Текст книги "Исторические очерки Дона"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава XVI

Переселение Войска в Азов. Устройство города и крепости. Осада Азова турками весною 1641-го года. Предложение о сдаче. Ответ туркам Донских казаков.

Как только весть о подвиге, совершённом Донскими и Запорожскими казаками, о взятии Азова, дошла до Монастырского городка, по приказу оставшегося там наказного атамана, все Войско с его управлением перешло в Азов. Приехали жены казачьи, и с женским казачьим уменьем и любовью впряглись в нелегкую работу приведения Азова в чистоту и порядок. Первый раз у казаков был настоящий город, окруженный каменными стенами, с каменными домами в два и три яруса, с величественным замком – Кремлем, с мощеными камнем улицами, город с башнями по краям, крепость с глубокими каменными большими пороховыми погребами, с остатками стоявших в Азове с древних времен греческих храмов св. пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна и святителя Николая Чудотворца.

Прежде всего перевязали и устроили раненых казаков, похоронили, отпевши, убитых, а тела убитых янычар побросали в реку. Течением унесло их в море, и чайки поклевали те тела.

Очистив город от трупной заразы, Донцы принялась за починку стен. Они переложили каменные стены, наново залив камни и кирпич известкой и расширив их. Потом поправили разрушенные пожарами и взрывами дома. Казачки навезли цветов и рассаду, и стали заводись в городе домашний казачий уют.

Принялись за постройку церквей.

Так незаметно пошли годы.

Несколько раз турки пытались подойти к Азову, но подходили малыми отрядами, у казаков же теперь была своя артиллерия. Донцы прогоняли отряды турецкие и преследовали их далеко по степи.

Турецкий султан Амурат был тяжело болен. Ему было не до Азова.

Зимовая станица атамана Потапа Петрова, повезшая известие о взятии Азова и просьбу принять Азов под высокую руку Москвы, была принята Москвою милостиво. Старые «грубости» казачьи, убийство воеводы Карамышева, а потом и посла Кантакузена, которого при обратном его проезде через Дон казаки заподозрили в доносительстве туркам о действиях казаков под Азовом и убили – были забыты. Великий подвиг – взятие Азова открытою силой – поразил Москву. Не могли там не преклоняться перед мужеством и храбростью Донцов. Посаженные по тюрьмам казаки были освобождены и отпущены, станица получила жалованье для войска, и по общему постановлению Круга на полученное от Русского правительства были наменены в Москве иконы и церковная утварь для Азовских церквей, были закуплены большие запасы пороха и всякого военного припаса.

Войско в Азове готовилось к упорной обороне от турок. Выбранный в 1640-м году атаман Наум Васильев укрепил Азов. 296 пушек, взятых в Азове, были приведены в порядок и казаки усердно занялись пушкарским делом. Лишние казаки были удалены из города. В нем оставлено 5000 казаков и с ними 800 казачьих жен. Атаманами в Азове стали Наум Васильев и Осип Петров. Собравшийся в Монастырском городке Круг еще раз подтвердил: «Азов оборонять, и туркам ни за что не сдавать».

Морская разведка Донцов, взявшая пленных турок и татар, в 1640 году выяснила, что султан Амурат умер, на его место вступил султан Ибрагим, который собирает громадное войско, чтобы во что бы то ни стало отбить от казаков Азов. Это известие не смутило и не испугало Донцов.

Весною 1641-го года многотысячное войско, составленное из разных народов, подвластных султану, пошло морем из Царь-Града и сухим путем из Крыма для обложения Азова. Этим войском командовал Сераскир паша Гуссейн. При войске находились 6000 наемных генуэзских (итальянских) и французских мастеров осадного дела. Были при войске и французские «планщики» землемеры, были ученые греки и шведы. Сухопутное войско по пути забирало молдаван и валахов и гнало их с собою для окопных работ. Боевого войска считалось более ста тысяч. На судах везли 129 осадных пушек, стрелявших ядрами в пол пуда, 674 мелкие полевые пушки и 32 мортиры для навесного огня и перебрасывания ядер через стены. С моря Азов обложили 45 больших парусных кораблей и множество мелких гребных судов – лодок, галет, чаек и челноков.

