Текст книги "Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]"
Автор книги: Петр Киле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Картина четвертая
Приморский парк. Над морем вдали полоса чистого неба сияет феерическим золотым сиянием.
Кафе-ресторан. В глубине за прозрачной стеной эстрада, столики, публика. Решение интерьера, туалеты женщин, типы мужчин – все должно быть предельно интернационально. Должно показать вакханалию в ее лучших и худших проявлениях.
Снаружи на возвышении за столиками сидят Таня, Саша, Гена, Вика и Зоя. Они остановились здесь, чтобы отдохнуть после прогулки.
ЗОЯ ( ей холодно). Вот прямо перед нами, там, далеко за морем – что там?
САША. Там Хельсинки, здесь Стокгольм, прямо – Осло.
ЗОЯ. А дальше?
САША. Атлантический океан, Гудзонов залив, Тихий океан…
ЗОЯ. И снова мы?
САША. И снова мы. Как мы с вами сидим здесь, так и там, из города в город, за селом село по лесам, сидят такие же люди, как мы, и заняты такими же делами, как мы.
ТАНЯ. Это какие же дела у нас, Саша?
САША. Те самые.
ЗОЯ. Неужели между нами любовь?
САША. Как форма общения, да. Если бы я сидел здесь один, я воспринимал бы все вокруг и страны – там! – совсем по-иному… Как свое одиночество, как тоску, как смерть…
ЗОЯ ( быстро). Я тоже.
САША. Вот видите. Но, к счастью, сегодня мы вместе глядим в глаза большого тревожного мира, и нам не страшно.
ТАНЯ. Этот мир сегодня добр, нежен, светел, не правда ли?
ЗОЯ. Да. Пора. Пошли туда. ( Дает знак Гене и Вике за другим столиком.)
САША. Пошли.
ТАНЯ. Идите. Я пока посижу здесь.
Зоя, Саша, Гена проходят в ресторан.
ВИКА. И я. ( Садится рядом с Таней.)
Оркестр играет незатейливую мелодию, как исповедь Вики.
ТАНЯ ( со вниманием). Как живешь, Вика? У тебя шикарный вид.
ВИКА. Правда?
ТАНЯ. Ну да.
ВИКА. А я хотела поговорить с вами.
ТАНЯ. Со мной? О чем?
ВИКА. Сейчас, это самое… Ничего, если я начну с начала?
ТАНЯ. Ну, наверно, лучше с начала.
ВИКА. У меня отец простой человек, шофер. Но зарабатывает, с течением, как он выражается, хорошо. Мама – та себе на уме – хотя работает всего лишь билетершей в кинотеатре «Спартак». Школу я кончила средне, три года поступаю на филфак и проваливаюсь… Мама и говорит, если уж ты такая дура, сама только семь классов кончила, надо тебя выдать замуж за образованного человека, то есть с дипломом. Укоротила мне все юбки, выше колен, ноги у меня ничего, правда? – купила туфли, перчатки, то есть все модное, и я стала самая модная и нарасхват, как артистка, поверите, нет, я вся переменилась…
ТАНЯ. Ну, что значит «нарасхват»?
ВИКА. Ну, свои, теплая компания. Однажды мы все перепили. Просыпаюсь под утро, на мне чужая рубашка…
ТАНЯ. Что?
ВИКА. Чужая рубашка! Значит, все переспали, и меня кто-то, а я и не знаю кто. Я спрашиваю, кто? Все смеются. Такая досада взяла! Потом решила – не жалко.
ТАНЯ. И Гена там у вас?
ВИКА. Нет, что вы! Потом вот я познакомилась с ним. Он хороший! Он знает, что я не такая. Там это… такая музыка, такое освещение… не то и не так.
ТАНЯ. Ну.
ВИКА. Да. Появился Гена. Отцу он понравился от души, а мама – ни за что. Ей подавай зятя с дипломом, словно диплом – свидетельство о браке… Пока то да сё – приехала ваша гостья, и Гена говорит: «Не желаю! – говорит. – Уезжаю!»
ТАНЯ. Куда?
ВИКА. На Дальний Восток. Нет, удивительно! Приезжают какие-то провинциалочки, и они теряют голову.
ТАНЯ. Постой.
ВИКА. Они готовы на все, чтобы заполучить ленинградскую прописку и жилплощадь. Писали в газете, одна из Сибири приехала, женила парня на себе, прописалась – и через три дня после свадьбы говорит – развод и все!
