Текст книги "Письма о науке. 1930—1980"

Автор книги: Петр Капица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

86) Н. А. ВОЗНЕСЕНСКОМУ 7 сентября 1944, Москва

Председателю Государственной плановой комиссии Союза ССР Н. А. Вознесенскому

Товарищ Вознесенский,

Сегодня я получил от Вас докладную записку о производстве кислородных установок профессора – доктора технических наук С. Я. Герша, заключение по которой Вы просите меня дать.

Такие записки профессора Герша, пересылаемые мне на заключение многими руководящими товарищами, я получаю в продолжение последних лет по нескольку раз в году. Их содержание весьма схоже.

Профессор Герш является у нас одним из специалистов по установкам высокого давления (поршневым) для получения кислорода. Этот метод высокого давления является общепринятым. В основном он разрабатывался фирмой Линде в Германии и фирмой Клода во Франции в продолжение ряда лет (40—50) и достиг значительного совершенства. Метод получения кислорода на основе низкого давления (турбинный), разрабатываемый мною, является нашим отечественным и очень молод. Окончательное сравнение между ними может быть произведено, конечно, только после ряда лет

эксплуатации машин, основанных на новом методе. Но даже эксплуатация первых осуществленных образцов этих машин, мне кажется, установила ряд их решающих преимуществ. Мне, как автору метода, заведомо верящему в его будущее, невозможно быть объективным г! разборе сравнительных показателей этих двух методов. Поэтому, когда был пущен наш первый завод, который уже полтора года изготовляет '/з московского потребления кислорода и который Вы посетили, я просил о назначении Правительственной комиссии. Такая комиссия в составе председателя т. Кафтанова и членов: тт. Касаткина, Гамова, Хабахпашева, Гельперина, Мороза и Павлова была назначена Советом Народных Комиссаров и должна была дать сравнение и оценку перспективных возможностей развития этого метода. Ее заключения находятся, вместе с лежащими в их основе численными материалами, в СНК СССР, и Вы легко можете с ними познакомиться. Из этих материалов Вы смогли бы усмотреть, что выводы, содержащиеся во втором разделе докладной записки профессора Герша, посвященного сравнению техно-экономических показателей машин низкого и высокого давления, совсем не согласуются с заключениями комиссии. Я думаю, что это разноречие происходит оттого, что профессор Герш несколько «своеобразно» обращается с числами и фактами.

Заключения Правительственной комиссии послужили основой для создания Главкислорода.

Однако развивая турбокислородный метод, я сам всегда настаивал на том, чтобы до тех пор, пока этот метод не будет полностью освоен, нельзя прекращать и сокращать у нас в Союзе изготовление установок высокого давления, хорошо освоенных промышленностью. Поэтому, когда ставилось производство турбокислородных машин, под него был отведен специальный завод (бывш. завод № 28), а два существующих автогенных завода – Московский и Свердловский – не были тронуты.

Главное затруднение в развитии кислородных установок и высокого и низкого давления, которое держит Глававтоген так же, как и Главкислород,– это отсутствие компрессоров. Заграница дает сроки поставки компрессоров от 30 до 40 месяцев, а наган заводы, как Невский, Сумской, Мелитопольский, Киевский, перестали функционировать. Если ставить вопрос о более быстром развитии кислородного дела в стране, то первым условием этого является восстановление нашей компрессоростроительной базы. Я со своей стороны пытаюсь всевозможными путями ускорить восстановление Невского завода.

Что касается предложений профессора Герша о дальнейшем развитии метода высокого давления для крупных масштабов получения кислорода, то здесь очень мало реального, так как во всех своих предыдущих попытках в этом направлении он не имел успеха. Достаточно сказать, что на постройку одной и единственной станции ДЗМО[127]127
  Речь идет о кислородной станции Днепропетровского завода металлургического оборудования


[Закрыть] было затрачено 15 425 тыс. руб., и даже в условиях мирного времени она осуществлялась 5—7 лет, хотя по существу она являлась лишь несколько измененной к худшему копией немецкой установки. Повторять такие начинания вряд ли следует, так как я думаю, [что] только методом турбин мояс-но будет осуществить крупные установки.