24-го июня войско подошло к Азову. Никогда еще казаки не видели такой громадной вооруженной силы. Днем в город доносился непрерывный шум тысяч голосов, крики, бой в литавры, звуки рожков, ржанье лошадей, рев верблюдов и ослов. Ночью небо вокруг Азова пылало заревом от множества костров.

Наутро к азовским воротам подъехали в сопровождении конных ашкеров богато одетые переговорщики. Они предложили атаманам сдать город.

– Помощи и защиты ждать вам от Московского государства нечего, – говорили они. – Сопротивляться бесполезно. Силы наши громадны. Сдадите Азов – получите 12 000 червонцев сейчас же, и 30 000 – по очищении города!

Сурово сдвинув брови, выслушали атаманы переговорщиков.

– Ответ будет вам завтра, – коротко ответили атаманы.

Всю ночь составляли ответ в станичной Азовской избе. Каждый говорил свое мнение. Один подкреплял слова другого. К утру был готов ответ. Он был единогласный. Войсковой дьяк записал его, войсковой толмач перевел его.

Донцы писали туркам:

– Мы вас отлично знаем, и силу вашу знаем тоже. Не раз бились мы с вами на суше и на море. Вы говорите, что Турский султан прислал четырех пашей, да адмирала, да полковников, да триста тысяч солдат, не считая мужиков, и нанял против нас еще шесть тысяч мудрых иноземцев. Не велика будет ему честь, если он нас возьмет такими громадными силами, умом, разумом и промыслом чужим. Такою победою он не изведет нашей старинной славы и не запустеет от того Дон головами нашими.

И на взыскание наше (отомстить на нас) будут молодцы с Дона.

Если же мы отсидимся от вас со своими малыми силами – великая срамота будет царю нашему от всех государств и земель.

Город Азов – строение великих царей греческих, православной христианской веры, а не вашего басурмана царя Турского, и он завладел им напрасно. Мы – Божьи люди. Вся надежда наша на Его милость и на Пречистую Богородицу и на всех святых Его угодников и на своих братьев – товарищей, которые живут на Дону, по городкам. Те нас выручат.

Имя нам – вечное казачество Донское вольное бесстрашное!.. И нас не так-то легко побить.

Помощи от Руси мы не ждем.

Будто такие люди, как мы, Руси надобны и дороги? Мы в Московском государстве никому не нужны и не годны, и это знаем отлично.

Кому о нас, бедных, в Московском Государстве потужить, или порадеть? Все князья и бояре, и дворяне, и дети боярские, и московские приказные концу и смерти и погибели нашим рады.

К нам больше со своею глупою речью не ездите. Сманивать вам нас – это только время терять понапрасну. Кто приедет, мы того убьем. Делайте то, для чего вы нам под Азов присланы. Мы у вас же взяли Азов малыми силами, так и вы добывайте его своими многими тысячами.

Письмо было прочитано всем казакам, скреплено атаманскими подписями, одобрено всеми, и пленный татарин повез, его Сераскиру паше Гуссейну.

Казаки разошлись по городским стенам и стали ожидать штурма. Пушки были заряжены, фитили дымили в руках у пушкарей.

Глава XVII

Штурм Азова открытою силой. Ответ Донцов на предложение денег за право похоронить убитых турок. Осада крепости. Бомбардировка и разрушение Азовских стен и города. «Азовское сидение». Повальные болезни. Оставление казаками Азова. Панихиды на Монастырском урочище. 301 годовщина Азовского сидения. Панихида 1-го сентября 1942 года в присутствии германских освободительных войск.