ТАНЯ. Так ему и надо.
ВИКА. А ей жилплощадь? Вы это одобряете?
ТАНЯ. Какое это имеет значение, но это в высшей степени забавно. И знаешь, Вика, на счет Гены не беспокойся. Он не такой. Его не обманешь.
ВИКА. Я знаю. Он сам кого угодно обманет.
ТАНЯ ( поднимаясь). Будь же начеку. Пошли.
Золотое сияние заката исчезает. Восходит белая ночь. Интерьер ресторана наполняется тревожными красками, музыка резче и громче.
В чердачном проеме появляется Андрей.
На площадку быстро выходят Вика и Гена.
ВИКА. Гена, веди себя прилично и не пей так много.
ГЕНА. Ты молоток, Вика! Твоего Гену положили на обе лопатки и не заметили. Вот в чем вся изюминка! А покажи изюминку, и русский человек растаял. А у тебя есть изюминка? Пропила, забыла, уронила, не подняла. Покажи изюминку – и я на тебе женюсь.
ВИКА. Очень нужно.
ГЕНА. Покажи изюминку – и я на тебе женюсь.
ВИКА. Когда ты пьян, ты всегда так говоришь.
ГЕНА. А ты веришь.
ВИКА. Еще чего!
ГЕНА. Значит, я вру, ты не веришь, а спишь со мной.
ВИКА. Выходит так.
ГЕНА. Но это безнравственно.
ВИКА. Ух ты!
Она хватает его за руку, и они возвращаются в зал. Видно, как они присоединяются к танцующим.
На площадке появляется Зоя. Она явно решает какой-то вопрос, который ее радует уже своим зарождением.
Андрей словно видит Зою. Сидя на крыше над невским плесом, он произносит, припоминая стихотворение Блока:
Ты помнишь? В нашей бухте сонной
Спала зеленая вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.
Четыре – серых. И вопросы
Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг – суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море,
Маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре
Последний отдали сигнал…
Как мало в этой жизни надо
Нам, детям, – и тебе, и мне.
Ведь сердце радоваться радо
И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран,
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.
К Зое выходит Саша.
ЗОЯ. Что такое Нусантара?
САША. А, Индонезия и есть Нусантара, как Россия – Русь.
ЗОЯ. Хорошо в Индонезии?
САША. Великолепно.
ЗОЯ. Счастливый вы человек, Саша.
САША. Остров Бали. Джунгли и искусство. Женщины, обнаженные до бедер, на фоне мягкой зелени.
ЗОЯ. Как – они ходят так?
САША. Ходили. А сейчас цивилизация накидывает на них всякие лоскутки, чтобы вернее…
ЗОЯ ( вздрагивает). Саша, вы заходили в ночные клубы?
САША. А что?
ЗОЯ. Вы смотрели… как…
САША. Стриптиз? Смотрел. В Нью-Йорке смотрел. В Париже смотрел. Пикатно и глупо. Но некоторые девушки это делают вполне невинно, можно детям показывать.
ЗОЯ. Как?
САША. Все зависит от публики. От точки зрения и от цели. Любой ведь танец можно ( Оглядывается на танцующих в зале.) можно сделать отвратительным, можно сделать и прекрасным, то есть искусством.
ЗОЯ. Да. Я иногда ( Съеживается.) думаю о них, о всех этих женщинах, которые поют, пьют, танцуют, раздеваются и отдаются по всем дальним странам под пальмами Полинезии, на пляжах Ямайки, в отелях Парижа, в трущобах Чикаго… Что ж это такое?
В зале пронзительно воет саксофон. В красном металлическом сиянии бьются тела в лихорадке танца, а над городом белая тихая ночь.
Медленно выходит Таня и смеется. Она садится на низкое кресло, рядом с нею стоят Зоя и Саша.
ТАНЯ. Я знаю, о чем вы говорите.
ЗОЯ. А, о чем?
ТАНЯ. У нас сегодня такое настроение. Но это важно. Всюду люди бесконечно различны и бесконечно одинаковы. Земля у нас одна. Значит, и судьба у нас у всех одна. Нам проще жить. Им труднее.
ЗОЯ. Откуда мы можем знать?