Развитие современной техники на примере гидро– и теплоэлектроцентралей показывает, что турбинный, а не поршневой принцип – единственный путь осуществления подобных установок в крупных масштабах. <...>

П. Капица

87) В. М. МОЛОТОВУ 7 сентября 1944, Москва

Многоуважаемый Вячеслав Михайлович,

Два месяца тому назад (11 июля) академики-физики (9 человек), и в том числе я, обратились к Вам с просьбой дать указания о принятии мер к ликвидации лженаучных течений, в коих воспитывается наша молодежь на физфаке МГУ[128]128
  В архиве Капицы хранится несколько копий письма от 11 июля 1944 г. Судя по этим копиям, инициаторами обращения к Правительству были академик-секретарь Отделения физико-математических наук АН СССР А. Ф. Иоффе и академики А. Н. Крылов, П. Л. Капица. Затем письмо подписали еще 6 академиков.
  «Уже в продолжение ряда лет состояние дела подготовки молодых кадров на физическом факультете Московского государственного университета внушает нам серьезное беспокойство,– пишут академики.– Положение, создавшееся на факультете, характеризуется тем, что вместо передовой науки там получают возможность развиваться отсталые течения, часто переходящие в лженауку. Примером последней являются работы проф. Кастерина и Тимирязева, грубую ошибочность которых Отделение физико-математических наук Академии наук СССР в свое время разоблачило. На факультете существует ночва, благоприятная для повторения подобных ошибок. Так, например, сейчас происходит совершенно нелепая и нездоровая борьба против одного из наиболее прогрессивных течений нашей науки – химической кинетики академика Н. Н. Семенова. <...> Московский университет должен быть ведущим в нашей стране. При данном же состоянии физического факультета он явно не может готовить кадры передовых физиков...»
  Академики предлагают назначить руководителем физического факультета МГУ одного из ведущих советских физиков и называют имена И. В. Обреимова, М. А. Леонтовича, В. А. Фока. Кроме того, они «считали бы желательным привлечение Отделения физико-математических наук в целом к ответственному делу реорганизации преподавания на физическом факультете Московского государственного университета».


[Закрыть]. Обращение к Вам было следствием того, что обращение к тов. Кафтанову (копия которого была приложена)[129]129
  Письмо на имя председателя Комитета по высшей школе С. В. Кафтанова (дата на копии не проставлена) подписали 11 академиков, в том числе и Капица.


[Закрыть] не оказалось действенным. Сейчас, конечно, Вы исключительно заняты, но отсутствие какого-нибудь ответа и результата огорчительно.

Ученые всегда имеют склонность уходить от жизни в кабинеты и лаборатории. Нелегко их объединять и заставлять реагировать на ненормальности жизни Университета. Если они почувствуют, что их выступление остается без внимания, то их еще труднее будет тормошить от сна.

Вы сами ведь указывали на желательность борьбы с лженаукой!

Правы ли академики в своем письме?

Я думаю, что да.

Но если физическое отделение Академии наук неправильно судит о физике, то тогда ведь надо реформировать Академию наук. Ведь § 1 устава Академии наук гласит, что она является высшим научным учреждением СССР.

Важно ее авторитет поддержать.

Ваш П. Капица.

88) С. Г. СУВОРОВУ 19 сентября 1944, Москва

Заведующему Отделом науки ЦК ВКП(б) С. Г. Суворову

Уважаемый товарищ Суворов,

Вы меня просили дать заключение, следует ли секретить книгу Векшинского «Новый метод металлографического исследования сплавов». Я думаю, не стоит, и вот почему.

Я не знаю наших принципиальных установок в вопросе о том, какие достижения науки и техники следует секретить и какие государственные интересы при этом преследуются. Поэтому исхожу из моих собственных соображений на этот счет, а они таковы. Возьму конкретный пример.