25-го июня турецкое войско, окружив Азовские стены со всех сторон, двинуло вперед иноземные полки со стенобитными машинами. За ними несметными толпами шли рослые и сильные янычары – турецкая гвардия. Одни стреляли по стенам, мешая обороне казаков, другие топорами, ломами и стенобитными машинами разбивали Азовские стены, третьи на заготовленных лестницах лезли на стены. Турецкая армия непрерывно бросала по стенам каменные и чугунные ядра. Казачьи пушки ей отвечали.

Белой пеленой навис над крепостью пороховой дым. В нем яркими молниями вспыхивали огни выстрелов.

Донцы, заранее, в ожидании штурма, подрыли землю у крепостных валов, прикрыли прикрытые места плетнями и соломенными щитами, засыпанными землею, и навели на эти места пушки, заряженные картечью и мелкими железными осколками. И когда янычары, попав на подрытые места, попадали в ямы – артиллерия, стрелы и пули из казачьих луков и рушниц избивали их. Рвы наполнились убитыми. Но это не остановило штурма. По телам убитых бежали новые толпы солдат. На смену сброшенных со стен ашкеров лезли другие, и уже алое знамя с золотым полумесяцем появилось на стенах азовских.

Все, кто был подле, презирая опасность и смерть, бросились на ворвавшихся. Знамя было схвачено, янычары истреблены или сброшены со стен.

Не было в Азове в эти жуткие часы штурма казака или казачки, не занятых боем. Женщины перевязывали и подбирали раненых, готовили кипяток, плавили олово, раскаляли песок, и несли все это к стенам, и вместе с казаками их жены встречали штурмовые колонны. Когда не было кому стрелять, когда падал убитый казак, на его место становилась казачка и брала его рушницу или лук и стрелы, и вела бой, пока и ее не сражала сабля турецкая.

Позднею ночью штурм прекратился. Туркам не удалось ворваться в крепость.

Трупы убитых турок высоким, по пояс, валом лежали вокруг крепостных стен. С утра тысячи воронов носились над ними, и их карканье нарушало вдруг наступившую после вчерашнего грохота и шума боя тишину.

Под вечер к Азову подъехали переговорщики. Они просили о перемирии, чтобы убрать тела убитых и предложили Донцам за каждого убитого янычара по золотому, а за начальников по сто серебряных рублей.

Горд был казачий ответ:

– Мы не продаем убитых и не торгуем мертвыми. Не дорого нам серебро ваше и злато, дорога нам слава казачья. Это вам была, собакам, от нас из Азова от Донских казаков и молодцов первая игрушка. Это мы только оружие свое прочистили. Дальше вам хуже будет.

Перемирие продолжалось два дня. Турки хоронили своих убитых, Донцы отпевали в церквах и хоронили на холме своих.

На третий день турки приступили к обложению крепости. Десятки тысяч рабочих молдаван и валахов, руководимых иностранными инженерами, насыпали высокие валы вокруг крепости. На глазах у защитников Азова эти валы становились выше городских стен.

Атаман Наум Васильев собрал гарнизон и вышел из крепости. С оглушительным криком и гиком Донцы бросились на рабочих и прикрывающие их отряды янычар и опрокинули их. Рабочие обратились в бегство. В турецком стане началось смятение. Бегущие рабочие мешали строить полки. Донцы перебили охранный отряд, взяли несколько знамен и 28 бочек с порохом. Порох тут же закопали в валы и подорвали в нескольких местах.

Турки отошли дальше и стали насыпать новый, еще более высокий вал. Вокруг каменной крепости казачьего Азова становилась земляная турецкая крепость. На валы турки ввезли тяжелые пушки и приступили к бомбардировке Азова.

Шестнадцать дней и шестнадцать ночей непрерывно гремела пушечная стрельба. Она была так сильна, что казачий летописец записал, что над Азовом «дым топился до небес».

