Текст книги "Письма о науке. 1930—1980"

Автор книги: Петр Капица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

67) С. А. ЛОЗОВСКОМУ 31 декабря 1940, Москва

Заместителю народного комиссара но иностранным делам С. А. Лозовскому

Многоуважаемый Соломон Абрамович!

В подтверждение нашего телефонного разговора сообщаю, что мы будем исключительно рады реализовать имеющуюся у нас возможность предоставить профессору Ланжевену соответствующее его положению место для научной работы в нашем институте, а также обеспечить его надлежащими жилищными условиями (у нас есть хорошо обставленная маленькая квартирка для работников, приезжающих с периферии и работающих при нашем институте). Все эти вопросы согласованы мною с Вице-Президентом Академии наук СССР акад. О. Ю. Шмидтом. И я беру на себя, конечно, всю заботу о Ланжевене не только как о нашем госте, но и как о моем личном друге.

Я надеюсь, что Вы обсудите возможность приезда сюда Ланжевена с женой и, может быть, даже с дочерью или сыном. Дети его уже совсем взрослые люди – все они привлекают к себе симпатии тех, кто их знает. <,,,>,

P. S. Опыт руководства нашим институтом цеха на заводе протекает неплохо, есть полные основания надеяться, что наконец наши установки войдут в жизнь[108]108
  В июле 1940 г. Экономсовет при СНК СССР, председателем которого был В. М. Молотов, поручил Институту физических проблем осуществить техническое руководство проектировочной и испытательной работой на Московском автогенном заводе, где был создан специальный цех турбодетапдерных кислородных установок.


[Закрыть].

У меня есть уверенность, что не только я, но и целый ряд ученых, знающих Ланжевена, будет очень рад его приезду в Советский Союз, и нет никакого сомнения, что пребывание такого крупного ученого среди наших физиков благотворно отразится на развитии нашей науки.

С искренним уважением П. Капица

68) О. Ю. ШМИДТУ 6 мая 1941, Москва

Вице-президенту Академии наук СССР академику О. Ю. Шмидту

Многоуважаемый Отто Юльевич!

Посылаю копии собственноручных писем Ланжевена, которые были мне пересланы, три – через Нарком-индел и одно – наиболее позднее, от 13 февраля, привез ассистент проф. Ланжевена Гуревич. Последний мне много рассказал о Лапжевене, и мое впечатление, что нет никакого сомнения в том, что Ланжевен рад был бы приехать в Советский Союз, если бы его пустили.

Очень хотелось бы, чтобы мы сделали все от нас зависящее, чтобы помочь этому замечательному человеку.[109]109
  В середине января 1941 г. в Труа приехал советский консул, который привез с собой письмо от полпреда СССР во Франции А. Е. Богомолова. В этом письме сообщалось о том, что Капица от имени Академии наук СССР приглашает Ланжевена приехать в Москву. Ланжевен был болен н встретиться с нашим консулом но смог. Из трех писем Ланжевена, полученных Капицей через Наркоминдея, одно адресовано консулу, второе – Богомолову.
  Ланжевен благодарит Капицу за приглашение, но сообщает, что не сможет выехать, пока не будет отрегулировано ого положение в Коллеж до Франс. Он сообщает также, что ого задерживают в Труа немецкие власти. До 8 мая 1944 г. Ланжевен жил в Труа, отмечаясь два раза в неделю в комендатуре, 8 мая он бежал в Швейцарию.


[Закрыть]

С приветом!

Уважающий Вас П. Л. Капица

69) О. А. СТЕЦКОЙ 4 сентября 1941, Москва

Прошу передать привет всем сотрудникам и объяснить им общую ситуацию[110]110
  23 июля 1941 г. Институт физических проблем был эвакуирован в Казань.


[Закрыть] Укажите, что я упорно работаю над тем, чтобы использовать все силы на специальные нужды страны, и как только для этого возможность представится, это будет сделано.

Все предложения, касающиеся оборонной тематики, и новые предложения описывать и посылать спецпочтой секретарю физической комиссии Уполномоченного комитета по обороне тов. Кафтанова – Н. И. Москвину по адресу: Москва, Рождественка, 11. После рассмотрения комиссией вопрос будет разрабатываться либо в Казани, либо в Москве, и во всех случаях приемка и испытания будут производиться в Москве с вызовом для этой цели сотрудников.

