившими Государя Александра II-го на лодках через Дунай. Они жили в Турции, но не отуречились. Они служили у турок, но были верны Русскому Государю. В 1927-м году г. Падалкин посетил поселок некрасовских казаков в Болгарии близ города Варны. Он нашел потомков казаков Игната Некрасова такими же казаками, какими были их предки. Такова сила казачьего духа, сила веры и гордость именем Донского казака.

Атаман Зерщиков встретил князя Долгорукого у Черкасска со старшинами и станичными знаменами. Петр не доверял, однако, Зерщикову и приказал Кругу избрать Донским атаманом Петра Рамазанова бессменно.

Князь Долгорукий в точности исполнил приказ Петра об устрашении Донцов жестокими казнями. Солдаты, слободские малороссийские казаки и калмыки ходили по Дону, жгли дома, резали и вешали казаков, как то было указано Петром. По Дону были пущены плоты, уставленные виселицами с телами казненных. Около 8000 казаков было казнено. Более того погибло в боях с долгоруковскими войсками.