От тяжелых каменных и чугунных ядер рушились стены Азова, разрушались башни, падали дома. Церковь Иоанна Предтечи была разбита, все постройки вокруг нее были снесены до самого основания. Уцелела от бомбардировки только церковь Св. Николая Чудотворца, стоявшая под горою, куда не долетали ядра.

Донцы порыли глубокие землянки и скрывались в них от ядер.

Когда бомбардировка прекратилась, казаки насыпали на место порушенных каменных стен земляные валы, прорыли 28 подземных ходов и стали делать по ночам вылазки и нападать на турок.

Турки повели свои подземные ходы – началась страшная и трудная подземная война.

Ничто не могло сокрушить силу сопротивления донских казаков. Турки бросали в Азов «немецкие хитрости» – чиненые порохом ядра – прообраз нынешних гранат, кидали раскаленные камни, зажигавшие одежду и дома. Потом вдруг совсем перестали стрелять, и 24 дня подряд бросались открытою силою на штурмы; казаки, и с ними их жены, с большими потерями для турок отбивали эти штурмы.

Тяжело было казакам, не легче было и туркам. Они не знали, что делается в Азове. Перебежчиков от Донцов к туркам не было, а от раненых пленных турки ни обещанием наград и свободы, ни жестокими пытками не могли ничего узнать. Пленные молчали.

Было жаркое, душное лето. От скопления около крепости множества людей, от плохо, наскоро закопанных трупов смрад стоял над лагерем Сераскира паши Гуссейна. Продовольствия не хватало. Раненые и больные умирили без перевязок и ухода. Начались повальные болезни. Паша донес султану, что взять Азов до зимы открытою силою он не может и просил разрешения снять осаду и отойти на время от Азова, чтобы весною начать снова осаду. Ответ пришел скорый и суровый:

– Паша! Возьми Азов или отдай свою голову!

В сентябре Сераскир решил взять Донцов измором. Две недели подряд днем и ночью Азов обстреливался орудийным огнем, и каждый день 10 000 человек кидались на штурм. Каждый день посылались новые, свежие полки.

Последние силы истощались у казаков. От смрада, стоявшего над городом, от недостатка продовольствия – питались только кониной – казаки «поцынжали».

Казачий летописец так написал об этой страшной Азовской осени: «Ноги под нами подогнулись, и руки наши обороненные уже служить замертвели. А уста наши и не глаголют от безпрестанные стрельбы пушечные и пищальные. Глаза наши, по них, поганых, стреляючи, порохом выжгло. Язык наш в устах на них, поганых басурман, закричать не может…»

Приходил конец могучей казачьей силе, Атаманы понимали это и собрали из остатков гарнизона Круг.

Что оборонять? Азов разрушен. Груда камней и кучи земли – не крепость. Сил не стало у людей. Срама сдачи Азова казаки на себя не брали – решили выйти из Азова и всем до одного полечь в честном полевом бою с несметною турецкою ратью.

В глубоком тяжелом молчании разошлись с Круга ночью казаки и спустились к церкви Николая Чудотворца. В глубоком молчании крестились на иконы, ставили свечи, молились молча и прощались с Азовом и друг с другом.

Густой утренний туман покрывай степь, когда, 27-го сентября, истомленные, скорбные, раненые и больные, казаки и казачки вышли из-за валов и обвалившихся стен. Жидкая разведывательная цепь медленно и осторожно подавалась вперед.

Смердела трупами степь. Обглоданные воронами и степными орлами лежали в лохмотьях одежды костяки. Везде обрывки тряпок, развороченная ядрами земля, брошенное оружие. Никого на передовых турецких заставах. Разбитые ящики, лохмотья разорванных палаток, ржавая солома… Мусор.

Где же люди? Куда девались турки?

Утренний ветер раздернул полог тумана. Показалось бледное утреннее море и Дон внизу, под степью. На море, распустив паруса, с береговым ветром плыли турецкие корабли.

Сераскир паша Гуссейн снял осаду и отходил от Азова.