Начать постройку машин жидкого воздуха с тем, чтобы в случае надобности рядом можно было расположить машину для жидкого кислорода. <...>

В случае развития работы в Москве посылать сотрудников по спискам, указанным в телеграммах, с необходимым оборудованием. Семьи всех сотрудников безусловно остаются в Казани. <...>

П. Л. Капица

70) М. К. СУКОВУ 30 апреля 1942, Казань

г. Свердловск Глававтоген

Начальнику Сукову М. К.

Дорогой Михаил Кузьмич,

Я очень жалею, что наша с Вами совместная работа по новым установкам началась с неприятностей для Вас.

Смею Вас уверить, что я совершенно к этому не причастен. Дело обстояло таким образом, что, не имея конструкторов, протелеграфировав Вам, Кафтанову, Первухину, Казакову и теряя возможность выполнить к сроку постановление ГКО, я был принужден обратиться к Председателю ГКО. Результатом этого обращения и явились такие решительные мероприятия.

На данной стадии, как Вы понимаете, я не могу опять обращаться в ту же инстанцию с просьбой снять с Вас выговор. Но я обещаю Вам, что, если мы действительно пустим установку к сентябрю и все будет выполнено к сроку, я сам возбужу ходатайство не только о снятии наложенного на Вас взыскания.

Обращаю Ваше внимание на то, что мы до сих пор не получили данных о компрессоре. Вы ничего не отвечаете насчет всех мероприятий, которые Вы думаете предпринять по изготовлению установки. Нужен Ваш приезд или разговор с Вами по телефону (мои телефоны – Казань, Университет, доб. 42 – институт или 44 – квартира). Я думаю, что Вы должны принять самые решительные меры для возвращения в Автогенный трест всех работников турбодетандерного цеха, что, несомненно, будет легко сделать через Уполномоченного Комитета Обороны или тов. Первухина. До сих пор я не вижу, чтобы Вы предпринимали энергичные меры в этом направлении.

Пожалуйста, ответьте на следующий вопрос: где Вы думаете строить установки? Если на Автогенном заводе,– думаете ли Вы, что тов. Филатов достаточно дружелюбно относится к нашему ТДУЦ[111]111
  Цех туриодетацдерных установок


[Закрыть] для развития этих работ там?

Нам приходится сейчас очень трудно – не хватает 3 конструкторов. Но я думаю, что мы успеем сделать наш рабочий проект к сроку.

Уважающий Вас Ваш П. Л. Капица

71) О. А. СТЕЦКОЙ 27 июня 1942, Казань

Дорогая Ольга Алексеевна!

Получил Ваше письмо от 24, а также получил то, которое Вы послали с Мигдалом. Очень рад, что мигдаловские дела, по-видимому, обстоят хорошо. Так же неплохо обстоят дела Стрелкова с фильтрами. Он сидит почти все время на Марбумкомбинате[112]112
  Речь идет о бактериологических фильтрах, технология изготовления которых из отечественного сырья была разработана П. Г. Стрелковым совместно с инженером Марийского бумажного комбината Б. Б. Гутманом. Эти фильтры сыграли большую роль в снабжении военных госпиталей дефицитными сыворотками и вакцинами. Эта работа была отмечена в 1943 г. Сталинской премией.


[Закрыть]

Новый теплообменник рассчитан и уже пущен в ход. Мы получили олово и ленту и на первое время с ними выйдем [из положения]. Но вообще надо давить на остальную ленту. Теплообменник будет весить 130 кг и ленты 130 кг, то есть даже не тютелька в тютельку, так как довольно много пойдет на обрезки и будет не хватать.

Что касается московских дел, то меня пугает 40 000-ный компрессор[113]113
  Имеется в виду компрессор производительностью 40 000 м3/ч.


[Закрыть]. Конечно, установка с таким компрессором должна работать лучше, ее сделать можно, но кто нам выполнит таких больших размеров турбину и отливки, кто обработает их? Это для меня не совсем ясно. Но, конечно, если серьезно к этому относиться, то. это все можно сделать и установка будет, наверное, замечательная.