ТАНЯ. Из современной литературы. Счастье выпадает реже, любовь проходит быстрее, мечты разбиваются беспощадней, отчаяние безнадежней. Да, тут все отвратительно, как человек в рентгеновском снимке. Но нельзя забывать, что люди есть люди, и в жизни страшной есть жизнь, есть искусство, есть человек.
Сцена темнеет, музыка становится тише и прозрачней. Из чердачного проема, где появлялся Андрей, возникает слабое белое свечение. Усиливаясь, оно становится цветным и переливающимся, как цвета в калейдоскопе, в которых мелькают виды городов и стран.
Картина пятая
Пасмурный вечер. Интерьер комнат Куниных.
Входит Саша, бросает портфель на тахту.
САША. Зоя.
Проходит в заднюю комнату. Там никого. Включает настольную лампу. Прохаживается, словно что-то припоминая, скорее это стихи.
Входит Таня.
САША. Добрый вечер, Таня.
ТАНЯ. Добрый вечер. Мы опять одни.
САША ( обнимает и целует жену). Мы всегда с тобой одни.
ТАНЯ. Да, ты ничего не знаешь?
САША. Что?
ТАНЯ. Зоя мне звонила на работу. Она уехала в Ригу.
САША. Уехала? Одна? С Геной?
ТАНЯ. Зачем с Геной? Зоя взяла с собой мальчика-почтальона.
САША. Ах, зачем я не мальчик-почтальон!
Ходят по комнате.
ТАНЯ. Ничего, Саша, пока нам и старость в радость. Как твои дела?
САША. Пишу вот статью… Правда, это скорее социологическое эссе, чем география.
ТАНЯ. Ты современен и только.
САША. А я не становлюсь дилетантом?
ТАНЯ. Если ты напрашиваешься на похвалу, изволь. Хотя не знаю ничего смешнее, чем похвалы жены мужу.
САША ( машинально). Муж – жена, лучше война?
ТАНЯ. Я не знаю ничего отвратительнее, чем ссоры между мужем и женой.
САША. Да, конечно.
ТАНЯ. А похвала моя такая. В общественной жизни мы ужасно скучны. Скучно восторгаемся, скучно возмущаемся. Нету искры в речах, стиля в статьях. Скучно! Нужен гений. Он бы осветил нашу жизнь и показал бы нам нас самих. Делаем великие дела, а не умеем рассказать. Знать-то все мы знаем, да не умеем сказать. Ты не гений, но ты уже тенденция…
САША. Не гений!
ТАНЯ. Не сердись, Саша, что поделаешь…
САША. Да, перестань.
ТАНЯ. Чудесно!
САША. Кончилось самое смешное, начинается самое отвратительное.
ТАНЯ. Похоже, что так.
САША. Ты знаешь, я о чем?
ТАНЯ. Как не знать! Об уважении к себе и к другим.
САША. Вот именно. Никогда нельзя торопиться, можно с водой выплеснуть ребенка.
ТАНЯ ( с улыбкой). Если ребенку 31 год, это ему не грозит.
САША. Таня.
ТАНЯ. Ай.
САША. Ведь речь не обо мне.
ТАНЯ. Знаю, милый. Я давно все усвоила. Наша беда – мы не умеем ценить конкретных людей. Мы ценим абстрактные понятия, например, геолог, рабочий, интеллигент и так далее. Сталин был, Сталина нет. Людей мы считаем безупречными, то есть должности этих людей, а найдем изъян, сразу отворачиваемся. А людей без изъянов нет, следовательно, одну ложь мы заменяем другой ложью. А нужно быть искренними сегодня, сейчас, всегда.
Пауза.
САША. Ты права, Таня, страшно права.
ТАНЯ. Ты о чем, Саша?
САША. Если где еще раз восторжествует ложь, мир погибнет.
ТАНЯ. Довольно!
САША. В мире неладно. Это нам кажется, что мы все знаем и все понимаем. Война во Вьетнаме расширяется…
ТАНЯ ( в тон). В Греции фашистский переворот!
САША. В Индонезии перебито пятьсот тысяч коммунистов!
ТАНЯ. Израиль напал на Египет!
САША. Какой дикий фарс разыгрывается в Китае!
ТАНЯ. Хватит. Я устала от государственных переворотов. Дело плохо, Саша. Ты хочешь есть? Я сейчас принесу. ( Почти убегает.)
САША. Я выжил в блокаду. Но миллионы детей на Земле умирают от голода и прежде всего там, где тепло и все цветет.