Казаки из последних сил побежали к Дону. Они захватили тыльный отряд, отняли одно большое знамя и семь малых знамен.

«Азовское сидение» было кончено. Из пяти тысяч казаков – три тысячи были убиты, а те две, что остались, были все по несколько раз переранены, больны и немощны.

С той поры ежегодно на том месте, где когда-то был Монастырский городок, на Монастырском урочище, служили панихиду по Донским воинам, сложившим головы при штурме и обороне Азова.

В 1867 году на этом месте на средства всего Войска Донского был сооружен памятник – часовня «в честь и вечную славу» донских героев, покорителей и защитников Азова.

Внутри каменной красивой часовни были повешены иконы и сделаны надписи, повествующие о казачьем подвиге. В числе икон был точный список иконы Св. Пророка и Крестителя Иоанна, снятый с иконы, у которой триста лет тому назад молились защитники Азова – донские казаки. Подле часовни были поставлены старые Азовские пушки.

В обычай войска Донского вошло совершать на том месте в субботу, предшествующую 1-му октября, панихиду по Донским казакам, взявшим и оборонившим Азов, по героям 1637 и 1641 годов. На панихиду приезжали атаман и войсковое начальство, приходили войсковые части из ближайших станиц и съезжались представители от всех станиц Донского Войска. Перед панихидой торжественно перед собравшимися казаками читалась похвальная грамота Царя и Великого князя Михаила Феодоровича от 2-го декабря 1641 года, после панихиды при пении «Вечной памяти» войска отдавали воинскую честь, стреляли из ружей и пушек, играла музыка «Коль славен». Потом бывал парад. После парада все присутствующие шли в ближайшую Старочеркасскую станицу, где от станичного общества им по древнему обычаю предлагалась «поминальная хлеб-соль…»

Так шли годы…

Царскую власть сменила власть Императорская. Вместо выборных атаманов стали атаманы наказные, сначала донские казаки, потом Русские генералы, потом снова на недолгое время были опять выборные Донцы свободного Всевеликого Войска Донского. Так шло до тех пор, пока было войско Донское, пока были казаки.

Осенью 1920 года жидовская большевицкая власть Ленина – Троцкого нагнала толпы безответных советских рабов на землю Донского войска. Началось обдуманное жидами уничтожение казаков и всего, что говорило о их славном и великом прошлом. Казаки были уничтожаемы, были ссылаемы на далекий север, на верную смерть, казаки должны были скрываться и странствовать, стараясь никем не быть узнанными. Жид стал на Дону. Жид смёл с лица земли часовню, он хотел бы навсегда уничтожить и самое имя донского казака. Да… сорвалось!

Жуткие и тяжелые 21 год прошли. В эти годы тихо было в осенние дни поминовения убитых героев Донцов на Монастырском урочище. Не пели там панихиды, не гремела музыка, не раздавался гул пушечной пальбы.

Наступила 301-ая годовщина Азовского сидения.

1-го октября 1942 года ожила заброшенная и загаженная большевиками Старочеркасская станица. Словно с того света появившиеся казаки собрались у Старочеркасского собора. Построилась вдруг появившаяся Грушевская добровольческая сотня и спешенная полусотня с войсковым оркестром. Приехал на коне Начальник Штаба Войска Донского полковник Сергей Васильевич Павлов и обратился к казакам со словами:

– От лица донских казаков штаб войска Донского передает казачий привет населению старого города и поздравляет его с освобождением от власти большевизма победоносными союзными германскими войсками.

Загремело дружное «ура». Просветлели старые изможденные лица мучеников казаков, чудом уцелевших при советской власти. Оркестр заиграл войсковой гимн. Все запели: «Всколыхнулся, взволновался православный тихий Дон…»

И только докончил свою речь полковник Павлов, как к собору подъехал автомобиль с немецкими офицерами. Полковник генерального штаба Финк принял приветственную речь полковника Павлова. Оркестр исполнил германский гимн.