Во второй половине своей жизни Ньютон был назначен на весьма важный пост заведующего Монетным двором Англии. Это было вызвано тем, что в Англии создался серьезнейший финансовый кризис из-за недостатка монеты в обращении. Король Карл, не имея возможности справиться с этим кризисом, пошел на крайнюю меру назначения гениального ученого на этот пост. Результатом было то, что через небольшой промежуток времени, не увеличивая оборудования, Ньютон поднял производительность Монетного двора в 8 раз и вывел страну из кризиса. Деятельность Ньютона в качество директора Монетного двора до сих пор засекречена. <...> Попытки Лапласа в 1802 году по поручению Наполеона узнать подробности этой стороны деятельности Ньютона не увенчались успехом. И по сей день, по прошествии двухсот лет, англичане, по-видимому, не публикуют никаких данных о деятельности Ньютона на этом поприще, хотя это могло бы иметь биографический интерес (может быть, Ньютон своей деятельностью открыл принципы фордизма и тейлоризма в организации труда – этого мы не знаем). По-видимому, англичане считают, что все, связанное с производством денег, следует держать в строгом секрете, чтобы техника этого дела оберегалась не только от иностранцев, но и чтобы не поощрять деятельность предприимчивых соотечественников на поприще изготовления своих де-пе5кных знаков. Это понятно.

Но предположим, что было бы решено засекретить «Принципы» Ньютона[130]130
  Речь идет о «Математических началах натуральной философии» Ньютона («Philosophial Naturalis Principia Mathematica»).


[Закрыть]. Основанием для этого могло бы быть следующее: законы механики, открытые Ньютоном,– это мощное оружие для расчета машин и механизмов, а оно содействует развитию техники не только в Англии, но и за ее рубежом. Представьте себе, что получилось бы из такого засекречивания.

Конечно, развитие мировой науки и техники не изменило бы своего исторического пути. Произошла бы задержка на несколько лет, и все-таки законы механики, как и другие объективные законы природы, были бы открыты. Как ни гениален Ньютон, все же он не мог изменить курс развития мировой науки – он все же сделал только небольшую ее часть. Промышленность каждой страны пользуется всей суммой достижений, полученных в процессе развития мировой культуры, и уровень ее техники определяется уровнем развития мировой науки. Поэтому всякая культурная страна должна быть заинтересована в развитии большой науки и техники в мировом масштабе и всеми средствами содействовать их развитию.

Узкий эгоизм, воображающий, что можно брать, не давая, может быть политикой только тупого человека. Недаром в священном писании сказано: «рука дающего не оскудеет». Жизненный опыт показывает, что узкий эгоизм как в жизни отдельного человека, так и в жизни государства никогда не оправдывается.

Дело в том, что мы должны всевозможными путями уметь использовать достижения мировой культуры, претворять их в жизнь, поднимая тем самым культурную жизнь нашей страны. Если другой раз мы этого не умеем делать достаточно интенсивно, то мы должны винить в этом только себя и не воображать, что путем засекречивания мы можем обогнать Запад. <...>

Всякое большое и принципиальное достижение техники всегда является результатом совместной работы. Поэтому я считаю, что в развитии большой техники, как и большой науки в мировом масштабе принципиально заинтересована всякая культурная страна, так как от ее развития зависит развитие ее собственной культуры. Развитие мировой культуры не под силу одной стране. Поэтому все, что хоть немного содействует развитию этой большой науки и техники, должио быть сделано общим достоянием. Не надо смущаться, что не только мы, но и кто-либо другой использует их раньше и пойдет дальше. Открытие радиотелеграфа Поповым было основано на работах Герца, Бранли, Риги и других. Потом после Попова был сделан большой шаг вперед Маркони, Флемингом и многими другими, и мы имеем в результате радио сегодняшнего дня. Чем больше мы дадим мировой науке и технике, тем больше от нее и получим. Поэтому, мне кажется, в области техники следует секретить только частные процессы, конструкции и пр., как например, рецептуры, катализаторы, специальные машины и т. д., которые применяются в замкнутой промышленности и не входят в широкое употребление.