ТАНЯ ( вбегает). Какая неуютная штука, эта жизнь!
САША. Страшный мир!
ТАНЯ. Довольно. Садись. Кроме кефира, ничего нет. Сварить чего?
САША. Не надо.
Они сидят за маленьким столиком и пьют кефир.
ТАНЯ. Хорошо нас кормила Зоя.
САША. Правда!
ТАНЯ. Зоя немножко дикая. Но это скоро пройдет. Она очень любит заниматься хозяйством. Это важно. Она настоящая женщина. Это все, что нужно для счастливой семейной жизни.
САША. Ты любишь заниматься хозяйством?
ТАНЯ. Нет, не умею.
САША. Ты настоящая женщина?
ТАНЯ. Опять нет.
САША. Неправда!
ТАНЯ. Правда. Знаешь, в людях, кроме чисто женских или чисто мужских качеств, есть много просто человеческих. Так вот во мне, по-моему, к сожалению, преобладают чисто человеческие свойства. Ничего хорошего.
САША. В твои разглагольствования я не верю. Но, пожалуйста, если ты хочешь умничать, продолжай.
ТАНЯ. Нет, кончила. Будем спать. Боже! Уже много дней мы наедине не спали.
САША. Да, лучше встанем пораньше.
ТАНЯ. И поедем на дачу.
САША. Нет, прежде позанимаемся, потом поедем.
Раздеваясь, стелют постель, то и дело оказываясь в объятиях друг друга.
ТАНЯ. А ты давно дома?
САША. Нет, я перед тобой пришел. Помнишь стихотворение Блока «О доблестях, о подвигах, о славе…»?
ТАНЯ. «Все миновалось, молодость прошла…» – помню. А что?
САША. Целыми днями не выходит из головы. Оказывается, знаю наизусть.
ТАНЯ. Ну, все-таки, в чем дело?
САША. Таня, а ты не уйдешь от меня?
ТАНЯ. Куда, Саша?
САША. Разве нет на свете человека сильнее, лучше меня, который однажды повстречает и уведет тебя?
ТАНЯ. Наверное, есть.
САША. Ты говоришь с сожалением…
ТАНЯ. Конечно! Тот человек не повстречает меня, а если и повстречает, я не подам ему знака. Потому что поздно, молодость прошла. У меня есть ты, слава богу! Сожаление не о том, что у меня ты, а не он, а о том, что возможность нашей встречи утрачена. Давай, милый, спать.
САША ( заводит будильник). Мы уедем на дачу, Зоя приедет из Риги, нас нет.
ТАНЯ. Я ей сказала, что мы уедем на дачу на выходные. Ей теперь и одной хорошо, и мальчик-почтальон – милый парень.
САША. Странная она…
ТАНЯ. Она настоящая… Как Блок сказал об Ахматовой.
САША. У нее удивительно много нежности.
ТАНЯ. У нее всего много. И тоски у нее много, не знаю почему.
САША. Выключаю свет.
ТАНЯ. Если бы ты выключил белые ночи.
Картина шестая
Слегка моросит дождь. Занавес-стена.
Зоя и Андрей возвращаются из Риги. Мальчик несет баул и сумки с покупками. Зоя идет, пошатываясь от усталости, лицо ее выглядывает из-под цветного зонта, живое, страстное.
АНДРЕЙ. Зоя!
ЗОЯ. А-у!
АНДРЕЙ. Ты ведь не пьяная, Зоя.
ЗОЯ. А что, милый? Мне так приятно ( Пошатывается.).
АНДРЕЙ ( недовольный ее нежным тоном). Как хочешь.
ЗОЯ. Ты хитрый: ты говоришь, как хочешь, и делаешь все по-своему.
АНДРЕЙ. И ты делаешь все по-своему. Из-за тебя мы ночь не спали.
ЗОЯ. Да, нам не заарканить друг дружку. Вольному воля!
АНДРЕЙ. Вольному воля!
ЗОЯ. А мне бы хотелось привязать тебя к себе и ходить за тобой, как за собачкой.
АНДРЕЙ. Дама с собачкой! Ха-ха!
ЗОЯ ( пошатывается). Неплохо!
Андрей нерешительно останавливается.
Нет, Андрей, неси до дому. Не бойся, там никого нет.
Они входят в квартиру.