Я много обдумывал создавшееся положение с этой установкой. Ведь осталось только два месяца, а сделано еще очень мало. Самый лучший план мне кажется такой: Вы приезжаете сюда, если даже не успеете доделать все дела. Мы с Вами все обсудим, и надо будет действовать очень решительно. Пускай Вам Харитон расскажет, какое большое значение придают этой установке и какие потрясающие результаты получает применение кислорода на фронте[114]114
  См. прим. 2 к письму № 72


[Закрыть]. Далее, либо Вы опять поедете в Москву, либо приеду я. Если Кафтанову я нужен, пускай он пришлет мне вызов и одновременно указание НКВД и железной дороге о быстром оформлении пропуска и о предоставлении спального места. Конечно, выехать мне сразу будет трудно, так как надо будет поставить на рельсы изготовление нового типа теплообменников. Это очень интересная вещь, и чтобы все запустить, придется потратить еще дней 10 или две недели.

Привет и лучшие пожелания! Ваш П. Капица

72) В. М. МОЛОТОВУ 19 октября 1942, Москва

Товарищ Молотов,

Ваше замечание о том, чтобы повременить с объектом № 2[115]115
  Речь идет о кислородной установке ТК-2000, сооружаемой в Балашихе. Проектируемая производительность этой установки – 2000 кг жидкого кислорода в час.


[Закрыть] до пуска меньшей установки, я думаю, что надо принять и вот почему.

Ведь объект № 2 – это установка, по производительности в 100 раз больше, чем та, которая работает сейчас у нас в Казани. Увеличение же в 100 [раз] мощности установки одним махом – это, конечно, очень смелая затея и только может быть оправдана военным временем, когда имеет смысл идти на риск, чтобы выиграть время. (В данном случае – 3—4 месяца.)

Теперь, что нам даст объект № 2, если он удастся? В объекте № 2 мы будем иметь установку в 10 раз больше самых больших и мощных установок, осуществляемых старыми методами. Есть основания считать, что только мы будем тогда владеть знанием, [как] строить такие мощные и экономные установки для получения жидкого кислорода. Если все выйдет благополучно, то несколько таких установок смогут обеспечить недефицитными боеприпасами весь наш бомбардировочный флот. Все это, конечно, очень перспективно и, я думаю, вполне реально, при условии, что кислородные бомбы себя оправдают. Но из Вашего замечания я вынес впечатление, что такой уверенности у Вас нет[116]116
  В своих воспоминаниях о войне С. В. Кафтанов, который был Уполномоченным Государственного Комитета Обороны, пишет:
  «...Взрывчатка. Страна потеряла почти все основные предприятия, производившие до войны взрывчатые вещества. они находились на территории, запятой фашистами. Конечно, производство взрывчатых веществ было организовано на Урале и в Сибири, по фронт требовал большего. И вот химики предложили использовать оксиликвиты – смеси жидкого кислорода с органикой, например, с древесными опилками. Эта простая идея потребовала для своего воплощения больших усилий. Заряженные оксиликвитами бомбы и снаряды нельзя долго хранить, а значит – и транспортировать на большие расстояния. Поэтому получать жидкий кислород надо было прямо в прифронтовой полосе с помощью достаточно мобильных установок. Тут сыграли свою роль новые методы получения жидкого кислорода, разработанные академиком Капицей. Я был на испытаниях оксиликвитных бомб, они хорошо взрывали...» (Химия и жизнь. 1985. № 3. С. 6).


[Закрыть]. Следовательно, необходимы соответствующие указания ГКО вести дальнейшую работу над этими бомбами. Это отсрочивает необходимость форсирования сроков для объекта № 2. <...>

...Лучше не разбрасываться и сосредоточиться на объекте № 1, он все же производительностью равен наибольшим [из] существующих установок для получения жидкого кислорода[117]117
  Объект № 1 – турбокислородная установка ТК-200. Она была построена в Институте физических проблем и начала эксплуатироваться в начале 1943 г. Она давала около 200 кг жидкого кислорода в час


[Закрыть]. Пустив его в ход, мы к тому же ликвидируем скептиков, кто бы они ни были.

Таким образом, все обстоятельства указывают, что форсировать объект № 2 не стоит.