После литургии в соборе, войска и население отправились на место, где стояла часовня, уничтоженная большевиками, на старое Монастырское урочище. Там было приготовлено все для служения панихиды.

Из Новочеркасска на машине приехал немецкий полковник Левених. Два германских унтер-офицера торжественно возложили большой красивый венок на месте часовни.

Началась панихида…

Представители двух мужественных рыцарских народов соединились в общей молитве за Донских казаков, героев Азовского штурма и Азовского сидения. Тени немца Ивана Арадова и атаманов Татаринова, Васильева и Петрова и их сподвижников вздохнули спокойно: не забыли их родные Донцы. Нашли они и в новое жуткое время великой жидовской смуты и неволи пути к свободе Тихого Дона. Бог поможет им найти и после временного оставления родных куреней пути к родным станицам, в родные степи столькою кровью их предков политые, вернуться к старой славе, к свободе и прежнему могуществу Всевеликого Войска Донского, под покровительством Великого Германского народа.

Иначе быть не может. В этом порукой слава немецких побед над одурманенными жидовской ложью обезумевшими советскими войсками, в этом порукой четырехвековая слава донских казаков. Тени Азовских героев нетерпеливо ожидают возвращения на Монастырское урочище родных Донцов…

Глава XVIII

Великий Земский Собор в Москве 3-го января 1642 года, на котором решалась судьба Азова. Приказ Войску оставить Азов. Разорение турками Монастырского городка. Основание Черкасска 24-го апреля 1644 года. Царствование Алексея Михайловича. Посылка войску Донскому похвальной грамоты и знамени. Протекторат Московского Государства над Войском Донским.

28-го октября 1641 года Войсковой Круг снарядил в Москву легковую станицу атамана Наума Васильева и есаула Феодора Порошина с 24 казаками для подробного донесения о Азовских делах.

– Мы готовы, – докладывал в иноземном приказе Васильев, – стоять верою и правдою за Государя, но без Царского Войска Азова нам не удержать. От сидения в Азове много славы добыли мы своему войску, но добычи не получили никакой. От нужды и истомы оголодали и обнищали так, что не на что нам снарядиться в морские поиски за добычей. Азов лежит в развалинах. Много нужно денег и труда, чтобы восстановить его.

Царь пожаловал Донское войско похвальною грамотою, послал жалованья 5000 рублей, а весною обещал по рекам прислать хлеб, съестные припасы, порох, свинец и сукно. Из Москвы прислал людей для осмотра Азовских укреплений.

Отсутствие прямого ответа на просьбу принять Азов от казаков сильно смутило Войско Донское. Было решено на Кругу послать второе посольство с тою же просьбою.

Громадное значение для России крепости Азова в Москве понимали. Турция вытеснялась с Русских берегов. Ключи от Черного моря передавались в Русские руки. В ту пору Россия, утратившая в Смутные годы побережье Финского залива, имела для внешних сношений и торговли только одну гавань в Белом море – Архангельск, большую часть года стоявшую подо льдами. Сообщение через Ледовитый океан на парусных судах было медленное и ненадежное. Принять Азов от казаков было нужно для России, но… принять Азов – это значило бы вступить в войну с Турцией.

Для решения этого государственного вопроса 3-го января 1642 года в Москве был собран Великий Земский Собор. Голоса на нем разошлись. Бояре и Московские дворяне советовали сказать казакам: «Вы взяли Азов без нашего наказа; сами его и обороняйте. Посылать Царское войско нам не годится».

Никита Беклемищев и Тимофей Желябужский – дворяне Московские, предлагали: «Послать помощь Донцам – вольных людей, опричь (кроме) крепостных и кабальных. А сидети им в Азове заодно с казаками под Атаманским началом, а государевым воеводам в Азове быть нельзя, потому что казаки люди самовольные…»

Представители Новгорода, Костромы и Смоленска, городовые дворяне и боярские дети (сословие, из которого пополнялся тогдашний офицерский состав), знающие, что такое порубежная жизнь, заявили:

– Грех будет на нас, если мы отдадим христианский город басурманам. Нужно всею землею крепко стать за Азов.