Бросай все на пол. Садись. Прежде всего, нам нужно поесть.
Доставай, что есть. Я поставлю чайник.
Зоя уходит и возвращается.
Неужели, Андрей, ты никогда никого не целовал?
АНДРЕЙ. Мама умерла, когда мне было четыре года. Я помню, я умел целовать ее. Потом разучился.
ЗОЯ. Разучился. А теперь не умеешь?
АНДРЕЙ. Думаю, что нет.
ЗОЯ. Какой ты милый, если б ты знал.
Андрей отворачивается.
Я бы тебя научила целоваться, если бы ты хоть немножко поласковей со мной был.
Андрей совсем повернулся к ней спиной.
Не буду, не буду! Садись.
Андрей садится, листает книгу. Зоя смотрит через его плечо.
Это Жанна Самари! Она тебе нравится?
АНДРЕЙ. Если хочешь, нравится.
ЗОЯ. Бессердечный ты человек! Ты знаешь, она рано умерла!
АНДРЕЙ. Это лучше, если б Ренуар написал старуху Самари.
ЗОЯ. Ренуар не писал старух. Он писал только молодых женщин и детей.
АНДРЕЙ. Почему?
ЗОЯ. Потому что он был живописцем счастья!
АНДРЕЙ. Но счастье – это не все, что бывает в жизни.
ЗОЯ. Да?
АНДРЕЙ. Ты знаешь, под нами в квартире умирает человек. Он не может взять в руку карандаш, чтобы расписаться за пенсию, и плачет… Это днем, при людях плачет, но каково ему ночью, ты знаешь? А напротив в квартире…
ЗОЯ. Не рассказывай! Я сама видела, я ведь будущий врач. Мне нужно привыкнуть, но как привыкнуть, ведь у каждого – у тебя, у меня, у этого человека внизу – одна жизнь, одна.
Зоя садится, на ее глазах слезы. Андрей остолбенел.
А я ничего, кроме счастья, не хочу знать. Радуйся, все-таки довел ты меня до слез. ( Уходит на кухню.)
АНДРЕЙ. Вот пойми ее
В дверь заглядывает Софья Борисовна, делает большие глаза и исчезает.
Вот женщины!
Зоя несет сковородку и чайник.
ЗОЯ. Садись, Андрей, поешь.
Они садятся рядом и бодро заняты едой.
Как мне доехать, скажи, до Александро-Невской лавры?
АНДРЕЙ. Это просто. 26 автобус в сторону Смольного, представляешь?
ЗОЯ. Представляешь.
АНДРЕЙ. И до кольца. Охота смотреть на кресты.
ЗОЯ. У меня такое настроение, только смотреть на могильные плиты и плакать.
АНДРЕЙ. Но почему? Вот женщины!
ЗОЯ. А?
АНДРЕЙ. Посмотреть на вас со стороны, красивая и счастливая! Подойдешь близко – недовольства, упреки, слезы. С вами сам черт будет ангелом.
ЗОЯ. Замолчи, Андрей, прошу тебя.
АНДРЕЙ. Когда нечего сказать, женщина говорит, прошу тебя, замолчи.
ЗОЯ ( повеселев). Да, не в том смысле я сказала. Я хотела сказать, что ежеминутно уже сколько дней ты меня буквально убиваешь своими все новыми и новыми достоинствами. Ты – сокровище, Андрей! Ах, не сдобровать тебе.
АНДРЕЙ ( закончив есть, встает). Спасибо.
ЗОЯ. Как сказала бабушка, на здоровье, батюшка.
АНДРЕЙ. Я пойду.
ЗОЯ. Иди. Надоел!
Андрей расстроился.
Андрей, тебе хорошо было в Риге?
АНДРЕЙ. В Риге? Нет.
ЗОЯ ( подскакивает к нему.). Ну, тем более спасибо тебе за все. ( Быстро целует его в губы.)
АНДРЕЙ ( не разобрав, что произошло). Что ты сказала?
ЗОЯ. Мы поедем еще куда?
АНДРЕЙ. Куда?
ЗОЯ. А ты придумай.
АНДРЕЙ. Ладно.
ЗОЯ. Андрей, когда будешь с почтой идти, если что будет к нам, – заходи.
АНДРЕЙ. Добро.
ЗОЯ. Если не будет к нам ничего, все равно – заходи.
АНДРЕЙ. Ясно.