Ваш П. Капица

73) О. А. СТЕЦКОЙ 4 марта 1943, Москва

Дорогая Ольга Алексеевна,

...Теперь московские дела обстоят так:

Установка была пущена 27-го и работала хорошо часов 40. После починки клапанов и изготовления фильтров по чертежам забивка вымораживателей стала нормальной, так что можно пускать установку в эксплуатацию. Сделали всего тонн 6 кислорода, и больше некуда было его сливать, поэтому работу установки прекратили. Турбина работает хорошо. Сальник у вертушки пропускает. Меняю конструкцию.

Теперь красят всё, закапчивают строительные работы, так что с будущей недели можно будет регулярно

эксплуатировать установку. Написал В. М. [Молотову], что прошу назначить комиссию для приемки. Лапшов говорит, что со дня на день меня должны вызвать. Между прочим, показатели по производительности хорошие.

Если дадут нормальную частоту, то будем давать 250 килограмм/час. Чистота тоже будет удовлетворительная. <...>

Заседала Сталинская комиссия. Шансы Ландау не очень большие, но все же не равны нулю. Стрелков стоит крепко, почти наверняка[118]118
  См. прим. 1 к письму № 71


[Закрыть]. Комиссия работу кончила. <...>

Вы, наверное, знаете, что принципиально решен вопрос о переезде московских сотрудников в Москву. Я думаю, нужно будет переводить наш институт в 2 приема, так чтобы [к] 1-му июля всем с семьями перебраться в Москву. Если буду у В. М. [Молотова], постараюсь уточнить помощь институту в его работе.

С проектом ТК-2000 идет неважно. Вообще, надо сказать, Глававтоген по-прежнему скверно работает. Вот нужно пускать в эксплуатацию ТК-200, а нет аппаратчиков и мастеров.

Я собираюсь после комиссии сразу ехать в Казань, надо произвести испытания наших новых теплообменников, а пускай тогда Глававтоген делает, что хочет, я больше с ними возиться не хочу. На Балашихе до сих пор не разобрали старый фундамент!! Это 4 месяца старый разбирали, а сколько же времени возьмет новый делать?

Все мы радуемся нашему наступлению, видно, весь фронт начал двигаться, да вот только ранняя весна не подгадила бы.

Надо, между прочим, Вам подумать, как быть с кислородной установкой в Казани. С одной стороны, нам трудно без нее тут, так как она нам нужна для экспериментирования. А с другой стороны, без нее казанских потребителей тоже не хотелось [бы оставлять]. Если оставлять, то нужно еще оставить людей с нею, а у нас и так туго с квалифицированным персоналом. Так что лучше было бы как-нибудь договориться, что мы ее увозим с собой. Необходимо заранее предупредить всех потребителей об этом.

Я делаю кое-что новое, но пока так, на бумаге, так как отсутствие института мешает развернуть какие-либо новые работы.

Ну, кажется, это и все о делах и жизни. Привет Вам и всем товарищам. Если дела с комиссией пойдут хорошо, то числа 20—25 думаю выехать в Казань.

Ваш П. Капица

74) В. М. МОЛОТОВУ 6 апреля 1943, Москва

Многоуважаемый Вячеслав Михайлович,

Товарищ Кафтанов Вам отправил заключение комиссии по нашей установке. Эти заключения дают вполне удовлетворительную оценку установке, и теперь предстоит внедрение ее в жизнь.

Опыт внедрения наших установок показывает следующее.

Четыре года тому назад мы осуществили установку жидкого воздуха на новом принципе. Несмотря на несколько постановлений СНК до сих пор построено и работает только несколько таких установок. Два года тому назад мы осуществили кислородную установку, которая может быть передвижной, но, несмотря на постановления Экономсовета, ни одна из них не внедрена. Теперь мы осуществили установку для жидкого кислорода, по масштабам равную самым крупным заводским установкам, но есть ли шансы, что она будет внедрена? Согласитесь сами, что от такого отношения руки опускаются.

Опыт работы с Глававтогеном в продолжение последних шести месяцев окончательно показал, что дальше, при такой организации внедрения, успеха добиться трудно.

Все это время я был погонщиком мулов, а в руке у меня не было не только палки, но даже хворостинки. Поэтому, полагаю, что в той или иной форме мне нужно дать официальную власть, чтобы я сам мог руководить вопросами внедрения в производство. И тогда, несмотря на то, что мне на это время придется сократить мою научную работу, у меня будет взамен удовлетворение видеть наши установки внедренными.