Векшинский в своей книге дает новый интересный метод исследования сплавов. Этот метод может быть применен для решения самых разнообразных задач современной металлургии. На основании этого метода молено ждать быстрого нахождения сплавов с новыми свойствами. Если мы не будем дураками, то, имея весь опыт, используем его для производственных целей ранее других. Но метод Векшинского надо рассматривать как достижение в развитии большой техники. Незачем его секретить – мы можем только гордиться, что внесли этот вклад в мировую культуру[131]131
  В 1946 г. за разработку нового метода получения и исследования сплавов С. А. Векшинскому была присуждена Государственная премия. Его книга вышла в свет в конце 1944 г,


[Закрыть].

Наша сила должна быть в динамике. Мы должны обогнать всех, идя по открытому пути так быстро, что никто не смог бы нас догнать. Воображать, что по засекреченным тропам можно обгонять – это не настоящая сила. Если мы выберем этот путь секретного про-двшкения, у нас никогда не будет веры в свою мощь и других мы не сумеем убедить в ней.

Уважающий Вас П. Капица

P. S. Извините, что нездоровье задержало мой ответ.

П. К.

89) И. В. СТАЛИНУ 13 октября 1944, Москва

Товарищ Сталин,

Не знаю, как мне быть. Сегодня три недели как написал тов. Маленкову с просьбой принять по делам Главкислорода, но безрезультатно, хотя он сказал, что раз в месяц будет со мной беседовать. Жаловаться нелепо. Звонить все время тов. Суханову (секретарь Маленкова), это дает результаты, но это значит растерять уважение к ученому, которое так нужно у нас сколотить. Оставить так – плохо для дела.

Это и ряд других обстоятельств вызывает у меня сомнения насчет кислородного дела. Когда человек отрывается от действительности, стараясь осуществить хотя и передовое дело, но то, для которого время еще не созрело, он зря теряет силы. Ведь Ползунову, Яблочкову, Лодыгину, Попову никто не мешал. У них даже были сторонники. Их несчастье в том, что вместо того, чтобы заняться тем, что было осуществимо, они опережали время и поэтому были, по существу, неудачниками, что-то среднее между Дон Кихотом и Левшой Лескова. Основная польза от них – назидание потомству.

Интенсификация процессов кислородом – это громадная проблема. Она затрагивает все ведущие отрасли хозяйства. Ее можно решить, только если все, от мала до велика, почувствуют ее значение. Главное, мне думается, нужно еще, чтобы мы все поняли, что только путем своей новой советской техники мы можем выиграть мир, а это задача дня. Ведь нашу победу мы можем закрепить только техническим и культурным превосходством. Но многие у нас все еще не верят по-настоящему в наши творческие силы и предпочитают путь надежного подражания другим странам. Тут нужна пропаганда, и, конечно, мы скромно стараемся ее вести (журнал «Кислород», заседания и пр.).

Товарищ Маленков – он внимателен, старается помогать, быстро ориентируется в вопросах, видит существо, но увлечен ли он проблемой кислорода? Я не раз Думал над этим. Если бы кислородная проблема как большая государственная задача его захватила, разве нужно было бы каждый раз неделями ждать приема?

Если бы кислородная проблема его увлекала, разве ему не интересно было бы посмотреть завод, машины, а я не раз говорил об этом. Но если таких крупных людей у нас не увлекает новая проблема, так как к пей будут относиться другие? Новая техника – ведь это победа над природой. Как во всякой борьбе, в пей одно из главных – нужна страсть. Ведь по-настоящему мы стали бить немцев, когда каждый из нас на них осерчал.

Развитие большой технической проблемы – это но личное дело, а дело общества, а у нас – государственное.