ЗОЯ. Что бы еще тебе сказать… ( Делает движение, мол, на ушко.)
Андрей буквально останавливает ее за плечи, и оба выходят. Зоя возвращается, быстрая, веселая. Достает полотенце и убегает принять душ.
Пока ее нет, раздается стук в дверь, входит Геннадий Каменский. Его шаги, его жесты – это пантомима внезапных решений любви.
ЗОЯ ( входит в халатике, с мокрыми волосами). Ай! Это кто здесь? Гена? Зачем вы здесь? Гена, иди, иди, иди!
ГЕНА. Во-первых, здравствуй, Зоя. Во-вторых, как тебе понравилась Рига…
ЗОЯ. В-третьих, все-таки уйди.
ГЕНА. А что такое?
ЗОЯ. Что подумает Софья Борисовна? ( Рассмеявшись.) Как поживает Вика?
ГЕНА. Поедем куда-нибудь?
ЗОЯ. Давай.
ГЕНА. Хотите на мотоцикле?
ЗОЯ. Еще бы! Только прежде мне нужно выспаться. Я ложусь спать.
ГЕНА. А мне что делать?
ЗОЯ. На работу идти, как другие.
ГЕНА. Не работаю я сегодня. Не ложитесь спать, Зоя.
ЗОЯ. Нельзя. Мне нужно выспаться, а то я вывалюсь из мотоцикла.
ГЕНА. Зоя.
ЗОЯ. Нет.
ГЕНА. Ну, что мне делать?
ЗОЯ. Интересно. Пришли сюда без всякого зова и еще чего-то требуют. Приютили меня здесь не для того, думается, чтобы я принимала без конца мужчин.
ГЕНА. Мужчин без конца?
ЗОЯ. Перед самым твоим носом здесь уже был один, с которым я провела ночь в поезде.
ГЕНА. Саша?
ЗОЯ. Ну, что ты!
ГЕНА. Кто?
ЗОЯ. Тайна двоих.
ГЕНА. Не пойму, ты дурачишь меня или нет.
ЗОЯ. И то и другое, можешь не сомневаться.
Озадаченный Гена, оглядываясь, уходит.
Нет, наконец, это скучно.
Зоя ложится спать. Она с наслаждением вытягивается и засыпает, свернувшись под одеялом.
Входит Саша. Еще одна пантомима – мужчина в магнитном поле молодой спящей женщины.
САША ( словно разговаривает с Зоей). Понимаешь, еще в первый день… Я пришел домой, вижу твой чемодан, зонтик… Тебя не видел еще. А потом, когда ты уехала в Ригу, мне все мерещилась ты в маленькой комнате, словно ты не уехала, – спряталась.
ГОЛОС ЗОИ ( как эхо). Цветной туман!
САША. Но разве цветной туман – выдумка? Разве радуга – обман?
ЗОЯ ( проснувшись). Кто там – Таня, Саша?!
САША. Здравствуй, Зоя! Ты приехала утром?
ЗОЯ. Да. Я сейчас встану.
САША. Не вставай… Я сейчас уйду. Я на минуту забежал, нет ли срочной корреспонденции…
ЗОЯ. Вся почта там на столе.
САША. Зоя, ты извини нас. Мы сегодня снова на дачу. Завтра мы опять в твоем распоряжении.
ЗОЯ. Обо мне не беспокойтесь. У меня есть Андрей!
САША. Андрей?
ЗОЯ. Андрей!
САША. Кто это?
ЗОЯ. Да, мальчик-почтальон.
САША. Всюду этот мальчик-почтальон! Какая честь! С ним ты едешь в Павловск! С ним ты едешь в Ригу!
ЗОЯ. А что?
САША. В пору пожалеть, что я не мальчик-почтальон.
ЗОЯ. Знаю! Знаю!
Стук в дверь. Гена заглядывает в дверь и подзывает Сашу.
Кто там?
САША. Это Гена. ( Выходит).
Зоя вскакивает и быстро одевается. Мужчины входят неуверенно. Зоя встречает их, смеясь.
ЗОЯ. Что это вы такие?
САША ( грустно). Зоя, Гена просит твоей руки.
ЗОЯ ( прячет обе руки за спину). Гена, и Саша просит моей руки?
ГЕНА. И он? ( Глядит на Сашу и пятится назад, уходит).
САША. Гена – хороший парень.