То же говорили купцы и мелкие городские люди – черная сотня. Долго спорили на Соборе об Азове, наконец, пришли к решению, и 30-го апреля 1643 года спешно выехали из Москвы атаман зимовой станицы есаул Родионов с царским наказом: «Всевеликому войску Донскому Азов оставить, возвратиться по своим куреням, или отойти на Дон, кому куда пригодно будет…»

Казаки вывезли из Азова 80 целых пушек, крепостные железные ворота с петлями, железные калитки, городские металлические весы со стрелою. Из церкви Иоанна Предтечи взяли медное пятиярусное паникадило, чудотворную икону Иоанна Предтечи и всю церковную утварь. Эти вещи до последнего времени хранились в Старочеркасском соборе. С молитвами выкопали Донцы из братских могил тела убитых в Азове – «да не оставить их братство в басурманской земле». Тела эти похоронили на Монастырском урочище.

Остатки Азовских стен были взорваны казаками и место их сравнено с землею.

В то же лето в гирла Дона вошел большой турецкий флот. Турки приступили к постройке новой крепости с толстыми каменными стенами, такой, какую уже нельзя будет взять без тяжелой осадной артиллерии.

Часть турецкого войска в бурную осеннюю погоду, когда по степи гулял восточный ветер, неожиданно подошла к Монастырскому городку и ворвалась в улицы. Закипел рукопашный бой. Каждый казак отстаивал свой курень. Турки подожгли хаты с восточной стороны. Ветер понес огонь по камышевым крышам и огорожам. Весь Монастырский городок стал добычей пламени. В часовне Монастырского городка сгорело Царское знамя и драгоценные иконы.

К вечеру удалось казакам отогнать турок. От Монастырского городка осталось черное пепелище с торчащими кое-где кирпичными трубами, да осыпавшиеся глиняные стены куреней.

Войсковой Круг собрался в Раздорах. Нужно было решить, где ставить наново столицу Донского Войска.

Атаман Павел Феодорович держал речь Кругу:

– Надо, атаманы молодцы, так поставить наш город, чтобы не сладко то было туркам. И нет лучше места, как на Черкасском острову.

– Верно говорит атаман, – раздались голоса. – Оттуда и до Азова недалече.

– Всегда турок у нас под призором будет.

Так и постановили, чтобы ставить новый город на том месте, где жили пришедшие из-за Днепра Запорожские казаки – Черкасы.

24-го апреля 1644 года войско спустилось по Дону из Раздор и приступило к разбивке города. Вырыли рвы, насыпали городские валы, поставили деревянные палисады с башнями по углам, постаили пушки. Внутри разбили места для шести станиц: две Черкасских и четыре Донских: Средняя, Павловская, в честь атамана Павла Феодорова, Прибылянская и Дурновская. Когда же прибыли в новый городок казаки с верхов и татары, были поставлены еще станицы: Новая Прибылянская, Скородумовская, Тютеревская, три Рыковских станицы и татарская, или Базовая станица.

Новый город был назван Черкасском. Туда стало собираться Войско и там жил войсковой атаман. 161 год Черкасск был столицею Войска, пока не был построен новый город – Новочеркасск, а Черкасск был тогда переименован в Старочеркасскую станицу.

В 1645 году по смерти Царя Михаила Феодоровича на престол Российский вступил сын его Алексей Михайлович.

Хорошо образованный, мудрый Царь сразу понял значение для России Донского войска. Он не только не запрещал Донцам ходить под Азов, но предложил им подробно разведывать о том, что там делается и постараться взять башни, стоявшие у реки Каланчи.