В научных вопросах я не боюсь одиночества и единоборства с природой. Но кислородную проблему всеобщего подъема успешно не решить. Кислородные дела, конечно, идут, и многие считают, что неплохо. Но я недоволен. Нет страсти, порыва, темпов, а без этого нельзя. Например, не отпускают к нам передовых людей, способных увлечься новым. Может быть, я не гожусь, я плохой пропагандист, не умею зажечь и убеждать людей, может, просто время еще не настало.

У меня к Вам исключительное уважение, главное, как к большому и искушенному борцу за новое, и потому, скажите, не правильнее ли отсрочить эту колоссальную затею? Не забегаем ли мы вперед времени и отрываемся от общества? Что касается меня, то мне станет легче на душе. Лаборатория до сих пор давала мне достаточно счастья и вполне удовлетворяла мои запросы к жизни. Ваш

П. Капица

90) И. В. СТАЛИНУ 20 января 1945, Москва

Товарищ Сталин,

Еще три этапа кислородной проблемы пройдены и должны начаться новые.

Первый этап: построена и начала снабжать московские заводы Балашиха. В ближайшее время ее будут принимать. Пройдет, конечно, некоторое время на освоение этой установки, к тому же ее продукцию не так легко будет поглотить. Она дает в два-три раза больше кислорода, чем давали все заводы Москвы. Как первый образец, Балашихинская установка неплоха, но ее надлежит еще совершенствовать. Уже сейчас Балашиха дает 40 тонн жидкого кислорода в сутки (за это время она могли бы наполнить жидким кислородом 8—10 ракетных снарядов Фау-2). Это примерно 1/6 производства кислорода в Союзе. Сейчас у нас работает около 400 установок.

Балашиха в одном агрегате делает в шесть – восемь раз больше жидкого кислорода, чем крупнейшие из советских установок прежней системы. Крупнее пока известна, считавшаяся рекордной, только установка во Франции (Клода), но и та по производительности меньше Балашихи в три-четыре раза.

Мне, конечно, приятно похвастаться, но главное в том, что Балашихой доказано, что турбинным методом можно осуществлять установки производительностью, недоступной прежним методам. Основное преимущество и значение турбинного метода – это постройка таких мощных единиц: компактно, просто, дешево. Без этого решать кислородную проблему нельзя. В этом решающее значение пуска Балашихи,

Кроме того, Балашиха показала, что эта задача под силу нашей технике. Ведь чтобы ее построить, нужно было создать кадры, завод № 28, конструкторское бюро и пр. То, что мы это сумели сделать за год с небольшим и во время войны, показывает силу нашего организма и то, что если мы захотим, то кислородная проблема будет нам по зубам.

Второй этап: наладилась работа техсовета. Это очень важная работа, и она дала более четки;) результаты, чем я предполагал.

Оказалось, что у нас и за границей имеется обширный материал, дающий довольно определенное количественное представление о перспективах применения кислорода в ряде ведущих отраслей промышленности. [Причиной] задержки внедрения кислорода, по-видимому, до сих пор является отсутствие простого и надежного метода получения кислорода в больших количествах. Таким образом, можно надеяться, что наш турбо-метод и решит эту проблему.

Если это так, то можно ждать, что следующие отрасли промышленности будут затронуты: чугун, сталь, марганец, никель, медь, цинк, алюминий, золото, флотация руд, бумага, азотная, серная, фосфорная кислоты, цемент, газификация угля, торфа, т. е. не менее половины всей промышленности. Рассмотрение этих вопросов обычно приводит к выводу, что кислород ведет не столько к удешевлению, которое не более 10—20%, но, главное, к интенсификации, т. е. получению на том же оборудовании, с тем же персоналом в полтора-два раза больше продукции. В ряде случаев качество продукции повышается.

Более подробно это все можно найти в бюллетене Главкислорода (первый том которого прилагаю). Конечно, я не могу отвечать за непогрешимость этих данных, так как мои знания не обладают таким широким диапазоном, но к обсуждению этих вопросов были привлечены наиболее крупные работники в соответствующих областях промышленности. Надо отметить, что мнения, как это видно из дискуссий, были довольно единодушны.