Кроме того, надо искать новые принципы организации внедрения. Я думаю, что основное, что надо испробовать нового – это создать совершенно самостоятельную организацию, перед которой только и поставить одну задачу о внедрении этих установок, а чтобы ее не заели, ее надо непосредственно подчинить СНК.

Самое главное – это кадры. Te[119]119
  С. В. Кафтанов был председателем Правительственной комиссии по приемке кислородной установки ТК-200.


[Закрыть] инженеры, которых я предлагаю привлечь <...> мне кажется, заслуживают полного внимания, но эти люди не хотят работать с Глававтогеном, который пользуется неважной репутацией в кругах наших технических работников. Но они говорят, что охотно пойдут работать, если будут знать, что будет другая организация, где идейное руководство будет принадлежать мне. Прилагаю официальное письмо с конкретными предложениями как по развитию производства наших установок, так и по вопросам о дальнейшей работе нашего института в этом направлении[120]120
  К этому «неофициальному» письму было приложено письмо на имя заместителя председателя ГКО В. М. Молотова с изложением тех положений, на основе которых Капица предлагал готовить предстоящие постановления о развитии установок но получению жидкого кислорода и их внедрении в промышленность.
  Первый раздел этого официального письма начинался словами:
  «Для успешного развития наших установок необходимо создать специальную организацию (назвав ее хотя бы, например, Главкислород), первое время непосредственно подчиненную СНК, без подчинения какому-либо хозяйственному наркомату».


[Закрыть].

Теперь мне хочется поехать в Казань на две-три недели, чтобы провести ряд опытов в лаборатории и отдохнуть от Глававтогена.

Но сейчас надо проводить новые решения о внедрении ТК-200. Поэтому я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы нашли возможным, чтобы эти постановления или были бы разработаны в ближайшие несколько дней, или, если это затруднительно, то, может быть, их можно отложить до мая, так как мне хочется принять участие в их формулировке, а сейчас Вы бы разрешили мне поехать в Казань.

Ваш П. Капица

75) И. В. СТАЛИНУ 19 апреля 1943, Москва

Председателю Государственного Комитета Обороны И. В. Сталину

Товарищ Сталин,

28 февраля сего года я рапортовал СНК, что установка жидкого кислорода пущена в экспериментальную эксплуатацию. (Это объект № 1 постановления ГКО от 2 марта 1942 г.) Теперь уже два месяца идет вопрос о внедрении таких установок в промышленность, но я считаю, что все идет нездоровым путем.

Сейчас во время войны заниматься такими крупными проблемами, как новый метод получения жидкого и газообразного кислорода в большом масштабе, можно только в том случае, если это действительно очень необходимо. Если же решено, что это действительно необходимо, так уж надо заниматься всерьез и вовсю, как бы это ни было трудно. Нельзя же наполовину помогать, наполовину доверять, наполовину торопить. Что те у нас получается на практике?

Последние 5—6 месяцев я бросил институт, научную работу, сидел тут в Москве и помогал Глававтогену, которому была поручена работа по постройке этой машины. Здоровая техническая организация могла бы эту работу сделать сама без моего участия. Но часто новаторское дело у нас проваливается, так как промышленность у нас еще не умеет осваивать новые идеи и принципы. Ей, как избалованному ребенку, надо пропревать, положить в рот, да и то она неохотно проглатывает. Вот этим-то разжевыванием мы и занимались эти 5—6 месяцев, воспитывали их, учили аккуратности, трудные узлы делали сами, решали все мелкие технические и производственные трудности, институт сделал даже рабочие чертежи всей установки. И сейчас, если предложить нашей промышленности повторить эту установку, то и этого она не подготовлена сделать самостоятельно. Далее, мы получаем до 5 тонн жидкого кислорода в сутки, но промышленность не была готова, чтобы его освоить. Часто, когда идут испытания на продолжительность работы установки, кислород приходилось выливать на улицу тоннами. Они не то не верили, что мы получим кислород, не то вообще ничего не умеют делать вовремя.