В действиях против Крымцев, сделавших в июле набег на Черкасск, участвовали вместе с Донскими казаками и Российские войска – Шацкие стрельцы и вольные люди, бывшие под начальством воеводы Семена Пожарского. Вся тяжесть боя легла на Донцов. Шацкие стрельцы и вольные мужики разбежались под натиском татар.

25-го сентября 1645 года Царь Алексей Михайлович прислал за эти дела Донскому Войску похвальную грамоту и знамя. В грамоте было написано:

– «За мужество и храбрость бившихся честно, жалуем и милостиво похваляем и посылаем вам, нашему Донскому войску, атаманам и казакам Нашего Царского Величества знамя, да впредь на нашу Царскую милость будьте надежны. Тех же вольных людей и шацких стрельцов, всего шестьсот человек, которые на отходе разбрелись, и струги у вас вверх на Дону порастаскали и порубили, велели мы бить кнутом, чтобы такое воровство другим было не в повадку. Крымцев и Ногаев воевать, а с турецкими людьми под Азовом жить смирно повелеваем».

Знамя было малинового цвета с зеленою каймою, вверху знамя было длиною 2 ¹/₂ аршина, а внизу 4 ¹/₂ аршина и шириною 3 ¹/₂ аршина. На знамени был вышит щелками герб Русского Государства – большой черный двуглавый орел с гербом Московского княжества, изображением Георгия Победоносца на белом коне посредине. На знамени была надпись: «Повелением великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Руси Самодержца и многих государств Государя и обладателя послано сие знамя на Дон, Донским атаманам и казакам, лета 7154 – августа[3]3
  В России до Петра Великого летоисчисление шло от сотворения мира.


[Закрыть]. Крымцев и Ногаев воевать. С турскими людьми под Азовом жить мирно повелеваем…» На знамени: Российский герб. Нет на нем Донского оленя, пронзенного стрелою.

Что же это было такое? Донское Войско стало вотчиною Русского Царя?

Нет!

Начнем с церковного вопроса, в ту пору имевшего первенствующее значение.

Войско Донское состояло непосредственно в ведении Патриарха Московского и всея Руси, но власть и заботы Патриарха выражались только в посылке предметов церковного обихода и посвящении в священники тех лиц, кого посылали ему из войска.

Эти священники и причетники были на Дону выборные. Тот, кто «духовен и смирен, и не упоец, и нам, казакам, годен…» Так же постройку церквей разрешал на Дону Круг, но не патриарх…

Все сношения Войска с Россией шли через Посольский приказ, иными словами Россия смотрела на Войско, как на чужеземное государство.

Как же назвать такие отношения между Войском Донским и Россией?

С. Г. Сватиков в своем объемистом труде «Россия и Дон» определяет эти отношения, как «вассалитет». Нет, это не был вассалитет. Донские казаки не были вассалами России. Вассал во всем покорен своему сюзерену. Он ему служит и его содержит. Дает ему людей, войско, продовольствие и материалы. Сюзерен живет за счет своих вассалов.

Тут было наоборот. Это Россия помогала Донскому Войску своими богатствами, посылая казакам жалованье и требуя за то помощи на далеком степном рубеже.

Владимирский-Буданов определяет эти отношения, как союз. И это неверно. Дон не был настолько самостоятелен, как должен быть самостоятелен союзник.

Более точно определил эти отношения историк профессор Платонов, как ПРОТЕКТОРАТ, т. е. покровительство России Донским казакам. Россия покровительствовала самостоятельному Донскому Государству, сознавая его полезность на ее дальнейших рубежах.

Но еще точнее и красивее определили сами Донские казаки тогдашние свои отношения с Россией звучными словами:

– Здравствуй Царь в Кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону!

Царь – не правительство и не боярство, и даже не всесильный тогда патриарх – крепил эту связь России с Доном.

«Будь здоров и силен Русский Царь, наш друг и покровитель, у себя в Москве, и не мешай нашей вольной жизни на Тихом Дону».