ЗОЯ. Не сомневаюсь. Но что же это человек в наше время, о котором только и можно сказать – хороший парень?
САША. Гена действительно хороший парень.
ЗОЯ. И что такое – хороший парень? Прилично зарабатывает, прилично одет, выпить не дурак, имеет мотоцикл… Первый на производстве и первый в пивном баре?
САША ( засмеявшись). Фигаро здесь, Фигаро там.
ЗОЯ. Лошадиная выносливость – вот что это такое! Зато ума не надо, не надо Пушкина!
САША. Бедный парень – что с ним будет.
ЗОЯ. Ничего не будет. Он женится на Вике. Вика еще сделает из него заправского мещанина.
САША. А ведь похоже, что так. Жалко парня.
ЗОЯ. Саша, вы не обедали, наверно?
САША. Нет. Но все равно нет аппетита. Я пойду. Я и так задержался. Меня там ждут.
ЗОЯ. Фигаро здесь, Фигаро там – так что ли?
САША. Ладно. До завтра!
ЗОЯ. Прощайте!
Она выходит проводить его.
Сцена темнеет.
На другой день вечером. Таня и Зоя.
ТАНЯ. Сколько книг ты накупила, Зоя!
ЗОЯ. Брала все, что кому-то из родни может понадобиться. Таня, восьми какую-нибудь книгу от меня в подарок.
ТАНЯ. Вот эту.
ЗОЯ. Хорошо.
ТАНЯ. Спасибо!
Таня целует Зою, они обнимаются и смеются.
ЗОЯ. Нет, это вам спасибо за все. Я с вами целую жизнь прожила.
ТАНЯ ( продолжая рассматривать книги). Эти по специальности… Хорошо. А это?
ЗОЯ. Это я купила для Андрея… Он сам выбирал! Но он не знал, что я покупаю ему. Вот три книги. Я надписала и записку вложила сюда.
ТАНЯ. Что вы уже распрощались, Зоя?
ЗОЯ ( просияв). Нет. Но он такой человек! Если бы я сказала тогда в магазине, это тебе, – он бы оскорбился и не взял.
ТАНЯ. Почему?
ЗОЯ. Что бы я не делала, он оскорбляется, потому что ему кажется, что я принимаю его за подростка.
ТАНЯ. Странный мальчик, но вполне резонно.
ЗОЯ. Под него не подкопаешься.
ТАНЯ. А-я-я.
ЗОЯ. Когда я уеду, вы передайте ему. Я знаю, он будет рад и несказанно горд.
ТАНЯ. Хорошо.
Стук в дверь.
Да!
ВИКА ( входит). Довели парня, все-таки довели.
Зоя растерянно оглядывается на Таню.
ТАНЯ. Вика, что случилось?
ВИКА ( плачет и смеется). Довели… Гена…
ТАНЯ. Да, что с ним?
ВИКА. Что с ним? Он сделал мне предложение – вот что с ним.
ТАНЯ. Поздравляю! Или ты его разлюбила?
Зоя уходит в заднюю комнату.
ВИКА. Таня, я ведь не совсем дура. Я знаю, с чего это он сделал. И мне обидно… и его жалко.
ТАНЯ. Присядь, Вика. Ты права. Откровенно сказать, не знаю, как бы я поступила на твоем месте.
ВИКА. Я сказала «Да!» Я давно сказала «ДА!»
ТАНЯ. В Университет будешь поступать?
ВИКА. Да. И он говорит, ты будешь учиться…
ТАНЯ. Так-то лучше.
ВИКА. Правда?!
ЗОЯ ( выходит). Поздравляю! Будь счастлива, Вика! Прощай!
ВИКА. До свидания. До свидания. ( Уходит.)
ЗОЯ. Вот когда молодой парень женится, почему-то всегда мне жаль. Таня, а тебе не жалко?
ТАНЯ. Да, бывает.
ЗОЯ. Вы надо мной смеетесь, Таня?
ТАНЯ. Я не смеюсь, Зоя. Я не могу смеяться над тобой, я могу только позавидовать тебе.
ЗОЯ. Почему, Таня?
ТАНЯ. У тебя, кроме того что ты знаешь все, что я знаю, и имеешь все, что я имею, – у тебя все впереди. Через ряд лет этого преимущества у тебя уже не будет. Это преимущество юности.
ЗОЯ. Вот чем богат мальчик-почтальон.