Я совсем извелся, так как вижу все эти безобразия, а у меня нет вообще власти, чтобы заставить Глававтоген работать хорошо, и пока что я занимаюсь моральным воздействием. А среди них есть хорошие работники, только с ними и удалось все же довести дело до благополучного конца. К тому же теперь скептиков почти нет, а, наоборот, есть много энтузиастов; главные недостатки – это организация и хозяйственники.

Так работать дальше нельзя. Даже не то нелепо, что мне, ученому, надо заниматься тем, что решать вопросы снабжения, элементарной технической организации и пр.,– в военное время, конечно, никакой работой гнушаться нельзя. Но нелепо заниматься кислородной проблемой наполовину.

Сейчас как я, так и члены комиссии Кафтанова считаем, что проблема получения жидкого кислорода в больших масштабах уже решена и готова к внедрению, а мне нужно заняться получением в больших масштабах газообразного кислорода нашим методом.

В нормальных условиях, я думаю, что этот последний шаг не труден и есть все основания рассчитывать, что он будет удачно завершен. А тогда открываются перспективы интенсификации металлургии, газификации угля, производства в печах алюминия, карбида и пр. Проблемы современной техники, решение которых тормозит на сегодняшний день недостаточная дешевизна газообразного кислорода. Все это, конечно, можно решить, и за эту проблему я с радостью возьмусь. Но ее можно решить, если опять же заняться не наполовину, а вовсю и, главное, полными темпами.

Но сейчас, за эти три месяца, я не могу получить необходимые стройматериалы, транспорт, ремонт станков и пр., чтобы привести институт в порядок к реэвакуации, тут стояли войска и многое попортили.

Так вот, я ставлю перед Вами вопрос: стоит ли сейчас заниматься всеми этими кислородными проблемами в военное время, ведь это значит большое напряжение в ущерб какой-либо другой отрасли промышленности, к тому же в этом, конечно, есть риск, как и во всем новом. Чтобы Вы могли оцепить этот риск, я просил организовать объективную комиссию; конечно, можно еще назначить сколько угодно таких комиссий, но только быстро и окончательно. И если решить, что это стоит делать, то нужно нам помогать и это надо делать вовсю, не наполовину, а смело и решительно.

Здесь требуется масштаб – как для научной работы, так и еще большие масштабы для внедрения. Надо строить завод, надо снимать кадры с других производств, нужны материалы, нужны станки и пр. Нужно выделить хороших ответственных работников для организации этого дела. Нужно взять все это под непосредственный и систематический надзор и контроль, считая эту задачу как одну из важнейших.

Если у Вас есть хоть какие-нибудь сомнения, то все это лучше отложить до мирного времени. В науке есть много интересных и важных проблем, которыми всегда даже в самых трудных условиях, имея самые скромные средства, можно с большим интересом и пользой заниматься, но, к сожалению, кислородная проблема к ним не относится. Если ей заняться наполовину, она потребует только сил и средств, но во время войны ничего не успеет дать. А это еще хуже, чем совсем ей не заниматься.

Ваш П. Капица

76) В. М. МОЛОТОВУ 12 мая 1943, Москва

Многоуважаемый Вячеслав Михайлович,

Вот уже второй день ищу себе заместителя. Это происходит так: сижу у товарища Овчинникова в ЦК, он вызывает различных товарищей и происходит беседа. Я много раз беседовал с Овчинниковым о наших заданиях и у меня возникла мысль, что сам Овчинников мог бы быть моим заместителем. Он, безусловно, способен заинтересоваться нашими делами, он честный товарищ, я думаю, с ним я бы мог хорошо сработаться, и мне кажется, что он согласен был бы пойти к нам работать. Были там неплохие товарищи, но все они с оттенком делячества, а для проблемной задачи, как перестройка на кислород всей нашей промышленности, нужны принципиальные люди и с огоньком.

Но вот отпустит ли его товарищ Маленков? Так как для меня вопрос моего ближайшего помощника самый важный, то решаюсь писать по этому поводу Вам – как за советом, так и за помощью [121]121
  Л. Я. Овчинников был вскоре назначен заместителем начальника Главкислорода при CПK СССР


[Закрыть]

Ваш П. Капица

P. S. Дела идут помаленьку, хотя пока главк – это я. По постановлению ГКО мне звонят со всех сторон – по вопросам о рабсиле, автомобилей, строители завода и пр. и пр., но так как кадров еще нет, то приходится самому выступать в роли Фигаро.