А если это так, и если мы сможем в ближайшие 10—15 лет первыми осуществить перевод промышленности на кислородную интенсификацию, то это будет похоже на революцию. Осуществив его, мы будем так же сильны технически, как мы сейчас сильны социально. Но как это сделать? То, что мы пока сделали, это лужица по сравнению с океаном.

Третий этап: академик Бардин с группой инженеров закончил проект металлургического завода на кислородном дутье. Этот проект подвергнется обсуждению нашими ведущими металлургами на будущей неделе в главке. Выдержку из проекта прилагаю. Опытная домна, которая пускалась на Чернореченском заводе, и [домна] в Днепропетровске (ДЗМО) дали Бардину достаточно данных, чтобы спроектировать кислородно-металлургический комбинат на Косогорке (Тула). Если Вы познакомитесь с брошюрой, то увидите: рабочих на заводе более чем в два раза меньше. Чугун будет стоить на 15% дешевле. Косогорка будет стоить 100 миллионов рублей. Надо ее быстро строить. Во время войны это нелегко.

Таким образом, кислородная проблема разрастается. Вместе с этим все острее становится вопрос о проведении идейного руководства ряда отраслей промышленности а для этого отсутствуют необходимые возможности. Пока не за что ухватиться. Это ведь не внедрение отдельного изобретения, это мобилизация наших творческих технических сил и создание возможностей для их целеустремленного развития.

Сегодня перед нами стоят четыре основных задачи:

1.Внедрение осуществленных методов получения жидкого кислорода (автогенное дело, горное дело, подводные лодки, авиация и пр.),

2.Разработка и осуществление турбокислородных установок больших мощностей, производящих газ.

3.Постройка и пуск Косогорского комбината.

4.Организация идейного руководства ряда ведущих областей промышленности по их интенсификации кислородом.

Для осуществления этих задач организационные формы, на которые мы опираемся, с каждым месяцем отживают. Нужны будут другие, и об этом думать следует уже сейчас. Я посеял ветер, но пожать бурю мне не по плечу.

Поэтому я глубоко оценю, если Вы нашли бы возможность поговорить об этом со мной.

Ваш П. Капица

91) П. ЛАНЖЕВЕНУ [23 января 1945, Москва]

Дорогой месье Ланжевен,

Я был очень рад, когда пришло известие о том, что Вы пережили страшные дни оккупации Франции и вернулись в свой родной Париж.

Было очень страшно за Вас, когда мы узнали, что Вы решили остаться в оккупированной Франции и продолжать борьбу с немецкими варварами. Много мужества нужно было, чтобы так поступить.

Я слышал о жестоком отношении к Вам со стороны немцев. Для этих извергов ведь не существует ни науки, ни идеалов справедливости и равенства, за которые Вы неизменно боролись.

Совместная победа наших демократических народов теперь близка. Скоро все ужасы этой войны отойдут в прошлое. Вы вернетесь к своей научной работе и к Вашим ученикам, которые будут счастливы собраться вновь вокруг своего любимого учителя. Теперь не только Ваши замечательные научные труды, но и Ваша стойкость и мужество будут служить примером молодому поколению.

Я всегда с самыми приятными чувствами вспоминаю о наших встречах. Вскоре наши общие военные успехи расчистят пути между нашими странами, и мы опять увидимся с Вами. В ожидании этого счастливого дня я пользуюсь случаем, чтобы пожелать Вам в день Вашего рождения сил и здоровья и быстрого возрождения французской науки, на плодотворное развитие которой Вы имели такое исключительное влияние.

Буду благодарен, если Вы передадите мой привет Вашей семье и всем Вашим ученикам.

До скорой встречи, мой дорогой друг!

П. Капица[132]132
  В архиве Капицы сохранились рукописные черновики этого письма на русском языке и машинописный текст на французском. Судя по «дикторской» разметке французского текста, это обращение было, по-видимому, зачитано Капицей для передачи по радио в день рождения Ланжевена – 23 января 1945 г.


[Закрыть]